Город-призрак (часть 12)⁠⁠

Начало истории: Город-призрак (часть 1) Город-призрак (часть 2) Город-призрак (часть 3) Город - призрак (часть 4) Город-призрак (часть 5) Город-призрак (часть 6) Город-призрак (часть 7) Город-призрак (часть 8) Город-призрак (часть 9) Город-призрак (часть 10) Город-призрак (часть 11)

Олег медленно обвел комнату взглядом. Кровь текла по телу из множества порезов. Сильная боль во всем теле, она билась в висках. Но дикая злоба, разрывавшая душу, помогала преодолеть ее. Щенок должен был сдохнуть!! А он смог убежать. И он видел. Все видел!! И все понял!!
- Уходи! – раздался в гудящей как колокол голове голос, - Я предупреждал, что нельзя брать вещи мертвых!! А ты!! Решил нажиться на барахле! Надо найти твоего щенка и навсегда заткнуть ему глотку! Только сперва…. Сперва надо разобраться с женой. Эта сука испортила тебе всю жизнь. Родила щенка. И она должна за это заплатить!
Олег смотрел на копошащуюся на полу супругу и злобная радость подкатывала к горлу, заставляя губы кривиться в дьявольской усмешке. Наконец-то!! Наконец он расплатиться с ней!! За все!!! С трудом нагнувшись, он взял разбитую бутылку и, пошатываясь, подошел к жене.
- Олежа-а, - прохныкала Тамара, не до конца понимая, что происходит,-  О-олежа, а Андрюша ушел. Вы подрали-ись. Олежа-а, - она смотрела на него мутными пьяными глазами. Олег Николаевич медленно поднял бутылку, наслаждаясь, предвкушая ее смерть.
- Олежа-а,- пьяно захихикала Тамара. Смех резко оборвался, она в ужасе смотрела на Олега Николаевича, - Олежа, ты чего? Ты… Нет, Олежа…Нет!!!
- Вот и все, дорогая моя, - мужчина, улыбаясь, смотрел на труп жены, - провел острым осколком по горлу и ты готова. Теперь щенок. Пора ему научиться уважению.

В археологической лаборатории кипели жаркие споры. Стоит ли связываться с тем странным иррациональным явлением? Ярость застилала разум.
- Надо уезжать из этого проклятого города, - Ромка сорвался на крик, - людей убивают. Никто не может найти этого ненормального. Надо валить отсюда, пока есть возможность!!
- И оставить все как есть?! – Алька разъяренно смотрела на археолога, - какого черта! Надо попытаться сделать хоть что-то. Эта тварь и дальше будет убивать! Ты просто трус!
- Не у всех родственники в Екатеринбурге! У меня дочь и мать скоро приедут. Тебе как всегда легко говорить! «Что-то сделать»! Ты думаешь хоть о ком-то?!
- Не поверишь!! Думаю! Только единственный способ спастись – уничтожить эту пакость!
Спор разгорался, переходя на личности. Ромка с силой ударил кулаком по столу, Алька в ярости схватила тяжелую фигурку средневекового рыцаря с полки.
- Тихо! Вы что с ума сошли оба?!! – Катя, Сергей и Женька, прибежавшие на крики из хранилища, бросились разнимать сцепившихся.
Алька медленно разжала пальцы. Ярость медленно сменялась ужасом. Господи! Она чуть не проломила Ромке голову этой тяжеленной фигуркой. Она была готова его убить! На потрясенном лице Романа читалось изумление и раскаяние.
- О Боже!! Аля, мы же чуть не поубивали друг друга.
Алька, упал на стул, закрыла руками лицо. Что бы случилось, если бы их не растащили?! В лаборатории остался бы один или два трупа. То, что пришло в город одурманивало людей, старалось заставить их убивать.

