Нервные состояния (1)⁠⁠

Доброго времени суток, уважаемые.

Трамп и Брекзит нанесли сильный удар по самодовольным западным элитам. Сразу начались попытки осмыслить подъём иррациональности и популизма. Ведь чтобы победить, надо понять. Одной из таких попыток является книга Уильяма Дэвиса "Нервные государства состояния".

Книга носит подзаголовок "Как чувства захватили мир". Есть перевод, можно ознакомиться. Я читал в оригинале.

Коротко для ЛЛ: Что предопределяет успех популистов? На что они упирают? На чувства! Человеку думающему трудно попасть на удочку горлопана-демагога. Сегодня чувства выходят на первый план. Разум уходит на второй. Мы погружены в поток образов и ощущений.  Эмоции мешают судить об экономике, обществе, собственном теле и природе. Индикаторы прогресса "сбоят" и неадекватны. Скорость информации становится важнее её верности. Размеренный и тщательный научный метод не в моде. Что делать? Пользоваться оружием врага.

Мы живём в эру толп. Конечно, феномен не нов. Но со времени прошлого кризиса на Западе он получил свежий смысл существования. Примером много: Occupy, Подемос, СИРИЗА... Социальные сети претворили в жизнь стиль общения, когда многие говорят со многими. Демократия-то работает по-другому. При ней большинство сидит молча и доверяет говорить своим доверенным лицам. Современный человек делает это всё более неохотно. Но, являясь частью толпы, он подвержен влиянию.

Толпами занимались многие социологи. Одним из первых был Гюстав Лебон. Он считал, что толпа обнажает подавленное в обычных условиях "опасное подбрюшье цивилизации". Толпа - единый организм, у которого есть нервная система и который можно заразить идеями и эмоциями. Это свойство - распространение идей - является ключевым. Современные дельцы давно это просекли, изобретя вирусный маркетинг. Политики не отстают, действуя путём слабых, но точных вбросов. Лучше всего работают не слова, а картинка или "физика". Потому Интернет с его визуальными техниками так важен для мобилизации толпы. При этом ложь продвигается быстрее установленных фактов. Особенно мощной силой являетя страх. Чувство опасности вызывает растущее стремление к безопасности. Автократы пользуются этим, утоляя его угрозами вовне.

Следствия этого нам знакомы. Социальные сети становятся местом баталий, военизируется сам язык. Публичные дебаты выстраиваются вдоль линий фронта, которые чертят идеологи-шовинисты, чтобы запугать своих оппонентов. Те, кто взывают к голосу разума, оказываются под огнём. Популисты говорят, что все эти якобы независимые журналисты, судьи, эксперты,  на самом деле потворствуют всегда "своим", защищая при этом доставшиеся им привилегии. То есть климатологи "спят в одной кровати" с Гринписом, экономисты с презрением смотрят на тех, кто не видит пользы в свободном рынке. Все они - лицемеры.

Лжецами восхищаются в те времена, когда политическая система начинает терять доверие. "Не от моего имени!" - лозунг, которым собирает своих сторонников Марин Ле Пен. Что делать в таких условиях экспертам и профессионалам? Отстраниться - прослывёшь "холодным". Станешь живо топить за кого-то - окажешься не лучше своих критиков. Но выхода нет. Когда-нибудь приходится выбирать сторону. Сегодня эксперты не ограничены стенами университетов, а сидят в креслах центробанков и правительств. В СМИ их называют "технократами".

Исторически появление научной экспертизы было обусловлено не только стремлением к знаниям, но и желанием мира. Так во всяком случае можно истолковать Гоббса, который представлял общество как войну всех против всех и стремился найти внешнего арбитра в этой борьбе. Гоббс невысоко ценил человеческие качества, в числе которых он отмечал излишнюю самоуверенность. Каждый склонен думать о себе, как самом лучшем и ценном члене общества. А уж если в руках оружие... Что делает насилие неизбежным - это, однако, не агрессивность, а то, что на деле большинство людей слабы и трусливы. Да, насилие - продукт страха.

Но больше всего люди всё-таки боятся смерти. Чтобы её избежать, надо найти способ избежать насилия. Нужна третья сторона, которую Гоббс называл "сувереном". Как результат, люди боятся не столько друг друга, сколько этого суверена. Уже во времена Гоббса стал нарождаться узкий класс опытных людей, которые занялись сбором и публикацией открытий в прикладных науках. Опыт по-английски - experience, и их позднее стали называть экспертами. Они утверждали, что, вместо суверена, можно доверять им. А вернее специальным измерительным инструментам и техникам. Научно-техническая революция изменила природу доверия. Стали доверять не патриарху или монарху, а собранным, записанным и опубликованным фактам. По иронии судьбы, сам Гоббс был не очень высокого мнения касательно Королевского общества. Эти элитарии его самого туда не приняли. Надо сказать, что члены Общества были дженльмены. Они чувствовали высокую моральную ответственность, особенно если речь идёт о преследовании истины.

В наши дни у многих создалось впечатление, что обещание правительств и экспертов бескорыстно исполнять свои обязанности стало фальшивым. Особенно когда невозможно точно сказать, кто есть эксперт: беспристрастный наблюдатель или технократ-правитель. Происхождение технократии автор выводит из необходимости применения научных знаний в государственных целях. Прежде всего для ведения войн, а также для управления обществом. Первым технократом автор называет Уильяма Петти. Свой метод он объяснял так:

Вместо использования лишь сравнительных и превосходных понятий и интеллектуальных аргументов я стал выражаться при помощи Числа, Веса и Меры; использовать только аргументы восприятия и рассматривать лишь те случаи, которые можно наблюдать в природе.

Увы, наследники Петти слишком часто стали навлекать ненависть как самодовольная либеральная элита. История экспертизы оказалась тесно связана с историей колониализма и рабства. Ведь тот, кто желает овладеть миром, неизбежно вначале должен его изучить. Сегодня на технократов-правителей часто глядят не иначе: как на проводников колониального господства. Наиболее чётко это можно наблюдать в Евросоюзе. Элиты хвалят ЕС за то, что он позволил достичь мира, в то время как остальные более склонны видеть открытые границы, иммиграцию, беженцев и единую валюту. Мир не избавил людей от страха. Особенно если благосостояние не растёт. Вернее, растёт, но не у всех. Государство в его экспертами-правителями становится в глазах его критиков игрой, в которую играет ограниченный круг инсайдеров.

----------------------

Не сказать, что неинтересно, но уж очень много воды. И на стройный анализ мало похоже. Да, толпа подвержена чувствам. Здесь ещё можно понять логику. Но почему люди перестают верить экспертам уже сегодня, а не сделали это вчера? На этот вопрос я не нашёл ответа. Вернее, он есть, но автор его ответом не считает, а вкладывает в уста популистов, которых он заочно объявляет лжецами.

Он гласит: слишком часто технократы оказываются лицами заинтересованными. Эксперт тоже хочет есть, и ему кто-то платит зарплату. В конце концов, для высказывания мнения эксперту должен быть обеспечен доступ к СМИ. Которые очень часто или в частных руках, или напичканы всевозможного рода лоббистами. Если раньше львиная доля экспертного сообщества была связана с государством, то сегодня частник сидит и в науке, и в советниках у ответственного лица. Так что, несмотря на высокий процент лжи у популистов, что-то из того, что они говорят - правда.