Иван Ефремов: жизнь на лезвии бритвы⁠⁠

Автор: Ася Бажутина

".. памятуй всегда, не пускай неизвестных людей, а впустив, никогда не говори запальчиво или откровенно с неизвестным человеком. Немало шансов, что это окажется дрянь, подосланная или просто решившая воспользоваться беззащитностью…“, - писал Иван Ефремов своей жене.

Но ведь пришли, вошли и запретили писать, вычеркнули имя со скрижалей науки. Шептались, что, дескать, английский шпион - ведь учит сына выживать в лесу (прямо, как бойскаута). Что не моряк - потому что в автобиографии написал, что плавал, а не "ходил". Что растлевает детей, показывая им альбом с репродукциями картин и фотографиями античных статуй. Что путь в науку лежал через постель - потому что жена была дочерью выдающегося ученого.

Но правда прорастет из любого сора. Рано или поздно, но прорастает. И когда-нибудь наступит Эпоха Встретившихся Рук и пройдет эпоха инферно.

Невозможно прожить за одну жизнь сразу несколько. Но некоторым это удается. Как, впрочем, и вписать свое имя в историю сразу и науки, и искусства.

Скорее всего, точный год рождения Ивана Антоновича Ефремова, как и некоторые события в его жизни и творчестве, останется на «его совести». В метрической книге деревни Вырица, что под Санкт-Петербургом, указана дата — 1908 год. Сам Ефремов в официальных документах указывал 9 (22) апреля 1907 года. Есть основания полагать, что «старил» он себя, чтобы пораньше начать работать и стать самостоятельным.

Родился в семье лесозаводчика-старовера Антипа Харитоновича Ефремова, купившего себе молодую наложницу 17 лет - Варвару Александровну Ананьеву (у её же отца) с обещанием жениться после того, как она родит сына. Годом ранее Варвара родила дочь Надежду. И только после рождения Ивана брак был зарегистрирован.

С отцом и младшим братом

Согласно выписке из метрической книги за 1908 г. Суйдинской Воскресенской церкви Царскосельского уезда:
"Определением Санкт-Петербургского окружного суда от 18 декабря 1910 г. значится в сей статье Иоанн, признан законным сыном титулярного советника Антона Харитоновича Ефремова и жены его Варвары Александровны».

Детство Ивана прошло в доме отца, который был больше занят бизнесом, нежели семьей, с матерью, которая больше занималась болезненным младшим братом – Василием.

«…семья-то была самая что ни на есть обыкновенно мещанская, с жестоким деспотизмом отца, как то принято у староверов, внутренне глубочайше некультурная». (И.А. Ефремов)

С матерью, старшей сестрой и младшим братом

Мальчик был предоставлен самому себе и пристрастился к чтению. Читать он научился в 4 года. Благо библиотека была большая и богатая на выбор. Но, конечно, кто бы мог устоять перед приключенческой литературой, и самой любимой книгой Ивана стала «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. А еще Уэллс, Конан Дойл и Джек Лондон – с их книг и начался путь Ефремова-фантаста. Но об этом чуть позже.

В 1914 году семья переезжает в Бердянск, на побережье Азовского моря, так как врачи рекомендовали младшему ребенку южный климат. Иван поступает в гимназию.

Гимназист Ваня Ефремов

В 1917 году Антип Харитонович и Варвара Александровна развелись. Мать с детьми переехала в Херсон и вышла в 1919 году замуж за красноармейца. С которым и уехала, когда Красная армия ушла с Украины. Детей сначала взяла к себе дочь отца от первого брака, но вскоре она умерла от сыпного тифа, и Иван с братом и сестрой остались одни. Отдел народного образования снабжал детей карточками на продовольствие, но этого было мало, и приходилось продавать вещи, чтобы как-то выжить.

«Одно время пристроился я на работу в порту. Не брали, говорили, что еще мал, но я упросил. Помню, как получил в конце недели свой первый в жизни заработок — несколько миллионов деньгами и главное, паек. По четверти фунта ячменной муки грубого помола. По полфунта соленых-пресоленых сушеных бычков, от которых распухали губы, и по десятку ландрину — леденцов. Жить было можно! Получил через месяц даже сандалии «деревяшки», примечательный предмет материальной культуры времен гражданской войны… ».

Произошло тогда же и событие, в результате которого Ефремов стал крайне немногословным и никогда систематически не преподавал, уже будучи профессором.

