vgorobeyko

Homo sum, humani nihil a me alienum puto

Пикабушник 9 лет 4 недели

Дата рождения: 29 апреля 1968

поставил 37276 плюсов и 2988 минусов

отредактировал 25 постов

проголосовал за 53 редактирования

Награды:

17К рейтинг 172 подписчика 29 подписок 56 постов 11 в горячем

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка десятая, про то, как куны гуннами стали. (продолжение)

Распад империи кунов привел к активизации потомков царских скифов – тохар. Большая их часть к тому времени укоренилась в Кушанском и Парфянском царствах, где у власти стояли скифские по происхождению династии. Осевшие тохары переняли многие обычаи местных племен, занялись торговлей, земледелием и лишь воинские традиции выдавали в них потомков грозных Грифонов. Но были среди тохар и те, кто грезил возрождением кочевой империи скифов, вот они то и стали тем ядром, вокруг которого выросла Алания – номадное государство, раскинувшееся от Арала до Дуная, объединившее большинство племен сако-масагетов, канглы, сармат и даже часть хунских родов.
Точкой притяжения для алан были причерноморские степи, где их ждали все богатства Рима, именно туда переместились и хаканская ставка и наиболее боеспособные воинские подразделения, туда спешила молодежь в поисках славы и богатства. Туда стекались торговые караваны. Туда сместился и политический и экономический центр кочевого мира. Ну да о том отдельная сказка будет.
Последний же осколок некогда могучей империи кунов – Эльпан на долгие десятилетия оказался на задворках Истории. И только к середине IV века ситуация коренным образом изменилась. После череды поражений от готов и римлян аланы утратили свое господствующее положение среди европейских кочевников. Ситуацией не преминули воспользоваться хунны, которые за эти годы существенно пополнили свои ряды, как за счет беженцев с востока (коих было немало особенно благодаря стараниям сяньбийского хакана Таншихая и китайского князька Жань Миня), так и за счет окрестных кочевых племен, получавших через хуннов доступ к товарам Шелкового пути.
В 360 году войска хуннов, в европейском произношении – гуннов, под предводительством Баламбера разгромили прикаспийских алан и, форсировав Волгу, вторглись в европейские степи. Десять лет потребовалось выходцам из Эльпана, чтобы полностью покорить своей власти европейских номадов. Непокорные частью укрылись в Кавказских горах, дав начало формированию осетинского этноса, частью ушли к вчерашним противникам – готам. Но большинство племен довольно мирно влилось в состав гуннов.
Следующей жертвой гуннов стало готское королевство Германриха.
Готы, до этого успешно оспаривавшие у аланов контроль над восточно-европейскими торговыми маршрутами от Вислы до Урала и от Балтики до Причерноморья, решили воспользоваться междоусобицей среди кочевников и подчинить своему влиянию венетское по происхождению племя антов (от тюркского «анда» - побратим). Анты контролировали днепровские пороги – важнейший перевалочный пункт на торговом пути «из варяг в греки», на границе между аланскими и готскими владениями, и видимо давно были костью в горле у готов. Наследник престола Винитар лично возглавил поход и распял аланского ставленника Божа (Буса) вместе с сыновьями, а заодно и с семь десятков родовых старейшин. Так кончилось для восточных славян «время Бусово».
Гунны, небезосновательно считавшие себя наследниками алан, смириться с потерей такого стратегически важного «побратима» никак не могли и вскоре обрушили весь свой гнев на головы готов. Разгром был сокрушительным, Баламбер лично убил Винитара, анты были отомщены. Готские полководцы Алатей и Сафрак с малолетним наследником престола Вандаларием бежали на Дунай. Европейские степи вернулись под власть хакана, а заодно гуннам отошли и восточные готские владения в финно-угорских землях. Восточногерманские племена (остготы) частью вошли в состав гуннского хаканата, частью бежали в пределы Римской империи, где получили убежище на Балканах.
Следом за готами в римские владения заявились воины Баламбера, они захватили и изрядно пограбили Фракию и Дакию, но далее не пошли, и, ограничившись откупом в сотню килограмм золота, вернулись за Дунай. То есть поступили так, как куны привыкли поступать с Ханьской империей. И пока императорские «подарки» своевременно пополняли хаканскую казну, гунны не совершали серьезных вылазок в римские владения. Более того, они продолжили аланскую традицию и охотно, за отдельную плату, отправляли свою молодежь повоевать за интересы Рима, проявить удаль, набраться военного опыта, ну и разжиться трофеями.
Расправившись с готами, гунны стали полновластными хозяевами от Алтая и Тянь-Шаня до Карпат и Балтики. Хотя, по сути, собственно гуннами (хуну, куны) была только правящая элита данного государственного образования, да еще относительно небольшая группа родов, составлявшая коренной юрт хакана, кочевавший в то время в степях Восточного Казахстана. Остальные племена разросшегося Эльпана: теле, тохары, усуни, канглы, сако-массагеты, аланы, савроматы, финно-угры, готы, анты и множество иных, носили данное грозное имя просто в силу вхождения в гуннскую державу. Так же как ныне все жители России за рубежом воспринимаются как русские, а все жители не менее многонационального Китая – как китайцы.
Расширив свою империю и, наконец, обеспечив себе свободный доступ к земледельческим ресурсам, как за счет дани с Рима и таможенных сборов с транзитной торговли, так и за счет побратимов-славян, гунны оставили Европу в покое и занялись другими своими проблемами. А их хватало и внутри страны, где надо было удерживать в единстве всю эту разнородную в этническом, культурном и религиозном плане массу народа. И на востоке, где в 399 году Тоба Гуй – потомок Модэ из числа признавших в свое время власть сяньби и, соответственно, кровный родственник Баламбера, занял престол Поднебесной империи. И на юге, где последняя скифская (кушанская) династия пала под ударами Сасанидской Персии и теперь нужно было противостоять персидской экспансии.
Спокойствие на западных границах Эльпана закончилось в 423 году когда умер бездетный западноримский император Ганорий, и власть в империи захватил гот Иоанн Флавий. Естественно ни о каких «подарках» гуннам речь уже не шла. В ответ гунны под предводительством Ругила заняли земли готов к востоку от Рейна, а в начале тридцатых обложили данью Византию – сохранившийся осколок Римской империи, при этом увеличив размер взноса до 270 килограмм золота в год.
В 434 году вождями гуннов на западе стали Аттила и Бледа. Они завоевали и уничтожили рейнское королевство бургундов, и установили полный контроль над Северным Кавказом. С Византией, регулярно выплачивающей дань, гунны, в отличие от персов и готов, жили довольно мирно. Лишь дважды гунны вторгались в пределы Восточноримской империи. Первый раз, чтобы покарать разорителей скифских царских курганов и покончить с зародившейся во Фраки традицией решать свои финансовые проблемы, грабя могилы язычников. Второй раз, когда пользуясь междоусобицей в гуннских землях и сменой власти, византийцы на три года задержали выплату дани. Оба нападения носили сокрушительный характер, но достигнув поставленной цели кочевники незамедлительно возвращались за рубежный Дунай, вновь восстанавливая торговлю и добрососедские отношения. При этом в отношении германских племен и Западноримских владений гунны никакого миролюбия не проявляли, пройдя огнем и мечом большую часть Европы.
Но в 453 году Аттила, после нескольких не слишком удачных походов, неожиданно умирает, а собранная им в железный кулак пестрая смесь европейских этносов распадается на враждующие между собой племена, где лидерство вновь перешло к готам. С тех пор имя гуннов практически исчезает со страниц европейских хроник. Нет, ни сами гунны, ни объединенные ими народы никуда не делись. Большинство по-прежнему кочевало по привычным маршрутам. Произошла лишь смена династий в кочевой империи – вновь на смену потомкам Оленя-Солнца пришли потомки Грифона. Новыми владыками степей, лежащих к западу от Алтая стали выходцы из кушанской царской династии, вошедшие в историю под именами былых гуннов, эфталитов или хионитов. Центр кочевого мира сместился на юго-восток в Притяньшанье. Все силы были брошены на борьбу с Сасанидской Персией…. Но это уже другая сказка.

