"Гостепреимная Бурятия" маленькая копия скульптуры в санатории "Горячинск"

История была такова. В начале того же века в этом доме жила девушка. Однажды к ней посватался молодой моряк. Дело шло к свадьбе, которая должна была состоятся вскоре, после того, как моряк должен был вернуться после очередного плавания на торговом судне. Но при выходе судна из Балтики в Атлантику судно попало в жестокий шторм и затонуло. Об этом писали все газеты. Невеста моряка пять лет не верила в то, что ее суженый погиб. Но на шестой год уступила настойчивым ухаживаниям друга моряка, все это время добивавшемся руки девушки. И вот наступил день свадьбы, молодые пришли из церкви и сели за стол. И в это мгновение распахнулась дверь и в комнату вошел … пропавший было моряк. Увидев во главе свадебного стола свою бывшую невесту и своего бывшего друга, он выхватил нож и убил обоих. Как потом выяснилось в ходе долгого судебного разбирательства, он оказался единственным, кто спасся из экипажа его судна после шторма. Подобрали его моряки с американского судна, он долго не мог говорить и не помнил ничего о себе. Потом он оказался в Америке, и, когда память и речь вернулись, сразу же отправился домой, в Эстонию. Где и случилась эта драма… Суд приговорил моряка к нескольким годам каторги, после которой он постригся в монахи. И раз в год, в день свадьбы своей бывшей невесты и день убийства, он должен был на месте преступления замаливать свой смертный грех. Дом этот с тех пор стали называть домом черного монаха, и мало кто из горожан осмеливался селиться там.

P.S. на площадке рядом с Девичьей башней  не один, а три монаха. Когда в сумерках внезапно попадаешь в общество этих двухметровых статуй, становится не по себе)

Сломив самолюбие, наместник вновь пошел на созыв совета, только в этот раз он состоял не из 12, а из 8 представителей городской элиты - слишком мало уважаемых жителей колонии хотели иметь

с ним дело.

У «Совета Восьми» выбор был небогат. Остановить войну не представлялось возможным, индейцы, коалицию которых возглавлял вождь Пачам, чувствовали свою силу и отказывались идти на переговоры. Оставалось уповать на помощь извне. Но парадокс заключался в том, что формально Новый Амстердам был частным предприятием, за все, что в нем происходило, несла ответственность голландская Вест-Индская компания. Поэтому нельзя было рассчитывать на помощь войсками из Нидерландов. Такую помощь могла оказать только сама Компания, но последняя, хотя и располагала собственным контингентом наемных войск, не могла выделить ни одного солдата - в это самое время все ее силы были заняты подавлением восстания индейцев в Бразилии, где тоже находились голландские колонии.

Тогда Ван Кифт попытался привлечь на свою сторону могикан и могавков.

Он совершил плавание по в Форт-Орандж, служивший центром торговли с этими сильными племенами, встречался с вождями обоих из них. Ни те, ни другие не дали своих воинов, единственным положительным результатом этой поездки стало то, что два воинственных племени подтвердили по отношению к Новому Амстердаму свой нейтралитет.

Не зная, какие еще меры можно предпринять, «Совет восьми» решил привлечь наемников. Был введен ввел налог с каждого жителя, соразмерно с его доходами и положением, что позволило собрать 25 000 гульденов. Своих наемников, однако, набрать было негде, колония была слишком немноголюдна, и голландские эмиссары отправились в Новую Англию, где заключили договор с капитаном Джоном Андерхиллом. Он ранее командовал объединенными войсками Плимута и Бостона в войне с пекотами и получил прозвище "истребителя индейцев".

Андерхилл, не колеблясь, взял деньги и принялся вербовать людей для похода на Манхэттен. Всего он навербовал два отряда, 150 и 120 человек, его также сопровождала небольшая группа индейцев, которых ему одолжил самопровозглашенный вождь Ункас - с ним Андехилл свел дружбу во время все той же войны с пекотами, когда Ункас поддержал англичан, выступив против своих собратьев по крови. Его воины стали в отряде Андерхилла проводниками и разведчиками.

Власти Новой Англии набору наемников не препятствовали, англичане боялись, что индейская война в Новой Голландии может перекинуться и на их территорию, в их интересах было подавить это восстание.

Прибыв со своими людьми на Манхэттен, Андерхилл быстро понял, что вести войну с индейцами привычными, как в Европе, методами нельзя. Опыт, который он приобрел, спалив столицу пекотов, форт «Мистик», когда в огне погибло 700 человек, научил его, как эффективна может быть тактика выжженной земли.

