МСЗ-10: Прокачивать навыки⁠⁠1

В предыдущих сериях: Пролог, 1 и 2 главы, 3. Влипать в истории, 4. Кручиниться без фанатизма, 5. Не строить планов, 6. Быть в курсе, 7. Прекратить умирать, 8. Выслушать не перебивая, 9. Переворачивать с ног на голову

10. Прокачивать навыки

– Ну и где его искать-то? – спросила левая голова уменьшенной копии Горыныча, выписывая очередной замысловатый кульбит над заброшенным городом. – Эдак, ежели каждый дворик, да каждый закуток в нём облетать, да везде заглядывать, мы тут до китайской пасхи будем крылышками хлопать.

– Может, покричать? – предложила правая.

– Серы-ы-и-и-и-и-и-ий! – тоненько проверещала средняя, переходя с фальцета на ультразвук.

Эхо истерично пометалось между зданий и затихло.

– Серы-ы-и-и-и-и-и-ий! – попробовала средняя ещё раз, но всё также безрезультатно.

– Ой, да бессмысленно, – вздохнула правая. – Габариты нынешние не позволяют. Глотка, понимаешь, совсем не та, что прежде. Тональность – говно.

Горыныч сделал ещё одну петлю над серыми коробками заброшенных домов и собирался лететь дальше, как услышал отрывистый, кашляющий лай, причудливо отражающийся от покрытых плесенью сырых стен и создающий ощущение, будто лает целая свора.

– А может и не бессмысленно, – ухмыльнулась правая голова, и мини-змей принялся снижаться, описывая круги над тем местом, откуда доносился звук.

В маленький проход между двухэтажными домами протиснулся бы и волк, и человек, и, возможно, даже проехала бы телега, однако, проблема заключалась в том, что и с одного края этого прохода и со второго, перекрывая путь, воздух подрагивал, будто марево над нагретым солнцем асфальтом, а сами стены были глухими, без окон. Немного странно выглядели пузырьки воздуха, поднимавшиеся сквозь дрожащее марево вверх, будто и не воздух это, а вода в аквариуме. И поднималась эта зыбь до уровня второго этажа.

– Стой! – рявкнул Серый снизу.

Затрепыхав крылышками, мини-Горыныч замер на одном месте, словно перекормленная колибри и спросил:

– Серый, ты как туда попал?

– Горыныч, – удивился в ответ Волк, – Ты как здесь очутился?

– Летел-летел и прилетел!

– А я слышу, визжит кто-то дурным противным голосом. Ну, думаю, моя-то пасть к дикому ору не приспособлена, гавкать нужно, чтоб услышали. А ты чего такой маленький?

– Колдунство на меня наложили, – грустно вздохнул Горыныч, не прекращая махать крыльями. – А ты чего тут?

– Аномалия, – объяснил застрявший меж двух дрожащих воздушных барьеров Серый Волк. – За мной бесов толпа неслась. Я, когда сюда шмыгнул, нормально было. Думал, дворами попетляю, след запутаю, а передо мной как вспыхнуло вот это… – Волк показал лапой на марево. – Я как затормозил…

– Перед ними, я так понимаю, тоже вспыхнуло, – заметил Горыныч, разглядывая рога, хвосты, зубы и клочья шерсти, в изобилии валяющиеся на подступах к мареву. – Только они, в отличие от тебя, затормозить не успели.

– Ага, – кивнул Волк. – Видел бы ты, как их тут плющило и таращило! Чисто блендер с фаршем и петардами.

– Гы-ы-ы-ы, – заржала левая голова.

Правая тоже расплылась в довольной улыбке и спросила левую:

– Представила, да?

– Ага, – подтвердила левая, но вдруг посерьёзнела и спросила: – А что такое блендер?

– То, что блендит, – предположила правая.

Средняя голова Горыныча спросила у Серого:

– Ну и как тебя доставать отсюда? Я-то и по воздуху могу, а ты ж не симаргл какой, чтобы вот так фюуи-и-ить, – кивком головы средняя голова показала дугу, по которой нужно было делать «фюуи-и-ить».

– Да, явно не симаргл, – подтвердила правая бошка.

– А кто такой симаргл? – спросила левая. – Тот, который симарглит?

Волк оценивающе задрал голову вверх, глядя туда, где марево становилось обычным воздухом, наклонил голову на бок, задумавшись, а затем сказал:

– Не, так высоко я не перепрыгну. Нужно, чтоб меня кто-нибудь вытащил.

