Роман "Нити. Красная Хроника" - Глава 7. Двадцатое июля, часть вторая⁠⁠

Виктор проводил Ной, оставшись на улице и закурив. Через какое-то время к зданию подъехала машина. Из нее вышло двое – мужчина и женщина. Он, не останавливаясь, лишь бросив недовольный взгляд, прошел внутрь, а она подошла к медиуму и первое, что сделала – дала ему пощечину.

- Давно хотела это сделать,- сказав так, женщина тоже достала сигарету и закурила. Виктор понимал, что заслужил это, так что молчал,- Ух, аж легче стало… Мне, как всегда, везет. Все равно собиралась тебе звонить.

Он удивленно оглянулся на нее. Женщина, затянувшаяся всего пару раз, выбросила сигарету и потушила ее подошвой ботинка, после чего залезла в сумочку, вытащив оттуда небольшой прозрачный пластиковый пакет, где лежал телефон.

- Ты ведь содействовал в поимке Медведева? В этом деле вновь нужна твоя помощь – выясни, чья это работа,- сказала она, а потом добавила,- И, поверь, отказываться не в твоих интересах…

Оценив это, как прямой шантаж, медиум нахмурился, но телефон забрал – слишком много людей имеют на него виды и точки давления… Потом он кратко объяснил в чем суть вызова – про некроманта, который вел себя подозрительно, и детей, которых нужно освободить, но его рассказ прервал звонок. Вытащив свой сотовый из кармана плаща, удивился и моментально ответил…

***

Русская рулетка. Игра с риском для жизни. Одна пуля в барабане с шестью отверстиями. То есть, вероятность того, что оружие выстрелит, один к шести.

Глен протягивает ему револьвер. И это нечестная игра с самого начала. Даже если барабан остановится на пустой ячейке, при желании владельца, оружие выстрелит в любом случае – такова работа его механизма. Патронник прокрутится лишний раз, или внезапно остановится на пустом месте. И ни для кого это не секрет.

Хочешь спастись – стреляй!..

Говорит Глен. И у алхимика нет иного выхода. Его спина закрывает девушку, а тело на пределе. Во рту привкус крови, а вокруг слишком много зрителей. Он знает, даже с лисьими реакциями, ему не победить Глена, который старше, опытнее и сильнее.

После всех побоев, которые ему нанесли, этот человек, внезапно, предлагает сыграть. Что у него на уме? Можно ли ему доверять? Алекс не может прочитать намерения мужчины даже заглядывая в глаза.

Ной бьется в истерике, пытаясь достучаться то ли до него, то ли до Глена, который старательно игнорирует её. Демон впивается и повисает на куртке алхимика, захлебываясь в слезах.

– Зачем ты делаешь это?.. Хватит, прошу. Просто забудь обо мне уже...

– Не говори глупостей. «Зачем»?.. Разве нужны причины, чтобы спасти любимую девушку?!

Александр смотрит через плечо – на то, как меняется выражение на её лице – смеется, выдыхает, поднимает глаза к безразличному небу, и внезапно понимает, что именно благодаря этой черте её характера, он и влюбился по уши. И с каждый прожитым рядом с ней днем, с каждый узнанным фактом, новым выражением на лице, это чувство разрастается лишь сильнее.

Алхимик обращается к магу:

– Так не может больше продолжаться, Глен! Твои люди мне все рассказали…

Он встает на ноги.

Да, может, я и не был знаком с ней до того дня. Может, тебе виднее… Клоны, или кто там, я в этом не разбираюсь. У меня нет разумных объяснений происходящему, но… Я уверен – девушка, что сейчас в слезах пытается убедить меня отойти в сторону и та, что, не спросив даже имени, бросилась спасать незнакомца, один и тот же человек. И главное, она жива, в сознании, здесь и сейчас. Смотри! С ней можно поговорить. К ней можно прикоснуться, и она почувствует это. Сколько эмоций я вижу каждый день на этом лице, а сколько еще не видел… Нельзя просто убить ее и надеяться, что это все исправит!

Глен молча смотрит на него, медленно копится злость и раздражение. Что понимает этот пришлый? Откуда взялся на его голову?..

