Продолжение поста «МСЗ-10: Прокачивать навыки»⁠⁠

– Я не хос-с-сяйка, С-с-серый, я ис-с-сполнитель…

– Ну вот и исполни чего-нибудь душевное!

– Ты не понял, я ис-с-сполняю прика-с-с-сы.

– Мефистофеля, что ль?

– Меф-ф-фис-с-стоф-ф-феля, – кивнула саламандра, шипя и булькая на имени так, что Серый скорее догадался, чем разобрал сказанное.

Рыжий Шухер, наблюдавший за попытками Волка уговорить саламандр на вокальный номер, ухмыльнулся и вернулся к разговору с Герром:

– Я, смотри, какую мысль развить хочу. К примеру, есть у тебя что-то ненужное, да?

Герр посмотрел на Шухера исподлобья и продолжил водить бруском по лезвию меча. Шухера насупленный взгляд не смутил и он продолжил:

– Настолько ненужное, что ты даже не пытаешься это что-то искать. Потому что забыл даже, где положил. Понимаешь, о чем я?

Альт кивнул.

– Вот. А тут вдруг внезапно тебе эта штука нужна становится. Неспроста же?

Герр молча продолжил точить меч.

– Ну и какие могут быть веские поводы, чтобы засуетиться с поисками?

Альт пожал плечами. Шухер продолжал развивать мысль:

– Значит, положим, узнал Мефистофель что-то об этой штуковине такое, чего раньше не знал. Функцию какую-то незадокументированную, а потому и засуетился. Может быть такое?

В ответ Герр выдал несколько предположений сразу:

– Может, Мефистофель просто не мог шар из высотки достать? А может, он его сам в высотку спрятал? А может, просто совпало так, что нашел тогда, когда и мы его нашли.

– Да ну. Один из достигших вершин дна? Да с его возможностями и способностями? Да в таком месте, в котором он, считай, хозяин, и не нашёл?

Альт вновь пожал плечами, вытер стальной меч тряпицей, вложил в ножны и посмотрел на распинающегося Серого Волка. Тот, перейдя от стратегии уговоров к тактике хитрости, продолжал вести диалог, общаясь с главной из ящериц:

– С одной стороны, я тебя прекрасно понимаю, ты существо подневольное. Тебе чего сказали, то и делаешь. Но, – Волк почесал лапой за ухом, – недоумеваю, тебе не обидно?

– За ш-што? – не поняла саламандра.

– За бездарно потраченное время.

Глядя на Серого немигающими глазами, саламандра недоверчиво хмыкнула.

– А чего ты хмыкаешь? Может ты в услужении у Мефика потому, что времени заниматься чем-то, что тебе нравится, не находишь, – предположил Серый. – Не задумывалась?

– А… – открыла рот ящерица.

– Понятно. Не задумывалась, – вынес вердикт Волк, не давая саламандре вставить слова. – Ох, Яга, помоги!

– Чего?

– Говорю, если абстрагироваться и посмотреть на сегодняшний мир с точки зрения стороннего наблюдателя, можно увидеть, что многие, очень многие занимаются не тем, к чему лежит душа и тянутся лапы. Подавление собственных желаний в стремлении прожить день, это болезнь современного мира, из-за которой мы теряем творцов, не побоюсь этого слова, созидателей, – Волк сделал паузу, чтобы вдохнуть и продолжил, видя, как округляются у саламандры глаза. – Кто точно скажет, сколько потенциальных скульпторов убирают конюшни? Кто задумывается о том, что среди дворников есть потенциальные скрипачи-виртуозы, которые могли бы радовать уши людей чарующей музыкой? Приходит ли кому-нибудь в голову мысль о том, что певцы, способные разжечь в людских сердцах огонь веры в светлое будущее, прозябают на страже аномалий, установленных рукой злого гения, вместо того, чтобы нести свет миру? И все они боятся даже попробовать. Пусть прямо на том месте, на той службе, на которой находятся прямо сейчас, но попробовать...

Шухер ткнул Альта в бок.

– Ты видал, как шерстяной задвигает?

Альт перестал водить бруском по своему второму, серебряному мечу, прислушался к речам Волка, затем, уже в который раз, пожал плечами и сказал, возвращаясь к прерванному занятию:

– Психология, тоже своего рода магия.

