Серия «Байки от Юлы»

7

Красноречивая

Меня заперли в этом теле, в этом мире, в этом дне. Без магии, без возможности что-то изменить, без права вернуться. Я даже умереть не могу, вновь и вновь просыпаюсь в сегодня.

Не помню, кто и зачем это сделал. Знаю, что я не из этого мира. Оказалась здесь по чужой прихоти. Чьей?

Каждое утро иду на рынок. Закупаться про запас бесполезно, на утро вновь пустой холодильник. Всё уже с этого рынка перепробовала, даже запретное.

Перекусив, строю планы по захвату мира. Какого там мира, мирка, в котором оказалась.

Первые дни не верила, что это происходит со мной. Щипала, кусалась, скандалила, нарывалась на ссоры, пару раз даже дралась. Пыталась достучаться до других людей, показать им реальность. Попадала то в психушку, то в тюрьму.

И ничего. Утром на том же месте в тот же час.

Затем пришла в дикую ярость. Пыталась разрушить этот город и этот мир. Подкупала жителей, плела интриги, устраивала теракты, пару раз гибла сама. Но вновь и вновь просыпалась в сегодня с пустым холодильником.

Выдохлась.

Некоторое время старалась быть паинькой и замаслить кудесника, что засадил меня в эту клетку. Разговаривала с пустотой, рассказывала о хорошем. Обещала… чего только не обещала, лишь бы выпустил.

Надоело.

Снова ярость, коварные планы, интриги. И снова ничего.

Пару лет депрессии.

С голоду помереть не получилось. Потому закупалась мешком продуктов, сидела дома и смотрела в одну точку, поедая закупленное. Для разнообразия походила к местному психологу. Но что толку, когда каждый день первый сеанс.

В этом мире без магии, без своей силы я не могу ничего. Даже умереть.

Единственное, что у меня остаётся — память.

Раз уж приходится тратить вечность на сегодня, хотя бы выжму всё полезное, до чего смогу дотянуться.

Психолог-юнгианец, местная гадалка, ведьма-шарлатанка (ну нет здесь магии, проверяла!) — по сути об одном и том же с разных сторон. Когда ходишь к ним как ученица, а не клиент, становится интереснее. Главное правильно подбирать вопросы, чтобы не трындели каждый раз об основах.

Оказывается, я неплохо пою и танцую. Ещё рисую и рассказываю. Могу примирить спорщиков. Вдохновить на поступок.

Стала разговаривать с людьми на улице и в кафе. Увидела свет в глазах. Понравилось. Захотелось ещё.

Пару месяцев угрохала на организацию выступлений. К кому какие ключи подобрать, чтобы и зал выделили и людей собрали. Всё за один день.

С тех пор так и живу. Каждое утро иду на рынок. Затем прорываюсь в местную администрацию и договариваюсь о спектакле. Рассказываю истории, танцую, пою. Спектакль моей жизни без смерти.

Сегодня особенно много людей. Что ж, мастерство убеждения растёт.

Я говорю о боли и радости, добре и зле, жизни и смерти. Пою о вечности и мгновении. Сегодня особенно ярко чувствую жизнь.

Смотрю, как загорается свет в глазах. Люди встают и аплодируют. Кто-то плачет, кто-то смеётся. Несут цветы, просят автограф, задают вопросы.

Завтра они всё забудут. Но сегодня я счастлива.

Психолог, улыбаясь, вручает букет:

— Прекрасный голос. А ты молодец, не думал, что у тебя получится.

— Получится что?

— За один день провернуть такую движуху.

Флиртует. Пусть. Я живу сегодня. А завтра будет завтра.

Ночью просыпаюсь в холодном поту. Юнгианец не мог знать о выступлении. Вернее, о подготовке. Я уже с полгода не была у него.

Недопитое шампанское на прикроватной тумбочке. Кто-то сопит рядом.

Выскакиваю из постели и кричу.

— Ну что ты кричишь, ночь на дворе, — сонно ворчит юнгианец.

— Что ты здесь делаешь?

Он всё знал. Вот кто заточил меня сюда. И всё это время был рядом, говорил со мной, учил меня. Кто он на самом деле?

— Да как ты посмел…

— Я же обещал найти тебя, Каллиопа. Где бы ты ни спряталась.

— Калли…

Иллюстрация сгенерирована YandexART

Иллюстрация сгенерирована YandexART

* * *

На склонах лесистого Геликона под журчание священных вод Гиппокрены юная муза поспорила с возлюбленным, что будет вдохновлять даже лишённая своих чар.

Отец Зевс помог создать этот мир и замкнул время. Запрятал поглубже таланты дочери и поместил её в человеческое тело.

