Каба - 7⁠⁠

Аннотация: На прием к подростковому психотерапевту Виктору Петрову попадает 13-летний Игорь Мещеряков, страдающий лунатизмом. Неожиданно Петров обнаруживает, что его молодой пациент обладает жизненной философией, глубина которой удивляет. В процессе дальнейшего общения Петров начинает подозревать, что вся эта философия, равно как и лунатизм - ширма, за которой скрываются более глобальные и страшные вещи.

Часть 1. Докапывальщики: 1, 2, 3, 4, 5, 6

- Сегодня давай без напрягов, Игорь. Пообщаемся. Возьмем отвлеченные темы. Мы друг друга не знаем, давай завязывать знакомство. Просто поговорим.

Игорь сидел в кабинете Петрова и проходил сеанс психотерапии. Или как еще называется сей грустный процесс, Игорь толком и не знал. Сегодня он сидел в кресле напротив стола. Оно располагало, это кресло. Ко сну, например. Или почитать что-нибудь, а потом поспать. Или подумать о будущем, глядя в окно на детскую игровую площадку. А потом еще поспать. К отвлеченным темам оно не располагало, на взгляд Игоря: слишком мягкое. Но Петрову виднее. Радовало, что Игорь занимал позицию вполоборота. Это избавляло его от созерцания хозяина кабинета и его канареечной символики в виде галстука.

Перед тем, как приступить к говорильне, Петров попросил Игоря заполнить анкету, вручив ему доску-планшет с зажимом. Игорь мельком пробежался по вопросам, открепил лист, перевернул, пробежался по другой стороне. Вздохнул. Взял ручку, сосредоточился на заполнении. Он добросовестно заполнил все пункты и вернул планшет. Отметил, как психотерапевт положил телефон на край стола, ближе к Игорю. По-любому диктофон включил. Ок, анкету Игорь заполнил. Какие дальше игры? Будем решать задачки по логике? Или проходить богомерзкие иностранные тесты?

Однако Петров его удивил. Он сказал:

- Я начну с себя. Я Петров, Виктор Петрович. Я старший в семье, моя сестра была младше меня на семь лет. Она умерла, когда ей было 26, а мне 33. В 20 лет я женился, через два года у меня родился ребенок. Он тоже умер. Какая-то детская болезнь, он умер во сне. Толком никто не определил. Так бывает, это называется «детской смертностью». Я начал пить, мы с женой развелись. После развода я стал пить больше. Потом попал в больницу, едва выжил. Только там я осознал, что практически не помню несколько лет своей жизни. При этом я продолжал ходить на работу и как-то справляться с обязанностями, и меня даже не поймали с поличным. Но все это делалось подшофе и как в тумане. - Он невесело улыбнулся. Игорь напряженно хмурился в окно.- Так получилось случайно, что друзья пригласили меня с собой в Индию. Я согласился автоматом. Что мне было терять? Несколько недель я жил в ашраме, это такая индийская коммуна. А когда вернулся, я точно знал, чем хочу заниматься. Вернее, скажем так, я этого хотел и раньше, всегда хотел. Просто теперь стал готов.

Он сказал:

- Я много думал в Индии... Я хочу верить, что мне открылась истина. Смерть моего сына можно было предупредить. Любую смерть можно предупредить. Любой несчастный случай. «Ванговать», как сейчас говорят. Все события в будущем — это результат наших сегодняшних поступков и мыслей. И если быть внимательным, можно вроде как застраховать будущее. Даже изменить его. Я не был внимательным, и случилась трагедия. Для меня мой сын был обычным младенцем. Как все. Но он не был как все. Что-то подступало к нему изнутри. И нужно было просто приглядеться, просто быть чаще рядом, просто быть внимательнее. Я мог заметить знаки. Но жизнь вокруг такова, что зачастую это очень трудно сделать.

Он сказал:

- Я стал учиться этому. Помогать другим. Я учился, работал на двух работах. Я вдруг понял, что мне не нужно свое «я». Я много лет жил и отстаивал свое «я», мне это ничего не дало. И сейчас я счастлив, что растворяю свое «я» в других. В таких, как ты, Игорь, в ваших проблемах. И живу я давно не собой, я живу вами. Я хорошо знаю свой предмет. Знаешь ли ты свой так же хорошо?

