30 лет назад застрелили Владислава Листьева, экс-ведущего программы «Взгляд», которого за десять недель до убийства назначили главой Первого канала (тогда ОРТ).
За эти три десятилетия в нашем социуме кардинально изменилось отношение и к самому Листьеву, и к его соратникам, и в целом к журналистам. Те, кого звали «народными героями» (это из публикации в «Огоньке» 1997 года) сейчас многими величаются беспринципными дельцами и врагами Отечества.
Несправедливо и абсурдно. Держава претерпела основательные изменения. И народ уже не тот. И герои, соответственно, иные.
Я не романтизирую перестроечных телевизионщиков, однако отчётливо помню, что мотивация у нас всех была пассионароная и о деньгах в конце 80-х «солдаты агитпропа» парились не больше, чем любой советский гражданин. Да, само собой, потом, грянули лихие 90-е и дискурс (в том числе державный) изменился. «Кто такой этот министр Чубайс?» - спрашивал у меня в ТВ-эфире Иосиф Кобзон после того, как с трибуны прозвучало: кто не сумеет заработать (причём любым способом), не выживет (ну не так дословно было сказно, однако смысл все уловили).
Про конфликт Иосифа Кобзона с Анатолием Чубайсом
Евгений Додолев // MoulinRougeMagazine2 декабря 2024
Ну Именно образ Листьева особенно мифологизирован, что объяснимо, учитывая трагические обстоятельств смерти и заслуженной ТВ-известности. Миф наиболее устойчивый (и что меня удивляет, доминирующий даже в профессиональной среде) – убили журналиста. Нет. Отнюдь. На самом деле устранили бизнесмена. «Убийство не было политическим» - уверял общественность и следователь Пётр Трибой.
Первой об этом вслух заявила Ирина Хакамада (в ту пору депутат Государственной думы I созыва, соратница Сергея Кириенко и Бориса Немцова), уже 2 марта 1995 года, буквально на следующий день.
В теле-тусовке это было очевидно, в начале 1995 года Влад стал «занозой в заднице» почти у всех. Включая бывших «друзей». Ведь он не скрывал, что компанию «ВИD» он покинет, прихватив свои программы, включая «Поле чудес», которые были по факту донорскими и покрывали издержки политических ТВ-проектов Любимова и Политковского. Экс-соратники были раздражены, мягко говоря.
Политковский в гриме Сталина
Да и Альбина Владимировна Назимова, жена Владислава Николаевича была на взводе, так как её суженный почти открыто романился с гинекологом Альбины Верой (её в кулуарах звали «Верандой»). Об очередном разводе говорили все знакомые.
Они, Влад и Аля (как из звали друзья) прорвались на верхний этаж советской элиты при помощи отлично отлаженных в СССР социальных лифтов. Прямо с низа, самого-самого дна. У Листьева мама, напомню, работала уборщицей в метро, и рос он, можно сказать, без отца. Назимову тоже воспитывали бабушка и мать, убиравшаяся в школе, где учителя скидывались девочке на форму.
Брак с Листьевым был для нее вторым.
О первом муже Назимовой прессе ничего не известно, кроме того, что прожила с ним Альбина недолго, общих детей у них не было. Попадаются сведения о том, что того мужчины нет в живых. У Листьева до знакомства с Назимовой уже были за спиной два распавшихся брака.
Я думаю, что это последний брак и с ее стороны, и с моей,
— сказал однажды Листьев о своем союзе с Альбиной
Ко всему прочему, новый руководитель «Останкино» уволил половину сотрудников канала. И на собрании объяснил, что вместо «странных премий, которые платили в прошлом» будут стандартные зарплаты:
«Мы знаем, кто брал взятки, и с ними расстанемся… Здесь конкурентная борьба не хороших передач, а группировок, которые пытаются занять место в эфире для того, чтобы с помощью рекламы решать лишь свои денежные проблемы… У них есть связи, насиженные места, люди расписываются в ведомостях организаций, которые в «Останкино» не значатся. Они себя спокойно чувствуют, они у корыта».
