Приехала на дачу, вышла на улицу чисто отдухнуть, боковым зрением замечаю движение, поворачиваю голову, а там красавец паучок размером с крупный помидор черри (размер угаказан без лапок), может кто знает кто он по масти, чей парень, к какому виду относится, жопка у него с какими-то пупырошками-рогами.
P.S. ранее в М.О не замечала таких крупных парней
фото впридачу :

Последнее время я совсем не могу работать дома. Сажусь за стол с ноутбуком и серьезным намерением к продуктивности, но «рядом ведь есть мягонькая кровать, на ней ведь удобней будет работать», - думается мне. Я послушно следую зову своей худосочной плоти и перемещаюсь. И Он, то есть Всемогущий сон, в итоге меня одолевает. А я очень люблю спать неслучайно! Мало того, что во сне я могу быть самой собой: искренняя, потому что обнаженная и наоборот; к тому же бесплатные цветные фильмы с тобой в главной роли показывают. И для здоровья полезно! Сплошные плюсы. Кроме одного: приходится возвращаться в реальный мир, где тебя ждут дела, которые ты не выполнил, потому что спал.

А я всё-таки человек ответственный, или пытаюсь быть таковым. И в один день собираю всю свою силушку волюшки и выдвигаю в кафе рядом с домом. Там я все же буду под присмотром людей, которые подсознательно блюдут общественные установки и не дадут мне распластаться поудобней и уснуть поперёк одного из кресел. Как раз открылось какое-то новое, называется так мило «Филиа». Настроение у меня беззаботное, потому что я надела свою шапку с бубеном, и он весело подпрыгивает в такт моим шагам. Кажется, что походкой я напоминаю Билана из клипа «Невозможное возможно». Кто знал, что через несколько минут все кардинально изменится. В кафе ко мне подошел паренёк. Он непринужденно плюхнулся на стул напротив меня и с сияющей улыбкой двусмысленно спросил, не занята ли я. Если б я могла вопросительно глядеть, обаятельно приподнимая одну бровь, я бы так и поступила, но я лишь пару секунд безэмоционально попялилась на этого неожиданного незнакомца, а затем мой взгляд опустился на стакан в его руке. В стакане было молоко. «Странный выбор», - подумала я. - «Молоко...» И вместо того, чтобы разозлиться за вторжение, мне стало ностальгически (когда грустно и умилительно одновременно от нахлынувших воспоминаний).

Я спросила: «А знаете, кто ещё любил молоко?»

Он посмотрел на меня недоуменно, но не перебивал. А я отвечала на свой же вопрос, потому что мой собеседник этого сделать не мог по очевидным причинам:

«Моя двоюродная бабушка, Раиса Алексеевна. Когда отставляла граненный стакан, конечно. Два зелья - для двух совершенно разных состояний. Мы оказались знакомы, когда мне было всего пять или шесть лет. Родители перевезли ее из города. Возраст давал о себе знать, и заботиться о себе ей становилось все сложней. Ей было уже лет шестьдесят. Напоминанием о молодости для неё и для нас были ее шикарные длинные волосы. Даже окрашенные сединой они выглядели очень впечатляюще. Раиса Алексеевна закалывала их резным гребнем, подаренным ее мамой или ухажером, я не знаю. Остальной же ее вид сигнализировал о долгих и тяжелых годах питейной болезни. Для неё все было в новинку здесь в деревне. Коренной целиноградке был непривычен большой четырехкомнатный дом. Она оставила для жилья себе одну комнату и кухню. А остальную часть попросила отгородить шкафом. И это было увлекательнейшим аттракционом для моего детского воображения. Эдакий вход в Нарнию или Зазеркалье. Те, нежилые комнаты, оставались пусты, там хранились только книги и документы. Они лежали стопками прямо на полу, представляя собой такой модернистский стилизованный экспонат. Или мне так казалось.

Раиса Алексеевна часто приходила первое время к нам, к маме. Мы, будучи глупыми детишками, были убеждены в том, что люди пьющие - Кощеи или Бабы-Яги, сосланные к нам на землю. Поэтому немного побаивались, не знали, о чем разговаривать с ней. Хотя Раиса Алексеевна всегда была веселой и жизнерадостной. Она никогда не позволяла явиться к нам в неприглядном виде. Всегда была добра к нам, интересовалась нашими увлечениями. Ей было радостно по поводу переезда в деревню казалось только потому, что здесь было парное молоко. И приходила она к нам, оттого что у нас была корова и всегда свежий продукт.