– Ну, явно не я в своём нынешнем состоянии, – вздохнул мини-Горыныч и, приземлившись, принялся расхаживать вдоль подрагивающей воздушной преграды. – Весовая категория не та.

***

– Мы тут состаримся, если так сидеть и у моря погоды ждать будем, – не успокаивался Ваня. – Принцесса, ну ты же здесь все входы-выходы должна знать. Давай как-нибудь проберемся к этому советнику, трижды клятому, в тыл и как дадим ему по кумполу, пока он своё «чуфыр-чуфыр» не начал, свяжем и всего делов-то.

– Не всего, Вань. Это ж не травничество, в котором та часть меня, которая Яга, всё знает и понимает, начиная с времени сбора и заканчивая температурными режимами сушки с пропорциями ингредиентов, необходимых для того или иного эффекта, – терпеливо разъясняла Ивану принцесса. – Это магия. И в ней, та часть меня, которая принцесса, разбирается на уровне человека, который видел паровоз и знает о нем только то, что он гудит и едет.

– Ну а чего там того паровоза? – изумился Иван. – Он ведь действительно едет и гудит.

В разговор вмешался Кащей.

– Принцесса, Вань, о том говорит, что супротив магии, которой владеет этот советник, нам противопоставить нечего.

– Ну как это нечего? Я же говорю, сзади подкрасться и по кумполу! – Ваня недоуменно посмотрел на друзей. – Вы даже попробовать не хотите.

– Попробуем, Вань, попробуем, – примирительно заявил Кащей.

– Когда?

– Как только время настанет.

– А когда оно настанет?

– В тот момент, когда это будет необходимо.

– Так необходимо же! Вот прямо сейчас необходимо!

– Это, Ваня, неправильное необходимо.

– Да как неправильное! Я же чувствую!

Кащей тяжело вздохнул.

– Вань, чувствовать мало. Знать надо.

– А больше ничего не надо?

– Фею надо, – сказала принцесса и вздохнула почти по-старушечьи. – Фея бы быстро разрулила.

– Да где ж её искать? – вслед за принцессой вздохнул Ваня. – Ты ж говоришь, они с папенькой твоим тю-тю.

– Тю-тю, – согласилась принцесса.

Ваня походил туда-сюда, задумчиво хмыкая, а затем предложил, обращаясь к принцессе:

– Давай логично рассуждать.

Из уст Ивана предложение логично рассуждать было внезапно-неожиданным, поэтому и Кащей и принцесса Юлия изумленно уставились на парня.

– Тебя этот маг выкинул в тот мир, из которого ты меня притащила сюда. Так? – спросил тот.

– Ну, так, – согласилась Юля.

– Меня с Серым он швырнул в эти ваши Гнилые Горы. Так?

– Ну, так, – вновь подтвердила принцесса.

– Значит и папеньку твоего, вместе с феечкой, он мог куда-нибудь зашвырнуть?

– Ну, получается, что мог.

– Во-о-о-от! – выставил указательный палец вверх Иван. – Осталось понять, куда он их мог зашвырнуть, а потом зашвырнуться за ними.

Принцесса пристально посмотрела на Ваню, ожидая, что он скажет дальше. И Ваня сказал. Точнее, спросил:

– Ну, как тебе план?

– План? – удивилась Юля. – Охренеть. Отлично. Вот так вот! – она показала два кулака с поднятыми вверх пальцами. – Только один недостаток в нем есть. Где в твоём плане план?

– Как это где?

– У кого мы узнавать будем, куда этот советник зашвырнул папу и ведьму Чапперон?

– Ну как у кого, у мага-колдуна-советника же.

– Как?!

– Подкрадемся сзади и по кумполу его!

Принцесса тяжело вздохнула.

– Нет, как только эта буффонада закончится, я себе точно зелье забывчивости сварю. Но по технологии, а не вот так вот, – она указала на посудину и угли костра. – Так сварю, чтобы весь этот балаган абсурда смело из моей памяти, как Хиросиму после ядерной бомбы.

В разговор встрял Кащей.

– Ты б, принцесса, не торопилась с выводами. Зерно здравое в Ваниных словах имеется. Нам не обязательно советника твоего в плен брать. Главное пробраться незаметно в его кабинет и обыскать там всё. Глядишь, подсказка и обнаружится. А имея хоть какие-то данные, мы уже и будем думать, что дальше делать.