Серый Волк же, сам до конца не понимая, как это у него получилось, в своей внезапной речи проехался по угнетенным и обиженным, но талантливым существам, единственной проблемой которых является неумение совмещать трудовые будни с отдыхом и занятиями для души. И уже дожимал:

– Неумение принять себя и страх перед попыткой попробовать то, что может изменить жизнь, свою и окружающих, – это болезнь современного мира. И тем она смертельнее, чем мы нерешительнее, – яростно топнув лапой закончил он.

По морде ящерицы нельзя было понять, смог ли Серый достучаться до её сердца, но неотрывно следящие за разглагольствующим зверем черные бусинки глаз, вселяли некоторую надежду на нужный результат. Об этом говорило и то, что остальные ящерки, поменьше размером, увлеченные речью Серого, собрались вокруг своей начальницы и, задрав морды, очень внимательно слушали.

– А теперь задайте себе вопрос, – вкрадчиво спросил Серый, видя, сколько слушательниц у него стало, и от этого переходя на множественное число, – почему вы, существа, повелевающие огнем, являющиеся его символом и сутью, не можете позволить себе петь? И не закапываете ли вы своё истинное призвание в могилу, так и не дав ему родиться? Ведь не обязательно иметь выдающиеся данные на старте карьеры, главное – упорство. А навыки и прокачать можно.

– Ч-щ-щерт, а ты прав, – задумчиво сказала старшая саламандра. – Тот же Паук, ведь, не имеет выдаюс-щ-щихс-ся вокальных-х даны-х-х-х. Но компенс-сирует харис-с-с-мой.

– Паук? – не понял Серый. Но тут же спохватился: – Вот, видишь, даже паучки всякие поют! А ты? А вы?

– Ес-с-сть причина, – прошипела главная ящерица.

– Да чего ты чудишь? Какая такая причина? Бери себе и пой в удовольствие. Всё равно здесь бездельем маетесь. А так бы организовали хор имени Пятницкого. Какое-никакое развлечение. Да и, в конце концов, с первого раза не получится, пробуй второй раз. Москва не сразу строилась.

– Мос-с-сква? – не поняла саламандра.

– Да то я к слову.

– Понимаешш-шь, мы не прос-с-сто с-с-символ огня. Мы его час-с-с-сть. И дьявол отделил нас-с-с от пламени, пообещ-шав даровать с-с-свободу как только мы пройдем ис-спытание…

– Испытание? – изумлённо перебил Серый, – А вы чего, ракеты «земля-воздух», чтоб вас испытывать?

Со всех сторон послышался шипящий ропот, по понятным обрывкам которого было понятно, что ящерки начинают сомневаться в том, что цель их жизни – выполнение приказов своего непосредственного начальника.

– Уговорит их петь, как пить дать уговорит, – восхищенно стукнул кулаком по ладони Шухер.

Альт протер второй меч тряпочкой, вложил в ножны и встал на ноги, вглядываясь куда-то вдаль и вверх.

– Если успеет, – сказал он, повернувшись к Шухеру и кивая головой в ту сторону, куда только что вглядывался.

***

– Иван, куда вы? Покои принцессы не там, – вяло возразил королевский повар, семенящий вслед за парнем, несущим в руках полный поднос бутербродов.

– Я знаю, я ж у неё ночевал, – ответил Ванька, уверенно продолжая путь.

– Тогда куда же вы с бутербродами…

– Я знаю, куда я с бутербродами. Шорхай тапочками молча, – оборвал повара Ваня. – И не задавай дурных вопросов. Это моя прерогатива.

– Ваша кто?

– Прерогатива, бестолочь кухонная, – объяснил парень. – Хоть бы в библиотеку время от времени выходил со своей кухни.

Повернув ещё дважды, Ваня остановился перед дверью в покои того самого советника и скомандовал королевскому повару:

– Стой на стрёме. Если кто появится – пой, – скомандовал Ваня и толкнул дверь ногой.

– Но я не умею.

– Зря. Никогда не знаешь, что и в какой ситуации пригодится. Поэтому, навыки нужно разные прокачивать.

***

– Серый, ты говоришь, Горыныч застрял?

– Ага, – не отрываясь от разговора с саламандрами, подтвердил Волк.

– А это кто летит тогда?