Показать полностью

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка десятая, про то, как куны гуннами стали (начало).

Полторы сотни лет куны Степью правили. Трудные это были годы, много крови в Степи лилось. От ненависти ко всему скифскому – западному потомки Модэ все караванные маршруты перекрыли, все привычные торговые связи с Причерноморьем порушили. Сами они товары оседлых народов от ханьцев в достатке получали и в качестве платы за спокойствие, и благодаря свободной приграничной торговле. А остальным кочевникам, чьи отары и табуны паслись западнее Алтайских гор, где было зерно, соль, ткани и прочие дары юга брать?
Вот и не спешили потомки усуней-воронов, тохар-юэчжей, саков, массагетов, савроматов и прочих скифских племен признавать власть кунской династии. Своим родовым бекам, да ханам объединенных племен подчинялись. А те внешнюю и внутреннюю политику сами выстраивали, связи с оседлыми соседями напрямую налаживали. Конечно, былого изобилия, как во времена, когда через их земли товары со всей Евразии, а то и Африки текли, уже не было, но рис к плову или лепешка к сыру были, да и одежду не только суконную и кожаную носили. Все, что никак не получалось при кочевом образе жизни самим производить, из ближайших земледельческих стран получали, где в обмен на воинскую поддержку, где – на товары скотоводства.
Ну а с кем поведешься, от того и наберешься. Вот и набирались, вместе с товарами, доброго и плохого сарматы от венедов и римлян, сако-массагеты от персов и согдийцев, а сами куны от ханьцев…. Для каждого народа этот обмен свои последствия имел: многие западные племена в итоге в единую Аланию объединил, а вот кунов между собой рассорил.
В 57 году до Рождества Христова в Степи целых пять кунских хаканов объявилось, и один из них Хухунье, чьи кочевья находились непосредственно у ханьских границ, в безводной пустыне Алашань, признал себя вассалом императора Хань и обязался в обмен на щедрые дары защищать северную границу империи от набегов своих сородичей. Этакий китайский вариант казачества образовался. Хотя со временем остальные кунские племена вновь объединились под властью единого хакана, но раскол между вольными «северянами» и перешедшими на ханьскую службу «южанами» год от года только ширился. И дело тут не только и не столько в свободолюбии одних и верности присяге других, в зависимости от политической конъюнктуры и экономической ситуации целые племена от одного хакана к другому переходили. Все проще и банальней.
Перейдя под высокую руку императора Хань, Хуханье первым делом перекрыл остальным – вольным кунам, и дорогу на китайские рынки, и доступ к императорским «дарам». И, несмотря на многочисленные посольства «северян», наладить добрососедские отношения с ханьским двором и возобновить хотя бы торговлю, им так и не удалось получить доступ к китайским товарам. Попытки добыть необходимое силой тоже не принесли желаемых результатов. Традиционные районы для набегов были теперь надежно перекрыты вчерашними соплеменниками – подданными Хуханье, которые ничуть не уступали своим «непокорным» собратьям в скорости и маневренности, а в вооружении, благодаря щедрому в этих вопросах сюзерену, даже превосходили. Ну а за доступ к кормушке даже самые добрые собаки грызутся, что уж о людях говорить.
Попробовали было куны свое земледелие завести, благо с прежних времен беглых крестьян в их землях хватало, но то ли климат подвел, а он на рубеже старой и новой эры в восточных степях очень засушливым стал, то ли человеческий фактор сказался, но особых успехов они в этом деле не добились. А без зерна, без соли, без чая, без льняных и шелковых тканей простой номад возможно и сможет обойтись, но как быть хакану? Жены его самого на лоскутки порвут. Да и за счет чего двор и личную гвардию содержать? Налоги степняки сроду не платили, а ни таможенных пошлин с транзитной торговли, ни дани, завуалированной под щедрые подарки императора, ни богатой добычи от удачного набега – традиционных источников дохода для хаканской казны, не стало. Пришлось искать другой способ доступа к дефицитным ресурсам.
Наиболее слабым звеном оказались оазисы Таримско бассейна. Небольшие, но весьма оживленные городки возникли в этих местах в скифское время благодаря транзитной караванной торговле Шелкового пути. Куны с приходом к власти этот маршрут практически перекрыли, но стоило потомкам Модэ-хакана утратить лидирующие позиции в степи, как караваны вновь потекли из Дуньхуана в Кашгар и обратно. Теперь и сами куны были крайне заинтересованы в поддержании такой торговли. Все что они хотели – получать свою долю товаров в форме таможенной пошлины и свободно торговать с купцами по выгодным ценам. Но тут их интересы шли явно в разрез с интересами, как самих купцов, так и ханьцев и согдийцев. Началась бесконечная война между кунами и ханьцами. Расстояния между городками довольно большие, быстро перебросить войска не получится. Прокормить большой гарнизон такой оазис был просто не в состоянии. Поэтому при подходе крупных сил городок часто просто сдавался на милость победителя. От того города-оазисы порой по нескольку раз в год меняли «покровителей».
Для кунов это был, конечно, выход из положения, некоторый приток товаров из земледельческих регионов пошел, но явно недостаточный. Дорога через пустыни и горы весьма трудная и опасная. Караванов не так много, да и везут они в основном дорогие да компактные товары – предметы роскоши, зерно за тридевять земель не навозишься. С такого купца много не возьмешь, а возьмешь – вообще ездить перестанут. Тут бы прибытка на содержание хаканского двора да гарнизонов в городах-оазисах хватило. Куда приятнее и доходнее купцов да крестьян внутри Китая грабить. Там и народа много и бежать им особо некуда. Да только с запада в ханьские земли путь коннице заказан – горы, Великая стена и крепкие гарнизоны, закаленные в боях с горцами.
Попытались куны восточнее, через земли прото-маньчжурских племен сяньби и ухуань совершать грабительские набеги на богатые ханьские земли, да только разбудили спящего дракона. Нет, поначалу-то все шло очень даже удачно, богатая добыча, воинская слава…. Но теперь Срединному царству приходилось защищать от набегов относительно небольшой участок границы, да и опыт найма варваров для противодействия другим варварам пригодился. Для начала Ханьский двор нанял ухуаней против кунов и сяньби, а заодно подтянул войска к наиболее опасным участкам границы. И в 45 году нашей эры очередной совместный рейд кунов и сяньби на Ляодуньский полуостров был не просто отбит, степные удальцы потерпели сокрушительное поражение, большинство из налетчиков были убиты или попали в плен. После чего сяньби рассорились с кунами и переметнулись на сторону империи. За «скромную» ежегодную финансовую поддержку в 270 миллионов монет (около 12 тонн бронзы) они взялись охранять восточные рубежи империи и от хуннов, и от ухуаней. Да так рьяно и споро взялись, что в 87-89 годах полностью разгромили кунов. Юлю-хакан был убит, его ставка разграблена, а коренной юрт кунов признал власть сяньби и под именем Тоба (косоплеты) влился в состав сяньбийских племен. Немногие выжившие и не покорившиеся вынуждены были откочевать за Джунгарские ворота в степи современного Казахстана, где пролегала западная граница прежде огромной империи, и где сохранились крупная группировка войск, ранее предназначавшиеся для противодействия сако-массагетам, усуням и тохарам, а так же для установления контроля над таримскими оазисами – западной частью Шелкового пути.
По сведениям ханьских летописцев, кунов, не пожелавших покориться сяньби и ушедших в 94 году на западные склоны Алтая, возглавил некий князь Пан. Уж не знаю собственное это имя человека было, или так его народ назывался, но только основанное ими в восточно-казахстанских степях государство вошло во все летописи по именем Эльпан – страна Пана («юэбань» в современном прочтении иероглифов). Собственно кунов в составе этого Эля было не много, в основном ханское окружение да военная элита. Основу население составляли 4 алтайских племени теле – типичные европеоиды, поэтому продолжать называть новый народ кунами не совсем правильно. Тем паче, что нормы языка за столетия, прошедшие с основания первой кунской империи, изменились, да и китайское влияние, которые самоназвание степняков как «хуну» произносили, то же сказалось. Так что новый народ, кочевавший под предводительством древней кунской династии во II – V веках западнее Алтайских гор, правильнее называть «хуны».
Новое государство быстро укрепило свой авторитет среди соседей-кочевников. Как ни крути, а у власти в Эльпане потомок древнего правящего рода стоял, да не просто стоял, а еще и контролировал несколько оазисов Шелкового пути. У него на службе и к дефицитным китайским товарам доступ появлялся и к ратным подвигам. Так что вскоре многие сако-массагетские и усуньские рода под руку эльпанского хана перешли. Но все же захватить лидерство среди номадов Тардуша хану Эльпана было не суждено.

