...под елкой которую кот еще не хрохнул

Свидетелем третьего необычного армейского случая был тот же киномеханик Славян, который проходил срочную службу в хозвзводе одной из воинских частей Хабаровска. Описываемые события произошли в августе 1983 года. Записаны с рассказа моего коллеги Александра.

В середине достаточно тёплого августа киномеханик Славян где-то подхватил ангину и попал на несколько дней в полковой лазарет, находившийся здесь же в расположении части. Медчастью и, соответственно, лазаретом командовал откормленный, как поросёнок, старший сержант — фельдшер Афанасьев, по прозвищу «семь на восемь — восемь на́ семь». Болезным солдатикам спуску не давал, так что, кто поначалу думал откосить от службы хотя бы несколько дней «на дурачка» на больничной койке, после лошадиной дозы уколов сами начинали проситься обратно в роту. Но, конечно, старослужащих это не касалось. А Славян к тому времени был уже «дедушкой», поэтому чувствовал себя в лазарете, как в санатории. Для разнообразия культурной жизни приволок с помощью ходячих больных к себе в палату тяжеленный радиоприёмник ВРП-60 из клуба. Подцепили к антенному гнезду кусок медного провода, закинули в открытую форточку и по ночам слушали «вражеские голоса», а больше, конечно, просто эстрадную музыку, которой в те времена народ был не очень избалован. Радиоприёмник, особенно в ночные часы, на коротких волнах принимал несколько нормальных музыкальных зарубежных радиостанций.

В последнюю ночь перед выпиской Славян остался в палате с молодым солдатиком Игорем из Ижевска. Остальных выздоровевших фельдшер Афанасьев разогнал по ротам. В общем, лежали, как обычно, и слушали на сон грядущий лёгкую музычку. Славка вспоминал, что как раз Макаревич пел «… всё отболит, и мудрый говорит — каждый костёр когда-то догорит…». И вот во время этой песни радиоприёмник затрещал, зашипел, и сквозь треск стал пробиваться голос. Сначала показалось, что диктор с какой-то другой радиостанции помехует, но через минуту звук сам настроился и стали различимы слова: «Игорь… Игорь… Игорёк…»

Молодой солдатик подскочил с койки, как ужаленный, и прильнул к динамику радиоприёмника. А оттуда:

— Здравствуй, сынок!

— Папка, папка! Это ты, что ли?!

— Да, Игорёшка, это я! Служи, как положено, а вернёшься — мать не обижай, и береги!

— Само собой! А почему ты вдруг за мамку так забеспокоился? Вы что, разводиться надумали?!

— Нет, сынок! Конечно, нет! Мы всегда все будем вместе…

После этого короткого диалога в приёмнике опять усилились помехи, треск и шум перекрыли голос, а потом зазвучали последние аккорды «Машины времени».

Взволнованный до глубины души молодой солдатик стал горячо рассказывать Славяну, что его отец дома в Ижевске давно увлекается радиоделом. В квартире у него даже целая комната отведена на эти цели. Сидит часто ночами и переговаривается с такими же фанатиками-радиолюбителями со всего света. Вот и сюда умудрился пробиться сквозь тысячи километров эфира, к сыну. Только вот как ему это удалось?! Микрофон даже не подключен, да и нет его вовсе! А отец ведь слышал и отвечал!

Славян тоже был в замешательстве. Таких фортелей этот старинный военный радиоприёмник ещё не выкидывал. А микрофон, действительно, в клубе остался, в лазарете он без надобности. Может, какой-нибудь встроенный внутри находится? Кто её знает, эту военную технику!..

Игорь ещё с полчаса крутил ручку настройки радиоволн и щёлкал переключателями в надежде снова услышать в эфире голос папани, но тщетно. С тем и угомонились до утра.

На другой день к обеду киномеханика и солдатика Игоря выписали. Славян попросил парня помочь дотащить приёмник обратно в клуб. Хоть и не далеко, но тяжёлый, зараза! Пока пёрли технику, стараясь не попасться на глаза офицерам, их перехватил штабной писарь и сообщил, что для Игоря получена срочная телеграмма, так что пулей пусть летит в штаб.

