Закончил разговор, обратил внимание на дату.  4 августа. Лежал неделю, значит нас торкнуло 28 июля.  Как так то?  

В дверь постучали и зашел какой то мужик, представился следователем Ивановым.

Больше всего его интересовало что я ел после увольнения. Ну хлеб, который сам пёк. Консервы с магазина. Рожки покупал 10 килограмм. Рыбу. Что запасы были, то и ел.

- Где покупал еду? – спросил следователь.

- Да в местном магазине, - пожал я плечами.

- Мы изъяли всю твою еду на экспертизу, крупы и мука была заражена.  Они тоже с магазина?

- С работы дали зерно, мы его и смололи.  Крупы покупал.

- Когда зерно смолол?

- За месяц до увольнения.

- Твой сосед тоже получил это зерно?

- Да,  тогда почти всем зарплату натурпродуктом выдали.  

- Откуда это зерно?

- Со склада, наше было, которое прошлым летом собрали. Ну, мне так сказали.

- То есть, вы получили уже готовые мешки?

- Так точно.

- Рыбу покупал? Дома у тебя её не было.

- Нет, сам ловил, в морозилке лежала.

- Рыбы не было в морозильнике,  холодно возразил следователь.  

Я возмутился. Отдельный отсек с рыбой был, спёрли гады и теперь не признаются. С Витей ловили на сети.

- На что ловил, на сетку? Видел, в огороде валяется.

Какой валяется, её же украли? Или меня уже тогда глючило? Решил говорить правду:

- Ну, до этого момента я считал, что ловил рыбу. С соседом сетку ставили. Потом её у нас украли. И ловить перестали. В середине июня дело было.

- Понятно. Пожары видел? Что о них можешь сказать?

- Ничего. Я только сегодня узнал, что были пожары. И что люди умирают. Я вообще думал, что сейчас сентябрь идёт.

- Всё ясно, ладно, подпиши тут, вопросов больше нет.

Не, не, не. Так не годится. Он уже встал и собрался уходить, когда я его окликнул:

- Тащ начальник! А что было то? Пока меня глючило.

- На полки магазинов зараженная еда попала, ищем теперь концы.

Больше он ничего не сказал, вышел, хлопнув дверью.

Интересно получается. Как наше зерно заражено, если оно не было заражено? Фиг его знает. Мне принесли ужин. Манка и чай. Без хлеба. Ел так, будто неделю не ел. Потом меня сморило и я уснул.

Утром мне снова поставили капельницу и дали таблетки с порошками. А после обеда очнулся Витя. Зайти вот к нему позволили только вечером.

Смотрю – лежит, бледный, бородатый. На лице слабая улыбка.

- Здорова торчок! Живой? – протянул я ему руку.

- Здорова.

Разговорились, начали вспоминать прошлые три месяца. Зерно помним оба. Самогон тоже. Как картошку посадили, помним. А вот рыбалку Витя категорически отказался вспоминать. Ну не ходили мы никуда и всё. По его словам, мы в лесу ягоды собирали. Малину нашли.

- Во тебя вставило, какие ягоды?

- Я сам удивился. Потом за нами бабка увязалась, мы ей всё отдали.

Дальше, по его словам, мы часто в теплице торчали, окучивали картошку и собирали колорадского жука. Но стой, какие жуки, они в первый же сезон после извержения пропали.

Пожаров он тоже не помнил.  А вот чагу помнил. И как потерялись в лесу тоже. Там мы перекусили, вышли на какое то поле и всё. Очнулся уже тут.

- Страшно это Витя, - вздохнул я, - Ладно, это нас глюкануло, а представь, если такое в армии случится? Я вот рыбачил в своем огороде получается. А боец с автоматом что будет делать? Или генерал с ракетами?

- Весь мир в труху, - согласился Витя, - Знать бы, что за заразу мы съели, не должно быть  от спорыньи таких продолжительных глюков.

Мутировавшая спорынья?  Или вообще не спорынья?

На следующий нас выгнали из больницы. Мест мало, больных много. Произошла новая вспышка уже в другом районе. С той же симптоматикой. Хорошо, что Иваныч привез пакет с чистой одеждой. Старая грязная валялась около тумбочки.

Позвонили ему, тот обещал заехать за нами после обеда. Заодно расскажет, что и как.