* * *

— …опа. Это всё я. Я сама. Отец лишь выполнил мою просьбу. Значит, ты…

Если бы понимала тогда наивная муза, на что обрекает себя! Хотя… Вчера я была счастлива.

— Аполлон?

— Даже в этом замкнутом мире, без силы и памяти, ты вдохновляешь, — улыбнулся златокудрый бог.

— Хм, интересный получился опыт. Значит, я выиграла спор.

— Без сомнения, красноречивая. Иди ко мне.

Жанна «Юла» Коробкина

Из книги "Серьёзные сказки несерьёзного сказкотерапевта".

Канал автора в телеграм.

Показать полностью 1
14

Курица или яйцо?

Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.

— Вот чёрт, — вырвалось у мышки.
— Звала? — тут же отозвался рогатый.
— Больно надо, — пискнула мышь.
— Батюшки, какой пассаж! — Воскликнул чёрт, разглядывая следы преступления. — Вот сейчас дед с бабкой вернутся и покажут тебе, где лихо зимует.

Мышь со страху прикусила собственный хвост:
— Что делать-то, локанутый?
— Смети остатки, да в кладовку припрячь. Потом разберёшься.

Вечером дед с бабкой всю избу перевернули в поисках яйца. Уставшие, уселись пить чай с баранками. Вприкуску со слезами.

Мышка вздохнула тяжело и призналась старикам в содеянном.

— Ты в какую кладовку его засунула-то? — спросил дед. — Пойдём, старая, посмотрим на осколки трудов.
— Дед, там лихо такой хаос устроил, что чёрт на прошлой неделе ногу сломал. Не найдёшь их там теперича, осколки-то, — ответила бабка.

Дед покряхтел, но таки пошёл в сопровождении виноватой мыши.

— Нет у нас больше кладовки, бабка, — сказал он, вернувшись. — Оклемался птенец. Уже небо и землю родил. Хаос к рукам прибрал. Подпространство там теперь.
— Не плачьте, дед с бабкой. Я снесу вам другое яичко. Не золотое, а простое, — опомнилась курица.
— Да, давай попроще, а то уже девать некуда этих творцов из яиц. Понаклепали вселенных в каждом шкафу.

Тихо стало в избушке, все спать улеглись. А где-то на окраине кладовки первый человек, не без помощи чёрта, задумался над неразрешимым вопросом:

— Что было раньше, курица или яйцо?

Жанна «Юла» Коробкина

Из книги "Серьёзные сказки несерьёзного сказкотерапевта".

Показать полностью
3

Запах хлеба

— Жди здесь, — сказал Он и потрепал меня по голове.

— Жду, — глазами ответил я.

Я ждал Его всю жизнь, и когда Он говорит: «Жди», знаю, что Он вернётся.

Я умею ждать.

Картинка от Kandinsky by Sber AI

Картинка от Kandinsky by Sber AI

* * *

Когда я был несмышлёным щенком, мать говорила:

— Он всегда приходит к тому, кто достоин. — И добавляла: — Ты обязательно узнаешь Его, когда Он придёт к тебе.

От матери меня забирал двуногий со злыми глазами и отвратительным запахом.

Я плакал, — тогда ещё умел плакать, — звал мать, чтобы она не позволила забрать меня. Потому что это был – не Он.

Запертая в сарае, мать билась в дверь, но помочь мне не могла. Больше я её никогда не видел.

Двуногий держал меня на цепи, часто бил и учил драться. Я рос, злился и матерел. Знал, что это ошибка, мечтал сбежать и найти Его.

Временами я вспоминал, как мать встречала своего двуногого, как тот ласкал её, хвалил, разговаривал с ней. Я завидовал матери. Верил, что достоин большего, чем битва за кусок мяса.

Я начал побеждать бой за боем.

После каждой победы смотрел в глаза двуногого и просил отпустить. Но проходило время, а меня снова и снова сажали на цепь.

В последнем бою я был побеждён. В тот вечер двуногий избил меня и бросил во дворе.

В полубреду-полудрёме мне привиделись Его руки. Они пахли хлебом и гладили мою голову. Он что-то говорил, но я не разобрал слов.

Очнувшись, обнаружил, что не привязан. Все тело ломило, но я пополз, сдерживая стон. До наступления утра ещё было время. Когда силы оставляли меня, я вспоминал Его руки и голос. Это придавало решимости.

Я сбежал!

После этого было много всего: сбор стаи из брошенных псов, пирушки на помойках, собачьи свадьбы, свободные битвы. После стольких лет на цепи свобода опьянила меня, но… сон-наваждение возвращался, и руки, пахнущие хлебом, вновь и вновь гладили мою голову.

Иногда я наблюдал, как другие собаки играют со своими двуногими. Присматривался, вдруг Он где-то рядом и тоже ищет меня.

