История моей жизни, включая демонов⁠⁠

Решение призвать демонов не было спонтанным. Я всё обдумал. В основу решения легли несколько обстоятельств.

Первое. Если бы требовалось просто кого-нибудь убить, то я бы и сам справился. Я убил много людей. Некоторых даже дважды (ох уж эта мода на зомби). Но надо не только уничтожить стайку мерзавцев, нужно выпилить из сущего всю, связанную с ними, дрянь. А кто с этим справится, если не демоны? Если демоны откажутся, то я прямо не знаю куда и обращаться.

Второе. По отцу я — водяной. Рос с матерью, среди людей, детсад-школа-институт, но взгляды, скажем так, шире человеческих. И немножко умею такого, что людям недоступно. Да, я прекрасно чувствую себя в воде. Моя кожа впитывает из воды кислород. Для работы этого не хватит — задохнешься, а вот неподвижно лежать на дне можно месяцами. Чем, кстати, мой батя и занят. У меня, как у сына водяного, есть некоторые специфические знакомства и понимание "с чего начать".

И вот что важно— я это уже делал. Уже обращался к демонам. Отметим как третье обстоятельство, как раз и заставляющее меня не спешить, а ещё и ещё раз всё тщательно взвесить. Произошло же это много лет назад, в моей юности. Почему я тогда, имея возможность выбора, "остался в людях"? Не только из-за пристрастия к длинным английским романам эпохи романтизма. Я безумно люблю женщин. Я любил их всегда. С раннего детства меня радовало в девочках всё: как они говорят, смеются, прыгают через скакалку. Завидев девочку, я, радостно вопя, бежал к ней с распростертыми объятиями. Я восхищался одноклассницам в старших классах, уже тайно, уже робея и дрожа от случайного прикосновения. К семнадцати годам я беспрестанно думал о девушках. При этом, намного более удовлетворения плотских желаний я жаждал подлинной любви (вот они, английские романы), нежных, чистых и вечных отношений.

Настала пора сказать о моей внешности. Нет, о зелёных волосах и бородавках речи нет. Лицом я в мать, а мама у меня была красивая. Шея вот уже в отца, толстая и короткая. Но главная проблема в пятьдесят восьмом размере обуви при росте метр пятьдесят восемь... С этим-то что поделать? К тому же, ступни мои выглядят уродливо, на суше я сжимаю длинные пальцы ног, скрывая перепонки. На людях всегда ношу обувь или хотя бы носки. Ещё мне нужен жир, купаюсь я круглый год, а гидрокостюм использовать не могу, душит.

В общем, я был семнадцатилетний низкорослый пухляк в неестественно огромных кроссовках. Девушки меня не замечали и это было даже благородно с их стороны. Парни иной раз подтрунивали, но мягко, было известно, что, услышав обидное, я сразу лезу в драку, независимо от размера соперника. Опять же, росли мы на берегу великой реки Куолги, пацаны знали, как я ныряю и понимали, что злить меня себе дороже — в реке против меня шансов нет, хоть один на один, хоть в составе банды (была попытка в шестом классе, мать потом в школу вызывали). Меня не трогали, но и друзей не было.

В год выпускных экзаменов майские дни были жаркими, а кондиционеры — редкостью. На всех городских пляжах полуголые школьницы писали шпаргалки. Я мог беспрепятственно любоваться ими, никто на меня не отвлекался, хотя, бывало, как выпрыгну из воды на пару метров — уж очень эмоции переполняли. Экзамены сдавал как в тумане, но без провалов, память имел цепкую.

Но что за радость от диплома, когда хочется только любви? А шансов никаких. И я решил призвать демонов. Юность глупа и поспешна.

За помощью обратился к отцу, с ним тогда ещё была связь. Он не стал меня отговаривать, сказав, что сам во всём виноват, незачем было восемнадцать лет назад мать мою на дно утаскивать. Через короткую цепочку посредников, в которой участвовали и цыгане, я вышел на Лёху-демона. Лёха был пикапер, он учил всех желающих быстро и безотказно соблазнять женщин. Меня он окинул ехидным взглядом, потом презрительно хмыкнул:

— Любви охота? Страстной, безумной, всепоглощающей? С кем? С Зоей?

Я вздрогнул: "Всё ведь знает, демон проклятый". Зоя была первая красавица нашего класса, высокая, с умопомрачительной фигурой. Я и помыслить о ней не решался. А этот её розовый купальник...

— Ну пошли, — продолжил демон.

— Погодите. Что я буду вам за это должен? — я понимал, что демона трудно найти, но ещё сложнее с ним договориться. И был готов ко всему. Так мне, по крайней мере, казалось.