Позже мы переехали, за Раисой Алексеевной должен был ухаживать дядя, но его жизнь занимала его больше. Мы тоже не поддерживали связь с Раисой Алексеевной, у неё не было ни домашнего, ни сотового телефона. 3 года мы передавали посылки ей через друзей семьи.

А я каждый год летом, начиная с 15 лет, начала наведываться в родную деревню к друзьям. И в первый год, когда я высадилась из адского ПАЗика возле автобусной стоянки, я решила просто прогуляться и вспомнить все дорожки и тропинки. Потому что было раннее утро и к друзьям ещё неудобно было идти. Улица, где жила Раиса Алексеевна для меня всегда была пугающей. Есть ведь в каждой деревни такие улочки, где собираются все отъявленные собаководы. И велосипедисты, особенно малолетние, воспринимают эту улицу как полосу препятствий. В тот день я шла пешком, но неприятное чувство все же преследовало меня там. Я вообще живу только ощущениями, чувствами: забываю лица, имена, запахи, причём очень выборочно. До сих пор всем говорю, что люблю Пришвина, первый автор, которого прочитала уже в сознательном детстве. Помню то восхищение перед талантом, прилив, озарение, что можно описывать природу так, что деревце может быть неистощимым источником вдохновения. Но с тех пор не помню названия произведения, да и не совсем уверена, что это был Пришвин.

Мои воспоминания прервала знакомая раскрепощённо раскоряченная над огородом фигура. Я подбежала к посеревшему забору и весело позвала Раису Алексеевну, надеясь, что это все же она. Она разогнулась и по-чужому улыбнулась мне. «Не узнала», - подумала я. Пришлось заново представиться. После этого Раиса Алексеевна приняла меня очень радушно. Похвасталась своим огородом, где росла только клубника, зато очень прилежно. Рассказала она мне, что до сих пор ни с кем не подружилась, но она очень была рада открытию молочной фабрики у нас в селе. В доме у неё стало ещё более неубранно, чем раньше, Раиса Алексеевна завела кошек и совсем перестала выкидывать пустые бутылки и просто составляла их в отдельный угол. Поэтому долго гостить у неё я не хотела и быстро убежала к подруге детства. Теперь я не боялась ее как в детстве, я научилась быть вежливой не смотря ни на что. Напоследок Раиса Алексеевна заботливо напомнила мне, чтобы я не опоздала на автобус к 6 вечера. Я лишь подумала: «О, она тоже может быть вежливой несмотря ни на что».

«И ты опоздала, да?» - возразил мой слушатель задумчивым тоном и заерзал на стуле.