Оксана торопливо шла через  мрачный, страшный в своей темноте парк. Зачем она пошла через парк, а не по улицам, как ей советовал свекор? Хотелось поскорее увидеть дочерей. В последнее время Оксана старалась реже оставлять их одних. Все три дня, когда они с Ильей приехали в Кабер, ее ни на минуту не отпускала тревога. Она ворочалась в душе кошмарным уродливым зверем. Илья посмеивался над ее страхами, но Оксана ничего не могла с собой поделать. Ей все время казалось, что стоит оставить девочек одних, она их уже не увидит никогда. Вчера до дачного домика Алексея Ивановича ее довез свекор. Но сегодня Юрий Николаевич ненадолго забежал домой и только для того, что бы сообщить, что отвезти Оксану он не сможет. Парень, живущий и работающий у него в музее, вроде Андрей, вспомнилось Оксане, подрался с отцом и они едва не убили друг друга. Так что теперь он едет в полицию, разбираться, что же там точно случилось.
- Вот, дождешься, этот сын алкашей и тебя когда-нибудь прирежет. Будешь с ним еще цацкаться. В кои-то веков родной сын приехал, а ты с этим мальчишкой носишься…,-  недовольно проворчала Зинаида. Чубаров только передернул плечами и захлопнул за собой дверь. Перед уходом он только просил Оксану не ездить за город, подождать до завтра. А завтра он сам увезет ее к дочкам на машине. Но ждать Оксана не могла. Поэтому она и шла торопливо через этот отвратительный парк. Где-то глубоко в душе червячком кусала обида на свекра – кто для него важнее – она с внучками или этот незнакомый ей парень. Мог бы и подвезти, и с внучками посидеть, ничего бы с этим незнакомым мальчишкой не случилось. Этой глупой дракой свекор мог бы и завтра заняться. И старенький парк совсем не страшный и уж наверно не опаснее тех московских переулков, по которым она иногда возвращалась домой.
- Неуютный, неухоженный, ощипанный, но не страшный – успокаивала себя Оксана.
Не просто неуютный, а какой-то неживой. Идешь по нему, как по гигантской стройке и понимаешь – здесь никто не будет веселиться и радоваться. Какая-то темная громадина своими спицами точно вот-вот пронзит небеса, тень другой карусели казалось скелетом, валяющимся на дороге. Шаги за спиной напугали Оксану, по спине пробежала крупная дрожь.
- Да нет, ничего страшного,- вновь и вновь успокаивала она себя, уже не веря этому, - просто кто-то задержался, например, на работе, и теперь возвращается, торопится домой.
Но все же шорох заставил оглянуться. Она увидела темный мужской силуэт. И вроде ничего страшного, но дикий животный ужас захлестнул ее сознание, заставив шарахнуться  в сторону и броситься бежать прочь. Непонятно откуда выросли кусты, которых Оксана раньше не замечала, а может их здесь и не было. Ветки больно хлестали ее по лицу и рукам. Туфли на высоких каблуках проваливались в какие-то трещины между разошедшимися каменными плитами дорожки. Боже, только бы выбраться из этого парка. Оксана резко рванулась в сторону. Что-то похожее на железный прут просвистело совсем рядом с головой. Удар в плечо, пришедшийся вскользь, заставил ее пошатнуться. Оксана едва не упала, развернувшись на каблуках, почти столкнулась со своим преследователем. Оттолкнув  его здоровой рукой, она бросилась прочь сквозь кусты, в поисках выхода. Быстрее, быстрее!!! Только бы убежать!! Новый удар пришелся по голове. Оксана упала, закрывая голову от сыпавшихся на нее ударов. Они обрушились с силой урагана, сметая хрупкую защиту, ломая кости, принося мучительную боль. Боль в голове расцвела алым цветком. Перед глазами вспыхнули краски яркого летнего дня, и две ее девочки бежали, держась за руки. Они звали ее, но Оксана никак не могла добежать. Дочки уходили все дальше и дальше, а Оксана погружалась в бархатную черноту смерти.