– Где? – наконец обернулся Серый и, увидев планирующую прямо к ним фигуру, затараторил: – Рыжий, Герр, дайте ему какой-нибудь сигнал, чтобы в круг не вздумал лететь! Если я ящериц не уговорю петь, то и он застрянет. Хрен нас кто тогда вообще спасёт!

Альт и Шухер принялись размахивать руками и кричать, чтобы змей остановился, но, видимо были поняты Горынычем наоборот, потому что Змей, сбавив обороты, сделал несколько взмахов крыльями и плюхнулся почти по центру круга, рядом с костром.

– Вот вы где! Серый вас нашёл? А я сам выбрался.

– Кирпича с известкой, правда, сожрать пришлось – мама не горюй.

– Но это не страшно, что-то переварится, что-то как есть выйдет, – принялись наперебой рассказывать головы.

– Горыныч, ну ё-моё, – грустно сказал Серый.

– Чего?

– Ты чего, не слышал, как тебе кричали, чтоб ты близко не подлетал?

– Не-а, – помотал Змей средней головой.

– Мы пели, – добавила правая.

– Пели? – приподнял бровь Серый Волк.

– Ну да, пели, – подтвердила левая голова.

– Когда поёшь – летать интереснее, – добавила правая. – Главное, не думать, что люди скажут. Пой, будто тебя никто не видит…

– Танцуй, будто тебя никто не слышит…

– И веди себя так, чтобы никто ничего не понял…

Серый радостно засмеялся.

– Герр, Шухер, а вы в курсе, что Горыныч-то, от части, ящерица?!

– Не просто ящерица, – заметила левая голова.

– Нас же когда Йерга Шас создавала, чего только не намешала. И от динозавров, и от рептилий, и от пресмыкающихся, и земноводных, – добавила правая.

– Даже сало-манду какую-то добавила! – вставила левая голова.

– Саломандру, – поправила средняя. – Элементаль огня.

– Чтоб отрыжка с огнем шла, – вновь встряла левая.

– Если питаемся не кирпичами, конечно, – закончила правая.

Серый Волк радостно завилял хвостом.

– Альт, как там, говоришь, было в проклятии мефистофелевском?

– Сидите тут, пока ящерицы не споют, – с готовностью отозвался охотник на чудовищ.

– Ну вот, пожалуйста! Вот вам и ящерицы! Спой, птичка, не стыдись.

И птичка спела.

Сначала сторожившие периметр ящерицы принялись зарываться в землю, затем у Серого Волка перекосило морду, он упал на землю и прикрыл голову передними лапами. Третьим заткнул уши Шухер. И только Герр Альт невозмутимо слушал утробное булькающее-рычаще-чавкающее, ни на что не похожее, разносящееся по округе пение Горыныча.

– В караоке тебя надо, – уважительно сказал Серый Волк, когда Змей закончил свою арию.

– Не хочу я в караоке. Мне и тут хорошо.

Серый Волк подошел к краю круга, в том месте, где прежде вспыхивал огнём, пытаясь пересечь границу аномальной зоны, и осторожно сделал шаг. Затем ещё один, и ещё… Пламя не загоралось, на противоположную от костра сторону его не телепортировало.

– Да, – сказал Серый, оборачиваясь к друзьям. – Сработало.

– Так, получается, ты зря перед ящерками распинался, – спросил Серого Шухер.

– Ну, почему же… я навыки прокачивал.

***

– Сгребу всё, – сказал Ваня сам себе, глядя на стол, заваленный бумагами. – Потом разбираться будем.

Он повертелся, оглядываясь в поисках чего-нибудь такого, во что можно сложить валяющиеся на столе в беспорядке документы и взгляд его упал на поднос с бутербродами. Сначала он собирался ссыпать их на стол, но решив, что негоже так с едой поступать, принялся уплетать один за другим.

Бутерброды были маленькими, Ваньке на один укус, поэтому справился он достаточно быстро и принялся складывать бумаги со стола советника, дожёвывая последний, когда дверь бесшумно открылась и знакомый голос недовольно спросил:

– Да как ты, сука, это делаешь?!

– Фиво делаю? – спросил Ваня с набитым ртом, оборачиваясь на голос.

В дверях стоял тот самый, в балахоне.

© VampiRUS

уведомления в телеге, чтобы не пропустить продолжение -> https://t.me/nokidtales