«Он всегда приходит к тому, кто достоин», — звучали в ушах наставления матери.

Время шло. Надежда медленно таяла. Где-то внутри зарождалось сомнение, а достоин ли я.

* * *

В один из вечеров я набрел на стаю двуногих, что потешались над молодым псом. Я ринулся на защиту юнца. На лету рявкнул тому: «Беги». Мои зубы уже были готовы сомкнуться на руке одного из двуногой своры, когда раздался грохот. Тело пронзила острая боль. Я отлетел назад и упал на землю.

Преодолев боль, я поднялся и был готов дорого продать остатки собачьей жизни. Но грохот раздался снова.

— Вот и всё, — в очередном падении подумал я.

Сквозь туман и боль я услышал голос. Я узнал бы этот голос из тысячи, хотя и слышал его в первый раз. Я плохо понял, что произошло. Я весь обратился в слух. Забыв про боль, я молился, только бы ещё раз услышать этот голос перед концом.

Руки, пахнущие хлебом, потрепали меня по голове. Захотелось скулить и плакать, как кутенку. Он сказал: «Ну, что, псина, добегался».

Потом была тряска, дом с белыми стенами и множеством странных запахов. Забвение. Боль. Перевязки.

Но всё это уже не имело значения, потому что на вопрос «Чей пёс?» Он ответил: «Теперь-то уж мой, наверное».

* * *

Рука с тёплым запахом хлеба опустилась мне на загривок:

— Ну, что, Бывалый, поди, заждался меня. Прости, задержался немного. Пойдём домой.

Жанна «Юла» Коробкина

Из книги "Серьёзные сказки несерьёзного сказкотерапевта".

Показать полностью 1
3

Принцесса табора

— И куда только катится этот мир?

— Да кто ж его знает. Сколько помню себя, он всё время куда-нибудь да катится.

— И до чего же он докатился?

— А вот до чего. Слушай...

* * *

В стародавние времена цыганский красавец-барон привёл в табор юную ведьмочку.

В таборе, само собой, событие осветили с разных сторон. Кто справа, а кто и слева лясу заточил. Да и в ведьмином семействе не всё гладко обошлось.

Вот только не смогли разговоры досужие перекрыть дорогу любви настоящей. Женился цыган на ведьме.

А дальше всяко бывало. Ведьма старалась и так, и эдак барона свободолюбивого под пяту загнать. Но не мог цыган предать свободу ради любимой, как и любимую ради свободы. Вот и совмещал, как умел.

Когда пришло время, родила ведьма дочь – принцессу табора. И всю свою силищу обратила на обучение дочери уму-разуму.

Юная цыганка от Kandinsky by Sber AI

Юная цыганка от Kandinsky by Sber AI

Принцесса любила отца и мать. Подросла и ощутила наполненность силой ведьмы и свободолюбием цыгана.

Многие пытались укротить красавицу, да не тут-то было. Принцесса играла сердцами как карманник чужими кошельками. Мужчины приходили и уходили, пока один вдруг не улыбнулся ей улыбкой цыганского барона. И вот уже пришло время принцессе своё гнездо строить.

Заметила принцесса, как бьются в ней два начала. Свободолюбие отца и властолюбие матери. Увидела красавица, что создаваемое гнездо один в один повторяет покинутый табор. Она также пыталась запереть свободолюбивую натуру мужа; также практически отреклась от своей силы и свободы.

Принцесса ощутила себя птицей, обдирающей перья и когти о прочные прутья, но не перестающей биться.

— Ключ! Где-то должен быть ключ, — подумала молодая ведьмочка и посмотрела вокруг особым взглядом.

Мать научила её видеть неявное, и вскоре образ клетки проявился вокруг принцессы. Ключ лежал на расстоянии вытянутой руки, а замок открывался изнутри.

Принцесса села на пол воображаемой клетки, взяла в руку ключ и задумалась:

— А хочу ли я выйти?

* * *

— То-то и оно. И куда только катится этот мир...

— Да кто ж его знает, сколько помню себя, он всё время куда-нибудь да катится.

Жанна «Юла» Коробкина

Из книги "Серьёзные сказки несерьёзного сказкотерапевта".

Показать полностью 1
4

Ведьма и котёл

Пустой котёл немым укором стоял на кухне.

Ведьма стыдливо отвернулась. Пора зелье варить, а ингредиентов нет. Да и как их собрать, когда не знаешь, чего варить.

Принца приворожить? Уже было.

Домик в деревне? Она и так в нём.

Зверя невиданного? Целый зоопарк уже собрала.

Чего бы такого наварить?

Мороженого? Купить проще, чем потом котёл отмывать.

