Тени на рельсах | 3 из 3⁠⁠

Тени на рельсах | 1 из 3

Тени на рельсах | 2 из 3

Мужчина в чёрном пальто вставил треугольный ключ в дверь, несколько раз провернул, а когда нагнулся, чтобы опустить трап… Дмитрий набрал воздуха в лёгкие и рванул по вагону, стараясь не оборачиваться и ни в коем случае не прислушиваться к окружающим звукам. О заднюю стенку черепа, как в гонг, билась мысль, что ему ни при каких обстоятельствах нельзя покидать вагон без Виктора. Дмитрий знал, что это не благородство с его стороны. А холодный расчёт. Ведь у двоих выше вероятность, что оба выживут. «Рановато мне на тот свет».

У двери в следующий вагон Поведов взялся за ручку и машинально обернулся. В тамбуре, откуда он только что прибежал, стояла высокая тень и смотрела на него. Она резко рванула в сторону Дмитрия. Лампы, мимо которых проносилась тень, поочерёдно гасли, топя вагон во мраке. Поведов распахнул дверь и залетел в межвагонный переход.

Дмитрий бежал по узкому коридору следующего вагона, едва не задевая поручни. Из-за закрытых дверей, мимо которых мчался Поведов, доносились странные звуки: то шёпот, то истерический хохот. Ноги уводили его всё дальше и дальше, загоняя вглубь незнакомого вагона. Где-то в душе он знал — погоня ещё не окончена. Он остановился у последнего купе, чтобы отдышаться. Согнулся пополам, упираясь руками в колени. «Должно быть они прицепили вагон к своему составу. Грохочущий ад мчащегося поезда, толчки и внезапно вспыхнувший свет в вагоне… Всё это неспроста». Он поднял голову.

Дверь в последнем купе оказалась открыта. Перед глазами проводника как вспышки замелькали знакомые образы. Каждый из них отзывался в теле колючими судорогами: два стакана на столе; испещрённые крестиками-ноликами листы; едва касающаяся края стола верёвка, тянущаяся до верхних полок и покрытая многолетней паутиной.

За столом сидели двое: мужчина с белой, как сметана, кожей, его пластиковая улыбка тянулась от уха до уха, тонкую шею перетягивало ожерелье из красных борозд; напротив него — старый дед без глазниц; играли они в морской бой. Поведов громко выдохнул, обозначив своё присутствие. Игроки повернулись в его сторону. Не дожидаясь их реакции, он бросился в следующий вагон.

«Неужели. Тот самый… — Дмитрий, задыхаясь, схватился за горло. — Висельник…» На лице возникла болезненная гримаса. Кровавые подтёки на шее не выходили из его головы. Завидев верёвку, он словно сам пережил повешение. Радовало то, что его, судя по всему, уже никто не преследовал. Если бы за ним гнались, наверняка бы давным-давно поймали. Но он жив и стоит в следующем вагоне, погружённом в темноту.

Стены вагона пропитал тошнотворный и стойкий запах разложения. Дмитрий натянул на нос испачканную кровью майку. Слабый рассеянный свет вдали неспокойно мигал. Глаза, уже привыкшие к свету, отказывались воспринимать мрачные очертания в помещении. Он вытянул руки перед собой и пошёл на ощупь. Что-то холодное и шершавое коснулось плеча. Он схватился за металлическую лиану. А когда вгляделся в темноту, увидел в своей ладони ржавую цепь. Массивными железными петлями она была наглухо припаяна к потолку. Он отпустил цепь и она, зловеще раскачиваясь, с тревожным звоном задела другую.

Поведов почувствовал, как по спине побежали мурашки. В темноте кто-то стоял, а разглядеть его не получалось. Дмитрий понимал, что нужно бежать, но ноги приросли к полу. Возможно, его никто не заметил, а возможно, просто выжидали, прежде чем напасть.

— Ммм... Человек? — чвакнул кто-то из темноты. — Давно не видел человека.

