Сказка о том, как лесной бог полюбил бессмертную душу. Часть 1⁠⁠

В честь восьмого марта ромфант для нас девчонок. Мужчины, парни, надеюсь, простите мне вольностьXD Любителям ужастиков и триллеров на сегодня отбой:)
У сказки 60 тыс символов, поэтому в три этапа опубликую. Как говорится, для самых терпеливых)

***

Ранним весенним утром, когда земля ещё не потеряла прохладу, а солнце уже купало в лучах росу на зелёной траве, лесной бог вышел к быстрой речке, что огибала невысокий холм. На устах его, как и в прочие бессмертные дни на человеческой земле, сияла игривая улыбка. Бог подошёл к быстрым водам переливающейся на солнце реки и зачерпнул в ладонь немного освежающей влаги. Сначала он втянул чистый аромат, а затем жадно отпил. Лицо его тотчас скривилось, и остатки ледяной воды полетели на траву.

— Отчего речная вода стала солёной? — возмутился он, обращаясь к речному богу.

С илистого дна поднялась тень, и когда она достигла берега, то обратилась в полупрозрачное лицо с глазами-камушками.

— Всё из-за той девицы, что льёт слёзы у берега с рассвета, — недовольно отметил речной бог, указывая водным всплеском на север.

— Как же она посмела испортить воду своими слезами!

Не на шутку возмущённый лесной бог отправился вдоль берега в указанную сторону, а фигурка бога реки сопровождала его.

Обойдя холм, лесной бог и вправду увидел одинокую девушку, укрывающуюся в тени невысокого деревца. Она громко шлёпала бельём по широкому камню и лила слёзы, которые по подбородку стекали прямиком в реку.

Она не видела бога до тех пор, пока он не позволил. И вот, когда перед ней выросла высокая фигура в зелёном одеянии, сотканном словно из нескольких тысяч листьев, девушка громко вскрикнула и выронила выстирываемую с такой тщательностью рубашку в воду. Бельё понесло потоком, но речной бог вовремя подхватил его, решив на время оставить одёжку у себя.

— Как смеешь ты своими слезами портить воду этой славной реки? — не медля возмутился лесной бог. Голос звучал его низко, даже хрипел, оттого произвёл на испуганную девушку ещё большее впечатление.

— Сжальтесь, владыка! — воскликнула она и упёрлась лбом во влажную почву. — Я не сдержала эмоций. Не рассказывайте моей семье! Прошу!

— На что мне сдалась твоя семья? — пожал плечами лесной бог, а потом сообразил, что девушка приняла его за вельможу.

— А вы разве не из знатного дома?

Девушка приподнялась на локтях, решив получше разглядеть прохожего. Черты его лица были ей знакомы и не знакомы одновременно. Красивые тёмные глаза и болотного цвета волосы, украшенные желудями и ягодами, подтверждали, что родился он точно не в здешних землях.

— Нет, я не из знатного дома. Но ты так и не ответила на мой вопрос.

— Не гневайтесь, владыка. Я пришла сюда, чтобы излить душу речному богу, но он, как видно, меня не слышит.

За валуном, погружённым в воду наполовину, послышалось хихиканье.

— О чём ты его просишь?

— О том, чтобы дал мне сил совершить задуманное.

— И что же ты задумала?

— Зайти в реку и не выйти из неё.

Лесной бог потемнел, вены, для которых не нужна была кровь, раздулись на его лбу.

— Так ты захотела великий грех совершить?! Прервать жизнь, дарованную тебе природой? Как ты только посмела о таком подумать, мерзавка!

Девушка взвизгнула и снова упёрлась и без того грязным лбом, обратно в землю.

— Смалодушничала, владыка. Не могу больше жить. Пусть моя душа достанется более свободному телу.

— О как! И отчего ты хочешь утопиться?

— Моя семья отдаёт меня третьей женой в дом жестокого мужчины. Две другие его жены ходят постоянно избитые, измученные, сломленные. Я не хочу такой жизни.

— Отчего же семья отдаёт тебя ему?

— Из-за долга. Все близлежащие земли принадлежат этому мужчине. Моя родня не может возделывать их без оплаты, а поскольку прошлый год был неурожайным, денег у нас практически нет.

— Какой вздор! — всплеснул руками лесной бог. — Эти земли принадлежат только природе! Они не могут принадлежать одному человеку.

