Эльзу я не видела очень давно. Раньше мы жили на одной улице в армянском селе, что спряталось в горах Абхазии. «Спряталось» – это не образное выражение. Действительно, предки нынешних жителей бежали в горы от турецкого истребления в конце позапрошлого (теперь уже) века. Вот только спрятаться от житейских невзгод с переменой мест удается не всегда.
Молодежь стала уезжать из села еще в доперестроечные времена. А потом война рассеяла по свету еще половину жителей. Раньше один раз в год сельчане, осевшие в Сочи, встречались вместе с семьями где-нибудь на лужайке у реки, чтобы вспомнить свою прежнюю жизнь на родине. Это было веселое застолье, где звучали неиссякаемые тосты вперемежку с воспоминаниями о хороших людях и преданиях отцов. Взрослые наслаждались общением, а дети получали своеобразный урок истории. Но уже много лет прошло, как эти встречи прервались.
Теперь земляки встречаются только на свадьбах да на похоронах, которых стало заметно больше: старики уходят, и молодых смерть не щадит. Поэтому я обрадовалась, увидев знакомое лицо в автобусе. Эльза за эти годы изменилась, но была такой же добродушной и веселой. В руках она держала сверток, в котором без труда можно было узнать подарок. «Вот, еду в гости к родственникам, — сказала она и почему-то шепотом добавила: ребенок родился у племянницы». Обычное дело, но что за таинственность такая, подумалось мне. Словно прочитав мои мысли, Эльза рассказала эту историю.
Нунэ и Габриэл поженились по любви, а не потому, что так хотели их родители, как это часто бывало на Кавказе. Ничем непримечательна была эта молодая семья — жили, как все, работали. Только одного им не хватало – детей. Это был очень болезненный вопрос, который с годами вырос в семейную драму. Всегда спокойная, уравновешенная, Нунэ со слезами уходила в другую комнату, когда кто-то из гостей беспечно спрашивал, когда же они обзаведутся потомством. Габриэл молча опускал голову, и только по крепко сжатым рукам можно было понять, как ему тяжело.
Никто не подозревал, как много они положили средств и усилий, чтобы найти причину бесплодия. Но ответ врачей был на редкость единодушен: патологии не выявлено. Сердобольные друзья и родственники давали самые невероятные советы — от снятия порчи до искусственного оплодотворения. Но Габриэл – человек трезвомыслящий, в темные силы не верил, а к хваленым методам репродукции человека относился категорически отрицательно. У него на этот счет была своя логика. Годы хождений по медицинским учреждениям не прошли даром. Он был «грамотным» в этих вопросах и имел свое суждение. И дело было совсем не в деньгах, которые нужно было потратить на эту процедуру.
В конце концов, можно же ребенка усыновить. Вон сколько их, брошенных, никому не нужных… Да, конечно, они думали об этом, но нужно было внутренне созреть для такого решения. К тому же, надежда на чудо еще не угасла, еще тлела у Нунэ слабая искорка сердечного предчувствия…
Однажды в день рождения дочери приехали из деревни родители. То, что произошло дальше, Нунэ плохо помнит, поэтому рассказывает об этом, в основном, Габриэл. Мать подошла к дочери, по-деловому строго сказала: «Это мой подарок на твое тридцатилетие», и решительно вложила в ее руки розовый сверток с крохотным, грудным младенцем. Ничего не понимая, Нунэ ребенка приняла… и потеряла сознание. Ее едва успели подхватить.
Мы с Эльзой сидели, наклонясь друг к другу, и она все так же шепотом рассказывала мне эту невероятную историю, а я украдкой вытирала слезы, потому что невозможно было это слушать без слез. Потом Эльза развернула сверток и стала показывать детское приданое, которое она купила для ребенка — кружевные голубенькие чепчики, синее одеяльце. «Девочке лучше бы розовое», — сказала я между прочим. «Вот я старая, — стукнув себя по голове, — воскликнула женщина — самое главное-то не сказала. Мальчик же родился!» И, увидев мое недоумение, засмеялась.
Сказать, что Нунэ и Габриэл приняли ребенка, значит, не сказать ничего. Они просто прилепились к этой маленькой, еще безымянной девочке, чье рождение было такой обузой для той, которая ее родила — она не захотела даже увидеть дочь. Конечно, предстояли еще сложные формальности по удочерению, но это было уже не самое главное. Главное лежало в колыбели, сопя носиком и улыбаясь во сне ангелам, которые ее принесли в этот дом.
А через некоторое время Нунэ почувствовала, что с ней творится что-то неладное. Думала, может, это от переутомления: ребенок по ночам плохо спал и требовал новых, непривычных забот. Пошла ко врачу, а та от удивления всплеснула руками: «Да вы беременны, милочка!» и стала расспрашивать, что да как. Может, какое-то эффективное лечение помогло? А когда Нунэ рассказала о случившемся с ними счастье, доктор задумчиво заметила: «Стресс, вероятно. Пути Господни неисповедимы».
«Мальчик родился, Мхитар, — повторила Эльза, — еду поздравить. Радость какая, а кто бы мог подумать!» Сын родился через девять месяцев после того, как в доме Габриэла и Нунэ появилась маленькая Аревик. Вот судьба-то! «Доброжелатели» судачили: подождали бы еще немного — и не надо было брать приемыша. А теперь как же — родной ребенок и чужой? Все же своего больше жалко. Нунэ, обычно тихая и безропотная, услышав однажды такое, гневно отрезала: «Они оба мои дети, мои. И дочку я еще больше буду любить и лелеять. Через нее мне Бог послал ребенка!»
Эльза вышла на следующей остановке, махнув на прощанье своим подарком, так как другая рука была занята еще более увесистой сумкой с гостинцами. А я еще долго размышляла над случившимся.
Много лет живу среди армянского народа, а удивляться не перестаю — такая жертвенность, такая преданность своей семье . И еще одно: я не встречала беспризорных армянских детей. Может, просто не приходилось. А может, отношение армян к своим детям как драгоценному дару небес, воспитанное веками, сохраняет этот немногочисленный удивительный народ.
Вспомнился похожий случай у моей армянской родни. У одной из сестер было пятеро детей, а другой не удалось родить ни одного. Что такое бездетная женщина? Это – трагедия, чаще всего. Вот и решили в многодетной семье одну из дочерей, Асю, отдать сестре. Есть такой обычай в армянском народе. Уже много лет спустя, когда родителей родных и приемных не было в живых, Ася говорила мне, что у нее было счастливое детство и она благодарна своей тете, которая вырастила ее, как родную дочь. Но все же была какая-то обида на родителей, которые так распорядились ее судьбой.
Как сложится судьба Аревик? Впрочем, она, скорее всего, не узнает о своей тайне. Да и не надо. Думаю, читатель догадался: все имена в этом рассказе вымышленные по известным соображениям. А пока для счастливых родителей светит Аревик-солнце, которая, как они верят, принесла им Мхитара, что по-армянски значит — Утешитель.
P. S. Эльзы давно уже нет. А дети стали взрослыми, и я не знаю, рассказал ли кто им эту историю. Надеюсь, что да.