– Если по-другому до тебя не достучаться,- Александр берет револьвер из рук мага. Он крутит барабан и направляет на него оружие,- Будь по-твоему…

Парень слышит, как Ной кричит и пытается помешать ему, но обращается к ней, улыбаясь: «Верь мне».

Алхимик стреляет. Пуля вырывается из револьвера, направляясь прямо к Глену, но проходит мимо, в каких-то миллиметрах от его уха. По магу видно, что он не ожидал и этого. Алекс победно улыбается – его решимость защитить девушку заставила подчиниться даже магическое оружие, что следует только воле хозяев. Может, и до этого дурня что-нибудь дошло?..

– Теперь твоя очередь…

Он кидает револьвер Глену и послушно ждет, пока тот приготовит оружие, хотя и без того еле держится на ногах. Повисает тишина. Рассел наводит ствол на цель и останавливается. В холодных глазах отражается только преграда, которую необходимо сокрушить.

Ной хватает Алекса за капюшон куртки и роняет назад, а вырываясь вперед, закрывает его собой.

Хватит, брат. Он здесь не причём,- дуло револьвера смотрело ей в лоб,- Раз так хочешь стрелять – стреляй в меня!

Глен утонул в её глазах. Ной смотрела на него синей бездной, в которой можно было разглядеть лишь свое отражение. Океан разлился волнами под его ногами. Он встревожен, но все так же прекрасен. За прошедшие пять лет это тело выросло, стало еще привлекательней, но глаза, как и привычки, остались те же – заглядывать глубоко в зеркала души, жертвовать собой ради других.

Он злится. Сомневается, и из-за этого злость внутри него закипает еще сильней. Какого черта он медлит?.. Из-за слов этого парня?.. Все это он прекрасно знал и до него, но… Это не важно. Только Глен виноват в том, что его сестра спит сном мертвеца. Он вернет ее к жизни даже если придется убить это существо, что так похоже на нее, но… Только лишь похожа? Действительно ли это так? Может, Алекс прав?

Нет. Он видел все своими глазами. Его сестра потеряла сознание у него на руках, и больше не приходила в себя. Выдыхает, возвращая самообладание. Палец взводит курок. Барабан прокручивается на пустую ячейку. Выстрела не произошло, но, казалось, что-то было уничтожено – его уверенность, её решимость. Мужчина опускает руку, убирая оружие в кобуру на поясе и медленно поворачивается, чтобы уйти.

– Что происходит?

Она отмерла, настигая его, и вцепилась руками в плащ, уткнувшись лбом в спину.

Я не понимаю! Объясни мне!..

– Спроси у кого другого…

Она медленно поворачивает голову к Алексу, который отвернулся, стоило их глазам встретиться. Весь его вид умолял «не спрашивай».

Маг делает шаг, освобождаясь, и уходит, словно бы ничего не произошло, после небольшой паузы за ним удаляются и все остальные. Ной ничего не может сделать, только, замерев, продолжать смотреть ему вслед. Она спасена, но какой ценой?..

Почему все его фразы словно бы адресованы пустоте за её спиной? Почему он не говорит с ней напрямую, глядя в глаза? Чем она заслужила все это? Боже, что же она сделала не так? И почему не помнит этого?..

- Но я хочу услышать это именно от тебя! Дурак…

Когда они оказались одни, Мэй попыталась объяснить все Глену, но тот лишь проронил «Пришлю Маргарет, пусть осмотрит ваши раны. Пока работы нет» и прошел мимо. Он не злился, но ее бросило в дрожь, когда их взгляды пересеклись – там была непроглядная тьма, совсем, как в том портале. Иногда это было заметно даже сквозь очки – внутри него черным-черно, и это пугало ее, но другая часть была уверена, что там, в глубине, тускло горит пламя, и верила - его всего лишь нужно разжечь сильнее. И ради этого она была готова пойти на все. Если бы он только дал ей шанс, позволил помочь... Девушка подняла голову, почувствовав на себе чужой взгляд.

