Разборы Властелина колец. Лотлориэн⁠⁠

В Лотлориэн герои попадают после Мории. Мория – это канувшая в Лету эпоха, то, что осталось от былого величия гномьего царства, древние развалины, захваченные врагами. Если в Мории Фродо ощущал, что прикасается к тысячелетней истории, то в Лориене время сжимается в одну точку – мир одновременно и древний, и как будто только что родился. Лориен как предвосхищение Амана, или как память о неискажённой Арде, он хоть и находится во времени, но время на первый взгляд не имеет в нём власти.

Лориен связан и с глубокой древностью и с будущими событиями. Именно в Лориене Фродо и Сэм заглянут в Зеркало Галадриэли, именно там они получат дары, предсказывающие их судьбу. Именно в Лориэн принесёт орёл Гэндальфа, в Лориэне Арвен и Арагорн клялись когда-то друг другу в верности и Арвен выбрала там долю смертных, и она вернётся туда после смерти Арагорна. В Лориэне Фродо ещё в силах отказаться от Кольца, в Лориэне Боромир поймёт, что он желает получить Кольцо и потом ничего не сможет сделать с этим, а Фродо Галадриэль откроет нечто, о чём мы так и не узнаем. В Лориэне Зеркало будет искушать Сэма повернуть назад, показывая разорение Шира, там же он увидит перевал и башню Кирит Унгол. В Лориене растут цветы, похожие на золотые звёздочки – эланор, это имя потом Фродо даст дочери Сэма. В Лориэне снова произойдёт смена гардероба – герои получат эльфийские плащи. К Лориену и к Галадриэли Фродо и Сэм будут обращаться мысленно на протяжении всего своего похода, особенно в самые тяжёлые его моменты. И это будет фактически молитвой. То есть в Лориене они, наконец, вплотную прикоснутся к тому, что Сэм называет эльфийской магией, и эта магия будет сопровождать их в пути постоянно, стоит только подумать о ней и призвать её.

Начало главы совсем не радостное. Братство только что лишилось Гэндальфа, а значит надежды на успех. Арагорн говорит, что дальше они должны идти без надежды.

Гимли зовёт Фродо взглянуть на Келед-Зарам. Гимли сын Глоина, а Фродо наследник Бильбо. Балин погиб, когда пошёл к этому озеру. Возможно, здесь Гимли отдаёт дань уважения дружбе гномов с Бильбо, потому и приглашает именно Фродо, а может, выделяет его среди других как Хранителя, а может просто выделяет, то, что он особенный, успели понять, наверно, все. Сэма снова игнорируют, Сэму же абсолютно не интересно, приглашали его или нет, он идёт туда, куда Фродо. Но озеро мы видим глазами Сэма. Келед-Зарам отражает горы и звёзды, но не путников. Сэм настолько потрясён увиденным, что не говорит ни слова задавшему ему вопрос Пиппину.

От раны Сэма знобит и у него кружится голова – не царапина ни разу.

До чего же прекрасно описание обнаруженной Арагорном на Фродо мифрильной кольчуги – метафора его светлой и чистой души. И в то же время его стойкости и внутреннего стержня. Фродо не очень-то хотелось выдавать секрет Бильбо, он, скорее всего, просто смущался этой кольчуги, да ещё в действии его привычка никогда не жаловаться и не привлекать к себе внимания, но увильнуть ему не удалось.

Да всё со мной в порядке, – возразил Фродо, желая избежать осмотра. – Мне бы перекусить, да отдохнуть немного.
Ну уж нет, не отвертишься, – ответил Арагорн. – Это не шутки, побывать между молотом и наковальней. Я до сих пор не пойму, как ты жив остался.
Он осторожно снял с Фродо старую куртку и поношенную рубашку и вдруг вскрикнул от изумления. А потом засмеялся. Солнечные блики заискрились на серебряной кольчуге как на морской глади. Бережно он снял её с Фродо и поднял повыше, драгоценные камни вспыхнули яркими звёздами, а колечки нежно позванивали, напоминая шелест дождевых капель, стекающих в озеро.

'I am all right,' said Frodo, reluctant to have his garments touched. `All I needed was some food and a little rest.'
`No! ' said Aragorn. `We must have a look and see what the hammer and the anvil have done to you. I still marvel that you are alive at all.' Gently he stripped off Frodo's old jacket and worn tunic, and gave a gasp of wonder. Then he laughed. The silver corslet shimmered before his eyes like the light upon a rippling sea. Carefully he took it off and held it up, and the gems on it glittered like stars. and the sound of the shaken rings was like the tinkle of rain in a pool.

Фродо слышит за собой шаги, а потом на флэте видит светящиеся глаза Голлума. От Голлума ему никуда не деться. Голлуму от него тоже. Голлум может спасти Фродо, Фродо может спасти Голлума. Такая встреча в мире Толкина не может не состояться.