«Это так предсказуемо?» - удивилась я. - «Мне было 15, простительно. Впрочем, не в этом суть. Я уже направлялась к остановке той же дорогой, когда у меня на пути возникла огромная серая лохматая собака, отдыхающая в вечерней прохладе. Порода: большая пугающая красноглазая псина. Будь проклято мое зрение, принимавшее ее издалека за кучу глины. В двух метрах, когда я осознала, что этот огромный пёс не на привязи, мое сердце стало задевать мои рёбра. И мысль о том, что собаки чувствуют страх как назло повисло вывеской поперек мозга. Естественно, собака проснулась, естественно - поднялась и начала пристально меня рассматривать. Сначала я ускорила шаг, но она медленно пошла за мной вслед. В какой-то момент я обернулась, а это чудовище начало рычать на меня, и страх захлестнул меня. Бежала я быстро, но собака, казалось, бежала ещё быстрей. Но на горизонте показалась та же знакомая фигура, в потертом легком халате, по-девичьи виляя бёдрами из стороны в сторону она направлялась в мою сторону. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, в чем дело. Раиса Алексеевна неожиданно отломала слабозакрепленную штакетину с ближайшего забора и подала мне знак спрятаться за ее спиной. А сама громко закричала охрипшим голосом, затопала ногами и забила палкой по асфальту рядом с лапами животного так сильно, что собака оторопела. Никто из нас в тот момент не знал, чего ждать: усмирит это собаку или только сильнее разозлит. Не буду вас интриговать, все обошлось. Собака отпрыгнула назад, а затем развернулась и побрела восвояси будто ничего и не было. Нам повезло, хотя в тот момент мне хотелось упасть на колени и благодарить Бога за чудо. Я была так благодарна Раисе Алексеевне. Теперь мне было немного стыдно за своё поверхностно-равнодушное отношение к Раисе Алексеевне до этого инцидента. А она смущенно по-детски принимала мои многочисленные «спасибо», пока мы неискусанные вместе шли на остановку. Но часы уже показывали неутешительные 18:15, когда мы были на месте. У меня оставалось денег только на автобус, да и где я такси возьму в селе, а идти к друзьям было неловко, мы не настолько близки. Оказаться в неловкой ситуации для меня в те юные года казалось страшнее, чем пешком отправиться по шоссе до города. Раиса Алексеевна не посмотрела на меня укоризненно, а даже оправдываясь, сказала, что-то ободряющее, заметив, как погрустнело мое лицо. А мне хотелось плакать. «Вызови такси, и мы вместе его подождём, а денюжки у меня есть», - точно прочитала мысли моя проницательная родственница. Она достала из кармана тонкую пачку денег, чтобы подтвердить свои слова, потом положила их обратно и присела рядом на остывший от дневного тепла бетонный блок. Я нехотя достала телефон и нашла нужные контакты, сообщили, что машина прибудет через час-полтора. Я сказала, что мы все вернём, я обязательно верну. Она только отмахнулась от меня. «Мне собственно некуда их девать, а твои волноваться будут», - вздохнула она. Впервые я услышала искреннюю нотку теплой грусти в ее голосе, вместо задорного смешка. Мне было неизвестно, новая ли это стадия действия алкоголя или трезвая искренность. В 15 лет я ещё не владела искусством определения на глаз состояния человека. Она продолжала: «Сейчас-то я не очень популярна. А раньше»... И рассказ о многочисленных приключениях, ухажёрах, друзьях, родственниках, всевозможных путешествиях посыпался на меня. Видимо, недавнее происшествие сблизило нас и в ее глазах, и Раиса Алексеевна предалась многочисленным воспоминаниям. Ее бледно-голубые глаза сияли. Оказывается, Раиса Алексеевна имела высшее экономическое образование. Была довольно востребованным специалистом. А я об этом даже не знала. Но меня интересовал другой вопрос «Почему же она любила молоко?» Я прервала ее где-то между знакомством с известным ученым и поездкой в Крым с компанией друзей на машине, решившись задать этот вопрос. Но у меня вырвался совсем другой: «А вы когда-нибудь любили?» Он ее одновременно смутил, огорчил и обескуражил, отрезвил, если хотите. Я увидела возрастающую гордость в глазах этой женщины, она выпрямилась и сложила ноги, чуть подогнув под себя будто на ногах у неё были элегантные лодочки, а не тапки. И поправила прическу несогнутой ладонью. «Только раз и любила или люблю», - гордо, но с горечью начала она. - Только мама была против, вот и не сложилось. А он потом в армию ушёл и исчез». Больше ничего она не стала говорить, а мне и не нужно было продолжения. Перед моими глазами стояла свежая, молодая, красивая девушка с белокурыми волосами до колен, заплетенными в косу, и разбитым сердцем. Необычное для советского времени явление, они ведь могли остаться товарищами. Эта драма юности полностью оправдала нынешнее положение Раисы Алексеевны. Для того, чтобы остаться одиноким, тоже ведь нужно мужество. «Не вымерли ещё настоящие романтики», - подумала я, уже направляясь домой.

После этого я часто приезжала к ней, старалась помогать по хозяйству, ходила в магазин за молоком, и заодно слушала ее рассказы. Все они были такими бесхитростными и открытыми, даже истории о предательствах. Она часто говорила: «Я многого в жизни не успела». Тогда я не понимала этой фразы. Она молча строго смотрела на меня, когда я жаловалась на упрямство и строгость родителей или на глупые выходки сестёр, что заставляло меня менять тему.

Но она ушла от нас через 2 года, оставив в моем сердце тепло от поистине искреннего и доброго. Раиса Алексеевна была великолепным человеком. Но после смерти брата от рака, а затем и матери, не выдержавшей потери сына, что-то оборвалось, пошло не так в жизни моей героини. Вероятно, это было точкой невозврата. Человек просто решил, что больше не живет, когда осознал, что семьи больше нет. С исчезновением родного человека исчезает все тепло, подаренное им. Таков уж наш материальный мир. Будто порыв ветра превращает уютный райский уголок в арктическую пустыню. А человек слаб. И, некоторые не выдержав, следуют душой вслед за потерянным, не в силах оставаться одному, оставляют плоть и разум здесь. Ах, да! Молоком ее с братом поила мама, чтобы они росли здоровыми».

Последнего я, естественно, своему собеседнику не выдала. Меня осенило, что передо мной совершенно чужой мне человек, попивающий молоко. Думаю, он уже написал всем своим друзьям, что встретил какую-то сумасшедшую, пока я была так увлечена своим рассказом.