Короче, мотив был у многих. Но кто заказчик – по сию пору неведомо. Во всяком случае, официально.
Сенсационный заголовок «Уваров знает, кто убил Листьева», которым газета «Саратовский Арбат» заинтриговала подписчиков осенью 2001 года, гулял по «ынтэрнэтам», планомерно набирая пресловутый рейтинг цитирования и к моменту нашей встречи со следователем обрела статус ложной аксиомы.
После выхода мемуаров о Владе Листьеве в 2011 году, коллеги, приглашавшие на интервью, неизменно любопытствовали: «Почему вы с первым следователем по делу не встречались? Уваров же ведь сразу раскрыл это дело и за это его и отстранили. Ему ведь известно кто именно стоял за выстрелами 1 марта 1995 года».
Нет, привычно парировал я, не встречался. Однако ознакомился с протоколами допросов. Поясняю: поскольку я детально и основательно изучал материалы дела и понимал, что абсолютно все, до единой, версии, разработанные на начальном этапе, не были доведены до разумного завершения, то мне приходилось отшучиваться.
И если называть вещи своими именами, то Борис Иванович Уваров вовсе не был «первым следователем» в этом деле. Во всяком случае формально. Дело на старте приняла к производству Московская прокуратура. Да, спустя всего сутки материалы были переданы бригаде под руководством следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Уварова. И на тот момент в материалах фигурировала всего одна гильза.
Чай, которым знаменитый экс-следователь Генпрокуратуры потчевал меня в своём офисе – напомнил мне чифирь. Напиток был горек как участь жертвы и тёмен как душа злодея. Мы беседовали несколько часов, однако традиционные сушки в симпатичной вазочке оставались не тронуты, а нескромная банка с мёдом на лакированном столе лишь подчеркивала нелепость диалога. Я уже перестал понимать, кто кого допрашивает. Мы не продвинулись, это было очевидно, ни на пядь.
С Борисом Ивановичем я познакомился в апреле 2013 года. Наш общий знакомый, экс-следователь Генпрокуратуры СССР Виктор Идоленко (с которым меня в свою очередь в познакомил легендарный «следак от Бога» Тельман Гдлян во время совместной работы над книгой «Пирамида-1» в конце 80-х) привёл коллегу на презентацию книги «The Голос», которую мы с Александром Градским проводили в книжном магазине «Москва».
И я решил воспользоваться оказией и через некоторое время приехал в уваровский офис. Адвокатская контора, в которой от тогда работал, располагалась в здании усадьбы на углу Солянки и Бульварного. Коридоры отдавали, скажем так, имперским прошлым: никаких тебе пафосных евроремонтов, навязчивых ламп «дневного света» и прочих штучек. Зато повидавшие тысячи подошв красноватые ковровые дорожки, прикрывали солидный паркет сталинской эпохи.
Возвращаясь в памятный день убийства Владислава Листьева, напомню: тогда столичным прокурором работал Геннадий Семёнович Пономарев, обязанности генпрокурора исполнял Алексей Николаевич Ильюшенко. Ельцин уволил Пономарёва после резонансных выстрелов 1 марта 1995 года, именно по согласованию с Илюшенко. А Уваров в августе уже делом не занимался.
Позднее, осенью Генпрокуратуру возглавил Юрий Ильич Скуратов.
Уваров ещё в мае того, 1995-го года рассказал, что вторую гильзу странным образом нашёл… чурбановский адвокат Андрей Макаров, возглавлявший на том момент Российскую шахматную федерацию, тот самый, который, сбросив сотню кило, позднее стал ТВ-ведущим и депутатом.
Борис Иванович не без усмешки рассказал, что Макаров купировал общение листьевской вдовы со следователями. Уваров сам несколько раз набирал номер и уверяет: Макаров вещал от имени Альбины. Деталь: Макаров осенью того же года принял участие в капитал-шоу «Поле чудес» (детище Листьева, напомню) и… «одержал победу»!