Дмитрий развернулся и попятился спиной к двери следующего вагона.

— Куда же ты, мил человек? — существо, так и не представ глазу, вкрадчиво продолжало: — Поди сюда, услуга за услугу…

Поведов попятился и упёрся спиной в дверь. Цепи точно обезумевшие зазвенели, удерживая своего пленника.

— Верни-и-ись! — оглушительный звериный вопль раздался позади, когда двери вагона уже закрылись, ограждая Поведова от опасности.

Страх парализовал бы его, но дальше  некуда. Разум снова окутал туман блокирующий мысли. Ноги стали ватными, земля снова уходила из под ног. Идея двигаться дальше по вагонам пугала сильнее, чем возможная смерть. Но он уже стоял на пороге следующего вагона.

На входе около «Титана» висел синий мусорный пакет. Дмитрий еле переставлял ноги, а дойдя до первого купе… Закрыл рот рукой, чтобы не закричать. Там за столом, на котором стояла теперь уже пустая бутылка водки, сидел Виктор. Он держал в руках полную стопку. Видимо, те самые пятьдесят грамм, наконец, пригодились, и напарник намеревался их добить. Он крутил стопку в руках, а возле него на вешалке висела чистая, выглаженная форма проводника. Из глаз Виктора беззвучно лились слёзы. Это был тот самый вагон, из которого Дмитрий сбегал от существа в чёрном пальто. Теперь Поведов не думал, что сошёл с ума — он это знал.

Виктор не поднял головы, когда напарник показался в проходе, а лишь виновато сказал:

— Нет смысла двери запирать, Дима, когда непрошенный гость уже внутри.

Послышались шаги: кто-то вошёл в тамбур из другого вагона. Дмитрий чудом успел спрятаться за следующим отсеком и прислушался. Неизвестный остановился.

— Приводи себя в порядок, — Поведов услышал за стенкой знакомый бархатный голос. — Ты и так прожил дольше положенного.

Дмитрий услышал звук открывающегося окна, и что-то со свистом влетело в вагон. Поведов слышал этот звук и раньше, когда Оратай пытался протиснуться в тамбур. Тело обдало холодом. Постепенно резкий запах металла, мазута и угля вытеснил духоту и прелость.

— Господин, в путь?

— Оратай. В вагоне посторонний. Найди. Избавься.

— Распоряжуся. Буде сделаемо, господин.

В висках запульсировало. Правая рука, которой Поведов держался за поручень, ослабла. В глазах снова потемнело, и он пошатнулся. Глухой удар плечом о стену привлёк внимание говоривших.

Дмитрий опомнился уже в конце вагона. Как добежал, он не знал. Возможно, это выплеснулась последняя капля адреналина, которую хранил организм про запас: те самые пятьдесят грамм для Виктора. Поведов уже собрался перейти в следующий вагон, как межвагонная дверь сама открылась. На пороге появился…

***

— Я понимаю, почему Вы не смогли рассказать мне историю до конца. По правде говоря, я её неоднократно слышала, — девушка разочарованно вздохнула. — Мне просто хотелось услышать её лично от Вас. Увы, не могу заставить Вас рассказать всё. Но, может быть: Вы поможете мне разъяснить ситуацию?

— Как?

— Кого Вы видели последним? Кто открыл дверь, когда Вы якобы хотели бежать? — собеседница изогнула бровь. Её глаза округлились, а грудь приподнялась.

Дима ещё раз девушку осмотрел и поёжился.

— Я не помню. Кажется… я ничего не увидел. Потому что не успел. Меня схватили сзади, пнули в бок и выкинули из поезда. Помню, как я лежал на земле посреди какого-то поля. Тогда я не знал… как далеко мы отъехали от отстоя и в какую сторону… Я смотрел вслед поезду…

— И?

— Вышел усач. Оратай, так его звали. Он нёс под мышкой рулон рельсов.

— Да ну?