- Возвращаемся,- сказала она остальным и сделала шаг прочь…

***

Берег реки. Волны медленно заползают на сушу и убегают прочь. Запахи воды и зелени разносит ветер. Время здесь будто бы остановилось. С севера медленно приближается грозовая туча, но солнце все еще освещает это место, поэтому первые капли искрятся, и, соприкасаясь с водной гладью, создают музыку.

Он медленно открыл глаза. Голова отозвалась звоном в ушах, все тело сковала слабость. Александр лежал спиной на земле, но голова была приподнята, как на подушке. Впереди небо, почерневшее к вечеру. В отдельных квартирах уже включили свет.

Слеза упала ему на лицо и тонким ручейком стекла на землю. Алекс перевел взгляд с хмурого неба немного вверх. Ах, все верно. Он потерял сознание, прямо у нее на глазах. Алхимик улыбнулся, медленно поднял руку и коснулся её щеки – мокрой от бегущей из глаз воды.

– Почему ты плачешь? Все ведь закончилось.

– Какой же ты дурак,- Ной вытерла рукавом кофты глаза, но слезы это не остановило,- Ты внезапно упал, и я не смогла до тебя докричаться… Еще и Ляо исчезла. С ней все нормально?

– Угу, она… Внутри. Думаю, ей просто нужно время... Прости, что напугали тебя.

Переулок был пуст. Алекс лежал на коленях демона. Сколько времени прошло? Должно быть, она уже устала так сидеть, у неё затекли ноги, но девушка терпеливо молчала, лишь соленый океан продолжал проливаться на эту землю дождем. И парня, второй раз за их знакомство, терзало противоречивое чувство – одна сторона хотела поскорее освободить её, но была слишком слаба и не могла встать, а вторая просто желала, чтобы это продолжалось вечность.

– Конечно же, я испугалась. В голову лезли только плохие мысли. Все это время. И я хотела сказать тебе..,- он посмотрел ей в глаза вопросительно,- За то, что заступился за меня сегодня... Нет, за все, что ты для меня делаешь… Спасибо тебе, Алекс.

На её заплаканном лице появилась улыбка, которая парализовала алхимика. Раньше парень никогда не видел ничего подобного. И несмотря на всю её красоту, он предпочел бы, чтобы она больше никогда так не улыбалась...

Их «спасение» – чудо, прихоть того мага. У алхимика не получилось переубедить его. Он не смог защитить её. Старался – да, но не хватило сил. Это было заметно по выражению её лица. Она хочет казаться сильной, показать, что ей все равно, но это не так. Девушка не умеет скрывать чувства. Её маски всегда слишком прозрачные…

– Нет… Если бы я не был так слаб..,- Ной не смогла расслышать его шепот, но он не станет повторять и вместо этого произносит,- Пойдем на свидание, Ной.

Их глаза встретились. В его изумрудных зеркалах отражалось детское озорство, а губы изогнулись в кошачьей ухмылке.

– Обещай мне. Что мы сходим куда-нибудь вдвоем. Иначе... Кто знает, я ведь однажды могу и правда больше никогда не проснуться.

Он наигранно «умер», из-за чего девушка искренне рассмеялась.

– Вымогатель… Хорошо, я схожу с тобой, куда захочешь, только не умирай...

– Смотри, ты обещала.

Он хотел бы и дальше продолжать лежать на её коленях и разговаривать, внимательно изучая каждую эмоцию на лице демона, но за одержимость всегда приходиться платить, особенно таким сильным духом, как лиса-оборотень.

– Ной, ты только не пугайся – меня вновь затягивает в сон… Но я никуда не уйду не попрощавшись, обещаю…

Алхимик закрыл глаза, отключившись и Ной вновь осталась одна. До этого она уже связалась с Виктором, который обещал подойти, как только освободится. И ей пришлось прождать не меньше пяти минут, прежде чем её ослепили фары кемпера. С водительского места вылез медиум. В голове промелькнула мысль: «Как же хорошо, что Алекс не видит этого...».

– Прости, что заставил ждать..,- он увидел, как она плачет второй раз за день, нежно улыбнулся, присаживаясь рядом и вытирая рукой воду с её лица,- Боже-Боже, ну, что с тобой поделать… Разве ты всегда была такой плаксой?..