– А если не найдем ничего?

– Ну, хоть на месте сидеть не будем. Бездействие убивает. – Кащей пожевал губу. – Ваньку, вон, точно убивает.

– Да не убивает меня ничего, – возразил Ваня. – Злит только. И руки чешутся.

– Хорошо, – согласилась принцесса. – Давайте чего-то делать. Только, как попасть в кабинет советника так, чтобы ему на глаза не попасть?

– Дык, есть тут вариант, – Кащей сунул руку за пазуху и достал оттуда потрепанную вязаную шапку. – Невидимка. Хреново, но работает. Ты ж здешняя? Дорогу в кабинет знаешь?

– Не пущу принцессу! – грозно заявил Ваня.

– Вань, ты чего? – удивилась Юля. – Кроме меня замка-то никто и не знает.

– Объяснишь, куда идти, да чего искать и схожу.

– Да тебя, дурачка, и отпускать боязно. Ты, вон, просто погулять вышел, так камеру в темнице сломал. В деревню пошёл – в Гнилых Горах очутился…

– Не пущу!

– Та етить твою душу в три прогиба в ритме вальса с закрытыми глазами, – проснулась в Юле Яга.

– Сам пойду. Объяснишь и пойду.

***

За стеной что-то долго скрежетало и, в конце концов, она треснула, обдав Серого Волка брызгами каменной крошки. В отверстие просунулась одна из пастей Горыныча и, с хрустом откусив кусок бетона, принялась его жевать. Затем ещё раз. Отверстие медленно, но уверенно расширялось и вскоре в него просунулись все три морды Змея.

– Тут же, понимаешь, вопрос не в том, что я люблю, а чего не люблю, – объясняла средняя голова Горыныча, пока левая и правая усердно грызли стену, расширяя проём. – Надо жрать, как сейчас – я жру. А так-то лягушки в ромашковом бульоне приятнее на вкус.

– Да и без бульона нормально, – сплевывая каменную крошку, вклинилась левая.

– Была б пасть побольше, уже б давно справились, – добавила правая, сглатывая.

Серый Волк некоторое время наблюдал за пожирающим бетон и штукатурку Змеем, а потом, осененный идеей, воскликнул:

– Блин, сдаётся мне, что я тупею!

Ухватив зубами сумку с серебряным шаром, Волк подтащил её к прогрызенному Горынычем проёму, потрепал сумку, выронив из неё артефакт, а затем подкатил шар носом к стене. – Держи, загадывай.

Горыныч всеми тремя шеями ещё немного протиснулся в прогрызенный проём, навис над шаром, причудливо выгнув шеи и, разглядывая блестящую штуковину со всех сторон одновременно, принялся задавать вопросы:

– Это чего такое? – уставилась на Волка правая голова.

– Где взял? – перевела взгляд на него средняя.

– Зачем круглое? – спросила левая, также повернувшись к Серому.

– Это шар магический, – объяснил Серый. – Желания исполняющий самые заветные.

Головы Горыныча вновь повернулись к шару.

– А, ну да, было чего-то такое, – кивнула левая голова, не отрывая взгляда от шара.

– Бабка наша, Яга которая, носилась с ним, как полоумная, – подтвердила средняя голова.

– Но там, кажется, какое-то космически-необъятное наебалово было, – заметила правая.

– Никакого, – заверил Волк.

– Что-то про то, что загадываешь, веришь в то, что желание заветное, а он тебе, бах и исполняет какое-нибудь другое, но тоже заветное, – сообщила левая пасть Горыныча.

– Ой, – махнул лапой Волк. – Вот я в двоих не сомневаюсь, в тебе и в Ваньке. Вы, как загадаете, так и случится.

– Точно? – поинтересовалась средняя голова.

– Точно, – подтвердил Серый.

– А как загадывать?

– Ну, возьми шар в руки и произнеси сокровенное желание.

– В руки? – покосилась на Волка правая голова.

– А где руки взять? – спросила левая.

– Ну, не знаю, там… пастями своими его со всех сторон обхвати, – предложил Серый.

Горыныч дернулся, но прогрызенная дыра была ещё не настолько велика, чтобы сквозь неё прошло туловище. Тогда шеи Горыныча изогнулись ещё причудливее, морды уперлись в шар с трех сторон, приподнимая его над землёй.

