День первый
На дальней от двери стене была установлена металлический труба шириной почти такой же, как и у станков в хореографических залах. Только вот этот «поручень» шёл почти вплотную с одной стеной, концы его уходили в две другие по бокам, а почти в самом центре было проделано небольшое отверстие. Да и комната, в которой очнулся Антон, менее всего подходила для танцев: обшарпанный бетонный пол с многочисленными сколами, слабое освещение и кровать в углу. Никаких окон – небольшая лампа, защищённая железной сеткой, позволила Антону осмотреться. Самым же, конечно, пугающим обстоятельством стал ошейник, идущая от которого металлическая цепь скрывалась в отверстии уже упомянутой трубы. Сверху ошейник, кажется, был покрыт кожей, но Антон на ощупь определил прочный остов внутри. Сзади выделялись две пары проушин.
В правой и было зафиксировано последнее звено цепи при помощи небольшого навесного замка. Антон попытался сломать дужку, но та, несмотря на небольшой диаметр, осталась в целости и сохранности.
Левая проушина пустовала.
Длина цепи не покрывала расстояние до выхода из комнаты – Антон убедился в этом, когда попытался было поднять шум стуками в дверь. Так он и стоял, беспомощно глядя на бурое железное полотно в проёме.
- Э-э-э-й! Эй! Меня кто-нибудь слышит?! – Антон делал единственное из того, на что в данный момент был способен. Ум его, как ни странно, оставался спокоен. Мысленно он понимал, что зовы его напрасны, потому как наверняка ничем не поспособствуют освобождению, и даже более того – вредны. Во-первых, очевидно, услышит первым Антона собственно сам его похититель – в факте которого сомневаться не приходилось – а значит, скоро придёт. Что за этим последует, неизвестно. Во-вторых, ведя себя подобным образом Антон давал злоумышленнику психологическое преимущество – тому было выгодно знать, что жертва напугана. Впрочем, иной раз хладнокровие покидало Антона, и молодой человек вновь подавал голос.
- Эй! Эй! – кричал Антон.
Но через некоторое время это занятие ему наскучило, и Антон, сев на кровать, принялся делать то, что в его ситуации рано или поздно стал бы делать каждый – ждать и думать.
«Итак, почему я здесь?» - попытался собраться Антон, но не находил никакого повода быть похищенным. Особыми суммами денег ни он, ни его родители, ни другие члены его семьи не располагали. Стало быть, у похитителей иные мотивы. Какие? Шантаж? Тоже вряд ли. Месть? За что? Антон, конечно, не был безобидным человеком, но был уверен, за всю свою жизнь он не сделал ничего такого, за что его можно было посадить на цепь как бешенную собаку. Оставалась слабая надежда на то, что всё это - чей-то злой розыгрыш.
«А как я вообще здесь оказался?» - наконец-то, пришла светлая мысль в голову Антона. Он попытался воссоздать в своей памяти последнее событие, но воспоминания возвращались неохотно. Через примерно полчаса Антон смог добраться лишь до того, как утром ему позвонил Витя.
«Утром какого дня?» - Антон почувствовал, как тяжелеет его голова. – «Сколько я вообще пробыл в отключке?»
Неожиданно нижняя створка в двери, расположенная почти у самого пола, отодвинулась и в центр комнаты, словно сам по себе, въехал поднос с бутылкой воды и куском батона. Створка почти тут же закрылась.
- Эй, подождите! – заорал Антон и, совсем позабыв про ошейник, дернулся к двери. От резкого давления на горло в голове помутнилось.
- Эй! Кх-х! Подо…, хрр…, - зашёлся в приступе кашля Антон. – Подождите! Кто вы?! Что вы… что вы хотите?!
Но никто ему не ответил. Более того, ни единого звука не донеслось с той стороны двери. Можно было подумать, тот, кто принёс еду, все ещё стоит там, стараясь не шелохнуться. Впрочем, Антон не слышал ничего тогда, когда неизвестный пришёл – не мог же он, кто бы это ни был, стоять всё это время, более часа, стоять за дверью.

Продолжение в комментариях