shum2620

Что такое новое знание для конкретного человека? Тут можно подходить двояко:
1. Это такое знание, которое человек получив, удовлетворяет свое любопытство. До получения этого знания у него был вопрос, после - однозначный ответ.
2. Это такое знание, которое открывает горизонты для нового знания. Другими словами - человек, в поисках ответа на свой вопрос, получает новые вопросы.

Пример первого:
-Что такое человек?
-Человек - это разумное животное, прошедшее сито естественного отбора.
Законы логики соблюдены, ответ нас устраивает.

Пример второго:
-Что такое человек?
-Человек - это многогранная структура. Единой теории для научного описания данного явления нет. Разные дисциплины рассматривают человека с разных сторон и имеют разные степени взаимного влияния друг на друга.
Биология рассматривает человека со стороны организации материи. Философия - со стороны нематериальных мыслительных процессов. Социология - со стороны взаимодействия с обществом в целом и с отдельными индивидами. Психология - со стороны осознанных и бессознательных индивидуальных действий. Экономика - со стороны взаимоотношения с материальными благами.

Как видите, второй пример не дал нам однозначного ответа. Он только указал, где искать эти ответы. Грубо говоря - он задал нам новые вопросы.

Вывод. Когда мы задаем вопрос, мы должны четко понимать, чего мы хотим. Хотим мы удовлетворить свое мимолетное любопытство, или же открыть для себя новое знание с новыми горизонтами.

Каждый человек индивидуален и неповторим. Это абсолютно оригинальный набор аллелей и генов. Мозг человека - невероятно сложная структура, возможно даже непознаваемая в своей многогранности.

Так откуда же тогда берётся такое понятие, как "мода"? Причём не только в одежде и потреблении, но и в мысли. Вчера зелёное, сегодня красное. Вчера айфон, сегодня гугл. Вчера " Крым наш", сегодня "доллар по 60".

Мода подразумевает отсутствие креатива у пресловутых 95% населения. Иначе зачем же такому оригинальному созданию, как Человек, следовать в своих желаниях и мыслях за столь ненавистным ему стадом?

Но мы ведь никогда не признаемся в своей обыденности. Более того: мы все вместе побежим от неё за новой шмоткой, чтоб не-как-у-всех, или за путевкой, чтоб не-со-всеми... И не надо искать во мне сноба, я, как и статья, невероятно оригинален.

Невозможно мыслить (...) без опоры на ту или иную школу мысли. Если мы сами не ведаем, какая философская система лежит в основании нашего мышления, это не значит, что такой системы нет. Она есть обязательно: ведь наши мысли и представления откуда-то почерпнуты. Если внимательно отнестись к содержанию собственного сознания, провести его приблизительную инвентаризацию, можно заметить, что одно в нем от Платона, другое от Аристотеля, третье созвучно учению Декарта, четвертое диалектике Гегеля, какие-то мысли взяты из арсенала богословия, а какие-то — из марксизма, в чем-то заметно влияние Канта, а где-то блистает осколок ницшеанства. То обстоятельство, что философия доходит до нас не прямо, не непосредственно, а через сотни полуанонимных отголосков — в школе, семье, обществе, СМИ, образовании, бытовых разговорах и обрывочном потреблении культуры, — ничего не меняет.

Нам кажется, что думаем мы сами, но такая иллюзия возникает только от невежества или плохого образования. Стоит только начать работать над собой, как становится ясно, что мы постоянно цитируем, и чаще всего те источники, о существовании которых не догадываемся. Именно поэтому любой человек, пожелавший мыслить честно, начнет с определения авторитетов и референтных систем мысли в философии, науке, искусстве.

Дугин А.Г. "Хайдеггер. Философия другого Начала"

Люди полагают, полагаясь на пресловутую логику и на “рацио”, что все непозитивное негативно, служит тем самым принижению разума и потому заслуживает позорного клейма. Люди так переполнены “логикой”, что тотчас перечисляют на счет предосудительной противоположности все, что идет против привычной сонливости мнения. Все, что не остается стоять на стороне общеизвестного и излюбленного позитива, люди сбрасывают в заранее заготовленный ров пустой негативности, которая все отрицает, а потому впадает в Ничто и приходит к полному нигилизму. На этом логическом пути люди топят все в нигилизме, который сами себе изобрели с помощью логики.