Девушка подняла измазанное лицо, сузив глаза в подозрении.

— Вы не из этих краёв, по-видимому. Тут все земли кому-то принадлежат. Только такие пахари как мы во владении имеют разве что пару инструментов и полудохлых животных.

— Только если эти животные пришли к вам сами, — проткнул воздух указательным пальцем лесной бог.

Девушка не сдержалась и прыснула, прикрыв рот рукой.

— Чего это ты смеёшься, мерзавка?!

— Вы чудной, владыка. Как я могу вас звать?

Лесной бог растерялся. Первая мысль была исчезнуть с глаз, но что-то заставило его передумать и остаться во плоти. Помощи от речного бога ждать не приходилось, поскольку тот прохвост уже вовсю хохотал за камнем, прикрывая смех бурлением воды.

Тогда лесной бог вспомнил, как звали его человеческие дети, что прибегали поиграть на опушке одного из любимых лесов.

— Сильва.

— Сильва? — снова хихикнула девушка. — Больше подходит женщине, не находите?

— Да что ты знаешь об именах! — снова возмутился лесной бог. — А как зовут тебя?

— Анима, владыка.

— Анима… ничуть не лучше.

И встретившись взглядами оба рассмеялись.

— У тебя всё лицо в грязи, — заметил лесной бог. — Умойся.

Анима принялась оттирать тёмные пятна, не отводя глаз от нового знакомого.

— А что вы тут делали, владыка?

— Хотел попить пресной воды, но ты помешала.

— Ещё раз прошу меня извинить.

Анима молчала, продолжая с усердием приводить в порядок лицо, и Сильва, как теперь стал именовать себя лесной бог, мог получше разглядеть её. Любое растение и любое животное представляли для него исследовательский интерес, с людьми же общаться до этого не приходилось. Он сторонился созданий богини жизни, они казались ему вздорными, алчными и излишне жестокими, только люди порой убивали друг друга из удовольствия.

Он не мог сказать, считает ли Аниму красивым созданием, ведь она отличалась от подвластных ему лесов. Но некая свежесть всё же окутывала девушку, напоминая тем самым лесной ветерок. Лишь в глазах её таилась вселенская печаль, даже когда губы выдавали улыбку. Эти глаза говорили намного больше, чем вслух произнесённые фразы. Сильва почему-то подумал, что даже если бы родня не отдавала Аниму жестокому мужчине, её глаза по-прежнему оставались бы печальными. Но было и ещё что-то. Крохотная, еле различимая искра, именно эта искра заставила его рассмеяться над их именами.

— Приходи сюда завтра. Я не обещаю помочь, но выслушаю тебя, — вдруг заявил Сильва, удивившись собственному предложению.

— Я приду, — громко ответила Анима, и на мгновение Сильве показалось, что в этих самых глазах промелькнула надежда.

Не испытывая жажды и голода, лесной бог просидел весь день и всю ночь в ожидании Анимы. Она вернулась ранним утром с очередной порцией белья в ветхой корзинке.

— Ради стоящего предлога увидеться с вами, пришлось пообещать соседям, что я постираю их вещи, — сразу заявила она. — Долго ли ждали меня, владыка?

— Весь день и всю ночь, — не таясь, ответил Сильва.

Анима округлила глаза в изумлении.

— Так вы не уходили? Наверняка голодны. Я сейчас принесу…

— Не нужно.

Лесной бог протянул руки и помог Аниме поставить корзину. Девушка села на край берега, опустила голые ступни в холодную воду, игриво подмигнула Сильве и начала стирку.

— Расскажите о вашем доме, владыка. Как далеко он отсюда?

— Мой дом везде, я не привязан к месту.

— Так вы путешественник. Я бы тоже хотела странствовать по миру, видеть новые места, знакомиться с интересными людьми, такими, как вы, владыка. Ваши родные не против такой жизни?

— Мы едины, я всегда могу с ними поговорить или увидеть.

Девушка наморщила лоб, пытаясь понять, что имеет в виду Сильва.

— Странно вы говорите, владыка. Точно не отсюда.

Лесной бог встал с травы и прошагал к берегу, где у кромки воды прятался речной бог.

— Лучше ты расскажи мне. Какова твоя жизнь, Анима?