– Хочу снова стать такого роста, как раньше, – сказали средняя и правая голова, прижимаясь лбами к артефакту.

– И чтоб ромашки пёрли?.. – неуверенно добавила левая.

Средняя и правая повернулись к левой, мгновенно забыв про шар, от чего тот выскользнул и с глухим стуком упал на землю.

Левая голова, невинно моргая, спросила:

– Ну а чего, плохо, что ль, если обычная ромашка даст возможность расширить границы сознания и взглянуть на окружающую действительность по-другому?

И в этот момент желание стало исполняться.

– Бля, – округлила глаза правая голова.

– Растём, кажись! – подтвердила левая.

Кирпичи затрещали, каменное крошево стало сыпаться в разные стороны, а тело Змея начало увеличиваться в размерах, расширяя собою прогрызенный проём. Стена угрожающе затрещала, распускаясь паутиной трещин. Волк испуганно тявкнул, уворачиваясь от начавших сыпаться каменных осколков.

Внушительная трещина пошла по стене наискось и вверх, а в следующий миг угловой кусок её, огромный даже по меркам Горыныча, откалываясь, рухнул прямо на аномалию, засыпав её собой. Серый внутренне сжался, ожидая, что с куском стены произойдет то же самое, что и с чертями – части и куски её начнут разлетаться в разные стороны, однако, ничего подобного не случилось. Угол дома сложился пополам, почти полностью накрыв собою бурлящее марево, а рядом падали другие куски, создавая собой горку неправильной формы.

Серый, увидев, что камни прикрыли собой марево и разлетаться под его воздействием не собираются, оттолкнулся от земли и в три прыжка выскочил из ловушки по рухнувшим кускам стены.

Отбежав в сторону, он остановился, глядя, как продолжает разрастаться внутри здания Горыныч, как стены, не выдерживая давления изнутри, трескаются и осыпаются, создавая впечатление, будто гигантская рептилия вылупляется из огромного каменного яйца.

***

Королевский повар собирался нарезать колбасу для бутербродов, которые принцесса приказала подать к ней в покои вместо ужина, когда что-то треснуло его по затылку. Не больно, но очень обидно. Тот обернулся и, увидев у себя за спиной одного из троих помощников по кухне, рыжего мальчонку лет двенадцати, тут же отпустил ему добрую затрещину.

– Ты чего себе позволяешь! – возмущённо рявкнул повар.

Паренёк не успел и рта раскрыть, чтобы обиженно спросить, за что ему прилетело, как ноги стряпчего оторвались от земли и он, пролетев пару метров, грохнулся спиной о стену с висящей на ней кухонной утварью, после чего осел на пол. На голову ему посыпались кастрюли и поварёшки.

– Детей бить нехорошо, – строго сообщил мужской голос.

В воздух поднялся увесистый половник и легонько стукнул повара по лбу.

– Усвоил? – поинтересовался кто-то невидимый.

Королевский стряпчий испуганно промычал что-то невнятное и половник в руках невидимки взвился вверх, словно им кто-то замахивался для повторного удара. Затем голос строго спросил:

– Чего?

– Усвоил-усвоил-усвоил, – залепетал повар.

– Вот и славно.

Половник упал повару на колени. Раздался треск, будто кто-то разорвал напополам кусок ткани и посреди кухни материализовался здоровенный детина в красной рубахе в горошек, мнущий засаленную тряпку, которая, судя по всему, когда-то была приличной шапкой.

– Ну, рассказывай, – потребовал материализовавшийся парень, пряча засаленную шапку в карман штанов.

– Ч... Что расс... ассказывать? – растерянно таращился на парня повар, испуганно разглядывая появившегося из ниоткуда здоровенного детину.

– Рассказывай, как вы все тут советнику этому малохольному на верность присягнули, в миг позабыв и принцессу и папеньку её?

– Ка-ка... кому советнику?

– Притворяться-то не нужно, – насмешливо посоветовал парень, поднося кулак под нос повару. – От этого лицо заболеть может. Снаружи.

Повар ещё сильнее вжался в стену и испуганно замотал головой.