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст Длиннопост

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка девятая, про племя Ворона (продолжение)

В составе алан, Вороны – выходцы с далеких берегов Кукунора, приняли участие в формировании многих современных народов Европы и Средней Азии. Особенно существенный вклад они внесли в генетику европейских степняков – половцев, да и юго-восточным славянам немало аланских генов досталось. И свадьбы меж собой аланы да славяне играли, и в полон друг у друга красных девок умыкали, а то и целыми племенами половцы под высокую руку русского князя переходили, особенно после принятия хазарским каганом иудаизма. Или потомки торков, берендеев, ковуев, турпеев и прочих печенегов, ставшие подданными Киевских князей в первой половине XII века менее русские, чем Франц Лефорт, Витус Беринг, Петр Багратион, Денис Фонвизин, Михаил Барклай-де-Толли, патриарх Алексий II или София Ангальт-Цербстская?
Теперь вспомним, с кем именно повстречались на берегах Амура маньчжурские посланники. Присоединение Сибири и Дальнего Востока к России велось, в основном, руками казаков да сибирских татар, среди которых доля «усуньской» - степной крови была довольно высока. Кроме того, своим внешним обликом, воинским укладом, привязанностью к лошадям, а где-то одеждой, традициями и бытовыми привычками они напоминали китайцам их древних соседей Усунь – Воронов. А если учесть, что возрожденную в 1 веке нашей эры скифскую империю ханьские историки называли Кушанским царством, что в переводе значит Благородного белого царя государство. Да в добавок, вспомнить, что все тюркские народы, а вслед за ними и маньчжуры с китайцами во времена освоения Сибири именовали русского царя не иначе как – Чахань-хан – Белый царь, то становится понятным, почему ошиблись мудрые китайские историки, приняв отважных бородатых воинов за вернувшихся потомков Ворона.
Если только это можно назвать ошибкой. Тут ведь с какого боку посмотреть. Казахи, уйгуры, узбеки, осетины и даже поляки с каталонцами гордятся той каплей скифской, сарматской, аланской крови, которая течет в их жилах. Провозглашают себя потомками, а, следовательно, и законными наследниками великих государств древности. Гордятся своим родством с народом, который за столетия до основания Рима создал империю, простиравшуюся от китайских княжеств до эллинских полисов. И лишь мы – русские, казаки да украинцы, в своем стремлении доказать свою европейскость, стыдливо замалчиваем свои азиатские корни. А стоило бы помнить, например, что одной бабушкой (по отцу) Александра Невского была дочь аланского князя Шварна, другой (по матери) – дочь половецкого князя Котяна, а прабабушкой дочь половецкого хана Аепы. Причем его родственные связи с Диким полем среди русских князей не исключение, а скорее правило.
Может хватит пытаться без мыла влезть в Европу, которая всячески нас отвергает? Пора вспомнить мудрость Александра Блока – «Да скифы мы, да азиаты мы…». От этого ведь волосы наши не почернеют, кожа не пожелтеет, а глаза если и сузятся, то только в хитром прищуре, ибо тогда нам станет очевидно то, что еще полтора века назад было очевидно маньчжурскому высокопоставленному чиновнику и талантливому историку, а заодно ярому русофобу Хэ Цютао, писавшему: «Что касается таких подвластных земель, как Канцзюй [Центральная Азия], Яньцай [казахские степи], склоняющихся к западу, вообще земель Олосы [России], близких к Западному Северному морю, то все они ее древние земли. Что касается подвластных земель Шивэй [Монголия и Приамурье] и Дидоуюй [тюркские владения в Сибири], склоняющихся к востоку, и вообще земель Олосы [России], близких к Восточному Северному морю, то все они ее старые области».

