Еще одна тайна⁠⁠

Читать без картинок: https://dzen.ru/id/5daf0f5b0ce57b00adb81437

Страница в ВК : https://vk.com/public189072634

Телеграм: https://t.me/maximillianman

Серия "Чертовщина"

Предыдущие эпизоды:

1. Тётя Валя

2. Отец Игнат

3. Ритуал

5. Ад

В предыдущих сериях: Однажды в квартиру Антона приходит необычного вида Адвокат и забирает тётю Валю в недра земли, за насмешки над Сатаной. Случай сводит Антона с отцом Игнатом, который помогает вывозить людей из оккупированных демонами столиц, и тот предлагает молодому человеку помочь ему. С его подачи Антон знакомится со своим братом Николаем и новой семьёй своей воскресшей после кровавого ритуала матери. Его дотошно проверяют и отправляют смотреть на схватку демона и ангела в небесах над Москвой, где Антон и проваливается в ад. Там он его мысли легко читают, как ведьма-мать, так и другие черти. Антон становится пленником и вместе с отцом Игнатом их отправляют выкапывать обезглавленную голову демона. Но у священника уже есть необычный план. И для его исполнения Антон забирает из недр свою тётку и дядю, способного экранировать от демонов любые мысли вокруг себя. Но оказывается, что это вовсе не дядя, а отец Антона, и тётка с матерью не смогли его поделить. А его брат умеет делать что-то, что полностью лишает Антона личности.

"Еще одна тайна"

Мы прятались в подвале пристройки к Церкви на Бульварном кольце. Сюда нас привёл отец Игнат, которого мы забрали из бытовок у реки. Остальные пленники с нами не пошли, чтобы не привлекать внимания чертей.

Кажется, это был храм Боголюбской иконы божьей матери. Раньше тут была мастерская одного художника, имевшего известный по всей Москве секонд-хенд, и творился в ней чистой воды вертеп. Тюки с одеждой, на которых я спал, хорошо помнили его и каждую ночь мне снилось нечто разнузданное и веяло спиртом. Я просыпался посреди ночи и пил воду, пытаясь избавиться от проклятого привкуса во рту.

Чтобы как-то сбросить дурные сны, я выходил на воздух и часто заставал там, на скамейке, курящего дядю Стёпу. В одну из таких ночей я не выдержал и спросил:

<!--[if !supportLists]-->— <!--[endif]-->Так ты, получается, мой отец?

Но дядя Стёпа ничего не ответил, а лишь крепче затянулся и выдохнул дым из ноздрей.

— Спасибо… Что был рядом все это время. Не знал, что все это из-за меня.

Я закашлялся от табачного дыма, и дядя Стёпа замахал морщинистой рукой, отгоняя от меня его сизые клубы.

— Со мной там произошло что-то, когда я говорил с братом… Мы общались словно бы были один человек. И теперь я не могу отделаться от ощущения, что я что-то упускаю. Это после разговора с ним я понял, что ты мой отец и, что моя мать и тётя Валя устроили всё это из-за тебя. Как я это понял, мне трудно сказать… Но меня это гложет, я не могу больше молчать, мне надо поделиться хоть с кем-то. Мне надо поделиться этим с тобой.

Дядя Стёпа молча смотрел на одинокую октябрьскую лужу и отразившуюся в ней луну.

— Знаешь, я так много думал, что я скажу отцу, если встречу его, даже не здесь, а после смерти. Я скучал по нему, даже не зная кто он. А теперь знаю гораздо больше, и я растерян. И я совсем не понимаю маму. Как она может помогать им? Только чтобы отомстить сестре? Разве она уже не отомстила? Как-то глупо это всё.

— Не все так однозначно, — покачала головой заспанная тётя Валя, присаживаясь рядом.

— Твоя мать не просто мстит за Степана или за тебя. Она считает, что защищает свой дом, своё мироустройство.

— Но как можно защищать его, служа Дьяволову?

— С её точки зрения он делает всё правильно. Враг моего врага… — пожала плечами тётя Валя.

— Я не успокоюсь, пока не разберусь в этом… — нахмурился я.

— Эй, грешники, — прохрипел ковыляющий по лестнице к нам Отец Игнат, — вы совсем из ума выжили. А ну-ка быстро в подвал. Вас же первая облава схватит. Удумали мне тут, посмолить на лавочке.

Мы нехотя поднялись и спустились в подвал, прихватив с собой священника.

— Уже третий день тут сидим. Когда ты уже придумаешь что делать-то, святоша? — буркнула тётя Валя, заваливаясь на мешки с одеждой, из которых она устроила себе опочивальню.

— И еще посидите. — буркнул Отец Игнат, ковыляя к своему ложу, — Знать надо наверняка, что сестрица твоя удумала. Не дура она, чтобы сына своего на убой посылать. План у неё есть, как в Схватке победить.

— И как ты собираешься его узнать, пока мы тут бока отлёживаем?

— Мы ждём пока новое тело титана поднимут на поверхность. Тогда у нас будет шанс проникнуть в него. Спускаться обратно в недра очень опасно. Не понятно, предал ли нас Николай, доложил ли своим. Просчитался я тут. Не помог нам пацанчик.

Дед забурчал что-то еще и отвернулся к стене.

— Спите. Не мешайте думать.

