В некотором царстве,
В некотором государстве
Жил-был небольшой чиновник,
Сказки этой виновник.
Было у него в подчиненье
Почти что ничего, а точнее:
Пять департаментов по три отдела,
Секретарша с великолепным телом,
Водитель, массажист каждый понедельник,
Жена-блогер, сын-бездельник,
Две собаки — дорогая и жутко дорогая,
Ну, и народец весь, я полагаю.
Вот сидит он за столом, кругом бумаги,
Размышляет о государственном благе,
Правой рукой документы заверяет,
Левой рукой в носу ковыряет.
Вдруг заходит к нему секретарша,
Он ей: “Ну чего тебе, Наташа?”
А она: “К вам странный посетитель:
Черный, с рожками, с копытцами. Пустить ли?”
“Кто таков? Из простых или из наших?"
Вдруг раздался голос из-за Наташи:
“Петр Леонидыч, не из тех, не из этих,
А из неких поважнее, из третьих.
Разрешите войти?” И — секретаршу в сторону —
Черт заходит, чернее крыла ворона,
Худощав, жилист, высок,
Копытцами по паркету – цок-цок,
Рога полумесяцем,
Хвост на пол свесился.
“А у вас какое вопрос, собственно?”
“А вопрос, Петр Леонидыч, родственный:
Лет тому двести Балда, сын Иванов,
Выманил деньжата посредством обмана
У предка нашего глуповатого,
На башку мелковатого”.
“Я, простите, не пойму, о чем речь.
Вы меня ерундой хотите отвлечь?”
“Да вот же документ, а то что мы, как щелкушки.
Почитайте, сударь” – книжку сует: “А.С. Пушкин,
Сказка о попе и работнике его Балде”,
Издана неважно когда, неважно где.
“Ну, эту я знаю еще с детства,
Читал наизусть с любого места.
А вы-то что хотите, сударь милостивый?”
“Справедливости и только справедливости.
Жили мы, черти, в море, людей уважали,
Сухопутным попам ничего не должали.
Вдруг откуда ни возьмись – Балда,
А ну, говорит, давай недоимки с пенями сюда.
И забрал обманом, покуда черти соображали.
Только вот попов опосля поприжали,
Из карманов все вынули, выскребли,
Из церквей и скитов всех повышибли.
А потом власть на суше сменилась.
Которая новая – перед попами извинилась,
Все вернула им до копейки до медной,
Даже сверху накинула – чай, не бедная.
А от нашей епархии остатки –
Пара строк у краеведа в тетрадке.
И выходит исторически правильным
Тот оброк вернуть прежним хозяевам,
То бишь нам, чертям. Вот суть дела вкратце”.
Говорит чиновник: “Ну, тут легко разобраться.
Все толково, с документом изложено.
Забирайте оброк назад, раз положено”.
Обрадовался черт,
В уме повел счет:
“Нашему семейству – львиную долю барыша,
Прочим всем – кому шиш, кому два шиша”.
Продолжает чиновник: “Только есть загвоздка –
У нас с бюждетом нынче ох как жестко,
Прям вот взять и из сейфа денег вынуть не могу,
Прокуроры согнут в магаданскую дугу.
А поступим по закону, как испокон века,
Закон у нас един для черта и для человека:
Справочек бы надо поднабраться.
Обегите-ка вы моих младших братцев.
Вот вам на трех листах список особый,
Не так, чтобы короток, но и длинен не так, чтобы.
Начинайте нынче же, без промедления,
Чтоб успеть до прошлогоднего дня рождения”.
Бегал черт за справками четыре месяца,
Под конец подумывал уже повеситься -
Там учет, там обед,
Там приема нет,
Там начальник в отпуске надолго,
Там начальник из отпуска только,
Там в архиве съели опись дела мыши,
Там у первой справки срок уже вышел,
Там для справки достань другую справку,
(Носит черт уже в кармане удавку),
Там печать не синяя,
Там перо не гусиное,
Там у черта паспорт не тот,
Там паспорт тот, да не тот черт,
Там ремонт: покрашено, побелено,
Там вообще чертей пускать не велено...
Наконец, вернулся к чиновнику,
Бредет по паркету зигзагом, неровненько.
