dekapolsev

Давно обещанный пост про Bf-109, где затрагивается целый пласт проблем: этот самолёт и связанная с ним история – одна из причин того, что немцы проиграли Вторую Мировую войну.

Не хотелось бы углубляться в технические нюансы, интересные лишь специалистам и школьникам на карантине, к тому же дело ведь не только в технике. С одной стороны, Bf-109 имел массу недостатков, большинство из которых общеизвестны, а прежде всего он имел конструктивный дефект крыла, что делало его, пожалуй, худшим из боевых самолётов Второй Мировой войны (разумеется – среди современных ему машин, а не довоёвывавших своё моделей 20-х годов). С другой стороны, в литературе недостаточно освещены причины, по которым заведомо непригодный к эксплуатации самолёт был принят на вооружение в качестве основного. Более того: он стал самым массовым истребителем в истории мировой авиации, и самым массовым самолётом Германии – их выпустили 33 тысячи штук, в ущерб по-настоящему годным моделям других производителей.

В связи с этим, представляет интерес история появления этого самолёта и его постановки на вооружение. Именно она позволяет нам пролить свет на некоторые малоизученные аспекты Второй Мировой войны.

Начать уместно с самого начала. В годы Первой Мировой войны, в немецких ВВС служили несколько ребят, впоследствии широко известных. Это, например, так называемый «красный барон» Манфред фон Рихтгофен – наиболее результативный лётчик-ас Первой Мировой войны. Он командовал самой элитной эскадрильей, погиб в 1918 году, а вместо него эскадрилью возглавил некто Герман Геринг – будущий человек № 1 в авиации Третьего Рейха. Двоюродный брат барона Рихтгофена в годы Второй Мировой войны будет командовать одним из шести немецких воздушных флотов.

И в той же, элитной эскадрилье, под командованием Рихтгофена и затем Геринга, служил ещё один ас – Эрнст Удет, занимавший второе место (после Рихтгофена) в рейтинге самых результативных лётчиков Первой Мировой войны. А в годы Второй Мировой и перед ней, этот Эрнст Удет был третьим человеком в иерархии германской авиации (после Геринга и Мильха).

Он имеет самое непосредственное отношение к появлению Bf-109. Как и Мильх, командовавший одним из авиаполков в Первую Мировую войну, а во время Второй Мировой – человек № 2 в немецкой авиации после Геринга.

Итак, закончилась Первая Мировая война, и для проигравшей в ней Германии наступили тяжёлые времена. Ну, допустим, Мильх устроился на хорошую работу в авиастроительную фирму Юнкерса, а потом был директором государственной авиакомпании «Люфтганза». Но для большинства немцев это было примерно как у нас в девяностые годы: ни денег, ни работы, высокая инфляция и массовая миграция за рубеж. Люди выживали как могли.

Так, упомянутый выше Удет, не в силах расстаться с авиацией, в 1922 году зарегистрировал фирму «Удет Флюгцойгбау», где пытался собирать простейшие летательные аппараты и продавать их богатым людям. Ну, «фирма» - это громко сказано, в СССР это назвали бы «Кружок любителей авиамоделей». У них была печать, регистрационный номер и юридический адрес на арендованную мастерскую в пустом цехе завода сельскохозяйственной техники. И с десяток сборочных комплектов от «Альбатроса» - немецкого истребителя Первой Мировой.

Размещались они в городке Бамберг, это в Баварии. Я почему знаю: там сидел в концлагере старший брат моего деда, Александр Прокофьевич Лисичкин. По иронии судьбы он тоже авиатор, командир бомбардировщика (242-й д.б.а.п.), сбит над Белоруссией 24 июня 1941 года, попал в плен, содержался в офицерском лагере в Хаммельсбурге, а в Бамберге была их удалённая стройплощадка (делали плотину на реке), и оттуда он сбежал. Но это уже другая история.

