И вот к этому Ахиллу все подрядчики с утра ходили суточные рапорта подписывать. А он, пользуясь позицией представителя заказчика, глумился как мог, как донские казаки над арендаторами земли не глумились.

Ну, я захожу, улыбаюсь, как раз решил, что хватит с меня вахты и севера, что пусть семья голодать будет, но зато я свои оставшиеся пять лет жизни лет на 20 общероссийских разменяю. Да и душеньку отведу напоследок, не башку оторву, так хоть обоссу напоследок представителя нашего любимого заказчика.

Что характерно - такие специфические люди твоë настроение считывают хлеще любого сканера - так что сей Фюрер мне подписал всë быстро и без единого замечания.

А вот передо мной женщина к нему в очереди стояла, инженер по буровым растворам. Не соплюха, лет 40 ей было. С сединой уже. Лет 15 в профессии. По работе я с ней контачил - она профи, каких мужиков один из 10 дай бог.

И вот разговор с ней этого царька - "че принесла? ", "Суточник", " На хуй ты мне его принесла?". В общем, фирменный стиль племянников Сечина и Миллера.

Стою, слушаю, чую глаза у меня поволокой покрываются. Не знай, что за механизм физиологический, я перед глобальными глупостями как бы зрение частично теряю. Ничего не вижу, а руку еë вижу, не ту, что документы держит, а вторую. И рука у ней мелко сначала, а потом крупно дрожит. Она и в карман еë и за спину. И пояс схватит. Короче, места ей не найдет. Ходуном рука ходит.

Стою, думаю - "ладно я, 25-й год тут, я видел как север начинался, считай, нам первые скважины медведи бля помогали бурить. А этих пидорасов тут не было. А мы бурили. Я в -56 бурил под Когалымом. Это ж вам не Саэцкий Саюс, где в - 43 актировались, и работать запрещали. У нас, слава богу, капитализьм на дворе, так что и в -56 побурим, хуле нам. Ладно, бурильщик бурил, я говорил, куда бурить. Но у него перегретым паром запитанная площадка под ногами, а у меня нет. И его унесли с буровой, а я сам ушел. Только ноги теперь и в "ноль" мерзнут. Хуй с ним, у меня семья дома, я мужиг. А это деффка, видно, что мамка, да поди не один раз, а тут, промеж нами, пропитание своим спиногрызикам добывает. Да где ж, бля, мужик твой, и как ему не стыдно?"

Ну вот такую чушь думаю, а сам всë шире улыбаюсь - говорю же, привычка ебанутая у меня, чем больших дров наломаю щас, тем шире лыблюсь перед этим.

И тварь та, что супервайзером зовëтся, толь почуял чего, у них, говорю же, чуйка звериная, толи чего. Но подписал этой инженерше резко и отпустил еë быстро, и на четверть не отглумившись от своей обычной программы.

Мне, значит, вообще ни слова не сказал, подписал - и отпустил.

Выхожу от него и иду к себе в вагон, а передо мной эта женщина метрах в 30 идет и плачет. Не громко так, но горько прям плачет. И идти нам по пути, как назло. Вагоны в одной стороне. А не слышит она меня, и начинает в голос прям реветь.

Хорошо им бабам, конечно, поревела и всё с чистого листа как бы. А мне как быть? В рыло прямой в челюсть сунул негодяю и лет на 5 на Колыму? А потом волчий билет по профессии до конца дней?

Кароч, не проймешь меня такой лирикой, я мущина севером битый, мышами траченный, на голову скорбный, одним словом.

И всëб ничë, да вот иду, солнышко в глаз светит. В левый особенно. И вспоминаю я, что сегодня день то не просто так, не насрали - и смести некому. Сегодня, блять, 8-е марта.

И так мне от того воспоминания нехорошо стало, стыдно как-то, что тому нелюдю я глаза нелюдские пальцами помороженными не выдавил. Иду, как сугробом прибитый. Да чего уж, после ебли хуем не машут.

И вспоминаю, что я на всю эту ебучую каторгу двухмесячную образцы пищи брал. Ибо пищей на такой срок не запасëшься, а вот образцами вполне можно. И что там несколько шоколадок было, этих, которые в детстве 100 грамм были, а теперь их крысы обчмулызгали до 83 гр. И вроде одна там оставалась, и кажись, коллеги мои уважаемые внюхать еë сквозь упаковку не успели ещё.

Прибавляю ходу, обгоняю эту хнычущую Евину дщерь (ой, я тя умоляю, не надо водопадов!). Прыжок в вагон, распах холодоса - вот она "Кофе с молоком." Спрыг с крыльца вагона - женсчина успела пройти далее - пришлось крикнуть "Стоять! ". Встала как вкопанная, ещё бы, это тебе не родимые пятна социализма, скажут не дышать - сразу дышать забудешь.

Догоняю, говорю " С Праздником!"- и плитку того шоколада в руку. И резко, на каблуках "кругом", как 25 лет назад учили, и широким шагом прочь от своих же красных ушей.

Но успел заметить, как она удивилась, эти глаза по 3р70к!

Вот уж не ожидала!

Да в тех условиях плитка шоколада, как доза кокса - редкость редкая.

Ну, может, чуть улучшил девчëнке впечатление от того сего-черного дня.

Я это к чему - не место женщине на вахте. Мы ладно, мы могëм. И нас не жалко. Девчëнок своих не пускайте туда, жëн, сестëр, дочерей, мам. Не надо так

За ошипки не пинайте, моя учебники скурил все