Чиновник ему: “Умаялись никак, чертушка милый?
Вид у вас какой бледный, хилый”.
“Да уж как тут, сударь, черту не умаяться!
Ох, не то семью кругами ада называется.
Истоптал все копытца,
Чтоб бумажек этих добиться,
Но принес – аж две папки,
Тяжелы-то как, натрудил себе обе лапки!”
Папки на стол кладет, шатается,
За сердечко, бедный, хватается.
Чиновник из-за стола выходит,
Черта приобнимает, сочувствуя вроде.
“Можно вас на два слова,
Чтобы не было беготни снова?
Прогуляемся давайте тут рядом,
Обкашлять ваш случай надо”.
Черта в коридор ведет для разговора,
Ходит с ним под ручку вдоль коридора.
“Вот вы все бегаете, копыта скоро сотрете,
А сам принцип никак не поймете.
Справки-то – дрянь, не в справках дело,
Они нужны, чтоб папка до верного растолстела.
Справки ваши, предупреждаю заранее,
Пойдут теперь на сверки, согласования,
Утверждения, акцептации, сверки снова,
Ну, и так до третьего пришествия Христова.
А чтоб пошло дело через эти овраги,
Нужны совсем другие бумаги.
Ну, такие, знаете, покрасивше,
Которые ценятся несколько выше”.
Черт головой кивает,
Все, вроде, понимает.
Чиновник продолжает:
“Если государство кому чего должает,
То чиновник против ничего не имеет,
Потому как государство богатое, не обеднеет.
Но он же постарается, похлопочет,
А за хлопоты он тоже чего-нибудь да хочет.
Ну, допустим… Триста тысяч нашими за дельце.
Чтобы, там, подкормиться, приодеться,
Домик на Валдае изладить,
Сына в Лондон на учебу спровадить,
И прочее всякое разное.
Ну, вы как, согласны?”
“Триста?” – у черта глаза на лоб полезли.
“Есть ведь и другие чиновники полезные,
Им тоже придется о вас порадеть.
Неужто вам в одиночку богатеть?
В общем так, вот несколько телефонных номеров,
Чтобы вы лишних нам не наломали дров.
Звоните, объяснят, что и как в вашем деле”.
Обзванивал черт номера три недели,
Договаривался, получал указаний тучу.
Домой кинулся, собрал чертей в кучу,
Объяснил, что к чему. Стали думать думу,
Где денег собрать такую уйму.
Ну, полгода жили, не пивши, не евши, –
Подкопили. Остальное заняли у леших.
Привез черт деньги в столицу,
Передал где надо каким надо лицам.
Подписали ему заветный бланк
И отправили распоряжение в банк.
Приходит черт в банк,
Говорит: “Так и так,
Выдайте мне по этой бумаге
Ценные денежные знаки.
Да поторопитесь, ради бога,
У меня впереди дальняя дорога.
Ждут меня чертенята и черти.
И не меня даже, а деньги эти.
Мы уже полгода ничего не ели,
Отощали так, что дышим еле-еле”.
Выносят ему мешочек, в нем звякает.
Черт аж присел и ахает:
“Что это, судари, за мешок?
Наш-то поболее был должок”.
“Не знаем, – говорят в банке. –
Вот сумма, указана на бланке:
Двести рублей и пятак.
Вы пересчитайте, вдруг что не так”.
Кинулся черт к чиновнику-вражине,
Как раз поспел, тот уже сидел в машине.
“Что за шутки, Петр Леонидыч, такие?!
Мешок-то худющ, как наши черти морские!
Где же золото, что в оброке было?
Там его на десяток попов бы хватило.
А рубины, алмазы, серебряная утварь?
Где все это, спрашиваю, сударь?!”
“О каких вы, чертушка, рубинах?
Рога вам в беготне напекло, видно.
Денег у вашего попа по духовной
И было двести рублей почти ровно.
Их-то вам и вернули честно,
О прочем государству ничего не известно.
Ну, прощайте, рад был встрече.
Вот полтинник на метро, держите крепче.
А я на совещание еду, вопрос важный –
Восстановление епархии вашей”.
Глядит черт, а сзади, на полдиванчика,
Сидит поп и грозит черту пальчиком.