– Не понимаю я, о чём ты, добрый молодец. Совсем не понимаю. Какой советник? Зачем ему присягать? А принцесса в покоях у себя. Бутербродов вот сказала принести. Только собрался делать…

– Бутербродов, говоришь? – Ваня бросил взгляд на продукты, разложенные по столу. – Ну, делай.

И взяв стряпчего за шкирку, поставил его на ноги. Тот помотал головой, отходя от удара, нанесенного незнакомцем из невидимости, и настороженно обратился к парню на вы:

– А с чего вы взяли, что мы кому-то присягали, что вообще что-то случилось?

– Вот ты в обеденном зале был? – спросил он в завершение своего рассказа.

– Был, – кивнул повар.

– И ничего тебя там не смутило?

– А чего не так?

– Стекла битые, колонны поваленные.

– Да в порядке там всё.

– Не может быть! Принцесса рассказывала, что там вообще всё сломали!

– Да нормально там всё!

Ваня задумался. Причины врать у повара, по Ваниному мнению, не было. Он повернул голову в сторону малолетних помощников, как один наряженных в белые фартуки и такие же белые колпаки.

– Пацанва, а вы в обеденном зале были сегодня?

– Да, – закивали те.

– И ничего не смутило?

Двое пожали плечами, а рыжий, веснушчатый, получивший от повара затрещину, как-то неуверенно сообщил:

– Убирать нечего было.

– Это как? – насторожился Ваня.

– Ну, там Принцесса с темноделами кушать изволили. А в наши обязанности входит убирать посуду после.

– Так, так. И?

– Ну, там кто-то убрал без нас, – развел руками мальчишка. – Мы дверь открыли, а там чисто.

– Слыхал? – обратился Ваня к повару. – Было такое когда-нибудь?

Стряпчий снова недоверчиво покосился на Ивана, а потом вопросительно на своих юных помощников.

– Не досчитаюсь посуды – уши надеру, – пригрозил он.

– Да какая посуда! – возмутился Иван. – Ты, вон, принцессы недосчитался и то не заметил.

– Да говорю же, сказала бутерброды приготовить и принести к ней в покои.

– Сама сказала?

Глаза повара сделались удивленными и, будто бы, что-то понимающими.

– Н... нет… – советник сказал.

– Сове-е-е-етник сказал? – язвительно протянул Ваня. – А саму принцессу ты видел?

Повар замотал головой, а Ваня скомандовал мальчишкам:

– Ну-ка, пацанята, кто пошустрее, метнитесь-ка в склеп. Скажете, что Иван послал. Придете назад, неверующему этому скажете, где на самом деле принцесса Юлия.

– Погодите, я вас никуда не отпускал, – насупился повар, на всякий случай отступая на шаг от Ивана. – Почему это вами должен командовать какой-то …

– Дурак, – закончил за него рыжий тощий паренёк. – Это ж Иван Дурак.

– Это же выдуманный телохранитель принцессы, которого она из головы извлекла, – подхватил самый мелкий, – вместо дракона Вертенлора.

Ваня хотел возразить, что никакой он не выдуманный, но мальчишки затараторили наперебой, не давая вставить и слова.

– Он за Гекльберри, Сына Томаса и Ребекки, на арене с Леогардом бился.

– И победил.

– Он у принцессы как правая рука.

– У него власти даже больше, чем у советников.

– Он с принцессой в одной спальне ночевал.

– Надо же, – изумился повар. – В одной спальне?

– Да не было ничего! – возмутился Ваня.

– Хорошо, хорошо, не было, – выставил перед собой руки королевский повар. Тон его стал заискивающим. – Это личное дело принцессы, кто у неё в спальне ночует. А я-то вас и не видел. Всё на кухне, да на кухне. Слышал, что объявился воин в услужении у принцессы, а увидеть не довелось. Ну-ка, мальчишки, делайте, что придуманный принцессой страж говорит.

– Не придуманный я. Самый что ни на есть настоящий, – Ваня постучал кулаком себе по макушке, извлекая из-под черепной коробки глухой звук. – Вот!

– Хорошо, хорошо, – закивал повар. – Все, кого маги в голове растят, в конце концов, настоящими становятся.

Ваня хотел возразить ещё что-то, но решил, что сейчас это не так уж и важно. Он повернулся к мальчишкам, которые так и стояли на месте.

– Рыжий, – сказал Ваня. – Вот ты и метнись в склеп. И пожрать с собой прихвати. Принцесса там уже чёрт-те сколько сидит, голодная. Жижу варит из ягод всяких.