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка девятая, про племя Ворона (начало)

В скифское время в степях Толоса кочевало несколько десятков тюркских и тохарских племен, и те, кто вел свою родословную от прародителя Ворона, были среди них не самыми многочисленными и не самыми влиятельными. Миг их торжества, когда они могли на равных тягаться и ханьцами, и с кунами, был весьма краток и скорей всего канул бы в Лету, если бы не дотошность ханьских летописцев, детально описавших историю про то, как два великих самодержца искали благосклонности у престарелого вождя изгоев. По правде говоря, в Истории Степи того времени хватает гораздо более захватывающих сюжетов для наших сказок, но, все же, есть одна деталь, которая не позволяет мне обойти вниманием их судьбу. Все дело в том, что вплоть до конца XIX столетия официальная китайская историография считала, и не без определенных оснований, русских прямыми потомками Усунь – так по-китайски звучит «потомки Ворона».
В чем китайские историки были правы, а в чем и почему заблуждались, о том и сказка будет. Между последним великим кульбеком Воронов и китайским ученым, написавшим, что «русские суть древнее племя усунь», пропасть в 2 тысячи бурных лет, насыщенных войнами и переселениями целых народов. Такую уйму событий в двух словах не изложишь, в одну сказку не затолкаешь. Потому многое мы за скобками оставим, только самую суть разберем. А для начала познакомимся, кто это такие Усунь – Вороны и попробуем понять, как они с верховий Хуанхэ на берега Волги да Дона попали.
Это была присказка, сказка впереди.
Во времена скифского владычества восточнее Тянь-Шаня: на Алтае, в Джунгарской степи, по берегам Тарима, в оазисах Турфана и в Цайдамской впадине кочевало свыше двух десятков тохарских племен. Самым восточным из них, чьи кони паслись в предгорьях Наньшаня вплоть до озера Кукунор, то есть у самых границ китайских княжеств, и было племя Ворона. Недаром в степной мифологии Ворон – вестник солнца, утреней зари. Как и большинство тохар были они голубоглазыми и русо- или рыжеволосыми, но от остальных племен стояли все же чуть на особицу из-за примеси горской (жунской) крови. Их ближайшим оседлым соседом было китайское княжество Цинь, правящую элиту которого так же составляли горцы-жуны. Последнее обстоятельство сделало циньцев и Воронов не только верными союзниками, но и, что гораздо важнее, надежными торговыми партнерами. Именно через них на запад попадали шелка, чай, бумага, фарфор, бронзовые зеркала, лакированные шкатулки, а на восток везли ковры, нефрит, войлочные изделия, арабских скакунов – аргамаков и стальное оружие, до времени не известное в низовьях Хуанхэ и Янцзы.
Во многом именно благодаря этой торговле Цинь стала самым сильным и влиятельным из китайских княжеств, а циньский князь Ин Чжэн – первым всекитайским императором с титулом Цинь Шихуан-ди. Успехи Воронов были не столь велики – им транзитные торговые караваны помогли выжить в условиях сурового климата самого северного из Гималайских отрогов, на границе заснеженного Наньшаня с безводной солончаковой пустыней.
Но у всякой медали две стороны и то, что было благом и спасением для племени Ворона на протяжении столетий, с приходом эпохи перемен обернулось большой бедой. И именно из-за контроля над транзитной торговлей Вороны стали одной из первых жертв Модэ-хакана. Рассеянное по горным увалам племя не смогло противостоять объединенной мощи возрождающейся империи кунов, кульбек Воронов был убит, а наследник престола увезен в хаканскую ставку в качестве заложника – аманата.
Парнишка, вошедший в историю под прозвищем Гордый Охотник, оказался смышленый и ловкий. Он быстро завоевал расположение Модэ и по достижении совершеннолетия в 177 году до нашей эры занял отцовский престол. Семьдесят три года он мудро правил Воронами, обеспечивая племени богатство и процветание. Ловко играя на противостоянии между кунами и ханями, он всячески укреплял силу и богатство своего народа. Четверть века его воины были передовыми отрядами, ходившими в набеги на ханьские земли. Это они в 166 году до нашей эры пограбили и пожгли летний императорский дворец Вэнь-ди. Но как только мощь кунов ослабла, а Ханьская империя наоборот возвысилась, Вороны стали союзниками китайцев и вместе с ними разорили кунские кочевья.
В 152 году до нашей эры случилось страшное – куны и хань помирились и открыли по всей своей границе многочисленные торговые рынка, лишив Воронов монополии на приграничную торговлю. Без набегов и без торговых караванов племя было обречено на жалкое прозябание, но Гордый Охотник нашел выход! Он «дал себя уговорить» на переселение всего племени за Тянь-Шань в благодатную пойму реки Или, дабы и дальше оберегать рубежи империи кунов, но теперь уже не от китайцев, а от наследников царских скифов, утвердивших свою власть над народами живущими в долине Сырдарьи и южнее. В итоге, потеряв контроль над восточным концом Шелкового пути, мудрый кульбек получил контроль над его западным окончанием, да еще в придачу, как наместник хакана обрел легитимную власть над местными сакскими и тохарскими племенами, покорными кунам.
В 104 году до Рождества Христова Гордый Охотник скончался в весьма преклонных летах, оставив своему внуку огромную по тем временам державу, способную выставить без малого 200 тысяч строевого войска. А заодно женил его на ханьской и кунской царевнах, что означало, что кульбек Воронов признавался равным по статусу императору хань и хакану кунов.
Его потомки были не столь успешны, но все же сохраняли единство государства вплоть до 53 года до нашей эры, когда племя окончательно распалось на две части: Юаньгуй – китаец по матери, признал власть императора Хань, окружил себя китайским гарнизоном и вместе со своими сторонниками остался кочевать по берегам Или. А сторонники его сводного брата Уцзюту откочевали дальше на запад к берегам Таласа, где вскоре попали в зависимость в начале от кунов, а потом от тохар. С того времени имена кульбеков Воронов пропали со страниц летописей. Распавшееся, ослабленное междоусобицами кочевое государство перестало играть самостоятельную роль, превратившись в марионетку более сильных владык.
На этом кончается история суверенного государства Воронов, но только государства, а не народа, ибо утратив независимость, сами Вороны ни куда не делись. Те, что остались в Семиречье, еще долго сохраняли свои связи с Срединным царством. Упоминания о них периодически попадали на страницы китайских летописей вплоть до 937 года. Более того, современные семиреченские казахи и сегодня говорят о себе – «карга тамырлы казак» - «казахи – братья ворона», а племя сары (желтый или южный) уйсун - один из главных родов Старшего жуза до сих пор пасет скот в предгорьях Тянь-Шаня.
Те же, кто ушел с Уцзюту, вместе с остальными племенами тохар приняли самое деятельное участие в возрождении в степях Тардуша скифской Империи, а также в формировании нового этноса, вошедшего в европейские хроники под именем «аланы». В составе алан потомки Ворона дошли не только до Кавказских гор, где это имя сохранилось до наших дней в самоназвании осетинского народа. Они проникли в бассейны Дона и Нижней Волги, где до середины II века существовала Донская Алания. А некоторые забрались еще дальше на запад, дошли до самого края Европы, и даже забрались в Африку, где с 439 по 534 годы существовало Королевство вандалов и аланов со столицей в Карфагене....