— Клянусь. Он подбросил рулон в воздух, и рельсы вытянулись на траве. Появился совершенно новый путь. Оратай пнул меня по ноге, прежде чем запрыгнуть на подножку. Плюнул, что-то пробормотал… и скрылся в тамбуре.

— А куда делся поезд?

— Он как-то… перестроился на новый путь и поехал. Стоило мне моргнуть и вагон, и рельсы — всё исчезло.

— А Вы мне не врёте? — Поведов промолчал; не получив ответа, собеседница сдалась: — Хорошо, — кивнула она.

Сознание Дмитрия больше не терялось. Земля не уходила из-под ног. И пропала надобность тереть между пальцев простынь, чтобы не проваливаться в бессознательное. Он ещё раз окинул взглядом комнату, посмотрел на собеседницу, имя которой неожиданно вспомнил — Ягдолина. Теперь Поведов также отчётливо видел, что её белая блузка — это на самом деле белый врачебный халат. Неизменной оставалась лишь неестественно фарфоровая кожа девушки, всё ещё отражающая солнечный свет. Собеседница заговорщически улыбнулась под пристальным и осознанным взглядом мужчины. Ни своей мимикой, ни позой она больше не походила на наивную девочку, которой казалась в начале.

— Три года Вы провели здесь, в психбольнице. Так где же Виктор?

— Виктор числится пропавшим без вести, — повел плечами Дмитрий.

— И Вы не знаете, где он? — прищурилась Ягдолина, внимательно разглядывая собеседника; тот поджал губы и посмотрел в окно. — А как Вы думаете, куда делся вагон?

— Вагон до сих пор не найден. Это всё, что мне известно.

— Где Вас обнаружили, Вы помните?

— Знаю только, что в ста двадцати километрах от места, где мы охраняли вагоны.

— Может, Вы всё-таки помните кто помешал Вам остаться в поезде?

— В смысле… Кто открыл межвагонную дверь? Этого я не помню. Знаю, что усач благодаря этому успел схватить меня за шкирку… А дальше Вы знаете. — Дмитрий смущённо потупил взгляд и снова принялся теребить простынь.

— Вы точно не врёте?

Но Дмитрий врал. Да, он правда не знал, куда делся Виктор, где вагон, и, какого чёрта, он снова обколот сильнодействующими препаратами. Но он прекрасно помнил лицо своей собеседницы. Ведь именно её он увидел в межвагонном переходе, прежде чем Оратай выкинул его из поезда.

Он ещё раз взглянул на конверт, на котором красовался каллиграфический почерк с закорючками. Почерк Виктора, напарника, который с самого момента своего бесследного исчезновения присылал открытки, из разных уголков страны.

— Мы оба знаем, что ты не псих, — Ягдолина расплылась в улыбке. — В поезде, где работает Виктор, появилось вакантное место. Ты всё ещё хочешь находиться здесь?

— Не совсем понимаю, о чём речь.

— Давай, скажу по-другому, — она встала и принялась расхаживать по палате. — Я могу тебя вытащить отсюда, если согласишься поработать на нас. Ты всё ещё хочешь стать пэмом?

— Меня убьют, как Виктора?

— Так. Слушай сюда, — она снова села в кресло и с вызовом посмотрела на мужчину. — У твоего Виктора вся жизнь отмерена. Ему суждено было умереть ещё шестнадцать лет назад. За решёткой. Но ему тогда, скажем так, немного продлили удовольствие, — девушка усмехнулась. — Считай, выдали аванс. Дали насладится… всеми прелестями жизни. Называй, как хочешь, — она махнула рукой. — И кстати, — фыркнула Ягдолина. — Никто его не убивал. Ведь тогда он бы перестал быть человеком. А он ценен ровно до тех пор, пока жив. И ты — живой. Так что предпочтёшь? В психушке лежать или работать? Ты, вроде в пэмы метил? Без проблем! Сделаем тебя пэмом. А зарплату? Да зарплату сам себе выберешь! И в отпуск сможешь ездить, куда захочешь, — она призадумалась. — Виктору с этим, конечно, не так повезло. Отпусков у него нет. И зарплату сам себе не выбирал, — она встала с кресла и подсела к Дмитрию, положив руки ему на плечи. — Но ты!.. Ты — совсем другое дело. Так что? — девушка отстранилась. — Согласен поработать у нас? Врунишка.