— Ничего не будешь должен, — ответил Лёха, сплюнув. — Я так развлекаюсь.

Через мгновение мы оказались перед дверью, обитой бордовым дерматином. Леха позвонил. Дверь открыла Зоя, в прозрачном платье поверх розового купальника.

— Смотри Зойка, кого я к тебе привел, всё как обещал, — насмешливо сказал демон и подтолкнул меня к девушке.

С Зоей сделалось что-то невероятное. Она завизжала, запрыгала, захлопала в ладоши, бросилась ко мне на шею, снова запрыгала и захлопала:

— Это вы! Вы у меня в гостях! Этого не может быть! Я смотрела все ваши фильмы, читала всё, что о вас написано, я французский выучила потому, что мечтала с вами когда-нибудь встретится! Notre pays est très grand et très hospitalier! Ой, проходите скорее, пожалуйста, не стойте в дверях-то, а я одна дома, все на дачу поехали помидоры пасынковывать, — Зоя вела меня в глубь квартиры, повсюду на стенах висели портреты известного французского актера, вырезанные из журналов про кино.— Больше всего я люблю Зорро, пятнадцать раз смотрела, хотя нет, про три шага в бреду я ещё больше люблю, хотя боюсь очень, вы там такой пугающий, а ещё Бассейн, а ещё Леопард, а еще...

Конечно, чтобы просто успокоить девушку я, взяв её за шею, потянул вниз и поцеловал. В то же мгновение бесследно исчезли платье и купальник. Прекрасное девичье тело было в моём полном распоряжении, ни в чем я не получал отказа, Зоя всего желала сама, ещё и бесконечно. Мы не вылезали из постели сутки, иногда спали, иногда ели какие-то консервы.

На следующий день я чувствовал себя разбитым, Зоины же восторги не ослабевали.

— А как великолепное вы говорите по-русски! А я так мучилась с этими сослагательными наклонениями. Пойдемте гулять? У нас на набережной есть отремонтированный кусок. И можно искупаться. Вода теплая сейчас. Там ресторанчик есть чудный на берегу. Я однажды представила, давно ещё, что сижу в этом ресторанчике с вами и чуть не померла от счастья.

Я долго отнекивался, но всё-таки позволил Зое вытащить нас на улицу. Прохожие смотрели на нас косо, о чем-то шептались. Зоя ничего не замечала, шла рядом со мною, гордая и счастливая.

Вечером я не без труда заставил себя залезть в постель к Зое. Хотелось поспать где-нибудь на коврике в коридоре, что никто меня не гладил и не целовал.

И в первые часы я ещё боялся, что наваждение пройдет! На третий день я уже только на это и надеялся, рассчитывая, что Леха, как опытный демон, к тому пикапер, всё предусмотрел. Зойкина же страсть только усиливалась.

— Я люблю вас, Я так вас люблю, я умру за вас, вот скажите только — с крыши прыгну или утоплюсь.

— Зачем с крыши-то, — отвечал я с раздражением, которого Зоя не замечала.

На четвёртые сутки я заявил, что срочно должен ехать на съёмки нового фильма. Кино будет называться "Зоя", если продюсеры не обманывают.

— Я провожу вас до самолета, едем в Кумуруч, я уже готова, — Зоя боялась расстаться со мною даже на мгновение. Не со мной, конечно, а тем, кого она во мне видела.

Я объяснял, что в Кумуруче меня встречает жена и Зое туда нельзя, но я, обязательно, по приезду, или прямо в аэропорту, давно хотел поговорить с супругой, брак иссяк, а у нас с тобой всё по-настоящему, а продюссеры-контракт-неустойка, — нёс какую-то мерзкую несвязную чушь из плохих фильмов. На мгновение убедил, вырвался из слезливых объятий, бросился наутёк, к реке, нырнул в любимую заводь и сутки отсиживался под корягой, собираясь с мыслями. Затем ночью, тайком, что не нарваться на Зою, добрался до дома, собрал вещи, попрощался с мамой и уехал поступать в институт.

Обучаться решил на инженера речного транспорта. Поступил легко, экзамены сдал как надо, да и конкурс был небольшой. Поселился в общежитии недалеко от водохранилища.

Наступила осень и я понял, что Зоя утопилась. Мы такое чувствуем. Я обвинил во всём Леху-демона, хотел вызвать его на бой, поквитаться. Но никто не мог помочь мне найти его, а может никто и не хотел. Тогда я обрушил весь свой на гнев на пикаперов. Четверых утопил, пятый как-то всплыл, везунчик.

Мне стыдно за это. Я не должен был так поступать с пикаперами.

(продолжение следует)