Юрий Николаевич и Илья сидели в приемном покое морга. Чугунная тишина подчеркивала царившее здесь отчуждение. Вчера, после звонка Алексея Ивановича, который сообщил, что Оксана не приехала, они обзванивали больницы. А Илья раз за разом звонил на сотовый жены. И если вначале в трубке раздавались гудки, то потом звучало только безжизненное: «Абонент вне зоны действия сети…». Только сегодня утром они узнали о гибели жены и невестки…. Дышать становилось все труднее. Чубаров до боли стиснул кулаки. Зачем, зачем он настоял, чтобы девочки жили на даче?!! Тогда Оксана не пошла бы через этот проклятый парк и сейчас была жива, была бы с ними. Они были бы все вместе – Илья, Оксана, девочки. А теперь…. А теперь жизнь его сына и внучек разрушена. И в этом виноват только он. Только он и никто больше. И что-то сделать, исправить свою ошибку он уже не в силах. Он сам сломал жизнь сыну. Если бы он не настоял на том, чтобы отправить внучек за город. Если бы…. Если бы….
- Вот что,- гнетущую тишину разорвал хриплый голос Ильи, - к Кате и Иришке сегодня не езди. Я завтра…. Сам завтра им скажу…. И…. Вот еще…. Сегодня, завтра, когда все бумаги оформлю…. мы уедем…. Оксану…. Ее…. Увезу…. Там в Москве….

Чубаров только безучастно кивнул, сил переживать больше не было. Возвращали они порознь. Илья уехал на такси, а Юрий Николаевич пошел пешком через весь город. Он не замечал ничего вокруг: ни теплого летнего солнца, ни детей, стайками пробегавших по улицам, ни сочной зелени деревьев. Смотрел только под ноги. В голове была звенящая пустота, душевная боль заполняла все его существо. Даже дышать становилось все труднее.
- Юрий Николаевич, - резкий крик вырвал его из черной дыры воспоминаний. Недоуменно оглядываясь, директор музея понял, что сам того не заметив почти добрался до своего дома, а навстречу бегут Алька, Катя и Сергей.
-Юрий Николаевич! – Аля подбежала и застыла, точно перед ней выросла стена, - что с Вами?!! Что-то случилось?!!
- Я… у меня, - Чубаров с трудом мог говорить, - у меня невестка погибла…Оксана….
Что можно сказать человеку, только что столкнувшемуся со смертью родных? Какие слова сочувствия можно найти? Да и есть ли они, эти слова? Ребята стояли, прикованные к месту страшным известием. Аля с Сергеем с ужасом переглянулись
- Вот оно, - бледными губами прошептал Сергей жене.
Юрий Николаевич безучастно посмотрел на них, ребята помялись и все же решили продолжить.
- Понимаете, - Алька запиналась, понимая бестактность своего разговора, - это…Андрей пропал… Он сегодня у нас с Сережей и у Сечкиных расспрашивал что мы знаем об этом маньяке, о том что происходит в городе а…. А потом просто ушел и мы его нигде не можем найти!
- Это все? – устало спросил Чубаров.
- Ну, вроде, да, - неуверенно поддержал жену Сережа.
Юрий Николаевич безучастно прошел мимо ребят, продолжая свой путь домой. Его ничего не интересовало, даже участь Андрея. Хотя еще вчера он ездил с парнем в больницу, заставил его написать заявление о побоях. И даже сам отправился к нему на квартиру. В старой, обшарпанной коммуналке Чубаров нашел только тело матери Андрея. Мальчишка смог опознать мать в морге и подтвердил следователю личность погибшей. Не было слез, только стиснутые кулаки, бледное, похудевшее лицо, белые сжатые губы и тихий яростный шепот. Директору музея казалось, что мальчик клянется отомстить, вот только кому…. Еще вчера Чубаров боялся за парня, переживал за его жизнь, думал, куда пристроить мальчишку, пока идет следствие. Но это было вчера…. Сегодня все изменилось. Сейчас Чубарову придется подняться в квартиру и встретиться с овдовевшим сыном, с женой, а потом и с осиротевшими внучками, посмотреть им в глаза. И надо решать как жить дальше. Как жить?