Дотащив радиоприёмник до места, Славян остался в клубе, а молодой солдат рванул бегом в штаб. Там его ожидала чёрная весть. В телеграмме сообщалось о скоропостижной смерти отца и дате похорон.

Получив неделю горестного отпуска, парень отбыл на малую родину…

Вернувшись обратно в часть, при встрече рассказал киномеханику некоторые подробности своей поездки.

Как оказалось, отец Игоря скончался от сердечного приступа поздно вечером за сутки до того ночного радиосеанса, свидетелем которого был Славян. Причём умер он непосредственно за своим рабочим столом в комнате с радиоприборами, уткнувшись головой в тетрадку на столешнице. Супруга обнаружила его в этой позе только утром. Ночью не обратила внимание на долгое отсутствие мужа, потому что он, бывало, уже засиживался до петухов, увлёкшись своими радиоделами.

Вот и выходило, что когда ночью в лазарете сын разговаривал с отцом, тот был уже сутки как мёртв. Перепутать даты и время было нельзя — всё сверили на несколько раз.

После этого случая Игорь несколько раз приходил в клуб и с разрешения Славяна крутил ручки на радиоприёмнике, пытаясь связаться с покойным отцом, но безрезультатно. А через какое-то время этот допотопный «гроб» ВРП-60 начклуба капитан Халявко вообще списал и увёз в неизвестном направлении. Впрочем, как и многое из подотчётной ему клубной техники.

Автор: В.В. Пукин

Источник: kriper.ru

Привет, друзья пикабушники!

Вот и закончились Новогодние праздники :(

Всех с наступившими!

Думал, что как выйду на работу, то сразу продолжу эпос про Лёника.

Но получилось, как в том анекдоте про Маресьева…

(Ни в коем случае не умаляю подвиг этого ВЕЛИКОГО человека!)

«Ползёт Маресьев по лесу. То шишку съест, то ежика откопает и тоже съест. Сил уже нету. Вдруг видит огни деревни. Думает: «Вот осталось совсем немного… Сейчас доползу, там отогреют, накормят, в штаб сообщат. В общем выживу…» 

НО ВОЛКИ ДУМАЛИ ИНАЧЕ!»

Так и у меня. :(

Страсть Лёника к автомобилям началась классе в девятом – десятом, вместе с приобретением «Космича» его папой. (ЛУАЗик не в счёт) В связи с отсутствием зимней резины, «Космич» был пришвартован в гараже, до тёплых времён. Но это никоим образом не смогло остановить Леонида. Ключ висел всегда на виду, да и дядя Вова (имя изменено) не предполагал, что сынуля возымел маниакальную страсть к авто.

В школу почти всегда ходили вместе. Утренний созвон, и встреча с последующим обсуждением: «Идти и нашкодить, или прогулять и нашкодить?» Третьего не дано!

Так вот, созвон не состоялся, и за партой я один. Что немного озадачило. Но недолго. На перемене нарисовался весьма возбужденный Леонид.

- Поехали кататься!

- Поехали, только домой за «Аргамаком» и переодеться.

- Какой нах «Аргамак», на машине!

- На какой? =О (Лёгкий ахуй)

- Я папину из гаража выгнал!

- Погнали!!!

Покатавшись по району, было решено выехать на канал им. Москвы, дабы попробовать себя в дрифте на льду! (Идиоты!)

Съехать то мы съехали, даже «подрифтовали» (мы и слова то такого в то время не знали), а вот назад в горочку уже всё! Никак. Вызванные срочняком из школы приятели помогли-таки толпой затолкать «Космич» наверх. Вроде даже папа небольшую вмятинку на крыле не заметил.

Но это только предыстория.

Дальнейшу судьбу «Космича» и последовавшей за ним «шохи», я к сожалению не помню. Помню лишь то, что умерли они не своей смертью. Но точно, кто-то из них утонул в реке.

Дальше была 99-ая. В Середине 90-х это была крутая тачила. А у Лёника и права к этому времени нарисовались.