Боромир опасается Лотлориена едва ли не больше, чем Мории, считая его угрозой и чуть ли не очередной ловушкой. Как скажет Арагорн, а потом поймет Фарамир, опасность таилась не в Лориэне, он нёс её туда с собой. А в Лориэне посмотрел правде в глаза. Посмотреть правде в глаза действительно зачастую страшно, но ещё страшнее то, что он не смог потом справиться с искушением Кольца, о котором предупредила его Галадриэль.

Нимродэль это и речка и песня, а песня, спетая Леголасом, удерживает эльфов, стерегущих границы, от поспешных действий и говорит им о том, что к ним пришли не враги. Песня в Арде значит многое.

На флэт Сэма тоже не приглашают, но когда Сэма это волновало? Он, кажется, вообще считает себя сопровождающим лицом Фродо по умолчанию.

В этой главе наблюдается потепление отношений Гимли и Леголаса. Но Гимли гном, а Галадримы гномам не доверяют.
Перебранка из-за того, кому завязывать глаза, говорит о том, что влияние Мордора дошло даже в заповедный эльфийский край.

Недоверие друг к другу – это Мордор. Враждебность друг к другу – это Мордор. Тут мне вспомнилось, как Фродо на своём пути ведёт себя, нет, не легкомысленно, но подспудно верит в лучшее в тех, с кем встречается. Как он понимает, что Голлума следует опасаться, но даже не может предположить, какое чёрное предательство тот замышляет, как оказавшись фактически в плену у Фарамира, просто засыпает, доверяясь ему и его людям, когда им дают время на отдых, в то время как Сэм мучается подозрениями и бдит. Сколько же было в нём света и как долго он благодаря этому держался, и какой жестокой пытке он добровольно подвергался, неся кольцо, тем самым открывая Мордору дорогу в свою душу и давая ему возможность уничтожать в ней всё живое и светлое.

И это очень закономерно и здорово, что Лотлориен читатель видит в основном глазами Фродо. И в Лотлориене Фродо ещё далёк от поражения, способен отказаться от Кольца, полон сил и света, и мы можем бесконечно любоваться этой «красотой в глазах смотрящего». Лориэн прекрасен, и если он может быть ещё более прекрасным, то он будет таким в глазах Фродо.

Лориен описывается как чудесное место, полное эльфийской магии, но эти описания смутно знакомы. Я долго не понимала, чем, а потом осознала, что это похоже на детский взгляд на мир. Когда всё внове, в первый раз и всё вызывает восторг. Именно так смотрит на всё ребёнок – как на чудо. Лориэн у Толкина полон воздуха и света.

it seemed to him that he had stepped over a bridge of time into a corner of the Elder Days, and was -now walking in a world that was no more.

… ему казалось, что он прошёл по мосту через время в самое начало Древних Дней и оказался в мире, которого больше нет…

It seemed to him that he had stepped through a high window that looked on a vanished world. A light was upon it for which his language had no name. All that he saw was shapely, but the shapes seemed at once clear cut, as if they had been first conceived and drawn at the uncovering of his eyes, and ancient as if they had endured for ever.

… ему казалось, что он шагнул в окно, распахнутое в исчезнувший мир. Он был залит светом, названия которому не существовало в его родном языке. Всё, что он видел, имело совершенную форму, но форма была такой чётко очерченной, будто была создана за мгновение до того, как ему развязали глаза и одновременно такой древней, будто существовала всегда…

Сэм признаёт, что ничего более эльфийского он раньше не видел и говорит, что у него ощущение, что он оказался в песне. И его, наконец, зовут на Керин Амрот вместе с Фродо.

Frodo felt that he was in a timeless land that did not fade or change or fall into forgetfulness. When he had gone and passed again into the outer world, still Frodo the wanderer from the Shire would walk there, upon the grass among elanor

and niphredil in fair Lothlórien.

Фродо чувствовал, что находится в стране, над которой не властно время, которая никогда не исчезнет, не изменится и не канет в забвение. И когда он уйдёт отсюда во внешний мир, путник Фродо из Шира навсегда останется бродить здесь по траве среди цветов эланор и нифредиль в прекрасном Лотлориэне.

На Керин Амрот Арагорн держал в руке цветок эланор. Назвав именем этого цветка дочь Сэма, Фродо связал вместе очень много нитей. Это и память о том, как они с Сэмом были в Лотлориэне, и дань уважения Галадриэль, обращение к которой столько раз их спасало и поддерживало в пути, и память об Арагорне и Арвен, и о полностью сбывшейся мечте Сэма «увидеть эльфов» так, как он и думать не мог. И это ещё память о том Фродо, который был в Лотлориене в своём расцвете и «навсегда остался бродить по траве среди цветов эланор и нифредиль…». А если копать дальше, то это ещё и «The Elven stars as jewels white...», и фиал, и Эру знает, что ещё.
Арагорн вспоминает Арвен и прощается с ней, и говорит Фродо, что перед ними двоими тёмные дороги, по которым им предстоит пройти, берёт его за руку и уводит с холма, «and came there never again as living man» - и больше никогда туда уже не возвращается. Полная света глава завершается вот на такой щемящей ноте.