hektorhouse

Глава четвертая. Печать Соломона.  ©Гектор Шульц

- Что-то жарковато здесь, дружище, - поморщился я, открыв глаза после очередного перехода. – Ты специально в крайности кидаешься? То лютый мороз и бабуиноёблые дикари, то жарища и море песка.

- А что ты хотел от Вавилона? – тактично спросил Элигос, обводя багровым взглядом дивную пустыню, в центре которой находились странные развалины. – Когда-то это был прекрасный город, погрязший в пороках, а теперь лишь ветер и солнце ласкают остатки былой роскоши.

- Ага. Так про любой маленький город России сказать можно, - фыркнул я. – А сейчас там одни бомжи, изгаженные стены и какашки в темных арках. Ладно. Куда нам дальше?

- Надо найти озеро, - пробурчал демон, силясь разыскать хоть что-то отдаленно похожее на воду.

- Озеро? Тут один песок и, мать их, камни, - ругнулась Астра, пнув небольшую ящерку, появившуюся из песка.

- И пауки еще есть. Черные, бля, и мохнатые, как жопы обезьян, - ехидно ответил я.

- Вот как уебу тебя, бисов бабий проповедник, будешь потом сослепу устрицы вылизывать и удивляться, чего это они рыбой воняют, - покраснела рыжая, слишком эмоционально реагирующая на всех членистоногих. – Пиздолиз.

- Вагинохлёб, - поправил Астру тактичный Ахиллес. Но в ответ получил лишь дикий хохот, в том числе и со стороны демонов.

- Не, дружище. Ты или нормально ругайся, или завязывай Астру поправлять. Ей вон головушку солнышком напекло. Скоро козюльками кидаться начнет, - посоветовал я и тут же спрятался за широкой спиной Герцога Элигоса, с улыбкой наблюдающего за нашей возней. – Злая зая.

- Инфантильный жопоглот! – буркнула она, оставив бесплодные попытки догнать меня и славно отлупить. – Рыбий хуй!

- Ой, все, - хмыкнул я, рискнув показать лицо из-за спины демона. – Угомонилась?

- Иди ты в жопу, лысый, - усмехнулась Астра, подавая руку Леарии. – Хуй тебе, а не писечка.

- Хуй тоже писечка, - философски заметил я, идя в хвосте процессии. Ахиллес и вовсе отрешился, предпочитая переводить нашу ругань на нормальный язык. Затем, поняв, что это дело неблагодарное, махнул рукой и ускорил шаг, оставив меня наедине. – Ну вот. Шутишь тут, а никто и не оценит. Ебушки-воробушки.

Идя по разрушенным улочкам Вавилона, я и представить не мог, что когда-нибудь окажусь здесь. Казалось, даже сам воздух был пропитан какой-то странной древней магией, когда по каменным плитам ходили древние люди, вкушали древнюю еду и орошали древней мочой древние стены. Мои спутники тоже шли погруженными в собственные мысли.

Элигос молчал и предпочитал искать то место, где в городе было озеро, куда царь Соломон бросил кувшин с легионами демонов. Леария шла рядом и всячески оказывала избраннику моральную поддержку, лишь изредка морщась и держась за живот. Не иначе отравление еще давало о себе знать. Ахиллес следовал за ними, рассматривая рассыпающиеся обломки зданий и щурящий глаза, когда жаркое пустынное солнце резко и точно било в лицо. Астра шла рядом, как в старые времена, прижимаясь к моему плечу. Даже жара не была этому помехой. А мне этого дико не хватало. Как и ее отрезвляющей язвительности.

Наконец Элигос, шедший впереди всех, что-то проворчал и остановился, подняв руку. Я тут же поспешил к нему, дабы самолично увидеть, что же стало причиной остановки. К моему удивлению этим чем-то стал обычный высушенный колодец, диаметром в несколько сотен метров и черной дырой, ведущей в никуда.

Хмыкнув, я перевел взгляд на Элигоса, который мрачно буравил колодец и покусывал губу. На мои вкрадчивые покашливания и язвительные комментарии демон предпочитал не обращать внимания. Ну, не больно-то и хотелось.

- Збышек. Я тебя слышу и вижу. И если ты еще раз грубо испортишь воздух рядом со мной, я тебя сброшу вниз без страховки, - мягко произнес он, когда мои кривляния превысили пик его терпения.

- Это был не я. Оттуда несет, - поморщился я, думая о другом. Но Элигоса не проведешь, что и подтвердил его голос, раздавшись в моей голове. – Ладно. Проехали. Там этот клятый кувшин?

- Там. Я чувствую его, но он где-то на дне. Как и печать. Торговец, нашедший кувшин и выпустивший легионы, просто швырнул его обратно, когда первый же Маркиз оторвал ему руку.

- Боялся, наверное, что и голову оторвут, - понимающе кивнул я.

- Голову ему тоже оторвали, - вставила Леария, расположившаяся в теньке.

- Хуево быть им, что еще сказать.

- Даже не представляешь, Збышек. Демоны очень ценят свободу, а просидев долгое время в темном кувшине, поневоле озвереешь.

- Пан Залупан об этом не догадывался, а демоны скидку сделать не пожелали, - хмыкнул я, все еще таращась в темноту колодца. – Так чего стоим? Вы же можете на крылышках меня спустить.

- Нет. Я к кувшину и на милю не подойду, - мрачно отрезал Элигос. – Более того. Когда ты найдешь его и печать, тебе придется самолично загонять Падших в сосуд.

- А, - протянул я. – Значит, за меня уже все решили. Пиздуй Збышек в жопу Вавилона, ищи там кувшины всякие и загоняй недодемонов обратно. Круто, что.

- Не бурчи, лысенький, - устало ответила Астра. – Сам вызвался. Нечего тут ныть. Я с тобой пойду, если хочешь.

- А вдруг там пауки?

- Отлично, - улыбнулась рыжая. – Теперь есть причина туда не лезть.

- Я же сказал «вдруг».

- А я сказала «есть причина туда не лезть». Пиздуй, ебанько. Пусть тебя там какой-нибудь сколопендроморф сожрет к ебеням.

- И ты даже слезинки по мне не обронишь? – удивился я, но ответа уже не услышал. Коварный Элигос, пользуясь тем, что я отвлекся на Астру, быстро обвязал меня веревкой и легким пинком отправил вниз.

- Збынь, ты как?

- Проследуйте в анус собаки и перекусите продуктами жизнедеятельности, - перевел Ахиллес мою ругань.

- Спасибо, дружище. Но фишка была как раз в говне, - пробурчал я, всматриваясь в темноту колодца. – А еще я себе копчик отбил.

- Я тебе потом помассирую, - откликнулась далекая Астра, чья голова виднелась в узком светлом кругу наверху. – Нашел кувшин?

- А как он должен выглядеть? – крикнул я, ибо друзья оказались тугоухими. Астра исчезла и ее место занял Элигос.

- Он выглядит, как кувшин, Збышек. Медный, потертый кувшин.

- Тут есть кости, черепа, сушеный мочевой пузырь убиенной коняшки, - перечислял я, беря в руки то, что валялось под ногами. – Может, вы мне факел какой-нибудь наколдуете? Темно, как у негра в сраке.

- Держи, - что-то тихо звякнуло рядом со мной и тут же замерцало красным светом. Я взял «Вжик» Элигоса и поднял его повыше, дабы увеличить радиус света. – Лучше?

- Гораздо. Чувствую себя ситхом, - улыбнулся я, махая мечом и имитируя звук джедайской сабли. – Вжжжж! Вжжж, сука! Прими Темную сторону, падла…

- Ищи кувшин, блядь! – в голосе демона послышался металл.

- Ладно, - буркнул я, возвращаясь к поискам. На дне высохшего озера чего только не было.

Ржавые и почти сгнившие кривые мечи. Белые, отполированные песком, кости и черепа. Человеческих, причем, было куда больше. Различный мусор в виде бронзовых тарелок, сосудов для вина, глиняных кувшинов с узким горлом. Было все, кроме того, что искал я.

В горле начало саднить от спертого воздуха и витающей вокруг пыли. Песок противно скрипел на зубах, а соленый пот заливал глаза. Чертыхнувшись, я опустился на карачки, чтобы было лучше видно, но и это не сильно помогло, пока моя рука не наткнулась на другую руку. Высохшую от времени и сжимающую ручку пузатого медного кувшина. Вздохнув, я аккуратно разжал ломкие пальцы и, подняв над головой кувшин, попытался прочесть надпись на нем. Вышло криво, но Элигос меня понял. Скрип его зубов был слышен даже мне.

- Видать, он самый, раз ты перемолол в труху пару коренных клыков, - произнес я, цепляя кувшин на пояс. – Все, можете поднимать.

- Рано. Ищи печать.

- Да, блядь! Я вам что, потомственный археолог, способный даже в пингвиньем говне найти вазу династии Мин?

- Не бушуй, лысенький. Поищи печать. Без нее этот кувшин бесполезен, - Астра, конечно. Кто же еще.

- А как выглядит печать? Отвечаю, если вы мне скажете, что «как печать», я пошлю все нахуй и полезу наверх. Сам.

- Круглая, из воска, - раздался в голове мягкий голосок Леарии, заставив пана Пиписевича немного поволноваться. – На ней символ.

- Прыщи и старики. Прыщи и старики, - забубнил я, сжимая достоинство в кулаке, дабы оно хоть немного успокоилось.

- Нашел время, Збышек, - усмехнулась демонесса.

- Ну простите, тетенька. Я не виноват, что ваш голос так действует на неокрепшую подростковую психику. Какой символ? Я читал, что это звезда Давида.

- Да. В нее вписаны шесть точек и имя, которое мы не имеем права называть.

- Понятно. Его имя.

- Да. Поспеши. Мне неспокойно, - поторопила Леария. Хмыкнув, я принялся шарить руками по земле в том месте, где нашел кувшин, пока что-то холодное и металлическое не коснулось ладони. Я машинально сунул находку в карман и продолжил поиски. Сверху раздалось нетерпеливое покашливание Элигоса и ворчание Астры. Я был на дне колодца слишком долго.

Красный свет «Вжика» вдруг выхватил еще одну кучу костей, в которой что-то слабо блестело. Подойдя ближе, я увидел что это маленький и круглый, как монетка, знак из красного воска. Стоило его взять в руку, как частицы Божественной искры во мне будто взбесились, посылая колющие сигналы прямо в мозг. Диким волевым приказом мне удалось их успокоить, а затем сердце скакнуло до горла, когда из темного угла на меня бросилось нечто кудрявое и волосатое.

Нечто нечленораздельно визжало, махало тонкими руками и лязгало зубами, в надежде отхватить мне ту руку, где была зажата печать. Элигос, поняв, с кем я сцепился, заметался на краю колодца и принялся что-то громко кричать. К сожалению его слова не доходили до моих ушей. Зато отлично доходили вопли кудрявого чудовища, отвесившего мне смачную оплеуху.

Ругнувшись, я упал прямиком в кучу костей и, спустя пару секунд, смог подняться на ноги, но нечто уже было рядом. Оно, размашистым ударом, вновь опрокинуло меня на груду мусора и навалилось всем телом, обдавая лицо зловонным дыханием.

Еле сдержав рвотный позыв, я повернул голову налево и слабо вскрикнул от радости. В нескольких сантиметрах от моей вытянутой руки на земле лежал «Вжик» Элигоса. Дьявольский меч слабо мерцал во тьме, ожидая крепкой руки, которая напоит его свежей кровью. Что-то сверху кричала Астра, рычал Элигос, а в голове шептала Леария, но я ничего не слышал, отчаянно сражаясь за свою жизнь.

Наконец, дотянувшись до «Вжика», я сжал шершавую рукоять меча и наотмашь рубанул по кудрявому нечто, заставив его взвизгнуть и отскочить в сторону. Тут словно кто-то включил звук, адской какофонией ворвавшийся в уши.

- Збышек! Это Падший, - крикнул охрипший Элигос. – Заточи его в кувшин! Скорее!

- Как, бля, это сделать? – крикнул я в ответ, стараясь не упустить нечто, обходящее меня с флангов.

- Заклинание Соломона…

- Блядь! – рявкнул я, уворачиваясь от очередного выпада противника и контратакуя резким ударом. На секунду «Вжик» осветил дно колодца, а я оторопело уставился на Падшего, которым оказался худой мужчина с гривой Роберта Планта. – Слышь, тут на меня вокалист Led Zeppelin кидается?

- Успокойся, Збышек, - в голове вновь раздался голос Леарии. – Ты сможешь. Дождись момента, когда он бросится на тебя…

- Ах ты ж сука! – пропыхтел я, отрубая мужчине левую руку. Тот завизжал так, что у меня возникло стойкое ощущение, будто лопнули перепонки, а затем рассмеялся и продемонстрировал мне новую руку, взамен отрубленной. – Ебаный Росомаха, бля.

- Успокойся. Жди момент и, когда он бросится на тебя, прижми к его телу печать и произнеси « Эт хашем шело, ани мафтсир. Хазра бакаанкан».

- Бля, да я даже не запомнил!

- Запоминай, Збышек, - улыбнулась Леария, стараясь подбодрить меня. Вздохнув, я повторил вслед за демонессой вплоть до интонации. А затем, дождавшись нового прыжка кудрявого Падшего, прижал к его груди печать, которая моментально раскалилась и обожгла мне пальцы, но Леария была рядом. – Говори!

- Эт хашем шело, ани мафтсир. Хазра бакаанкан! – крикнул я и удивленно охнул, когда противник, взвыв, превратился в столб сизого дыма и влетел в висящий на поясе кувшин, минуя забитое грязной пробкой горло. Выдохнув, я бухнулся на задницу и потер виски руками. Кувшин слабо погудел от возмущения, но когда я треснул им об стену колодца, заткнулся и больше о себе не напоминал. – Вот же хуйня отвратная…

- Збынь, ты как там?

- Курить хочу, - честно ответил я. – И водички бы попил. И мороженку хочу. А еще вам, дуракам, по башке надавать хочу. Хули тут этот еблан делал, а?

- Мы не знали, что в колодце кто-то прячется, друг мой, - ответил Элигос, но я махнул рукой.

- Вытаскивайте меня, ибо я сейчас в этот кувшин кучу навалю. Истинно говорю, - друзья тут же подняли меня наружу и обступили гудящий кувшин, негромко переговариваясь друг с другом.

- Ну и что, блядь, это было? – ехидно спросил я, как только выкурил сигарету, немного успокоился и присоединился к компании обсуждающих кувшин Соломона. – Гуляю я, значит, по некрополю вавилонскому, а тут на меня Укупник ебаный бросается и смрадом в лицо дышит.

- Это был Падший, - коротко ответил Элигос, проводя пальцами по моей щеке и исцеляя нехилую царапину.

- Спасибо, дружище. А я уж подумал реально поп-звезда, - буркнул я, потрогав гладкую щеку. – Стало быть, они нас ранить могут?

- Могут. Они же ангелы, хоть и Падшие.

- Ясно. А имя есть у этой страховидлы кудрявой? А то я пиздец, какой невежливый. Даже не поинтересовался, как дяденьку зовут. Оп! И в кувшин сразу. Падший там беснуется, а неформал уже ширинку расстегивает…

- Это один из многих, Збышек. Но если тебя действительно интересует его имя, то с тобой дрался Морртриш.

- Жутковатое имечко, - хмыкнул я. – А что он там, в яме, делал-то?

- Увы, не ведаю я этого. Если только не пытался нам помешать.

- Мне.

- Что?

- Мне помешать. Вы нихуя не сделали, чтобы мне помочь. Только Леария достойна пирожка, а вам тухлых червяков лукошко, - обиженно протянул я, щупая отбитые бока.

