dekapolsev

76 лет назад – 15-го апреля 1944 года – скончался командующий Первым Украинским фронтом генерал Ватутин, как раз накануне православной Пасхи (она в том году пришлась на 16-е апреля), в ранее взятом его войсками городе Киеве.

Обычно обстоятельства этой смерти излагают так: «… генерал был смертельно ранен бендеровцами и, несмотря на лечение, скончался… ».

На самом деле, ранение Ватутина не было смертельным, об этом прямо сказал в своих воспоминаниях его бывший заместитель по Первому Украинскому фронту, затем хозяин Украины (а потом и всего СССР) Никита Сергеевич Хрущёв:

«… Не помню точно числа, когда перед весной мне сообщили, что ранен Николай Федорович Ватутин. Меня это очень огорчило, хотя и сказали сначала, что жизни его рана не угрожает. Ранен он был в ногу... Прошло какое-то время, и сообщили, что Ватутин вагоном едет в Киев. Я встретил его. Он чувствовал себя, как любой раненый, и был уверен, что вскоре вернется к делу. Ему, кажется, предлагали лечиться в Москве, но он решил остаться в Киеве, потому что здесь был ближе к фронту и мог не прекращать своей деятельности командующего войсками. Приехали врачи, в том числе Бурденко, крупнейший хирург. Большего и лучшего желать в те времена не приходилось. Бурденко, осмотрев Ватутина, сказал мне: «Ничего страшного, его рана не опасна, мы его, видимо, сумеем поставить на ноги, и он приступит к исполнению прежних обязанностей». После ранения Ватутина, командование войсками Первого Украинского фронта принял Жуков. Сначала он командовал временно, пока не выздоровеет Ватутин…».

Итак, по свидетельству Хрущёва, который ссылается на профессора Бурденко (Главного хирурга Красной Армии, имя которого сейчас носит Центральный военный госпиталь в Москве), ранение было не опасным. Согласно медицинскому заключению: «… сквозное пулевое ранение со входным отверстием в правой ягодичной области, косым переломом кости и выходом пули на наружно-передней поверхности бедра…».

Первую помощь сразу после ранения (которое было получено вечером 29-го февраля 1944 года, в ходе перестрелки в селе Милятин Ровенской области) Ватутину оказали в ближайшей медсанчасти врачи танковой бригады. Спустя сутки в госпитале 13-й армии (г. Ровно) провели операцию по первичной хирургической обработке раны и на ногу наложили глухую марлевую повязку. Есть информация, что упомянутые «сутки» были потеряны потому, что маршал Жуков потребовал от Ватутина сначала сдать своему заместителю текущие дела, а потом уже идти на больничный.

После этой операции, Ватутина отправили на санитарном поезде из Ровно в Москву через Киев, но в Киеве его «перехватил» Хрущёв. При этом Хрущёв отправил Сталину следующую телеграмму:

«… Москва. Товарищу Сталину И.В. Сегодня тов. Ватутин прибыл поездом в Киев. Я был у него в вагоне. Температура 38, самочувствие у него, по его личному заявлению, плохое. Ухудшилось оно при переезде из Ровно в Киев. В связи с этим он не хотел бы ехать сейчас в Москву, а остаться в Киеве и выждать, пока наступит улучшение. Я говорил с врачами … которые сопровождают тов. Ватутина. Все они единодушно заявляют, ранение у тов. Ватутина серьезное, но для жизни не опасное. По поводу временного оставления тов. Ватутина в Киеве они заявили, что на это нужно пойти и удовлетворить просьбу больного. В Киеве они обещают создать такие условия для лечения, какие имеются в Москве. Так как тов. Ватутину передали, что есть Ваш приказ доставить его для лечения в Москву, то в связи с состоянием здоровья он просит Вас временно для лечения ему остаться в Киеве. Со своей стороны я считаю целесообразным оставить тов. Ватутина в Киеве. Мы ему здесь создадим все условия для лечения. Прошу Вашего согласия на оставление тов. Ватутина для лечения в гор. Киеве. Н.Хрущев. 6. 3. 44.»

В этой телеграмме Хрущёв ещё раз утверждает, что ранение для жизни не опасное, и обставляет дело так, что Ватутин якобы сам захотел лечиться в Киеве, а не в Москве. При этом не сохранилось каких-либо документов, написанных самим Ватутиным (по поводу обстоятельств получения ранения и всех последующих событий).

Сталин согласился на лечение Ватутина в Киеве, под личную ответственность Хрущёва, более не настаивая на доставке Ватутина в Москву.

Далее Ватутин лечился (если можно это так назвать) в Киеве, но не в Центральном военном госпитале на Подоле, а в особняке Хрущёва на нынешней улице Липской, напротив отеля «Киев».

На ногу наложили гипс: ведь, как уже сказано выше, само по себе огнестрельное сквозное ранение было не опасным, а вот перелом бедренной кости – это тогда представлялось серьёзной проблемой, без гипса никак.

В период лечения Ватутина навещали жена и дочь; последняя потом утверждала в интервью следующее: Ватутин жаловался на странные ощущения в ране, дискомфорт и чувство присутствия постороннего тела. Врачи в ответ успокаивали: ничего страшного, надо потерпеть. Когда боли стали невыносимыми и Ватутин всё время кричал, его жена потребовала снять гипс. Сняли – а там уже ползают опарыши толщиною в палец. Оказывается, идёт заражение, газовая гангрена.

С 23-го марта, у Ватутина (до этого чувствовавшего себя всё лучше и бодрее), поднялась температура и начало резко ухудшаться самочувствие. Хрущёв рассказывает об этом следующим образом:

«… Лечение командующего шло довольно успешно … Он чувствовал себя хорошо, уверенно выздоравливал, уже начал заниматься делами и был даже назначен день, когда он сможет официально приступить к исполнению прежних обязанностей и вернуться во фронтовой штаб. Но вот как-то он говорит мне: «Что-то температура у меня поднялась, и я плохо себя чувствую». … Решили, что это – рецидив малярии. Через день-два процесс стал нарастать. Тогда врачи сказали: «Это не малярия, это — более серьезное явление, возникло заражение раны». Это всех встревожило. Заражение раны — нагноение, гангрена, ампутация конечности или смерть. Надо было срочно лечить…».

Засуетились, забегали все именитые врачи СССР, второй раз прилетел из Москвы Бурденко (никогда ранее никто не слышал, чтобы этот интеллигентнейший человек так матерился, вопрошая – как такое могло произойти). Экстренные и кардинальные медицинские мероприятия, включая ампутацию ноги (проведена 5-го апреля) уже не могли спасти пациента. Рана ведь была в верхней части бедра, где имеется много мышечной массы, и при допущенном развитии воспалительного процесса до определенной критической грани — спасти больного практически невозможно, поскольку отделять зараженную ткань уже неоткуда: пополам человека не разрежешь.

Очевидно, что причиной подобного развития «лечения» послужило использование так называемой мази Вишневского. Некоторые авторы используют термин «медицинский геноцид», комментируя тот факт, что эту мазь в советских военных госпиталях наносили на все раны, сразу же, при первичной очистке и обработке раны. Поэтому часто ранения советских солдат заканчивались гангреной, и это слово хорошо известно каждому, кому доводилось знакомиться с художественной литературой о Великой Отечественной войне, начиная с «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого (ранее она входила в школьную программу по литературе).

Мазь Вишневского состоит из трёх частей: берёзового дёгтя, ксероформа и касторового масла. Березовый дёготь – это герметик. Ксероформ — это химическое вещество с некоторым дезинфицирующим действием. Касторовое масло — это масло с раздражающим влиянием на живую ткань, вследствие чего применяется в основном как слабительное. Главное действие мази Вишневского, вследствие наличия дёгтя и касторового масла – согревающее, предотвращающее доступ кислорода к ране, типа компресса, и, следовательно, способствующее возникновению воспаления и, в частности, анаэробного воспаления.

Мазь Вишневского по-настоящему эффективна для лечения таких явлений, как фурункулы. Фурункул — это гнойник, находящийся внутри кожи. Он надёжно ограничен толщей кожи от подкожной клетчатки, и поэтому фурункулы — это всегда местные, внутрикожные гнойники, которые никогда не переходят в распространяющиеся гнойные флегмоны. При фурункулах можно применять согревающие мази, так как ввиду анатомического расположения фурункула внутри кожи нет риска распространения гнойного процесса. Применение мази Вишневского при фурункулах даёт согревающий эффект и так называемый эффект «созревания», то есть быстрого нагнаивания фурункула. А поскольку фурункул быстрее нагнаивается, то он быстрее и выгнаивается, то есть совсем проходит, так как фурункул никогда не переходит в распространённый гнойный процесс.

Совсем другое дело – огнестрельные раны, которые не изолированы от остального организма. Мазь Вишневского перекрывает доступ кислорода к ране и способствует возникновению анаэробной инфекции. А для раны самое главное — это дыхание; жирные же мази перекрывают ранам кислород, эффективно выключая клеточное дыхание. Если наложить мазь Вишневского на загрязнённую огнестрельную рану, то это будет гарантией гангрены, поскольку масляная основа мази лишает рану кислорода и обеспечивает наилучшие условия для развития анаэробной, бескислородной, гангренной инфекции.

Для обработки ран, гораздо эффективнее использовать простейшие дезинфицирующие препараты, вроде всем известной «марганцовки». Для сравнения, у «наших англо-американских партнеров» случаев гангрены и в помине не было, и это слово не встречается в американских военных мемуарах. Секрет простой — американцы никогда не лечили раны согревающими мазями типа мази Вишневского. Они вообще никогда не пользовались никакими мазями — только хирургическая обработка, очистка, промывание раны антисептиком, широкое иссечение мёртвых тканей, антибиотики и всё. В американской военно-полевой медицине гнойные осложнения чрезвычайно редки, и никогда не были проблемой.

Ниже приведен рассказ офицера-танкиста, из 4-й танковой армии Первого Украинского фронта, получившего аналогичное ранение во время сражений в районе Волочиск – Чёрный Остров (в ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции), практически одновременно с Ватутиным. Из этого рассказа мы можем увидеть и сравнить, можно ли было спасти Ватутина от «смертельной бендеровской пули»:

«… я получил ранение. Тяжелое. В левое бедро. Сильное кровотечение... Капитан Порамошкин наложил повязки, шину и отнес в бригадную санчасть. В санчасти со мной ничего не делали. С первой машиной отправили в с. Оринино, где размещался медсанбат. Врачи меня знали. После осмотра сказали: «Довоевался! Ампутация». Я в резких тонах ответил: «Нет». «На операционном посмотрим, — ответили мне, — нога сильно отекла. Много крови пошло в мышцы. Кость задета, но не перебита. Большая вероятность развития газовой гангрены». … После того как очнулся от наркоза, рассказали, что чистили долго. Разрезы делали слоями. Рана оказалась с наружной стороны бедра 20 см, а с внутренней 16. В первый день сделали три перевязки. В слоеную рану закладывали и меняли прокладки, густо смоченные марганцовкой. Мне объяснили, это для того, чтобы не допустить анаэробной инфекции (микробы, развивающиеся без доступа кислорода). Если они появятся, то газовая гангрена, ампутация или смерть. Бедренная кость задета, но не перебита. Поврежден седалищный нерв…

В медсанбате я пролежал до тех пор, пока не наступила у врачей уверенность, что воспалительного процесса нет и меня можно эвакуировать.

Доехали до Шепетовки. Стояли очень долго. Узнал, что в Шепетовке расположен наш армейский госпиталь. Решил добраться туда, а не ехать дальше. Причина: мне нужны частые перевязки. В условиях теплушечного эшелона и такого медобслуживания (медсестра была одна на два вагона, врачи были в пассажирском вагоне в середине поезда) перевязки были практически невозможны. Уговорил медсестру и начальника эшелона отдать мне карточку раненого, и помочь с транспортом. Они пошли на этот шаг потому, что не были уверены, довезут меня или нет. Добрались до госпиталя. Встретили нормально. Сразу в перевязочную. Хирург капитан медицинской службы Беридзе очень ругался в период перевязки. Говорил, что какой идиот с такой раной решил отправить эшелоном из теплушек. Опять частые перевязки. Через две недели отобрали костыли и дали палочку. Для меня это было очень нелегко. Лечение шло нормально. На одной из перевязок врач завел разговор, откуда я, где учился и прочее. Разговор велся в первую очередь с целью отвлечь меня от процесса перевязки. Перевязка все же была болезненной процедурой. Раны были обширные и рубцевались медленно. Перевязки делались часто. Обрабатывали, чтоб не загноилось. Я рассказал, кто я, откуда, где учился, как пришлось исполнять обязанности старшего врача полка. После этого разговора отношение ко мне было истинно товарищеским. Врач Беридзе, который при первой встрече ругался, сказал, что он поставит меня на ноги. Мне трижды переливали кровь. … Раны постепенно заживали. Рана на внутренней части бедра закрылась. … Попросил выписать. Пролежал в госпитале три месяца. Я вернулся в полк с палочкой. Долечивался у себя в полку…».