– В склепе? – удивился рыжий.

– Да чего ты спрашиваешь. Бери жратвы и сходи, сам посмотри.

Пацан продолжал стоять как вкопанный.

– Ты чего, приказания того, кто у принцессы ночевал, исполнять отказываешься?

– Да не было ничего! – повысил голос Ваня.

Повар отскочил ещё на шаг.

– Не было, не было, – после чего протянул мальчику узелок, – когда только собрать успел? – и скомандовал: – А ну, живо!

И мальчонка, схватив тормозок, побежал к двери.

– Постарайся только, чтоб не видел тебя никто! – прокричал ему вслед Иван.

***

– Ну и чего теперь? – спросил Горыныч, выворачивая одну из шей, в попытке дотянуться зубами до стены.

Разросшуюся до привычных размеров тушу зажало в прогрызенной дыре так, что с одной стороны шеи не выворачивались за спину настолько, чтобы разгрызть дыру шире и освободиться, а с другой – лапы и туловище, оставшиеся внутри здания, придавило рухнувшими плитами перекрытия. И пошевелиться Змей мог с трудом.

– Ну, надо делать чего-то… – растерянно сказал Серый.

Он прошелся туда-сюда, оценивающе разглядывая Горыныча, а потом сказал:

– Слушай, ты посиди тут, а? – и сорвался с места.

– Ты куда? – прокричала ему вслед какая-то из голов, пока две остальных пытались безуспешно дотянуться до стены и укусить её.

Серый услышал, но отвечать не стал. Он мчался по собственным следам к тому месту, откуда совсем недавно бежал с сумкой, которую Рыжий швырнул над головами демонов и чертей всех мастей.

– Итить его самку-мать, – выдохнула одна из голов Горыныча.

– Так от то ж, – согласилась вторая.

– Вот вылезу отсюда… – начала, было, третья, но осеклась, что-то увидев.

– Вылезешь и что? – спросила первая, придавленная так, что поле в её обзора, даже если сильно изогнуться, оказывалась только часть противоположной стены и завал, образованный отколовшимся углом дома. – Ну, не томи.

Третья изогнулась так, что смогла, наконец, дотянуться до отколовшегося куска, расположенного чуть выше и клацнула челюстями, отгрызая приличный кусок камня и штукатурки.

– Вылезу и срать потом неделю кирпичами будем, – сообщила та, сглатывая.

И снова вновь вцепилась в стену.

***

– Всё ж таки, зря мы Ваньку отправили. Нужно было мне самой.

– А ты не переживай. Всё нормально будет, – заверил Кащей, прикалывая заветную иглу к воротнику плаща, который сушился на одной из усыпальниц.

– С Ваней? Нормально? – скептично спросила принцесса. – Учитывая способность данного индивидуума без каких-либо веских причин соприкасаться с разного рода аспектами бытия, которые любая другая особь, вплоть до морских кишечнополостных стрекающих, обошла бы интуитивно, осмелюсь предположить, что моя тревога не беспочвенна, - и, как обычно, пояснила: – У медуз мозгов больше чем у Ваньки. А инстинкт самосохранения, в сравнении с Ваниным, так вообще заоблачный.

– Да брось ты. Акупунктура вещь научная, поэтому ничего твой Ванька не начудит. Нужные нервные окончания я ему простимулировал, часа на полтора, как минимум хватит. Гением он, конечно, не стал, но прилив крови к мозгу я ему обеспечил. Не будет он чудить. Всё, что нужно, сделает и назад вернется. Главное, чтобы жрать не начал, а то баланс в организме нарушится, кровь от мозга к желудку прильёт и он дураком раньше времени станет.

– Нельзя стать тем, кем ты уже являешься.

– Мудрое наблюдение, – согласился Кащей. – Но ты всё равно не паникуй раньше времени. Недаром же говорят, что дуракам везет.

– Так это дуракам. А ты его на полтора часа нормальным сделал.

– Альтернативы не было. Либо дурак с гарантией, либо нормальный, но с ограниченным сроком годности.

Принцесса заглянула в пустую посудину из-под варева, удачно выпитого Ванькой, повертела её в руках, а затем спросила Кащея, отставляя банку в сторону:

– Кащеюшка, а твоя акупунктура, она чего, правда, такая всемогущая?