***

Дмитрий зашёл в купе проводника. Он осмотрелся, бросил большую спортивную сумку на полку, и пошёл по составу. Поведов напрягся, когда заметил в тамбуре над дверью маленькую икону. В нос ударил резкий запаха перегара вперемешку с мазутом. Он сразу узнал тот злополучный плацкартный вагон, который они с Виктором охраняли. За то время, что Дмитрий провёл в психиатрической больнице, в вагоне ничего не изменилось.  Только не хватало запаха опилок, которыми топили печь. Призрачные вагоны не требовали топки, потому что не замерзали. Они летали с бешеной скоростью, преодолевая сотни километров за считанные минуты.

Виктор сидел за тем же столом, где они когда-то играли в карты, перед ним так же стояла недопитая бутылка водки, а на крючке висели оранжевые жилеты. Дмитрий словно проснулся после долгого, неприятного сна. Вернулось ощущение реальности происходящего, будто и не было в его жизни тех последних, до абсурдности страшных трёх лет.

— Ты всё пьешь? — ухмыльнулся Поведов и сложил руки на груди.

— Не-е, — захохотал бывший напарник и поставил ботинок, который держал в руках на пол. — Мне тут сказали, водка помогает избавиться от неприятного запаха в башмаках.

— А от запаха перегара в тамбуре что-нибудь помогает?

— А… Ты про это… Да, там уже ничего не поможет. А ты давно здесь? Может, выскочим покурить?

— Пошли.

Виктор снял с крючка два оранжевых жилета и кинул один Поведову.

— Чур, рельсы скручиваешь ты, — засмеялся Дмитрий и толкнул друга плечом.

— Да не-е. Этим Оратай занимается. Здесь просто нежелательно без жилета на путях ошиваться, — друзья спрыгнули с подножки.

— А как ты здесь вообще?

— Да весело, на самом деле, — Виктор достал пачку сигарет. — Я проработал здесь три года и даже немного жалею, что поначалу убегал. Правда, по мелким скучаю. Хотя… — он махнул рукой, — а чё им? В бедности не останутся. На Ирку кой-чё переписал в своё время.

— А я из-за твоих долгов вообще в психушке оказался, — Дмитрий толкнул друга плечом и тот играючи отпрянул.

— Да знаю. Тебе несладко пришлось, — Виктор хлопнул Поведова по спине, — Ты прости, что так получилось. А с другой стороны, может к лучшему всё? Мы ведь все здесь ради благой цели работаем.

— Того бедолагу из восьмого купе тоже ради благой цели повесили?

— Честно? Не такое и зверство это. Я потом уж узнал: играл он много. Деньги все в карты проигрывал — это мне Яга рассказала. А теперь хоть старика развлекает. Кстати, старик-то этот, без глазниц. И прикинь? Тот самый, которому я с переездом помогал.

— Яга? — переспросил Дмитрий

— Ну, Ягдолина. Она здесь штабницей работает. А начальник поезда, кстати… — Виктор склонился к Поведову и зашептал: — В прошлом тоже человеком был. Глядишь, и я когда-нибудь дорасту, — он мечтательно посмотрел на проплывающие мимо облака и сделал затяжку.

— Сказать по правде, мне толком и не объяснили, для чего всё это.

— Гулаг всё это. Для нечисти, — Виктор плюнул на землю. — Здесь, типа, исправительные работы проводятся: души перевозят; людей, кто с нечистью связан; ну и так далее… У всех срок разный.  Тот, что охотился на нас, — Фёдор. Он чёрт самый настоящий. Прикинь? Попался на полной ерунде! Его сам Дьявол наказал, говорят. Так этого Фёдора на триста лет на поезд засадили. За сделку, которую он с ведьмой заключил.

