Северный полюс-6 (СП-6) — советская научная дрейфующая станция. Открыта 19 апреля 1956 года. С мая 1958 по май 1959 на ней была воинская часть 06742 для содержания аэродрома.

Уместно сначала напомнить, в двух словах, политическое положение того времени и стратегическую обстановку в данном регионе. 1958 год. Разгар «холодной войны».

Американцы предпринимают активные действия по освоению центральной Арктики. Регион интересен с военной точки зрения тем, что через северный полюс проходит самый короткий воздушный путь до наших границ.

С нашей стороны стали срочно приниматься ответные меры, в частности, по созданию аэродромной сети, в первую очередь, для Дальней Авиации.

Учитывая сжатые сроки и сложные климатические условия, на первом этапе стали строиться так называемые сезонные аэродромы подскока.

Располагались они по побережью Ледовитого океана, на островах и в порядке эксперимента на дрейфующей льдине.

Учитывая режим «холодной войны», характеризующий наши отношения в эти годы с США и вообще с западным миром, важность таких мер трудно переоценить. (О военных аспектах освоения Арктики, в частности, о двойном назначении полярных дрейфующих станций, а также о некоторых интересных событиях в данном регионе можно почитать в Журнале «Власть» №46 (397) от 21.11.2000г. «Секретный объект СП («Северный полюс»)-совместное предприятие военных и учёных»), где приводится рассказ полковника медицинской службы Воловича В.).

В этих условиях и была сформирована воинская часть 06742 с задачей строительства и эксплуатационного содержания аэродрома на дрейфующей льдине, на которой уже была размещена дрейфующая Научно-исследовательская полярная станция СП-6, созданная Ленинградским Арктическим Научно-исследовательским Институтом в 1956 году.

Житие – бытие на льдине.

По своим размерам (14х11 км) ей больше подходило название ледяной плавучий остров. Обнаружили её лётчики Полярной Авиации в районе острова Врангеля.

А к апрелю 1958 года она продрейфовала в северо-западном направлении уже более 5000 км и значительно уменьшилась в своих размерах, а именно до 8,3 х2,0 км.

Военный городок построили в непосредственной близости от станции СП-6 и состоял он из нескольких сборно-разборных домиков, в каждом из которых размещались офицеры (по 4 человека) и солдаты (по 8-10 человек).

Командир части – майор Тишковец М.А., заместитель по аэродромной службе – ст. лейтенант Соколов Г.И., только что закончивший факультет «Строительство и эксплуатация аэродромов» Военно-воздушной инженерной Академии.

К этому времени ВПП была уже построена, а именно: участок льдины размером 3000х60 метров выровнен, снег на ней уплотнён до установленных нормативов. Представление о том, что поверхность льдины изначально была ровной и готовой к приёму современных бомбардировщиков, ошибочно.

В подготовку ВПП вложен огромный солдатский труд, в частности, по срезанию ледовых бугров (с помощью маломощной ледово-фрезерной машины, подрывных и других методов), по бурению скважин и по заливке низких участков морской водой. (Автор публикаций в газете «Советская Беларусь» №211 и №230 по неосведомлённости пишет, что подготовкой полосы занималась гражданская полярная станция СП-6).

Казалось бы, в выполнении таких работ должна быть задействована достаточно мощная строительная техника? Но, увы, имелась только пара маломощных тракторов.

Маломощных потому, что для перевозки на льдину грузов и, в частности, тракторов использовались, в основном, самолёты только типа Ли-2 и Ил-12.

Трактора вынуждены были доставлять в разобранном виде с последующей сборкой на месте (на морозе!). Напомню, что в то время таких самолётов, как Ан-12 и, тем более, Ил-76, «Русланы» и «Антеи» не было.

Поэтому более мощную технику забросить на льдину было просто нечем.

Четырёхмоторный дальний бомбардировщик Ту-4 стал использоваться для перевозки грузов только после подготовки ВПП необходимой длины.

Забегая вперёд, расскажу, как применяли Ту-4, когда не было условий для его посадки.

Всё выглядело очень просто: все крайне необходимые грузы сбрасывали с этого самолёта, пролетающего на низкой высоте (30- 40 метров ). Без парашютов, разумеется.

Просто открывался бомболюк и всё, что было в его чреве: дрова, мешки с хлебом, мясом, рыбой и углём (!) сыпалось на снег, после чего весь наш личный состав разбирал «кашу», состоящую из содержимого разорванных мешков, хорошо перемешанного со снегом.

Это было летом 1958 года, когда аэродром вышел из строя.

А в целом, надо сказать, группа самолётов Ту-4 в этот период выполнила огромный объём перевозок.

Работа этих экипажей по обеспечению жизнедеятельности арктических аэродромов подробно и интересно описана в рассказе штурмана Дальней Авиации Захарова Б.З..

Не хотелось бы принижать заслуг других участников дрейфа, а именно – сотрудников Дрейфующей Научно-исследовательской станции СП-6, наших соседей. О характере проводившихся работ можно прочитать в воспоминаниях начальника 3-й смены СП-6 Серлапова С.Т. -«8700 км на дрейфующем ледяном острове» и Савина В.Г. -журнал «Советский физик», «Северный флот» №47/5761 от 26.02.1959г., статья «Впервые подо льдом Северного полюса».