А генерал Ватутин скончался в 1 час 30 минут, 15-го апреля – в день, когда вверенные ему войска Первого Украинского фронта победно завершили штурм Тернополя – последнего населенного пункта в ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции, разработанной Ватутиным и стартовавшей через трое суток после его ранения.

«… Смерть есть смерть. Ее прихода

Все мы ждем по старине.

А в какое время года

Легче гибнуть на войне?

Летом солнце греет жарко,

И вступает в полный цвет

Все кругом. И жизни жалко

До зарезу. Летом — нет.

В осень смерть под стать картине,

В сон идет природа вся.

Но в грязи, в окопной глине

Вдруг загнуться? Нет, друзья...

А зимой — земля, как камень,

На два метра глубиной,

Привалит тебя комками —

Нет уж, ну ее — зимой.

А весной, весной... Да где там,

Лучше скажем наперед:

Если жалко гибнуть летом,

Если осенью — не мёд,

Если в зиму дрожь берёт,

То весной, друзья, от этой

Подлой штуки — душу рвёт…».

76 лет назад – 15-го апреля 1944 года – завершился 40-дневный штурм города Тернополя советскими войсками, с результатом «военная победа». Следуя известному правилу, что «города берутся к праздникам», войска Первого Украинского фронта овладели Тернополем на Пасху (которая в том году пришлась на 15 апреля), и в тот же день в Киевском госпитале скончался командующий этим фронтом генерал Ватутин.

Областной центр Тернополь занимает первое место по длительности его непрерывной обороны немцами, среди городов Украины, опережая Черкассы (штурмовались ровно месяц советскими войсками) и даже Харьков (штурмовался обеими сторонами шесть раз, но в каждом случае менее месяца).

В ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции войск Первого Украинского фронта, Тернополь оказался в полосе наступления 60-й общевойсковой армии генерала Черняховского; главная нагрузка боёв за Тернополь легла на 15-й стрелковый корпус этой армии, которым командовал генерал Людников (герой обороны Сталинграда, где его дивизия в течение 100 суток удерживала завод «Баррикады», вернее – прибрежный участок размером 700 х 400 метров, называемый «Остров Людникова»). По результатам Битвы за Тернополь, оба пошли на повышение в должности, и уже в следующей операции («Багратион») Людников командовал армией (39-й), а Черняховский – фронтом (Третьим Белорусским).

Рассказывая о Битве за Тернополь, большинство авторов сетует на «отсутствие у советских войск опыта боевых действий в городских условиях» (это у Людникова-то), хотя на самом деле 60-я армия генерала Черняховского имела более чем богатый опыт городских сражений за Воронеж. Рекордная длительность боёв за Тернополь объясняется в первую очередь тем, что хорошо укреплённый город (с большим количеством старых зданий, где стены имели толщину полтора метра) с самого начала попытались взять малыми силами и при недостаточном количестве артиллерии и боеприпасов.

Впервые 60-я армия подошла к Тернополю 8-го марта и сразу начала его штурм. В течение трёх дней (первый штурм) наступающим сопутствовал успех и продвижение, пусть и медленное, но с 11 марта противник подтянул подкрепления и выбил из города советские части. Затем было ещё несколько попыток штурма, давших лишь ограниченный результат. С 21 по 24 марта была успешно проведена операция на окружение Тернополя – с этого времени город был заблокирован, а немецкому гарнизону снабжение сбрасывалось на парашютах. Попытки противника деблокировать окруженный гарнизон ударами танковых соединений снаружи, были успешно отражены советской артиллерией на внешнем кольце оцепления.

С 31-го марта советские войска наконец прорвали рубеж обороны вокруг Тернополя и, подтянув крупные силы артиллерии, начали успешно (пусть и медленно) с боями продвигаться вглубь городской застройки. Примерно с 4-7-го апреля штурм несколько приостановился, в связи с пересменкой и перегруппировкой воинских частей.

Тем временем, с 12-го апреля немцы снова организовали масштабный танковый удар «снаружи», пытаясь деблокировать тернопольский гарнизон. Подробнее об этом сражении будет рассказано отдельно, главное – это послужило причиной того, что советское командование отдало приказ на генеральный штурм города, который должен был завершиться только полной военной победой. В таком случае «наружный» удар немцев становился бессмысленным, что и произошло.

Несколькими днями ранее, из-за неудачных (мягко говоря) решений и.о. командующего Первым Украинским фронтом маршала Жукова (который временно заменял раненого генерала Ватутина), немецкая 1-я танковая армия успешно прорвалась из так называемого Каменец-Подольского «котла», выйдя из окружения в районе Бучача (в 50 километрах южнее Тернополя).

Если бы теперь ещё и допустить деблокирование Тернопольского гарнизона, то Жукову (имей он понятие об офицерской чести) оставалось только застрелиться, ну или расстрелять Черняховского с Людниковым (что было бы более ожидаемо от него). Поэтому, отдав приказ на начало деблокирующей операции по «спасению» тернопольского гарнизона, немецкое командование тем самым обрекло этот гарнизон на очень быстрое уничтожение и «любой ценой».

Начавшись 13-го апреля в 15:00, генеральный штурм непрерывно продолжался больше суток. 14-го апреля в 12:00, советская 302-я стрелковая дивизия прошла центр города и вышла на западные окраины, а в 16:00 другая дивизия, 336-я, завершила очистку последних зданий в западных кварталах. Последние немецкие защитники Тернополя (их оставалось 1500 чел, включая несколько десятков военнослужащих из украинской дивизии СС «Галиция»), под колоссальным давлением покинули свои позиции в городских развалинах, и в ночь с 13 на 14 апреля прорвались по остаткам дамбы Львовского шоссе через Тернопольское озеро, оказавшись на другом берегу реки Серет – в селе Загребелье (ныне это микрорайон «Дружба» в черте города Тернополя). Их отход прикрывали последние три САУ и 200 смертников, которые на следующий день все погибли в бою с советской 302-й дивизией.

В Тернополе остались только брошенные немцами раненые, лежавшие в подземной галерее монастыря (сейчас здесь находится здание Государственного архива Тернопольской области).

Вот как это описывал известный писатель, в те дни – фронтовой корреспондент Константин Симонов:

«Ходим по огромным темным подземным галереям Доминиканского монастыря. Сыро. Мрачно. Гнетущий запах трупов, гниющего тела. Заходим в похожую на тоннель метро длинную подземную галерею. Узкий проход. С двух сторон в три этажа нары. На них вповалку раненые. В других подвалах они тоже есть, но здесь их больше – несколько сот человек. Со сводов на шинели капает какая-то черная жидкость. К нарам прилеплено несколько свечек. Иду вдоль нар, все время тычась плечами в ноги. Мертвые лежат между живыми. Встречаю ксендза-поляка, который во время осады прятался тут в подвалах, а сейчас обходит умирающих. Проходим с ним по одной из галерей. Показывает мне на железную дверь, говорит, что там помещение, куда складывали безнадежных. Влезаю в комнату. Свечу фонарем. Весь пол завален мертвецами. Уже поворачиваюсь, чтобы выйти, как вдруг из угла подвала хрип: «Вассер... вассер...» (воды, воды)».

Сам К.Симонов оказался в эти дни в Тернополе совсем не случайно. Дело в том, что весь так называемый свободный мир, включая и «наших англо-американских партнеров», считал незаконной аннексию Западной Украины, которую Советский Союз произвёл в самом начале Второй Мировой войны в соответствии с «пактом Молотова-Риббентропа» от 23-го августа 1939 года (сейчас, правда, на эту дату приходится День украинского флага). Соответственно, «партнёры» на своих картах продолжали рисовать границы между СССР и Польшей по линии на 1-е сентября 1939 года, т.е. Тернополь (как и более западные Львов и Ивано-Франковск) считался территорией Польши, незаконно аннексированной Советским Союзом. Поэтому, взятие Тернополя советскими войсками в 1944 году рассматривалось как уже вторжение в Польшу, а значит – и в тогдашний Евросоюз (до этого СССР всего лишь освобождал свою довоенную территорию). Вот почему весь цивилизованный мир, запасшись попкорном, неотрывно следил за ходом боевых действий в районе Тернополя, и сюда съехалось огромное количество иностранных журналистов, освещавших ход событий в западных СМИ. Соответственно, прибыли и советские журналисты, и Симонов – один из них, много оставивший записей о Тернополе.

Прорвавшись в Загребелье, немцы заняли круговую оборону. Это село было сильной оборонительной позицией, поскольку, находясь на западном берегу реки Серет, южная часть Загребелья доминирует над окружающей местностью и обеспечивает круговой обзор на 6 километров. С самого начала битвы за Тернополь, Загребелье рассматривалось немцами как плацдарм для возможного отхода за пределы города, поэтому его обороняла наиболее боеспособная из частей тернопольского гарнизона – батальон спецназа «Демба», и здесь же базировалась немецкая дальнобойная артиллерия. Все здания были приспособлены для обороны, все колокольни – для размещения артиллерийских корректировщиков.

Но всё же, перейдя из толстостенных каменных зданий центра Тернополя в Загребелье, немецкий гарнизон оказался фактически беззащитным перед нашим главным калибром, и жить им оставалось день-два – это понимали все без исключения.

Для создания артиллерийского пояса вокруг Загребелья, обе приданные 60-й армии артиллерийские дивизии прорыва были переброшены на внешнее кольцо окружения. В частности, 17-я артиллерийская дивизия прорыва, поддерживая атаки 322-й, 148-й и 107-й стрелковых дивизий, заняла позиции от с. Богдановка до с. Козлов, а 1-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва – от с. Козлов до с. Денисов и с. Теофиловка (она поддерживала атаки 135-й и 340-й стрелковых дивизий).

Мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин, в эти дни был офицером-корректировщиком при упомянутой 17-й артиллерийской дивизии прорыва под командованием генерала Волкенштейна – лучшей на Первом Украинском фронте (так потом утверждал в своих мемуарах командовавший этим фронтом маршал Конев).

До этого, советские войска уже вели штурм Загребелья, начиная с 28-го марта, частями 117-й гвардейской стрелковой дивизии, последовательно занимая квартал за кварталом силами штурмовых групп. Тактика была следующей: штурмовая группа подбиралась к очагу сопротивления противника на расстояние 70-80 метров. В сумерках к нему выкапывалась траншея (называемая «усы»), которая заканчивалась на расстоянии броска гранаты от позиций противника. С началом штурма здания, тот из солдат, что лучше всех метал гранаты, по этой траншее подбирался поближе к немецкой обороне, прикрываемый огнём всей группы, и забрасывал немцев гранатами. После этого штурмовая группа врывалась в здание, очищала его от противника и сразу готовилась к обороне, поскольку в большинстве случаев немцы начинали попытки отбить здание отчаянными контратаками.

15-го апреля, хотя немецкая оборона в Загребелье резко усилилась, вобрав в себя остатки тернопольского гарнизона, их положение стало абсолютно безнадёжным. В этот день, к давно уже штурмовавшей Загребелье 117-й гвардейской стрелковой дивизии, присоединилась 336-я, а также остатки 14-й гвардейской танковой бригады из состава 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса (5 танков Т-34), часть сил 52-й танковой бригады 6-го танкового корпуса (из 3-й гвардейской танковой армии), передислоцировавшейся в район с.Почапинцы (10 танков Т-34), и батарея СУ-152 (4 машины). Весь день Загребелье подвергалось постоянным ударам советской артиллерии и авиации. Участок, контролируемый немцами, сократился до 1 километра в диаметре. Командир немецкого гарнизона Тернополя, генерал Нейндорф – погиб (15-го апреля, похоронен в Загребелье), принявший командование его заместитель генерал Шонфельд – погиб (16-го апреля в ходе попытки прорыва).

В 22 часа, на совещании оставшихся в живых немецких офицеров было принято решение прорываться из Загребелья двумя группами по 700 человек в разные стороны: на северо-запад в район с. Козлов и на юго-восток навстречу танкистам (наносившим в это время внешний деблокирующий удар). В 2 часа ночи (на 16-е апреля) обе группы пошли на прорыв.