Пока его ждали, решили прогуляться по городу. Сырой асфальт под ногами, сырые стены многоэтажек. Полуголые лиственные деревья. И люди, закутанные в осенние куртки. Мы решили перекусить. Вот только где? Вон там шаурма стояла, рядом кафешка. Закрыты, даже вывесок не осталось. Обошли еще два заведения – опять закрыто. Ну тогда в магазин за выпечкой. Раньше зайдешь, бывало – и не знаешь что купить, все полки завалены товарами. А теперь идешь – соков нет, одна бутилированная вода. Колбас всего два вида. Хлеб только с отрубями, маленькие кирпичики. Мяса мало, та же замороженная курица стоит космические 1200 рублей за тушку. А у нас пособие по безработице 12 тысяч.

В общем, набрали по паре буханок хлеба, рыбные консервы, сыр и молоко. Витя с телефона расплатился за обоих, у меня такой фичи не было. И деньги с карточкой дома.

Стоим на улице, едим сыр. Хлеб взяли, но кушать страшно, лучше сперва Иванычу показать.

- Город призрак какой-то, - Виталий показал рукой на улицу, - Магазины вообще не работают, одни продуктовые остались.

Пошел мелкий дождик, пришлось идти под крытую остановку.

- Ты в интернет то заходил? Что там пишут вообще? – спросил я соседа, - У меня пакет интернета кончился.

- Да у меня тоже, хрен знает куда потратил, не помню.

- Порнуху смотрел наверное, - предположил я.

- 50 гигабайт то?

Мы полезли в историю браузера. Чисто у обоих. В ютубе история просмотров кончалась началом июня. Видимо, в режиме инкогнито сидели оба. Грёбаная дырявая память, вообще бесит такое. Коронавирусом болел, потом полгода постоянно забывал элементарное. Допустим, куда положил пульт от телевизора.

Позвонил наш «гуру» Иваныч, уточнил наше местоположение. Через 10 минут мы уже сидели в машине. Когда более подробно расспросил у нас про новую вспышку отравлений в соседнем районе, сильно ругался. Говорит, это диверсия. Никто в здравом уме свой народ травить не будет.

- Иваныч! Ты давай по порядку, что вообще происходит? Почему нас следователь допрашивал?

Как оказалось, весной наш край получил краснодарское зерно. Председатель, зная что зерно не районированное, решил выдавать его населению. А своё сберечь, вдруг удастся посеять? Так же решили и все другие местные колхозы. Банальная логика – южный сорт у нас даже в хорошую погоду не выдаст свой потенциал.  Почему его не проверили на зараженность, теперь разбираются правоохранительные органы. Допускать такой бардак, когда страна на грани голода, просто чудовищно. Мука из этого зерна так же попала и  на местные хлебопекарни.

Попутно, наши магазины, закупались по принципу «где дешевле». Выставив на полки испорченные крупы. Теперь разбираются, как такое вообще попало в оптовую продажу.

То есть, всё у нас есть – и контроль продовольственной безопасности и продукты имеются чистые. Но вот такая безалаберность и желание наебать, рушит всю эту систему.

Причем, в Краснодаре по документам всё чисто. Зерно отправлялось со складов хранения. Туда изначально больное не попадет. До нас зерно скорее всего просто не доехало.

С рожками и макаронами из магазина то же самое – хрен знает, на каком заводе его делали, вот только заражен он был целым комплексом плесневых грибов.

Не ведая опасности, люди ели зараженные продукты, медленно отравляя свой организм. Когда началась эпидемия и народ сходил с ума, умирая от страшной боли, мы с Витей сидели по домам и на нас внимания не обращали.  А в селе начали полыхать дома, муж у доярки Любы думал что в погребе поселились черти. Залил всё соляркой и поджег. И дом спалил и сам сгорел.  Люба в это время уже лежала в больнице с отравлением, но спасти её не удалось.

В ночном кафе местная молодежь устроила массовую драку, трое убиты, девять покалечены. На данный момент, половины участников побоища уже нет в живых.

Люди просто сходили с ума. И это всё в радиусе 70 км от нас, во все стороны. Краевые власти, после серии резонансных событий, направили сюда ищеек, разбираться во всем происходящем. Токсикологи, микробиологи, эпидемиологи… МВД, прокуратура, ФСБ…

Произвели полную ревизию продуктов. На складах, полках магазинов. Изъяли зараженное.  Теперь ищут виновников.

Но это основа айсберга. Середина заключается в том, что постоянная влажность очень благоприятна для пробуждения спор плесени. В домах хлеб плесневел за считанные дни. А когда хлеба мало и он портится, ты не будешь всю буханку выкидывать? Ты отрежешь зараженную часть, остальное съешь. Или пустишь на сухари. Вот только, если уже выросла любая плесень, то продукт априори заражен полностью. И многие токсины не разрушаются термообработкой. Они попадают в организм человека и там и остаются.

