Что нам известно о тенях? Да о тех, что являются частью людей, но вовсе не о тех, которые за ними следуют. Представьте темный силуэт человека, теперь замените его основу из кожи, мышц и костей, на темно-серый дым, который интенсивно клубится внутри этого силуэта и заполняет его полностью. Это и есть настоящая тень, малый осколок человека, представляющий собой какую-то его сторону, малая частица индивидуальности, если можно так выразиться. И эти тени наслаиваясь друг на друга, накапливая и совмещая в себе разные черты и стороны характера, поведения и взглядов на мир образуют сознание человека, и в тоже время являются чем-то вроде кирпичиков в игрушечном доме, который мы, люди, постоянно разбираем и собираем новый, что-то заменяя или выбрасывая.
Сегодня мы познакомимся с одним сознанием. В угоду своим желаниям оно воздвигло величественный Замок, который стал пристанищем для всех его теней. Вход в тот Замок был витиевато украшен, но имел свои строгие черты. Колонны, словно титаны, были опорой для огромного нагромождения этажей выше. В этих самых колоннах прослеживались нотки классики, где-то местами перенявшие готический стиль. Замысловатые орнаменты из непонятных символов манили внутрь, так и хотелось сказать “Здесь что-то на эльфийском…” Ворота из темного векового дуба отворял Гилберт, он был кем-то на вроде дворецкого, встречающего всех желающих посетить сии чертоги. Среди клубящегося серого дыма особенно выделялись его усики, пышные и немного закрученные на концах они так и кричали о необходимости соблюдения приличий здесь. Далее взору путешественника представал главный зал, весьма опустевший, кроме двух парочек теней что кружились в центре. Грациозные пары кружились в двух совершенно несовместимых танцах, одни танцевали вальс, другие же танго, но удивительным было то, что откуда-то сверху точно из поднебесья лилось две такие же противоположные музыки, под которые они танцевали. Там же наверху потолок украшала гигантская люстра из старинного хрусталя, нынешние барахольщицы старушки готовы были убить за такую диковинку. Направо была дверь на кухню, налево в оранжерею, а прямо красовалась большая лестница, точь-в-точь как в русских дворцах.
Для начала поднимемся по лестнице и очутимся на втором этаже Замка. Здесь архитектура претерпевала кардинальные изменения и из квадратной основы становилась круглой. Большой многоярусный зал был похож на калейдоскоп, который не только вывернули наизнанку, но еще попытались уложить его и вдоль, и поперек одновременно. Этот зал представлял собой библиотеку, а также являлся негласным сердцем Замка, потому как именно здесь копошилось большинство теней, юных, еще ничего не видавших, неоформленных теней . Именно здесь под воздействием книг и собственных желаний они становились чем-то большим. Пять круговых ярусов, с рядами стеллажей на каждом и двумя лестницами переходами также на каждом ярусе. Но все эти стеллажи и книги они были лишь стенами большого муравейника. Муравейника, который желал быть наполненным, кипеть и бурлить, как котел жизни, и потому библиотека скоро наполнялась своими читателями. Как только тени попадали в этот мир, то сразу же стекались сюда и начинали читать, их поглощали книги и дарили им определенные черты, частицы индивидуальности, которых теням так не хватало. Они бродили тут и там читая на ходу, выбирая со стеллажей книги по вкусу, падали где удобно, увлекаясь произведениями. А в центре всего этого круговорота, словно колодец куда стекаются все знания стоял круговой стол, за которым был Эдрик. Темно-серые клубы дыма формировали силуэт всезнающего старца, восседающего здесь, точно на троне, кряхтящего и беспечного, но готового помочь каждой нуждающейся тени. Главный библиотекарь, архонт, археолог прошлого, теневая энциклопедия, как его только не называли, и ведь все это являлось правдой. Иногда он смеялся тем самым несколько пленительным и милым смехом, похожим на задыхающуюся гиену, больную туберкулёзом.