В ходе попытки прорыва, почти все они были уничтожены – вырваться смогли только 57 человек (в том числе двое – из состава дивизии СС «Галиция»). В частности, южная группа, прорывавшаяся навстречу эсэсовским танкистам, вышла к с. Почапинцы, когда те танкисты как раз уже догорали в своих танках. Окруженцы нарвались прямо на штаб советской 53-й танковой бригады, рядом с которым располагалась в резерве рота тяжёлых танков. В результате скоротечного боя, измученная группа прорывавшихся из окружения была рассеяна, все офицеры убиты, а солдаты в количестве 300 чел. сдались в плен, и лишь 37 человек сумели добежать до позиций немецких танковых частей в с. Великий Ходачков.

17-го апреля ещё 5 немецких солдат, прорвавшись из окружения, достигли позиций немецкой 357-й пехотной дивизии севернее с.Козлов, а 18-го апреля – последние двое, они-то и сообщили о полной гибели тернопольского гарнизона.

Боевые действия в самом Тернополе и Загребелье завершились 15-го апреля. Город был полностью разрушен, из-за этого органы советской власти и местного самоуправления Тернопольской области временно (несколько послевоенных лет) размещались в соседнем райцентре Чертков.

В 1990-м году по решению Тернопольского горсовета были демонтированы памятники советским воинам, установленные в 60-х годах, включая обелиск Победы (стоявший на ул. Русской) и танк на пьедестале (на улице Мазепы).

Мой дед, офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин, принимавший непосредственное участие в описанных выше событиях, в эти же дни был принят в члены Коммунистической партии Советского Союза, что являлось тогда высоким признанием боевых заслуг. Интересно, что произошло это именно в тех краях, где ещё десятилетиями после войны, на предложение вступить в КПСС, местные часто отвечали: «спасибо, в СС я уже был».

Воинским частям и соединениям, отличившимся в боях за Тернополь, было присвоено почётное наименование «Тарнопольских» (так раньше этот город назывался, через «а»). Вечером 15-го апреля, в честь освобождения Тернополя, в Москве был дан торжественный салют второй категории, в соответствии с этим приказом Сталина:

«Маршалу Советского Союза Жукову

Войска 1-го Украинского фронта после упорных уличных боев полностью овладели областным центром Украины городом Тарнополь – крупным железнодорожным узлом и сильным опорным пунктом обороны немцев на львовском направлении.

В боях за овладение Тарнополем отличились войска генерал-полковника Курочкина, генерал-лейтенанта Людникова, … артиллеристы генерал-майора артиллерии Фролова, генерал-майора артиллерии Волкенштейна, … танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Полубоярова, …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение Тарнополя, представить к присвоению наименования “Тарнопольских” и к награждению орденами.

Сегодня, 15 апреля, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Тарнополь, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Тарнополя.

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!

Смерть немецким захватчикам!

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

15 апреля 1944 года, № 109»

На фото к статье: «Штурм Тернополя» - картина художника В.В.Макарова (холст, масло).

«… Сказкой стали мы,

Песней стали мы,

Были мы, как Правда, прямы.

Жили мы не зря:

Были, как заря,

В небе

Победные огни!»

76 лет назад – 13-го апреля 1944 года – советские войска освободили Евпаторию – лучший (по моему мнению) из курортов Крыма. Это произошло на пятый день Крымской наступательной операции.

Данная операция началась 8-го апреля, штурмом главной полосы немецкой обороны на Перекопе и Сиваше, силами Четвёртого Украинского фронта под командованием генерала Толбухина. На Перекопе оборона противника была прорвана в первый же день – 8-го апреля, на Сиваше – 11 апреля.

Вторую полосу обороны противника на перекопском направлении, где наступала 2-я гвардейская армия генерала Захарова, составляли так называемые Ишуньские позиции, центром которых было село Ишунь (в 20-ти километрах южнее Армянска, на развилке дорог Армянск – Симферополь и Армянск – Джанкой). Здесь, кроме густо построенных немецких долговременных огневых точек и минных полей большой площади, дальнейшее продвижение затрудняли два перешейка: каждый метр их был пристрелян противником. В течение двух дней войска 2-й гвардейской армии были задержаны на этом рубеже.

Однако с 11-го апреля, в связи с успешным прорывом обороны противника в полосе наступления соседней, 51-й армии на Сивашском плацдарме, и угрозой выхода частей этой армии в тыл Ишуньским позициям, противник начал постепенный отход, и в ночь на 12-е апреля войска 2-й гвардейской армии заняли Ишуньские укрепления и вышли к третьей полосе обороны противника – реке Чатырлык.

Сама река Чатырлык, шириной в несколько метров, не глубокая, хотя и с обрывистыми в отдельных местах берегами, не являлась значительным препятствием. Но немцы создали на ее южном берегу сильно укрепленную оборонительную позицию, вырыли траншеи, окопы, противотанковый ров, заминировали броды и мосты.

Советским разведчикам удалось обнаружить брод, и под покровом тумана группа бойцов форсировала реку и зашла в тыл к противнику. Одновременно во фронтальную атаку пошли основные силы 3-й гвардейской стрелковой дивизии, при поддержке бронетехники. В течение нескольких часов сопротивление противника на последней полосе обороны было сломлено.

Отступая на Симферополь и далее на Севастополь, немцы оставляли заслоны, разрушали и минировали дороги. С целью их преследования, в составе обеих армий создавались мобильные отряды. Хотя прорыв перекопских позиций противника был в целом успешным, но перед Армянском бронетехника 2-й гвардейской общевойсковой армии напоролась на минное поле, из-за чего потеряла 65% своего состава. Поэтому для взятия Евпатории (находившейся в стороне от оси главного удара армии), был создан сводный мобильный отряд достаточно пёстрого состава, куда вошли:

- 1 (один) «обычный» танк Т-34,

- 10 тяжёлых танков КВ-85 (экспериментальные машины, переходная модель: с ходовой частью от устаревших «КВ-1» и башней от новых «ИС-1», с пушкой калибром 85-мм; их было изготовлено всего 148 штук),

- рота огнемётных танков (8 машин) «ТО-34» из состава 512-го отдельного огнемётно-танкового батальона. Внешне это обычные танки, но вместо курсового пулемёта у них установлен огнемёт, извергающий струю пламени на 70 метров (а при использовании спецсмесей – и на 130). Один из этих танков до сих пор стоит на постаменте в парке Победы в Симферополе.

Этот сводный отряд (танки плюс пехота 24-й гвардейской стрелковой дивизии на грузовиках и бронетранспортёрах) выдвинулся на Евпаторию через Новосёловское, т.е. напрямую (а не через Саки, как ездят сейчас). Возглавил этот отряд подполковник Пузанов.

Второй мобильный отряд, также для действий в направлении Евпатории (два батальона из 3-й гвардейской дивизии, усиленных самоходной артиллерией), возглавил капитан Стребунов.

Третий отряд (из состава 87-й гвардейской стрелковой дивизии) действовал западнее – в направлении на Ак-Мечеть (ныне Черноморское), на северной оконечности мыса Тарканхут.

Оба наступавших на Евпаторию отряда, периодически взаимодействуя друг с другом, быстро продвигались к побережью, сбивая с дорог заслоны противника и преодолевая минные поля. Темп наступления был исключительно высок.

Тем временем, в тыл евпаторийской группировке противника был высажен морской десант: группа пехотинцев на лодках выдвинулась из района Скадовска Николаевской области, через Керкинитский залив (отделяющий западное побережье Крыма от материка). Глубина этого залива – от 10 до 20 метров, а большинство бойцов не умели плавать, потому командование рассадило «морской» десант таким образом, чтобы в каждой лодке был хотя бы один опытный пловец. Но всё обошлось: десант благополучно преодолел Керкинитский залив и высадился западнее Евпатории – в тыл оборонявшемуся здесь противнику.

12-го апреля мобильные отряды вышли на дальние подступы к Евпатории и завязали сражение.

Часть немецких подразделений, принявших решение отходить из Евпатории в сторону Симферополя, с боем прорвалась вдоль берега на соседний город Саки. В это время отступающая через Евпаторию с Тарканхутского полуострова 9-я румынская кавалерийская дивизия разрозненными группами сдавалась в плен, но были и такие, что пытались с боем пробиться к Евпаторийскому морскому порту и попытаться эвакуироваться морем. Отряду капитана Стребунова за ночь (с 12 на 13 апреля) пришлось восемь раз вступать в бой с такими группами. Тогда как более громоздкий и обладающий мощными средствами отряд подполковника Пузанова действовал как таран, сбивая немецкие заслоны.

В ночь на 13 апреля оба отряда вплотную подошли к Евпатории, продвинувшись за день до 65 км.

Командир одного из отрядов, капитан Стребунов, выслал в город две разведгруппы. Первая из них вела разведку Евпатории от конечной железнодорожной станции до озера Мойнаки. Войти в Евпаторию она должна была в районе Грязелечебницы (ныне там остановка трамвая, курсирующего мимо озера Мойнаки). Вторая группа получила задание вести разведку севернее озера Сасык на Новую Владимировку и Саки.

Основные же силы отряда вели бой с отступающими с севера и запада частями немцев в 10 км от Евпатории. Прикрывая свои отходящие колонны, противник остановил продвижение советских отрядов перед узлом дорог в районе каменоломни.

В 5 часов 12 минут утра советская разведка достигла Евпатории. В городе метались немецкие солдаты из карательных подразделений, минируя и разрушая здания и инфраструктуру. В седьмом часу утра главные силы отряда капитана Стребунова, после боя на подступах к Евпатории, вошли в город.

Первый батальон наступал со стороны элеватора, имея впереди зенитно-пулеметную установку. Одна рота перекрыла Симферопольское шоссе, остальные устремились к центру города. В это время солдаты второго батальона, силами одной роты прорвались к центру, а две другие роты устремились соответственно к санаторию «Чайка» и Евпаторийскому Маяку. Часть сил выходила на северо-западные окраины, чтобы перекрыть дороги и не допустить прорыва противника, отходящего со стороны Тарканхута.

В бою за порт, откуда проводилась эвакуация морем, противник фанатично сопротивлялся, устремляясь к спасительным причалам и отчаянно пытаясь сбросить советских солдат в море.

Здесь, в пехотном строю, пришлось идти в атаку даже минометчикам и артиллеристам, связистам и саперам, пытаясь в рукопашной схватке не пропустить противника в порт. Подробнее о технических особенностях немецкой эвакуации из Крыма, рассказано ниже по тексту.

Подразделения второго батальона (из отряда капитана Стребунова), совместно с танками из отряда подполковника Пузанова, овладели железнодорожным вокзалом. В этом районе противник крупными силами пехоты предпринимал отчаянные усилия пробиться вдоль железной дороги на восток (к Сакам), но подошедшие советские огнемётные танки охладили этот наступательный порыв. А противотанковая советская батарея, прикрывая выходы из Евпатории на север и восток, встречала плотным огнем колонну немецкой бронетехники, пробивающуюся на Саки по шоссе.

К полудню 13-го апреля, окраин Евпатории достигли основные силы 3-й гвардейской стрелковой дивизии (5-й и 9-й полки), следовавшие вдогонку за мобильным отрядом. Сопротивление противника в городе было сломлено. В полдень на Театральной площади состоялся митинг в честь освобождения, а в 15 часов Евпаторию посетил командующий Четвёртым Украинским фронтом генерал Толбухин и представитель Верховного Главнокомандующего маршал Василевский.

«Генералу армии Толбухину

Войска 4-го Украинского фронта, продолжая успешное наступление, сегодня, 13 апреля, в результате смелого удара танковых соединений и пехоты овладели городом и портом на Черном море Евпатория – важным опорным пунктом обороны немцев на западном побережье Крыма.

В боях за овладение Евпаторией отличились войска генерал-лейтенанта Захарова, генерал-лейтенанта Чанчибадзе, генерал-майора Цалякова, подполковника Пузанова; …

В ознаменование одержанной победы наиболее отличившиеся в боях соединения и части представить к присвоению наименования “Евпаторийских” и к награждению орденами.

Сегодня, 13 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 4-го Украинского фронта, освободившим город Евпатория, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Евпатории.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

13 апреля 1944 года, № 107»

Не сбавляя темпа, танкисты с пехотой на броне, выдвинулись из освобожденной Евпатории на Саки; в 13 часов они уже завязали сражение с противником в районе химзавода. Бой за овладение Саками длился с полудня до 20-ти часов вечера, и завершился военной победой советских войск.