- Вообще-то мы Ахиллеса пытались сдержать, - улыбнулась Астра, присаживаясь рядом. – Он буквально взбесился, когда увидел, что на тебя напали.

- Братуху-борцуху включил, значит.

- Не ведаю я, что завладело мной, - тихо буркнул грек, стоя в сторонке. – Словно в меня легионы диавольские вселились.

- А вот твоя помощь мне бы не помешала. Этот уебок кудрявый, лютый был, словно его в жопу шершень ужалил.

- Наоборот, хорошо, что нам удалось Ахиллеса удержать. Неизвестно, как повел бы себя Падший, - серьезно ответил Герцог Элигос. – Мог бы запросто вселиться в вашего друга и тогда тебе пришлось бы с ним биться.

- Мы это уже проходили, - сконфуженно рассмеялся Ахиллес.

- Эт точно, - невнятно сказал я, рассматривая печать Соломона. – Вот она какая, значит.

- Да.

- Печать только для этого кувшина годится? Пробка выдержит или для надежности туда надо металл раскаленный залить?

- Пробки достаточно. Если она плотно сидит, конечно, - поднял бровь Элигос. – Береги печать, Збышек. Она – наше единственное оружие против Падших.

- Сколько их вообще? Услышавших пророчество Леарии.

- Десять. С пойманным, девять.

- Весело, блядь. Ну, тебе они известны? И не отпирайся. Я видел, как ты с тем шаманом в гляделки играл, - вспылил я, заставив демона рассмеяться.

- Известны, Збышек. В следующий раз мы будем готовы к встрече.

- Уж надеюсь, - буркнул я и, вздохнув, прижался к плечу Астры. – Вот ведь как бывает, заинька. Пьешь ты себе спокойно в кабаке Харона, а на утро ловишь Падших ангелов, которые злющие, как сам диавол.

- А куда деваться, лысенький? – хмыкнула рыжая, поглаживая меня по руке. – Сами сделали выбор, как этот Таалриш сказал.

- Угу. Сами сделали выбор. Герцог Элигос, куда нам дальше? Если очередная пустыня, то давай хоть пивом холодным разживемся.

- Нет, не пустыня. Англия, - сверкнул глазами демон. – Дивный сад, сплошь усеянный алыми и белыми розами. И где-то там обитают два Падших ангела, которые не сильно будут рады моему визиту…

Глава третья. Миллионы лет назад.  ©Гектор Шульц

- Знаешь, дружище, когда ты сказал, что мы отправимся в прошлое, я даже представить не мог, что так далеко, - буркнул я, кутаясь в легкую мантию, выданную нам Петром. Даже небесные одежды слабо спасали от холода, царившего на пустынных и каменистых землях, куда мы попали благодаря милости Герцога Элигоса.

Это был холодный, колючий мир, где правил бал лишь серый камень, тонны твердого, как сталь, льда и огромные пласты снега, закрывающие землю. Чем-то он был похож на владения Хель, куда нам с Астрой и Ахиллесом доводилось выбираться, но в скандинавском Аду не было гигантских меховых слонов, степенно идущих вперед по бескрайним белым полям, не было саблезубых кошек, размером с крупного тигра, и не было странных обезьян, которые мрачно косились на пришельцев из многочисленных каменных пещер, покрывающих высокие горы. Это была наша родная Земля времен позднего палеолита, а обезьяны, которые сидели в пещерах и таращились на нас, были предками современного человека. Если учебники по истории, конечно же, не брешут.

Элигос, не обращая внимания на холод и странных зверей, твердой походкой направился к одной скальной гряде, усеянной дырами жилых пещер. В них горел огонь, а в воздухе изредка разносился аромат жареного мяса. Леария, закутавшись в шикарное манто из черного и гладкого меха, молча шла следом, предоставив нас самим себе.

- Бля, прикинь, заинька, мы в прошлом, - в который раз восхитился я, ткнув озябшую подругу локтем в бок.

- Ты это уже пятьдесят раз сказал, - сварливо ответила та, не радуясь красотам Земли, еще не обесчещенной нефтяными вышками и человеком разумным, бесхозно распоряжающимся богатыми дарами. – Как по мне, так унылый мир, где только ебаться и можно.

- Совокупляться, Олеся, - подал голос Ахиллес, кутаясь в такую же мантию, как и у нас.

- Нет, Ахиллесушка. Именно что «ебаться». Совокуплением этот процесс назвать сложно, особенно когда следующий час может стать для тебя последним, а в затылок уже дышит какой-нибудь соплезубый тигр. Сам посмотри, - хмыкнула Астра, указав рукой на одну из пещер, где два жителя, мужчина и женщина, страстно любили друг друга, не смущаясь чужих глаз. Ахиллес, проследив за направлением ее пальца, сильно покраснел и, уткнувшись себе под ноги, принялся что-то бормотать.

- Да уж. С Ахиллесом какая-то дичь, - буркнул я, с тревогой рассматривая друга. – Слова непривычные говорит, весь такой сияющий, как залупа порноактера.

- Просто он изменился, - ответила рыжая. – А ты, вместо того чтобы до него доебываться, за Элигосом следи.

- Ага. Наш Леголас видать забыл, что мы не можем скакать по снегу, как он, - ответил я, метнув в сторону демонов злой взгляд.

- «Я все слышу», - в голове тут же раздался голос Элигоса, как обычно, так и сочащийся язвительным ядом.

- Ну, бля. Теперь точно, ни бзднуть, ни пернуть. Куда мы кстати идем, навигатор ты наш, сверхъестественный?

- К пещере шамана, - коротко ответил Элигос, позволяя нам нагнать его. – Поторопитесь, скоро на землю опустится ночь и станет еще холоднее.

- Куда уж, блядь, холоднее.

- Не язви, Збышек.

- Ладно. А шаман это тот, кого мы ищем?

- Да. А теперь умолкни. Разговаривать буду я. Главное не спугнуть его раньше времени и узнать, скольким Падшим известно пророчество.

- Получается, что мы его трогать не будем?

- Нет. Он чтит нейтралитет и специально отправился сюда, дабы не испытывать соблазн, - шмыгнув носом, я кивнул, принимая сказанное, как приказ, что не преминул заметить Элигос. – Вот и славно. Предупреждая твой вопрос, отвечу: за кувшином мы отправимся после беседы с Таалришем.

- Это его имя?

- Да. А теперь – умолкни.

- Так точно, дяденька. Буду пускать партизан, если мне захочется в туалет, - съязвил я, в надежде повеселить друга, но взор Элигоса, мерцающий красным, отбивал всю охоту шутить. Демон упрямо шел к пещере, где находилась цель нашего визита – таинственный Падший по имени Таалриш.

Подойдя к входу, Элигос преклонил колени и закрыл глаза. В висках тут же заломило, но целительная рука Леарии, прикоснувшаяся к моему плечу, убрала боль. Демонесса, робко мне улыбнувшись, повторила процедуру и с Астрой, и с Ахиллесом, который по-прежнему молча шевелил губами, повторяя неизвестную мне молитву. Чуть позже она шепотом пояснила причины возникновения странной боли. Оказывается, Герцог Элигос мысленно общался с Падшим, концентрируя вокруг себя мощное энергетическое поле, в которое попали и мы. Да, хоть мы и были праведниками, но были обычными душами, которые мало что могут сделать, когда их захлестывает волна первородной ненависти – отличительный знак всех иерархов, благодаря которому они демонстрируют собственные силы.

Становилось все холоднее, но Элигос по-прежнему стоял на коленях возле входа и молча буравил взглядом темную дыру пещеры, откуда тянуло пряным запахом трав и чем-то вкусным. Со скуки я принялся рассматривать предков человека, которые постепенно утрачивали страх и, покинув свои жилища, подходили к нам все ближе и ближе.

От современных людей их отличал рост, слишком маленький для того, что я привык видеть, и более грубые черты лица. Иными словами, прачеловек походил на туповатого американского реднека. Не хватало только замызганного джинсового комбинезона, теплой банки пива в руке и сальной кепки с логотипом футбольной команды на голове. Астре, подошедшей ближе ко мне, я пояснил, что мы видим перед собой кроманьонцев, обитающих далеко на севере, в отличие от своих более теплолюбивых собратьев. Рыжая состроила мудрую мину и, кивнув, уставилась на группу уродливых женщин, которые решили поприставать к Ахиллесу. Напрасно грек пытался увильнуть от их грубых рук и мягко отстранял волосатые пальцы от лица, женщины принялись пытаться соблазнить нашего друга.

Сначала это были невинные заигрывания, подарки в виде камешков и острозаточенных костей, а потом все стало куда реальнее, когда одна из женщин молча сняла с себя меховой тулуп, явив взору покрасневшего Ахиллеса две сморщенных груди, больше похожих на подгнивший авокадо. Грек отстранился и по чистой случайности задел грудь странной женщины. А то, что произошло потом, заставило прославленного героя разинуть рот от удивления.

Мужчины, увидев, что грек трогает своими холеными пальцами их женщин, пришли в натуральную ярость. Они, окружив Ахиллеса, принялись что-то бормотать и потрясать над его головой грубыми дубинами и камнями. Напрасно грек пытался воззвать к их рассудку. Дикари были либо тупыми, либо старательно делали вид, что тупы. Элигоса и Леарию, которые продолжали сидеть возле входа, эта ситуация никоим образом не волновала.

- Оставьте меня, дикари, ибо необуздан я в гневе своем, - жалобно просил Ахиллес, отступая к стене, но дикарей это не волновало. Они всерьез вознамерились сломать греку челюсть и вырвать кадык, как любила говорить Астра.

- Э, бля! Бабуины ебаные! – рявкнул я, стараясь отвлечь кроманьонцев от Ахиллеса. Один из них повернулся в мою сторону и ощерился жутковатой улыбкой, явив острые желтые зубы. – Бля. До стоматологов еще далеко, ребятки, а «Тик-так» я не додумался взять.

- Оставьте меня, дщери Сатаны, - Ахиллес уже не пятился, вжавшись в промерзшую скалу. Он просто хныкал, мотая головой и сбрасывая с себя руки дикарей. Пока не рявкнул. Громко и весьма знакомо, – Оставьте, бля!

- Враааах, Браах! – прорычал один из пралюдей, вздымая над головой дубину.

- Ебать, заинька. Ты это видишь? – присвистнул я, смотря за тем, как Ахиллес перехватывает руку дикаря и точным ударом в подбородок отправляет его в глубокий нокаут.

- Вижу. Доебали нашего Ахиллесушку, - кивнула рыжая, подбирая с земли дубину, брошенную одной из женщин. А грек словно сошел с ума. Он хрипло засмеялся и, одним движением скинув мантию, предстал во всей красе. Мышцы играли под бронзовой кожей, а в черных глазах прославленного воина зажегся знакомый нам злой огонек. Астра, ткнув меня дубиной в бок, бросилась другу на помощь, лупя преимущественно по головам женской части и громко кроя их матом. – Отъебались от него, блядь! Уебища полоумные.

- Конь, бля! – взревел Ахиллес, ударом пудового кулака роняя удивленного дикаря на мерзлую землю. – У, сука! Чимпанзе бегает по пустыням!

- Шимпанзе, дружище, - улыбнулся я, ловкой подсечкой сваливая другого прачеловека, решившего напасть на грека исподтишка.

- Поляк, бля! Пидоры, нах, - оскалился Ахиллес, без устали работая кулаками. – Говорил, бля. Не лезь, бля. У, сука!

- Четко, - засмеялась Астра, отправляя в сугроб еще одну женщину. – С возвращением.

- Ишак-геронтофил! – ответил грек, очередным ударом вырубая еще одного дикаря. – У, сука!

- Довольно! – я охнул и, чудом удержавшись на ногах, сжал виски руками. Голова пульсировала тупой, режущей болью, словно грозя лопнуть и забрызгать белый снег карминовыми красками. Астру и Ахиллеса тоже не минули эти приятные ощущения, как и голос, возникший в голове. Мягкий, но в то же время, мрачный и надменный голос. – Я приму вас, пока вы не уничтожили славное племя кроманьонцев.

- Благодарю, Падший, - ответил ему Элигос, вставая на ноги. – К чему было это представление?

- Мне нужно было знать, насколько сильно ваше желание меня увидеть, - усмехнулся голос, доносясь на этот раз из пещеры. – Входите.

Внутри пещеры было сухо, тихо и, к моей вящей радости, тепло. В углу горел небольшой костер с висящим над ним котелком, в котором булькало что-то вкусное. В другом углу темнел небольшой матрас с накинутым на него теплым шерстяным одеялом. Рядом с постелью горкой стояли книги, преимущественно старые и в добротных кожаных обложках. Хмыкнув, я повернулся в сторону костра и стоящего возле него Падшего.

Падший ангел выглядел как человек. Красивый человек. С надменным взглядом, безбородым лицом и пронзительными голубыми глазами. Такие ангелы попадались мне в Чистилище, когда еще безродный грешник в моем лице, очень хотел достичь Рая. Падший, не обращая внимания на взгляды, которыми мы его буравили, молча помешивал жидкость в котелке небольшой костяной ложкой. Изредка он зачерпывал вкусно пахнущую жижу и осторожно пробовал её, стараясь не обжечь язык. Элигос и Леария, расположившись на плотных шкурах возле очага, так же молча следили за его действиями, не рискуя прерывать хозяина. Впрочем, скоро он сам обратился к нам.

- Сколько мы не виделись, Эрртруар? – спросил он, отложив ложку в сторонку и занимая другую кучу шкур, аккурат напротив Элигоса и Леарии.

- Много, Таалриш, - поморщился Элигос, услышав свое имя.

- Как изменчива судьба, не находишь? Я послушался тебя когда-то и вот я здесь, в диком и холодном мире, готовлю похлебку на костре, - улыбнулся Падший. – А ты обзавелся прелестной демонессой и… кхм… дивной броней верховного иерарха.

- Каждый из нас сделал выбор, Таалриш.

- Знаю, Эрртруар, - блеснул глазами хозяин, доставая из кучи шкур длинную глиняную трубку. Чуть повозившись, он взял голой рукой один из тлеющих угольков и, ловко раскурив трубку, выпустил в воздух ароматную струю дыма. – Выбор. Поэтому ты здесь в компании трех прощенных, не так ли?

- Поэтому. Каждый делает выбор и принимает последствия, которые дает этот выбор. Тебе это известно.

- Конечно. Догмат. Очередной догмат, - хмыкнул Падший. – Но вряд ли ты пришел сюда ради того, чтобы повидать старого друга? Ты же знаешь, что я чту нейтралитет и не вмешиваюсь в дела Рая и Ада.

- Знаю. Я здесь не за этим.

- Пророчество, - кивнул хозяин. – Я слышал его два дня назад. Весьма заманчивое пророчество, друг мой.

- Хочешь испытать удачу? – сверкнул глазами Элигос. Но Падший тихо рассмеялся в ответ и вновь выпустил струйку дыма.

- Я не повторяю прошлых ошибок, Эрртруар. Хватило одной. Главной ошибки моей жизни.

- И ты предпочтешь жить здесь, среди дикарей и ледяной пустыни?

- Да. Они еще не знают, что такое коварство. Живут архаичными принципами стаи и братства, - пояснил хозяин. – Они лучше тех, в кого потом превратятся, друг мой. А я просто живу рядом. Помогаю им выживать, лечу раны, обучаю понемногу. Как ты сказал? Выбор и последствия, которые дает этот выбор.

- Понимаю.

- Славно, - улыбнулся Падший, поворошив костер. – Хотите есть? Похлебка на мясном бульоне.

- Нет, спасибо, - покачал головой Элигос.

- А я вот не откажусь, - я поднял руку и, облизнувшись, уставился на котелок. Хозяин поднял бровь и бархатисто рассмеялся.