Идём мы с другом по улице, а на встречу нам Лёник. Физиономия расцарапанная, на лбу здоровенный шишак и хромает неслабо. Ну, думаем, опять вступился за правду. (Что случалось нередко). Морда грустная, на все вопросы отмалчивается. Пойдём говорит, в гаражи. Перед его гаражом стоит ОНО. То, что это когда-то было 99-ой можно определить лишь по цвету и багажнику. Оказалось, что он решил попробовать, сколько она прёт. До 130 успел разогнаться. А дальше поворот, где его и вынесло на встречку. А на встречке ЗИЛ – мусоровоз. Как он успел подставить ему правую часть, а не уйти точно в лоб, Х.З. После удара машину кидануло в дерево левой частью. Итог: движок в салоне, правую часть срезало напрочь, левую не узнать. Машина под списание.

А вот Лёник отделался шишкой на лбу, сильным ушибом ноги и трещиной в ребре. Ну и звиздюлями от папы.

Вы знаете, посмотрев на остатки машины, в жизни не поверишь, что из неё человек может выйти на своих ногах.

Вот такая вот «бронерубашка».

Потом было еще много уничтоженных автомобилей. Как своих, так и чужих.

Но об этом в следующий раз...

Жил в одном селе старичок, лет за семьдесят уже. Строчил он жалобы в прокуратуру с завидным постоянством. Обычно с кляузниками прекращали переписку, если ранее подобные обращения об этих же обстоятельствах рассматривались и заявителю направлялся ответ. Об этом выносилось постановление и все новые жалобы без разбирательств отправлялись в наряд. Но с этим дедом было сложнее: вроде бы об одном всё время писал, но всё равно каждый раз что-то новенькое настрочит. А суть вот в чём. По его заявлениям в райотделе милиции в разные годы было возбуждено огромное количество уголовных дел. С его слов, его же дети и их друзья постоянно что-то у него воровали. Но в результате причастность его сына и дочери к кражам не подтверждалась, но и похищенное найти не удавалось ни разу.

Сначала участковые, конечно, отказывали в возбуждении уголовных дел, но дед-то был не простой. После нескольких жалоб в МВД и прокуратуру Республики дед добивался возбуждения дел. К нам в районную прокуратуру он строчил жалобы на бездействие милиции по раскрытию преступлений и изобличению виновных, на незаконное приостановление следствия и т.д. Короче, все эти дела находились у разных следователей и дознавателей, чтобы он им по очереди мозги выносил. Противный и нудный дед был ужасно.

Впервые с ним я столкнулся в 2000-м, работая помощником прокурора и разбирая его жалобы, а вот последняя встреча состоялась уже в 2006 году, когда меня вновь назначили в этот район уже заместителем. К тому времени в производстве у следователей находилось добрых полтора десятка уголовных дел с этим потерпевшим. После очередной жалобы деда мы с шефом решили положить конец всем перепискам, да и вышестоящих прокуроров он тоже порядком достал. Стоял вопрос, как это сделать. Для начала мы возобновили следствие по всем уголовным делам и передали их одному следователю. Самому опытному и морально устойчивому. Два дня я со следаком изучал все дела. Сложилось впечатление, как будто до этого они никогда не лежали одновременно на одном столе. Так и было на самом деле, и как же мы раньше до этого не догадались?

Судя по протоколам осмотра места происшествия, дед жил один в своем «поместье» - еще со времен его отца или деда у них был большой участок на окраине села, обнесённый высоченным каменным забором. Во дворе большой дом, летняя кухня, сарай, уже пустая конюшня и еще кое-что, а на «заднем» дворе – постройки для домашнего скота и птицы. Но в деле ни одной фотографии, так как опергруппа к нему по понятным причинам не ездила, максимум один следователь или дознаватель, но чаще участковый. Что же у него воровали? Проанализировав все дела, мы установили, что за все эти годы украли у него пару десятков конских сбруй, хомутов, разные колеса от разных телег, сёдла и тому подобную утварь. Откуда у этого деда столько добра было? И было ли, учитывая, что лошадей он давно не держал?