В квартире встретила страшная, гнетущая тишина. Подняв голову, Юрий Николаевич увидел сына. Илья стоял неестественно прямо, глядя на старинное зеркало. Как эта мерзость опять оказалась в квартире?! Ведь он лично вынес зеркало и увез на дачу, завернув в старый пакет. Разбить старинный предмет не поднялась рука. Его не должно быть в доме!! Но вопреки всему зеркало висело на своем прежнем месте. И снова этот дьявольский предмет перестал быть зеркалом!! Чубаров, покрывшись холодным потом, с ужасом вспомнил, как Иришка также стояла перед этим зеркалом, глядя в его мертвенный свет. И вот теперь – Илья. Стоял и смотрел в мерцающую, мертвую глубину. И улыбался, улыбался мягкой детской беззащитной улыбкой, при виде которой судорога стиснула горло. Сейчас сын напоминал Чубарову того мальчишку, что всегда жил в памяти отца. А Илья все смотрел на зеркало, не отрываясь. Смотрел широко открытыми глазами с радостной, светлой улыбкой, медленно поднося к виску пистолет.
- ИЛЬЯ, НЕ СМЕЙ!!! – крик застыл в мгновенно пересохшем горле. Юрий Николаевич рванулся вперед. Сон, страшный сон, повторявшийся каждую ночь, пронесся в голове скоростной записью. Там, во сне, он не успел, здесь успеет. Он обязательно успеет!! Только бы выбить из рук сына пистолет!! Коридор растянулся на километры. Прошла вечность: нескончаемая, мучительная, слившаяся в один страшный миг пока он бежал к сыну. Успеет!! Должен успеть!!.
- Нет, - прошептало зеркало, - не успеешь. Не успел во сне, не сможешь и наяву.
Звук выстрела Чубаров не услышал. Красные капли медленно разлетались в разные стороны, оседая на мерцавшем зеркале, на стенах, на полу…. С разбегу толкнув Илью, Юрий Николаевич упал на колени рядом с сыном. Он еще не верил. Не мог поверить, что сын мертв. Не мог понять, что пистолет, выпавший из вялой руки, уже сделал свое дело. Смерть медленно и неуловимо начинала менять родные черты лица, искажая их до неузнаваемости.
Смутный шум где-то в стороне вывел Чубарова из состояния оцепенения. На одно мгновение он бросил взгляд в сторону. Но и этого хватило, чтобы неведомая сила подняла его на ноги и заставила бороться за тех, кого он любит. Зинаида стояла в дверях кухни, сжимая в руке нож, для нарезки мяса.
- Я принесла его…. Зачем я вернула зеркало?... Илюша…. Мой Илюша…. Я не должна жить, - голос жены был мертвым, безжизненным. На лице и в глазах не было никакого выражения. АБСОЛЮТНО НИЧЕГО!! Бросившись вперед, Юрий Николаевич сумел выбить из рук жены направленный в живот нож.