- Праведник бывший когда-то грешником? Эх, давно я здесь уже. Кто же знал, что такое возможно, - хмыкнул он, доставая из обширной кучи шкур деревянную миску. Чуть погодя он протянул её мне, воткнув в центр костяную ложку. – Приятного аппетита.

- Спасибо, - буркнул я, зачерпывая варево и отправляя его в рот. – Бля буду, это охуенно!

- Я рад, что моя стряпня пришлась тебе по нраву, - ответил Падший и повернулся в сторону Астры и Ахиллеса. – А вы предпочитаете молчать, чем попросить порцию и себе, как ваш куда более умный друг, приспособленный к жизни?

- Буду рад, - тихо ответил грек, заключивший внутрь себя яростное нечто, владевшее им ранее.

- Спасибо, - хмыкнула Астра. – Я думала, что вы нас отравите к ебеням.

- Вы праведники. Как я могу вас отравить. Да и незачем.

- А кто вас знает. Вы же Падший, - парировала рыжая, принимая из рук хозяина еще одну миску с похлебкой.

- Даже у Падших есть чувства, - тихо ответил он, присаживаясь на шкуры. – Итак. Что привело вас ко мне? Я в курсе пророчества, но чем могу помочь именно вам?

- Брось, Таалриш, - улыбнулся Герцог Элигос. – Игра в маски всегда была твоим слабым местом.

- Увы, ты прав, - нахмурился Падший. – Тогда обойдемся без лишних слов. Ты хочешь, чтобы я выдал тебе имена тех, кто последует за пророчеством, Эрртруар. Признаюсь честно, во мне борются две силы. Одна хочет вам помочь, а вторая напоминает о том, что я сознательно принял нейтралитет.

- Удобная отговорка, друг мой. Но выбрать придется. Ты знаешь, что случится, если Падшие получат прощение, минуя Страшный суд?

- Знаю, - кивнул Таалриш. – Множество вероятностей того, что все сущее сгинет в Хаосе. А Он, как обычно, дает нам выбор самим решить, что делать.

- Верно, - неприятно ухмыльнулся Элигос.

- К примеру, ваши любимые дикари сгинут, - невинно бросил я. Глаза Падшего налились кровью и в них ярко заблестел гнев. – Им будет больно...

- Что ты знаешь о боли?! – прошипев, бросил он, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. Астра и Ахиллес, отложив миски с похлебкой, насупились и вжали головы в плечи. Таалриш скинул белое одеяние, обнажив торс и повернувшись ко мне спиной. Икнув, я сглотнул неприятный комочек, возникший в груди. На том месте, где у обычного человека начинаются лопатки, у Падшего торчали два кровоточащих отростка, с которых до сих пор стекала кровь, двумя ровными струйками сбегая по мускулистой спине. Он повернулся и, опустившись на колени, приблизил свое лицо к моему. – Что ты можешь знать о боли, праведник?

- Много чего, - воинственно нахмурился я. – Нечего тут зыркать и пугать меня своим диким взглядом. Элигос правильно сказал, что у каждого есть выбор. Он-то помог мне пробраться в Чистилище, а Люцифер его за это потом мучил. И так сильно, что я дико страдал, пока пробирался через Чистилище в Рай. Меня варили в кипятке, снимали заживо кожу, а я в ответ спасал и Рай, и Ад, как бы сильно его не ненавидел. Я горел на костре и наблюдал за тем, как гибнут хорошие люди. Потому что они сделали свой выбор, как сделал и я. Но я всегда оставался человеком. Так что оставь свои патетичные речи и вернись на шкуры, пока не простыл, нахуй!

- Дерзкий, - более благосклонно улыбнулся Падший, поворачиваясь к Элигосу. Тот пожал плечами, словно в подтверждение моих слов. Голубые глаза Таалриша с интересом изучали меня, словно проникая в самую суть души. – Знаешь, праведник, почему я сижу здесь с этим племенем дикарей?

- Нет. Любите снежками их закидывать, когда они покакать выходят? – ехидно буркнул я, заставив Падшего рассмеяться.

- И это тоже. Веселье тоже необходимо в меланхоличных сих краях, - ответил он. – Есть еще одна причина. Когда-нибудь из этого племени появится государство Атлантида. Ты слышал о таком?

- Слышал. Это миф.

- В каждом мифе, сказке или легенде есть доля правды. Эти дикари, со временем, конечно, эволюционируют в атлантов.

- Но их поглотит море.

- Да, - голубые глаза Таалриша знали мои ответы. – Но их вклад в развитие жизни на Земле будет столь велик, что даже Высшие признают это.

- Почему тогда вы им помогаете, если и так известно, что они погибнут?

- Это мой выбор, праведник. Я сделал его, как когда-то сделал свой выбор и ты, - Таалриш улыбнулся и перевел взгляд на Астру. – Она сделала выбор. Хмурый здоровяк тоже сделал выбор. Он так боится своей сущности, что пытается задавить её. Невозможно стать другим. Ты тот, кто есть. И надо просто жить с осознанием этого факта. Я – Падший. Я – отринувший Создателя. И я буду ждать Страшного суда. Таков мой выбор.

- Вы нам поможете? – тихо спросила Астра, прижимаясь к моему плечу.

- Да, - спустя пару минут молчания ответил Таалриш. – Я помогу вам. Не потому, что боюсь боли и мести собратьев. Я знаю, что поступаю правильно.

- И? – я поднял бровь, понимая, что он еще не закончил.

- Ты наблюдателен, праведник. И я надеюсь, что мне не придется сожалеть о своем решении.

- Благодарю, Таалриш, - протянул Элигос, поднимаясь на ноги и помогая встать Леарии, но Падший покачал головой.

- Благодари не меня, Эрртруар, - улыбнулся он, внимательно осмотрев на нашу притихшую троицу. – Благодари их. В них скрыта сила куда большая, чем в нас с тобой.

Глава вторая. Пророчество Леарии.  ©Гектор Шульц

Покуда Петр молчал, мы старались не отвлекать его от мыслей, ибо привратник этого очень не любил. Он изредка тихо шевелил губами и перечитывал Летопись, где на гравюре был изображен один из ангелов. Пользуясь моментом, я внимательно рассмотрел рисунок.

Да, это был ангел, но лицо его буквально пылало странной ненавистью и злобой, искажая красивые черты и делая их малопривлекательными. Чем-то он был похож на Герцога Элигоса, но у рисованного ангела не было рогов и дьявольской брони верховного иерарха. Была лишь злоба. В каждом штрихе, в каждой линии и тени. Я вздрогнул, когда рука Петра легла на мое плечо, вырывая из плена странного рисунка.

- Не стоит рассматривать его слишком пристально, Збышек, - тихо сказал Петр, ласково улыбаясь. Я сглотнул тяжелый комочек и, с удивлением, утер пот, который выступил холодной влагой на лбу. – Не все в Летописи достойно внимания праведников. Кое-что предназначено лишь для меня и других ангелов.

- Ты про этот рисунок? – хмыкнул я, тщетно силясь отвести взгляд от гравюры. – Он… будто притягивает внимание.

- Так и есть, - грустно ответил привратник, закрывая книгу. Странные мысли тут же пропали, как и интерес к гравюре. – Падшие любят играть с чистыми и непорочными душами.

- Кто такие Падшие? – спросила Астра. – Падшие ангелы?

- Да. Когда-то давно они отринули Божественную суть. Возгордились и в гордыне своей пожелали уподобиться Ему, - ответил за Петра Ахиллес.

- Ну, блядь. Я был прав. Нашего друга захомутали клятые сектанты. Что дальше? Начнет псалмы распевать и говорить о том, что нельзя дрочить ночью в подушку, ибо это от лукавого? – нахмурился я.

- Тебе следует брать пример с Ахиллеса, - улыбнулся Петр. – Душа чистая куда прекраснее души просто белой.

- Философия, мать её ёб, - кивнул я. – Вени, види, вичи. Пришел, увидел, подрочил и так далее. Мы отвлеклись. Чем тебя так напугали Падшие? Они же должны быть в Аду, разве нет?

- Почти, Збышек, - я в который раз вздрогнул, когда голос Элигоса раздался аккурат позади меня.

- Отвечаю, я когда-нибудь предателя подпущу, дружище. Заканчивай со своими внезапными появлениями. Усраться же можно, а Астре потом трусята стирать.

- Ты не носишь трусы, ебанько, - мрачно вставила рыжая. – И ты сам их стираешь.

- Уж и повыебываться нельзя.

- Не время, друг мой, - мягко ответил демон, подходя к нам. Огненный круг перемещался вместе с ним, что исключало шанс того, что Герцог Элигос зажарится, если ступит на небесные облака. Рядом с ним стояла и Леария, которая слабо кивнула Астре и мне, а затем робко улыбнулась.

- Я думал, что опять виной всему очередной хтонический пиздец, - пробурчал я, все еще силясь прийти в себя от неожиданного появления Элигоса. – Ктулху выебал Дагона и на свет родился маленький Хывтынынгва, которому суждено поработить миры к ебеням и в довершение скушать печеньку.

- Нет, Збышек, - покачал головой Элигос. – Ты сам знаешь, что когда хтонические монстры появляются в подвластных мирах…

- Божественная искра начинает неистово жечь душу, - поморщился я, припоминая не слишком уж приятные воспоминания. – Словно пердак мистером Пропером намазали.

- Фу, лысый, - скривилась Астра.

- Хули «фу», заинька? Мистер Пропер веселей, в жопе чисто в два раза быстрей, - хохотнул я. – Сидите, бля, кислые все тут. Смеяться тоже надо. Ладно, что там с Падшими этими? Чем нам это грозит?

- Падшие, - начал Петр, помассировав переносицу. – Они же Падшие ангелы…

- Типа группировка байкеров? Или реально Падшие ангелы? Которые упали с Небес за то, что отринули Боженьку.

- Второе, Збышек, - кивнул привратник. – Дело в том, что не все Падшие примкнули к Люциферу.

- Я догадывался. К Владыке Зла примкнули ровно семьдесят два Падших, так?

- Так, - подтвердил Элигос, поддерживая под руку бледную Леарию. – Они известны вам, как демоны Гоетии.

- Получается, что легенда о царе Соломоне это правда? – удивился я.

- Какая легенда? – спросила Астра, нахмурив тонкие брови.

- По которой Соломон заключил всех демонов вместе с их легионами в большой медный кувшин, а потом бросил кувшин в Вавилонское озеро, - пояснил я. – Ну и долбоебы, нашедшие этот кувшин, не придумали ничего лучше, как разбить его. Думали там золото и камушки. А там, бля, чистый сатанизм в лице семидесяти двух иерархов Ада. Пиздец, короче, пришел этим идиотам.

- Отчасти правда, друг мой, - рассмеялся Элигос. – Ты не перестаешь меня удивлять своими знаниями.

- Ну а хули, - скромно ответил я, потупив от смущения очи.

- И какова правда, Герцог Элигос? – спросил Ахиллес, предпочитающий молчать и слушать.

- Часть демонов действительно заключили в кувшин, а потом придумали легенду с озером. На деле все куда прозаичнее. Один из слуг, решивший, что Соломон прячет в кувшине богатства, открыл его, а печать выбросил. Та ночь до сих пор вызывает страх у переживших её.

- Ну а Падшие тут каким боком?

- Как я и говорил, не все Падшие ангелы примкнули к Владыке Зла, - продолжил Элигос. – Отдельная группа посчитала, что их обманули и лишили места в Раю. Но мы-то знаем, что у каждого был выбор. Они сделали свой выбор.

- Застряв между мирами? Как в «Догме»? – спросил я, закуривая от волнения сигаретку. – Бля, ну и дичь, скажу я вам.

- Относительно уместное сравнение, - согласился демон. – Падшие населили Землю…

- Ты чего-то недоговариваешь.

- И другие миры.

- Как так?

- У них был выбор. Кто-то остался в определенном временном отрезке, а кто-то решил искать удачу в других мирах.

- Типа Аменти, Аида и Диюя?

- Нет. Это Ад, Збышек. Как его не назови.

- Блядь.

- Чего, лысенький? – встревоженно спросила Астра, наблюдая за тем, как я хожу по кругу возле Элигоса.

- Помнишь, я тебе про братишку своего рассказывал? Что он попал в сказочный мир и теперь там с местным Гендальфом блюдит за флорой и фауной?

- Ага.

- Вот эти Падшие населили похожие миры. А их – великое, сука, множество.

- Не след тебе осквернять бранью уста свои, - мягко заметил Ахиллес, но я махнул рукой.

- Не след корчить из себя праведника, дружище, выковыривая глаза грешникам на Арене и поебывая их своих копьем. Ладно, отвлекся. И сколько их, Падших? Герцог Элигос?

- Много, Збышек.

- И к чему тогда вся эта театральность? Петр глаза закатывает, ты с постной миной туда-сюда летаешь? Ну сидят они на Земле или в других мирах, и пусть сидят. Хуй с ними.

- Леария произнесла пророчество, - Элигос юмор не оценил и с тревогой взглянул на молчащую демонессу, которая, чуть скривившись, кивнула в подтверждение его слов.

- Эка невидаль, - буркнул я, но получив подзатыльник от Астры, картинно оскорбился. – За что?!

- За то, что ты ебанько! – ответила рыжая, подходя к подруге. – Не видишь, ей вообще хуево.

- Это не связано с Падшими… - туманно пробубнил Элигос. – Это… хм. Ладно. Леария произнесла пророчество. Это все, что вам следует знать.

- Герцог Элигос, - вставил Петр, поднимаясь с облачка. – Я думаю, что им тоже следует это знать, пока они не начали сами искать ответы. Ничего хорошего из этих поисков не выйдет.

- Вот, вот. Давай рассказывай, багровоглазый наш, - фыркнул я, скрестив руки на груди.

- Одно из моих имен, - начала Леария, сжимая острыми коготками руку Элигоса, – «Глас Темных». Я обладаю даром пророчества, которое проявляет себя только в исключительных случаях.

- Не удивительно, что Элигос тебя выбрал, - хмыкнул я. – Он телепат, ты телепат, дети ваши тоже телепатами будут. Только не курите во время беременности, а то родите какую-нибудь хуйню, типа Куато из «Вспомнить все». Я крестным папкой ни за что не стану в таком случае.

- Как ты… - широко раскрыла глаза демонесса, но Элигос, тактично кашлянувший, перебил её. – Ах, да. Пророчество. Оно открылось мне вчера.

- А сказать об этом ты решила только сегодня?

- Конечно, - глаза демонессы жестко вспыхнули. – Ибо один глупый праведник упоил моего благоверного до поросячьего визга.

- Леария… - еще раз кашлянул Элигос, но вошедшую в раж демонессу это не остановило.

- Да, Збышек. Демоны тоже могут напиваться.

- А я знаю, - кивнул я. – Довелось видеть одну из оргий Клеопатры, где Марбас выебал Джастина Бибера. Эх, видела бы ты, как уродцу морду повело. А виноват обычный коньяк Рамзи помноженный на похотливость одного диавольского иерарха.

- Збышек, - прошипела Астра.

- Ладно, ладно. Вернемся к нашим пророчествам, - миролюбиво ответил я, поднимая вверх руки. – Что тебе там открылось?

К моему удивлению, глаза Леарии, черные и жгучие, затянуло белой, почти молочной пленкой, а из-за стиснутых зубов донесся тихий рык, от которого вставали дыбом волосы, и сердце принималось биться, как припадочное.

Демонесса, вцепившись в руку своего избранника, медленно обвела всех присутствующих безумным взглядом, задержавшись на мне, Астре и Ахиллесе, который словно дар речи потерял и то и дело принимался осенять себя крестным знаменем. Рык стал сильнее, он вибрировал в груди каждого из нас, вызывая мурашки и самый настоящий страх. Лишь спокойный вид Элигоса и Петра мог вселить в нас слабые ростки уверенности.