Ной обиженно промолчала. Нет, не всегда. Даже в той атмосфере отчужденности, она могла смеяться, пока они были рядом. Даже в том мире одиночества, она могла держаться, пока у неё была цель и надежда. Два года назад он растопил весь лед, что сковал океан внутри неё. Просто пообещав ей быть рядом. И Виктор знает, что виновен по всем статьям, но уже ничего не может изменить…

Медиум посмотрел на улыбающееся лицо алхимика, с раздражением отметив, что выглядит этот парень слишком довольным для того, кому досталось дай боже. Он освободил Ной, забирая его на плечо, и она встала, отряхиваясь и вытирая слезы. Ноги показались ей ватными, но довольно быстро отошли, и она помогла ему дотащить Алекса до машины. Они положили его на кровать в жилой части фургона. Виктор вышел, чтобы сесть за руль, а Ной осталась рядом с парнем.

Подогнав машину к «Офису», Виктор вышел из кабины и остановился, закурив и ожидая девушку. Ной заметила свою куртку и надела ее. В последний раз взглянув в лицо алхимика и удостоверившись, что с ним все хорошо, она вышла из кемпера. Они поднялись по лестнице и встали. Демон чувствовала себя разбитой. За последние дни навалилось слишком много всего. А главное – что ей теперь делать? У кого просить совета?..

- Хочешь есть?- спросил Виктор, заставив ее вынырнуть из омута мыслей в реальность. Сил ответить не было, но за нее прекрасно справился желудок, издав протяжный звук. Медиум усмехнулся, и продолжил,- Отдохни пока в «Ателье». Я быстро что-нибудь сварганю и принесу тебе.

Сказав так, он развернулся и попытался уйти, но девушка остановила его, схватив за рукав плаща. Медиум вздохнул, слабо улыбнувшись и взяв ее за руку, повел за собой.

Ной сидела на диване, наблюдая за тем, как он хозяйничает на кухне. Раньше это было привычным занятием. В годы Академии они обедали вместе каждый день. Тогда она была счастлива. Сейчас же ей не доступна и малая часть того счастья. Как бы ей хотелось вернуться в то время, но, к сожалению, это было невозможно. Все изменились. И она тоже не осталась прежней.

Мужчина закончил с готовкой. Несмотря на голод, аппетита не было совершенно, и все же, медленно, но она съела все, что было на тарелке. Когда они закончили, медиум убрал посуду в раковину и включил воду.

– Я виделась с братом. И…

Она не смогла заставить себя говорить дальше. «И..» что? Что теперь? Чего она хочет добиться, упоминая об этом сейчас? Очевидно.

Ной медленно подняла взгляд, чтобы рассмотреть его реакцию. Секундного замирания рук над очередной тарелкой и молчания хватило, чтобы понять – он знал, что Глен в городе, возможно, даже виделся с ним, но не посчитал важным сказать ей об этом…

– Неважно, забудь. Прости, не хотела поднимать эту тему. Лучше расскажи, как ты провел эти дни?

Если он не хочет говорить об этом, Ной не станет настаивать - его молчание сказало ей гораздо больше, чем его слова. Медиум вернулся к посуде, разливая свой голос по пространству…

***

После того, как попрощался с Анной, Виктор направлялся в «Ателье». Район, в котором он оказался, был знаком с детства.

Когда ему было пять лет они переехали в Общество Жнецов, а до этого жили в Столице. Прошло два с половиной года с тех пор, как мать пропала. Первые полгода отец пытался держаться и проводить с детьми, как можно больше времени. Дать им то, чего они лишились. Но постепенно стал уставать - работа никуда не делась, к тому же его разъедало от несправедливости. Потом боль переросла в тихую ненависть. Каждый раз, когда еще маленький Виктор спрашивал о матери, на сердце появлялась новая трещина. И в один момент оно разбилось. Работа стала единственной отдушиной – уйти с головой и забыться, не видеть, не вспоминать. Разные люди, незнакомые истории. Бумажная волокита. Обучение молодого поколения. Все лучше, чем возня с детьми, что так похожи на нее; которые никогда не смогут забыть свою мать.

Виктор прошел по знакомой улице, а перед глазами всплывали частички воспоминаний.

