Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Ума палата — дороже злата. Часть 2⁠⁠

Гарри и Полумна остановились у центра гостиной, и на них стали обращать внимание. Разговор постепенно затих, и воцарилась тишина.

— Здравствуйте, — чуть улыбаясь, спокойно кивнул всем Гарри, отпуская древко метлы на ярко-синий пол. Когтевранцев неожиданно было очень много, явно под полсотни человек. Но здесь собрался не весь факультет, в Большой зал их приходит куда больше.

«Наверное, сидят в библиотеке, где же ещё им быть?»

К Гарри тут же направилась высокая девушка с длинными вьющимися светлыми волосами. Он сразу узнал старосту Когтеврана — Пенелопу Кристал.

— Лавгуд, всё хорошо? — обратилась она к девочке.

— Да, Гарри меня проводил досюда.

Кристал с удивлением воззрилась на Поттера серовато-зелёными глазами. Тот пожал плечами.

— Ничего такого, у меня была тренировка на поле. А потом увидел Полумну и… — он замолчал, не зная, что стоит говорить жадно слушающим десяткам когтевранцев.

— И объяснил правила игры в квиддич, — жизнерадостно ответила девочка, придя ему на помощь. — Оказывается, в игре важен не только ловец, а и остальные игроки.

Наверное, такое поведение почти всегда молчаливой девочки вызвало у Пенелопы не меньшее удивление, чем появление в гостиной Гарри Поттера, и она изумлённо уставилась на неё.

— А у вас здесь красиво, — любуясь звёздным светом, который освещал всю гостиную, сказал Гарри. — И никакие факелы не нужны. У нас в гостиной Слизерина видно лишь дно озера, а у вас звёздное небо. Изумительно.

Он специально сообщил немного сведений про свою гостиную, чтобы смягчить когтевранцев. Кто-то нерешительно улыбнулся.

— Да, это основательница заколдовала сам потолок, — Пенелопа кивнула в сторону мраморный женщины.

— Это и есть Кандида Когтевран? — спросил Гарри, подходя туда.

Лавгуд пошла вместе с ним, и старосте ничего не оставалось, как следовать за ними. У основательницы были длинные волосы под стать Полумне, загадочная полуулыбка, а на голове красовалась изящная мраморная диадема. На диадеме была надпись: «Ума палата дороже злата».

Гарри видел её портрет в одном из учебников по истории магии, и красота этой женщины пугала, как и её острый взгляд фиалковых глаз.

— Да, — подтвердила Пенелопа, нервно покусывая губу.

— Какая красивая волшебница, — с трудом отрывая взгляд от статуи Когтеврана, сообщил он, думая, о чём бы ещё сказать.

А потом Поттер совершил непоправимую ошибку. Он задал вопрос когтевранцам.

— Если мне не изменяет память, то она прибыла в Англию вместе с Годриком Гриффиндором? — он невольно оглянулся на сидящих учеников.

Те тут же затараторили, перекрикивая друг друга. Многие вскочили на ноги, быстро подходя к ним, что сильно напрягло Гарри. Поднялся гвалт, в котором ничего нельзя было услышать, пока староста не закричала:

— Тихо!

Гарри думал, что она или начнёт ругать их, или как-то успокоит, но дело было в другом. Безошибочно ткнув в какую-то девушку, староста сказала:

— Ты первая была, говори.

— Она родилась в 920 году в Руане, — очень быстро затараторила та. — Точная дата прибытия в Англию неизвестна, но судя по её возрасту, началу строительства Хогвартса и первых её упоминаний в кельтских манускриптах, то это предположительно 950 год. Нет никаких сведений, что они прибыли вместе с Годриком Гриффиндором на одном корабле. Наоборот, есть две взаимно не связанные легенды, что Гриффиндор родился уже в Англии. Тем более что его отец был норманном, а мать кельткой. А Кандида Когтевран чистокровная норманнка…

— Понятно, — чуть ошеломлённо вставил Гарри, когда девушка замолчала, набирая дыхание. Его взгляд остановился на живописной картине — величественная птица на синем фоне. Она была далеко от них, и точные детали было не разобрать. — А на гербе у вас ворона, и Полумна…

— Ворона?! — вдруг возмутился пухлый старшекурсник. — Вовсе нет! Это никакая не ворона, а ворон!