- Ángelos veniet… - хрипло прорычала Леария, склонив голову. - Assumam in locum suum… Damnant accipiet veniam. Accipiendo mortem… Manu accipit remissionem.

- Ебать, - только и мог ответить я, сжав голову руками.

- Что это значит? – растеряно спросил Астра, бережно меня обняв. – Ты только в обморок не падай.

- Если я правильно понял, то следующее: «Падшие займут свое место и получат прощение, когда примут смерть от руки прощенного». Герцог, поправь меня, если я не то пизданул.

- Все так, Збышек, - мрачно ответил Элигос, подхватывая обессиленную Леарию, глаза которой вновь вернули привычный черный цвет.

- Получается, что от нашей руки? – спросила рыжая, поворачиваясь к Петру. – Но мы же в Раю и никого убивать не собираемся. Тем более после такого представления. Даже новый Ахиллес скорее прочтет им пару строчек из Писания, чем вырвет кадык и сожрет его без соли.

- Вы не единственные прощенные, Олеся, - ответил Петр, покусывая губу и сосредоточенно размышляя. – Большинство прощеных душ до сих пор на Земле. Даже после того, как их путь завершился.

- Серьезно?

- Да. Они живут в отшельничестве или же просто заперты в определенных временных отрезках, как и говорил Герцог Элигос.

- Но, чтобы такой прощенный кого-нибудь убил, нужно нехило так постараться, да? – спросил я, подходя к привратнику.

- Падшие ангелы – это ангелы, Збышек, - грустно ответил он. – Они куда сильнее обычных праведников, ведущих спокойное и благочестивое существование.

- Допустим, - парировал я. – Но они же не знают пророчества? Или…

- Да. Знают. Стоит кому-то из Высших произнести пророчество, большая часть остальных, в ком еще тлеют остатки Божественных частиц, сразу же узнают об этом.

- Блядь. Старая и пенициллиновая шлюха, - вздохнул я, присаживаясь на облачко. – И что будет, если они получат прощение?

- Нарушение догм, - ответил Элигос. – Как в нежно любимом тобой фильме. Только не нужна никакая арка и отпущение грехов. Достаточно подтолкнуть прощенного на убийство. Падшие обязаны ждать Страшного суда, где решится их судьба. Сам понимаешь, что ожидание куда страшнее самого процесса. Они ждут уже миллионы лет, Збышек. И если появляется хоть малейшая возможность вернуться, они ей воспользуются. А дальше… никто не знает, что будет дальше. Может, война, а может и Хаос.

- Дерьмово, дружище. А есть способ их остановить? Ну там, лопатой по ебалу дать или в кандалы заковать и отправить куда-нибудь в ебеня?

- Только одна вещь может их остановить, - задумчиво ответил Петр, переглянувшись с демонами.

- Печать Соломона, - слабо кивнула Леария, постепенно приходя в сознание. – Падшие обязаны считаться с ней. Те, кто принял длань Владыки Зла и те, кто отринул обе длани.

- Это получается, что их в кувшин надо заточить? Как Хоттабыча, бля? – присвистнул я, поправляя сползшую резинку для волос.

- Да. В медный кувшин, который до сих пор находится на развалинах Вавилона, - мрачно буркнул Элигос. – У меня не самые приятные воспоминания о пребывании в нем.

- А хули делать, дружище? Я вот как-то тоже жил в общаге, где помимо меня обитали странные и неприятные личности. Чего только один дедок стоил, который любил утром выключатели какашками своими мазать. Знаешь, что с ним остальные жильцы сделали?

- Предпочитаю не знать, Збышек. Но сравнение твое я понял. Благодарю, - степенно поклонился демон, даже в этой ситуации предпочитающий держать марку.

- Когда начинаем? – весело спросил я, подскакивая с облачка, но ледяной взгляд Астры тут же погасил все искорки радости.

- Тебе, блядь, лишь бы в говно вляпываться, лысый. Это дело ангелов и демонов. Нам тут места нет. Ты, бля, пророчество не слышал, ебанько? Искатель приключений!

- Вообще-то, вы тоже нужны, - протянул Элигос, заставив рыжую поперхнуться собственными словами. Она перевела взгляд полный недоумения на Петра, но привратник лишь слабо кивнул, соглашаясь с демоном. – Дело в том, что прикоснуться к печати Соломона может лишь праведник.

- Весело.

- Не очень, - съязвил демон. – Как это ни прискорбно, но я вынужден просить помощи Небес.

- И Небеса помогут, - ответил Петр, взмахом руки приказывая мне не встревать. – Серафимы и два посланника из числа Властей, дабы укротить темное желание…

- Прости, Петр, но миссия должна пройти в относительной тишине. Если серафимы и Власти отправятся вместе с верховным иерархом, это приведет к тому, что Падшие спрячутся и будут ждать благоприятный момент. А вот обычные праведники, пусть и из числа посланцев, не привлекут к себе много лишнего внимания.

- Я вас понял, Герцог Элигос, - вздохнул Петр, кивнув в нашу сторону. – Однако, решение за ними.

- Лысый не угомонится, пока все Падшие не будут заключены в сосуд, - ехидно ответила Астра, косо смотря на меня. – Любит он искать себе приключения на жопу.

- Мы же Небесам подчиняемся, заинька. А тут друзьям помощь нужна. Неужели ты такая бессердечная? – хихикнул я, подначивая подругу. Та тяжело вздохнула в ответ.

- Ладно. Мы в деле. Как обычно, дело опасное?

- Очень. Падшие очень сильны, - мрачно ответил Элигос. Он вообще любитель отвечать мрачно. Демон все-таки. А демоны, сука, мрачные.

- Ты говорил, что они разбросаны по временным отрезкам, - вспомнил я. – Это значит, нам опять прыгать в прошлое?

- Почти. Прошлое, будущее, параллельное, искаженное. Множество миров, но нас интересуют лишь те, кто слышал пророчество. Остальные не опасны, пока им другие об этом не расскажут.

- Удобно. И от чего зависит возможность услышать пророчество?

- От ангельской иерархии. Каждый из них когда-то был небесным жителем, - ответил демон. – Был ангелом, серафимом, началом или властью.

- И силы их прямо пропорциональны иерархии, - закончил Ахиллес, на которого тут же воззрились все. – Петр, я могу проследовать со Степаном и Олесей?

- Это твой выбор, Ахиллес. Если ты считаешь нужным, то да.

- Считаю, Петр, - улыбнулся странный грек. – Порой даже язвительным и грубым праведникам нужен свет, на который они равняться будут.

- Это ты, блядь, свет, на который равняться надо? – хохотнул я, уворачиваясь от карающей ладони Астры. – А кто на Играх одному грешнику вбил в зоб гусиную ножку?

- Тогда я был подвержен гневу, друг мой, - ответил Ахиллес. – Сейчас перед вами совершенно другой человек.

- А старого Ахиллеса, который крушил всех и нещадно пиздил, вернуть нельзя?

- Нет, - нахмурился гигант. – Это бесславная страница моего прошлого, о котором я хочу поскорее забыть.

- Ну пиздец, - констатировала Астра, забыв о том, что ей надлежит меня больно меня ударить. – Будто ему мозги промыли.

- Да и похуй. Вместе веселее, - улыбнулся я, хлопая грека по плечу. – Авось еще вернется наша древнегреческая ебанашечка . Леария тоже с нами? Что-то она бледно выглядит.

- Отравилась, - поморщилась демонесса. – И да. Я с вами. С тебя станется опять наворотить ужаса, разгребать который придется всем остальным.

- Злая ты.

- Ага. Я же демонесса, - хмыкнула та, не обращая внимания на мои покрасневшие уши. – Итак, нас пятеро. Два демона и три праведника.

- Верно, - кивнул Элигос. – Я…

- Исчезну при первом же удобном случае, - ехидно перебил его я. Астра, стоящая рядом, отрывисто хохотнула. – Не, правда. Ты постоянно куда-то пропадал, а мы тебя вытаскивали. То Стефан тебя похитил и сделал из тебя копченого гомункула Николая. То Армилий в плен взял.

- На сей раз постарайся меня не потерять, - так же ехидно ответил Элигос. – В предстоящем путешествии без меня не обойтись.

- Почему? – удивились мы с Астрой.

- Потому что он сам Падший, - ответила за избранника Леария, сжав бицепс иерарха. – И он знает, как будут думать другие Падшие.

Внемлите люди сей нехилой легенде. Легенде о том, что Рай есть, Ад есть, Чистилище есть, да и множество миров, чего уж там греха таить, тоже есть. Миров, населенных древними богами, монстрами, героями и глупцами. Миров, живущих по своим законам, которым подчиняются все. Все, кроме Падших. Отринутых, Проклятых и Ждущих своего часа.

Смогут ли они попрать Свет и погрузить все в Тьму или же Судьба приготовила очередной сюрприз? Это знает один бедный неформал, который любит влипать в неприятности. И так, что достается потом всем…

По традиции - тег "АБК" в игнор для особо недовольных.

Пролог.  ©Гектор Шульц

Черные тени мягко бежали по белой перине облаков, ярко освещенной лунным светом. Они не издавали ни звука, предпочитая просто молча бежать вперед, к виднеющимся вдалеке золотым Вратам.

Мрачно поблескивали глубокой синевой черные крылья, зубы были крепко сжаты, а дыхание мерно вырывалось из узких ноздрей, на секунду замирая в прохладном воздухе диковинными спиралями пара. Тени спешили, спешили так, как никогда в своей жизни. Они знали, что даже одна упущенная минута может повлиять на исход того, что они замыслили. А замыслили они недоброе, злое, и способное посмеяться над божественными догматами. Но теней это не волновало. Куда важнее была их цель, ради которой они были готовы на все, на любую подлость, не считаясь с чужими жизнями и мнениями. То, чего они ждали так долго, вдруг замаячило на горизонте, а потом засверкало яркими красками, даря надежду на счастливый исход.

- Стойте, - хрипло прошептала тень, бегущая впереди всех. Остальные послушно замерли, ничем не выдавая своего удивления. Тот, кто их вел, был самым могучим из четырех теней, и ослушаться его было равносильно предательству, к которому каждый теперь относился куда более благоразумно.

- В чем дело? – тихо спросил предводителя один из шестерки. Он подошел ближе, почти касаясь диковинных крыльев первой тени своим плечом.

- Кто-то рядом, - ответил тот, понюхав воздух и облизнув губы.

- Здесь никого нет. Только мы, - удивился второй. – Или… думаешь, нас уже засекли?

- Нет. Серафимы в блаженном неведении, - отрезал первый. – Кто-то другой, могучий и мне неизвестный. Я чувствую, как бурлит в нем Божественная искра. Так сильно, что сила эта обжигает мой желудок.

- Мы бы все почувствовали изменения, - встряла в разговор еще одна тень. – Это Михаил?

- Нет, - покачал головой предводитель теней. – Он бы тут же бросился на нас. Терпение не является его главной добродетелью. Это кто-то другой. Я чувствую его присутствие, но не могу прочесть мысли. Словно они защищены Божественной искрой.

- В любом случае, нам не стоит здесь задерживаться, - сказал второй, прикасаясь тонкими пальцами к плечу предводителя. – Здесь мы на виду всего Рая. Скоро взойдет солнце, а нам еще бежать и бежать.

- Мы долго бежали. Ты прав. Но скоро эта гонка закончится, - в голосе первого послышалась улыбка. – Загнанные звери сами превратятся в охотников. И будет мрак, кровь и боль. Месть…

- Месть, - прошептали остальные, и в свете Луны зловеще сверкнули их острые белые зубы.

- Месть питала нас. Не давала сгинуть. И не даст этого сделать сейчас… - он запнулся и с удивлением уставился на горизонт, откуда к нему приближались три яркие точки, разгорающиеся все сильнее и сильнее. Четверка испуганно попятилась, когда от предводителя повеяло жуткой волной злобы. Он хрипло рассмеялся и, развернувшись, бросился к вратам, не забыв дать команду другим теням. – Вперед. Они не успеют. Осталось немного, братья. Те, кто упал, возвысятся вновь.

- Те, кто упал, возвысятся вновь, - послушно повторили тени и последовали за вожаком. Изредка они оглядывались назад и злобно ворчали, наблюдая за троицей, бегущей к ним в развевающихся светлых одеждах.

Глава первая. У беды красные глаза.

Я проснулся и, приняв наиболее удобную позу, обессиленно прислонился головой к мягкому облачку, заменявшему мне подушку. Во рту словно орда котов нагадила, а тихий стук молоточков в висках превратился в буйный концерт андерграундных индустриальщиков, повествующих о тяжелых буднях работяг в цехах многочисленных заводов, порабощенных инопланетянами. Или, если говорить короче, я маялся с похмелья. Если кто-то скажет, что праведник не может маяться от похмелья, я собственноручно придушу эту гадину и насильно напою её адской самогонкой.

- Бля, приснится же такая дичь. Больше ни капли, сука, в рот не возьму.

- Проснулся, ебанько? – повернув голову, я кисло улыбнулся Астре, которая сидела рядом и с умным видом читала какую-то книгу, взятую в Райской библиотеке.

- Привет, заинька. Надеюсь, я себя хорошо вел вчера вечером? – рыжая хохотнула и, отложив книгу, двинула меня, по привычке, в левое плечо кулаком.

- Ты-то, блядь, будешь себя хорошо вести. Особенно после бесовского самогона.

- Не щади меня, заинька. Руби, сука, правду-матку, - кивнул я, беря из рук подруги запотевшую бутылочку с холодной минералкой.

- С чего бы начать? – таинственно хмыкнула Астра, поднимая глаза к бирюзовому небу над нашими головами. – Сначала ты завалился в бар Харона после успешно выполненной миссии по водворению очередного хтонического пиздеца во Мрак. Видать ты где-то уже набрался, ибо тут же завопил, чтобы к тебе относились, как к герою.

- И никто меня не выкинул? Не насовал ебучек в подбородок?

- Погоди. Я только начала. Ты с Элигосом был. Сам знаешь, как его бздят и грешники, и праведники, и бесы.

- Знаю. Хоть в чем-то свезло. Значит, мы с ним нажрались?

- Ага, - кивнула рыжая, весело смотря за тем, как я жадно пью воду. – Причем Герцог особо и не хотел, но ты был очень настойчив. А дальше началось веселье. Вместе вы выдули половину запасов Харона и подрались с парой грешников. Вернее, формально дрался ты, а Элигос тебя подзуживал.

- Вот в этом он весь, рогатый смутьян, - буркнул я, прикладывая ледяную бутылку к голове. – Охуенчик…

- Погоди. Это только начало.

- И с кем я подрался?

- С Басковым.

- С кем? – поперхнувшись, переспросил я.

- С Басковым. Николаем. Он недавно преставился, и его определили в Лимб, а там Харон его шустренько запряг в ярмо и заставил петь на корпоративах. Короче, вы сидели, попивали виски, а потом на сцену вышел он и стал свои арии напевать. А ты, ебанько, встал на стол и попросил для героя Рая и Ада исполнить «Золотую чашу». Певец послал тебя нахуй.

- А я?

- А ты, забравшись на сцену, отмудохал его метровым огурцом и провозгласил, что теперь он не «Золотой голос России», а «Золотое Тухлое Яйцо», которое ты сейчас разобьешь.

- Бля, стыдно-то как. А дальше?

- Тебя снял со сцены Герцог Элигос, а потом вы продолжили пить до появления Леарии, которая закатила благоверному скандал и посоветовала домой не являться, пока тот не протрезвеет.

- А демоны могут надираться?

- Еще как. Элигос был в ярости и даже сломал парочке грешников спины, а потом сказал, что виски пьет только ебаное быдло и заказал ящик бесовской самогонки. Тут-то и началось.

- Ебатеньки, уже страшно, - только и мог произнести я.