Чуть впереди небольшой дворик - детская площадка, огороженная бетонным забором. Мальчик стоит на улице, смотрит в проем и видит, как родители играют с детьми – их радостный смех разносит ветер, осеннее солнце слабо припекает. И он когда-то знал, каково это. Еще немного и забудет, сделает все лишь бы так и случилось, но сейчас воспоминания все еще ярки и полны деталей. У него в руках пластиковый пакет, полный продуктов – такой, что ребенку нести трудно. Под ногами ластится кошка – черная, с голубыми глазами. Если задуматься, она словно бы преследовала его везде, куда бы он не пошел. Бродила за ним по пятам. Тихо мяукала, словно хотела что-то сказать. Ее спугнуло чье-то приближение. Женщина мягко улыбается ему, обращаясь с вопросом. Хвалит, называет «уже таким взрослым» и хочет помочь, но мальчик отказывается, тогда она предлагает ему разделить ношу пополам. Они идут домой, и каждый держит пакет за свою ручку. Через несколько лет ему придется смириться с тем, что она его новая «мама». Кошка сидит на бетонном блоке и провожает их взглядом, где читается светлая грусть.

Виктор делает шаг и следует за своими воспоминаниями.

Они приходят домой, который находился в паре минут ходьбы. На входе их встречает Кифа, вернувшаяся со школы. Она придерживает дверь и заходит следом. На кухне оказывается, что в пакете килограмм яблок, мука, яйца и прочее, что необходимо для приготовления пирога. Все удивленно спрашивают об этом у мальчика, а тот показывает им рецепт в каком-то старом журнале. Кифа бьет кулаком о ладонь и догадывается о причинах – у отца сегодня день рождения. Его снова хвалят, отмечая, что это отличная идея, и воодушевленно обещают помочь, если не делом, так советом. Кухня внезапно превращается в игровую, где слышится смех, и все дурачатся.

Когда готовый пирог уже на столе, со второго этажа спускается отец. Он торопится, и не замечая запаха свежей выпечки, говорит женщине, что им пора ехать. Все замерли в недоумении. Алина и сестра идут в прихожую, желая уговорить его подождать немного - выпить чаю перед уходом. Но он непреклонен. У них нет времени. Женщина возвращается на кухню, берет из шкафчика с посудой контейнер и, со слабым подобием улыбки, убеждает, что обязательно скормит кусок пирога отцу. Сергей обращается к Кифе с просьбой собрать вещи, завтра за ними приедут люди, а пока она остается за главную. Отдает ей билеты на поезд и документы. Взрослые уходят, оставляя детей одних. Девочка не смогла возразить отцу. Она возвращается на кухню, где мальчик читает тот журнал, и предлагает выпить чаю с пирогом – не зря же они так старались. Он немного сырой и в нем недостаточно сахара,  но все равно вкусный. Весь день они провели вместе, укладывая вещи в коробки и наводя порядок. Кифа пыталась сделать так, чтобы братик не грустил и у нее на время это получилось.

Виктор подошел к дому и встал возле забора, подняв взгляд на одно из окон второго этажа. Это была его комната. Она почти полная копия «Детской», точнее, конечно же, наоборот - это то пространство было клоном этого места, разве что находилось на «первом этаже».

Он вспомнил черную кошку, что забралась на небольшую крышу над залом и легко приоткрыла створку, проникнув внутрь. В детстве он вряд ли задумывался о том, как она это делает и, что это странно. Скорее, было привычно. Он читал книгу, сидя на кровати. Она запрыгнула к нему и, замурчав, стала тереться о руку. Погладил, успокоилась и легла рядом. Через какое-то время мальчик отложил толстый том и лег так, чтобы зверь оказалась возле его груди. Под звуки ее мурчания, напоминавшее ему колыбельную, он тоже провалился в сон…

Виктор увидел, что за ним наблюдают новые хозяева дома, явно считая подозрительным, виновато улыбнулся и двинулся назад, проходя мимо тех же улиц. Это был просто сиюминутный порыв. С неба посыпал снег. Он остановился, глядя вверх, решив, что это ненадолго…