– Я не говорил, что она всемогущая. Я сказал, что она научная. А чего нужно?

– Навык один прокачать…

***

Рыжий Шухер и Герр Альт сидели во всё том же дворике у костра и совсем не удивились, когда из-за угла выбежал Серый Волк и рванул прямо к ним.

– Живы! – обрадовано тявкнул Серый.

– Стой, курва мать! – вскочил со своего места Герр.

– Ребята, мне помощь нужна, – подбегая к костру, сообщил запыхавшийся Волк.

– Угу, – хмуро согласился Рыжий. – Теперь и тебе. У вас это с Ваней коллективное, в ловушки входить?

– Да не я в ловушке, – продолжая тяжело дышать, мотнул лобастой головой Серый Волк. – У меня там Горыныч застрял…. – он еще раз мотнул головой, но теперь уже в ту сторону, откуда пришёл и, вдруг, осекся. – Погодите, в какие такие ловушки?

– Аномальные, – пояснил Герр Альт.

– Мы тут, курва его мать, тоже, видишь ли, застряли, – сообщил Герр.

– Да где ж вы застряли? Сидите посреди двора…

– А вот посреди двора и застряли, – сказал Рыжий, вставая с земли. – Сейчас, значит, пример покажу, нагляднее некуда.

Он пошел прочь от костра и отошёл уже метров на двадцать, когда вспыхнул. Серый ахнул от неожиданности, видя как пламя тухнет, а силуэт Рыжего Шухера исчезает вместе с ним. Затем ахнул второй раз, когда такой же всполох пламени появился в противоположной от костра стороне, также метрах в двадцати, и из него вышел невредимый Шухер.

– Вот так, брат, – сплюнул Альт, кивая на подходящего к костру напарника. – В какую сторону не пойди, всё одно, обратно придёшь.

– А спиной вперед, как Ваня? – тут же нашелся Серый.

– Пробовали и спиной, – кивнул Шухер. – Показать?

– Не надо. Понял.

– Охотник наш, – Шухер кивнул на Герра, даже знаками своими пробовал. Всё без толку. Выходишь с одной стороны – входишь с другой.

– Так это чего ж, я тоже теперь? – растерянно спросил Волк.

– А черт его знает! – развел руками Рыжий, поигрывая плетью. – Мефик, после того как ты с шаром прочь рванул, так и сказал, что, мол, без серебряного шара мы ему не интересны совсем, а потому, будем сидеть здесь до тех пор, пока ящерицы хором петь не научатся. Так что, проклятие, вроде бы, для нас двоих соткано было.

– «Ну вот и всё, теперь сидите тут, пока вам ящерицы хором не споют», – процитировал Альт Мефистофелево проклятье.

– Так что, ты, возможно, и можешь выйти.

– А почему ящерицы? – не понял Серый Волк.

– Так посмотри, сколько их здесь.

Серый огляделся и только сейчас увидел за пределами невидимого круга, ящерок разных размеров, черных, покрытых жёлтыми пятнами.

– Так это… это ж саламандры!

– Ага, – подтвердил Альт. – Они самые. Элементали огня.

– Но от этого они не перестают быть ящерицами, – добавил Шухер.

– Очень странно, – заметил Серый. – Саламандры – ночные животные. Ну, в плохую погоду ещё могут на охоту днём выбираться...

– Может и ночные, я в этих ваших биологиях с зоологиями не разбираюсь, – сказал Рыжий. – Но факт остаётся фактом, Мефистофель, как только ты дворами рванул, да чудища его за тобой вслед кинулись, аномальную зону создал, и ящериц этих призвал.

– Ага. Так и полезли со всех сторон, из-под земли, курвы, – подтвердил Герр Альт.

– И как, простите, их петь заставить?

– А хрен его знает.

Серый подошёл к границе круга, за которым в траве и на камнях сидели рептилии, наклонил голову и спросил:

– Вы, вообще, поющие-то? – грустно спросил Серый.

Он хотел было добавить, что вопрос риторический и отвечать на него не обязательно, когда самая крупная из тварей повернула свою сплющенную морду в сторону Волка и беззлобно прошипела:

– С такой пас-с-стью, говорить с-с-слош-ш-шно, не то ш-то пет-т-ть.

– Ай бля! – взвизгнул Серый, отскакивая от говорящей рептилии. – Чтоб меня против шерсти гладили! Разговаривает!