— Моя? Моя жизнь скучна и не интересна, порой безрадостна, но у меня есть две ноги и две руки, голова на плечах и здоровые родные. Наверно, в этом и кроется настоящее счастье.

— Ты больше не грустишь о жестоком будущем муже?

— Грущу, но разве моя грусть что-то решит. Пока я общаюсь с вами мне хорошо.

То, с какой плавностью и лёгкостью тонкая ручка порхала над бельём, завораживало, и лесной бог просто наблюдал за трудом Анимы. Девушка затянула грустную, но невероятно прекрасную песню. В ней не было слов, только звуки, словно шум перешёптывающихся деревьев, бурление лесного ручейка и пение сладкоголосых птиц.

День за днём Анима приходила на холм то для сбора ягод, то для плетения корзин. Дома она искала любой повод, чтобы уйти в ближайший лесок и снова увидеть Сильву. Они говорили на разные темы, пели песни, играли в вопросы. И лесной бог однажды понял, что блуждание по лесам с Анимой и без неё сильно отличаются. Он, как и прежде, любовался природой, как и прежде, оберегал её, только теперь в каждом шорохе он слышал смех Анимы, а в каждом движении веток видел тонкие белые ручки, в каплях росы — светлые глаза. И вот когда она очередной раз покинула его, получив деревянный браслет в подарок, в лесу возникла богиня жизни, старшая сестра лесного бога.

— Я думала, слухи врут, но ты и правда много времени проводишь с этой девушкой. Уже скоро она выйдет замуж и больше не сможет приходить сюда, что ты будешь делать тогда?

Лесной бог помрачнел, и, вторя ему, деревья леса недобро заскрипели.

— Сам разберусь, сестра. Дело не требует твоего вмешательства.

— Но ведь ты даже не сказал ей, кем являешься на самом деле. Она считает тебя молодым человеком с интересными мыслями и богатым воображением. Но любит ли она тебя? Люди так непредсказуемы, так беспечны и непостоянны. Я знаю, сама их сделала такими по воле Отца. Если не веришь мне, спроси его сам.

Спектром богиня жизни пронеслась в сумерках чащи и возникла перед лесным богом в форме яркого света.

— И не устал ли ты ходить в человеческой оболочке? Где тот прохладный ветерок, предвещающий твоё появление, где трава и листья, создающие форму тела, где яркая смола, представляющая лучистые глаза?

— Ты создала человеческий образ, разве тебе он не приятен?

— Отчего же? Приятен, но это не ты.

Лесной бог опустил потяжелевшую в одночасье голову.

— Без человеческого тела, нет человеческих чувств. Боль в сердце, что не смогу прожить с Анимой тысячи лет, терзает меня, но эта же боль позволяет ощутить присутствие жизни. Одно только мешает — осознание, что боли не будет конца. Это тело не состарится, а значит, страдания от потери будут длиться вечно. Но я хочу ощутить их, ведь как только я превращусь обратно в траву и ветерок, то перестану любить Аниму.

— Я могу понять тебя лишь отчасти. Будучи создательницей, я отношусь к людям, как художник относится к любимому пейзажу, но разделить твои чувства никогда не сумею. Пойди к Отцу, он знает намного больше о сердечных делах.

Божественное царство отличалось от мира земного полной идентичностью растений и животных. Каждый куст здесь имел одинаковые длину и ширину, каждый цветок равное количество лепестков и расцветку, каждая капля оставляла одинаковый след на земле, а животные одного вида не отличались друг от друга. Лишь земной мир Отец одарил многообразием, раздав каждому из своих детей по сфере жизни.

Лесной бог нашёл Отца в яблоневом саду. Серым туманом тот переходил от одного дерева к другому, разглядывая алые яблоки, висящие на деревьях.

— Узнать тебя просто, сынок. Ты один из тех, кто решил разделить человеческую форму и пребывать в ней, — тихим шелестом отозвался туман.

— Расскажи мне отец о людях. Старшая сестра сказала, что ты сведущ в вопросах любви.

Криком далёкой птицы разразился отцовский смех.