«Во время Гражданской в Очакове Иван Антонович сидел на пожарной лестнице и читал Хаггарда. На рейде стоял английский корабль, который шарахнул из орудия прямо по очереди за хлебом. Ивана Антоновича контузило взрывной волной, он лежал в больнице. После этого стал иногда заикаться» (Таисия Иосифовна Ефремова, последняя жена писателя).

Отец, пожертвовавший все состояние советской власти, нашёл и забрал брата и сестру в Петроград, а Иван «сыном полка» прибился к 6-й автороте Красной армии. Научился водить автомобиль. Участвовал в освобождении Крыма от белогвардейцев. В 1921 году, когда 6-я авторота была расформирована, Ефремов уезжает в Петроград.

Он поступает в школу второй ступени. Заканчивает её за 2 с половиной года, благодаря поддержке учителей, особенно учителя математики Василия Александровича Давыдова.

«Но как бы ни были трудны занятия, надо было еще и жить. Лето, часть весны и осени, вообще всякое свободное время проходило в погоне за заработком. Мы были воспитаны в старинных правилах. Мало-мальски подросшие дети не могли быть в тягость родителям или родственникам. Поэтому... и я должен был обеспечивать себя сам»

Всего через год Ефремов уезжает на Дальний Восток и ходит на парусно-моторном боте «III Интернационал» старшим матросом.

По воспоминаниям, отстаивать «свое достоинство в компании со всякой шпаной» в то время ему помогали «врожденная сила и боксерское умение». Но наука звала.

«В один из таких моментов я пошел к одному чудесному человеку, вдохновенному романтику моря, талантливому литератору-капитану Дмитрию Афанасьевичу Лухманову. Мы сидели у него дома на Шестой линии, пили чай с вареньем. Я говорил, он слушал. Внимательно слушал, не перебивая, знаете, это большой дар уметь слушать! — потом сказал: „Иди, Иван, в науку! А море, брат… Что ж, все равно ты его уже никогда не забудешь. Морская соль въелась в тебя“… Это и решило мою судьбу…»

Академик П.П. Сушкин в то время был директором Северодвинской галереи в Ленинградском Геологическом музее. Он поспособствовал, и молодой штурман поступил на биологическое отделение физмат факультета ЛГУ. Сначала вольнослушателем, через год – уже студентом. В 1926 году, на третьем курсе, Ефремов уходит из университета: либо потому что не получил стипендию как не-рабфаковец и не-коммунист, либо из-за студенческих чисток лиц «непролетарского происхождения».

Однако его способности не остаются незамеченными, и Ефремова посылают в геологические и палеонтологические экспедиции. Академик В. Л. Комаров в рекомендательном письме для одной из первых командировок Ефремова писал: «Молодой человек — настоящий тип начинающего учёного». Экспедиции Ефремова приносят многочисленные открытия и находки. За плечами Ефремова 31 экспедиция, в 26 – он был руководителем.

«Начал я препаратором у академика Сушкина. Эта работа — освобождение ископаемых костей от породы, в которую они вкраплены, оставляет свободной голову. Приобретя некоторые навыки, можно хорошо работать и думать о своем. То же и в экспедициях. Долгие поездки и утомительные ожидания на железнодорожных полустанках и аэродромах. Сколько часов, суток и месяцев пропали даром! Геологов и палеонтологов я бы награждал медалью за долготерпение. Но есть в этом и хорошая сторона: праздное время освобождает голову для размышлений…».

В 1930 году Ефремов женится в первый раз, на дочери известного геолога Н.И. Свитальского, Ксении. Через 5 лет брак распадется, но даже после смерти Ефремова будут обвинять в том, что путь в науку он пробил «через постель».

В 1935 г. — учёный специалист, кандидат биологических наук. С 1937 года — заведующий отделом низших позвоночных в Палеонтологическом институте Академии Наук СССР.

Экстерном заканчивает Ленинградский горный институт и становится горным инженером, получив диплом с отличием.

Вместе с Академией Наук переезжает в Москву. И каждый год Ефремов ездит в экспедиции в поисках нефти, угля, золота, руды и полезных ископаемых. В Большом советском атласе мира находятся результаты картографирования и топографии, осуществленных группами Ефремова.