– Это мы тоже от скуки выяснили, – флегматично подтвердил Шухер. – Разговаривают. Да только полезного от них не добьёшься.

– А ну-ка, – сказал Серый Волк и шагнул вперед, за границу невидимого круга.

И появился на противоположной от костра стороне.

– Ага, значит, всё-таки, просто аномальная зона, – кивнул Шухер.

– Только столика волшебного в этот раз не наблюдается, – заметил Альт.

– А как же… А там же Горыныч… – растерянно пробормотал Серый Волк.

***

Рыжий мальчонка вернулся без узелка, но с горящими глазами.

– В склепе принцесса. И мужик с ней пожилой, – протараторил поварёнок. – Одежду развесил по всему склепу, а сам почти голый!

– Н-да. Не успел король Иллиас исчезнуть, а нравы во дворце вон как круто уже поменялись, – печально пробормотал повар. И с еще большей досадой добавил: – а я всё на кухне, да на кухне.

– Да не было у них ничего! – вновь возмутился Иван и принялся объяснять: – Кащей это, его принцесса случайно призвала…

Но повар перебил его, вновь выставляя руки в успокаивающем жесте:

– Хорошо, хорошо! Кащей, так Кащей. Это, в конце концов, личное дело принцессы, с кем по склепу одежду развешивать.

– Да сушит он одёжку-то. Потому что принцесса его в бассейне полоскала, чтобы он сил набрался.

Повар хотел ещё раз сказать, что ничего против фантазий не имеет, но благоразумно подумав, что ещё больше подробностей ему совсем ни к чему, скорчил грустную мину и тоскливо произнёс:

– А я всё на кухне, да на кухне… - а потом спросил у Ивана: – Так чего, бутерброды принцессе не делать?

Ваня задумался на несколько мгновений, окинул взглядом малолетних помощников и сказал стряпчему:

– Готовь свои бутерброды, – вновь посмотрел на поварят и спросил: – Пацанва, одёжка есть, такая как у вас, чтоб на меня размером была?

Мальчишки гурьбой кинулись к подсобке, выбрали там белый фартук, колпак, нарукавники. Один из них подал всё это парню на вытянутых руках.

Ваня напялил колпак, натянул нарукавники, повесил на шею фартук и принялся завязывать его у себя за спиной.

– Дяденька, а вы же Рыцарь? – поинтересовался рыжий, подходя к Ивану, чтобы помочь с завязками.

– Ну, не совсем рыцарь, но хранитель принцессы Юлии, это факт, – важно кивнул тот, поправляя нарукавники.

– А правда, что принцесса Юлия вас придумала, как дракона своего? Или это легенда такая, чтобы у неё в покоях ночевать?

– Да с чего вы взяли, что я придуманный? – взбеленился Иван, пропустив мимо ушей вопрос про ночёвку с принцессой.

– Ну как же! Вот вас не было, а потом вдруг, раз и вы появились. Такое только с придуманными бывает.

– Да никто меня не придумывал. Я всегда был! – возмутился Ваня, чувствуя, как по краю сознания топчутся неясные образы, обрывки разговора, маленькая комнатушка, чай, перевернутая сахарница… Девушка… Принцесса? И добавил: – Только не здесь был.

Напялив на себя кухонную амуницию, Ваня повертелся перед висящим на стене, начищенным до блеска подносом и вынес вердикт:

– Сойдёт.

***

– Непонятно мне, какого рожна он за шаром-то так гоняется? То отдавал его всем налево и направо, то примчался забирать, – пошевелив веткой угли, сказал Шухер.

– Нужен шар зачем-то ему, видимо, – пожал плечами Герр Альт, продолжая точить меч.

Рыжий помолчал немного, а затем спросил:

– Смотрю я на тебя и думаю, был ли в твоей жизни день, когда ты свои мечи не точил? И если не было такого дня, то почему они у тебя до сих пор до шпаг не стёрлись?

– Сталь хорошая, – совершенно серьёзно ответил Альт.

Серый Волк в это время на краю круга разговаривал с ящерками.

– «Мурку» слабо? – спрашивал он у крупной, с локоть в длину рептилии, не переступая заколдованной линии. – А про ухаря купца? Ну хоть про калину-рябину...

– Тебе ну-ш-шно, ты и пой, – шипела ящерица.

– Так я ж не рептилия, толку-то петь?