- ЗИНА!! - Он схватил жену за плечи и резко встряхнул, надеясь привести в чувство. Зинаида моргнула, но…. Зеркало замерцало в ином ритме, и Зинаида с отсутствующим взглядом живого трупа набросилась на Чубарова. Никогда в жизни он не видел  супруге разъяренную тигрицу. Безумие превратило ее в фурию. Из опасения навредить жене, Юрий Николаевич не мог ударить ее слишком сильно, а она не считалась ни с чем! Царапалась, кусалась, пыталась задушить мужа – убить его любой ценой. Воспаленный мозг лихорадочно искал выход. Пока он еще мог отражать атаки Зины, но как долго это безумие будет продолжаться. Что делать? Как превратить этого зверя, эту взбесившуюся бестию обратно в человека?!! Разбить зеркало!! С силой оттолкнув от себя Зинаиду, Чубаров бросился к коварно поблескивающему зеркалу. Быстрее!! Он споткнулся о тело Ильи и едва не упал. Чем разбить?!! Чубаров снял зеркало со стены и на мгновение замешкался. Холодные ладони сжал горло, перекрывая дыхание. Зинаида подобралась сзади. Юрий Николаевич с силой бросил зеркало на пол, но под тяжестью жены не смог устоять на ногах. Зинаида сшибла его на пол. С огромным трудом, мужчина смог сбросить с себя сошедшую с ума супругу и обернуться к зеркалу. По гладкой поверхности пробежали трещины, небольшие кусочки откололись. Но зеркало продолжало светиться, хотя этот дьявольский свет ослабел, Чубаров уловил в нем тревогу. Быстрее!! Надо его разбить! Уничтожить окончательно! На глаза попался пистолет, выпавший из руки сына. Ледяные руки жены снова оплели горло. Она послушно выполняла отданный ей приказ – УБЕЙ!! Зинаида навалилась всем телом, не давая пошевелиться, вздохнуть и продолжала сжимать руки. Борясь за каждый глоток воздуха, Чубаров медленно, из последних сил протянул руку к пистолету. Всем его существом владела одна мысль – разбить. Разбить это Богом проклятое зеркало!! Перед глазами расплывались красные и черные круги. В висках гулко стучала кровь. Пистолет был тяжелым. Неимоверно тяжелым. С огромным трудом Чубаров смог поднять его и несколько раз ударить по зеркалу. Предельное напряжение сожгло остатки кислорода.
- Кажется – успел, - пронеслась мысль, когда он погружался во тьму.
Из безмятежного небытия мужчину вырвал страшный, воющий на грани безумия крик жены
- Илья!! Илья!! Мальчик мой! Нет!! Юра!! Что с Ильей?!! Илюша!!
С трудом открыв глаза, Чубаров попытался сесть. Перед глазами мелькали черные пятна, грудь болела, а горло саднило так, что каждый вздох превращался в пытку. Когда первый приступ боли немного утих, Юрий Николаевич увидел Зинаиду, обнимавшую тело сына. Она то гладила его по голове, то трясла, точно пыталась разбудить, то пыталась посадить, прислонив к стене.
- Юра, что с ним?!! Почему?!! Илюша!!
С трудом, только с третьей попытки, поднявшись на ноги, Чубаров доковылял до телефона.  Сотовый точно сделали из свинца.
- Скорая? - он сам не узнал хриплый надсаженный голос, - ради Бога приезжайте скорее, - произнес адрес. А потом трубка выскользнула из ослабевших пальцев, а сам Юрий Николаевич без сил опустился на пол. Время потеряло для него свое значение. Мужчина даже не заметил как врачи вошли в квартиру, вынесли тело Ильи и осторожно увели бьющуюся в историке Зинаиду. И даже когда пожилая врач присела рядом с ним, он не сразу обратил на нее внимание.
- Вам тоже следует поехать с нами. Давайте, вставайте осторожненько, - Чубаров молча поднялся. Ему хотелось только одного: чтобы его оставили в покое. Навсегда! Резкая трель мобильного телефона разрушила гробовую тишину опустевшей квартиры. Юрий Николаевич вздрогнул, проведя рукой по лицу, стряхивая с себя оцепенение. Выпавший из руки телефон надрывался в углу.
- Да? – не обращая внимания на протесты врача, Чубаров поднял телефон.
- Юрий Николаевич! – в голове взорвался криком голос Альки, - Андрюха пропал!
- И что? – бесцветным голосом спросил мужчина.
- Юрий Николаевич, вы не поняли. Это маньяк добрался до ваших девочек! До Кати с Ирой!
- Что?!! Что ты сказала?! – Чубаров мгновенно пришел в себя.
- Юрий Николаевич, Вы только не волнуйтесь. Сейчас все уже нормально. С девочками все в порядке,-  тараторила Аля, стараясь сказать все и сразу,-  Этого ненормального Андрей спугнул, а потом куда-то умчался и пропал. Девочки у Алексея Ивановича. Андрея мы найти не можем….