«Начальник — тот, кто в трудные моменты не только наравне, а впереди всех. Первое плечо под застрявшую машину — начальника, первый в ледяную воду — начальник, первая лодка через порог — начальника, потому-то он и начальник, что ум, мужество, сила, здоровье позволяют быть впереди. А если не позволяют — нечего и браться»

На должности начальника Иван Антонович не прозябал, иногда рискуя жизнью. Например, спускаясь в старые шахты в Башкирии.

«В брошенные шахты я обычно спускался прямо на канате, закрепленном за лом, вбитый в край воронки, образовавшейся вследствие осыпания земли вокруг устья шахты, — вспоминал И. А. Ефремов. — Спуск производили коллектор и рабочий. На конце каната привязывалась палка, обычно ручка от кирки, закрепленная в большой петле. Я пролезал в петлю, усаживался на палку и, держась руками за канат, пятился назад в воронку шахты. В самой шахте нужно было все время отталкиваться ногами от стенки шахты, так как канат полз по одной из стенок, а не был закреплен в центре над шахтой. Подъем производился в обратном порядке. В этом случае приходилось как бы идти по стенке шахты лицом вперед, что менее неприятно. Были случаи, когда из особенно глубоких шахт мои помощники были не в силах вытащить меня обратно и извлекали только при помощи лошадей. Огромная сеть выработок под землей нередко не могла быть обследована за один раз, и я проводил в подземных работах дни и ночи, иногда по трое суток не выходя на поверхность. Помощники мои обычно отказывались спускаться вместе со мной из страха перед обвалом…»

В 1936 году состоялся второй брак Ивана Ефремова – на палеонтологе Елене Дометьевне Конжуковой. В том же году на свет появился единственный ребенок Ефремова – сын Аллан, названный в честь любимого персонажа – Аллана Квотермейна («Копи царя Соломона», Р. Хаггард).

Семья

В 1937-38 гг. в результате чисток среди ученых были репрессированы, в том числе, бывший тесть Ефремова – Н.И. Свитальский и руководитель его первой экспедиции - М. В. Баярунас. Были сожжены большая часть дневников и писем, поскольку Ефремов переписывался с немецким палеонтологом Ф. фон Хюне.

К 1940 году Иван Антонович формулирует свою идею о тафономии – отделе науки, объединяющем биологию и геологию (τάφος — «могила, погребение», νόμος — «закон»), изучающем закономерности процессов захоронения и образования местонахождений ископаемых остатков организмов.

В марте 1941 он защищает докторскую диссертацию «Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР». Цикл работ знаменует новый этап развития палеонтологии в СССР.

В начале войны Ефремова эвакуируют в Алма-Ату, затем в г. Фрунзе (ныне Бишкек), где он переносит лихорадку тифозного типа, оставившую тяжелое осложнение в виде болезни сердца – септического эндокардита. Иван Антонович занимается организационной деятельностью по эвакуации экспонатов Палентозоологического музея и пишет монографию по тафономии.

«Меня, как доктора наук, прочно забронировали и держали в глубоком тылу. Необходимой научной литературы почти вовсе не было, жить было очень тягостно, работать по специальности — почти невозможно. Организм, обессиленный недоеданием, после очередного приступа болезни совсем не годился ни на что серьезное. В этих условиях я и начал придумывать свои первые рассказы, даже не мечтая о том, что они будут когда-нибудь напечатаны и что я стану „настоящим писателем“…

Таким образом, даже тяжелейший недуг Иван Антонович смог использовать во благо не только себе, но и всем любителям фантастики.

В 1943 году Ефремов вернулся из эвакуации.

«После возвращения в Москву „писательские подвиги“ были забыты. Но кое-кому из знакомых я показывал рассказы, и они нравились. Мне посоветовали отправить экземпляр рукописи в „Молодую гвардию“. И тут все завертелось, словно я вытащил счастливый билет…

Однажды меня пригласил к себе в Кремлевскую больницу Алексей Николаевич Толстой. Он умирал от рака легких. Это было за два месяца до его кончины. Он занимал две или три комнаты, обстановка ничем не напоминала больничную. „Рассказывайте, как вы стали писателем! — обратился ко мне Алексей Николаевич, едва я успел переступить порог. — Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?“ — „Мне очень лестно, что вы так отзываетесь о моем стиле, — ответил я. — Если в нем действительно есть какое-то достоинство, то все это идет от науки. Ведь мне постоянно приходится описывать ископаемые, условия залегания пластов, окружающий ландшафт, осадочные породы, вводить в свои научные работы самые разнокачественные описания. Профессия геолога и палеонтолога требует точных наблюдений и умения фиксировать все, что видит глаз…“»