Кивающие в знак согласия его словам несколько других учеников тут же разразились негодующими возгласами после последнего слова.

— Белби, не неси чушь! — принялась возмущаться миленькая девушка, потрясая своими кулачками в воздухе.

— Твоя палата совсем без ума, — чуть ли не нараспев вторил ей парень с растрёпанными волосами, — разве не я тебе в прошлом году доказал с совершенно неоспоримыми фактами, что у нас на гербе изображён величественный орёл?!

— Ой, да что ты там мог доказать? — парировал этот Белби, сердито сжав губы. — Если только самому себе! Нашёл одну книжку и построил всю свою глупую теорию на ней.

Его тут же поддержали несколько учеников. В ответ парень с растрёпанными волосами чуть слюной от возмущения не изошёлся.

— Смотри, Поттер, — внезапно его схватил за рукав один из когтевранцев. Гарри узнал в нём однокурсника, Энтони Голдстейна. До этого момента тот ни разу за всё время учёбы не разговаривал с ним. В руке у него был огромный фолиант, который был раскрыт на иллюстрации птицы. — Вот это ворона, у неё светлые перья и мелкий клюв, а вот здесь, — он быстро перелистнул несколько страниц, — ворон. Он значительно крупнее и больше весом. И у него красивый однородный чёрный оттенок перьев по всему туловищу, крыльям и голове, — тут же принялся читать вслух текст к иллюстрации, — и клюв с лапами…

— Погоди-погоди, Энтони, — перебила его одноклассница Патил, вставая рядом с Лавгуд. Её длинные тёмные волосы выделялись странным контрастом на фоне её белокурых. — А Поттер выдвинул интересную гипотезу. Ворона бывает и с тёмной раскраской.

— Нет-нет и ещё раз нет, — Энтони в знак этого потряс над головой фолиантом. — Ты разве не видела наш флаг? Клювы отличаются!

— Мерлин, научи этого домовика убираться, вы бы слышали сами себя! — вклинился кто-то сбоку. — Какой ещё ворон? Тело же орла! На гербе! Орла! Поймите, наконец-то…

— Да что вы привязались к этому флагу? Ему всего лишь полтора века, а Когтевран жила тысячу лет назад! Когда перерисовывали, то ошиблись в клюве, вот и всё! Ведь на иллюстрации от четырнадцатого века явственно видно, что это…

— Стреттон, не молчи! Поддержи меня! Да сама фамилия Когтевран переводится, как «коготь ворона», с…

— Ой, только не делай вид, что ты забыла про гиппогрифов! Их вывела наша основательница! Напомнить тебе, какой формы клюв у него? А? Орла! Клюв орла, глаза орла, да вся голова орла, а туловище лошади! Значит, и на гербе тоже орёл! Этот факт упоминается в трактате Сигизмунда…

— Да при чём тут гиппогрифы? Мало ли какие эксперименты она ставила? Зато ты никак не опровергнешь факт того, что вороны — самые умные птицы, которые превосходят в интеллекте даже наших сов!

— Если они и кого превосходят в интеллекте, то только тебя, а не мою сову!

— Что?! Да я за последний тест набрал...

— А по поводу перевода сказать-то нечего?! Ну?

Гарри ошеломлённо смотрел на них. Куда делись их стеснение и страх перед ним? Громко перекрикивая друг друга, когтевранцы пытались убедить остальных в своей теории, иногда взывая к Поттеру. Некоторые тут же рылись в книгах, чтобы, найдя нужное, зачитать текст. Гарри попытался привлечь к обсуждению и Полумну, чтобы у неё наладилось с кем-то общение. Девочка стояла рядом с ним и что-то хотела сказать, но явно стеснялась. Повинуясь его голосу, воцарилась тишина. Он повернулся к Лавгуд.