Так вот, у самого Уварова не сложилось с Альбиной, как он мне сказал. Во время допроса Назимова упомянула несколько занятных моментов. Юрист уточнил: не возражает ли свидетельница продолжить допрос «под магнитофон». Альбина Владимировна не возражала. Однако уже во время записи вдова совсем иначе трактовала заинтересовавшие следствие эпизодах. Борис Иванович, по его словам, хотел вернуться к прозвучавшим ранее деталям, но Альбина – человек жёсткий. Короче, когда магнитофон выключили, они обменялись репликами на грани оскорблений.
Считаю здесь важным проговорить: Назимова не позиционировалась Уваровым в качестве заказчицы преступления.
Александра Михайловича Любимова следователь тоже не подозревал, хотя, сказал мне, что допрашивать экс-соратника жертвы пришлось многократно. Замечу, что при этом Саша акцентировал внимание коллег на том, что следствие рассматривало его именно как подозреваемого. В одном из интервью сказал: «У подъезда стояли люди с автоматами, которые вроде как должны были меня защищать. Но возможно, что таким способом следователи хотели выявить круг моих контактов. Не секрет, что в деле об убийстве Влада я поначалу был одним из подозреваемых. Такой легкий и светлый человек как Влад не заслужил подобной судьбы. Как и Аня Политковская. В том, что она писала, было, конечно, много передержек, многие люди обижались. Но все-таки ущерб, который журналист может нанести своими высказываниями, не сопоставим с расплатой за это. Странно, что слово может стать причиной выпущенной пули».
Александр, конечно, самый хитрющий из «взглядовцев», матёрый манипулятор: перечислив через запятую своего бывшего соведущего и жену их общего соратника Политковского, Любимов мастерски подменил контекст, намекнув ка бы, что устранение Влада и Анны имеет общую природу, в то время как известно, повторюсь: 1 марта 1995 года убили чиновника, озвучившего важные коммерческие решения, а 7 октября 2006 года – ангажированную правозащитницу Мазепу (эта девичья фамилия Анны).
Свадебное фото Политковских
Про Политковскую, супругу листьевского коллеги по «Взгляду» Александра Политковского, колумнист Максим Соколов спустя полсотни часов после её убийства написал («Известия», 10 октября 2006 года):
«С довольно вроде бы естественным при всяком громком событии вопросом «cui prodest?» регулярно возникают две ошибки. С одной стороны, велик соблазн объективного мнения. «Если некоторое событие пошло кому-то на пользу, то этот кто-то сам его и устроил – всё ясно, что же доказывать?» То есть когда внезапно умирает бездетный богатый дядюшка, его племянника тут же объявляют убийцей. Это притом, что смысл вопроса куда более скромный – несколько сузить круг рассматриваемых версий, исключая (или, по крайней мере, причисляя к очень сомнительным) те из них, которые предполагают злодеяние, совершённое себе во вред, причём очевидный. С другой стороны, вовсе не задаваться этим вопросом тоже неправильно, ибо иначе могут появляться версии о злодействе, совершённом единственно ради самого злодейства. «А я убиваю, потому что убиваю». Именно такую логику – «Политковскую убила людоедская власть» – исповедовали освободители, очевидно в принципе отвергавшие вопрос, какие выгоды могло доставить Кремлю инкриминируемое ему деяние. Равно как и отвергавшие тот факт, что уже года два как Политковская пребывала на дальней периферии общественного сознания. До 7 октября 2006 года индекс упоминаемости её выступлений был близок к нулю. В чём была надобность убивать не представляющего никакой опасности журналиста, получая при этом весь неизбежный набор неприятностей, только освободители знают».
Меня, конечно, интересовала фигура Березовского. Но для того, чтобы из Уварова извлечь что-либо определённое, надо было пить, предположу, что-либо крепче чая. Потому что заголовок «Уваров знает, кто убил Листьева», к Борису Абрамовичу никакого отношения не имел. Меня юрист заверил, что вообще ничего подобного никогда не говорил и это лишь выдумки саратовских журналистов.