Следователь был отправлен на дополнительный осмотр места происшествия с цифровой фотокамерой. Задача: запечатлеть общую обстановку, проверить наличие у потерпевшего аналогичного имущества и вообще, посмотреть на все своими глазами. В результате вышло, что все похищенное ранее хранилось в специальном сарае возле конюшни. Следователь нашел там двенадцать сбруй, шесть хомутов, несколько разобранных деревянных телег с колёсами, сёдла и прочую ерунду. Но дед выкрутился, мол, это всё, что осталось, а было еще больше. Мы прокляли всех живых и уже отставных участковых, но делать нечего. Решили допросить тех, кто ранее осматривал место происшествия, и выяснили, что дед водил их по двору и показывал, откуда и что было украдено. В сарай никто и не заходил. То есть вообще всё со слов, раздолбаи. Естественно, никаких документов на похищенное у деда не было и не могло быть. Не оставалось никаких сомнений, что краж и вовсе не было, но как это доказать теперь, по прошествии стольких лет?

Повторно допросили «подозреваемых». Сын и дочь пояснили, что с отцом отношения не поддерживают вообще, ненавидят его за жадность, склочность и скандализм. Вечно всех во всём подозревает, покоя не даёт. Он их мать «со свету сжил», их выгнал из дому, как только школу окончили и поступили, слава богу, в Ставрополь. Предки у деда зажиточными были, всякого хлама в сараях навалом было. Как бабка умерла (сразу после развала СССР) дед хозяйство забросил, так как работать сам не умел. Оставшуюся скотину либо украли, либо сама подохла, дети уже в Ставрополе учились. А после учебы сын женился, дочь вышла замуж и стали жить отдельно. Так этот дед, видя, что дети сами «на ноги встали», стал обвинять их, что не помогают старику совсем, бросили его на произвол судьбы. Так и проклял их на всю деревню.

Допросили и пару бабушек, что раньше с тем дедом сожительствовать пытались. Ни одна больше месяца с ним не ужилась: «Жадный, склочный, каждую копейку считает. Как на рынок за молоком иду, даёт денег под расчёт, лишнего рубля в руки не даст» и т.п.

Итак, задача более-менее ясна, нужно лишь доказать, что дед всё выдумал, да так, чтобы не докопаться – жалобы во все инстанции напишет, дела проверять будут тщательно.

Посмотрели в УПК, в каких случаях можно провести психиатрическую экспертизу в отношении потерпевшего. Из всех вариантов единственный подходящий – с его личного согласия, так как законных представителей у него не было и на учетах у психиатра и нарколога он тоже не состоял. РПНД, где проводились судебно-психиатрические экспертизы, располагался в паре километров от прокуратуры.

Вызвали деда ко мне, ознакомили с показаниями детей, считавших его сумасшедшим. Тут же пригласили участкового и замначальника милиции, демонстративно при нем «пропесочили» их за многолетнее бездействие, поугрожали увольнением и тюрьмой, мол старик страдает, а вы, остолопы, бездельничаете! Смотрим, дед воспрял духом: «Наконец-то в наш район назначили новых прокурора и заместителя, которые положат конец разгулявшейся преступности и милицейской коррупции!»

Выгнали бездельников, позвали следователя, говорим: «Смотрите, мы соединили все ваши уголовные дела в одном производстве, так как подозреваемые одни и те же, да еще и больно хитры. Но нам не хватает одного козыря и только Вы нам можете помочь в этом…»

- Я на всё согласен, что нужно делать? – обрадовался дед.

- Тут дело вот в чем. Все считают Вас сумасшедшим, так в суде нам не поверят, ибо в Ваших показаниях могут усомниться, а прямых доказательств нет, похищенное надёжно спрятано. – глядя в глаза деду, как питон Каа бандерлогам, говорю я.

- Ишь, негодяи! Сумасшедшим меня называть! Да я их… - вспыхнул дед.

- Не надо, мы же цивилизованные люди. Мы пойдем к экспертам и докажем им всем, что Вы никакой не сумасшедший, а вполне себе здоровый человек. Но это возможно только с Вашего письменного согласия. И тогда точно всем им хана.

- Дайте мне бумагу и ручку! – потерпевший настрочил заявление и следователь отправился с ним в РПНД.

Через месяц заключение было готово: испытуемый страдает параноидной шизофренией, блаблабла со всеми вытекающими. Это, конечно же, не являлось прямым доказательством того, что у него никогда ничего не воровали, но в совокупности с невозможностью доказать сам факт существования у него в прошлом похищенного имущества послужило достаточным основанием для прекращения уголовного дела.