Фигасе, кто у кого на приеме, интересно?! Игорь сидел и тихо изумлялся. Только с виду оставался каменным. Да и синяк не позволял разглядеть его истинные эмоции, хоть тот и начал выцветать, — но Игорь все равно ходил по улицам в темных очках.

- Какой предмет?- пробормотал Игорь.

- Твой предмет — это ты,- улыбнулся тот.- Вернее, с сегодняшнего дня это наш с тобой общий предмет. И будет таковым оставаться, пока мы не расковыряем твои проблемы.

Игорю стало так любопытно, что он не сдержался.

- А вы не женились потом? Еще раз?

- Нет, Игорь. Не женился. И детей больше нет. И не будет. Я просто не решусь уже. Потому что знаю, как может быть, понимаешь?

Игорь кивнул. Он понимал. Страх. Игорь Мещеряков знал, что такое страх.

- Но перейдем все-таки к тебе. Что любишь, чем живешь? Музыку, фильмы? Как насчет фильмов? Трансформеры? Люди Икс? Хранители?

Игорь ухмыльнулся, но взгляд от окна не оторвал.

- Смотрел.

- Часто смотришь?

- Не особо. Иногда смотрю.

- Один?

- С папой иногда. Когда у него время есть.

- А мама?

- Мама не смотрит.

Тебе бы в суде выступать, иронично подумал Петров.

- Что насчет компьютерных игр?

- Играл когда-то. Дум, Халф-Лайф, Биошок и типа того.

- Стрелялки?

- Угу, они.

- А потом? Перестал играть?

- Ну как… Неинтересно стало...- Игорь подумал.- Даже не то что неинтересно… Скучно. По сути одно и то же.

- Группы в интернете? Двач, Нульчан?

- Двач умер,- удивился Игорь. Потом пожал плечами.- Не… На Фишки захожу, На Пикабу. Старый Лурк читаю иногда. Вконтакте есть.

- Твои родители говорили, ты спортом увлекаешься?- заметил Петров.

Игорь нахохлился и зыркнул исподлобья.

- Нет уже,- буркнул он, отметая мысленно белые кимоно и лесных орлов.- Бросил.

- Взял да бросил?- удивился Петров.

- Типа того.- Игорь говорил неприязненно.- Мне не особо нравилось. Родители просто заставляли.

- Теперь перестали заставлять?

- Типа того. Уговорил.

Что ж, пока все звучит весьма логично.

- А что вообще насчет спорта? Физкультура в школе тебе тоже не нравится?

- Да нет, нормально,- хмыкнул Игорь.- Бегаю только плохо, дыхалка слабая.- Он подумал и добавил:- Очень люблю плавать.

- Так тебе надо сказать родителям об этом! Пусть запишут тебя в бассейн.

Игорь опять нахохлился и угрюмо покосился. Не на него — на галстук. Потом молча залип на окно. Уже интереснее. Похоже, это пока закрытая тема, углубляться Игорь не намерен. По крайней мере, на первых порах. Инетересно, проблема в спорте, или проблема в «сказать об этом родителям»? Это важно.

- Как насчет книг?- переключился Петров.

- Читать люблю,- тут же откликнулся Игорь.

- Супер! - Петров привык, что среди современных цифровых детей процент читающих резко уменьшается. Они смотрят фильмы и интернеты. Изначально он полагал, что Игорь из их числа, и был приятно удивлен. Его родители, судя по наружности, ухваткам и развитости речи, осилят детективчик, но «Война и мир» перекосит им мозги и ввергнет в депрессию. - Много читаешь?

Игорь кивнул.

- Есть любимая книга?

- Не-а...- Игорь смешался. Петров улыбнулся. Вопрос с подвохом, ему хотелось увидеть реакцию. Для иных деятелей и страничка беллетристики выглядит энциклопедией. Прочитав однажды в поезде от нечего делать высер масскульта, такие персонажи до конца жизни видят в зеркале интеллектуала. Разумеется, у книгоманов нет любимой книги. Либо это будет развернутый список до соседней звезды.