Андерхилл начал совершать систематические рейды по землям племен, участвовавших в восстании. Сначала он совершил поход против метоаков, раритан и других мелких племенных общин.

При его приближении индейцы прибегли к своей исконной тактике - не принимая боя, бросали поселки (восстановить потом легкие хижины было делом не сложным), и уходили в глушь. Англичанам достались лишь несколько пленников, главным образом старых скво и немощных стариков, не способных уйти вместе со всеми.

Однако Андерхилл захватил их хранилища провизии, поставив племена на грань голода, и одновременно смог снабдить ею Новый Амстердам, равно страдавший в результате войны от нехватки продовольствия. Уходя, наемники методично выжигали индейские кукурузные поля и уничтожали брошенные селения.

Первого военного успеха Андерхилл добился, переправившись на остров

Лонг-Айленд. Три племени: Канарси, Массапека, Меррик, населявших его берега, потеряли в стычках до 120 воинов, пытаясь остановить белых, но ничего не могли противопоставить их мушкетам.

У самих же индейцев огнестрельного оружия было не много, в бой индейский воин традиционно шел с луком и копьем. В отличие от могикан и могавков, голландцы ранее благоразумно воздерживались от продажи мушкетов прибрежным племенам, обитавшим непосредственно в пределах колонии.

На другом берегу Лонг-Айленда Андерхилл уничтожил, рассеял и изгнал с острова 500 индейцев. Губернатор Кифт пришел в восторг от этой "победы", объявил в городе всеобщий праздник.

В результате Лонг-Айленд был очищен от его коренных обитателей, часть пленных голландцы демонстративно казнили, чтобы сломить волю других племен к дальнейшей борьбе.

Покончив с сопротивлением на островах, капитан переправил своих наемников на материк и нанес удар по племенам Сиваной, Танкетеке и Ваппингерам. Повторилась трагедия форта «Мистик». Индейцы укрылись в большом поселке, обнесенном крепким частоколом – единственная защита, которая могла уберечь их от пуль. Но не от огня. Сводный англо-голландский отряд Андерхилла атаковал ночью, используя факелы. В последовавшем затем пожаре погибло несколько сот обитателей селения.

Тактика Андерхилла была чрезвычайно жестокой, но она давала эффект. Только ваппингеров в ходе карательных операций и от голода, в результате разорения их селений и полей, погибло 1600, в основном, конечно, не воинов - "истребитель индейцев" не щадил ни стариков, ни женщин, ни детей.

Метоаки потеряли не мене 1000 своих соплеменников. Такие потери были для них неприемлемы и в 1645 году большинство восставших племен запросили мира. Вскоре он был подписан. Военные действия завершились.

Вряд ли Ван Кифт мог считать себя победителем. Колония была полностью разорена войной, население голодало и всю вину колонисты справедливо возлагали на ее зачинщика.

Группа жителей Нового Амстердама обратилась в Голландию с петицией, требуя отозвать Кифта с поста и предать суду. Инициатором петиции выступил его давний противник - пастор Богардус.

У голландской Вест-Индской компании губернатор тоже не вызывал симпатий. Из за войны кампания понесла огромные убытки, колонию пришлось восстанавливать заново.

В июле 1646 года Кифт получил распоряжение сдать свои полномочия. На его место Компания назначила нового губернатора, опытного администратора и бывалого солдата, Питера Стуйвесанта - с его именем связаны золотые страницы в короткой истории Новой Голландии.

Но Стуйвесант не мог прибыть сразу, поэтому только через год Кифт отбыл в Европу на корабле «Принцесса Амелия».

Он уплывал богатым человеком. За годы правления, приведшие к полному обнищанию Новой Голландии, войне и резкому сокращению числа колонистов, он сколотил себе состояние. Весь город смотрел, как его сундуки с золотом и имуществом, на 400 000 гульденов – огромная по тем временам сумма – вносили на палубу.

Ликование горожан по поводу отъезда ненавистного им правителя было так велико, что радостное событие они отметили пушечным салютом.

У Ван Кифта настроение было, наверное, напротив, не очень благодушное, ведь с ним вместе на том же корабле уплывал его заклятый враг, пастор Богардус.

На родине святой отец собирался выступить свидетелем обвинения на судебном  разбирательстве, которое ждало экс-губернатора. Однако суду не суждено было состоятся, «Принцесса Амелия» попала в шторм, затонула и унесла с собой в пучину 80 человек. Погибли и Ван Кифт, и его непримиримый обвинитель.