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст Длиннопост

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка восьмая,
про то, как ханьская принцесса и скучающий евнух Элладу погубили

Пять долгих веков куны были изгоями на землях предков. Десятки поколений рождались, боролись и погибали в маньчжурских степях, постепенно вбирая в себя окрестные монголоидные племена, жившие до этого охотой да собирательством. И со временем народы настолько перемешались, что уже нельзя было отличить кто потомок переселенцев с Алтая, а чьи предки тысячелетиями жили в бассейне Амура. И только три старших рода тщательно сохраняли «чистоту» своей европеоидной крови, допуская браки только между собой. Именно благодаря им в тюркских языках закрепился термин «аксой» - белый, священный род.
Старшим, как и прежде, был род Лани, ведущий свое происхождение от Небесного Оленя – символа Солнца. Из этого рода избирался хакан – верховный правитель, главнокомандующий и первосвященник в одном лице. Жениться он мог только на девушке из рода Куян – Лебедя, потомков богини жизни, любви и весны. Там же должны были искать невест и его ближайшие родственники – потенциальные претенденты на хаканский престол. А вот дальняя родня могла поискать хозяйку в свою юрту и среди рода Сюйбу – шаманов-предсказателей.
Эта жесткая брачная политика помогла старшим родам сохранить не только «чистоту» своей крови, но и единство самого народа. К сожалению, работала она только в условиях политической изоляции, с возвращением кунов в Большую политику пришлось им вспомнить о династических браках – залоге добрососедства и сотрудничества. Едва вступив на престол, Лаошан по Договору мира и родства получил в жёны принцессу из правящей в Китае династии Хань, а заодно и мудрого советника в лице сопровождавшего ее евнуха Чжунхана Юэ. Принцесса принесла в ставку хакана моду на китайские ткани и драгоценности, а евнух помог упорядочить делопроизводство и налогообложение в империи номадов по ханьскому образцу, ну и заодно стал подстрекать хакана к захвату Чанъани – столицы ханьского Китая, из которой он был выслан и по которой очень скучал.
Вот вроде что могут сделать два человека, высланные на чужбину в угоду монаршим интересам? А эти двое смогли! Привили кунам любовь к китайским товарам, приохотили к китайским яствам, заинтриговали рассказами про несметные богатства Ханьского дома, про недальновидность китайских военачальников, которые, понадеявшись на Великую стену, оставили почти без защиты свои северные рубежи. И вот уже жадные взоры кунской элиты все чаще стали обращаться на Восток.
В принципе куны и без этого больше тяготели к Востоку. С плато Ордос когда-то вышли их предки, а в долгий период изгнания именно Чжоуские княжества с низовий Хуанхэ стали для них единственным источником дефицитных товаров земледельческой цивилизации.
Во времена скифского правления основным торговыми и политическими союзниками Степи были эллинские царства. Основными врагами – кельтские и германские племена. Китай, Индия, Персия и Месопотамия были для потомков Грифона в основном лишь торговыми партнерами – поставщиками дорогих экзотических товаров. Правое крыло Скифской империи – Тардуш (среднеазиатские и европейские степи) играло лидирующую роль, а племена здесь кочевавшие были основной ударной силой, получавшей бонусы и от удачных походов и от транзитной торговли.
Вернув себе власть над Степью, Моде сделал все, что бы Степной Орел одинаково прочно опирался на оба своих Крыла. Ставка хакана была возвращена в Горный Алтай, а все придворные и командные должности дублировались, делясь на правые и левые, в зависимости от того в Тардуше или Толосе (степи восточнее Алтайских гор) нес свою службу хакану обладатель титула. Этой же политики поначалу придерживался и Лаошан, который потратил немало лет и сил на то, что бы окончательно покорить скифские племена и восстановить контроль над караванными путями.
И вот к 166 году до нашей эры весь Тардуш покорен и кунским всадникам открыта прямая дорога в цветущий Хорезм, благословенный Самарканд, к эллинским полисам в Причерноморье, к непокорным племенам венедов наконец. Пора восстанавливать порушенные сменой династий и гражданской войной связи, возрождать торговые и политические союзы, испытывать на прочность новых соседей….
Но нет. Вместо этого стосорокатысячная армия неожиданно вторгается во владения хаканского тестя, практически без боя доходит до самой Чанъани, разоряет Летний дворец императора Хань, грабит приграничные области, угоняет в полон множество народа, и, уклонившись от боя с наспех собранным китайским войском, практически без потерь возвращается в родные степи. Славная победа, богатая добыча. И главное богатство – пленные крестьяне и ремесленники для которых по берегам Шилки да Онона срочно сооружаются укрепленные городки, дабы под защитой стен, в привычной обстановке снабжали новые подданные хакана его двор и сподвижников ставшей модной едой, одеждой и различной утварью. И такие условия на новой родине пленным были созданы, что не они назад, а к ним народ бежать стал, да так что этот вопрос отдельной строкой в переговорах между хаканом и императором встал.
Четыре года непрестанно зорили куны ханьские приграничные провинции, умело уклоняясь от крупных сражений с императорской гвардией. Не выдержал император, мира запросил, обязался ежегодно отправлять в хаканскую ставку «известное количество проса и белого риса, парчи, шелка, хлопчатки и разных других вещей». На том тесть с зятем и замирились, отдельно оговорив, что те перебежчики, что в степные городки из Китая сбежали, остаются подданными хакана, а новых он принимать не будет.
Так все и наладилось. И императорской казне не слишком накладна такая дань, уж всяко дешевле, чем огромное войско вдоль всей границы постоянно держать. Да и элита кунов не в накладе осталась, полюбившиеся товары прямо к порогу юрты доставляют, даже ходить никуда не надо. А после смерти доблестного Лаошана его сын и наследник и вовсе добился открытия свободной торговли в приграничных городах, так что теперь, каждый кочевник мог пригнать свой скот к Великой стене и обменять на модные и дешевые китайские товары. А чтоб пришлые западные купцы цену на шелк, да на чай зря не накручивали, постановил новый хакан Шелковый путь закрыть, караванную торговлю прекратить, а скифское племя Воронов, через которых вся торговля Китая с западом шла, отселить далеко на запад, за Тянь-Шань.
Вот вроде о народе государь пекся, а добра от того немного вышло. Весь поток благ обитателям Толоса доставался, а за Алтай в правое Крыло лишь жидкий ручеек китайских товаров просачивался. Центрально-азиатские и европейские степи вновь глухой провинцией стали. Ни славных походов, ни торговых караванов. И без того не богатые сарматы да саки и вовсе нищать стали, многие на службу к римскому императору пошли, но о том отдельная сказка будет.
Плохо номадам Тардуша пришлось, но куда хуже их вчерашним союзникам эллинам стало. Вся их экономическая мощь на торговле со скифами зиждилась, через них в Европу индийские специи, китайские шелка, пермские меха, каспийские осетры и поволжские хлеба да меды поступали. Да и скифские лучники были не слабым дополнением к греческой фаланге. Уже с 202 года до нашей эры, как в Скифской империи бунты начались, да торные караванные маршруты порушились, стали эллины терпеть поражение за поражением, а в 146 году до нашей эры, через 4 года после переселения Воронов и окончательного разрушения торгового пути из Китая на запад, Эллада пала, превратившись Ахею - в захудалую Римскую провинцию.
Вот так нелюбимая (кто ж любимую сестренку в дикую варварскую страну пошлет?) сводная сестра императора Лю Хэна и поднадоевший евнух-наставник Чжунхан Юэ вмешались в судьбы мира. Изменили вектор развития Кунской империи и положили конец гегемонии эллинов.