- Ага. Ты не помнишь Диогена?

- Бля…

- Ага, ага, - кивнула Астра, хрустя яблочком. – Деда вернули в Лимб, ибо в Аиде он всех заебал. А тут его главный друг сидит в жопу пьяный. Ну Диоген полез на тебя.

- А я?

- А ты вогнал ему ножку от табуретки в анус.

- Гонишь!

- Гоню, - хихикнула рыжая. – Но лицо у тебя было клевое. Ладно, вы с ним просто посрались, а потом ты его в чан с отходами бросил. Сказал, что это его новый дом, и ты даешь его ему в ипотеку по сниженной ставке. Элигос документально это засвидетельствовал, и вы продолжили пить.

- А почему ты меня не остановила? Злая зая, - обиженно молвил я, потирая виски.

- Я с Леарией ушла. Это нам потом Харон рассказал, когда начал подсчитывать убытки.

- И много убытков?

- Много, Збыня - хуй, как дыня. Три стола из мореного дуба разбиты в щепы. Это Элигос так развлекался в борьбе на руках с грешниками. Троим потом бесы руки пришивали на место, ибо регенерация почему-то дала сбой. Разбит ящик с ценнейшим ядом Медузы-Горгоны. Да, Степка. Это ты-таки добрался до «Золотого голоса» и хуйнул его за барную стойку. Сломаны ребра у десятка бесов, которые вас с Элигосом пытались утихомирить. Так, что-то еще забыла. А, точно. Ты подрался с Курицыным.

- С кем я, блядь, только не дрался, - мрачно кивнул я, вспоминая по крупицам вчерашний вечер.

- Это точно, - жизнерадостно засмеялась Астра.

- А ты-то чего такая веселая?

- Курицын тебя отпиздил.

- Эка радость, - съязвил я.

- Да ладно. Потом ты взял реванш. Короче, везли помощника Флегия обратно в двух пластиковых мешках.

- Серьезно? Чисто по металу?

- Ага. Это Элигос тебе решил «Вжик» кинуть.

- Бля. Вот это дичь. Дичайшая и ебанутейшая дичь, заинька. Верховного-то не поругали?

- А что ему сделается. Он же смотритель Лимба и что хочет, то и делает. Разве что Леария ему потом концерт устроит. А так нормально все. Ты еще орал, что завтра твой дружище Ахиллес возвращается в Рай и всему Аду пиздец будет, когда вы праздновать начнете.

- Ебушки-воробушки, - охнул я. – Точно же. Ахиллес сегодня должен вернуться.

- Не боись. У нас еще несколько райских часов есть. Петр сказал, что сам за ним сходит.

- А Петр знает про мой… концерт вчерашний?

- Еще как, - кивнула рыжая. – Я замолвила за тебя словечко, но сдается мне, что привратник сам с тобой поговорит.

- Ладно, - поморщился я, поднимаясь на ноги. – Чего тянуть, пойду с повинной к боссу. Надеюсь, мне Чистилище за чудачества не грозит, а то вообще грустинка будет.

- В этот раз ты до Врат не добрался, - улыбнулась Астра. – Ладно, дуй к Петру, а я еще почитаю.

- А чего ты не в Раю? – рыжая в ответ показала мне бутылку дорогущего вина и многозначительно подмигнула. – А, вон как. Ладушки-оладушки. Не поминай лихом, заинька. Если что, твой лысенький был героем.

- Нечего тут выебываться. Герой с дырой. В жопе.

- Бе-бе, - отмахнулся я и, взъерошив спутанные волосы, двинулся в сторону врат, где обитал Петр. Ох, чую я, что в этот раз наказание будет серьезным. Ебушки-воробушки.

Идя по мягкой перине облаков, я не спешил и просто наслаждался прогулкой. Ярко и ласково светило солнышко, где-то вдалеке пели невидимые птицы, а воздух так и сочился теплом и счастьем. Только вот меня это счастье почему-то миновало. Хотя, чего лукавить и кривляться. Мужчина должен отвечать за свои поступки. Даже если он обычный неформал, любящий весело проводить время.

Дойдя до Врат, я остановился и покрутил головой в поисках привратника. Но облачко, где обычно сидел Петр, заполняя Летопись, пустовало. Вздохнув, я присел рядом и, достав из кармана мятую пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и с удовольствием затянулся горьким дымом. Полегчало. Мысли пришли в относительную норму, но были и побочные эффекты, выраженные в слабой тошноте и головокружении, а раздавшийся мягкий, но все-таки суровый голос, заставил мое сердце бодро упасть в трусы.

- Здравствуй, Збышек.

- Привет, Петр, - через силу улыбнулся я, поднимаясь, чтобы поприветствовать привратника. Тот стоял всего в паре метров от меня и кротко улыбался. Хмыкнув, я покачал головой. – Не буравь меня злым взглядом. Знаю, я накосячил и готов понести заслуженную кару.

- Успеется, - ответил Петр, занимая место на облаке. – У нас есть и другие дела.

- Опять архив?

- Нет, с ним мы закончили. Временно. Сегодня возвращается Ахиллес.

- Да, я в курсе. Отчасти вчерашнее происшествие с этим связанно, - хмыкнул я, ковыряя облака носком.

- Степан. Я в курсе, что ты любитель алкоголя, водишь дружбу с демонами, постоянно распускаешь руки, а твоя речь полна неприятной брани, - вздохнув, сказал привратник, устремив на меня взгляд мудрых синих глаз. – Но ты – обычная душа, которая получила прощение. Душа со своими сложностями, волнениями и желаниями.

- Это точно, - слабо улыбнулся я, подходя ближе. – Я знаю, что порой веду себя, как полный говнюк, но все мое естество отчаянно скучает по старой жизни. Понимаешь?

- Более чем, - кивнул Петр. – Поэтому я на многое закрываю глаза. Прощать надо уметь, Збышек.

- Даже за вчерашнее?

- Даже за вчерашнее, - через минуту ответил он. – В любом случае, наказание, каким бы оно ни было, не изменит тебя.

- Я буду стараться. Отвечаю, - не слишком уж уверенно буркнул я. Петр мило улыбнулся и махнул рукой.

- Я знаю, Збышек. Ты перенервничал и ждешь друга с Земли. Плюс не каждой душе приходится сражаться с хтоническими божествами, но Пента выбрала тебя.

- Вот, вот. А заинька говорит, что я просто быдлан, любящий покуролесить и надавать по морде парочке зажравшихся грешников. Ох, бля. Вещаешь ты словно доктор, Петр, - вздохнул я, закуривая сигарету. – А когда там Ахиллес возвращается?

- С минуты на минуту. Я уже послал за ним проводника, - ответил привратник и удовлетворенно выдохнул, когда облака внезапно разошлись, пропуская худенькую девочку в белой сутане и знакомого мне здоровяка, облаченного в не менее белый костюм.

Ахиллес, без тени смущения или удивления, осмотрелся, а затем, подойдя к Петру, крепко пожал протянутую руку. Меня он или не видел, или предпочитал не замечать. Я уж было начал покусывать губу и придумывать ехидные комментарии, но грек повернулся в мою сторону и, радостно улыбнувшись, бросился ко мне и спустя пару секунд сжал одного несчастного хранителя Божественной искры в своих медвежьих объятьях.

Астра, которая возникла из ниоткуда, словно чертик из табакерки, ехидно усмехнулась, наблюдая за тем, как звезда Голливуда и бывший вышибатель мозгов на арене Флегия пытается выдавить меня как тюбик дешевой зубной пасты. Но когда Ахиллес произнес первое слово, наши с Астрой рты сами по себе упали до колен. Куда только девалась демоническая машина для убийств.

- Здравствуйте, Степан и Олеся, - мило улыбнувшись, произнес грек и даже чопорно поклонился удивленной рыжей. – Рад вас видеть.

- Нихуя себе, - только и мог ответить я. – А как же «бля, уебу» и «у, сука»?

- Ахиллес теперь праведник, - вставил Петр, листая Летопись. – Прошлый раз частица его души осталась на Земле, когда он лежал в коме. Теперь его душа целиком и полностью находится на Пороге.

- Охуеть. Дайте две, - буркнула Астра. – Ахиллесушка, ты как?

- Отлично, друзья. Чувствую я в себе благодать, - ответил грек, осматривая окружающий его пейзаж, сплошь состоящий из пушистых облаков.

- Ну, блядь, - покачал я головой. – Сейчас еще у него из кармана маленький свидетель Иеговы выскочит с журналом «Сторожевая башня». Дружище, что они с тобой сделали? Где наш славный убийца?

- Его нет, Степан, - хмыкнул Ахиллес, почесывая гладко выбритый подбородок. – Я жил по правилам, исключая всякое насилие.

- Погоди, - нахмурилась рыжая. – Получается, что ты помнил о времени, проведенном в Аду?

- Да. Это был подарок, и я им воспользовался целиком и полностью.

- Знать бы, кто ему этот подарок вручил, и насовать дарителю в ебучку, - ответил я, а затем подпрыгнул, когда позади раздался знакомый вкрадчивый голос. – Ну конечно. Кто ж еще любит друзьям-то подсирать, как блудливый кошак.

- Твое сравнение с гадящей кошкой не очень приятно, Збышек, - повернувшись, я гаденько улыбнулся Герцогу Элигосу, стоящему в огненном круге, откуда обычно приходили на Небеса демоны за грешными душами. – Никакого уважения к верховным иерархам Ада и Рая.

- Где уж нам, долбоебушкам, - деликатно хохотнул я, прикрыв рот рукой и заставив улыбнуться Астру. Рыжая покачала головой и подошла к Элигосу ближе.

- А чего же вы нам тогда мозги не прополоскали? Сейчас бы тоже сидели на облачке и дудели в золотые свирели, - язвительно бросила она, уперев руки в боки. – Может мне Леарии сказать, как ты вмешиваешься в жизни смертных, а?

- Вот поэтому и не стал ничего делать, - тактично ответил Элигос. – Если Рай лишится двух язвительных праведников, то станет совсем уж пресно.

- Да ты, дружище, натуральный эгоист, - хохотнул я, затушив окурок об ботинок и убирая его в карман, ибо Петр крайне щепетильно относился к чистоте своего рабочего места.

- И это тоже. С другой стороны, Ахиллес достаточно настрадался в прошлой жизни.

- Воистину, демон, - поклонился герой, заставив нас рассмеяться.

- Не, ну ты только посмотри. Стоит весь такой чистенький и гладенький, - буркнул я, повернувшись к другу, который стоял рядом с привратником. – Петр, а ты уверен, что у него грехов нет? Может, хоть Чистилище, а?

- Нет, Збышек. Его душа чиста.

- Даже шишечку не давил ни разу? На Памелу Андерсон не передергивал? Коксом торт не заедал на голливудских вечеринках? Страпоном жену не разил?

- Угомонись, лысый, - вставила Астра, легонько ткнув меня под ребра острым локтем. – Радоваться надо.

- Я может, хотел отметить возвращение друга, а он тут вообще сам на себя не похож, - обиженно протянул я, заставив Элигоса коротко и язвительно усмехнуться. – Чего?

- Вчерашнее приключение тебя ничему не научило, Збышек?

- Подумаешь, дал пиздюлей Баскову и одарил новым домом Диогена, - не сдавался я. – Бля, у нас же была нехилая компания. Чисто по металу. А теперь? Ахиллес вон чуть ли не оды поет, ты, оказывается, земным страстям подвержен, а локоть рыжей стал еще острее.

- Смирись, Збышек. Ахиллес теперь праведник и место его в Раю, - улыбнулся Петр, наблюдая за моими метаниями.

- Нихуя я не смирюсь, дяденьки. Вы, бля, еще не знаете, на что Збышек способен.

- Знаем, Хранитель Пента. Уйми свое высокомерие, - в голосе привратника послышался металл.

- Он просто расстроился, Петр, - мягко заметил Элигос, обращая на себя внимание.

- Верно, Герцог, - кивнул тот. – Вы прибыли по делу?

- Да.

- Слушаю.

- Желательно наедине, Петр, - тихо ответил демон, сверкнув красными глазами. Привратник кивнул и, подойдя ближе, понизил голос до шепота, чтобы никто и ничего не услышал.

- Неужели? – изумился он после того, как Элигос закончил свою короткую речь. Мы с Астрой могли лишь просто наблюдать за ними, гадая, что же послужило причиной визита верховного иерарха Ада на Небеса.

- Так и есть, - мрачно подтвердил Элигос, посмотрев почему-то на меня.

- Ну, бля. Я даже не сомневалась, что ты, лысенький, в этом замешан, - фыркнула Астра и попехнулась, когда ей на плечи легли мощные ладони Ахиллеса.

- Чувствую я в тебе злость, Олеся, - пророкотал грек. – Отринь её и обратись к свету.

- И перестань есть мясо, - язвительно буркнул я. – Все беды от мяса. Особенно если мясом писечку разить.

- Иди на хуй, Збышек, - взвилась рыжая. – Вечно я переживаю за ебанько, который что-нибудь да отчебучит.

- Опровергаю, - мудро ответил я, подняв к небу указательный палец. – Я тут вообще не при делах и нихуя не понимаю, что происходит. Элигос что-то мрачно вещает, Петр мрачно слушает, ты мрачно пытаешься меня убить взглядом, а Ахиллес мрачно держит тебя за плечи, чтобы этого не допустить.

- Точно? – переспросила она, сбросив руки Ахиллеса с плеч.

- Конечно. Ну, бухнули мы вчера, но я никуда не записывался и ничего не собирался красть, - пожал я плечами. – Может, не во мне дело, а в тебе, к примеру?

- Ох, бля. Ходишь ты по охуенно тонкому льду, лысый, - злобно прищурилась Астра, но потом выдохнула. – Ладно. Надеюсь, Герцог нам расскажет потом.

- Хуюшки, - покачал я головой, заметив, что Петр возвращается, а огненный круг пуст. – Уже слинял, Супермен диавольский.

- Нет, Збышек. Ты ничего не сделал, - предупредительно произнес Петр, когда подошел ближе и заметил мои взволнованные глаза.

- А я, бля, говорил, - хмыкнул я. – Но нет. Всякие рыжие дьяволицы вечно меня во всех бедах винят.

- Сказал тот, кто вчера выдул бутылку сколопендровой водки из горла, - буркнула Астра.

- А я-то думаю, чего так во рту смердит, - улыбнулся я и повернулся к Петру. – Что случилось, босс? На тебе лица нет, будто Элигос тебе несмешной анекдот из жизни ангелов рассказал.

- Если бы, Збышек, - Петр шутку не оценил и, усевшись на облачко, углубился в Летопись. – Странные дела творятся на Земле.

- О чем ты?

- Вода превращается в кровь. Земля сохнет. Мироточат лики, - забормотал привратник, водя пальцем по желтым страницам великой книги. – Признаки налицо. Элигос был прав.

- Апокалипсис? Вроде был уже. Когда Стефан начал уебка из себя корчить.

- Нет, не Апокалипсис. Апокалипсис написан давно и его время еще не пришло, а то, что происходит, спонтанно, - Петр разговаривал, будто сам с собой, стараясь не отвлекаться на мелких насекомых, типа меня.

- Да ебаный рот, - взвился я, заставив Ахиллеса вздрогнуть от ругани. – Что, бля, происходит? О чем ты?

- Они собираются, - поджал губы Петр, уставившись вдаль.

- Кто «они»? – нахмурилась Астра, которая очень не любила странные загадки.

- Падшие, - ответил привратник, многозначительно стуча пальцем по странице Летописи, где темнела гравюра, изображающая красивого ангела, летящего с небес в сопровождении молний. – Падшие собираются…

- Не понос, так золотуха, - буркнул я, закуривая сигарету и протягивая пачку Астре. Рыжая молча кивнула, предпочитая дождаться момента, когда Петр решится заговорить по делу. – И что это за Падшие?