В целом, за сутки боев и преследования противника на пути от Чатарлыка к Евпатории и затем к Сакам, подразделения 3-й и 24-й гвардейских стрелковых дивизий из состава 2-й гвардейской армии, овладели 42-мя населенными пунктами. В соответствии с процитированным выше приказом Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина, этим двум дивизиям, а также 512-му отдельному огнеметно-танковому батальону, артиллерийским и инженерным частям присвоено почетное наименование «Евпаторийских».

Похожим образом развивались события в полосе наступавшей параллельно 51-й армии. После взятия Джанкоя, в её составе был сформирован мобильный отряд на основе 19-го танкового корпуса (две танковые бригады и одна мотострелковая), отдельной 6-й гвардейской танковой бригады, 52-го мотоциклетного полка, артиллерийских и инженерных частей. Следуя за передовыми отрядами, обе армии Четвертого Украинского фронта (2-я гвардейская и 51-я) на главном направлении удара, с 12-го апреля начали прорыв последнего рубежа немецкой обороны перед Симферополем (по линии Саки – Сарабуз (ныне Гвардейское) – Зуя – и далее по дороге Симферополь – Керчь), и уже 13-го апреля овладели Симферополем:

«Генералу армии Толбухину

Войска 4-го Украинского фронта, развивая наступление, сегодня, 13 апреля, в результате стремительной атаки танковых соединений и пехоты овладели столицей Крыма городом Симферополь – основным опорным пунктом обороны противника, прикрывающим пути к портам южного побережья Крымского полуострова.

В боях за овладение городом Симферополь отличились войска генерал-лейтенанта Крейзера, …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение Симферополя, представить к присвоению наименования “Симферопольских” и к награждению орденами.

Сегодня, 13 апреля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 4-го Украинского фронта, овладевшим городом Симферополь, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Симферополя.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

13 апреля 1944 года, № 108»

Потеряв путь отступления на Севастополь из восточных районов Крыма через Симферополь, немцы пытались отходить другой дорогой – вдоль Южного берега Крыма, через Алушту и Ялту на Севастополь. Но 15-го апреля советские войска, ударом со стороны Симферополя, взяли Алушту, и у немцев остался только один путь – эвакуация по морю, с причалов на Южном берегу.

При этом использовались быстроходные десантные баржи, подобные известным пассажирским судам типа «Ракета» / «Комета» / «Метеор». Учитывая малое количество посадочных мест, немцы не продавали билеты своим союзникам – румынам, и те зачастую открывали огонь им вслед, прежде чем оказаться в советском плену. Наша авиация пыталась помешать эвакуации войск противника, но эти баржи, являясь слишком малоразмерными и быстроходными целями, были неуязвимы для ударов с воздуха. А с моря им в те дни почти ничего не угрожало.

Обычно указывается, что «освобождению Крыма, а также Одессы, содействовал Черноморский флот». Это не совсем верно, если не сказать – «неверно в принципе». Как известно, Флот состоит из пяти родов войск: надводных и подводных сил, морской авиации, береговой обороны и морской пехоты. Так вот, в данный период принимали участие в боевых действиях только последние четыре из них, т.е. морская авиация и морская пехота, личный состав частей береговой обороны и несколько подводных лодок. Что же касается главных – надводных сил флота, то из их состава в боевых действиях участвовали только торпедные катера, сторожевые и тому подобные малотоннажные суда. Большие боевые корабли Черноморского флота в этих операциях участия не принимали, оставаясь на своих базах в Новороссийске, Поти, Туапсе.

Это было связано с трагическим случаем, когда полностью погиб отряд кораблей, в составе лидера «Харьков» и двух эсминцев (под «лидером» понимается так называемый супер-эсминец, близкий к лёгкому крейсеру, корабль с усиленным артиллерийским вооружением, пробивающий дорогу для обычных эсминцев). Этот отряд 6-го октября 1943 года выдвинулся со стороны Новороссийска на обстрел занятой немцами Ялты, но после частичного выполнения задания был атакован немецкой авиацией и уничтожен в течение дня. Хотя на войне бывают потери, но дикость этого случая заключалась в том, что отряд (особенно лидер «Харьков») имел новейшую систему ПВО, и находился в зоне действия советских истребителей прикрытия – однако получилось так, как получилось. Взбешенный Сталин в тот же день издал директиву о том, что теперь ни один корабль не может выйти в море, кроме как по его личному указанию.

Весной 1944 года такого указания не поступило: было сказано, что операция имеет статус сухопутной, и изгнание немцев из Крыма не стоит того, чтобы потерять хотя бы один корабль (а его бы обязательно потеряли, и вряд бы только один). Поэтому корабли Черноморского Флота в эти дни оставались на своих базах.

Развивая наступление, советские войска к 16 апреля со всех сухопутных направлений вышли к Севастополю. Попытка взять город с ходу потерпела неудачу, и началась подготовка к его полноценному штурму ...

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:e8791c8bd8222564cc526557b960b7ffd5e9d969d9eaa6e58ad5138a21c1565d&source=constructorLink

75 лет назад – 13 апреля 1945 года – столица Австрии город Вена был освобождён от немецко-фашистских захватчиков, силами Третьего Украинского фронта под командованием маршала Толбухина.

Места эти для нас, можно сказать, родные. В предыдущих публикациях я показывал, что Болгария и Венгрия были частью России Средних Веков, о чём свидетельствует их упоминание в титуле русского царя и изображение в составе Большого герба Российской Империи. Точно так же как позднее надписи «პროლეტარებო ყველა ქვეყნისა, შეერთდით!» или «Kõigi maade proletaarlased, ühinege!» на Гербе СССР («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на грузинском и эстонском языках соответственно) говорили всего лишь о том, что Грузия и Эстония входят в состав СССР.

Австрийскую же ленточку с этим нелепым девизом, мы в 1945 к нашему гербу лепить уже не стали, как и остальные освобождённые нами европейские страны, поскольку поменялась геральдическая концепция. А вот в древние времена, Австрия у нас на гербе красовалась в лучшем виде, наряду с той же Болгарией, Венгрией и многими другими странами (которых мы касаться уже не будем). Поскольку современные историки-фальсификаторы это тщательно скрывают, то начать придётся издалека.

Вот есть там, на гербе России времён Ивана Грозного, «Великое княжество Пермское». Любой ответит – конечно, знаю! АО «Пермские моторы», и всё такое прочее. Да только вот в реалиях тогдашней России такого населенного пункта не существовало. А был посёлок Егошиха, ну никак не тянувший на одно из 12-ти Великих княжеств с древнего Герба России. Как сообщает Википедия (статья «Пермь»):

«… согласно переписи 1678 года, в деревне Егошиха насчитывалось уже семь дворов и проживало 28 душ мужского пола…»,

А владела этим местом талантливая семья Строгановых. И далее сообщает Википедия: «… В 1720 году по приказу Петра I капитан-поручик артиллерии Василий Никитич Татищев, управляющий Уральскими казёнными заводами, известный русский историк и географ, отправился в Сибирскую губернию для постройки заводов по выплавке меди и серебра. Он выбрал для постройки медеплавильного завода место около деревни Егошихи, отличавшееся наличием медной руды и удобным расположением для вывоза продукции…».

Соответственно, «Днём основания Перми считается официальная дата начала строительства Егошихинского медеплавильного завода — 4 мая 1723 года». Но и это была ещё не Пермь, а по-прежнему Егошиха, но уже немного осталось:

«… Императрица Всероссийская Екатерина II, носившая титул «княгини Пермской» [моё примечание: доставшийся ей по наследству от до-романовских царей России], 16 ноября 1780 года подписала именной указ о создании на основе Егошихинского завода губернского города, «наименовав оный „Пермь“».

Приехали. То есть, столетиями титул русских царей включал слова «… великий князь Пермский …», и то же самое было прорисовано на нашем древнем Государственном Гербе – но только в 1780 году Марта Шмуль, известная электорату под именем Екатерина Вторая, своим волевым решением постановила: с этой минуты бывшая Егошиха и есть «та самая Пермь». А дальше вы знаете: город стал стремительно развиваться, и всё такое. Я сам, лет 15 назад, участвовал в сделке по покупке у них генераторов на 2,5…6,0 МВт, больше никто в СССР не делает такие.

Но встаёт один вопрос – где же тогда находилось реальное древнее «Великое княжество Пермское», нарисованное на до-романовском Российском Гербе?

Тут без помощи Википедии опять не обойтись. Читаем (всё там же, в статье «Пермь»):

«Слово «Пермь» … его происхождение является предметом научных дискуссий. Основные версии происхождения топонима следующие:

1) от упоминавшейся в скандинавских сагах страны Биармии — эту версию предложил в 1730 году Ф. И. фон Страленберг, она была принята, в частности В. Н. Татищевым, М. В. Ломоносовым и Н. М. Карамзиным; в ней отождествляются «Пермь Великая» и упоминаемая в скандинавских сагах Биармия: «Вторая пристань была в Биармии или в Великой Перми при городе Чердыне» и «в Европе суть Великая Пермиа, которую древность Биармаланд называет, и прежде превеликую часть земли в себе заключала». Гипотеза Пермь = Биармия преобладала в исторических исследованиях вплоть до начала XIX века;

2) от фин. perämаа, вепс. perämaa «задняя земля». По мнению современных финно-угроведов, к этому слову восходят и др.-рус. Перемь, Перьмь, и др.-сканд. Bjarmaland, которые изначально обозначали некую прибалтийско-финскую территорию на побережье Белого моря. По мере древнерусской колонизации топоним Пермь сдвигался на восток и был перенесён на предков коми-зырян (Пермь Вычегодская), а затем и коми-пермяков (Пермь Великая)».

Кстати, там же написано (хотя сейчас мы уже не об этом), что «…до XVIII века топоним «Пермь» использовался для обозначения определённых территорий (Пермь Великая, Пермь Вычегодская), а также некоторых населённых пунктов (например, у С. Герберштейна сказано, что существует «Великая и обширная область Пермия» и «в ней есть город того же имени»)».

Учитывая, что нынешний город Пермь возник в 1780 году путём переименования деревни Егошихи, то средневековый историк Гербенштейн, под «городом того же имени», явно имеет в виду не его. Первое, что приходит в голову – это город Парма в северной Италии, в 200 километрах от нынешней границы с Австрией, и в 60 километрах южнее реки Анжи (Эчи), которая является исторической границей распространения немецкого языка, упоминаемой в запрещённом после 1945 года гимне Германии «Дойчланд юбер аллес»:

«На земле всего превыше

Лишь Германия одна,

Вся от Мемеля к Маасу,

С Бельта к Эчи сплочена»

(здесь Эч и есть река Анжи, Мемель – это нынешняя Клайпеда, а Бельт – Балтийское море).

Но это мы забежали вперёд, а в данном случае гораздо важнее то, что учёные (не современные, конечно) проводили параллель между «Пермью» и «Биармией» (Bjarmaland) – «некоей прибалтийско-финской территорией».

Под это описание оптимально подходит, например, древняя Германия: как я уже рассказывал ранее, те же Клайпеда или Калининград, или Курляндия – это всё в чистом виде древние германские места в Прибалтике. И трудно не заметить сходство между реальной Германией и «некоей упоминаемой в скандинавских сагах» прибалтийской Бьярмой: само название «Германия» писалось в средние века еще и так: JERMANIE. Поэтому B-JARMA, то есть Бьярма, и JERMAN, то есть Германия, вполне могут быть вариантами названия одной и то же страны в разных языках.

Что мы вообще знаем из оригинальных летописей о Бьярме и о Перми Великой, которая заведомо не имеет никакого отношения к нынешней Перми?

В русских летописях много говорится о «Пермской земле». Сообщается, что это – мощное в военном отношении государство, очень богатое. В то же время, исследователь Е.А.Мельникова резюмирует: "… Бьярмия – богатая страна, жители которой имеют огромное количество серебра и драгоценных украшений. Однако викингам не всегда удается захватить добычу, так как бьярмы воинственны и способны отразить нападения". Серебро на территории Европы добывалось в Германии и соседней с ней Чехии.

Считается, что «Пермскую Землю удалось окончательно присоединить и подчинить Руси только в XV веке». Что действительно странно, если речь идёт о деревне Егошиха, расположенной в малонаселенных глухих местах между Волгой и Уралом.