Самое громкое открытие Ефремова – обнаружение ископаемых останков мелового периода в Центральной Азии. Исходя из своих расчетов, используя тафономию, он открыл крупное расположение мезо-кайнозойских находок (скелеты различных динозавров, гигантских черепах, крокодилов и рыб), ископаемые деревья – около 120 тонн палеонтологических коллекций. Гоби в течение десятков миллионов лет была болотом, богатым на флору и фауну.

«Природа щедро одарила Ефремова, — писал палеонтолог П. К. Чудинов. — Он был красив строгой мужской красотой. Не был суетлив, не делал лишних движений, никогда не спешил. Ходил легко и бесшумно. В его облике было нечто особенное,заставлявшее внимательных встречных прохожих смотреть вслед. В нем как бы воплотился лондоновский „великолепный экземпляр человеческой природы“. Однако в сочетании этих чисто внешних данных с чертами характера, интеллектуальной и человеческой сущностью он более представляется олицетворением чеховского идеального образа…»

Глубокие знания наук биологии, геологии, палентологии; обширный практический опыт, энциклопедичность знаний, знакомство с разными людьми задали вектор его текстам, создали мир кристальной чистоты и глубокой логики. В Союз писателей он был принят единогласно, даже без заявлений и рекомендаций.

Весь накопленный багаж знаний позволил ему совершить «открытия на кончике пера». Он предугадал, предвосхитил, подобно Жюль Верну, следующее:

- заложение кимберлитовых трубок с алмазами;

- месторождения ртутных руд;

- голографию;

- трехмерное телевидение;

- экзоскелет.

Главными темами его художественных произведений становятся идеальный, утопический коммунизм, поиск диалектического равновесия и разумности человека. Также, первым из фантастов, Ефремов смело, на грани эротизма, воспевает красоту женщины.

Критики считали, что Ефремов пишет небрежно, схематично, слишком дидактично. Диалоги длинные и нудные: «неточность языка, неестественность ситуаций, слащавые образы, патетические мелодекламации», речь автора «местами ходульна и расцвечена красивостями». Но он неплохо описывает детали и пейзажи, архитектуру и бытовые ситуации.

«Я ворочаю словами, как глыбами, и читать меня бывает тяжело. Мне хочется, чтобы каждое слово было весомым и необходимым для создания зрительного образа или точного выражения мысли. Закат солнца в якутской тайге, в Памирских горах или в среднеазиатской пустыне имеют свои особенности. В каждом уголке природы есть неповторимое своеобразие. Нужно отчетливо представить себе то, что ты видел, и находить нужные слова»…

Руководству Палеонтологического института литературные экзерсисы профессора не нравились, и весной 1952 года даже планировалось заседание по личному делу. Однако ученый получил Сталинскую премию, и его оставили в покое.

Как камень, брошенный воду, оставляет круги на воде, так и творчество Ефремова повлияло и до сих пор влияет на людей. По мнению кинокритиков, Джордж Лукас в своей Саге сделал оммаж имени, схожего с ефремовским Даром Ветром. «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы» и «Час быка» были переведены на многие языки. Они определили жизненные пути многих людей: им хотелось жить в мире, в котором у людей есть более достойные занятия, чем «делать деньги» или «одобрять политику партии». «Туманность Андромеды» стал первым и единственным научно-фантастическим романом, получившим Государственную премию.

«...Создание Великого Кольца, связавшего населенные разумными существами миры, было крупнейшей революцией для Земли и соответственно для каждой обитаемой планеты. Прежде всего — это победа над временем, над краткостью срока жизни, не позволяющей ни нам, ни другим братьям по мысли проникать в отдаленные глубины пространства. Посылка сообщения по Кольцу — это посылка в любое грядущее, потому что мысль человека, оправленная в такую форму, будет продолжать пронизывать пространство, пока не достигнет самых отдаленных его областей...» 

И. Ефремов, «Туманность Андромеды».

В 1961 году умирает вторая жена Ефремова – Елена. В 1962 году (так скоро, по обвинениям некоторых критиков), Ефремов женится на Таисии Иосифовне Юхневской, бывшей его личным секретарем и коллегой с 1950 года.