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст Длиннопост

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка седьмая, про то, как жадность скифов сгубила.

Пятьсот лет Грифоны Степью безраздельно правили, и не было на свете силы способной покорить скифов, хоть многие и пытались. За то время у соседей-южан немало империй возникло и порушилось, множество правящих династий сменилось. И каждый новоявленный «Повелитель Мира» Скифскую империю на зуб пробовал, уж больно безлюдными скифские степи виделись, уж больно несметными скифские богатства мерещились. Да только все, кто в степь за шерстью ходил, сами стрижены вернулись.
Много славных побед одержали скифы. Немало ценностей в виде трофеев и откупа своему хакану принесли. Но чем дальше, тем большую роль в жизни скифов не война, а торговля играла. Словно кровеносные сосуды пронизывали скифскую империю караванные пути: с севера везли меха, моржовый клык, мед, зерно; с юга – ковры персидские, вина греческие, благовония индийские; с востока – шелковые ткани, фарфор и ювелирные украшения; с Алтая – золото, нефрит, лошадей….
Те, кто в мире и согласии со скифами жил, большие выгоды от той торговли имел. Эллины в Крыму и на черноморском побережье, с позволения хакана и за определенную мзду, множество торговых факторий открыли, которые быстро превратились в богатые города, ставшие торговыми воротами Европы. Во многом именно благодаря скифской торговле Эллада в античное время на лидирующие позиции вышла и, несмотря на свою раздробленность и бедность ресурсами, боле полувека успешно вела войны с Персией – крупнейшей и богатейшей земледельческой империей того времени: Дарию подчинились территории, ныне разделенные на Узбекистан, Туркменистан, Афганистан, Пакистан, Иран, Ирак, Кувейт, Азербайджан, Турцию, Сирию, Ливан, Израиль, Палестину, Иорданию и Египет, а заодно туда входила часть Ливии, Болгарии и Греции. И против всей этой объединенной мощи эллинские города-государства не только выстояли, но и нанесли персам ряд сокрушительных поражений, а ведь это те самые эллины, которые, согласно Гомеру, в доскифское время, даже объединив усилия,10 лет не могли покорить единственный город – Трою.
На востоке позицию, аналогичную эллинам на западе, заняло царство Цинь. Через него на Китайскую равнину шли товары со всего Света, через него изделия чжоуских мастеров в Степь попадали. Кстати, скифов предки китайцев называли «юэчжи» - буквально «лунный народ» в противовес «солнечным» кунам. Так вот через скифов-юэчжей в Китай железный век пришел, и опять же первым в этом деле царство Цзинь было. Оттого из захолустного варварского княжества, которое даже на общие съезды ванов не допускали, Цзинь превратилось в регионального доминанта, а позже и вовсе покорило все окрестные земли и создало первую в истории Китайской равнины империю. Циньский Шихуан-ди – император завоеватель, командовавший крупнейшей и могущественнейшей армией своего времени, покоривший все плодородные земли к югу, востоку и северу от своей изначальной ставки, свято соблюдал границы Великой Скифии. Интересно, не будь у него доходов от скифской торговли, смог бы он за 20 лет своего правления покорить все чжоуские царства; проложить сквозь всю страну сеть дорог с тремя полосами движения; построить великолепный дворец Эпан; прокопать в гористой местности судоходный канал Линцюй длиной 36 км; начать строительство Великой Стены и заложить грандиозную гробницу, прославившуюся многотысячной терракотовой армией?
Но если на окраинах многотысячекилометровых караванных путей торговые партнеры скифов такую мощь обрели, то можно себе представить какие богатства в закромах у скифской элиты оседали! Каждому почившему скифскому вельможе в усыпальницу столько золота и драгоценностей клали, что иным царским династиям за столетия успешного правления было не скопить.
Вот это богатство скифов, в конце концов, и сгубило. Сказалось несовершенство степного государственного уклада.
Традиционно хакан налоги не собирал, соответственно и доходами с народом не делился. Сама по себе жизнь у кочевника-скотовода бедная и тяжелая – только-только концы с концами свести да с голоду не помереть, большое подспорье – если молодой джигит с удачной войны вернулся, трофеи привез. Значит, будет у рода-коша, чем соседу калым за невесту заплатить, приданное дочери справить да старца на тот свет с достоинством проводить. Если войны нет, а доходом от торговли хакан только со своими ближними делится, то народ степи быстро нищает. А Грифоны чем дальше, тем больше войны с нищими венедами да кунами вели, предпочитая с богатыми соседями не воевать, а торговать.
Уже то плохо, когда в одном государстве одни на золоте едят, а их соседи один баурсак на троих делят. Но того хуже, когда богатые собственный нищий народ презирать начинают, а именно это с царскими скифами и случилось.
По соседству с киммерийской провинцией, на Кубани да в Поволжье обитали племена савроматов, прозванные так за особую – саврасую, масть разводимых ими лошадей. Слава про тех сивок-бурок даже до берегов Хуанхэ докатилась: в чжоуских хрониках их прозвали народом пестрых лошадей – «бо-ма» по-китайски. В свое время это они помогли кунам покорить киммерийцев, а затем одними из первых влились в Скифскую империю. Во многом благодаря им Грифоны заняли алтайский престол. Это они под предводительством своего хана Скопасиса партизанскими вылазками истощили силы армии Дария, вторгшейся в скифские пределы. Это их руками хакан Иданфирс после победы над персами восстанавливал единство Скифской империи. А уже при правнуке мудрого Иданфирса, при Скиле, воспитанном матерью эллинкой, за славным племенем савроматов закрепилась презрительная кличка «сарматы» - мешочники, ибо все их имущество помещалось в небольшие вьючные мешки из телячьей шкуры – сармы.
Зажрались царские скифы. Куны у них – узкоглазые, савроматы – мешочники, про то, как других обзывали, из памяти людской стерлось, но думается не менее презрительно. Да ладно бы за глаза дразнили, а то в официальных переговорах новые «названия» своих подданных стали использовать! Иначе как бы эти прозвища в европейские летописи попали?
Оскорбительная кличка для степного воина уже достаточное основание для кровной вражды, но Грифоны дальше пошли: курултай по выбору хакана отменили, стали, как южане, власть от отца к сыну передавать; дворцы со множеством слуг в эллинских полисах завели; города ремесленников по степи строить начали…. Но самое главное – стали веру предков забывать, эллинским богам жертвы приносить повадились. Тут уж терпение у подданных кончилось.
Степь восстала. Началась долгая и кровавая гражданская война, длившаяся не одно десятилетие. На западе восстание возглавил савроматский хан Гатал, на востоке – Модэ, кунский полководец из рода Лани. Вначале они со сторонниками Грифонов бились, а в 177 году до нашей эры и между собой в алтайских горах сошлись. Предки наворожили удачу кунам, и командующий их войском Лаошан, сын Модэ, сделал из черепа савроматского царя чашу для питья. Так потомки Оленя-Солнца вернули себе власть над Степью.
Время скифского владычества минуло. Свергнутый род Грифона (они же царские скифы, юэчжи, тохары или пазырыкцы) большей частью покорился победителям, лишь 150 семей бежали с Алтая в Бактрию и Пахлаванское (Парфянское) царство, где у власти стояли скифские династии. Еще часть скифской элиты закрепилась на арендованных эллинами землях в северном Придунавье и на южном побережье Крыма.
Европейский анклав скифов просуществовал до 3 века нашей эры и был завоеван готами, а сами скифы постепенно растворились среди северо-причерноморских народов. Правда, не бесследно. До сих пор на гербах многих правящих родов, а также республик, образовавшихся на месте прежних династий, можно увидеть грифона – олицетворение нерушимого союза тохарских родов Беркута и Барса. Если верить геральдике, скифский след прослеживается в крови австрийской императорской династии Габсбургов и российской династии Романовых. Память о скифском владычестве осталась на гербах Латвии, Крыма, Татарстана, Костромской и Свердловской областей, республик Алтай и Хакасия. А уж сколько древних родов свою родословную от скифов ведут – то ни в сказке сказать, ни пером описать.