- Ждите!
Чубаров бегом бросился вниз по лестнице, забыв закрыть дверь квартиры. Где-то сзади раздался удивленный и встревоженный голос врача, но мужчине было уже не до этого. Прыгнув в машину, он на полной скорости рванул за город. Мчался, не разбирая дороги. Хорошо, еще, что трасса была пустынной, да и на городских улицах машин и пешеходов было меньше обычного. И хорошо, что по дороге не попалось сотрудников ДПС. Пересек мост через реку, съехал в кювет и заглушил мотор. Отчаяние, копившееся в течение нескольких дней, требовало выхода. Страшный, нечеловеческий вой боли ворочался в груди. Если бы можно было уничтожить этот мир! Мир, забравший родных людей, сломавший все, все что было!! Уронив голову на руль, мужчина с такой силой сжал руки, что побледнели костяшки пальцев, а руль машины протестующее застонал. Рыдания подступали к горлу, прорываясь наружу воем. Вдох-выдох и снова глубокий вдох и снова выдох. Нельзя. Нельзя расклеиваться. Надо узнать, что с внучками. С трудом обуздав боль, Чубаров, спустя несколько минут снова завел мотор.

Юля брела по городу, низко опустив голову. И мысли в этой опущенной голове были чернее черного. Ничего не удалось в жизни. Карьеры нет. Сколько можно работать в этом паршивом провинциальном музее? Какая перспектива? Платят гроши, а до начальника отдела она дослужится в лучшем случае к глубокой старости. Вот у брата Мишки все сложилось: работа, жена, ребенок. А у нее? И главное почему? А все потому, что матушка вырвала ее из Петербурга. И сама она дура! Взяла и поехала. Вернулась в этот проклятый Кабер! Здесь у нее даже друзей нет. Не считать же друзьями этих ненормальных, которые носятся со своими курганами и злом, якобы живущим в них. В последнее время Юлия ни с кем не могла разговаривать нормально. Перессорилась со всеми коллегами, срывалась на крик с матерью. Как же все надоело. Такие мысли кружились в голове уже давно. Юля и сама уже не помнила как давно началась эта черная полоса отчаяния. Время утратило свою реальность. Оно просто  тянулось медленно и бесконечно, как надоевшая и безвкусная жевательная резинка. И выхода нет. Никакого. Она просто функционировала от расцвета до заката. Потом сон, как провал из жизни. И снова по кругу. Любимые книги больше не привлекали. Говорить ни с кем не хотелось. Дома она находиться не могла. Все свое время Юля проводила неприкаянно бродя по надоевшему городу. Вот и сейчас она шла, не разбирая дороги, глядя в унылую серую, беспросветную даль, механически перебирая в сумочке всю завалявшуюся там мелочь, зеркальце, губную помаду, ключи…. Рука наткнулась что-то постороннее. Что-то, чему там быть не следовало. И медленно вытащила наружу. Юля смотрела на старинный веер из шелка и слоновой кости и, пожав губы, пыталась понять, как ценный музейный предмет оказался в ее сумочке. И чем дольше она смотрела на белый веер, тем проще казалась эта запутанная жизнь. Морщинки на лбу разгладились, ненужные вопросы ушли сами собой, оставив восхитительную звенящую легкость. И Юля уже просто любовалась этим произведением искусства. Почему в ее жизни нет места таким милым, восхитительным вещам? Она ничего не достигла, но ведь это не страшно, может, повезет в следующей жизни. Наверно, в этой она просто проиграла. Но проиграла только в этой жизни. Она устала, и ей надо уйти. Навсегда. Посмотрев поверх веера, Юля увидела перед собой новый 10-этажный дом. Вот он ответ. Просто как все гениальное. Зажав в руке веер, Юля быстро пошла к дому, не сводя с него безумного, остановившегося взгляда. Не обращая внимание на происходившее вокруг. Даже на приветствие пробегавшего мимо Романа.