Добравшись до «Ателье», мужчина нашел у себя на столе черный потрепанный от времени футляр. К нему прилагалась записка. Он моментально узнал аккуратный почерк своего старого друга. Глен просил его взяться за работу. Медиум заглянул внутрь. Это был старый магический лук. Его накрыло волной ностальгии. Он и сам не заметил, как пролетели следующие два часа, но до конца разобраться с проблемой за это время не удалось. Ему нужно было уже собираться, ведь были еще планы впереди, поэтому пришлось оставить это на потом. К тому же в записке ничего не говорилось о сроках, как будто магу было абсолютно все равно…

Город дождей. По крайней мере, так его называли приезжие, ведь лужи там редко успевали полностью высохнуть, прежде чем в них вновь вливались небесные воды. Виктор вышел из вагона, почти сразу же оказавшись под крышей перона. Мелкий, но неприятный, дождь накрапывал. Идти под таким может и приятно… в первые пять минут. Он оценил ситуацию и вошел в круглосуточный магазин. Купив прозрачный зонтик и раскрыв его над головой, мужчина побрел дальше…

Желтый, веселый дождевик шуршал от движения находящихся под его защитой ножек и ручек, двигающихся вприпрыжку по узкой улочке меж домов. Такие же желтые сапожки плясали по лужам, заставляя их петь. Это было единственное яркое пятно посреди серого пейзажа. Она направлялась домой после школьного лагеря. Увидев впереди мужчину, на секунду ей овладело чувство дежавю. Только в тот раз зонт был черный. А взгляд более потерянный.

– Папа!- девочка кинулась к мужчине. Он обнял, подняв ее на руки. Зонт оказался на асфальте, но дождь более не волновал его.

Ребенку было шесть лет, но сам он узнал о ее существовании только два с половиной года назад. Волк сделал так, чтобы они встретились, надеясь, что это вернет Виктору вкус к жизни после ситуации с Анной. До этого он помогал им сам. Ее мать звали Айрис, в детстве они жили вместе, как одна семья. Медиум ненавидел эту женщину. Она воспользовалась его незрелостью, использовала для того, чтобы вывести на эмоции другого, а когда не вышло - выкинула, как ненужную вещь, и исчезла. После этого и началась «война» с «котами», которую только в этом году остановила Ной.

«Я понимаю, почему ты ненавидишь меня,- сказала Айрис, когда они вновь встретились,- Но ты должен понять - мы, волки, отличаемся от вас, людей. То, что я выгляжу, как человек, не делает меня им. Есть инстинкты. И одни из них сильнее других. Но никто из тех двоих не видел во мне девушку, а ты - видел. И я не жалею о том, что тогда происходило. Останься здесь на пару дней и сам поймешь о чем я».

И он понял. Почти сразу. Ее звали Никой. Она была более самостоятельной, чем иные в десять. Волчица рано уходила на работу, а возвращалась только после обеда. Ужин в кругу семьи - традиция перекочевавшая из прошлого. В сад ее забирала воспитательница, которой было по пути. Возвращалась девочка сама. Виктор думал задержаться у них на пару дней, а, в конце концов, остался на месяц. Пробыл бы дольше, если бы не кошмары, которые будили каждую ночь. Он был слишком счастлив. Слишком прикипел к ней. Девочка приняла его с первого дня и они моментально нагнали те три года, когда не знали друг о друге. Ему всегда нравилось возиться с детьми. Он потерял счет времени. Успел познакомиться со всеми соседями, поучаствовать в семейном мероприятии их детского сада. Каждый день был наполнен событиями и смехом. Но именно это и пугало его. Когда-нибудь это все испарится, словно не было, и не дай бог этому предшествует что-нибудь ужасное. Поэтому Виктор решил уехать, но обещал приезжать и с тех пор держит слово.

Они зашли в квартиру. У него была всего пара часов прежде чем нужно было возвращаться в Столицу. Сготовили себе легкий обед из того, что оставалось в холодильнике. Девочка уже ловко орудовала ножом и умела готовить легкие блюда. Но больше всего ей нравилось заниматься чем-то с отцом. Не важно, что это было - уроки или готовка, все превращалось в игру.