Если же вам удавалось не запутаться в этом каскаде слов, то ровно напротив главной лестницы можно было приметить небольшую пристройку на вроде башенки, винтовая лестница которой вела на следующий этаж. Небольшой зал на третьем этаже имел три входа: первый - из нашей маленькой башенки, второй – соединял башню столовой, а третий выводил на балкон, с которого открывался прелестный вид на дремучую дубраву на севере и на глубокое море, одновременно соединяющее в себе безмятежную гладь и бурлящую пучину. Стены в этом зале были нежно-голубого цвета, а на полу тут и там повсюду были разбросаны разные подушки всевозможных цветов, а среди подушек клубились тени. Они были гораздо меньше тех, что в библиотеке и невооруженному взгляду вскоре становилось ясно, что это кошки! Большие и маленькие они копошились повсюду, но одно место привлекало внимание больше мягких комочков счастья – то было пурпурное кресло, в котором расположилась еще одна тень, еще она кошка, но вглядываясь в нее у любого разумного человека возникало острое ощущение, что это скелет кошки, и что именно он здесь главный. И не будем беспокоить его понапрасну, пройдем на балкон. Здесь также светились две дымки, как на веранде расположились наши следующие знакомые: Екатерина и Виктор. Тени нашли острое желание вылить свое ведро индивидуальности в общую бочку живописи. Картина Виктора представляла собой силуэт человека, гуляющего по весеннему лесу, но в том силуэте имелись прожилки желтоватой субстанции, как будто размываемые дождем и уносимые ветром. Полотно Екатерины можно было трактовать двояко, потому как на первый взгляд морские волны уносили тебя все дальше и дальше в бесконечный океан, а наперекор ему второй взгляд твердил, что это небеса, соизволившие коснуться земли своей дланью здесь и сейчас. Живопись - интересная штука.
Если вернуться и перейти во вторую башню, которая соединялась со столовой то вы окажетесь в большом обеденном зале. Он обыкновенно пустовал, и все тени сбегались сюда только когда начинался общий прием пищи. Лестница вниз приводила на кухню, которая по сравнению со столовой просто кипела от жизни, везде носились тени таская туда-сюда продукты, нарезали их, мариновали, жарили, варили, парили, запекали, тушили. В воздухе витали соблазнительные ароматы лучших блюд за скромную цену. За главным столом стоял архиповар Генрих, нарезая брокколи для легкого весеннего салата, он неустанно продолжал повторять: «В хорошей готовке самое главное – это хорошая подготовка!», - он очень любил готовить. Из столовой можно было перейти в главный зал, где мы оказались вначале, а оттуда в оранжерею. Здесь же высокая фигура в плаще и сумкой на поясе ухаживала за растениями. Оранжерея была просто огромной, большое количество цветов, лекарственных трав, трав ядовитых, а в глубине были даже деревья на вроде вишни, сакуры и яблони. Но особое место здесь занимали гиацинты, тень которая ухаживала за растениями очень любила их, и дальше было отдельное место с беседкой, возле которой кучей росли они – гиацинты. Из оранжереи можно было выйти на задний двор откуда открывался вид на стадион и кузницу.
Стадион был подобием тренировочной площадки и делился на три больших зоны. Первая зона была непосредственно беговыми овалами, и именно благодаря им данную местность стали звать стадионом. По данным овалам бегало много теней, и некоторые настолько сроднились со своим занятием, что изменили облик. Тут бежали и обычные человеческие силуэты, и похожие на лис, котов, тигров и даже антилоп. Здесь все собирались не затем, чтобы причинить боль другому, а для тренировок и соревнования, потому все теневое зверье не было агрессивно. Внутри тех овалов оставшееся пространство пополам делилось на два лагеря – лучников и мечников, одни упражнялись в стрельбе из луков, арбалетов, даже каких-то выдуманных помповых орудий в стремлении поразить мишень в яблочко, другие же фехтовали, вытанцовывая пируэты, делая выпады и финты, повышали свое умение в этом поприще. Искусство боя редко могло пригодиться, но оно определенно притягивало. Рядом со стадионом красовалась величавая кузница, из белого камня, в которой трудился Недд - местный кузнец, клубы его дыма были так черны, как будто он сам периодически плавился в своем горне. Именно Недд снабжал всех теми необходимыми предметами, которых здесь не хватало для обретения своих особенностей. Стук молота о наковальню разносился каждых день, ведь каждый день прибывали новые тени. А рядом с кузницей дальше от всего остального стояла маленькая и неприметная темница. Здесь томились неугодные тени, тени которые в процессе своего развития были порабощены скверной и изменены в плохую сторону. Жестокие, хладнокровные, лживые, злые, грубые они были пойманы и заморожены здесь навеки, потому как не было им места в разуме, но не всех можно было схватить. И был надзиратель, что стерег их, не позволяя случаю или чьей-то мысли подарить им свободу. Одно можно было назвать для них радостью - то, что если разум начинал тонуть в нестабильности и безумии именно этих теней он поощрял и тем самым выпускал на волю.
А над самим Замком парил еще один особенный этаж, именно там жил Мидгар, тот чей разум наполняли все тени. Они были частичками, осколками его, и в совокупности составляли всю его суть, но с течением времени Мидгар менялся и появлялись новые частички, а какие-то должны были уйти. Тени не придавались мыслям о своем положении, они просто жили наслаждаясь тем, что они любят, и радовались, когда будучи частью его сознания могли жить в том, другом мире.