Мы послушно разбрелись по своим лежанкам. Но сна ни у кого не было. Все ворочались и вздыхали до самого утра.

— Черт с вами, старые бляди, — прохрипела тётя Валя, встала и пошла на улицу.

— Эй, эй! — закричал с лежанки Отец Игнат. — Дура! Стой!

Но остановить целеустремлённую женщину было невозможно. Выбежав на улицу, я не смог понять в какой переулок она повернула.

Горевать об этом долго не получилось. Отцу Игнату стало плохо и пришлось, не смотря на страх быть раскрытыми, вызывать скорую. Молодая врач по имени Ольга, дала антибиотиков, перевязала загноившиеся раны между ног священника и велела ему не двигаться в ближайшие дни. Оглядела нас с дядей Стёпой, который где-то уже раздобыл водки, поморщилась, и сказала, что сама еще зайдет на перевязку.

Через день она вернулась. Закончив процедуру, девушка обратилась ко мне, когда мы поднялись к её машине, припаркованной возле ворот.

— А я ведь поняла кто вы такие. — произнесла она, укладывая свою сумку в багажник.

Я стоял рядом, опешив, перебирая в уме варианты, которые могли прийти ей на ум.

— Вы – бандиты. Поэтому денег мне дали, чтобы я ваши имена не вносила, а как неизвестных записала. Хорошо у нас теперь бригады урезанные.

— Сдадите теперь? — опустил я голову, внутренне напрягшись и одновременно расслабившись от ее такой бытовой, простой, человеческой ошибки. Мне так не хватало во всем происходящем ужасе чего-то простого, из обычной жизни, обычных людей, что я не выдержал и заплакал.

— Не бойтесь, — положила мне руку на плечо Ольга, — я не сдам вас. Мой отец был таким. Лихим, на месте не мог усидеть. А теперь пропал. Столько народу пропало. Страшно.

И тут уже мне пришлось подойти и неловко обнять девушку.

— И вы не бойтесь. Мы – самые безобидные бандиты, — произнес я, и в голове моей замелькали образы демонов, схватки и лицо матери.

— Ой, что это я. — дернулась Ольга и высвободилась из моих объятий, — после завтра приеду. Батюшка пусть отдыхает. И как вы священника в свои дела заманили.

— Старик не промах.

— Чувствуется.

Повисла неловкая пауза.

— Ну, я пойду, — кивнула девушка, обошла машину и села за руль.

Через несколько часов вернулась тётя Валя. Заплаканная и разбитая. Ее боевой настрой как рукой сняло. Я сел рядом с тёткой и обнял за плечи.

— Вот твари. Прихвостни бесчеловечные. Говорит мне, не бойся ничего, все будет хорошо. Как так можно? А? Как? Вот скажи мне, — почти закричала она.

— Тише, тёть Валь, старику плохо, ему покой прописали.

— Как можно так обманывать себя, — зарыдала женщина, пряча лицо в ладони, — ее брата забрали в недра, а она мне: “Не слушай продавцов страха”. Тупорылый ебаный пафос. А кого мне слушать? Полезных дураков? Сука…Ненавижу её! Не-на-ви-жу!

— Тёть…

— За трусость, за бездушие, за трусость… — ее затрясло и я еще крепче обнял женщину и прижал к себе.

— Хорош причитать, плакальщица и вопленица, — прохрипел из своего угла отец Игнат, — Ты что-нибудь выяснила? Или так, посотрясать воздух вернулась?

Тётя Валя зло посмотрела на священника и вытерла с лица слёзы.

— Удалось, ваше епархийство, — передразнила она, — титана этого окаянного поднимут на поверхность и повезут в Курчатовский институт.

— Так значит не совсем бесполезна полезная дура твоя, черт ее знает кто, кого ты там поносила, — усмехнулся старик и застонал, переворачиваясь.

— Дура, — прошипела тётка и вновь закрыла лицо руками.

В дверь подвала заколотили. Мы мгновенно притихли и инстинктивно припали к земле.

— Эй! — послышались глухие голоса, — Открывайте, полиция!

Спина моя мгновенно покрылась холодным потом.

Так мы просидели в тишине часов пять. Отец Игнат постанывал, дядя Стёпа гремел иногда бутылкой, а тётя Валя на исходе третьего часа принялась вымачивать в чем-то старые шубы, найденные ею в мешках с одеждой.

— А тётка твоя, грешник, тоже с темную силою якшается, — прошептал отец Игнат.

Я оглянулся на женщину, и глаза ее сверкнули недобрым лунным бликом, спустившимся к нам из маленького окна, за которым видны были бродившие вокруг церкви фигуры полицейских. Стучать они перестали, и это пугало даже больше.

— Белый какой, на кол насадили, мучеником заделался. Не перди, надевай лучше, — прошипела тётя Валя и раздала нам каждому по шубе.

— Пошли! — скомандовала она, построив нас возле входа.

— А менты чего? — нахмурился Отец Игнат, стоявший в раскоряку у стены.

— Они чертей увидят, — хмыкнула тётка, — если я все правильно сделала.

Я посмотрел на священника, но он лишь пожал плечами, давая понять, что другого выхода нет.

Мне выпало подняться к двери и отворил замок. Пахнуло ночной прохладой и в глаза мне ударил свет подствольных фонарей.

— Стоять, полиция!

Я застыл и поднял копыта вверх.