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст Длиннопост

vgorobeyko

8 лет назад

сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка шестая, про начало Противостояния.(продолжение)

....Первым с этой проблемой столкнулся Ышбара-хакан, закончивший объединение Степи под властью Грифона, за что, кстати, и получил свое прозвище, в переводе с пратюркского означающее «могучий», а именно пратюркский язык всегда был в степи языком межнационального общения. Ну а эллины его прозвище переделали на свой лад в Ишпакай, под этим именем он и попал в древние летописи. Так вот, в 679 году до нашей эры Могучий-хакан, закончив объединение Степи, двинул своих удальцов в Закавказье, где они в качестве союзников, или скорей наемников на протяжении восьми десятилетий принимали самое активное участие в междоусобицах переднеазиатских царей. Здесь скифские воины получали боевой опыт, славу и богатство. Причем последнее широкой рекой текло на восток, существенно пополняя казну хакана.
А поскольку скифы, так же как и куны, поклонялись своим умершим предкам, то в могилы знатных скифов, особенно расположенные в урочище Пазырык курганы царского рода Грифона, чего только не клали! Драгоценные украшения алтайских мастеров; лучшее оружие кавказских кузнецов; иранские ткани с изображением жриц в высоких тиарах; изделия из шкуры леопарда; семена средиземноморского кориандра и раковины каури, привезенные с берегов Индийского океана; крытая парадная повозка, сделанная чжоускими мастерами с берегов Хуанхэ…. По богатству сопровождающего покойников инвентаря пазырыкские курганы могли поспорить с усыпальницами египетских фараонов.
Эти царские захоронения вызывали страшную зависть и ненависть у прежних хозяев степи – кунов. Дети Оленя-Солнца и верные им рода, оттесненные скифами в сухие монгольские степи, формально числились подданными скифских царей. Однако, на деле куны не только сберегли свою самобытность и независимость, но и сохранили свою власть над местными тунгусо-маньчжурскими народами. Конечно, сил для прямого противостояния с Скифской империей у кунов не было, слишком сильны у скифов были их небесные предки-заступники. Вот и направляли они все свои силы на то, что бы разорить скифские усыпальницы. При этом они не столько грабили покойников, сколько всячески калечили их тела и изымали все оружие, дабы на Том Свете предкам кунов было легче их победить и вернуть удачу и благословение Неба детям Лани. Ну а воины Грифона стремились всячески этому помешать. За каждого убитого гробокопателя скиф на сбрую своего коня позолоченную медальку в форме отсеченной головы вешал. И чем больше таких наград у воина было, тем знатней и авторитетнее он считался.
И такая непримиримая война шла за царские курганы между скифами-Грифонами и кунами, презрительно обзываемыми йарымсепи-узкоглазые, из-за того, что большую часть их войска составляли монголоиды, что слухи об этой войне до самой Эллады докатились. Аристей из Проконнеса про то целую поэму «Аримаспея» (так он записал тюркское слово «йарымсепи») написал.
Пять веков скифы в степи полноправными хозяевами были, и все эти годы шла между ними и кунами-аримаспами непримиримая «партизанская» война, а чем закончилась – о том отдельная сказка.

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст

vgorobeyko

8 лет назад

Сказки Дикого Поля⁠⁠

Сказка шестая, про начало Противостояния. (начало)