Как и у нас в девяностые годы, на фоне всеобщей нищеты в Германии появились люди, у которых было очень много денег. Чуть не сказал – «новые русские», на самом деле – очень даже старые. Речь, конечно, о членах императорского дома Романовых и их окружении в лице дворян – эмигрантов из Российской Империи. Уже давно не является секретом, что первыми спонсорами Гитлера, вернее – его партии, стала талантливая семья Романовых, которая руками Гитлера планировала свергнуть Советскую Власть и вернуть себе бывшую Российскую империю.

Великий князь Кирилл Романов (двоюродный брат Николая Второго), провозгласивший себя наследником российского престола, поселился в баварском замке Эдинбург, принадлежавшем его жене – Виктории Кобургской, и с тех пор Бавария стала, как называют сейчас, «родиной / рассадником фашизма».

Вот как рассказывает об этом сайт «Русская семёрка»:

«… у Кирилла Романова … в 1920-х годах обнаружились связи с нацисткой партией Адольфа Гитлера. Обосновавшись в немецком городе Кобург, Кирилл Владимирович вместе со своей супругой жертвовали внушительные суммы на поддержку НСДАП. Финансовым посредником для осуществления благотворительных капиталовложений четы Романовых сначала был Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, а затем генерал Василий Бискупский …».

(кстати, Бискупский – мой земляк, харьковчанин из Богодуховского района. Рихтер – тоже русский эмигрант, родился в Таллине). Это они ещё не упоминают известных однокурсников Макса Рихтера по Рижскому политехническому институту: Бруно Шикеданц и особенно Альфред Розенберг – он закончил ещё и Московское ВТУ имени Баумана, главный идеолог Третьего Рейха.

В похожем ключе высказывается сайт Википедия, говоря о Виктории Кобургской (супруге Кирилла Романова):

«…Будучи в Германии, Виктория Фёдоровна заинтересовалась Нацистской партией, которая привлекла её антибольшевистской позицией и дала надежду на то, что национал-социалистическое движение сможет помочь восстановить российскую монархию. Вместе с супругом княгиня посетила нацистский митинг в Кобурге в 1922 году и пожертвовала деньги партии…».

Тогда, в начале 20-х годов, в НСДАП вместе с Гитлером вступили Герман Геринг и Эрнст Удет – и в их лице спонсоры фашизма нашли людей, которые разбираются в самолётах. Вообще-то в то время в Германии хватало своих авиапроизводителей с большими традициями: Юнкерс, Дорнье, Хейнкель и другие. Но они были (с точки зрения организаторов) чужими людьми, а для этой ответственной и очень деликатной миссии нужен был «свой человек», в исконно нашем понимании. Поэтому в дальнейшем все вышеперечисленные авторитеты пребывали где-то на задворках истории – в тени возникшей в эти дни из ниоткуда фирмы «Мессершмитт».

Всё начиналось, как в сказке про «Микрософт»: ребята, возившиеся с железяками в гараже, под действием неведомой (для публики) силы вдруг стали великими производителями всемирного масштаба. В данном случае это был не гараж, а упомянутый сарай Удета.

Первым самолётом, изготовленным «фирмой» Удета, был лёгкий прогулочный U1 (переработанный истребитель «Альбатрос»). На его базе были созданы U2, U3, U4, затем 4-х местный U5, U6, и ультралёгкий U7 «Колибри»; U8, биплан U12… Но всё это были штучные аппараты. В тот период было мало заказчиков, и фирма Удета по сути обанкротилась. От неё остался пустой цех, несколько случайно непроданных станков, штук 6 недособранных летательных аппаратов, пыльная куча обечаек, шаблонов и прочей оснастки для авиапроизводства.

Это и стало стратегической базой для будущей фирмы «Мессершмитт», зарегистрированной одним студентом в 1923 году. Уроженец Бамберга, Вилли Мессершмитт, выпускник Мюнхенского технического университета, взял эту точку в субаренду, вместе со всем барахлом. Попутно он, познакомившись с Удетом, по его рекомендации вступил в НСДАП в 1924 году (впоследствии получил даже золотой значок как ветеран этой партии).