Но в «Останкино» шутки не шутили. Да и нешуточные ставки были в этой игре. Процитирую Леонида Петровича Кравченко:
«Во-первых, следствие же выявило, что Листьев припрятал 4 миллиарда рублей. Сами «взглядовцы», кстати, отказались участвовать в следствии в качестве свидетелей. Ко мне приходили следователи, как к опытному специалисту в области телевидения, который создавал «Взгляд», вёл их... Я им сразу сказал: «Не ищите в этом никакой политики, всё дело в коммерции». Кстати, помню, что стоило мне перейти всего на один год с поста руководителя советского телевидения на должность генерального директора ТАСС, как «взглядовцы» стали юридическим лицом и получили счёт в банке… Вскоре [в январе 1995 – Е.Д.] он [Листьев – Е.Д.] становится генеральным директором первого канала...».
Мда… Бывает так: знакомишься с мемуарами и получаешь удовольствие, – настолько всё увлекательно и любопытно, а потом натыкаешься на эпизод, тебе лично хорошо знакомый, и рукопись со вздохом откладываешь, осознав, что и интрига трактовки нивелирует значимость воспоминаний. Это я именно про записки Леонида Кравченко, возглавлявшего отечественное телевидение в период перестройки; ещё одна цитата:
«Листьев понимал, что прекрасные программы, которые остались с советского времени – детские, молодёжные, та же несчастная «Играй гармонь», после которой в СССР построили три новых фабрики по производству гармоней – проживут и без рекламы, а для того, чтобы выжила любая современная программа-получасовка, ей нужно как минимум пару выходов рекламы – без этого она умрёт, потому что не оправдает расходы на её создание. И Листьев сделал мудрый ход, ставший одновременно его ошибкой: на полгода вообще отменил рекламу на первом канале. Его конкуренты по существу должны были подохнуть, ведь, повторяю, лучшие программы, созданные в советское время, могли жить без рекламы. Конкуренты были в ужасе, многие обращались ко мне: «Леонид Петрович, попробуйте поговорить с Листьевым, у вас же с ним сохранились связи, а с Любимовым вы даже дружили... Убедите их...» Сделать я, конечно, ничего не мог. Более того, у меня вдруг возникла острейшая внутренняя боль: я стал бояться, что произойдёт какая-то беда. Во мне жило стойкое ожидание беды. И она произошла. Что не рассчитал Листьев? Дело в том, что вся реклама проходила через две посреднические фирмы Березовского и Лисовского. За полгода Березовский терял миллиарды! С момента официального объявления о том, что на первом канале прекращается реклама, прошло пять или шесть дней и Листьев был убит».
Грамотно смикшированные вспоминалки плюс ангажированные выдумки, вот что это такое.
Да, всё так, Владислав Николаевич Листьев действительно публично заявил о моратории на ТВ-рекламу (речь о формально подведомственном ему канале ОРТ, который сейчас называется Первым). Но не «на полгода», а до 1 апреля 1995 года. И самое существенное: решение о моратории принимал отнюдь не Листьев, а тогдашний владелец этого СМИ Борис Абрамович Березовский. Боря решил, Влад объявил. Ну, то есть, если совсем детально, то само решение было коллегиальным, а инициатором был соратник Бориса Абрамовичам Бадри Шалвович Патаркацишвили.
И я помню (об этом говорил и сам Влад, и прочие люди из команды), что цель того моратория была не в том, чтобы избавить зрителя от надоедливых объявлений (а эту благоглупость упорно тиражируют по сию пору), а в том, чтобы отнять возможность ТВ-заработка у Сергея Фёдоровича Лисовского и остальных конкурентов тандема Березовский- Патаркацишвили. То есть отжать теле-бюджеты и у рекламного агентства АОЗТ Premier SV/ «Премьер СВ» (компании Лисовского), и у бывших друзей и компаньонов Листьева – Горожанкина, Демидова, Любимова и Разбаша.
После развала СССР «Останкино» продавало всем агентствам эфирное время по фиксированной таксе, а рекламщики уже распоряжались купленными минутами по усмотрению, иногда заключая страннейшие бартерные сделки. Кроме того, в эфире представлена была «джинсА» (то есть неучтённые пиар-материалы, за которые разномастные заказчики платили напрямую телевизионщиками, и отнюдь не всегда телеведущим или продюсерам).