— Мне кажется, что вы все правы, — тут же сказала девочка и, чуть-чуть лукаво улыбнувшись, добавила, — хотя это, может, очень необычная птица, которую сейчас не встретишь.

— Что ты имеешь в виду? — выпалил Голдстейн, уже притащивший ещё более устрашающего вида энциклопедию.

— А вдруг это был ворон с телом орла? — то ли спросила, то ли предположила девочка.

Все на секунду замолчали, переваривая неожиданную гипотезу.

— А что? — поддержал её Гарри. — Если уж Кандида Когтевран сотворила этого гиппогрифа из орла и лошади, то могла и создать новую птицу, скрестив ворона и орла. Птицу, обладающую умом ворона и силой орла.

— С головой и крыльями орла, а туловищем лошади, — задумчиво протянула какая-то темноволосая высокая девушка.

— Вроде совершенно новая гипотеза, — сказал Голдстейн, одновременно одобрительно и так, словно её в первый раз видел, смотря на Лавгуд. — И не лишена изящества.

— Да нет, говорю же вам… — обсуждение вспыхнуло с новой силой.

Прошло немало времени, прежде чем все успокоились. Обсуждение плавно перешло на учёбу, где Гарри смог даже благодаря успехам в нумерологии принимать намного более активное участие, тем более что на уроках у профессора Вектор присутствовал третий курс Когтеврана в полном составе и им было что разобрать. Но когда через пять минут он осознал, что они явно собираются обсудить все темы в учебнике, то засобирался обратно. Тем более что до ужина оставались считанные минуты, а увлечённые наукой когтевранцы даже не собирались туда.

— Спасибо, но мне надо ещё переодеться после тренировки и лишь потом идти на ужин, — вежливо попрощался Гарри. — Полумна… Патил, до встречи. Бут, Голдстейн. Всем пока.

Лавгуд кивнула, остальные тоже коротко попрощались, явно поглощённые новой темой.

— Кристал, можно тебя на минуточку? — Гарри позвал старосту к выходу.

Та коротко кивнула, наверное, одна из немногих не утратив холодного рассудка при этом обсуждении. Вдвоём они вышли из гостиной.

— Я хотел с тобой поговорить на личную тему, — сказал ей Гарри, смотря в её необычно серо-зелёные глаза. Ни малейшего сомнения или волнения, общаясь со взрослой девушкой, Поттер, привыкший решать проблемы на своём факультете, не испытывал. — Конфиденциально.

— Хорошо, — как-то напряглась когтевранка, особенно, когда мальчик достал палочку и наложил чары приватности.

— Это касается Полумны Лавгуд. Ты, наверное, знаешь, что у неё мать умерла, — Гарри безошибочно определил по чуть расширившимся глазам девушки, что для неё это было новостью, но не показал виду.

«Пусть думает, что я считаю её более осведомлённой в делах факультета, а значит, более умной, чем на самом деле», — подумал Гарри.

— Она осталась без мамы ещё до Хогвартса, — продолжил он, и Кристал поёжилась. — И ей явно не хватает ни друзей, ни поддержки на факультете. Можешь ли ты присматривать за ней?

— Обычно слизеринцев не волнуют чужие проблемы, — задумчиво сказала девушка, не торопясь отвечать, но Поттер почувствовал: его слова достигли цели.

Он помедлил, настраиваясь на собеседницу, и ощутил, что его подготовленные слова про то, что у неё была единственная подруга — Джинни Уизли — будут сейчас лишними, и поменял стратегию разговора. Сначала он хотел использовать это, зная, что такое должно тронуть старосту, но понял, что это будет ошибкой.