В центральных и южных регионах России произошел небывалый рост раковых заболеваний кишечника. А если поднять вопрос выше – подобная статистика  наблюдается во всех странах, где мучное составляет основной рацион пропитания.

По словам Алексей Иваныча, все это породит еще большие проблемы. Какие именно, он не сказал.

- Так, а что с колхозом то у нас? – спросил Витя.

- Работать пойдете, -  коротко ответил Иваныч.

Население нашего села – около 1500 человек. Погибло за лето 93 человека. В этом списке оказались 2/3 от всех наших работников. Мы то напрямую контактировали с зараженным зерном, нам его домой выдавали.

- Аааа, бляха муха! – выругался я , перебив Иваныча.

Судорожно достал телефон и начал звонить родне, которым зерно отправил с комбикормом для кур.

- Алло, дядь Саш? Здорова. Да, выписали, всё нормально. Жив здоров. Ты дома? Выкинь нахрен мешки с зерном и комбикормом, которые у меня привезли. Там плесень, я от них в больницу попал. Да, да, зерно проверили. Вы хоть не едите его? Хлеб откуда покупаете? Хорошо… Ну понял , да? Не кормите этим куриц больше, выкиньте.

Иваныч смотрел на меня удивленно.

- Вот всегда поражался твоей тормознутости, - произнес он , - Ты им еще вчера должен был позвонить.

- Каюсь, тупой, - кивнул я. – А кто умерли?

Следующие минут 10 мы с Витьком сидели открыв рты. Картина пиздец не радостная. Вот  знал человека, а его уже нет. А ты в это время вообще хрен знает что творил. Стыдно и грустно. Даже похороны мимо нас прошли.

Ферма наша еще работала. Иваныч стал новым председателем.  Коровы живы. Вот только с цепочкой поставщиков возникли проблемы. Лесопилки встали. Пиломатериал перестал продаваться. Поэтому с опилом пока проблемы.

- Смотрите, чтобы получить опил, надо идти на лесопилку. – объяснял он нам, -  А у них нет заказов. И леса на складе нет.  Его они закупают у частников, а они дешево не продадут.

- И что ты предлагаешь?

- Я делянку взял в лесничестве. – ответил Иваныч, - Поедем с вами её пилить. Лес будет, с лесопилкой договоримся.

- А зарплата какая? – спросил Витя.

- Мясо и молоко с фермы устроит? По деньгам пока не особо.

- Устроит, - ответил я вместо Вити.

Тут все понятно – сдохнет ферма, сдохнем и мы. Тут хоть бесплатно, хоть как, надо тащить.  

- Слушай, а почему мы толком не помним последние 2 месяца? – я наконец задал интересовавший меня вопрос.

- Я не знаю. – пожал плечами Иваныч.

- А ты почему не болеешь?

- Болел. Точнее, только начал. Как живот стал бурлить, сразу исключил из питания все мучное. Ну плюсом, микробов из банки пью ежедневно. Вы то почему не пили, бестолковые ?

Я достал банку, которую вчера привез Иваныч, и прямо с горла влил в себе рот сладкий белый порошок. Передал Вите, тот повторил.

- Тормозы, ей Богу, тормозы, - засмеялся Алексей Иваныч, наблюдая за нашими действиями.

Наконец, приехали домой.  За хатами следил Иваныч, в наше отсутствие. Кошек кормил, печку топил, в парнике за картошкой смотрел. Ну вот как ему откажешь после этого? Человек мира, в отличии от нас, мы с Витьком только друг другу помогали, ибо друзья с детства.

- Вон, у Степановны дом сгорел, через улицу, - показал рукой Алексей Иваныч, - Вы вообще, даже дыма не видели?  

- Я вообще не знаю, что я видел, Иваныч, - сказал Витя, - Мне  казалось, что я в лесу малину с Костей собирал.

- А я не помню малины, зато помню как с Витей сети ставил.

- Да не ставили вы ничего, - успокоил нас Иваныч, - у тебя сети почти все лето в огороде провисели на бельевой веревке.

- Пиздец.

Жизнь пошла своим чередом. Рацион сменился, мучное почти не ел. Жил на молоке и мясном бульоне. Хоть и власти говорили, что изъяли все зараженное из оборота. У меня развилась хлебофобия. Или как его назвать, не знаю. Редко ел мучное. Через неделю, как вернулись домой из больницы, мы зашли на делянку Иваныча. Мой любимый трактор МТЗ снова в деле. Я на нем вывозил спиленные бревна. Больные деревья не брали.