Основным игроком рекламного рынка на «первой кнопке» была компания Premier SV. Люди Лисовского приобретали дешёвое латиноамериканское «мыло» (сериалы типа мексиканского «Богатые тоже плачут»), получали под них рекламные заказы и передавали права на показ «Останкино». В каждой серии минут десять рекламы, и за каждую минуту Premier SV получал по $8 тыс. Выигрыш под 500%.
Всего в начале 90-х в «Останкино» было аккредитовано 14 рекламных агентств, которые по факту и владели эфиром. «ИнтерВИД» Горожанкина по масштабам проигрывал детищу Лисовского. Все попытки команды Листьева (речь про «ВИD» и аффилированное агентство «ИнтерВИД») канализировать денежные потоки терпели неудачу.
Вот тогда то Патаркацишвили и предложил «акционировать» «Останкино» и сделать его КАК БЫ народным (по апробированному образцу АВВА – Автомобильного Всероссийского альянса).
Не спрашивайте как, но в конце ноября 1994 года Ельцина убедили подмахнуть указ об акционировании.
Березовский вспоминал:
«Я абсолютно понимал, что в 1994 году, когда появилось много людей, заработавших много денег и ставших значительно более независимыми от государства, чем при советской власти, а коммунисты после проигрыша на выборах в Думу попытаются взять реванш, будет нужен независимый от государства телевизионный канал — мощнейший инструмент политической борьбы.. В то время экономика не была такой сильной, реклама не могла покрывать расходы на содержание телевидения. И поэтому оно могло быть только политикой, что, собственно, и продемонстрировали в 1996 году ОРТ и НТВ, решив исход выборов в пользу Ельцина. Так же, как в 1999 году ОРТ, уже в борьбе против НТВ, решило исход в пользу Ельцина—Путина против Примакова—Лужкова».
То есть тов. Кравченко просто дезинформирует своих читателей. При этом как бывший глава Гостелерадио СССР он воспринимается обществом как абсолютный авторитет. Поэтому такого рода «фейк ньюс» множатся в «ынтэрнэтах».
Я, кстати, готов допустить, что Леонид Петрович не выдумал эту версию, он её некоторым образом домыслил, так сформулирую. Думает Кравченко так. Однако ДУМАТЬ и ЗНАТЬ – не одно и то же.
Увы, в «деле Листьева» подобных домыслов хоть отбавляй».
И чтобы поставить точку в нашем с Уваровым чаепитии: с августа 1995 года по октябрь 1997 года следственную бригаду возглавлял следователь по особо важным делам Владимир Старцев. Октябрь 1997 года – сентябрь 2000 года – Пётр Трибой, который вошел в состав бригады именно в августе 1995 года, когда руководство Уварова было признано недостаточно эффективным Трибой ушёл на работу к… Андрею Макарову, близкому другу Альбины Назимовой, в его адвокатское бюро!
Ну и с осени 2000 года следственную бригаду возглавлял Александр Горбунов. Дальше уже только все запутывалось. Без литра чая не разберешься.