Далее, согласно русским летописям, Пермская земля находилась рядом с Югрой, то есть, как показано в предыдущих публикациях, Венгрией. А именно:

«… Новгородцы, совершая через Пермскую землю военно-торговые походы в Югорскую землю... принудили пермь (в смысле народ, население Перми) к уплате дани. С 13 века Пермская земля постоянно упоминается в числе новгородских волостей. Новгородские "мужи" собирали дань с помощью сотников и старост из верхушки местного населения; продолжали существовать и местные князья, сохранявшие известную долю самостоятельности ... христианизация края, проведенная епископом Стефаном Пермским (в 1383... основал Пермскую епархию)»…

И далее. «В 1434 Новгород вынужден был уступить в пользу Москвы часть своих доходов с Пермской земли... В 1472 к Москве была присоединена... Пермь Великая... Местные князья были низведены на положение слуг великого князя».

Итак, оказывается, Пермская земля имела своих князей, бывших до XV века фактически независимыми, а затем прогнувшимися под Москву. Имела своего епископа.

Ещё один интересный момент содержится в рассказе Карамзина:

"… Монголы более и более распространяли свои завоевания, и чрез … Болгарию дошли до самой Перми, откуда многие жители, ими утесненные, бежали в Норвегию… ». Каждый, кому доводилось видеть карту, знает, что из современной Перми проще убежать в США, чем в Норвегию. Если же Великая Пермь – это Бьярма – она же Германия, то для убегания из Германии в Норвегию и Швецию достаточно переплыть проливы Каттегат или Скагеррак (ширина 60-120 км).

Ну а что касается упомянутого выше Святого Стефана (основателя и первого епископа Пермской епархии), то в центре Вены высится огромный собор Святого Стефана, возведенный, как считается в XII-XV веках. "Он является одним из важнейших кафедральных соборов центральной Европы" (на фото к статье). Высота его каменной башни составляет 133 метра, и 137 метров вместе с имперским орлом, который сегодня венчает шпиль собора.

Так вот, до 1686 года на шпиле венского собора Святого Стефана красовался не имперский орёл, а мусульманский полумесяц. Это свидетельствовало о том, что Вена, как бы это помягче сказать, не принадлежала сама себе.

А нам ведь сегодня рассказывают о провальных попытках Оттоманской империи покорить не принадлежащую им Австрию. Несмотря на все усилия, «турки», якобы, так и не смогли захватить Вену. Ни в XVI веке, когда в 1529 году ее осадил султан Сулейман Великолепный, ни в XVII веке, когда в 1683 году «турки» во второй раз появились под стенами города. Таким образом, по официальной версии – Вена никогда не подчинялась и уж тем более не принадлежала «туркам».

Она просто возила им деньги. В чёрном чемодане, как сейчас возят в столицу некоторые прокуроры из провинций.

Более того, история с заменой исламского полумесяца имперским орлом на шпиле собора Святого Стефана хорошо известна. Этому событию посвящена специальная экспозиция в Историческом музее города Вены. Известны и имена мастеров, осуществивших непростую операцию – снятие полумесяца и водружение вместо него орла с крестом на огромной высоте шпиля. Это сделал в 1685-1686 годах мастер Николай Решитько с двумя сыновьями Яковом и Лукой. Обо всем этом рассказывают три старые гравюры, сегодня выставленные на всеобщее обозрение в музее города Вены, на первом этаже. Здесь же можно увидеть и сам полумесяц (я поместил его изображение в верхнем углу на фото к статье).

Освободившись в ходе тотальной Гражданской войны Семнадцатого века от иностранной оккупации, и сразу же сняв ненавистный им полумесяц, благодарные жители Вены выгравировали на нем непристойный жест – кукиш (на фото отмечен синей стрелкой), и написали рядом с ним "Haec Solymanne Memoria tua. A.1529", то есть: «Это (кукиш), Сулейман, на память тебе о 1529 годе». В таком виде полумесяц и выставлен сегодня в Историческом Музее города Вены.

Там не только полумесяц. Узор на крыше собора Святого Стефана является сарацинским, то есть мусульманским: "кирпичный узор кровли воспроизводит узор сарацинского ковра" (это тоже видно на фото к статье). А если вы еще раз внимательно посмотрите на фото, то увидите: кроме главного шпиля, у собора есть две башни (на главном входе). Они снабжены почти у самого верха круговым балконом, в точности, как это до сих пор делается в минаретах мусульманской мечети. С такого балкона муэдзин призывает правоверных к молитве.

Не ограничиваясь изображением кукиша на демонтированном полумесяце, через некоторое время австрийцы нарисовали картину: "Кайзер Леопольд I как победитель турок". Если вы найдёте её в интернете, то будете удивлены, до какой же степени поверженный «турок» похож на запорожского казака – словно атаман с полотен Репнина. Не только причёской (чубом-оселедцем), конечно, но главное именно оселедец. В точности как византийский литератор Лев Диакон оставил описание внешности князя Святослава, воевавшего против греков на Дунае: «Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос – признак знатности рода».

Тема победы над «турками» громко звучит и в монументе, установленном снаружи собора Святого Стефана, у входа в катакомбы. Сегодня памятник именуют капистральной церковной кафедрой XI века со скульптурной экспозицией 1738 года. Считается, что в 1738 году "Францисканцы украсили кафедру скульптурной композицией, символизирующей апофеоз святого из их ордена, погибшего в 1456 году в битве с турками". Хотя погиб святой, однако скульпторы изобразили у его ног поверженного «»турка, и опять, с чубом-оселедцем. Будете в Вене – обязательно посмотрите, заодно поинтересуйтесь – у каких народов ещё было принято носить подобные причёски, кроме как у нас на Запорожской Сечи.

Мне, например, при поисках в гугле первым попался такой удивительный текст:

«…На гербах городов Центральной Европы имеется множество поверженных их жителями врагов, чей внешний вид повторяет облик запорожцев – висячие усы и стриженая голова с оселедцем. Тем не менее, достоверно известно, что это не казаки, а турецкие янычары …»

Откуда, б…дь, «известно»? А то, что янычары – это и есть якобы бывшие наши, тебе известно? Ну так почитай Википедию: «… Янычарская пехота была создана турецким султаном Мурадом I в 1365 году. Комплектовалось новое войско из юношей-христиан 8-16 лет от роду. … Набор детей в янычары … был одной из повинностей христианского населения империи…. В янычары изначально набирали исключительно христианских детей по разнарядке…».

Не менее хорошо известно, что Османская империя в скобочках называется и («Оттоманская») – а вот это уже максимально близко к слову «Атаман». Мы говорим об Империи Атаманов, с чубами и висячими усами. И каждый, кому доводилось видеть купюру в 5 гривен, знает: командир запорожцев Богдан Хмельницкий фотографировался в мусульманском головном уборе – чалме.

Австрия – это на ихнем языке Остеррайх, дословно: Восточная Империя.

Восточная Империя – это мы с вами. Австрия – филиал Восточной Империи, вынесенный вперёд.

И естественно, что Австрия (под именем Великого Княжества Пермского) была на нашем гербе, и в титуле наших царей.

Вот почему бойцы Третьего Украинского фронта, спустя столетия после чубатых «оттоманов» с висячими усами, заходили в Вену с генетически обусловленным ощущением того, что просто забирают обратно свою собственную землю.

«… вижу Вену и Варшаву,

Будапешт и Бухарест –

это русская держава,

сколько в ней любимых мест!

вижу пагоды в Шри-Ланке,

и Корею, и Китай.

где б ни ехал я на танке –

всюду мой родимый край!»

Взяв Будапешт, сломив сопротивление врага на озере Балатон, они продолжили наступление к Вене – своей последней цели в той войне. В Москве этот путь отмечали салютами:

«Командующему войсками 3-го Украинского фронта

Маршалу Советского Союза Толбухину

Войска 3-го Украинского фронта, продолжая наступление, сегодня, 1 апреля, овладели городом Шопрон – крупным железнодорожным узлом и важным опорным пунктом обороны немцев на подступах к Вене.

…

Сегодня, 1 апреля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Шопрон, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

1 апреля 1945 года, № 324»,

«Командующему войсками 3-го Украинского фронта

Маршалу Советского Союза Толбухину

Войска 3-го Украинского фронта в результате стремительного наступления танковых соединений и пехоты овладели на территории Австрии промышленным городом и крупным железнодорожным узлом Винер-Нойштадт и городами Эйзенштадт, Неункирхен, Глоггнитц – важными опорными пунктами обороны немцев на подступах к Вене.

…

Сегодня, 3 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим названными городами, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

3 апреля 1945 года, № 328».

И, наконец (этот салют будет повторён в Москве завтра, 13 апреля 2020 года, пусть и в усеченном формате):

«Командующему войсками 3-го Украинского фронта

Маршалу Советского Союза Толбухину

Войска 3-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Украинского фронта после упорных уличных боев сегодня, 13 апреля, овладели столицей Австрии городом Вена – стратегически важным узлом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Германии.

В ходе боев за подступы к Вене и за город Вену с 16 марта по 13 апреля войска фронта разгромили одиннадцать танковых дивизий немцев, в том числе 6-ю танковую армию СС, взяли в плен более 130.000 солдат и офицеров противника, уничтожили и захватили 1345 танков и самоходных орудий, 2250 полевых орудий и много другого военного имущества.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом Вена, представить к присвоению наименования “Венских” и к награждению орденами.

Сегодня, 13 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Вена, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

13 апреля 1945 года, № 334»

А ещё через пару дней, прозвучал последний за эту войну салют в честь войск маршала Толбухина, и на этом Вторая Мировая война для Третьего Украинского фронта закончилась – взятием города Санкт-Пельтен в 50 километрах западнее Вены:

«Командующему войсками 3-го Украинского фронта

Маршалу Советского Союза Толбухину

Войска 3-го Украинского фронта, продолжая наступление, сегодня, 15 апреля, овладели на территории Австрии городом Санкт-Пельтен – важным узлом дорог и сильным опорным пунктом обороны немцев на реке Трайзен.

…

Сегодня, 15 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Санкт-Пельтен, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

15 апреля 1945 года, № 336».

Таким образом, к 15 апреля наши войска в Австрии вышли к оговоренной точке встречи с англо-американцами. Но нашим союзникам досюда оставалось ещё, как до Киева раком. Они подтянутся только в мае.

Зато в 1956 году, едва придя к власти, Никита Хрущёв вывел советские войска из Вены и из Австрии. Они остались в Германии (ГДР, Восточный Берлин), тогда как Австрию он полностью отдал американцами. А платить нам деньги Австрия перестала ещё раньше – в 1954-м, сразу после смерти Сталина.

На фото к статье: собор Святого Стефана в Вене, и снятый с него в 1686 году исламский полумесяц с неприличным рисунком.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:87cb5fbdc89cc20dcd71872705ddde7bd6dca6a8e08303d4e6d94f6a8f445c9f&source=constructorLink

75 лет назад – 13 апреля 1945 года – наши англо-американские партнёры освободили от немецко-фашистских захватчиков город Веймар (Тюрингия, ГДР), в 80 километрах западнее Лейпцига, а от Лейпцига им оставалось ещё 50 км до места встречи с наступавшими с востока войсками Первого Украинского фронта. Недалеко от Веймара в то время находился трудовой лагерь «Бухенвальд» («Буковый лес»), который чаще называют «концентрационным лагерем», иногда даже «лагерем смерти / уничтожения».

Однако сайт Википедия утверждает, что официально Бухенвальд не имел статуса лагеря смерти, хотя при этом всё равно пытается навесить термин «лагерь уничтожения». А в остальном, это была мечта рабовладельцев, ныне называемых «талантливыми предпринимателями» - бесплатная биржа труда. Такая смысловая конструкция содержится в процитированном ниже абзаце из Википедии:

«Бухенвальд — один из крупнейших концентрационных лагерей на территории Германии, ... Несмотря на то, что официально Бухенвальд не имел статуса «лагеря смерти», уже с лета 1937 года там начали уничтожать людей. С июля 1937 по апрель 1945 года в лагере было заключено около 250 000 человек. Бухенвальд имел 138 концлагерей-филиалов. Заключённых эксплуатировали и владельцы крупных промышленных фирм, чьи предприятия были расположены в районе Бухенвальда. В концлагерях Бухенвальд, Заксенхаузен, Нойенгамме, Равенсбрюк были созданы оружейные фабрики. Особенно много заключённых погибло в филиале Бухенвальда — Дора-Миттельбау, где в подземных цехах изготовлялись «Фау-1» и «Фау-2». Лагерь был освобождён 13 апреля 1945 американской армией. Количество жертв лагеря оценивается примерно в 56 000 узников».

