Серия «Рассказы»

Валька Петрова была дамой особенной. Высокая, коренастая, с большими круглыми глазами и курносым носом. Но не это делало её особенной. И даже не странные для тех времён отношения с мужем, о которых любили посудачить замужние коллеги. Дело в том, что Вальке по наследству досталась большая трёхкомнатная квартира. Членов семьи было трое, территорию поделили поровну. Спали Валька с мужем каждый в своей комнате, что не давало покоя всему коллективу, а особенно ближайшим сослуживицам, которых очень волновала в связи с этим интимная жизнь подруги.

- А что здесь особенного, - удивлялась прогрессивная в своих взглядах Валька, - когда надо, постучался и вошёл.

Такого «старорежимные» обладательницы малогабаритных хрущёвок себе позволить не могли, Вальке простить соответственно тоже и в отместку за глаза с издёвкой над ней потешались.

Но главная Валькина особенность, которая выделяла её среди всех, была в том, что она не могла ничего унести с работы домой. Не то, чтобы не хотела, нет, а просто не могла и всё. Есть, оказывается, такой тип людей - жертвы. Стиль их поведения указывает на то, что они являются идеальной мишенью для нападения. Такую жертву преступник за версту чует и всегда безошибочно. А уж охранник и подавно.

Вычислить Вальку с ватой в лифчике труда не составляло. К проходной она подходила с широко выпученными глазами, поправляя ватную грудь и всё время оглядываясь на окружающих. После чего застревала в проходе вертушки, ожидая реакции охранника, как будто напрашивалась - проверьте меня, неужели не видите, вот она у меня здесь, под кофточкой, ну вы даёте. В итоге охраннице ничего не оставалось, как отвести преступницу в специальную комнатку, где краснея и трясясь, на столик выкладывался комочек ваты.

Сослуживицы Вальку жалели и иногда проносили ей вату через проходную на себе, но не часто, считали, что достаточно с неё и трёхкомнатной квартиры. А тут удалось Вальке сэкономить спирт. Перелила она его в пузырёк и ничего лучше не придумала, как спрятать в трусы. Место надёжное, в трусы-то никто не полезет. Перед тем, как направиться к проходной коллектив Вальку проинструктировал:

- Иди себе, как ни в чём не бывало, глаза не таращ, - отрабатывала линию поведения подруги Шурка.

- И не топчись у вертушки, - добавляла Катька.

Чтобы отработать проход Вальку решили натренировать – заставили несколько раз пройтись по коридору летящей походкой с беззаботным видом. Получалось не очень. Поступь у Вальки тяжёлая, да и сорок первый размер обуви не позволял ей порхать бабочкой.

- Ладно, все вместе пойдём, ты на меня смотри и улыбайся, я анекдот буду рассказывать, - подвела итог Шурка, и все трое направились к выходу.

Не везло в тот день Вальке фатально. На проходной дежурила самая вредная охранница Зинаида Взашеева, в народе прозванная Джигурдой в юбке. Именно эта тётка с каменным лицом поймала в прошлый раз Вальку с ватой на груди. Помимо всеобщего позора Валька тогда лишилась и месячной премии. Взашеева же была вознаграждена за бдительность рукопожатием начальника охраны и устной благодарностью от директора предприятия.

Как только Валька увидела Зинаиду, её затрясло. Шурка, заметив волнение подруги, на несколько децибел увеличила мощность своего голоса, но тщётно, Валька ничего не слышала. Она, как загипнотизированная таращила на Зинаиду глаза и громыхала тяжёлыми ботинками по кафельной плитке.

- Стой, - прорычала Взашеева, нажимая на педаль вертушки. Железное ограждение со всего маху стукнуло Вальку прямо по тому месту, где был спрятан пузырёк с жидкостью. Сила удара была такой, что стекло не выдержало и лопнуло, выпуская наружу струйку спирта. Струйка торопливо поползла вниз, потихоньку подбираясь к самому сокровенному…

Вечером на стук мужа Валька не открыла. Удивлённый отказом супруг тихонечко толкнул дверь – Валька лежала поперёк кровати, раскинув в разные стороны большие сильные голые ноги и упираясь в стену ступнями сорок первого размера.

Знакомый, прерванный на полуслове, уставился на меня растерянным взглядом, с трудом осмысливая моё предложение. Осознав, наконец, смысл сказанного, он вдруг приободрился и, словно расправив крылья, выпрямил спину. Его тусклые до этой минуты глаза заблестели:

— Давай! А какая она?