Впрочем, если следователь Уваров отказывается от приписанной ему фразы «Я знаю кто убил Листьева», то экс-гепрокурор Скуратов наваял рукопись, озаглавленную «Кто убил Влада?» (2003), где под именем персонажа Сергея Бейлиса однозначно вычисляется Сергей Лисовский. В интервью писатель поведал о причинах, которые вдохновили его на литературный опус:
«Чтобы привлечь внимание общественности, следствия к этой теме. Может быть, даже президента Путина. Пусть не он, а Ельцин брал обязательства найти убийц, но тем не менее, не афишируя этого перед большой публикой, он ведь может спросить: «Как у вас идет расследование по «делу Листьева»?» Для того, чтобы это расследование было закончено, нужна политическая воля… Не сомневаюсь, что Борис Абрамович уже прочёл книгу, как и другие персонажи… Мы-то им занимались, когда он был вторым человеком в государстве. Даже санкцию на арест выдали. Представляете, какой шум поднялся! Все на уши встали… Было много попыток надавить на следствие через СМИ, подбрасывались разные версии, в том числе и из Кремля, из МВД, уводящие нас в сторону. Это был настоящий дурдом. Последний раз я докладывал президенту Ельцину, что все версии мы отбросили и работаем по основной, собираем доказательства против заказчика и выйдем на его арест. Но взять его под стражу была проблема. Во-первых, кремлёвские связи. Во-вторых, мы отлично его личность изучили, знали все его возможности. В-третьих, деньги. В то время он мог обжаловать наши действия в суде. А в нашем суде — не только самом гуманном, но и самом управляемом — он мог бы добиться принятия решения об изменении меры пресечения. Если бы это произошло, то нас просто бы сожрали все наши недоброжелатели... Татьяна Дьяченко делала все, чтобы я не встречался с Ельциным. А дозвониться ему было практически невозможно, да я и не всегда был уверен в его адекватности. Я её лично предупреждал, что не надо таких активных контактов с фигурантами по делу. Она слушала, но пропускала мимо ушей. По принципу: а Васька слушает да ест…. До Трибоя по делу работал замечательный следователь Уваров, работал хорошо, основательно. Прекрасный человек… Я попросил Трибоя прочитать рукопись, сказал: «Если что-то, на твой взгляд, может повредить следствию, вычеркни». Он неделю пыхтел. Приносит ровно треть книжки. Я не стал спорить».
Версия там складывалась понятно какая:
«Постепенно у Петра Трибоя и выстроилась цепочка, приведшая, по версии Генпрокуратуры, к убийству: Сергей Лисовский – Душман — братья Агейкины. Изначально были подозрения, что к преступлению мог быть причастен и Борис Зосимов. Но в итоге следователи решили, что он, как и Березовский, знал о готовящейся расправе над журналистом, но ничего не предпринял, поскольку сам был заинтересован в устранении Листьева… Когда представители Генпрокуратуры пришли с обыском в офис «Логоваза», их оттуда чуть ли не силой выставили сотрудники ФСБ РФ во главе с Александром Литвиненко. На допросах Березовский сначала категорически отрицал тот факт, что встречался с Листьевым накануне его гибели. Только после того, как об этом рассказала Альбина, олигарх признал, что беседа с гендиректором ОРТ имела место, но о её сути говорить категорически отказался».
NB. Как выяснилось во время моего затяжного чаепития с Уваровым – Литвиненко был зачислен… к нему в бригаду! То есть как бы тоже занимался «делом Листьева». И, стало быть, был у Бориса Абрамовича был там «засланный казачок».
Ну и еще одна цитата:
«В августе 1997 года Генпрокуратуре удалось перехватить письмо, направленное в одну из зарубежных стран с просьбой не выдавать российским следователям информацию по 10 коллегам Листьева, из которых 7 являются довольно известными людьми.
1 марта 1998 года. Исполнительный секретарь СНГ Борис Березовский обвинил в причастности к организации убийства Листьева бывших руководителей ФСБ РФ и Службы безопасности Президента Михаила Барсукова и Александра Коржакова. По утверждению Березовского, российские спецслужбы сами организовали убийство Листьева, а затем попытались свалить на него совершение данного преступления.
1 марта 1999 года. В совершении преступления уже признались 10 человек, однако следствие не сочло их показания достоверными. В день, когда пресса впервые обнародовала имя предполагаемого посредника между Листьевым и Сергеем Михайловым — некоего Макушенко по кличке Цыган, — он был убит».
Александр Политковский вспоминал:
«Версия о том, что Листьева убили из-за того, что на ОРТ была отменена реклама, тоже слаба. Ведь с рекламными деньгами он лично ничего не делал. Просто именно Влад объявил о нём с экрана телевизора. Да, в какие-то моменты он действительно становился неуправляемым.