И знаете, вот что интересно – в лесу было стерильно. Ну, то есть, сыро и холодно. Но нет плесени. У меня дома деревянный забор начал стремительно гнить и плесневеть, а тут в лесу поваленные стволы без единой частички плесени.

- Неурожай грибов в этом году, - грустно сказал Иваныч, когда мы сели на перекур.

- Откуда им тут взяться? – Витя пнул снежную кочку,  - Середина августа, а у нас снег идет на улице.

- Иваныч, а почему в лесу нет плесени?  - спросил я чисто для поддержания беседы.  

- Потому что тут царство высших грибов. – ответил наш «гуру», - Вот этих поганок, белых и красных грибов.

- Ну и что?

- Да едят они эту плесень, как мы жареную картошку. Плесень для них - младший брат и конкурент в борьбе за еду. Там где растут высшие грибы, вот такой вот плесени, которая на зерне, просто нет места.

- Так давай эти грибы на поля запустим и всё?  

Меня высмеяли за наивность. Грибы не растут там где обитает человек. Они имеют обширные корни, которая называется мицелий. Окутывают весь лес. Лезут под опад листьев, на сваленные бесхозные деревья. И все это переваривают. И плесень переварят в том числе, конкуренты за еду им не нужны. Человек же, постоянно ходит, ездит, пашет землю. Обрывая корневые волоски грибов. Поэтому они не растут на полях.

- Эх блядь, а так хотелось, - что то я даже расстроился.

Лес в итоге, мы вывезли. Шел дождь, снег обратно растаял. Тут и  картошку выкопали. Я еще копал вилкой и испытывал сильное дежавю. Потому что мой мозг уже выкопал картошку. 22 ведра было, если правильно помню… Спорынья зараза, чтоб тебя никогда не было. Витя вон говорит, первый раз копает, его на эту тему не глючило.

И знаете что самое стрёмное в этой ситуации? Мы выкопали ровно 22 ведра картошки!

Вечером устроили праздник. И за выкопанную картошку и за заготовленный лес. Зажарили картофан. Боже, какой вкусный запах. Достали холодную водку из холодильника. На спирте «альфа», зерновой. С «люкса» обычно похмелье, а с «альфы» голова утром не болит.

Пришел Иваныч. Заценил картошку. Чистая, без гнили. У нас этим профессиональный агроном Витя заведовал. Хоть и глючило его, но это не помешало процессу.

- Язвенники, вам разве можно жирную картошку?  - спросил Иваныч.

- Можно! – хором ответили мы.

Выпили по стопке, закусили картошкой. Ля-по-та.

У меня играл на фоне телевизор. Новости.  Как то мы вдруг синхронно повернули головы на голос диктора.

«В США, и в ряде стран Южной Америки, таких как Бразилия и Аргентина, началась эпидемия заражений грибком Криптокок Гатти. Инфицирование вызывают споры проникающие в легкие человека при дыхании. Случаи заражения наблюдаются так же и у животных. На данный момент быстрого и эффективного лечения против него нет. Грибок обходит иммунную систему человека, не позволяя макрофагам себя переварить. Эта эволюционная особенность появилась как ответ амёбам. Амёбы захватывают другие микроорганизмы и переваривают внутри себя. Так же действуют наши макрофаги, белые кровяные тельца. Криптокок Гатти не дает себя переварить, поэтому его лечение затруднено.»

- Ну и что это? – спросил я после репортажа.

- Очередной пиздец, - ответил Иваныч.

КОНЕЦ.

Батя как услышал у меня вообще кринж выдал, говорит "уличных музыкантов наверное как попрошаек криминалы крышуют". Я конечно считаю, что это бред. Можно ли рядом с собой поставить типо штендера (ну или называйте это табличкой, которая стоит сама и её не надо держать) ну там с инфой, про себя и QR кодом соц сетей, ну и может парой фраз или инфой для перевода по сберу? Не подойдет ли к тебе в таком случае чел по гражданке с табличкой, чтобы тебя можно было упаковать за несанкционированный митинг? И да, я знаю, что это несколько отличается от выступлений на сцене, на сцене все на тебя смотрят, а на улице 95% людей пройдут мимо и даже не обратят внимания. Никакую запрещенку исполнять не собираюсь, только классика зарубежного рока(то, что самому играть по кайфу, а не стол заказов/попытка угодить как можно большему числу людей).

Ну и можете поделиться в комментах историями, как на вас повлиял опыт уличных выступлений, или интересные ситуации, которые с вами происходили во время выступления на улице. Очень было бы интересно послушать, и на самом деле немного страшно, но несмотря на это я сильно замотивирован попробовать).