— Сейчас покажу.

Я стала судорожно искать в телефоне фото одноклассницы.

— Вот, — протянула я ему телефон.

Пока знакомый смотрел на экран, а я наблюдала странные метаморфозы, которые происходили с ним в течение этих нескольких секунд. Огонь в глазах мгновенно потух, плечи опустились, уголки губ разочарованно сморщились, и ещё минуту назад казавшийся почти интересным мужчиной, он вновь превратился в сгорбленного и малопривлекательного старичка.

— Не, я столько не выпью, — грубо пошутил он, протягивая мне телефон, — а кого-нибудь посимпатичней у тебя нет?

— Нет, — ответила я и стала быстрей допивать свой кофе.

— Я хочу, чтобы она была… —  он стал перечислять достоинства, которыми должна была обладать его избранница.

Я посмотрела на его одутловато — сморщенное лицо, пробивающуюся сквозь седые волосы плешь и подумала: «Господи, Наташка, прости ты меня дуру грешную».

Сделав ещё пару глотков, я встала из-за столика. Знакомый, как будто не замечая этого, продолжал перечислять свои многочисленные требования.

— Удачи! — прервала я его на полуслове и, давясь от смеха, выскочила на улицу.

Мест для парковки во дворе всегда не хватало. Чего только не придумывали местные автолюбители, чтобы «застолбить» за собой местечко: обкладывали по периметру покрышками, вбивали колья и вешали цепи с замками. Но всё это было ненадёжно, всегда находился тот, кто отодвигал покрышки, срывал замки и цепи. Только одно место никогда никто не занимал. Место, которое охраняла Найда. Как только светло-серый «хёндай» выезжал со двора, верный пёс укладывался на освободившееся участок возле дома, и сдвинуть его уже было невозможно. Ни колбасными заманушками, ни угрожающими криками, ни взмахами палкой. В конце концов, соседи смирились, окончательно признав право собаки на охраняемую зону. К тому же попутно Найда решала и их проблемы, гоняя местных алкашей, пытающихся слить бензин из оставленных без присмотра автомобилей.

Так было до тех пор, пока пьяный водитель «газели», сдавая назад, не наехал на перебегающую через дорогу собаку. Найда с трудом доковыляла до гаражей и плюхнулась на землю, уткнувшись носом в ворох опрелой листвы. Две недели она отлёживалась, зализывая раздробленную кость. Хорошо, что погода дождливая, и можно было, не двигаясь, подпитываться влагой мокрых листьев.

Понемногу боль утихла. Поджав лапу, ковыляя и похрамывая, Найда перебралась на своё постоянное место, на свой сторожевой пост и легла на никем не занятое место. Время шло, стало темнеть, кто-то поставил перед Найдой миску. Из неё вкусно пахло супом, но собака не поднималась, лишь изредка вскидывала морду, когда из-за угла выруливала очередная машина.

Две недели срок большой. Для человека вполне достаточный, чтобы сменить место жительства, но слишком маленький, чтобы вспомнить о собаке.

Договариваться мы не стали, значения словам мужчин не придали и поехали. Поначалу всё было так, как мы и представляли. Идёшь такая по побережью океана, а тебя красивые марокканцы провожают влажным взглядом и головами восхищённо качают, и комплименты на английском, арабском и ломанном русском щедро рассыпают. И таем мы, таем не столько от жарких солнечных лучей, а всё больше от удовольствия. Под конец отпуска познакомились таки с одним марокканцем. Мне то что, я замужем, и пусть даже он меня принцессой Фатимой называл, я кремень, а вот подруга моя - дама свободная. Глазки у подруги загорелись, на глазах помолодела и расцвела. Ну я в сторонку, чтоб не мешать. О чём уж они там на английском между собой договорились мне неведомо, но уезжала подруга моя воодушевлённая.

Странная СМСка пришла мне спустя полгода от Мустафы (так звали нашего марокканского мачо) . Вслед за десятком сердечек и поцелуйчиков следовало автоматически переведенное с английского объяснение в любви. "Как же так", - искренне удивилась я и в ответном послании спросила не перепутал ли он меня с подругой. На что любвеобильный мачо без зазрения совести мне ответил: "Нам можно любить и жениться на обеих". Во как!

- Это белки, - позёвывая, успокоила хозяйка. - Белки-сони. Они орехи на крыше складывают.

"Надо же как дёшево! - восхищалась Светка месяцем ранее, когда мы выбирали себе жильё у моря. - В чём подвох?".