С одной стороны, Влад был тогда невероятно популярен у состоявшихся молодых женщин. Улыбчивый гусар, гуляка. А с другой — бизнесмен, который умел зарабатывать деньги. Он умел руководить процессом производства телевизионного продукта и в этот момент не хотел слышать и слушать ничьи советы. Когда мы только начинали работать, он был весёлый, эдакий рубаха-парень. Но со временем стал превращаться в скучного «бизнес-сухаря».
Как-то за год до убийства он с его тогдашней женой Альбиной приехал к нам с Аней (Анна Политковская – Е.Д.) в гости. Тут-то мы и заметили, как он изменился — перед нами сидел такой начальник, который всем заправляет. Хотя, может, именно таким он Альбине Назимовой и был интересен. Ведь его изменила не популярность — его таким сделала именно эта женщина. Он начал меняться после того, как она стала его женой. Тогда появилась эта пафосная реклама с собакой, тогда он вообще перестал употреблять алкоголь — даже пиво. С одной стороны, это хорошо, что у него больше не случалось загулов, но с другой — он перестал быть компанейским человеком. Не знаю, произошло бы это убийство, если бы Влад в своё время отказался от должности генерального директора ОРТ. Вполне возможно. Когда человека долго показывают на экране, когда он начинает кого-то учить, то поневоле думает, что он небожитель. У Влада такое проскакивало. Он мог себе позволить некорректно о ком-то высказаться, выставить человека в неприглядных тонах. И сам в любой момент мог попасть в конфликтную ситуацию с «серьёзными» людьми».
Аналогичный вывод делает и Леонид Якубович, которому, напомню, именно Влад щедро отдал позицию ведущего «Поля чудес»:
«От того Влада, которого я помнил в 1987 году, в 1995-м осталось процентов 30. Но при всём напряжении его работы он вновь мог превратиться в того, прежнего Владика, смешного, забавного, обожающего розыгрыши и даже немного сентиментального. В такие моменты он открывался. Но это случалось все реже. Он стал более нервным, раздражительным, жёстким».
И под конец, процитирую интервью Киры Александровны Прошутинской, которая в своё время рассказала мне, как Листьев получил должность, ставшую для него роковой:
«В разговоре потенциальных совладельцев ОРТ мы с Малкиным представляли нашу компанию (ATV — Е.Д.), Разбаш с Листьевым, естественно, — «ВИD», ну а Лесневская — своё РЕН ТВ. На риторический, как ей казалось, вопрос Ирэны: «А тебе это надо?» — Влад ответил неожиданно. Я сидела рядом и видела, как у него загуляли желваки: непросто ему было. Несколько секунд он просто молчал, потом выдавил: «Да, Ирэна, мне это нужно!» В комнате повисла тишина. Всем стало неловко, что вынудили человека открыто сказать, чего он хочет».
Кстати, осенью 1999 года я имел возможность уточнить у Березовского почему тогда, в конце 1994 года олигархи выбрали именно Листьева, потому что известно, что сам Борис Абрамович делал ставку на Лесневскую. Улыбнувшись, Борис объяснил, что из всех соискателей только Влад не был евреем и поэтому у него было больше шансов получить «добро» президента Ельцина, который и утверждал кандидатуру гендира главного ТВ-канала страны. Мне и Разбаш про это рассказывал, к слову.
Очень шапочно знаком я был с Березовским и понять, была ли эта шутка на 100% или всего на один, не могу. Но полагаю, что Листьев был выбран потому что был лучшим. В том числе и в профессиональном отношении. Однако очевидно, что он не был лучшим игроком на поляне интриг. Не просчитал.
КТО его убил – вопрос открытый. Однако, ЧТО прикончило блистательного телеведущего и гениального продюсера – мне известно. Время. Его казнило ВРЕМЯ. Да, в основном журналисты (как и музыканты, и богема в целом) были бенефициарами 90-х. Но не все этими бенефитами смогли воспользоваться по полной. ТВлюция основательно изменила отрасль и позволила талантливому парню из пролетарской семьи Владику стать самым известным ведущим самой большой страны мира. Но, как и всякая революция, она подобно Сатурну пожирает своих детей.
Для меня Владислав Листьев останется героем. Пусть и героем мифа.
