- Настя! ты что делаешь, поганка?

Настя мне улыбается - застенчиво и нагло. Как у нее это удается совмещать - уму непостижимо. Очень выразительная: скуластая, чуть рыжеватая, с яркими губами и чуть диковатыми зелеными глазами, она сидит за первой партой и черт знает чем занята. Прямо у меня перед носом. В мелкие клочки рвет тетрадный листок и создает на парте подобие безобразной мозаики. Или жует эти кусочки и складывает кучкой. Зачем? - А плеваться буду потом! И глаза издеваются.

Обычно во время урока я стою прямо рядом с ней – и это дает ребенку возможность оказывать мне незатейливые знаки внимания. Вчера она привязала к моему поясу ручку. На ниточку. Чуть не ушла с украшением. Позавчера из бахромы того же пояса плела косички. Сегодня крутит пуговицу на кармане брюк. И оторвет ведь – настойчивая. Куда же отойти от тебя…

- Нууу… не уходите… аааа… я сейчас плакать буду!

Все-все. Уже никто никуда не уходит. Только помни: это МОЯ пуговица. Она мне НУЖНА. Именно на этом месте. А не у тебя в кулаке.

- А у вас на щеке мел!

Понятное дело… я же весь урок именно этого и добивалась. У меня и на руках мел. И журнал зацапала грязными пальцами. И очки ими же протерла. Невооруженным глазом видно: и откуда иду, и где работаю.

- А чего у вас палец забинтован?

- Укусили.

- А кто?

Так и хочется свернуть все на завуча, но прикусываю язык. Не оценят искрометного сарказма. Маленькие еще. И приходится рассказывать, что коты неблагодарны по своей природе: ты к ним со всей душой, с антибиотиками дважды в день, а они от тебя удирают со шприцем в заднице, предварительно прокусив палец.

- А у вас дома котик?

А непонятно, значит. Требует уточнения.

- У меня дома три котика. И собака.

- Прикоооооольно…

Терпеть не могу этого слова. Оно вытеснило все: интересно, забавно, занятно, удивительно, возмутительно… Дети все хуже выражают свои мысли. Словарный состав истаивает. Даже из умненьких детишек ответ на уроке приходится тянуть буквально по слову.

- А вы, пока замуж не вышли – у вас другая фамилия была?

- Конечно.

- А красивая?

- А как же.

- А зачем вы ее поменяли?

- Я работаю на спецслужбы. Так за мной труднее шпионить. Только никому не говори.

- Хорошо! А… а отчество?

- Что – отчество?

- Тоже другое было?

- Почему?

Смотрит на меня почти с жалостью.

- Ну вы же замуж вышли!

***

Они видят все. И наше настроение, и небрежный макияж. Замечают красные глаза и осипший голос. И мелкие привычки типа верчения кольца на пальце. И «ляпы», которые записывают на последней странице тетради. Копируют походку и голос. Ржут по поводу пятна на любимом свитере математички, которое она пытается прикрыть гигантским кулоном.

И по поводу прически директрисы: если выстроила башню в форме попы, значит, в хорошем настроении. Если пришла с демократичным «хвостиком» - жди неприятностей. Стало быть, не заладилось с прической.

Уже которое по счету поколение с готовностью предлагает мне присесть на парту, заботливо отодвигая учебники и тетради. И вроде бы я не предупреждаю, что не прочь… но откуда-то знают. Эстафета.

А непосредственность – штука милая. Иногда пытаешься понять… нет, скорее, почувствовать, что там происходит, в этих головах. И вдруг – КАК вспомнишь…

Шестой класс. Мне двенадцать. От своих я у этом возрасте уже жду и осмысленных слов, и здравых решений… С чего?

У нас первый урок физики. Физичка, Мирра Исааковна, напоминает детскую пирамидку: колечки, надетые на стержень. На верхушке – маленькая аккуратная усатая голова в больших очках. Серые внимательные глазки. Колючие. Но я еще совсем дурочка и не умею читать людей. Я пока Пуп земли. Ничего интереснее МЕНЯ на свете нет. Поэтому я вижу физичку не целиком, а как бы фрагментами. На ней бордовое тонкое платье из шелковистой облегающей ткани. На платье – крупные белые размытые кольца. А под платьем – жирные упругие складки боков. Очень хочется потыкать пальцем. Елки-палки. Двенадцать лет! Где мой мозг? И потыкала. Добилась всеобщего волнообразного колыхания складок. И до конца школы мне было больно об этом вспоминать.

… Я ничего не скажу тебе, Настя. Вот тебе пояс. Вот тебе пуговица. Вот тебе мой забинтованный палец. Хорошо, что ты меня не боишься. Спрашивай – отвечаю!

Уровень проблемных долгов на балансе российских банков достиг пика за последние десять лет — 12–15% по сектору. При этом покрытие резервами далеко от адекватного, особенно у частных банков (чуть выше 50%), оценили эксперты рейтингового агентства АКРА в своем новом отчете. И в этом ключевой вызов для сектора в ближайшей перспективе: с учетом ужесточения подхода ЦБ к качеству резервирования токсичных ссуд многие банки могут столкнуться с серьезным снижением уровня достаточности капитала, вплоть до регуляторных минимумов, и ухудшить свою кредитоспособность. 

Честно взято с просторов вк