- А что запомнилось из последнего?

- Крабат,- ответил Игорь.

Ну, понятно. Читает он. Сказки читает. Впрочем, «Крабат» не кажется сказкой для малышей, так что судить рано. Петров книгу не читал, только фильм смотрел. Уснул под него.

- Чем понравилась?

Игорь секунду подумал.

- Атмосферой.

- Понимаю. Тогда такой вопрос. Чем конкретно тебя привлекает литература? Что ты вообще думаешь о литературе, какое она имеет значение в обществе? Ты думал об этом? Что можешь сказать?

- А что нужно сказать?- Игорь, кажется, даже испугался.

- Твои друзья много читают?

- У меня их нет…

- Почему-то меня это не удивляет.- Петров добродушно хмыкнул.-  Ну хорошо, твои сверстники. Одноклассники. Они много читают?

- Не знай...

И он не знал! Воистину! Он не интересовался, чем заняты другие. Он не обращал внимания на людей, старался даже не смотреть в их сторону, потому что взгляды — они тоже разные. Иной раз и взгляд может быть легкой формой докапывания. А он не хотел быть докапывальщиком. Хуже, чем проиграть дракону,- самому стать драконом. Да, он перегибал палку в своем напускном равнодушии, но золотой середины Игорь не видел, и уж лучше перегнуть, чем проснуться однажды утром, и обнаружить, что ты сгнил изнутри.

Петров ничего не знал о теории докапывальщиков (ну, может, узнает еще). Он бы эту теорию отверг. Игорь напридумывал себе, книжки же читает, фантазии палата. Истина проще: люди ему неинтересны. А он неинтересен им, людям. Они на разных волнах. Возможно, вообще в разных водоемах.

Поразмыслив, Игорь добавил:

- Мне кажется - нет. Не много.

- Вот поэтому мне и интересно твое мнение,- подхватил Петров.- В чем ты видишь силу литературы?

- Ну… Книги учат думать,- брякнул Игорь.- Писать правильно. Много историй, можно чему-нибудь научиться. Какой-то опыт почерпнуть.

- Ты говоришь, как голосовой помощник! - рассмеялся Петров. Игорь машинально насупился, а потом смекнул, что это не издевка, и тоже ухмыльнулся за компанию. Как бы то ни было, Петров его раскусил.- Кто так говорит? Учитель по литературе?

- Ну… Он тоже говорит.- Игорь крякнул и покачал головой.- Все вообще говорят. Я имею в виду взрослые.

- А потом выясняется, что советчики и книгу в руках не держали,- подхватил Петров.- Надеюсь, твой учитель не в счет. Пятерка тебе, Игорь, за примазывание, двойка — за собственное мнение. Я тебя хочу услышать. Не повторение чьих-то слов, а то, что думает Игорь Мещеряков.

Игорь поерзал. Неиспользуемые годами шестерни заскрипели; он не привык к таким вопросам. Он отработал защитную реакцию, довел ее до автоматизма. Обычно он уклонялся или отмалчивался в ответ. Вопросы служат уловкой, отвлекающим маневром, ловушкой для простаков. Это охота докапывальщиков всех мастей. Любой вопрос такого рода — это сигнал охотничьего рожка, от которого свободные звери должны ссаться кипятком. Стоит открыть свои мысли, свой разум — и туда польются помои со всех сторон. Стоит открыть сердце — и в него полетят пики и копья. Больше всего докапывальщики ненавидят открытые сердца. Их они раздирают на части.

Игорь на всякий случай стрельнул глазами в сторону Петрова. В обход галстука. Увиденное его немного расслабило. Вроде бы тот настроен слушать, и на лице — действительно интерес. Оставалось надеяться, что тот не прячет за спиной томагавк. Игорь прочистил горло.

- Я бы вообще исключил литературу из школьной программы. Я бы сделал ее хобби, а еще лучше – закрыл бы под замок. Ну типа как в Ватикане хранят свитки, и доступ туда только избранным; я бы все книги запихнул в Ватикан, и пускай там лежат себе.

Продолжение следует...