Поев, они вышли на улицу. Дождь уже закончился и ненадолго выглянуло солнце. Скоро должна была вернуться волчица и они решили встретить ее на станции, после чего сходить в магазин за продуктами. Дорога была мокрая, в лужах отражались серые стены зданий и голубо-белые небеса.

Они дошли до небольшой аллеи и остановились. Под большим деревом стоял маленький мальчик и смотрел вверх. В ветвях застрял воздушный змей. Виктор и Ника переглянулись и улыбнулись друг другу. Мужчина наклонился и девочка ловко забралась ему на шею. Такой высоты было достаточно, чтобы достать до веревки, к которой был привязан змей. Она потянула ее и летун освободился. Медиум помог ей слезть с плеч и волчонок подбежала к мальчику, отдав его вещь. Тот широко улыбался от счастья.

Проведя какое-то время на том месте, они двинулись дальше в путь. Вагон поезда прибывал к перрону. С лязганьем двери раскрылись и люди начали выходить. Среди них и была волчица с большой сумкой, которую Виктор забрал, повесив на плечо. В магазине он убрал ее в ячейку для хранения. Они закупались продуктами на несколько дней. Ассортимент в небольших городах не сильно отличался от Столичного, ведь это все еще была одна агломерация. Раньше с деньгами им помогал волк, так он и заманил медиума - вручив конверт и адрес, попросил отвести его.

Вернувшись, они сварганили себе ужин и сели есть. Это никогда не происходило молча и без дурачеств. На вопрос, кто лучше готовит, ответ был «папа», но «вкуснее все равно у мамы», «а еще лучше, когда вместе». Нельзя было не согласиться. Когда все было съедено, а тарелки убраны в раковину, Ника ушла в комнату. Волчица мыла посуду. Медиум положил конверт на стол. Оттуда торчали банкноты, и билеты на поезд без даты. Посмотрев сначала на них, она перевела на него взгляд, ожидая продолжения.

– Это билеты в Столицу. Выбери день и поезжайте. Чем раньше, тем лучше,- сказал Виктор. Все, что он делал, было ради дочки. Айрис он все еще не простил, но не проявлял этого, особенно при ребенке,- Думаю, Хэль скоро уйдет. Если потом не хочешь жалеть…

Он встал и вышел из комнаты. Женщина закончила с посудой и вошла в детскую, остановившись в проеме. Виктор и Ника сидели за столом. Он объяснял ей что-то, а она выводила на бумаге. Улыбнувшись, волчица прошла внутрь.

Виктор обнял ребенка, пообещав, что они совсем скоро вновь встретятся. Возможно, даже раньше, чем она думает. Они провожали его на поезд. За два года она успела привыкнуть к этому. Первый же был самый болезненный. Тогда медиум взял ее мизинец сцепив со своим, сказав, что это заклинание, которое нельзя нарушить. И оно до сих пор прекрасно действовало. Мужчина зашел в вагон, занял место и еще долго махал им, пока не отъехал достаточно далеко…

***

…Закончив свой рассказ, он вытер руки и подошел к холодильнику, вытащив из него пару банок светлого пива. Мужчина подал одну Ной и сел на диван рядом, откинувшись на спинку. Холодная банка была в каплях конденсата. Она открыла ее и поднесла край сосуда к губам. Когда девушка подняла взгляд на медиума, то заметила, что он тоже выглядит уставшим. Эти дни были полны событий и для него. Верно, они в одной лодке и пока вместе все как-нибудь, да устаканится. Девушка почувствовала себя сонной и прежде, чем смогла что-то с этим сделать, она закрыла глаза и уснула.

Медиум почувствовал тяжесть на правом предплечье. Он повернулся к нему и успел как раз вовремя, чтобы подхватить банку с пивом, что она держала в руке. Мужчина выдохнул и слабо улыбнулся, убирая ее напиток на стол.

«Осторожно, глупая…», думает Виктор, улыбаясь и наблюдая за ее спящим лицом. Челка, как всегда падает ей на глаза и он протягивает руку, чтобы убрать ее, но замечает в уголках глаз слезы и останавливается. Медиум встает - аккуратно, чтобы не разбудить ее - и укрывает девушку курткой. Накидывая свой плащ, он выходит из помещения…