Откуда же это противоречие? Был он лагерем смерти или не был? Дело в том, что сначала, сразу после освобождения и в первые десятилетия после войны, все думали что был.

На основании чего думали? Наши предприимчивые американские союзники, надо отдать им должное, по полной программе раскрыли тему – каким ужасным преступлениям нацистов они положили конец 75 лет назад. Были написаны сотни книг, статей, сняты фильмы – по всему миру, на сотнях языков. Именно день восстания узников Бухенвальда – 11 апреля 1945 года (за 2 дня до его освобождения американцами) ныне отмечается во всём мире как день узников всех концлагерей.

Не остались в стороне и наши, так сказать, деятели культуры, ни строчки не посвятившие Красной Армии, освободившей НАСТОЯЩИЕ лагеря смерти (пояснение ниже по тексту), либо же те их произведения малоизвестны – не сравнить с «Бухенвальдским набатом», который написал Александр Соколов (немножечко, конечно, таки Исаак Соколов), и исполнял великий Муслим Магомаев. К данной статье прилагается ссылка на этот видеоклип, где хорошо показан построенный после войны мемориал в Бухенвальде.

Поначалу, Бухенвальд не выбивался из общего мрачного ряда. В 1945 году на Нюрнбергском трибунале, главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс высказал следующее утверждение:

«… Массовое убийство с применением газовых камер и печей имело место в Освенциме, Дахау, Треблинке, Бухенвальде, Маутхаузене, Майданеке и Ораниенбурге … ».

О газовых камерах (для массового уничтожения людей) в Бухенвальде говорилось в документе, который предоставило на Нюрнбергский трибунал французское правительство:

«… Все было продумано до мелочей. В 1944 даже удлинили железнодорожную ветку, чтобы доставлять депортированных прямо к газовым камерам. В некоторых из них имелся подвижный пол, с помощью которого трупы сразу попадали в печи …».

Ниже, в конце данной статьи, приводятся достаточно длинные фрагменты воспоминаний очевидцев – чего и как делалось в Бухенвальде, для массового уничтожения людей в газовых камерах и крематориях. И все так думали.

Но… По иронии судьбы, именно в 1960 году, сразу после создания великого произведения советского искусства «Бухенвальдский набат», где звучат слова «… сотни тысяч заживо сожженных…» (не совпадающие с данными Википедии, процитированном выше), всё это было официально опровергнуто.

Есть в Германии такое государственное учреждение – «Институт современной истории». Он является, в частности, главным разработчиком теории Холокоста, и единственным лицом, уполномоченным делать юридически значимые, экспертные заявления по данной проблеме. Если они завтра скажут, что в пламени Холокоста погиб миллиард евреев, или не погибло ни одного, то в мире не существует организации, имеющей полномочия подтвердить либо опровергнуть их заявление.

Так вот, 19 августа 1960 года Мартин Бросат, бывший сотрудник, а потом директор этого Института современной истории, сообщил газете «Цайт» в кратком письме следующую информацию:

«Евреи и другие заключенные не истреблялись газом ни в Дахау, ни в Берген Бельзене, ни в Бухенвальде /.../ Массовое уничтожение евреев газом началось в 1941-42 гг. и происходило исключительно в отдельных местах, специально для этого выбранных и оснащенных соответствующим техническим оборудованием, прежде всего – на оккупированной польской территории (и никогда в Рейхе): Освенциме-Биркенау, Собиборе на Буге, Треблинке, Хелмно и Белзеце».

Здесь под «Рейхом» понимается довоенная территория Германии, где находятся наиболее раскрученные, освобожденные американцами, лагеря – Бухенвальд и Дахау. С 1960 года их официально перестали считать «лагерями смерти / уничтожения». Этот мрачный статус закрепился за шестью лагерями на территории Польши, из них 5 перечислены в письме выше: Освенцим, Собибор, Треблинка, Хелмно и Белзец, а шестой – это Майданек возле Люблина, практически на нынешней украинско-польской границе. Все шесть освобождены Красной Армией, но американцы успели до 1960 года максимально распиарить именно Дахау и Бухенвальд.

Хотя в ряде случаев даже они (в отличие от наших поэтов, певцов, композиторов, режиссеров) отдавали должное, вот например в известном американском сериале "Братья по оружию", в 9-й серии, есть эмоционально сложный момент с освобождением концлагеря, и у американских солдат происходит следующий диалог:

«- Похоже на то, что русские нашли лагерь еще хуже этого.

- Хуже?!

- Да, судя по всему. В десять раз больше».

В остальном же Бухенвальд был трудовым лагерем, как совершенно правильно пишет та же Википедия в процитированной выше статье.

Он был одним из первых – вот это точно. Ещё после знаменитой «Хрустальной ночи», в 1938 году, когда польский еврей Гершель Грюншпан убил в Париже немецкого дипломата, по всей Германии прошли эксцессы, во время которых было осквернено много синагог, разграблены и сожжены еврейские магазины, убито от 36 до 91 евреев и многие ранены. В Германии и в Австрии было арестовано 31,5 тысячи евреев, которых разместили в четырех лагерях: Заксенхаузене, Бухенвальде, Дахау и Маутхаузене. Правда, большинство из них вскоре вышло на свободу, но в дальнейшем эти лагеря постоянно пополнялись теми, кого у нас назвали бы «политические заключённые»: бизнес не может стоять.

Бенедикт Каутский, австрийский еврей и социалист, сидевший в 1938-45 гг. в Дахау, Бухенвальде, Освенциме и снова в Бухенвальде, писал в своей книге «Дьявол и проклятый»:

«… Для обычного заключенного жизненно важным было то, кто заправлял в лагере: политические или уголовники. В таких лагерях, как Бухенвальд или Дахау, политические из числа лагерных функционеров ловко, по мере возможности, распределяли даваемую СС работу, подавляли в зародыше некоторые планы СС, саботировали путем пассивного сопротивления их результаты. В других же лагерях, где правили уголовники, например, в Освенциме и Маутхаузене, царила коррупция и узников обманывали в еде, одежде и пр., кроме того, одни очень жестоко издевались над другими …».

Впрочем, политические заключённые тоже иногда были не ангелы, по сравнению с уголовниками. Сидевший в Бухенвальде Поль Рассинье описывает террор коммунистов-беспредельщиков в Бухенвальде, их безжалостное обращение с инакомыслящими и отнятие у них продовольственных посылок, что для многих было равносильно смертному приговору:

«… Участь заключенного во многом напоминало лотерею: кто заправлял в лагере – «зеленые» или «красные»? Был ли лагерь построен или нет, и узникам нужно было самим его строить в страшных санитарных условиях, вкалывая до посинения? Был ли начальник грубиян-взяточник, как Карл Кох в Бухенвальде, или относительно приличный человек, как сменивший его Пистер? В принципе, лишь начальник лагеря мог назначать наказания: запретить переписку, послать работать в воскресенье, заключить в ШИЗО, сократить пайку, подвергнуть наказанию палками (максимум – 25 ударов), хотя в последнем случае обычно требовалась санкция Берлина. Однако зачастую все эти правила были простой бумажкой. Всякое дело зависит от исполнителя, а служить в концлагеря шли, конечно, не сливки общества. С проштрафившимися порой поступали весьма сурово. Борьбой с коррупцией и жестокостями в лагерях занимался судья-эсэсовец Конрад Морген из Управления имперской безопасности, который некоторым из виновных [сотрудникам лагерной администрации] вынес смертный приговор. Герман Флорштедт, печально знаменитый комендант Майданека, был повешен в присутствии заключенных. За взятки и убийства был расстрелян и бухенвальдский комендант Кох…».

После первых четырёх вышеупомянутых, новые трудовые лагеря для заключённых росли в Европе как грибы: от Натцвейлера в Эльзасе (Франция) до Майданека в Польше. По степени строгости лагеря теоретически делились на три категории, однако эта классификация не всегда отражала истинное положение в них. Бухенвальд числился во время войны по средней категории II, но в последние два военных года, после пресловутой замены Коха на Пистера, он был одним из самых приличных лагерей. Тогда как, например, символом лагерного ужаса стал лишь один концлагерь – австрийский Маутхаузен, числившийся по третьей категории. Первоначально он был запланирован как лагерь для неисправимых уголовников-рецидивистов, но в ходе войны в него со всей Европы все больше и больше свозили политзаключённых, которых уголовники сильно терроризировали. В начальство этого лагеря, несомненно, брали самых жестоких и бесчеловечных эсэсовцев. Для евреев отправка в Маутхаузен в какие-то периоды означала практически смертный приговор, и многие из них до смерти урабатывались в каменоломнях.

В остальном же, как сказано выше по материалам сайта Википедия, через Бухенвальд с 1937 по 1945 гг. прошло 250 тысяч человек, из них погибли 56 тысяч. Примерно столько же, около 60 тыс., составляет в настоящее время население города Веймар, на окраине которого и работал Бухенвальд.

Ниже приведены, как образец литературы о Бухенвальде, популярной до 1960 года, свидетельства двух очевидцев, выживших в лагере уничтожения. Это два французских священника, которые, публикуя подобные воспоминания, ещё не знали, что вскоре с Бухенвальда снимут статус «лагерь смерти», и что будет официально объявлено: «Евреи и другие заключённые не истреблялись газом в Бухенвальде».

Первый из них – это богослов Шарль Оте, изображающий газовые камеры в Бухенвальде следующим образом:

«… Для быстрого истребления требовались особые индустриальные методы. И газовые камеры всесторонне удовлетворяли этим требованиям. Некоторые камеры были сделаны с выдумкой и имели пилоны из водонепроницаемого материала, в котором образовывался газ, затем проходивший сквозь оболочку. Другие камеры были попроще, но все они выглядели богато. Видно было, что архитекторы долго их проектировали и тщательно строили, воплощая свои художественные способности. Это была единственная часть лагеря, сооруженная с любовью…».

Еще более выразительно и наглядно живописует газовые камеры Бухенвальда аббат Жорж Энок в своем очерке «Пещеры зверя» (ниже длинная цитата) СТРОГО 18+:

«… Помещение было площадью 5 кв.м. и высотой 3,5 метра. На потолке, на определенном расстоянии друг от друга, находились 17 плотно закрытых головок душа. При виде их вряд ли можно было угадать смертоносное назначение. Они были похожи на безобидные гидранты. Работавшие в крематории зэки предупредили меня: каждая жертва как бы в насмешку получает полотенце и кусочек мыла, прежде чем войти в помещение. Подобным образом у несчастных поддерживалась иллюзия, что они идут в душевую.

За ними затворялась тяжелая железная дверь с резиновой прокладкой по краям толщиной в полсантиметра, что затрудняло приток воздуха. Стены внутри были гладкими, без трещин, будто отлакированные. Рядом с косяком виднелись четыре кнопки: красная, желтая, зеленая и белая.

Меня однако заинтересовала одна деталь: я не понимал, каким образом газ проходил через головки душа. Рядом с помещением, где я находился, шел коридор. Я вошел в него и увидел большую трубу, которую трудно было обхватить двумя руками и которая была покрыта приблизительно сантиметровым слоем резины. Рядом была рукоятка, повернув которую слева направо, открывали доступ газу. Давление газа было столь сильным, что меня бросило на пол; ни одна жертва не могла поэтому спастись от того, что немцы называли «медленной и сладкой смертью».

Под местом, где трубы входили в газовую камеру, размещались такие же кнопки, что и у наружной двери: красная, зеленая, желтая и белая. Они, очевидно, служили для дозировки проходившего газа. Все, действительно, было сделано строго научно. Сам дьявол не мог бы придумать лучше. В другой раз я вошел в газовую камеру, чтобы узнать, где располагается крематорий.

Мне сразу бросился в глаза своеобразный железный конвейер. Этот прекрасно сделанный механизм непрерывно двигался и заканчивался у горящих печей. На него укладывались трупы, сложенные в соседнем помещении, и он доставлял их в печь. При моем незабываемом и страшном посещении механизмы работали на полную мощность и были загружены /.../

При следующем посещении этого ада я в суровой тишине проследовал дальше и открыл дверь третьего помещения. То был склад. Там громоздились трупы, которые в тот же день не сжигались и потому они ждали следующего. Не видя этого, трудно представить весь ужас третьего помещения. Справа, в углу, лежали голые, раздетые мертвецы, брошенные как попало друг на друга и странно скрюченные. Челюсти у них были разворочены – вынимали золотые протезы; я уж не говорю о мерзких «обысках», проделываемых с трупами, дабы удостовериться, что нигде не спрятаны драгоценности, могущие пополнить казну нацистских чудовищ...