С Таис

В 1968 году советское руководство ужесточило идеологический контроль и цензуру над литературой. Первой мишенью стала научная фантастика. Бдительные граждане замечали в книгах идеологические ошибки, далее следовал разбор книги как коллективом авторов, так и КГБ. «Час Быка» попал под раздачу: «под видом критики общественного строя на фантастической планете “Торманс” по существу клевещет на советскую действительность». Это вылилось в запрет романа. Книгу изъяли из библиотек и магазинов. Под раздачу попало также издательство «Молодая гвардия», произошли чистки.

20 ноября 1970 года Ефремов пишет письмо, защищающее «гвардейцев»:

«Журнал «Молодая гвардия» …подвергается суровой критике (на мой взгляд преувеличенной). В числе ошибок редакции… считают и опубликование моего романа. Некоторые люди усмотрели в романе опорочивание нашего строя. …Разумеется, «Час Быка» — очень сложный роман, и одной из его главных целей была критика маоизма, который, как известно, использует опыт коммунистического строительства в нашей стране, искажая и выворачивая его в своих целях. И очень плохо для критики, если изображение будущего строя, смоделированного по маоистскому Китаю плюс гангстерскому монополистическому капитализму, она принимает за какое-то изображение нашего строя!
Естественно, я обращаюсь в высший орган партии нашей страны с просьбой или указать мне мои ошибки, или разъяснить, что опубликование моего романа «Час Быка» не является идеологической ошибкой редакции журнала «Молодая гвардия» или, соответственно, издательства»

После того, как его деятельность фактически была запрещена, Ефремов писал:

«А я уверен, что после „Часа Быка“ появятся многочисленные произведения, спокойно, доброжелательно и мудро разбирающие бесчисленные препоны и задачи психологической переработки современных людей в истинных коммунистов, для которых ответственность за ближнего и дальнего и забота о нем — задача жизни и все остальное, АБСОЛЮТНО ВСЕ — второстепенно, низшего порядка. Это и есть тот опорный столб духовного воспитания, без которого не будет коммунизма! Либо будет всепланетное коммунистическое общество, либо вообще не будет никакого, а будут пыль и песок на мертвой планете»

В результате этого все последующие рукописи Ефремова проходили редакцию и контроль в ЦК. В том числе, последний роман писателя «Таис Афинская». Роман был посвящен жене Таисии. В нем Ефремов исследовал женский культ, роль женщины в истории и размышлял о поиске красоты и истины на фоне столкновения античной и восточной культур. Вдохновительницы и охранительницы (в хорошем смысле этого слова), всегда прекрасные женщины выписаны Ефремовым с великой любовью и восхищением. Там, где женское начало угнетается, по мнению писателя, наступает деградация.

"...На изгаженном, вытоптанном месте не вырастает любовь к своему народу, своему прошлому, воинскому мужеству и гражданской доблести. Забыв о своем славном прошлом, народ обращается в толпу оборванцев, жаждущих лишь набить брюхо и выпить вина!..."(«Таис Афинская»)

Но писатель до публикации не дожил.

5 октября 1972 года он умер от той болезни, что мучила его уже долгие годы.

Через месяц после смерти в доме вдовы писателя был произведен тридцатичасовой обыск Управлением КГБ на предмет обнаружения "идеологически вредной литературы». Фамилия Ефремова была вычеркнута из списка научных работ, включая тезисы докладов по тафономии, которую он основал. В 1989 году на официальный запрос в Следственный отдел был получен письменный ответ:

"в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти. В результате проведения указанных действий подозрения не подтвердились"

Похоронен Иван Антонович Ефремов на кладбище в Комарово, под Санкт-Петербургом. Но могила эта – кенотаф. Согласно последнему желанию писателя, его вдова развеяла его прах над Индией.

Время от времени среди цветов, которые приносят на могилу учёного, писателя и фантаста, появляется игрушечный динозаврик...

На тонкой грани лезвия бритвы находятся красота и величие человеческого бытия — между пороком и святостью, между анархией и тоталитаризмом, между животной сутью и самопожертвованием, между богатством и нищетой. Между двумя смыслами человеку всегда необходимо сделать третий. И выбор этот происходит вечно.

Автор: Ася Бажутина.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_323095

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!