"Вино". ©Гектор Шульц

В темной комнате горела лишь одинокая свеча, давая слишком мало света, но создавая особую, интимную атмосферу. На небольшом стеклянном столике возле раскрытого окна стояла наполовину пустая бутылка из-под дешевого вина и белая тарелка с фруктами; две кисточки винограда, одно вялое яблоко и несколько мягких ягод клубники. На полу темнели липкие пятна от пролитого алкоголя и блестели осколки стекла от разбитого бокала. Слабо пахло корицей, пролитой кровью, сладкими розами и слезами.

На полу, прислонившись к стене, сидел худой мужчина. Редкий свет фонарей из окна освещал макушку, и было видно, что волосы мужчины серебрятся сединой. Он задумчиво смотрел на кровать, где тихо плакала женщина, и массировал пальцами нижнюю губу. Темные глаза лениво следили за угасающей истерикой. В них не было и грамма интереса. Сколько уже было таких истерик.

- Почему ты такой… холодный? – всхлипнув, спросила женщина, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Мужчина знал, что она смотрит на него, хоть её глаз не было видно. Он чувствовал стук ее сердца, учащенный и взволнованный. Чувствовал запах пота, терпкий и слегка солоноватый. Чувствовал жар, который всегда бывает после слез. Так организм справляется со стрессом.

- Прошло время, когда я был горячим, - через минуту ответил мужчина, беря в руки бокал с почти теплым вином. Он немного поболтал остатки алкоголя, принюхался и грустно вздохнул. – Наша жизнь, как это вино. Выдохшееся и дешевое. Когда-то оно обладало дивным вкусом и душистым ароматом, а сейчас превратилось в средство для быстрого опьянения. Ты пила его залпом, не наслаждалась вкусом, не вдыхала запах перебродившего винограда. А вином надо наслаждаться. Я знаю, тебе хотелось заглушить злость, но ты прекрасно понимаешь, что моей вины в твоей злости нет.

- Есть, - с вызовом сказала она.

- В чем моя вина? – спокойно спросил мужчина, делая маленький глоток и задерживая вино на языке.

- Ты стал отстраненным, бесчувственным, холодным.

- Возможно. А как ты думаешь, почему я стал таким? – мужчина взял со стола пачку сигарет и, вытащив одну, поднес её к носу, вдыхая запах табака.

- Из-за меня?! – громко спросила женщина. Он улыбнулся. Она сказала это слишком громко и чуть позже осознала свою ошибку. – Я любила тебя.

- Любила, - кивнул он, продолжая вдыхать аромат незажжённой сигареты. – Твоя любовь уходила, пока окончательно не ушла, хлопнув дверью. Ты не попыталась её остановить. Не пыталась задержать.

- Я пыталась. Я многое делала для того, чтобы удержать её.

- Недостаточно, - ответил мужчина, доливая в бокал вино. – Ты не говорила мне об этом, хоть я и знал.

- Ты знал, что любовь уходит и молчал? – удивилась она, прижав к себе мокрую от слез подушку. – Ничего не сказал? Не попытался задержать её?

- Уходила твоя любовь, но не моя, - он тактично поправил собеседницу и улыбнулся, когда она скрежетнула зубами. – Любовь – чувство обоюдное и не способное существовать в единственном экземпляре.

- Но ты мог…

- Мог, - согласился мужчина. – Но не стал. Тебя интересует почему?

- Да.

- Все сложное просто. Твоя любовь угасала, и если бы я попытался её задержать, то вместо твоей любви получил бы сначала отторжение, а потом и ненависть. Ненависть – уродливая сестра любви, дорогая. Она искажает чувства, делает их страшными и карикатурными. Появляется любовь из жалости, любовь из страха, любовь из-за презрения. Я мог бы задержать её, но не стал этого делать. Зачем продлять агонию того, что уже исчезает.

- В чем суть любви? – спросила она, закусив губу. Он не видел этого, но знал, что она так сделает, если его слова затронут душу.

- В поддержке, - не задумываясь, ответил мужчина. – В поддержке друг друга, в интимности моментов, в счастье.

- Ты был несчастлив со мной? – он улыбнулся и слабо покачал головой.

- Не я, - женщина на кровати слабо дернулась, как от пощечины. – Я был счастлив, наслаждался секундами, минутами и часами, проведенными рядом с тобой. Наша любовь была словно дорогое вино, пока не превратилось в дешевую брагу.

- Ты стал холоден.

- Когда холодной становится одна половина, вторая не сможет долго противиться холоду. Холод куда сильнее тепла и только вместе с ним можно бороться. А я был один. Как путешественник, заблудившийся в горах, где жуткий мороз щиплет щеки, а колючий ветер не дает костру разгореться. В один из моментов я просто прилег возле разворошенного ветром костра и закрыл глаза. Я знал, что костер развести не получится. И попытался сохранить хотя бы то тепло, что было во мне.

- Мужчина должен бороться за любовь женщины! – с вызовом произнесла женщина, наклоняясь в сторону сидящего у окна мужчины.

- Должен, - улыбнулся он. – Когда впервые добивается её, когда любовь только начинает разгораться из небольшого и еле тлеющего уголька симпатии. Остальное – обычная выдумка.

- Выдумка?

- Да. Выдумка писателей, философов, кинорежиссеров. Иначе им нечего было бы есть. Женщины, которые считают, что мужчина должен бороться за любовь женщины, унижаться и лизать грязь под ногами, в корне неправы. Они сами это придумали, чтобы потешить собственную гордость. Все должно быть взаимным, а у мужчин, между прочим, тоже есть гордость. Сильный пол всегда должен оставаться сильным полом. Как, по-твоему, мужчина должен добиваться женщины?

- Он должен делать для женщины всё!

- А что женщина должна делать? – мягко рассмеялся он, побалтывая бокал с вином. – Ничего? Так считает большинство. А я считаю, что все должно быть взаимным. Мужчина должен добиваться расположения женщины не дорогими подарками, спортивными машинами и кучами ненужных и бессмысленных букетов цветов.

- Чем же тогда? Добродетелью? – криво усмехнулась женщина. Мужчина вздохнул.

- Как ни странно, да, добродетелью, - ответил он, прижав пальцы к губам. – Вежливостью, сочувствием, помощью в трудностях, способностью меняться ради неё.

- Меняться?

- Именно. Искоренить в себе эгоизм, цинизм, избавиться от дурных привычек, если ей это не нравится. Приносить стакан воды перед сном, интересоваться её жизнью, помогать готовить и молчать, когда это необходимо. Ты назовешь это мелочью, а я назову добродетелью, на которую способны единицы. Я менялся. Менялся ради тебя.

- Я не знала… - всхлипнула она.

- Знала, но не придавала этому значения, предпочитая оценивать добродетель в деньгах. Я не виню тебя. Каждый человек уникален. В мире есть те, кто ценит добродетель. Как есть и ценящие материальные блага. У каждого свой мир и свои правила. Заставлять другого жить по своим правилам – это неуважение к чувствам. Насмешка над любовью. Я менялся. Ты была не готова меняться ради меня. Поэтому ты не стала удерживать любовь. Ты просто не хотела этого, - ответил мужчина, смотря на догорающую свечу через бокал с вином.

- Это конец? – через несколько минут спросила женщина, когда молчание стало невыносимым и слишком холодным.

- Нет. Это начало. Не бывает конца. Бывает начало чего-то нового.

- Что будет дальше?

- Дальше? – удивился он, проведя ладонью по голове, взъерошив короткие волосы. – Все будет хорошо. Жизнь продолжается. Согласись? Сейчас ты не чувствуешь стыда или сожаления.

- Нет, - тихо ответила женщина. – Но ты заставил меня задуматься.

- Я знаю, - улыбнулся мужчина и, повернувшись в сторону окна, чуть прищурил глаза. – Скоро рассвет. Мне пора.

- Прости меня, - виновато произнесла она, но он, покачав головой, подошел к кровати. Бережно и нежно прикоснулся губами к её руке. Улыбнулся еще раз. И вышел из комнаты, негромко хлопнув дверью.

Догорала свеча. В комнате больше не пахло вином и корицей. Почему-то пахло весной и теплом.

*****

Выйдя на улицу, мужчина коротко вздохнул и, достав сигарету, чиркнул зажигалкой. Глубоко затянулся, выпустил дым через нос и помассировал переносицу. На губах еще чувствовался вкус дешевого вина.

Улица медленно оживала. Небо постепенно окрашивалось в предрассветные цвета. Примерно через два-три часа взойдет солнце. По влажным от росы тротуарам уже бежали люди. Кто-то спешил на работу, кто-то возвращался из гостей, от кого-то тоже пахло вином и страстью. Кто-то улыбался, кто-то грустил, а кто-то зевал. Мир постепенно вступал в новый день.

Мужчина по-прежнему стоял возле двери, ведущей в подъезд, и курил. Курил неспешно, наслаждаясь терпким дымом и горьковатым вкусом. Смотрел на прохожих, вдыхал ароматы утра и задумчиво покусывал губу.

Пока легкий ветерок не принес новые ароматы. Слабый запах цветов, щепотка вареного кофе, чистое постельное белье. Мимо мужчины прошла милая девушка. Она, задержавшись на мгновенье, слабо улыбнулась ему и поправила длинную челку, упавшую на лицо. Мужчина закрыл глаза, вдохнул еще раз эту удивительную смесь ароматов и широко улыбнулся. Ярко блеснули острые клыки, чуть длиннее, чем принято, заискрились глаза, и участилось дыхание.

Отойдя от подъезда, вампир остановился и, подняв голову, еще раз посмотрел на дом. На окно квартиры, откуда он только вышел. Нахмурившись, он задумался. Сколько в его жизни было слез, ночных разговоров и выпитых бутылок вина. А сколько еще будет… Но мужчина улыбался. Улыбался тому, что в который раз заставил человека задуматься. Может, не все потеряно и есть надежда? Есть. Надежда всегда есть.

Вздохнув, он поднял воротник пальто и резво зашагал по тротуару. Чуть поодаль его ждала девушка, застенчиво переминаясь с ноги на ногу. В воздухе пахло цветами и весной. Вино вновь заиграло богатым вкусом и ярким букетом. Как было всегда.

Глава третья. Требования.  ©Гектор Шульц

На следующее утро, ровно без пяти восемь, возле входа в ангар, где жили Маркус и Лара, остановилась дорогая машина черного цвета. Короткий гудок дал понять парочке мошенников, что их уже ждут и опаздывать весьма глупо.

Маркус вышел первым и мрачно потер бороду, увидев сидящего за рулем хромого Пита, который избегал смотреть приятелю в глаза. А вот Лару это не остановило. Девушка, чуть не вырвав дверь, вытащила предателя за шкирку из салона роскошной машины и всерьез вознамерилась выбить из него не только мозги, но и потраченные нервы, как задняя дверь открылась, и послышался предупредительный щелчок оружия, снятого с предохранителя.

- Ясно, мистер Браун подстраховался, - хмыкнул Маркус, выкидывая сигарету и садясь на переднее сиденье. – Знал, старый черт, что Пит познает всю мощь нашего гнева. Да, Пит?

- Иди на хуй, Маркус, - огрызнулся водитель, отвратный лысеющий мужчина с поросячьими глазками и сметанными ручками, на которых синяк появляется даже от капель дождя.

- Ты бы поосторожнее со словами, дружище. Не ровен час и Лара, сидящая позади тебя, одним ударом сломает твою утлую шейку. Ты видел, на что она способна.

- Поехали, - коротко приказал охранник, сидящий рядом с Ларой. – Мистер Браун не намерен долго ждать, и велел пристрелить вас в случае неповиновения. Меня устроит любой вариант.

- Не будем заставлять его ждать. Поехали, - согласился Маркус, вертя в руках зажигалку, и, задумавшись, уставился в окно.

Спустя несколько часов машина остановилась перед диковинными коваными воротами и, подождав немного, въехала внутрь обширного зеленого двора. Пит, за всю дорогу не проронивший ни слова и упрямо игнорировавший забористую ругань Лары, облегченно выдохнул, увидев возле тяжелых дверей, ведущих в дом, привычные фигуры телохранителей Кровавого Ала, которые моментально вскинули оружие наизготовку.

Маркус хмыкнул и, переглянувшись с Ларой, покинул роскошный автомобиль, после чего, очутившись на улице, сладко потянулся. Девушка же не продемонстрировала ни капли усталости или тревоги. Лишь подошла к своему другу и замерла рядом с ним.

Один из охранников, отделившийся от группы коллег, вышел вперед и махнул рукой, призывая следовать за ним и вскоре вся компания, состоящая из хромого Пита, Маркуса, Лары и трех жлобов скрылась внутри большого особняка, где жил и вершил свои дела Алонсо Браун-старший, известный всем бандитам и преступникам под жуткой кличкой Кровавый Ал.

- Садитесь, - небрежно бросил Алонсо, когда парочка мошенников вошла в его кабинет, и тут же добавил, увидев ехидную улыбку на лице Маркуса. – Только заикнись о том, что сесть всегда успеешь, и тебе помогут лечь. Грубо и жестоко.

- Окей, - протянул мужчина, занимая кожаное кресло напротив палисандрового стола, за которым сидел бандит. – Обойдемся без шуток.

- Итак. Если вы приехали, значит, решили принять мое предложение.

- А у нас был выбор, блядь? – мрачно буркнула Лара, хрустнув костяшками. Старик рассмеялся в ответ на ее вопрос.

- Не было, дорогая. На это и был расчет. Сомневаюсь, что вы бессмертные и пара-тройка пожизненных для вас пустой звук.

- Сэр. Если я заверю вас, что не знал, кому принадлежит эта клятая ячейка, мы можем надеяться на снисхождение? – задумчиво вставил Маркус. Алонсо смерил его тяжелым взглядом.

- Нет. Ты не такой дурак, Лис. И ты знаешь, зачем было нужно это нелепое шоу. Хромой дал тебе наводку, ты зацепился, а дальше дело техники. Когда кто-то зажирается, то становится вялым и расслабленным, как овощ. Ты наверняка уже слышал о Смити? Как вы его там зовете, Смит и Вессон?

- Слышал, - игривое настроение с Маркуса как ветром сдуло. Теперь он сосредоточенно слушал старика. – Вы избили его и превратили в калеку.

- Да. Можно и так сказать. Представь, что я могу сделать с вами?

- Представляю. Давайте перейдем к делу?

- Давай я тут покомандую, а милая? Можно? – сварливо ответил Алонсо, раскуривая толстую сигару. Маркус кивнул. – Спасибо. Даже не знал, что мне делать, пока ты не разрешил. Ладно. Шутки кончились. Начинаем работать. Я отдам папку с ценными данными в обмен на услугу, которую вы, дорогие, мне окажете.

- В чем именно состоит услуга?

- Скажем так, я пожилой человек, у которого есть хобби.

- Калечить людей? - перебила его Лара, ничуть не смутившись холодных глаз бандита. Тот удивленно поднял бровь, а затем рассмеялся.

- Да уж. У твоей бабы яйца куда крепче, чем у тебя, Маркус. Она мне нравится. На будущее, дорогая. Будешь так дерзить, и твоему милому коротышке мои верные ребятки сломают спину. В четырех местах. Остаток жизни он проведет в больнице, мочась в пакет и вспоминая, как тебя ебут три здоровенных негра. Это, блядь, не игры. Хотите проверить мое терпение? Оно висит на волоске.

- Лара, - Маркус тревожно покачал головой, смотря на покрасневшую девушку. – Не сейчас.

- Хорошо, - процедила та, сплюнув на ковер. – Проехали.