— И что?

— Да как что? Если она ведьма, так у неё уже души нет. А он, дурачок, ещё раз умудрился её душу купить. Облапошила она его, короче. Свободу себе выбила. К ней теперь хрен докопаешься. Ферштейн?

Дмитрий не успел ответить. Кто-то грубо схватил их с Виктором за шкирку и развернул лицом к вагону.

— Так ты новому сотруднику дела объясняешь?

Перед ними стоял упомянутый в разговоре Фёдор — он же адвокат, он же зубная фея. Виктор буркнул что-то в ответ и потащил друга вдоль состава.

Они подошли к грузовому вагону. Дмитрий помог другу отодвинуть тяжёлую железную дверь.

— Что за вонь?! — Поведов тут же отвернулся, прикрывая нос и рот кулаком.

— Считай, это твой первый рабочий день, — засмеялся Виктор.

***

Как оказалось, чтобы стать поездным электромехаником на призрачном поезде, вовсе не обязательно проходить трёхмесячные курсы переквалификации. Всего-то нужно три годика полежать в психушке, пока тебя не вытащит оттуда какая-нибудь Яга.

Призрачный поезд — это лучшее что со мной произошло за мою недолгую жизнь. Стоило прокатиться на нём с бешеной скоростью сквозь непроходимые леса и необъятные луга, и я уже не понимал, как жил без этого раньше. Фёдор оказался не таким уж страшным. Да и с Оратаем ужиться несложно, хоть он и странный.

Меня больше не пугают обесточенные вагоны в глуши посреди поля и байки проводников. Я знаю, что составителем без языка прикидывался Оратай. Так же как и то, что все пропадающие вагоны присоединяются к призрачному составу и служат разным целям.

В некоторых мы перевозим опасных заключенных — так я называю неисправимых монстров, жаждущих крови. В плацкарте заблудшие души едут в место, где они обретут покой. Иногда среди пассажиров попадаются люди, одержимые страхом, злобой или отчаянием. Они потерялись, запутались, и поезд помогает им найти новый путь. Он раскрывает их глубокие страхи и даёт силы всё преодолеть.

Для кого-то призрачный состав — это спасение, а для кого-то — тюрьма. И пассажир сам решает, как ему ехать в кандалах или на мягкой шконке.

Сотрудники, как и опасные монстры, наказаны за свою провинность. Но их оковы в разы сильнее ржавых цепей и клеток, ведь их держит сам поезд. Они вынуждены следить за тем, чтобы состав всегда приходил по расписанию туда, где он нужен.

Не все, конечно, рады здесь работать, но нас с Виктором всё устраивает. Я часто навещаю отца и с моей зарплатой могу обеспечить ему безбедную старость. Виктор считает, что наконец нашёл своё место. Он больше не пьет, но последняя сцена его горестной попойки навсегда закрепилась за вагоном. Точно так же, как в восьмом купе штаба, весит петля и лежат смятые листы азартного Валеры — проводника, который проиграл старому чёрту в морской бой собственную душу. Навеки заточённый, он и по сей день пытается отыграться, так ни разу не выиграв.

Работа пэма на призрачном поезде  не так сложна, как может показаться. Мало кому нужен туалет, так что прочищать его не приходится, да и кондиционеры чинить не нужно. Одна из основных задач обслуживать клетки для перевоза заключённых. А зачем нечисти человек на борту? Так, потому что клетки солью посыпаются, а никто кроме нас с Виктором к соли не притрагивается — за силу свою переживают, наверное. Так что нас с Витей уважают, а некоторые и побаиваются.

В общем, прижился. В разных уголках России побывал... А впереди ещё тысяча мест и существ, которых мне предстоит посмотреть. И ещё тысяча приключений, которые придётся пережить.