— Да. Когда-то я полюбил человеческую женщину. В те времена люди только начинали расселяться по континентам. Я, как и ты, принял нужную форму и понравился ей. Мы прожили вместе долгие двадцать лет, а затем она умерла. Я не могу передать тебе боль, которую испытал тогда. Она настолько ужасна и тяжела, что повторить подобное я не решился. Тогда я обратился в воздух и больше не надевал человеческую личину. Любовь, без сомнения, прекрасное чувство и хотя бы однажды его стоит испытать, но лучше вовремя остановиться, чтобы не стать жертвой живого сердца. Люди будут постоянно рождаться и умирать, а их души переходить из тела в тело. Мы же, бессмертны, пока эти самые люди держат нас в своём сознании, поэтому покинем мир не скоро. Готов ли ты на муки и страдания, последующие за старостью и смертью любимой девушки?

Лесной бог обвёл задумчивым взглядом красочный сад. Вспомнил любимые леса, речку у холма и мягкую траву.

— Тогда зачем ты послал нас на землю? Я уже создал растения и животных, раздал им окрас, звуки, форму. Так почему я по-прежнему нахожусь там?

— Это мой подарок вам — наслаждаться собственным творением и творением других братьев и сестёр.

— Так если я полюбил творение старшей сестры, разве ей не должно быть лестно? Почему она отговаривает меня и просит поговорить с тобой?

— Она не хочет видеть тебя печальным и сердитым. К тому же она переживает, что ты полюбил только оболочку человеческой женщины: её лицо, фигуру, смех и голос. Подобной ты больше не найдёшь, поэтому страдания никогда не утихнут.

— А если я полюбил её душу?

— Что ж, тогда ты должен быть готов, что душа не принадлежит только человеку. Всё зависит от того, как он распорядится подаренной жизнью. Люби её пока можешь, а потом обращайся в листья и ветер, так ты сбережёшь себя от уныния и горя.

Следующие несколько дней лесной бог ждал Аниму у реки, но она так и не пришла. Страдая от одиночества, он, вместе с младшим братом, наслал дождь на поселение. Несколько же лесников в этот день заблудились в лесу.

— Отчего ты гневаешься, брат? — обратился к нему речной бог, плавающий неподалёку.

— Анима пропала, тоскую. Мне не хватает её присутствия.

— Так её уже выдали замуж. Ты верно не знаешь. За холмом женщины набирали воду для готовки, был большой пир. Женишок её, видать, богат.

Лесной бог вскочил с травы и понёсся к поселению. Из-под его ног вздымались клочья дёрна, хрупкие стебли цветов склонялись от бойких порывов ветра, шелест листвы пугал затаившихся в кустах крохотных грызунов.

Пока солнце держалось в зените, лесной бог, невидимый для прочих поселенцев, блуждал по запруженным улочкам, выискивая в толпе Аниму. Но ни на местном рынке, ни в купальне её не нашёл.

Ночью его внимание привлекли крики ужаса. Он побежал к высокому дому, что располагался в центре поселения. Возле деревянного забора собралась толпа испуганных мужчин и женщин. На траве, посреди двора, стояла на коленях девушка, молящая о пощаде, а над ней нависло грузное тело мужчины с плетью.

В тонких ручках, белом личике и деревянном браслете на запястье лесной бог узнал Аниму. Ночная рубашка на ней была испачкана землёй, на лбу алой линией пролегал глубокий порез. Анима рыдала, сотрясая соединёнными ладошками перед лицом мучителя.

— Тебе запрещено вмешиваться в людские дела, — учтиво заметила богиня жизни, крохотным огоньком загоревшись над плечом Сильвы.

— Знаю.

— Тогда уходи. Зачем смотреть. Разве в облике, который ты принял, не нарастает гнев?

— Почему он так поступает с ней? Мои животные, насекомые и растения ведут себя по-другому.

— Я создавала людей с иной целью, брат. Теперь же мне неведомо, куда заведут их собственные поступки, сохранят ли они души для новых людских тел или же потеряют, обретя пристанище в одном из твоих творений.

Лесной бог наблюдал над мучениями молодой девушки и посмел сесть рядом только после того, как толпа и мучитель покинули улицу. Распластавшись на траве, она прерывисто дышала, от горя и обиды скребя по земле худыми пальцами.

Увидев лесного бога, она грустно улыбнулась, будто хотела показать, что на самом деле с ней всё хорошо. Этот жест тронул Сильву, и он позволил себе прикоснуться рукой к испачканной слезами щеке.