- Славная девочка, - похвалил ее Алонсо, выпуская густой дым, от которого начинали слезиться глаза. - А теперь к делу. У меня есть хобби, и оно не относится к тому, что высказала твоя подруга. Я человек искусства, Маркус. От твоего внимательного взгляда наверняка не укрылось то великолепие, которым полон мой дом.

- Нет, сэр. У вас хороший вкус. Тот Моне, что висит слева, настоящий?

- Конечно, дорогой. Подлинник, хоть меня и тошнит от этой мазни. Но «Водяные лилии» очень нравятся моей жене. Она черпает в них вдохновение. Особенно темными ночами.

- Это, блядь, мерзко, - вставила Лара, которой надоело сидеть в молчании. Алонсо усмехнулся и покачал сухим пальцем. В его голосе послышался упрек.

- Ты все-таки поосторожнее со словами, дорогая. Вы не в гостях, а я не ваш добрый дядюшка, который любит делать подарки. С меня станется прохуярить твою милую головку именным Магнумом. Когда-нибудь предупреждения закончатся и на смену им придут действия.

- Простите мою подругу, сэр, - встрял Маркус. – Вернемся к делу. Вы любите искусство.

- Не только искусство, Маркус. Еще я люблю историю. Именно история формирует будущее. Обрати свой лисий взор на стену слева от тебя, - старик дождался, пока Маркус не повернет голову в указанном направлении, а затем продолжил. – Видишь?

- Пистолет и что?

- Это не обычный пистолет. Это дуэльный капсюльный пистолет работы дрезденского мастера Карла Ульриха. Великолепное произведение искусства, оставившее след в человеческой истории. Этим пистолетом владел Жорж Шарль Дантес. Из него был смертельно ранен замечательный русский поэт Пушкин.

- Странно, я думал, что оригинальный пистолет хранится где-то во Франции.

- Хранился. Пока мои друзья не помогли мне им завладеть, подменив оригинал на очень качественную фальшивку. Понимаешь, Маркус, это мое хобби.

- Подменять фальшивками дорогие вещи?

- Можно и так сказать. Я любитель старины, которая оставила след в истории. Картины, оружие, документы. Прекрасные вещи, оставившие след в истории.

- А мы-то тут причем?

- Скажем так. Есть несколько произведений искусства, которые я хотел бы заиметь в свою коллекцию. Минус в том, что хозяева этих предметов категорически не желают их продавать за предложенную мной сумму или не желают продавать вовсе. Согласись, что выкидывать на ветер десять миллионов за кинжал одного известного римлянина, форменная глупость.

- Сэр. Вы ошиблись. Я не вор, а мошенник, - лучезарно улыбнулся Маркус, делая попытку встать со стула, но кашлянувший позади него охранник, заставил мужчину отбросить глупую затею.

- Нет, Маркус. Ты самый настоящий вор. Ты украл мои камни из банка без особых проблем. Ты крал много чего. И незачем принижать себя. Я же все о тебе знаю, забыл?

- Нет, сэр.

- Знаешь, у меня есть хорошая команда специалистов. Нет только одного. Мозга, который эту команду поведет и сделает все так, чтобы дело прошло без каких-либо эксцессов. Понимаешь?

- Да, - нахмурился Маркус. – Вы хотите, чтобы я помог вам ограбить неизвестных мне людей.

- Именно. Говорил же, что ты умный парень и сразу все поймешь.

- Что вы хотите, эм, позаимствовать?

- Пять сокровищ, уникальных в своем роде. Два из них хранятся в частной коллекции французского мафиози Анри де Латра.

- Мафиози?! – присвистнул Маркус. – Да нам башку снесут, если поймают. А если не снесут, то засадят так глубоко и надолго, что если я и выйду на волю, то буду почтенным столетним старцем с геморроем и язвой.

- Мальчик, - мрачно ответил Алонсо Браун. – У тебя нет выбора. Достань мне то, что я хочу, и можешь валить на все четыре стороны. Откажешься и Пит сейчас же помчится в полицию с папкой, в которой хранятся интересные факты о тебе и твоей подруге. Как думаешь, за сколько времени копы доберутся сюда? Пять или десять минут? Как раз успеешь выкурить сигарету.

- Блядь, - буркнул Маркус. – Могу я поговорить с подругой и обсудить ваши условия?

- Да. Я покину кабинет, а на случай, если ты захочешь сбежать, знай. Во дворе двадцать моих людей, вооруженных смертоносными стволами. Сделаешь шаг и упадешь на землю с тридцатью дырками в одежде. Общайтесь, дорогие. Даю вам пять минут.

- И на том спасибо, сэр.

- Что делать будем? – спросил Маркус Лару, как только Алонсо покинул свой кабинет в сопровождении охранника. – Старый дегенерат, тупорылый макаронник, плешивая обезьяна!

- Как ты его победил! – саркастично ответила Лара. – Ругайся ты уже, как мужчина.

- Нет. Я ругаюсь только в те моменты, когда мое естество исходит на говно, милая. Ты у нас сквернослов, а я джентльмен. Блядь.

- Чего?

- Старик был прав. У нас нет выбора. Откажемся и загремим за решетку так быстро, что я даже бзднуть не успею. Согласимся и подпишем себе смертный приговор. Сомневаюсь, что владельцы вещей, интересных Кровавому Алу, расстанутся с ними добровольно.

- Тут и думать нечего. Соглашаемся.

- Уверена?

- Лучше попытаться выполнить то, что он хочет, чем отправиться на нары. У меня нет желания ебашить тупых лесбиянок в окружной тюрьме. На мою пизду найдутся тысячи похотливых языков, как найдутся и желающие выебать тебя в жопу тридцатисантиметровыми черными хуями.

- Хоть ты и грубишь, но говоришь правду, - задумчиво протянул Маркус. – Старик говорил о какой-то команде. Стало быть, я продумываю все детали, а они выполняют?

- Хуй там. Уверена, что работать будут все. В том числе и ты.

- Скорее всего, ты права, милая. Ладно. У нас нет иного пути. Придется решать проблему по мере возникновения новых проблем.

- Заучка, блядь.

- Какой есть, - хмыкнул Маркус и, набрав в грудь воздуха, громко крикнул. – Мистер Браун. Мы все обсудили.

Несколько минут ничего не происходило, а затем в кабинет вошел хозяин и, смерив Лару внимательным взглядом, уселся в кресло, тяжело вздохнув. В руках Алонсо Браун-старший держал неприметную бухгалтерскую папку, куда обычно складываются зарплатные ведомости и прочие финансовые документы различных фирм. Только сейчас в ней находилось нечто другое. Дерзкое и опасное, как и сам старый бандит.

- Я рад, что вы приняли мое предложение, - сказал старик, раскрывая папку и протягивая ее Маркусу. – Ознакомься. Тебе надлежит выучить каждую блядскую букву из этого талмуда.

- Что это? – заинтересованно спросил мужчина, перелистывая несколько листов, на которых виднелись планы домов и какие-то электронные схемы.

- То, что вам нужно, дорогой. Пит отвезет вас в мой резервный дом, где было решено устроить базу для нашего предприятия. Там вы познакомитесь с командой и моим сыном, который введет вас в курс дела. Он же будет координировать ваши действия, чтобы все прошло так, как мне нужно. От тебя требуется всего ничего, Маркус. Изучи папку, выработай план и достань мне определенные вещи. Сделаешь это и вы свободны.

- Точно? – недоверчиво буркнул Маркус, передавая папку Ларе.

- Слово старого итальянца, дорогой. Верить мне или нет, решай сам.

- Идет, - ответила за всех Лара, пробежав взглядом по бумагам. – Дельце обещает быть затратным в плане подготовки.

- Вы получите все, что вам нужно. Не беспокойся, дорогая. Оружие, техника, машины. Все. Мой сын займется этим.

- Хорошо.

- Тогда с вашего позволения, выметайтесь нахуй из моего кабинета. Лис уже засрал дорогие ткани своими дешевыми сигаретами. Опять уборщице драить все до идеальной чистоты, - ругнулся старик, махнув рукой. – Постарайтесь сделать все так, чтобы я остался доволен.

- Непременно, сэр, - улыбнулся Маркус и, задержавшись в дверях, повернулся в сторону бандита, который слабо кашлянул. – Что-то еще?

- Да. Не пытайся меня наебать, дорогой. Рискнешь, и вся ваша жизнь превратится в отделение Ада, где бесами станут мои палачи. Ступайте, - парочка, переглянувшись, вышла из кабинета. Никто не знал, что у них на уме, но одно можно было сказать твердо. Маркус ушел с головой в работу. В работу, от которой зависела их с Ларой жизнь.

- Пит, как так вышло, что ты меня продал с потрохами старому мафиози-извращенцу? – тихо спросил Маркус, когда машина выехала к месту назначения, покинув резиденцию Алонсо Брауна.

- Иди в жопу, Маркус, - отмахнулся Пит, сурово смотря на дорогу.

- Нет, ты ответь. Раз уж мы вляпались в это говно, то я хотел бы знать, чем ты думал, когда сдал меня Кровавому Алу?

- Я тут не причем, - через несколько мгновений ответил водитель. – Мистер Браун давно на тебя имел виды. Каждый босяк в городе знает, что ты собой представляешь. Огорчает только одно. Ниточек, за которые тебя можно дергать, почти нет. Они или уничтожены, или вовсе не существовали.

- Кто нашел бумажки и принес их Алонсо? Старик говорил, что это был какой-то нигер. Удивительно, не находишь?

- Что?

- Какой-то обсос находит на свалке бумаги, которые позволяют схватить меня за жабры, и тут же несется к Кровавому Алу, чтобы их отдать. Фантастика просто. Кто это был, Пит? Будь ты мужиком, хоть секунду, черт тебя подери!

- Твой старый знакомый. Смити.

- Смити? Овощ?

- Он самый.

- Гнида! Тогда понятно, откуда у него бумажки, - ругнулся Маркус, треснув кулаком по приборной панели.

- Откуда? – спросила Лара, нарушив молчание.

- Смити был курьером. Я по доброте душевной разрешил этому торчку поработать у себя. А он, неприятная личность, как-то удосужился спереть финансовые бумаги. Потом деньги закончились, и он решил выгодно вложиться, показав эти бумаги Алонсо. Удобно, блядь! Говноед!

- Маркус, ты ругаешься?

- Да. Я сейчас эмоционально нестабилен и буквально бурлю от негодования, Лара. Но карма есть.

- Ага, - вставил Пит. – Через неделю Смити залез к боссу в дом, а дальше вы знаете.

- Знаем. Смити превратился в картошку.

- Верно, Маркус. Теперь тебе бы не превратиться в картошку. Босс не любит, когда его обводят вокруг пальца.

- Мы же неплохо сотрудничали, Пит. Какого хрена ты сдал меня Алонсо? – напрямую спросил Маркус. Водитель вздохнул.

- У меня тоже не было выбора. Алонсо узнал, что мы дружим и дружим довольно давно. Он ясно дал понять, что ему нужен ты. Твой мозг, если быть честным. И не думай, что он, блядь, зомби. Мистер Браун любит только одну вещь. Деньги. И чем их больше, тем сильнее его любовь к ним.

- Это понятно.

- Он велел сообщить тебе о ячейке, где хранится небольшая кучка бриллиантов на черный день. Ты повелся, Маркус. Дальнейшее было предсказуемо. Тебя взяли на крючок и поставили перед выбором.

- Жутким выбором, дружище, - кивнул Маркус, уставившись взглядом на дорогу. – Мы через столько прошли, Пит. А ты меня сдал, как сраную дворняжку в приют.

- Прости, Лис. Босс сказал прямо. Если я не сдам тебя, то он бросит меня под пресс.

- С него станется, - пробурчала на заднем сиденье Лара. – Он говорил о какой-то команде. Слышал что-нибудь?

- Ага, - кивнул Пит, сворачивая в сторону большого дома с коваными воротами, на которых темнел вензель Алонсо Брауна. – Босс собрал команду высококлассных специалистов.

- Шантажом?

- Не только. Угрозами, запугиванием, перекупом долгов. Скоро сами с ними познакомитесь, - ответил он. – Кучка конченых отбросов, ебать их в сраку.

- Мало хорошего, - хмыкнул Маркус и отстегнул ремень безопасности, когда машина остановилась. – Лара, ты готова?

- Хули там. Пошли?

- Ага. Узнаем все детали этого дела. Неспокойно мне как-то на душе.

- Аналогично, Лис, - промолвила девушка, выходя из машины. – Аналогично, блядь.

Глава вторая. Мистер Алонсо Браун старший.  ©Гектор Шульц

The Dead Friends – Havana Affair (The Ramones Tribute)
Michale Graves – Crying on Saturday Night (Acoustic)

- Гони, Лара, гони! – проорал Маркус, вылетая из банка и сбив пару удивленных посетителей, спешащих обналичить свои карты.

- Блядь, - мрачно буркнула Лара, заводя машину. – Не можешь ты спокойно все сделать, да?

- Потом почитаешь мне нотации. Погнали, - отмахнулся мужчина, запрыгивая на заднее сиденье красного автомобиля. Спустя пару секунд Мустанг взвизгнул шинами и, подняв в небо небольшое облачко пыли, умчался вперед к еле видневшемуся в утреннем смоге мосту Клируотер.

- Что случилось? – спокойно спросила девушка, посматривая в зеркало заднего вида и наблюдая за напарником, который судорожно пытался открыть плотный пакет из банка.

- Не поверишь, - хмыкнул он в ответ, помогая себе зубами. – Стоило мне получить посылку, как в банк вошел настоящий Джоди Кавальеро.

- И что тебя удивляет? Чипиздик испугался?

- Не называй меня чипиздиком?! – рявкнул Маркус, на секунду оставив злополучный пакет в покое. – Сколько раз тебя просил об этом?

- Много.

- А у тебя аж в заднице свербит, да?

- Да. Ты на вопрос не ответил.

- По моим подсчетам, настоящий Кавальеро должен был отдыхать на Мальдивах еще неделю. Что сподобило его оторвать свою старую жопу от шезлонга, бросить на песок дорогой коктейль и вернуться в этот сраный город?

- Может ему просто надоело целыми днями валяться на пляже?

- Чушь. Ты не видела этого Джоди. Максимум, что он может сделать, если ему надоест такое времяпрепровождение, так это громко пердануть, привлекая внимание своей охраны, чтобы они принесли ему очередную «Маргариту». Черт. Я уже как ты разговариваю.

- Давно пора, - усмехнулась Лара, уверенно обгоняя стандартные «Пежо» и «Кадиллаки».

- Я думаю, ему кто-то сообщил о готовящейся афере, - хмыкнул Маркус, засовывая пакет в дипломат и закуривая сигарету.

- Кто знал о деле?

- Ты, я и, частично, Пит.

- Я не при делах.

- Знаю, милая. В тебе я уверен, а вот хромой мастурбатор явно замешан. Он звонил мне перед тем, как я в банк вошел. Все про дело спрашивал.

- Заедем к нему? – мрачно улыбнулась Лара, крепко сжимая руль.

- Обязательно. Только машину сменим. Нас наверняка уже в розыск объявили. Только бы…

- Что?

- Пит должен был оставить машину под мостом. Если этот урод и там меня подставил, я разрешу тебе выбить ему десять зубов.

- Двенадцать.

- Да хоть все, Лара. Главное из этого дерьма выбраться, - махнул рукой Маркус. – Заезжай в тоннель и ищи серый Форд Мондео.

- Вижу. Рядом с рабочим фургоном, - кивнула девушка, паркуя машину в специальной зоне.

- Тогда пошли.

- Пошли, чипиздик.

На удивление машина была в полном порядке. Пит подсуетился и нашел именно тот транспорт, который мало привлекает внимания. Правда, несмотря на то, что машина выглядела непрезентабельно, а двери со стороны водителя серьезно поржавели, двигатель завелся с полуоборота.