— Я слишком хорошо понимаю её, — проникновенно сказал Гарри, словно всматриваясь в неё. Он старался заглянуть ей в глаза поглубже, внедрить в них свою правду. — Я… Я тоже лишился родителей, — совершенно внезапно для него оказалось, такое было сложно сказать вслух. — Я знаю, что тебе, как старосте, нелегко. Столько обязанностей, особенно с первокурсниками.

Девушка явно прониклась. У неё даже чуть глаза не стали мокрыми. Гарри несколько минут с ней разговаривал, а сам обдумывал ситуацию. До этого он с Пенелопой Кристал не общался, но от Монкли прекрасно знал её характер. Честолюбивая, но не подлая девушка, которая старательно соблюдала правила и не была замечена ни в чём предосудительном. Раньше её факультет нейтрально-положительно относились к слизеринцам, что можно было понять по общению и взаимопомощи старост, которые во многом определяли позицию факультета. Но недавно всё это изменилось. Пенелопа Кристал стала как-то дистанцироваться, отвечая в холодной манере и больше дружа уже со старостами Гриффиндора, где заправлял Перси Уизли, в отличие от семикурсника когтевранца Роберта Хиллиарда, который пытался сохранить некий нейтралитет между воронами и змеями. Или правильнее называть когтевранцев орлами, если верить второй теории? Джерард Стрикленд — второй шестикурсник и староста был несколько в стороне от этого, больше сосредоточенный на учёбе.

Гарри знал от Джеммы, что у когтевранцев была своя, более сложная система организации работ старост, основанная на логике и, наверняка зная этих умников, сложных расчётах. К примеру, общение с факультетом Гарри Поттера — а в основном со старостами змей — всегда ложилось на опытных учеников седьмого курса, тогда как пятый курс занимался куда более спокойными пуффендуйцами, а шестой — гриффиндорцами. Причину изменившегося отношения было найти крайне легко — всё было в том, что гриффиндорцы считали, что в смерти Джинни виноват Поттер, и её брат — Перси Уизли — как-то повлиял на Кристал, воспользовавшись неопытностью Джулии Монкли, перетащив на свою сторону. Учитывая, что старосты просто вынуждены часто общаться друг с другом, это порождало немалую проблему. Ситуация с Когтевраном стала сложной. Это Джемма могла через губу разговаривать с другими факультетами, имея большую поддержку и связи, являясь куда более опытной, чем Монкли, да ещё и старостой школы в придачу. А вот Джулия, оставшись без поддержки своего второго старосты, по сути одна, была новенькой на этом поприще и ещё не привыкла диктовать волю другим. Но работу всё равно делать надо было, и взаимодействие старост по факультетским вопросам всегда присутствовало. А Селвин с Уоррингтоном словно затаились, наблюдая, выплывет ли она или нет. Поэтому приходилось общаться с Хиллиардом, который, хоть и не мог не поддерживать Кристал, но вёл себя куда более сдержанно и нейтрально и был вынужден тянуть всё на себе, обсуждая вопросы с Монкли. Даже Гарри с ним два раза пересекался по мелочам. Но после объявления Дамблдора о том, что Гарри Поттер невиновен, ситуация вновь изменилась. Кристал оттаяла, по-женски сделав вид, что ничего не было. И сам Перси Уизли даже принёс извинения, правда, не Поттеру, а Корделии Селвин. И зарождающийся конфликт угас.

Гарри, уже собираясь предложить Кристал прогуляться до его гостиной, спешно придумывал веский предлог. Ему не хотелось идти одному, слишком он привык быть в центре внимания. Да и опасность в виде Блэка всё ещё была актуальна. Прятаться под мантией-невидимкой сегодня совершенно не хотелось. Идти под ней, словно разбойник, скрывающийся в своём собственном доме. Гарри считал Хогвартс своим первым домом. Но не успел, так как дверь гостиной снова открылась и когтевранцы направились на ужин. К ним подошла Полумна, а вместе с ней и несколько учеников.

— Ну что, пойдём на ужин, Лавгуд? — добро улыбнулась ей Пенелопа.

Начало было положено.