Взглянув в последний раз на это место ужаса и позора, я, при свете пламени, вырывавшемся из печей на высоту 8-10 метров, прочел на стене крематория циничное четверостишие:

Мерзкий червь мое тело не сгложет -

Чистый огонь его уничтожит.

Свет и тепло мне милы были всегда,

Потому не заройте – сожгите меня.

Наконец моему взору представилось то, что было гордостью немецкой науки: гора длиной в километр и высотой полтора метра из пепла, который был аккуратно вынут из печей и предназначался для удобрения полей капусты и свеклы! Сотни тысяч людей, живыми вступив в этот ад, покидали его в виде удобрений... Нечаянно проникнув сюда, я увидел теперь все, что хотел".

Конец цитаты.

К сожалению, на основе данных свидетельских сообщений сложно выяснить: было ли в Бухенвальде несколько газовых камер или всего одна? Аббат Энок недвусмысленно упоминает одну камеру, тогда как в процитированном выше документе французского правительства и рассказе богослова Отера использовано множественное число. В обоих сообщениях ничего не сказано о числе камер, хотя, по словам Отера, одни были устроены изобретательно, другие – просто, что указывает – камер было несколько.

Обобщив свидетельские показания, материалы Нюрнбергского процесса и другие источники информации по Бухенвальду, можно составить следующую картину:

Обреченные на смерть доставлялись по удлиненной железнодорожной ветке прямо в эти несколько, любовно сооруженные газовые камеры, где газ поступал частью из пористых колонн, частью из головок душа, приводя несчастных к «медленной и сладкой смерти». Когда массовое убийство заканчивалось, подвижной пол камер опрокидывался и трупы падали в находящееся под ними помещение. Поскольку крематорий – как с очевидностью явствует из рассказа аббата Энока – располагался не под камерами, а рядом, то трупы нужно было поднимать наверх. Здесь у них искали золотые зубы и другие ценности, чтобы пополнить казну нацистских чудовищ. Потом трупы умерщвленных доставлялись конвейером в крематорий. Пепел сотен тысяч убитых использовался как удобрение для полей капусты и свеклы.

Видеоклип «Бухенвальдский набат»:

https://www.youtube.com/watch?v=8pZ4uqHTwkY

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:0d8567e8bc3f3f4931bb93f2551fcd00626778b9795382fa1a41fe0a765a03bd&source=constructorLink

76 лет назад – 11-го апреля 1944 года – советские войска освободили Джанкой – районный центр и крупный транспортный узел в северной части Крыма. Хотя этот населенный пункт расположен сразу при «входе» в Крым, его удалось взять только на третий день, после кардинального изменения всего плана наступления.

Крымская наступательная операция началась утром 8-го апреля, и проводилась силами Четвёртого Украинского фронта, который имел в своём составе лишь две общевойсковые армии (2-ю гвардейскую и 51-ю) и один танковый корпус (19-й, генерала Васильева). Для сравнения, каждый из его северных соседей (Первый, Второй и Третий Украинские фронты) включал с десяток общевойсковых армий и с десяток танковых корпусов, сведенных в шесть танковых армий. Это и не удивительно, ведь Крым является стратегически тупиковым направлением, и интересен лишь как база флота для поддержки прибрежных операций южного фланга войск, рвавшихся в глубину Европейского Полуострова.

Зато, в соответствии с советским принципом комплектования войсковых соединений, каждый из четырёх фронтов имел в составе одну воздушную армию. И если на первых трёх «украинских» фронтах авиация разрывалась, пытаясь хотя бы понемногу поддерживать каждую из многочисленных наземных армий, то на Четвёртом Украинском, на одну воздушную армию приходилось лишь две наземных, т.е. в небе Крыма имел место переизбыток советской авиации. Однако её применение сдерживалось дефицитом горючего, поскольку пути его подвоза ещё не были восстановлены; накопленных запасов горючего и боеприпасов хватило только до подступов к Севастополю (как мы увидим далее, к нему вышли уже через неделю, 16-го апреля, но потом не могли взять до 9-го мая).

Сначала план операции не предполагал первоочередное овладение Джанкоем. Ожидалось упорное сопротивление противника на Перекопском перешейке, который и был поэтому определён как точка приложения усилий обеих армий и танкового корпуса: они, наступая встречным курсами под углом 90 градусов относительно друг друга, должны были встретиться на Перекопе, и совместно прорвать перекопский рубеж обороны противника. Однако этот план слабо учитывал особенности исходных позиций обеих армий, поэтому не был реализован и, как уже сказано выше, был полностью переделан уже в ходе начавшейся операции.

В частности, наступавшая западнее, 2-я гвардейская армия должна была штурмовать Перекоп «в лоб», что в течение столетий считалось практически нереальной задачей. Перекопский перешеек, шириной до 8 км (от Керкинитского залива до Сиваша) весь перегорожен древним оборонительным сооружением, называемым «Турецкий вал» (поскольку до 18-го века Крым принадлежал Турции, и по этому валу проходила граница между двумя империями). Этот вал имеет высоту порядка 10 метров, а у подножия (с северной стороны) проходит ров, шириной 40-45 метров и глубиной 10, местами и до 15. То есть штурмующие войска должны сначала спуститься в ров на 10 метров, пройти по его дну 45, а затем карабкаться на 20-ти метровый гребень вала. В наши дни здесь проходит линия разграничения между Украиной и РФ: украинский пункт пограничного контроля находится в 1000 метрах севернее Турецкого вала, российский – в 200 метрах южнее, а сам вал и несколько сотен метров севернее – это пограничная зона, контролируемая РФ. Доступ туристам для осмотра вала (с российской стороны) открыт на его западных и центральных участках.

Однако, неприступный Турецкий вал в нескольких местах пробит проходами (иначе бы невозможно было попасть в Крым). Это две автомобильные дороги (на Херсон и на Каховку) и железная дорога. Именно последним проходом и воспользовались в октябре 1943 года передовые части 19-го танкового корпуса, прорвавшись по железнодорожным путям через Турецкий вал и удержав позиции в нескольких сотнях метров южнее его. За это командир корпуса генерал Васильев тогда же получил звание Героя Советского Союза. И вполне заслуженно: теперь, в апреле 44-го, войскам 2-й гвардейской армии уже не надо было прорывать Турецкий вал, поэтому населенный пункт Армянск, находящийся в нескольких километрах южнее, был взят уже к 15-00 в первый день наступления. А непосредственно в Турецком валу размещался командный пункт руководителей операции – командующего Четвёртым Украинским фронтом генерала Толбухина и куратора из Москвы – маршала Василевского; он и сейчас открыт для посещений.

Совсем по-другому развивались события в полосе наступления соседней 51-й армии. Здесь тоже имели большое значение успехи осени 1943 года, когда передовые части этой армии форсировали залив Сиваш. Это тоже считалось нереальной задачей, поэтому южный берег Сиваша противником даже не охранялся: советские войска переправились и окопались на позициях, с которых и началось апрельское наступление. Однако здесь ключевое слово – «переправились». Сиваш называют Гнилым Морем: это солёный водоём шириной несколько километров, достаточно мелкий – но имеющий болотистое дно и многочисленные ямы. Перейти его вброд можно только в сопровождении опытного проводника – такие привлекались из местного населения и из числа военнослужащих, призванных из этого региона. В ноябре 1943 года солдаты переходили Сиваш по колено, по пояс и по грудь в ледяной воде, группами по 4 человека, держась за руки или за ремни: если (вернее – когда) один проваливался в яму, остальные трое вытягивали его своим весом. Ещё «веселее» переправляли танки 19-го корпуса (а их было до 200 штук): понтон, на котором был зафиксирован один «Т-34», тянули руками 100 человек. Всё это делалось ночами и в полной тишине, а на том берегу танк сразу загонялся в укрытие (капонир) и маскировался. Поэтому переброска и сосредоточение войск 51-й армии и 19-го танкового корпуса на исходных позициях были произведены совершенно незаметно для противника. Далее предполагалось, что они будут наступать на юго-восток (как бы продолжая вектор своего движения при переправе Сиваша) и зайдут в тыл немецким позициям южнее Турецкого вала. Тем самым окажут помощь соседней 2-й гвардейской армии в его прорыве.

Но всё получилось не так, как было задумано. Как раз 2-я гвардейская армия смогла собственными силами пройти сквозь Турецкий вал и взять Армянск, тогда как 51-я армия и 19-й танковый корпус натолкнулись на сильное сопротивление противника и в течение трёх суток в ходе ожесточенных атак безуспешно пытались продвинуться от Сиваша в сторону Перекопа.

Наконец, руководитель операции генерал Толбухин, видя бесполезность этих попыток, а также учитывая, что отпала военная необходимость двигаться на Перекоп, развернул 51-ю армию на 90 градусов: теперь она должна была идти не на юго-запад, а на юго-восток – на Джанкой, параллельно (а не перпендикулярно) полосе наступления 2-й гвардейской армии. Это решение сразу привело к положительным военным результатам: в указанном направлении оборона противника оказалась гораздо слабее, и начала разваливаться. Практически сразу, 11-го апреля, был взят Джанкой, при этом в плен сдалось 20 тыс. румынских солдат:

«Генералу армии Толбухину

Войска 4-го Украинского фронта, перейдя в наступление, прорвали сильно укрепленную оборону противника на Перекопском перешейке, овладели городом Армянск и, продвинувшись вперед до 20 километров, вышли к Ишуньским позициям. Одновременно войска фронта, форсировав Сиваш восточнее города Армянск, прорвали глубоко эшелонированную оборону противника в озерных дефиле на южном побережье Сиваша и, продвинувшись вперед за четыре дня наступательных боев до 60 километров, овладели важнейшим железнодорожным узлом Крыма – Джанкоем.

В боях отличились войска генерал-лейтенанта Захарова, генерал-лейтенанта Крейзера, …

В ознаменование одержанной победы наиболее отличившиеся в боях соединения и части представить к присвоению наименований “Перекопских” и “Сивашских” и к награждению орденами.

Сегодня, 11 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 4-го Украинского фронта, прорвавшим оборону противника на Перекопе, Сиваше и овладевшим Джанкоем, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

11 апреля 1944 года, № 104»

Так второй раз в истории был взят штурмом Турецкий вал (Перекоп), а первый раз это было в 1920 году, когда боевые действия воинов того состава Красной Армии (отцов тех, кто брал Перекоп в 44-м) так описал ныне забытый поэт прошлого века Владимир Маяковский, и эти стихи оказались актуальны для 1944 года:

«… Слава тебе, краснозвёздный герой,

Землю кровью вымыв,

Во имя коммуны, к горе за горой

Шедший твердынями Крыма!

Они – за окопом взрыли окоп,

Хлестали свинцовой рекою,

А вы – отобрали у них Перекоп,

Чуть ли не голой рукою.

Они проползали танками рвы,

Выпятив пушек шеи.

Трупами рвы засыпали вы,

По трупам перейдя Перешеек …»

После того, как советские войска прорвали оборонительный рубеж на севере Крыма и овладели Джанкоем, немецкая оборона по всему Крыму рухнула. Противник начал отходить по всему Крыму в общем направлении к Севастополю, и в этот же день (11 апреля) советские войска овладели городом Керчь.

Здесь, в восточной части Крыма, действовала Отдельная Приморская армия генерала Еременко, бывшего командующего Сталинградским фронтом (она сначала не входила в состав Четвёртого Украинского фронта, но позже была ему подчинена, уже на финальной стадии операции). Эта армия стартовала с плацдармов в районе Керчи, захваченных осенью 1943 года:

«Генералу армии Еременко

Войска Отдельной Приморской армии, перейдя в наступление, прорвали сильно укрепленную оборону противника на Керченском полуострове и сегодня, 11 апреля, овладели городом и крепостью Керчь – важным опорным пунктом обороны немцев на восточном побережье Крыма и продвинулись на запад от Керчи до 30 километров.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях при прорыве обороны противника и за освобождение Керчи, представить к присвоению наименования “Керченских” и к награждению орденами.