...За подобным образом действий скрывается нежелание подвергать рискованному осмыслению этот заранее принятый “позитив” вместе с актом полагания и воинственностью, которая, ему кажется, его спасает. Постоянной апелляцией к логике люди создают видимость, будто они вот-вот примутся мыслить, тогда как они отреклись от мысли.

М. Хайдеггер, письмо о гуманизме

Любое знание начинается с вопроса: "как?", "зачем?", "почему?". Нет вопроса, нет и знания. Вопросы эти ставит общество, отвечают, как правило, ученые. Ученые же, обобщая опыт предыдущих , расширяют границы знания, и у общества возникают новые вопросы. Получается своеобразный круг: вопрос-ответ-вопрос. Современное представление о научном знании считает, что наше знание контингентно, то есть случайно и могло бы быть другим. Но, как Вы понимаете, подтвердить экспериментом этот тезис невозможно.

В связи с этим, у меня возникает вопрос о личности самого ученого. Генерирует ли он новое, или транслирует обобщенные знания общества? Если выдернуть из истории, скажем, Ньютона, будут ли наши представления о мире такими, какие они есть сейчас (сила, всемирное тяготение, дифференциальное исчисление)? Или же другой ученый придет к другим выводам, и мы будем видеть мир совсем под другим углом.

Поскольку индивид, формирующийся в лоне новоевропейской культуры и социальности, жестко не связан с семейно-корпоративной традицией передачи профессионального и социального опыта, то это было бы воспринято человеком традиционного общества как признак явной ущербности европейца, которому с детства «прививают вздорную мысль о том, что он способен стать всем, и, когда европеец взрослеет, включается в специализированную деятельность, он до конца жизни остается разочарованным человеком, носителем несбыточных и, естественно, несбывшихся надежд, озлобления и зависти к ближним, которые, по его мнению, заняты как раз тем, чем лучше их мог бы заняться он сам. Ни в юности, ни в зрелые годы европеец не знает ориентиров собственной жизни, не в состоянии понять ее цели, безрассудно мечется от одной специальности к другой, всю жизнь что-то осваивает...»

Этот мысленный эксперимент, предложенный М.К. Петровым, можно продолжить, но уже поменяв систему отсчета, и посмотреть на систему ценностей традиционных культур глазами человека техногенной культуры. Тогда привязанность человека традиционного общества к строго определенным, консервативно воспроизводящимся видам деятельности и его жесткая принадлежность от рождения до смерти к некой корпорации, клану или касте будет восприниматься людьми, воспитанными в новоевропейской культуре, как признак несвободы, отсутствие выбора, растворения индивидуальности в корпоративных отношениях, подавления в человеке творческих, индивидуальных начал. Может быть, это отношение в несколько обостренной форме выразил А. И. Герцен, написав о традиционных восточных обществах, что человек здесь не знал свободы и «не понимал своего достоинства: оттого он был или в прахе валяющийся раб, или необузданный деспот»

История и философия науки, В. Степин

Или по-русски - непонятно кем и как, заложенные в прекрасный пол, особые отношения с окружающим пространством. Особость этих отношений я заметил уже давно, но перевести название поста на язык старика Канта меня сподвиг недавний случай.

Иду я, значит, из гипермаркета, груженый продуктами, хаотично сложенными в полиэтилен, и думаю исключительно о прочности тары. Навстречу мне, посреди тропинки, непринужденной походкой идёт ангельское создание с глазами небесной красоты. Глаза эти смотрят на меня с заигрывающей заинтересованностью, да так, что я забыл о бессердечной гравитации, неумолимо пытающейся разорвать и без того хлипкие пакеты с провиантом.

И вот, ангел уже близко, но мой испорченный Декартом мозг замечает перекрытие наших траекторий. Небольшое, левыми плечами. Но я то - груженый паровоз, а она - фея во плоти. И вот ведь незадача: прижаться в право создание и не думает, хотя тропинка позволяет.

В момент интимной близости я зажмуриваюсь, делаю рывок несчастным пакетом (дабы не изувечить белоснежную женскую конечность) и молюсь богам, чтобы тара выдержала перегрузку...

Когда же я открыл глаза, нимфа уже изучала своим непринужденным взглядом следующего прохожего. Причём, не было в том взгляде ни властного волнения, ни надменности, свойственной королевским особам. Грация просто не ощущала своих габаритов.

Пока руки собирали продукты с матушки земли, мозг пытался выдать хоть сколь-нибудь емкую концепцию на тему связи женщин с пространством, но получалось все как-то нецензурно...
Эх, общался бы Кант с прекрасным полом...