Ведьма варит зелье. Иллюстрация от Kandinsky by Sber AI

Ведьма варит зелье. Иллюстрация от Kandinsky by Sber AI

— Может, в отпуск тебе сходить, — предложил ворон. — И ты отдохнёшь, и котёл.

— Отстань, — буркнула ведьма.

Схватила метлу и полетела к лесу.

«Так, с чего начнём?
А вот с чего. Хочу понять, чего я хочу. Для этого зелье и сварим.
Что бы мне собрать? Раз не знаю, чего хочу, буду собирать, что само в глаза бросится».

Первым на глаза гнездо попалось. Ведьма веточку с пушком прихватила.

Затем калины куст углядела. Набрала ягод, оно и для здоровья полезно.

Водицы из родника, травок-муравок.

Всё, что попадалось под руку.

Вернулась. Закинула в котёл. Варит, не торопится. Аромат калины с травами за пределы дома рвётся.

— Пробуди во мне желания,
Жажду жизни пробуди.
Сотри времени налёт
Да огонь в глазах зажги.

Лизнула с ложечки, потеплело внутри да обратно остыло.

Дальше намешивает.

Побольше хлебнула. Чайку захотела. Колданула. С чайком веселее в кресле сидеть, ждать как зелье поспеет.

Третий раз хлебнула и замерла. Ушла грусть-тоска подлючая, искорки в глазах вспыхнули.

— Прав был ворон-то! В отпуск хочу, — вслух подумала Ведьма.

Сняла зелье с огня, пусть настаивается к возвращению хозяйки. Ворону назначила дом охранять.

Уселась на метлу да рванула в тёплые страны.

— Вещи забыла, — крикнул ворон.

— Там наколдую, — донёс ветер.

Жанна «Юла» Коробкина

Из книги "Серьёзные сказки несерьёзного сказкотерапевта".

Показать полностью 1
9

Громовержцы

— Зашибли, похоже.

— Подумаешь. Одним больше, одним меньше.

— Погодите, ребята. Про этого я что-то помню. Сейчас...

На земле без дыхания лежал человек с длинной бородой. Над телом рыдал второй, с чёрной кожей, опасливо поглядывая на странную троицу.

Бог Индра по версии Kandinsky by Sber AI

Бог Индра по версии Kandinsky by Sber AI

— Как их угораздило на том острове оказаться? Специально ж место подальше от людей выбрали.

— Вспомнил. Робинзон это. Читали про него?

— Не читаю я писульки человеческие.

Громовержцы собрались поразвлечься да силушкой померяться. Удалились подальше в океан от глаз людских. Настоящее светопредставление устроили, перекидываясь молниями.

Кто бы мог подумать, что и в таком месте зрители найдутся. Парочка смертных на необитаемом острове.

— Ну и зря, Индра. Но если так его оставить, книжки не будет, а я ж уже прочитал. Парадокс однако.

— Наука тебе, Перун. Не читай то, что ещё не написано.

— Ладно, братаны, давайте оживим беднягу и поглубже в прошлое рванём, там оттянемся. Как оживлять будем?

Порешили боги с простенького начать. За живой водой отправились ветры-помощники. Как доставили, расплескали над телом Робинзона.

— Ноль эмоций, — отметил Зевс.

— Его ж тройной божественной мощью приложило. Одной водичкой не обойдёшься. Что там у нас на очереди?

Ветры доставили волшебной травы. Боги повелели Пятнице обмазать хозяина с головы до ног.

— Опять тишина. Какие ещё варианты?

— Поцелуй любви? Это, Зевс, по твоей части.

— Смешно, парни. Только сами с ним целуйтесь.

— Глаз Гора?

— Ага. Разбежался Гор глазами раскидываться для каждого смертного. Чего попроще давайте.

— А скажи-ка нам, читатель, он кто по вере, Робинзон этот?

— Вроде как христианин.

— Смекаешь, что у них сейчас?

— Хм. Ну, давай попробуем.

Покликал Перун ворона, объяснил задачу. Улетел посланник и долго не возвращался, успели боги заскучать. Даже Пятница уже не такими дикими глазами на них смотрел, оплакивал хозяина.

— О, явился. Чего так долго-то?

— Кар-р-р. Ждал, пока испекут. Тех, кто помнит древний рецепт поискать пришлось. Не каждый кулич на чудо способен. Особый мастер нужен.

Накормили Робинзона куличом пасхальным. Ну как накормили, пару крошек в рот засунули. А тот возьми да проснись. Поглядел на чудо-компанию и обратно в обморок плюхнулся.

— Мда-а. Ну, вы даёте. Кар-р-р. Давно бы ушли, он и очнулся бы, — заключил ворон. — И память сотрите обоим, а то понапишут потом ереси.

— Сами разберёмся, — осерчали было боги.

Но память таки стёрли.

Жанна «Юла» Коробкина

Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!