Само по себе длительное пребывание на льдине, труд в сложных, опасных условиях, вклад в науку вызывают глубокое уважение и достойны высокой оценки.

Но то, что делали военные в тех же географических и климатических условиях, при этом имея намного худшие бытовые условия, более скромное обеспечение продуктами и другими видами довольствия, заслуживали большего внимания со стороны как военного командования, так и советских и партийных властей.

В связи с этим хотелось бы упомянуть об одном событии, как бы направленном на исправление такого неравенства.

По инициативе нашего секретаря парторганизации было написано коллективное письмо в вышестоящий политический орган, а потом, после получения формального ответа – в ЦК КПСС с просьбой как-то выровнять условия оплаты и прочего обеспечения двух коллективов, работающих от разных ведомств, но находящихся в одинаковых климатических условиях.

При этом письмо начиналось такой возвышенной фразой: «Под единым солнцем Сталинской Конституции два коллектива самоотверженно несут службу вдали от нашей Родины …и т.д. и т.п.». Содержание письма, кстати, одобрили и наши соседи, то бишь – учёные.

А кончилась эта затея, можно сказать, трагикомически.

Сначала нам ответили обещанием, что по данный вопрос обсуждается и в ближайшее время по нему будет принято решение. Мы воспрянули духом.

И вот пришло долгожданное решение – решение, согласно которому льготы нашим соседям… несколько урезаются, а о нас – ни слова (ну и слава Богу). Реакция соседей на это сообщение не требует комментариев.

Мы почувствовали себя виноватыми перед ними, т.к. спровоцировали такое действо.

Тем более, что они до этого относились к нам с пониманием наших проблем, помогали нам во многом, проявляли гостеприимство. Взять хотя бы баню – её у нас не было – соседи разрешали пользоваться своей. Много примеров выручки с их стороны. А мы, выходит, свинью им подложили.

Получилось не здорово. Вот такая грустная история…

Теперь о посадке Ту-16 на СП-6. Было принято решение с наступлением полярного дня, а именно, 26-го апреля 1958 года произвести облёт аэродрома с посадкой 3-х самолетов Ту-16. Специально прибывшая комиссия из штаба Оперативной Группы войск в Арктике, возглавляемая генералом Рейно Л.Д., проверила готовность самой полосы и системы посадки к приёмке самолётов.

В связи с тем, что места стоянок самолётов и рулёжные дорожки подготовлены ещё не были, принято было решение приём самолётов производить поочерёдно.

Погода прекрасная: «мороз и солнце, день чудесный…», небольшой ветерок. Все присутствующие: члены высокопоставленной комиссии, личный состав нашей части и сотрудники научной станции находятся в приподнятом настроении.

Ещё бы, впервые в истории авиации тяжёлые реактивные бомбардировщики будут приземляться на дрейфующую льдину!

И вот самолеты над нами.

Первый самолёт бортовой номер 04 с помощью радиотехнических средств заходит на посадку, плавно касается полосы, пробежка до конца полосы, затем самолёт разворачивается на месте на 180 градусов, стоп – всё очень чётко. Ура!

Я наблюдал посадку, будучи в самом начале полосы, и, таким образом, оказался далеко от стоянки самолёта.

Сразу же ускоренным шагом двинулся по полосе в сторону самолёта, к нему же поспешили и встречающие, чтобы разделить с экипажем радость по поводу успешной посадки.

Моя же главная задача – проверить как полоса «среагировала» на воздействие нагрузки от самолёта. Отмечаю для себя: колеи от шасси нет, видны только отпечатки колёс.

Прошло немного времени, мне удалось пройти лишь не более половины пути, как вдруг турбины взревели, самолёт тронулся – как я предположил, для руления в конец полосы с тем, чтобы взлетать со встречным боковым ветром.

Но вдруг происходит что-то невообразимое: за какие-то секунды самолёт сходит с ВПП и, одной стойкой шасси находясь за боковой границей полосы, т.е. вне уплотнённого снегового покрытия, продолжает разбег вдоль границы полосы. При этом от левой стойки шасси вырываются снежные вихри, шлейфы, двигатели ревут.

Необходимо уточнить для описания сложившейся ситуации.

Прямо по курсу двигающегося в данный момент самолёта сбоку к ВПП примыкал так называемый «пятачок» – выровненная и уплотнённая площадка размером примерно 50х50м., на которой хранились ящики с различным имуществом и… бочки с горючим.

Но самое главное – на ней стоял самолёт Ли-2, с борта которого осуществлялось руководство полётами. Прямолинейное движение самолёта длилось недолго, перед самым «пятачком» его резко разворачивает влево (командир корабля, очевидно, вынужден был прекратить разбег, чтобы избежать лобового столкновения с Ли-2) и он врезается в штабеля ящиков, при этом правым крылом задевает за Ли-2, останавливается.

Взметнулись к небу клубы снега и ещё чего-то…....