— Вот я и стала узницей, — хрипло произнесла Анима. — Больше мы не увидимся, владыка. Жаль, что не вы живёте здесь вместо него, жаль, что встретились мы слишком поздно.

Вдали от любимых лесов в горе Сильву поддержал один из младших братьев — бог дождя. Крупными тёплыми каплями обрушился с облаков поток, омывая истерзанное жестоким мужем девичье тело.

— Но если вы скажете уйти вместе с вами, я тотчас покину двор, даже не оглянусь, — вдруг с надеждой в голосе сказала девушка.

Лесной бог отвернулся, пряча первые случившиеся с ним слёзы. Он вспомнил слова Отца и старшей сестры. Как же он проживёт жизнь со смертной? Да и не знает она, кто он.

— Анима, я должен сказать.

— Что, владыка? Говори, не медли, пока он не вернулся.

— Я не вельможа и не странник, я… лесной бог и человеческая жизнь мне неведома. Я не могу тебя забрать, ведь мой дом — это леса. Я не ем и не сплю, не играю на музыкальных инструментах и не читаю, я лишь брожу по земному миру, наслаждаясь собственными творениями.

Анима поднялась на ноги и внимательно посмотрела на высокого мужчину перед собой.

— Для чего же ты приглашал меня на прогулки? Почему пел со мной песни и смеялся над историями?

Лесной бог не нашёл ответа и лишь растеряно махнул головой, потревожив густые волосы.

— Что ж, значит жить мне у тирана до смерти, а думается мне, она скоро настанет.

И от слов Анимы бескровное сердце Сильвы сжалось. Девушка заковыляла к ступеням второго входа. Возле самых дверей она остановилась, ещё раз одарив лесного бога мягкой и беззаботной улыбкой, которую он привык видеть ранее.

— Не переживай обо мне, богу леса не пристало думать о людях.

С тех пор лесной бог наблюдал за Анимой украдкой, но не было дня, чтобы она не выходила из дома без побоев. Глаза-росинки блекли, белая кожа посерела, с каждым разом её голова склонялась всё ниже и ниже. Но вот однажды Анима не вышла из дома.

Лесной бог видел разъярённого мужа, носящегося по двору взад и вперёд, и понял, что Анима пропала. Совсем молоденький бог вечерних сумерек шепнул Сильве, что Анима выскочила из дома и помчалась к речке у холма.

Обратившись в ветер, травы и листья лесной бог мог бы с лёгкостью преодолеть расстояние за секунды, но тогда чувства, возникшие к Аниме, пропали бы бесследно. Держась человеческого образа, он добрался до холма к ночи. На пустынном берегу даже насекомые молчали, и только кроткий плеск воды заставил лесного бога спуститься. На камнях осталась белая сорочка и деревянный браслет, которые он подарил ей. Из-за скользкого валуна выплыла прозрачная фигурка речного бога.

— Где она? — нетерпеливо потребовал лесной бог.

— Я принял её, брат. Она не страдала.

Лесной бог рухнул на землю, закрыв лицо руками.

— Как же ты мог? Почему не отговорил, почему не остановил?

— Не вправе я решать людские судьбы. Она сделала выбор. Но просила кое-что передать тебе.

— Она видела тебя?

— Нет, но догадалась, что я слышу. Она сказала, что те немногие прогулки оставили в её душе лучшие воспоминания. Она будет помнить о тебе столько, сколько просуществует её бессмертная душа.

Второй раз лесной бог ощутил на щеках мокрые слёзы. Непереносимая боль чуть было не заставила его вернуть себе первозданный образ. Он лежал на земле, обхватив себя руками. В грозе, молниях и дрожи земли отразились переживания его братьев и сестёр.

— Как прав был Отец! Как же он был прав! Как плохо мне, как больно.

— Так вернись, брат. Вернись в лес и живи в спокойствии и гармонии, как раньше.

— Если вернусь, если потеряю этот образ, то забуду о чувствах к Аниме, а я не хочу. Теперь я точно знаю, для чего Отец оставил меня на земле людей.

Лесной бог подхватил браслет, брошенный Анимой на камень, и отправился в самое странное место в царстве богов.