Отчимом Вилли Мессершмитта был, как сообщает Википедия, «американский художник». Если же копнуть глубже, то на генном уровне:

«… Мессершмидт Даниил Готлиб (1685-1735) – натуралист, врач. Уроженец Данцига. По приглашению Петра Первого в 1716 году прибыл в Россию. В 1720-27 годах, исследовал Барабинскую Степь, Кузнецкий Алатау, рр. Енисей, Нижнюю Тунгуску, верховье р. Лены, оз. Байкал, Даурию, оз. Далай-нор (в Монголии). Результаты экспедиции были описаны в 10-томной рукописи на латинском языке «Обозрение Сибири или три таблицы простых царств природы». По неизвестной причине, по указанию «сверху» книга была запрещена к публикации, а её автор вскоре умер при странных обстоятельствах».

Мессершмитты не коренные жители Германии, а репатрианты из волны реэмиграции русских немцев, возникшей в начале ХХ века.

В один из недоделанных планеров Удета (как переработку лёгкого истребителя Альбатрос) он вставил двигатель Bristol Cherub мощностью от 24 до 36 л.с. Предыстория этого события туманна. Как часто пересказывается: «В 1924 году несколько немецких пилотов заказали фирме Flugzeugbau Messerschmitt Bamberg переделку хорошо зарекомендовавшего себя спортивного планера S.16b в спортивный самолет» (самолёт – это планер + двигатель. Планер – это самолёт без двигателя).

Первый полёт этого аппарата, получившего индекс «М-17», состоялся в январе 1925 года. В течение этого года самолет даже участвовал в нескольких соревнованиях, однако успеха ни в одном не добился.

В 1926 году M-17 участвовал в нескольких перелетах. И тут случайно повезло: пьяная компания решила покататься на аэроплане, и это были известные на всю Германию: герой Первой мировой войны пилот барон Эбергарт фон Конт и писатель Вернер фон Лангсдорф (это его брат командовал линкором «Адмирал Шпеер»). Они умудрились, будучи на неадеквате, залететь в другое государство: из Бамберга в Рим. Оказалось, что это был европейский рекорд. В этом полете M-17 впервые для легких спортивных самолетов пересёк Центральные Альпы, общее время полета составило 14 часов. Для проигравшей войну Германии, на которую был наложен запрет на разработку истребителей, и по сути уничтожена лёгкая авиация, это было феноменальное достижение. На молодого парня, собиравшего самолёты в сарае, обратили внимание влиятельные люди. До конца 1927 года было произведено 8 экземпляров M-17.

В том же 1926 году в Мюнхене (столице Баварии и «родине фашизма») была создана акционерная авиационная фирма «Bayerischen Flugzeugwerke» (BFW или Bf). Три акционера: Министерство путей сообщения Германии, Правительство Баварской республики и Банкирский дом Merck, Finck und Co. По поводу последнего участника, на первый взгляд ничего необычного.

Современные люди представляют себе «банк» как некое место, в котором лежит много денег. Откуда эти деньги? Ну, наверное, привлекли под депозит от физических и юридических лиц. Но надо понимать, что в те годы в Германии была такая гиперинфляция и безработица, что людям было в основном не до депозитов. Банк выполнял роль, скорее, финансового посредника, с помощью которого анонимные «благотворители» (в целом – вполне известные) могли финансировать некие нужные им конкретные проекты.

Как сказано выше, тогда в Германии хватало своих, нормальных авиапроизводителей с традициями. Но той силе, что зарождалась в Баварии, нужна была своя, так сказать «партийная» авиация. И это в дни, когда Юнкерс, Хейнкель, Фокке-Вульф и Дорнье полным ходом строили заводы в Кольчугино, подмосковных Филях, в самой Москве, Киеве и у нас в Харькове (все они до сих пор работают, хотя насчёт харьковского это громко сказано).

Так вот, новосозданное АО «BFW (Bf)» стало владельцем территории обанкротившегося завода сельхозмашин в Бамберге, того самого, где находилась и обанкротившаяся фирма Удета, вместе с правами на самолеты Udet U-12a и U-12b Flamingo. И первое, что попыталась производить «BFW (Bf)», были вот эти модели.