- Юль, что-то случалось? – пролетел вслед встревоженный голос. Она не слышала, только перешла с быстрого шага на бег. Быстрее. Лифт. Так, нажать кнопку. Не работает. Ничего страшного. Вверх по ступенькам. Выше и выше и выше. Теперь на чердак. Только бы люк был открыт. Повезло. Наверх на крышу. Спокойствие снизошло на истерзанную душу, когда Юля смотрела с высоты дома на затаивший дыхание Кабер. Вот он ответ на все ее вопросы. Как это просто. Она перелезла через металлическое ограждение. Сейчас. Еще чуть-чуть. Сильные мужские руки схватили за плечи и  потянули назад.
- С ума сошла! Совсем рехнулась, дура!!! – Ромка других слов просто не находил.
- Отпусти! Отпусти, гад! – крик Юли перешел в визг. Она отбивалась, стоя на узком карнизе, не давая Роману втащить ее обратно за ограждение.
- Не дергайся!! Сейчас тебя вытащу!!
- Пусти!!!!
Отчаянная борьба на крыше продолжалась недолго. Юля в бешенстве укусила Ромку за руку, а потом с силой ударила его по ноге каблуком. Взвывший от боли Ромка не ослабил своей хватки, пытаясь оттащить извивающееся, царапающееся и лягающееся тело Юли подальше от края. И при этом не рухнуть вниз самому. В пылу этой безумной борьбы Юля, выронив веер, с силой рванулась прочь, одновременно отталкивая Романа. И вырвалась. Вниз, в зовущую, манящую бездну.
- Юля-а-а!!! – крик Ромки, едва не упавшего следом, летел вместе с ней, наслаждавшейся полетом и беснующимся ветром.
Упавший на мостовую веер разлетелся вдребезги. И только тогда серая пелена в сознании развеялась, и Юля успела увидеть бездонную чашу неба где-то далеко наверху.

Сергей с силой ударил кулаком по столешнице. Как же ему надоело сидеть в этом городишке. Из всей культуры два кинотеатра, краеведческий музей, да старенький театр…. Некуда даже вечером выйти. Тоска…. И какого черта Альку понесло в родной город! Дома их ждут родители, ребенок, работа... Сорвались сразу после сессии… И ладно бы куда-то на курорт или отдыхать. Весь отпуск насмарку. Надо срочно ехать на вокзал, брать билеты и возвращаться в Екатеринбург. А если Алла не хочет…. Что ж есть много способов заставить человека поступать правильно. Не случайно говорят: «Жена да убоится мужа своего». Пусть только придет. Он живо поговорит с ней как полагается. Еще один удар по столу. Уже сильнее. На костяшках проступила кровь. Не отдавая себе отчета Сергей, как в детстве, слизал выступившие капельки крови. Солоноватый вкус привел его в чувство. Пошатнувшись, мужчина тяжело опустился на продавленный диван. Что с ним произошло?! Он только, что всерьез размышлял, что сможет поднять руку на Алюшку. А если бы она была сейчас рядом, он смог бы и ударить!! Такого с ним никогда не было. Даже на боевых операциях. Что происходит с людьми в этом Богом проклятом городе? Как сопротивляться неистовой ярости и ненависти, захватывающей все человеческое существо? Кто или что может прекратить это безумие? Память раз за разом подкидывала картинки прошлого. То, что он старался отложить в дальний уголок памяти. Стрельба на окраине чеченского села. Боевики. Перебежка. Автомат в руках. Выстрелы совсем рядом. Падает Иван, друг с которым вместе учились. Его оттаскивают, а они выполняют задачу дальше. А когда все закончилось, он увидел тело, накрытое плащ-палаткой. Бледное лицо, стиснутые зубы. Вот и все. Несколько пуль прервали путь Ваньки - весельчака, балагура и души любой компании. Выезд на следствие. Убийство. Обычная бытовуха. Маленькая грязная кухонька вся в крови. Убийца тоскливо таращит на него глаза. Протрезвел и теперь не может понять как смог сотворить такое. Даже ужаса нет. Есть только отвращение к этому помятому, побитому жизнью мужику. Похороны. Сережке всего пять лет. Мать его лучшего друга попала под огонь преступных группировок. Толстощекий Санек взахлеб, с завываниями, в голос ревет. Икает и ревет. А тетя Лена, кормившая их пирожками с вишней, лежит совсем неподвижно, страшная в своей немоте. Страх. Страх потерять свою маму. Отрывки воспоминаний всплывали в памяти, как старое немое черно-белое кино.