Выждав ради приличия, несколько минут, Лара аккуратно двинулась в сторону выезда из тоннеля. Маркус, сидящий справа от девушки, предпочитал мрачно разглядывать одинаковые стены тоннеля и редкие машины, без стеснения обгоняющие транспорт Пита.

- Ты посмотрел, что в пакете? – тихо спросила Лара, метнув в сторону молчащего Маркуса внимательный взгляд.

- Да. Все в порядке.

- И что там?

- Камешки.

- Камешки?

- Да, Лара. Прекрасные, блестящие камешки, которые могут резать стекло и сердца меркантильных женщин.

- Тогда почему ты не радуешься?

- Нас кто-то сдал, и я лишь чудом не столкнулся нос к носу с Кавальеро и его буйволоподобными охранниками, - фыркнул Маркус, закуривая сигарету. – Придется уйти на дно, милая.

- Не привыкать, - коротко ответила Лара. – Найдем Пита, сломаем ему ебучку и укатим в заслуженный отпуск.

- До него еще дожить надо.

- Не нагнетай.

- Поражает меня твое мышление, Лара, - улыбнулся Маркус, легонько стукая подругу по плечу. – Ничего ты не боишься.

- А чего бояться? Рано или поздно любой получит пизды. Куда важнее этого вовремя избежать.

- Я тебя положительно не узнаю. Давно ты стала философствовать? А как же непременные «блядь, разъебу, уебу, выебу и прочие ебу»?

- Отъебись!

- Не, я серьезно.

- Отъебись, Маркус, пока я тебе не сломала шею. Ты мой друг, но порой аж бесишь.

- Ладно. Обойдемся без насилия. Пока обойдемся. Хвоста за нами нет?

- Чисто. Я бы заметила, - покачала головой Лара, смотря в боковые зеркала.

- Хорошо. Заезжай на склад и избавься от машины.

- Сделаю, - кивнула девушка, останавливаясь в небольшом ангаре, где располагалась их база.

- Потом избавишься, - невнятно хмыкнул Маркус, указывая пальцем на двух мужчин с автоматами, которые застыли по стойке смирно рядом с металлической дверью.

- Блядь!

- Не геройствуй, Лара. Неизвестно, сколько их тут и кто это такие.

- Пидоры!

- В точку, милая. Выходи осторожно и не провоцируй их, - шепнул Маркус, первым покидая машину и обращаясь к двум громилам более громко. – Я могу вам чем-то помочь господа?

- Можешь, - раздался сверху холодный голос. Безжизненный и шуршащий. Маркус удивленно задрал голову, наблюдая за темным силуэтом, который стоял возле панорамного окна. Силуэт махнул рукой и один из бугаев тут же открыл дверь, после чего мотнул стволом в сторону чернеющего проема, приказывая незамедлительно идти туда. Переглянувшись с подругой, Маркус деланно вздохнул и первым ступил в темноту. Лишь Лара, молча и спокойно проследовала за ним, даже не удостоив двух бандитов с оружием внимания. Так подумал бы любой, но Лара уже узнала все, что ее интересовало.

Войдя в свой кабинет, который выполнял и функции обычной спальни, Маркус удивленно замер на месте, рассматривая тощего пожилого мужчину, который стоял к нему спиной. Рядом с дверью находился еще один охранник, внимательно наблюдая за реакцией двух людей и готовый пустить в ход свое смертоносное оружие.

Пожилой повернулся и смерил Маркуса и Лару презрительным взглядом, а затем с облегчением уселся в обшарпанное кресло в уголке, из которого открывался лучший вид на комнату.

- Мы знакомы? – вежливо спросил Маркус, доставая из кармана пиджака пачку сигарет «Зеленое яблоко».

- Пока нет, - прошелестел мужчина безжизненным голосом, изучая ногти на руках. – Ты знаешь, кто я такой?

- Очередной, блядь, мафиози с комплексом власти? – фыркнула Лара, скрестив мускулистые руки на груди. Маркус шикнул на подругу и извинился перед незнакомцем.

- Извините мою спутницу, сэр. Она весьма прямолинейна порой.

- Тебя следует научить хорошим манерам, дорогая, - продолжил мужчина, не обратив на слова Маркуса никакого внимания. – К примеру, с помощью канализационной трубы среднего диаметра, которая здорово отбивает почки, превращая внутренние органы в аналог мясного фарша.

- Вы не представились, - мрачно ответила девушка, ничуть не смутившись угроз. Сколько их уже было в ее жизни, а сколько еще будет.

- У меня много имен, дорогая. Твой пронырливый дружок наверняка обо мне слышал, а иначе я не могу объяснить его дерзкую попытку меня ограбить. Скажем так, Алонсо Браун старший – это я. Банковская ячейка, которую вы выставили, записана на моего сына. Но это мелочи. Я знаком этому городу под другими именами, - мужчина перевел взгляд на Маркуса. – Ты знаешь, кто я такой?

- Нет, сэр. Просветите же меня скорее.

- Не стоит быть таким язвительным. Если ты не заметил, то на выходе стоят мои люди, которые с удовольствием нашпигуют и тебя, и твою подругу свинцом.

- Простите.

- Уже лучше. Повторю вопрос. Ты знаешь, кто я такой? Или мне стоит выбить девке зубы, чтобы заставить твой мозг работать?

- Знаю, - усмехнулся Маркус. – Ал Кровавый.

- Да, так меня называют недруги. А знаешь, почему меня так называют?

- Вы бьете людей молотком по голове.

- Я расшибаю им черепа кувалдой, мальчик! – злобно рявкнул мужчина, поднимая на Маркуса водянистые глаза, в которых не было и грамма доброты. Через несколько мгновений он взял себя в руки и продолжил более спокойно. – Если ты знал, кто я такой, то, какого хуя, ты решил меня ограбить?

- Вы скрываете свое настоящее имя. Пока я вас не увидел, то не знал, кто вы.

- Удобное оправдание, но вот честное ли? – спустя минуту ответил Алонсо Браун старший. – Как ты думаешь, что мне стоит с вами сделать? Разбить головы кувалдой или пожурить пальчиком и отпустить?

- Вы не сделаете ни то, ни другое, - хмыкнула Лара, продолжая мрачно буравить старика суровым взглядом.

- И почему же, дорогая?

- Бизнесмены, типа вас, не тратят время, общаясь с потенциальными покойниками, - ответил за подругу Маркус.

- Ты не так глуп, как меня убеждали, Лис.

- О, вы и погоняло мое знаете?

- Я все о тебе знаю. Аферист, мошенник, вор. Подделка государственных документов, липовые паспорта, отъем денег у честных тружеников, торговля краденым, финансовые пирамиды. Мне продолжать?

- Допустим, вы знаете это и что?

- И то, - мрачно ответил старик, массируя сухие руки. Он на секунду отвлекся и кивнул головорезу у дверей. – Тим, дай мне крем для рук.

- Босс, - охранник, протянув старику тюбик с дорогим кремом, вернулся на пост.

- Незавидна участь пожилого человека, Лис. Кости ноют, кожа шелушится, силы не те, - пояснил бандит, заметив удивленный взгляд Маркуса. – На чем я остановился?

- Вы знаете обо мне все.

- Поправка. О вас. Изгои в школе, мошенники на воле. Стихи просто, - рассмеялся старик, сорвавшись под конец на кашель. – Среди обширного списка твоих достижений, Лис, меня заинтересовало одно дельце. Государственный фонд, пожертвования, чинно и благородно. А потом, в один день, фонд накрылся старой пиздой. Знаешь, которая сплошь поросла пенициллином. Не кривись! Исчезли управляющие, исчезли работники фонда, даже мебель исчезла, включая старые и потрепанные стулья. А еще исчезли деньги. Много денег. Полиция так никого и не нашла в итоге. Какая была шумиха! Только ленивый не говорил об этом фонде.

- А я здесь причем? – картинно удивился Маркус. Старик поцокал языком и махнул рукой охраннику, который тут же сунул в руки босса небольшую черную папку.

- Странно, но один обкуренный нигер нашел часть документов исчезнувшего фонда на городской свалке и принес их мне. Угадай, чьи данные здесь прописаны? Кто был теневым директором этого блядского фонда, Лис? А?

- Я, - смутился мужчина. – Это было очень давно и Лара к этому не имеет отношения.

- Знаю. Но вы же вместе? Одна команда, которая умудрилась ограбить немощного старика. Надеюсь, что пакет из банка все еще у тебя, Маркус? Вот и славно. Камни должны быть целы и если я не досчитаюсь хотя бы одного, то у твоей подруги будет отсутствовать левый глаз. Или правый. Я пока не решил.

- Что вы хотите, мистер Браун? – раздраженно спросил Маркус, поежившись от неприятных мыслей.

- Вы мне должны, Лис. И не только то, что взяли без спросу. Придется отработать.

- А если мы откажемся? Убьете? – усмехнулась Лара, но умолкла, когда безжизненные глаза старика остановились на ней.

- Убить? Нет, что ты, дорогая. Какая мне от этого польза? Я бизнесмен и к тому же, человек искусства. Я ценю смелые идеи, которые в итоге приводят к прибыли. Убивать вас было бы скучно, а вот если эта папка попадет в полицию, то ставлю четвертак, что через пять минут за вами приедут и найдут даже в сраной Мексике, если вы решите сбежать.

- Я выкуплю эту папку, - твердо ответил Маркус, делая шаг вперед. Но мужчине пришлось замереть на месте, когда позади раздался щелчок снятого с предохранителя автомата. – Сколько вы хотите?

- Меньше резких движений, Лис, - посоветовал старик. – Вопрос не в том, сколько я хочу, а чего я хочу.

- И чего вы хотите?

- Воспользоваться твоими умениями, Маркус. Тем, в чем ты наиболее силен.

- Вам нужен мой ум?

- Да. И твои ловкие руки. Достань мне несколько нужных вещей и папка твоя.

- Что это за вещи?

- Узнаешь позже. Пит заедет за вами завтра и привезет на мою виллу. Там и обсудим детали. А пока тебе нужно прийти в себя и обдумать мое предложение, Маркус. Свобода за маленькую услугу старику или три пожизненных в тюрьме строгого режима за гордость? Решай. А сейчас мне пора. Рад был познакомиться.

- Не могу сказать аналогично, мистер Браун, - хмыкнул Маркус, отходя в сторону. Старик задержался возле него и внимательно посмотрел в глаза.

- Не вздумай сбежать, Лис. Стоит тебе или твоей девке выйти за пределы этого ангара, как кино закончится беспросветной темнотой, которую принесет маленькая и очень острая пуля, выпущенная из армейской снайперской винтовки. Жду вас завтра и надеюсь, что твой ум тебя не подведет, - Лара хмуро проводила старика взглядом и, когда он вышел в дверь, устало выдохнула и бухнулась на кровать.

- Что делать будем, Маркус?

- Не знаю, Лара, - покачал тот головой. – Бежать не стоит. У Алонсо везде есть свои люди, а я очень ценю свои мозги и не могу позволить им упасть на грязную землю.

- Кто он вообще такой? Я про него ничего не слышала.

- Ты знаешь Смити?

- Смити?

- Да, это который Смит и Вессон. Любитель старых револьверов и нигер-торчок.

- Ну.

- Смити как-то раз перешел дорогу Алонсо. Причем глупо все сделал. Обкурился травы, закинулся колесами и влез в дом Кровавого.

- Ебанат.

- Дальше – круче, милая. Взял Смити и отлил в миланский рыцарский доспех пятнадцатого века, но этого ему показалось мало, и он отложил кучу в холодильнике.

- В смысле, посрал в холодильник?

- Ага.

- Погоди. А холодильник какой марки?

- А есть разница?

- Есть. К примеру, у большинства холодильников снизу располагаются морозильные камеры.

- Ну?

- В Смити росту от силы метр шестьдесят и чтобы насрать в холодильник, ему надо бы быть выше.

- Или посрать на пол, а потом закинуть все руками в холодильник, - нетерпеливо перебил Маркус. – Какая вообще разница? Короче. Посрал Смити в холодильник и вытер свою жопу собачкой любовницы Алонсо.

- А какая порода у собачки? Сомневаюсь, что он ротвейлером жопу бы вытер.

- Ши-тцу вроде или похожая карликовая хрень. Смити вытер жопу собакой, а потом отправился в комнату Алонсо, распотрошил шкафы и отрубился на кровати.

- Погоди, а залез-то он как в дом? Сомневаюсь, что его не охраняют.

- Нашел путь. По соседству забор меняли, и там дыра была небольшая. Смити в нее и залез. А дальше только чудом на охрану не напоролся.

- Ладно. А дальше?

- Алонсо вернулся домой в три ночи, как обычно. Он любит смотреть итальянские оперетты, а потом ужинает в ресторане «Мон Кальво».

- Ты хорошо осведомлен.

- Ага. Внимательный просто, - улыбнулся Маркус, закуривая сигарету. – И представь картину. Возвращается Алонсо со своей молодой любовницей домой, идет принимать душ, а в комнате, на кровати, лежит обдолбанный нигер в собственном говне и блевотине. Еще и собака дерьмом воняет. Про доспехи молчу. Знаешь, что сделал Алонсо?

- Пристрелил Смити?

- Нет. Он с выдумкой подошел к этому делу. Сначала он заставил нигера отдраить доспех и выкинуть холодильник на свалку. Для этого Смити пришлось тащиться несколько десятков километров по дороге в жару, волоча обосранный холодильник. А весу в холодильнике было много. Там же и продукты лежали. Говорят, что копы даже коридор организовали, чтобы процессу никто не мешал.

- Пиздеж.

- Не. Смити сам рассказывал.

- Так он жив?

- Если можно так выразиться, то жив. Ладно. Дотащил он холодильник до свалки, проблевался несколько раз по пути и чуть не помер, а потом его закинули в багажник лимузина Алонсо и отвезли к его собственному дому.

- И?

- Короче, Алонсо нанял два бульдозера, которые сравняли с землей халупу Смити. Со всеми, блядь, его домочадцами. А самого Смити избил так, что тот превратился в парализованный овощ, который только и может, что разговаривать. И то, с перерывами. Смити, когда рассказывал мне эту историю, несколько раз самопроизвольно обсирался. Я не виню парня, но каким надо быть идиотом, чтобы влезть в дом одного из самых страшных бандитов нашего города?

- Чего ты от торчка хотел? А что он забыл возле дома Алонсо?

- Хотел попроситься на работу. Охранником. Только зря он обдолбался перед этим. Сейчас в каком-то дешевом пансионате коротает время.

- Пиздец, Маркус, - хмыкнула Лара, открывая бутылку пива. – И ты не знал, кому принадлежит эта ебучая ячейка?

- Нет. Мой просчет. Кто же знал, что Алонсо Браун – Кровавый Ал? Эти мафиози любят шифроваться, что хрен догадаешься, как их зовут. Да и чувство самосохранения почему-то промолчало, когда Пит говорил мне об этом деле. Нас поймали, милая, как двух глупых кур. Понятно, что просто так Алонсо хуй бы нас заставил на него работать. Пришлось бы платить и прочее. А тут мы ему теперь обязаны. Если откажемся – загремим в тюрягу, где у Алонсо есть кучи потных жирных зеков, охочих до упругой плоти ближнего. А если согласимся, то сможем немного пожить.

- Не радужные перспективы, Маркус.

- Знаю, милая. Будем по мере развития ситуации тогда что-то решать. Ждем утра и узнаем, что от нас нужно Кровавому Алу. Не зря он устроил этот запугивательный спектакль.

- Ладно, - пожала плечами девушка. – Я в душ. От меня воняет, как от злоебучего наркомана. Про тебя умолчу. Сам знаешь.

- Это не вонь, милая. Это страх, - задумчиво ответил Маркус, провожая подругу взглядом. – Но и в страхе порой живет надежда.