Что касается субарендатора – Вилли Мессершмитта, делавшего реальные самолёты, то в Министерстве путей сообщения сложили два и два, и провели переговоры о юридическом объединении этих двух «фирм». Результатом стало слияние, на следующих условиях: если для «BFW (Bf)» это будет экономически целесообразно, оно осуществит финансирование (из государственных субсидий) производства самолетов, которые разработает «Messerschmitt Flugzeugbau».

В следующем, 1927 году, все производственные мощности «BFW(Bf)» были переведены из Бамберга в Аугсбург, ещё позже – создана более мощная производственная база в Регенсбурге (1933 год). Кстати, после войны Вилли Мессершмитта судили за сотрудничество с нацистами и за то, что использовал рабский труд военнопленных – в том числе и моего родственника, как сказано выше.

Первыми их машинами были как раз те самые самолеты Удета, уже под индексами BFW-1 Sperber и BFW-3 Marabu (модификации удетовского U-12b – прогулочного Flamingo). Их выпуск, уже под руководством Вилли Мессершмитта, начался в 1927 году. Однако вскоре настали тяжелые времена мирового экономического кризиса, количество заказов стремительно сократилось, и в июне 1931 г. фирму «Байерише Флюгцойгверке» объявили банкротом. Распродав все имущество, включая личный автомобиль, Вилли Мессершмитт хотел было уехать в Канаду.

Однако здесь снова вмешался его величество Случай. По официальной версии, нашлись некие «румыны» с большими деньгами (в Румынии, Карл!), которые купили у Мессершмитта лицензию на производство (!) легкого двухместного спортивного самолета Марабу М23 (в Румынии он получил обозначение IАR-36). Нигде не приводится название конкретной «румынской» организации – юридического лица или госкомпании, которая своим заказом фактически спасла Мессершмитта от исчезновения с деловой арены. Если же не заниматься поисками чёрной кошки в тёмной комнате, то уместно напомнить: женой тогдашнего короля Румынии была Мария Кобургская, родная сестра Виктории Мелиты Кобургской (упомянутой выше жены Кирилла Романова, жившего в Баварии, правообладателя российского престола).

Окончательно всё становится на свои места, когда выясняется, что покупателем этого самолёта был видный деятель германской национал-социалистической партии Рудольф Гесс.

Впоследствии Мессершмитт и Гесс стали близкими друзьями. Это тот самый Гёсс, сыгравший тайную роль посредника в стратегическом сговоре Гитлера с англо-американцами, которые как раз тогда, в начале 30-х, перекупили гитлеровскую партию у русских дворян.

Если изначально Гитлера готовили на роль парня, который во главе Германии уничтожит Советскую Власть и вернёт Россию семье Романовых и их окружению, то в тридцатые годы его задача модифицировалась и стала более глобальной: сначала разгромить СССР руками Германии, затем подставить под разгром саму Германию, тем самым расчистив место для нового хозяина планеты.

Романовым и их последующей плеяде крипто-дворян (под видом коммунистов) при этом отводилась роль местных князьков, которым дозволено по-мелкому грабить Россию, при условии удержания её в определенных рамках, заданных англо-американцами. Ну словом всё как сейчас и есть.

Тот план был выполнен в полном объёме, а фирме Мессершмитта отводилась ключевая роль в той части, где говорится о разгроме Германии. Его тайной задачей было создать такой самолёт, который причинит больше вреда самой Германии. А уж другие ребята поставят этот самолёт на вооружение – и только его один, задвинув все остальные модели. Главное было – сделать это красиво, чтоб никто не догадался.

Этот самолёт должен был иметь скрытый дефект, и при этом кучу явных преимуществ, которые позволят его проталкивать, не вызывая подозрений в самой Германии. Новый самолёт – им стал Bf-109 – должен был проигрывать британским Спитфайрам и Харрикейнам, как впрочем и впоследствии МИГам, ЛА, ЛАГГам, ЯКам-9 и тем более самолётам США.