Сегодня, 11 апреля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Отдельной Приморской армии, прорвавшим оборону противника и овладевшим городом и крепостью Керчь, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в прорыве обороны противника и в боях за освобождение Керчи.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

11 апреля 1944 года, № 105»

В дальнейшем, Отдельная Приморская армия, преследуя отходящего противника вдоль Южного берега Крыма (по южным склонам гор), овладела 13-го апреля Феодосией и 15-го апреля Судаком (салют давался только за Феодосию):

«Генералу армии Еременко

Войска Отдельной Приморской армии, прорвав оборону противника на Ак-Монайских позициях, сегодня, 13 апреля, овладели городом и портом на Черном море Феодосия – важным опорным пунктом обороны противника на юго-восточном побережье Крыма.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение Феодосии, представить к присвоению наименования “Феодосийских” и к награждению орденами.

Сегодня, 13 апреля, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Отдельной Приморской армии, овладевшим городом и портом Феодосия, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Феодосии.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

13 апреля 1944 года, № 106»

Тем временем, в полосе центральной группировки советских войск в Крыму, произошёл трагический случай, сильно повлиявший на дальнейший ход операции. Сразу после взятия Джанкоя, 11-го апреля, командир 19-го танкового корпуса генерал Васильев прибыл на командный пункт одного из пехотных корпусов 51-й армии, чтобы урегулировать вопросы взаимодействия танкистов с пехотой. И здесь попал под очередной высокоточный немецкий авиаудар, подобно десяткам других советских генералов (трудно отделаться от ощущения, что это происходило неслучайно), был тяжело ранен и выбыл из строя. Его место занял заместитель, не имевший достаточного политического веса, чтобы сказать «нет» ребятам с большими погонами, которые наперебой названивали из штаба фронта и хотели «всё и сразу».

В результате 19-й танковый корпус, состоявший из четырёх бригад, был (говоря военным языком) «раздёрган». Одна танковая бригада из Джанкоя направилась на восток – чтобы перехватить противника, отходившего из Керчи на Симферополь. Эта задача была выполнена и перевыполнена: немецкие колонны были перехвачены танкистами в районе г. Белогорска (он тогда назывался Кара-су-базар) и раздавлены танками, а выжившие – пленены. Вторая, мотострелковая бригада, после Симферополя (взятого 13-го апреля) – отправилась на юг – на Алушту. Каждый, кому приходилось ездить в тех краях (на троллейбусе или машиной) может оценить всю ошибочность этого замысла. На узкой и извилистой горной дороге, остановить советскую танковую колонну смогли даже слабые и малочисленные румынские части, и Алушта была взята с большим трудом и потерями матчасти, лишь 15-го апреля.

Оставшиеся две танковые бригады 19-го корпуса, как и было задумано, после Симферополя рванули на Севастополь, но их сил было уже недостаточно для овладения этим городом сходу. Поэтому советские войска к 16-му апреля начали повсеместно выходить к Севастополю, но сражение за этот город оказалось затяжным и тяжёлым.

Между тем, после взятия Джанкоя (11 апреля) и вышеупомянутого побоища под Кара-су-базаром, для немецких войск по всему Крыму наступил настоящий апокалипсис. Они массово эвакуировались из Ялты, Алушты, Феодосии и других причалов на Южном берегу, пристреливая лошадей (а у них вся артиллерия, полевые кухни и многое другое были на конной тяге). Все парки Ялты и Алушты (а позже – и Севастополя) были завалены мёртвыми лошадьми, как и в 1920 году, что нашло тогда отражение в стихотворении белогвардейского поэта Николая Туроверова:

Уходили мы из Крыма

Среди дыма и огня.

Я с кормы, все время «мимо»,

В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,

За высокою кормой,

Все не веря, все не зная,

Что прощается со мной.

Сколько раз одна могила

Ожидала нас в бою…

Конь все плыл, теряя силы,

Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо,

Чуть окрасилась вода…

Уходящий берег Крыма

Я запомнил навсегда.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:7d1c3f70a5bc1bd668b13e232619132b20921c72d9095b6af8860387eafd4c98&source=constructorLink

75 лет назад – 11-го апреля 1945 года – началась войсковая операция «Апрельская погода», которая завершилась военной победой советских войск. Это был один из тех крайне многочисленных, но абсолютно неизвестных эпизодов Второй Мировой войны, где «русские» воевали против «русских». Вооруженные формирования одной из запрещенных в РФ организаций, возглавляемой генералом В., пытались сбросить в Одер войска советской 33-й армии генерала Цветаева (из состава Первого Белорусского фронта).

Именно эта дата указана на сайте Википедия: «11 апреля в 5:15 начался обстрел плацдарма немецкой артиллерией …», хотя все остальные источники указывают 13-е апреля как начало операции (и 14-го окончание). Возможно, в Википедии опечатка, либо же с 11-го шёл артиллерийский обстрел советских позиций, а 13-го произошла атака пехоты.

Название операции у нас традиционно переводят как «Апрельская погода» (иногда – «Апрельский дождь / ветер») с немецкого Aprilwetter, хотя например похожее Wintergewitter под Сталинградом переводили как «Зимняя гроза», реже дословно как «Зимняя буря».

Плацдарм, о котором идёт речь, называют Эрленгоф – по имени расположенной на нём усадьбы; ближайший крупный населенный пункт назывался Фюрстенберг, на прилагаемой интерактивной карте это Айзенхюттенштадт, всё это находится примерно в 20-30 километрах южнее Франкфурта-на-Одере, выше по течению реки (она течёт с юга на север и впадает в Балтийское море). Вообще этот город после войны, с 1953 по 1961 г., назывался Сталинградом (по-немецки — Шталинштадт), а после хрущёвской победы над культом личности, переименован в Айзенхюттенштадт, созданный путём слияния Шталинштадта, Фюрстенберга и Шёнфлиса.

Мы забрали это место ещё зимой 1945 года в результате Висла-Одерской наступательной стратегической операции. Как известно, она закончилась 3 февраля, а следующая – Берлинская – началась 16 апреля. Выходит, что между этими датами «дедыотдыхали», так сказать – готовились к решающему сражению. На самом деле, я уже рассказывал ранее о том, как проходило межсезонье для Первого Белорусского фронта, успевшего за это время провести Кольбергскую и Кюстринскую операции: по сравнению с каждой из них в отдельности, распропагандированный бой 62-й армии в посёлке Сталинград осенью 1942 года представляется не более чем стычкой.

Плацдарм Эрленгоф находился, как и положено, в излучине Одера, шириной 4 км вдоль берега реки, глубиной 2 км на запад от берега. Я уже неоднократно рассказывал ранее, что боевое форсирование водной преграды производится на своеобразный полуостров, образуемый излучиной реки, обращённой в сторону атакующих. Обороняющиеся на полуострове уже по определению находятся в состоянии полу-окружения, подвергаются артиллерийскому обстрелу с трёх направлений (в нашем случае: фронтальному с востока и фланкирующему с севера и юга), что побуждает их оставить излучину. Её сразу занимают, переплывая реку, наши передовые подразделения – и излучина становится плацдармом. Дальше начинаются другие трудности – продвинуться с плацдарма вглубь берега (говоря военным языком – вскрыть плацдарм), что сродни задаче прорыва обороны в полевых условиях, и это самое сложное, поскольку именно напротив плацдарма рубеж обороны наиболее укреплён. Так, вскрыть знаменитый Букринский плацдарм под Киевом мы вообще не смогли. Не стал исключением и Эрлнегоф: переправиться-то смогли, а дальше – никак, сидели там, прижатые к воде, до середины апреля, время от времени отражая удары противника по плацдарму.

Для закрепления плацдарма, туда поставили специализированную воинскую часть. Нам более привычны понятия «дивизия», «полк», «бригада» и так далее, а было ещё такое: «укрепленный район» - это по сути как стрелковый полк, но с усиленным (в два раза) пулемётным и пушечным вооружением. В наступлении он не очень (не хватает мобильности), зато в обороне – самое то. На Эрленгофе встал 415-й пулемётно-артиллерийский батальон под командованием майора Холодкова, из состава 119-го укрепрайона 33-й армии.

Задача сбросить их с плацдарма была поставлена перед немецкой 600-й пехотной дивизией (она же – 1-я дивизия РОА, запрещённой в РФ организации генерала Власова, поэтому далее будем называть её именно как немецкая 600-я – согласно официальной классификации Вооруженных Сил Германии). Командовал ею бывший полковник Красной Армии, а теперь генерал Сергей Буняченко. Эта дивизия была сформирована из остатков так называемых Восточных легионов Вооруженных Сил Германии, о которых я ранее рассказывал: соединений, сформированных из бывших советских солдат, перешедших на сторону противника. В неё же влился личный состав 29-й эсэсовской дивизии под командованием достаточно известного Бронислава Каминского из республики Локтя Брянского.

Состав 600-й дивизии был стандартным, укомплектованным по полному штату: три пехотных полка и один артиллерийский полк, разведывательный кавалерийский дивизион, эскадрон тяжёлого оружия, танковая рота, истребительно-противотанковый дивизион, сапёрный батальон и батальон связи, полевой запасной батальон и полк материально-технического снабжения. На вооружении у дивизии имелись 12 тяжёлых и 42 лёгкие полевые гаубицы, 6 тяжёлых и 29 лёгких орудий, 31 противотанковая и 10 зенитных пушек, 79 миномётов, 536 станковых и ручных пулемётов, 20 огнемётов. Парк бронетехники включал в себя 7 танков «Т-34» и 10 САУ Jagdpanzer 38 «Hetzer». Личное огнестрельное оружие было представлено новейшими штурмовыми винтовками МР 43/44 (SG 44), которая является прототипом автомата Калашникова. 31 марта численность дивизии достигла 12,5 тыс. военнослужащих.

Солдаты этой дивизии уже имели положительный опыт боевых действий: в сражении 9-го февраля 1945 года они ликвидировали другой советский плацдарм – в районе Кюстрина. Если быть точным – возле населенных пунктов Нойлевин и Керстенбрух, на западном берегу Одера в 30 километрах ниже Кюстрина по течению (их хорошо видно, если на прилагаемой интерактивной карте переместиться повыше, на север). Успех того, февральского сражения, был обусловлен тем, что часть советских бойцов во время боя перешла на сторону «власовцев», повернув оружие против своих. Именно на это был расчёт и теперь, в апреле – но на этот раз он не оправдался.

Власовцы из 600-й немецкой дивизии генерала Буняченко с 13 апреля повели атаку на плацдарм Эрленгоф абсолютно безграмотно – двумя полками по флангам вдоль берега (как видно на прилагаемой карте) и оставляя неатакованным центр, хотя у них оставался незаигранным ещё один полк. В результате были сметены советским артиллерийским огнём «из-за речки».

Чудес не бывает: сунувшись на плацдарм, да хотя бы даже и полностью овладев им, власовцы оказались бы ровно в том положении, что уже описано выше: в полу-окружении на полуострове, с трёх сторон насквозь простреливаемом злыми советскими пулемётчиками и артиллеристами.

В частности, один из полков 600-й немецкой дивизии, под командованием подполковника Артемьева, в ходе атаки сумел местами достичь советских траншей, где завязались рукопашные бои. Другой полк действовал ещё более успешно на противоположном фланге, вклинившись на плацдарм до 500 метров. Как вспоминал впоследствии подполковник Артемьев (они ещё и воспоминания оставили, всё нормально):

«… Советская оборона не проявила упорства, красноармейцы отходили почти без сопротивления. Но фланговый пулемётный огонь и интенсивный миномётный пронизывали всю полосу наступления. Продвинувшись на несколько сот метров, бойцы дивизии залегли и окопались: без подавления огневых точек противника на противоположном берегу наступление было обречено на полный провал и бессмысленное истребление людей … ».

Наибольшего успеха добились две роты власовцев под командованием капитанов Золотаина и Будерацкого, которые в рукопашном бою захватили отрезок советских траншей и удерживали его до утра 14 апреля.

В целом, власовцы потеряли в этой мясорубке более 350 человек убитыми и раненными, наши – 13 убитыми и 46 раненными.

Несмотря на приказ вышестоящего немецкого командования продолжить атаку, генерал Буняченко струсил и прекратил наступление, вернув свою дивизию на исходные позиции. В ответ немцы объявили, что снимают 600-ю дивизию с довольствия, т.е. перестают отпускать ей продукты и боеприпасы. Тогда Буняченко, как истинный русский (пусть и с фамилией на «–ко»), послал немцев на три известные буквы, и повёл свою дивизию на запад – к своим новым, англо-американским друзьям. Так начался их великий освободительный поход – в Австрию через Чехию, через Прагу.

Ты ведь слышал о том, что Прагу освободили власовцы?

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:ca0fe7ae4339f63259dd9dd93ae61639a5a8e892eaef47ddd79f2461b593f0ab&source=constructorLink