Старший брат Сильвы, бог смерти и перерождения, тёмно-синим пеплом рассыпался по границе между миром людей и царством богов. Когда лесной бог попал в его владения, то рассмотрел множество ярких огней, разлетающихся по всему свету, некоторые из них уносились ввысь, скрываясь за чередой плотных облаков.

— Какой сюрприз! — удивился бог смерти, увидев среди огней человеческую фигуру.

Вопреки сложившемуся в людском мире мнению, бог смерти много шутил и веселился, младшие братья и сёстры любили его за прямоту и доброту. Сам же он считал, что выполняет самую главную миссию — следит за тем, чтобы ни одна душа не потерялась на земле и небесах.

— Я пришёл с просьбой, брат. Она эгоистична и не понятна старшей сестре, но я верю, что ты поможешь мне.

— Поделись, если необходимое тебе находится в моей власти, я обязательно помогу.

И лесной бог поведал старшему брату печальную историю Анимы. Брат нахмурился, ведь больше всего он не любил людей растрачивающих данную им жизнь понапрасну.

— Она совершила серьёзный грех. Не видать её душе оболочки пятьдесят лет, а потом она попадёт в тело бабочки однодневки, но ты едва ли успеешь её отыскать.

— А после бабочки? В чьё тело она попадёт после бабочки?

Лесной бог замер в ожидании ответа, а старший брат колебался.

— Уверен ли ты, что готов пройти этот путь полный печали, тоски и томящего ожидания? Душа — свободная субстанция, а тела лишь её оболочки. Она не принадлежит человеку, животному, растению или насекомому, она — для всех. Но только в теле человека можно определить дальнейшую судьбу души. Анима растратила жизнь и обрекла свою душу на скитания. Готов ли ты к тому, что в нужное тело она не скоро попадёт?

— Готов. Моя привязанность возникла не к оболочке. Я понял это тогда, когда Анима утопилась в реке. Я полюбил её душу, она близка мне.

— Что ж, хорошо.

Бог смерти пролетел мимо мутных водоворотов, через которые души покидали его обитель. Он внимательно рассмотрел каждый.

— Мне сложно сейчас ответить, в кого превратится Анима после бабочки, но ты должен понимать, что её душа может переместиться и в кошку и в собаку, она может стать мужчиной или цветком. Неужели ты и вправду собрался сопровождать её в этом мире?

— Да. Я хочу снова её увидеть.

Тёмно-синий пепел коснулся руки лесного бога и словно тысячи мелких песчинок оцарапали тонкую кожу.

— Этот браслет принадлежал ей?

— Да. Я подарил. Он сделан из куска старого упавшего дерева.

— Он может помочь тебе в поисках. Душа будет тянуться к вещам предыдущего владельца. Держи браслет при себе. Как только бабочка отживёт свой срок, я скажу, куда уйдёт душа.

Так лесной бог остался один на пятьдесят лет. Тенью он бороздил просторы мира, наблюдая за меняющимся бытом людей. Он надеялся встретить ещё одну душу, что скрасит гнетущее одиночество, но таких близких как Анима так и не нашёл. Люди казались ему отстранёнными, странными созданиями.

Всё время странствий братья и сёстры просили его обратиться в первозданный вид и забыть терзающие его муки любви, но на их тревоги он отвечал лишь обречённой улыбкой.

«Вы не поймёте меня, пока сами не познаете это чувство».

И вот, когда прошло пятьдесят лет, и бабочка однодневка дожила свой единственный день, бог смерти рассказал, где именно нужно искать.

***

За пятьдесят лет многие поселения мира превратились в города. Войны распределили земли, культура разделила людской быт.

На каждом континенте лесного бога встречали красивейшие и разнообразные леса. И в них тоже нередко жили люди. Северный ветер завёл Сильву в небольшой городок у скалы. Шумное место с крупным рынком пряностей и лечебных трав, которые торговцы рвали в тех самых лесах неподалёку.

От торговых улиц в разные стороны расходились проулки, увенчанные жилыми кварталами. Подпирая дома, скапливались торговые тележки, мимо которых по желобам текли нечистоты.

Проходя по пыльной городской дороге в человеческом обличии и не таясь, лесной бог ловил удивлённые взгляды и так понял, что ему стоит выбрать одежду, подходящую глазу местных жителей. Так листья стянулись на нём плотной рубахой и штанами, корни обволокли ступни, принимая форму сапог, мох на плечах превратился в пушистый мех, а почва на тонкой коже обратилась в чёрные перчатки.