Хорошо ли, плохо ли жилось под властью кунского хакана, да только с каждым годом все новые и новые рода да племена под его руку переходили. В дела оседлых соседей-южан дети Лани не вмешивались. Зато было у хакана заветное желание – объединить всех потомков «гиперборейцев», а, как известно, желание наместника Бога – закон для его подданных. Так что если кто добровольно «воссоединяться» не желал, того силой понуждали. Уж чего-чего, а умелых воинов и добротного бронзового вооружения у кунов было в достатке – урало-алтайский регион в то время оставался основным центром бронзово-литейного производства, а в степи каждый мальчишка воином воспитывался.
В девятом веке до нашей эры кунская экспансия до Причерноморских степей докатилась. За две тысячи лет до этого именно отсюда Первый Исход начался, который принес технологии бронзового века в самые отдаленные уголки Евразии. И вот теперь отдаленные потомки древнеямников вернулись на землю пращуров в качестве завоевателей.
В те времена в северном Причерноморье жили различные племена киммерийцев, говорившие на индоевропейских диалектах. В отличие от своих восточных собратьев-кочевников, для которых главным богатством их стада были, киммерийцы с незапамятных времен все больше к земле тянулись, от того и в их имени корень «кем» - «земля» слышится. Селились основательно на высоком берегу да за крепкими стенами, хлеб растили, сады и огороды заводили, а лошадей и скотины держали столько, сколько окрестные луга прокормить могли. Правда, в связи с изменением климата, а он к началу первого тысячелетия до нашей эры очень засушливым стал, многие древнюю практику отгонного скотоводства вспомнили: стали на лето свои стада, табуны да отары на север, в лесостепную зону отгонять, а кое-кто и вовсе к кочевой жизни перешел.
Из всех соседей особо тесные отношения у киммерийцев с эллинами сложились. Так стали называть себя потомки родственных киммерийцам племен ахейцев, данайцев и ионийцев, которые за семь веков до этого на своих колесницах перевалив через Балканы, потеснив и ассимилировав пеласгов, стали заселять побережье Эгейского моря. Сами эллины по своей культуре и хозяйственному укладу уже мало отличались от «цивилизованных южан»: многочисленные враждующие города-государства, сонм капризных и злопамятных богов, вакханалии, рабство, резкое расслоение общества. Для северян, где люди испокон веку жили семейными кланами и от того семейными узами дорожили; где каждый род самостоятельно пас свое стадо; где все на виду и все в трудах с малолетства и до глубокой старости; где глава, будь он хоть самим хаканом, лично вспахивал первую борозду; для них праздная и развратная жизнь эллинской элиты была в диковинку.
И многие богатые да знатные киммерийцы на эту диковинку купились. Начали дома в эллинской манере строить, слугами обзавелись, богатством своим кичится стали, чужим богам поклоняться, жизнь стали вести праздную да распутную. Большинству их соотечественников такая жизнь не по нраву, да и не по карману была. От того, когда кунская конница в Причерноморье вторглась, не многие киммерийские поселения ей отпор дать пытались. Большинство охотно обменяло своих «цивилизованных» правителей на пришлых хаканских нойонов, которые по обычаям предков жили и предкам-прародителям поклонялись.
Это сегодня Европа мнит себя центром цивилизованного мира, а в начале первого тысячелетия до нашей эры, с точки зрения большинства народов, и куны не исключение, Европа была страшным захолустьем. Так что назначение туда для воина почитай, что ссылкой было. Для управления западной окраиной хакан своему нойону подобрал свиту из местных южно-алтайских племен, которые еще во время Первого исхода с Дона сюда откочевали и в предгорьях Монгольского Алтая и на западных отрогах Тянь-Шаня осели. Соседи тибетцы их тохарами (белоголовыми) звали, а сами они себя все больше по тотемному предку величали: Вороном, Барсом, Беркутом…. Говорили тохары на реликтовом индоевропейском наречии. Возможно от того, что язык тохар, как и язык киммерийцев на особицу стоял от пратюркского говора остальных кунов, на них и пал выбор хакана. Но какой бы мудростью не руководствовался всесильный хакан, выбор его роковым оказался, горько аукнулся он его потомкам.
А дело так было:
Кунский нойон со свитой постепенно все киммерийские племена под власть хакана привели: до самого Кавказа и до Дуная дошли. Везде своих идолов – Оленные камни установили. Стали обживаться, с местными обычаями да ремеслами знакомиться, новые торговые связи с соседями устанавливать. А куда деваться? В то время не то что почты или телеграфа, дорог и то не было! Оружие, доспехи, привычные предметы обихода и даже украшения надо было за пять с гаком тысяч верст с Алтая везти. Груженый караван этот путь из конца – в конец, в лучшем случае, за полгода проходил. Волей-неволей пришлось учиться жить у местных народов. А поучиться, как оказалось, есть чему.
Так сложилось, что незадолго до вторжения кунов в Предкавказье проникла технология обуглероживания и закаливания железа (то есть получение стали). Само-то железо было известно человечеству довольно давно. Да только сыродутное, мягкое, быстро ржавеющее железо ни в какое сравнение с бронзой не шло. Вся и польза, что дешево: мелкие месторождения железной руды имеются почти повсюду и добывать его не в пример легче, чем медный колчедан. Другое дело сталь. И температура плавления ниже, и ржа ее не берет, а по прочности и легкости много лучше бронзы будет. А главное цена и доступность – куда там бронзе!
В общем, немного времени прошло и алтайские посланники на месте производство легкого, прочного и долговечного оружия да доспехов наладили. Такого, что и самому хакану и не снилось. Тут-то власть и переменилась. В степи ведь как? На чьей стороне сила и удача – тот и любимец богов, тому и другими править – божественную волю выполнять.
К тому времени два тохарских рода Беркута и Барса объединились, породнились, да и прибрали к рукам всю власть в киммерийской провинции Империи кунов. Своим тотемом они мифического Грифона – помесь орла и барса избрали. От жертвоприношений Оленю-Солнцу отказались, а поклонение предкам стали совершать, втыкая в вершину кургана, где древние воины-пращуры похоронены, свой железный меч-акинак – символ могущества и независимости от Алтайского центра. Благо курганов тех по степи за три предшествующих тысячелетия немало насыпано было. Кстати, именно с тех давних пор крест – графическое изображение скифского короткого меча, стал священным символом.
На месте Киммера – отдаленной провинции Империи кунов, новое самостоятельное государство сложилось. Соседи эллины новый народ, от сплава киммерийцев и тохар родившийся, скифами-скитальцами окрестили. В итоге в степи в место одного два цивилизационных центра оказалось: старый азиатский на Алтае, где по-прежнему правил хакан кунов, и молодой европейский, где воцарился скифский объединенный род Грифона. С этого то и началось Великое Противостояние между консервативным Востоком и новаторским Западом, продолжающееся и по сей день.
В то время на стороне Востока была вся экономическая и военная мощь огромной империи. Алтайские металлурги в достатке обеспечивали войска бронзовым оружием и доспехами, которые хоть и уступали по качеству железным, но в умелых руках и палка – грозное оружие. А большинство населения Империи – кочевники скотоводы – прирожденные воины, которые с малолетства верхом пасли в степи свои отары, защищая их от хищников и добывая себе пропитание дойкой, охотой и рыбалкой. Такой по первому зову хакана сам во всеоружии явится и о своем пропитании сам позаботится.
Скифам, чтобы одолеть эту мощь, мало было заполучить технологию изготовления более эффективного железное оружия. Оружие еще надо выковать. А потом найти и обучить воинов, которые возьмут его в руки. А воинов надо одеть, обеспечить боевыми конями. А потом еще и содержать, так как большинство киммерийцев давно уже кочевую жизнь забыли, на одном кумысе да бастурме (мясе провяленном под седлом лошади) они бы через неделю взбунтовались. Поэтому, прежде чем идти войной на восток, скифы направили своих коней на юг. В 714 году до нашей эры они совершают дерзкий набег в Закавказье. Разбив войско царства Урарту, скифы грабят окрестные города и захватывают ради выкупа множество знатных заложников. И лишь получив в результате набега ресурсы, боевой опыт и славу удачливых (читай угодных богам) полководцев, род Грифона начинает свою борьбу за хаканский престол.
Тридцать пять лет понадобилось скифам, что бы овладеть степными народами и утвердить Грифона на месте Лани. Много крови пролилось, но в итоге все земли вплоть до Ордоса вошли в состав Скифии. В руках Грифонов оказались богатейшие месторождения меди, олова, свинца, серебра и золота, а заодно и мощнейшее для того времени металлургическое производство. И, в отличие от весьма умеренных в быту сынов Лани, новые хозяева степи прекрасно знали как этим богатством распорядиться.
Торговые караваны связали Алтай с Балканами и Закавказьем, с Месопотамией и Согдианой, с долинами Инда и Хуанхэ. Шелка, ковры, изящные повозки, жемчуг, красители и многое другое текло к царскому скифскому роду в обмен на бронзу, серебро и золото. Об объеме товарооборота можно судить по тому, что, по мнению экспертов, большинство золотых изделий архаического периода Эллады изготовлено из алтайского золота. Но не только торговля была источником баснословного скифского богатства.
Традиционно кочевые народы не платили иных налогов, кроме одного – налога «кровью». По первому зову они должны были выставить своих хорошо обученных, полностью снаряженных и обеспеченных всем необходимым воинов, которые не получали никакой платы за свою службу, кроме участия в дележе добычи и подарков от хакана за особые заслуги. Собранное из таких удальцов войско хорошо тем, что не требует на свое содержание ни халка. Но с другой стороны, оставленное без дела, такое войско начинает казаковать-разбойничать среди своих же....

Показать полностью

[моё] Древняя история Великая степь Другой взгляд Текст Длиннопост

Отличная работа, все прочитано!

1 2 3 4 5 6 7