В этом городе тоже жил страх, страх смерти и ужас равнодушия. Чужие беды и смерти мало кого трогали. Люди проходили мимо, как серые призраки. Он вспомнил рассказы жены о детстве в Кабере. Как она плакала, когда на каком-то городском празднике выпустила руку матери и потерялась. В другом городе ребенка люди бросились бы утешать, искать родственников. Но не в Кабере. Здесь люди проходили мимо, молча, отвернувшись. Они шли мимо, когда одноклассники забросили Алькин рюкзак на дерево. Сорванное с девочки пальто отправилось туда же. Они шли мимо, когда десятилетняя девочка плача пыталась снять свои вещи. Они проходили всегда. Прятались в своих квартирах, как маленькие зверьки прячутся в норках от хищника. Алюшка права. Каберский кошмар пора прервать, надо уничтожить эту мразь, высасывающую жизненные соки из целого города.

Юрий Николаевич буквально ворвался в археологическую лабораторию. После звонка Али, он примчался в дом Алексея Ивановича. Выжимать из автомобиля максимум скорости ему мешало осознание того, что могут задержать. Не нарушение правил дорожного движения, ни чужие жизни, только мысль о потерянном времени. Кусая нижнюю губу, он с трудом заставлял себя держать положенные в городе шестьдесят километров в час. Казалась машина еле тащится, по часу стоит на светофорах. Когда Чубаров подъезжал к деревянному, увитому виноградом старенькому домику, он  с ужасом отгонял от себя страшную мысль, что внучек больше никогда не увидит, они убиты как сын и невестка. И когда в окне показалась русая головенка, накатило такое облегчение, что закружилась голова. Слава Богу!! Они живы!
- Деда! Деда! – Катюшка прижалась к нему, дрожа всем телом. Плач при виде дедушки перешел в истерику.
- Тише, тише, девочка моя, - Чубаров поднял девочку на руки, прижав к себе, и только потом огляделся.
Иришка спала, свернувшись, на стареньком диване. И только невысохшие слезы на щеках, да серьезное, не свойственное детям выражение лица, напоминали о пережитом страхе. Алексей  Иванович осунулся, даже как будто еще больше постарел. Елизавета Петровна, его жена, вытирала то и дело набегавшие на глаза слезы. В доме стоял сильный запах корвалола. Писавшие показания свидетелей полицейские внушали чувство уверенности.  Из рассказа Алексея Ивановича Чубаров выяснил, что на девочек напал незнакомый мужчина в старой, залатанной черной толстовке и потрепанных джинсах. По описанию взбешенный дед узнал Олега Николаевича Попова. Это произошло, когда девочки играли за оградой, на улице. Иришка с визгом потащила за собой младшую сестру. На крик выскочил Алексей Иванович. Но неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не Андрей. Мальчика появился неизвестно откуда, набросившись на отца с кулаками. Его вмешательство и позволило Алексею Ивановичу быстро втащить девочек в ограду и захлопнуть калитку. Его супруга уже набирала телефон полиции. Но к приезду наряда и Андрей, и его отец исчезли. Полицейские облазили все соседние улицы, обошли окрестные дворы, расспросили соседей, но Андрей и его отец как сквозь землю провалились.
Оставив девочек на попечение старого друга, Чубаров поехал в институтскую лабораторию. Этот проклятый город забрал у него почти всех кого он любил. И остановить эту оргию смерти необходимо!