Деревянный браслет Анимы по-прежнему болтался на запястье, и когда он скатился с него, упав перед одним из прилавков, Сильва понял, что пора остановиться.

Он уселся на пустую, наскоро кем-то сколоченную из досок, коробку, в ожидании встречи с новым перерождением Анимы.

Городская жизнь, не затронутая рукой войны, била ключом. Между торговыми рядами носились звонкие дети, за одним из прилавков напевал незатейливую мелодию талантливый торговец корицей. Молодые девушки с матерями выбирали подходящую для дневной трапезы специю. Тучные сёстры хохотушки пекли лепёшки, громко зазывая покупателей. И среди всего этого движения, суетливости, какофонии звуков и духоты залитого солнцем рынка лесной бог заметил чумазого пса, рысцой перебегающего от одной крытой торговой палатки к другой.

Ласково встречаемый завсегдатаями рынка, пёс протиснулся между проходами, собираясь взбежать по дорожке, ведущей к домам, но резко остановился, словно кто-то знакомый окликнул его.

Волосатая морда обернулась, устремив взгляд грустных, но при этом невероятно добрых глаз на лесного бога. Существо поджало хвост, заскулило, а затем, издав радостный лай, помчалось прямиком в распростёртые руки Сильвы.

В первую очередь пёс обнюхал деревянный браслет. Чихнул, встряхнул сбитой в колтун шерстью, и снова скуля и переминаясь с лапы на лапу залаял.

— Вы ему явно приглянулись, — заметила хозяйка соседней лавки. — Наверняка в прошлой жизни были друзьями.

Лесной бог в третий раз почувствовал на лице капли слёз, и руки его сами собой трепали славное животное по спине и бокам.

— Вот значит, как ты теперь выглядишь, моя дорогая Анима.

Пёс мотал коричневой мордой из стороны в сторону, зазывая идти вслед за ним. Сильва понимал, что старая подруга хочет показать ему дом, в котором остановилась. Клацая острыми коготками по камням улочки, животное вывело лесного бога к простецкому дому с небольшим двором и каменной оградкой, где под навесом трудился худощавый мужчина с тесаком в руке.

— Друга привёл? — улыбнулся мясник, заметив дворнягу на пороге. — Что ж, еда вот-вот будет на столе, а это значит, что тебя, дружок, ждут сочные косточки.

Пёс завилял хвостом и уткнулся в ладонь лесного бога, дескать, вот какой у меня дом и хозяева добрые. Сильва потеплел. Скорбь, хранимая в сердце, тотчас отступила, и на её место пришло успокоение.

— Я буду рядом, Анима, и дождусь, пока мы снова сможем поболтать о небе, земле и воде.

Так прошло десять лет сытой и счастливой собачьей жизни. Лесной бог приходил в гости к хозяевам, покупал у них мясо, которое тут же отдавал радостной дворняжке, потом гулял вместе с ней по городу, задавая вопросы, и не ожидая на них ответа. Никто так и не выведал у лесного бога правды, никто не разделил его переживаний. Свободные от встреч с псом дни, он проводил в уединении на склоне горы, недалеко от хвойного леса.

В один из таких дней к нему пожаловал бог северного ветра. Порывом смахнул он слабые ветки с дряхлых стволов, сообщая о своём присутствии.

— Душа покинула собачье тело, и хозяин уже роет могилу для дворняги.

Лесной бог тяжело вздохнул, но внутри него больше не таилась тоска, ведь он знал, что старший брат уже следит за перемещением Анимы.

— Пёс прожил хорошую жизнь. Он верно служил семье, был послушным, никогда не обижал и не тревожил соседей. Интересно, в какое тело Анима попадёт на этот раз?

— Анима… Разве это имя не принадлежало девушке?

— Принадлежало.

— Так почему ты зовёшь им остальных существ?

— Потому что я узнал эту душу с именем Анима. Иное ей более не подходит.

Бог северного ветра обдал брата холодным порывом и понёсся дальше, бередя острые кроны деревьев. Сильва же в очередной раз отправился к богу смерти, чтобы разузнать о судьбе возлюбленной.

Продолжение следует...

Часть вторая Сказка о том, как лесной бог полюбил бессмертную душу. Часть 2