Итак, в начале 30-х годов партия Гитлера была приведена к власти (мы все прекрасно знаем, как это делается, и в наше время), а Герман Геринг стал вторым человеком в Германии после Гитлера. В 1936 году, в очередной раз посетив США, Геринг зашёл в цирк, где выступал упомянутый выше Эрнст Удет, бывший лучший лётчик Первой Мировой. Уехав из Германии в 20-е годы после банкротства, Удет устроился в Америке цирковым пилотом. Может, вы видели такой аттракцион на наших базарах: мотоциклист, катающийся внутри шара, в том числе вниз головой. Так вот Удет проделывал то же самое, только не на мотоцикле в шаре, а на маленьком самолёте, выполняя фигуры высшего пилотажа для увеселения праздной публики.

Геринг предложил ему уволиться из цирка и вернуться в Германию, рассказав – какие там теперь перспективы и какая будет зарплата. С 10 февраля 1936 года они поставили сильно пьющего Удета инспектором истребительной и бомбардировочной авиации, а 9 июня того же года — Председателем Технического Управления Люфтваффе, переформированного в 1938 году в Управление Снабжения и Поставок Люфтваффе,- аналог Планового Мобилизационного Управления в СССР. 1 февраля 1939 года Удета назначили начальником боевого снабжения Люфтваффе с титулом Генерал Авиатехники (с подчинением ему соответствующего сектора ВПК Германии).

И ещё одно из главных действующих лиц в этой истории – это уже упомянутый выше, ещё один лётчик-ветеран Первой Мировой, Эрхард Мильх, директор авиакомпании «Люфтганза», который (как сообщает Википедия), «с 1920-х годов был тесно связан с нацистским движением и оказывал услуги финансового и транспортного характера видным деятелям нацистской партии: Гитлеру подарил отличный самолёт, а Герингу каждый месяц переводил 1000 марок из фонда компании».

Поскольку Удет был, хоть и национальным героем Германии (для представительской должности – самое то), и в доску «своим человеком», но при этом – законченным алкоголиком и без опыта административной работы, они назначили Мильха «секретарём» (фактически – первым помощником) к Герингу. Кстати, это тот самый Мильх, по поводу которого Геринг сказал знаменитую фразу – «в своём министерстве я сам буду решать, кто еврей, а кто нет»: нацистам реально были нужны высокие деловые качества Мильха. Когда в 1941 году Удет окончательно спился и застрелился, Мильх занял его место уже официально.

Широко известно то, что у Мильха был давний личный конфликт с Вилли Мессершмиттом, из-за чего Мильх многократно пытался уничтожить последнего. Но каждый раз Мильху звонили «сверху» и требовали оставить Мессершмитта в покое. Но обычно не уточняется, что такое «сверху» в отношении Мильха, а таких было в Германии три человека: Гитлер, Геринг и Гёсс.

Итак, сразу после прихода нацистов к власти, фирма "BF" с 27 апреля 1933 года восстановила производственную и коммерческую деятельность. Подписано Соглашение об отмене Постановления о банкротстве. В июне того же года там работает уже 82 человека (в прежние годы было хорошо если полтора десятка, на пике – человек 30).

Мильх сумел продавить, достаточно странное ограничение: прямо запретить фирме Мессершмитта заниматься разработкой самолётов. Разрешалось только лицензионное производство. Но незримые покровители Мессершмитта тут же организовали заказ на изготовление 30 штук самолётов по проектам фирмы Дорнье Do-I, и 24-х самолётов конструкции Хейнкель Не-45. Появились заказы – появились деньги, построены новые цеха, на фирму повалили квалифицированные работники, и дело закрутилось.

Тут опять в жизни Мессершмитта внезапно всплывают некие загадочные «румыны», с которыми, чисто по-русски положив болт на запрет Мильха (и это – в Германии!) был заключён контракт на РАЗРАБОТКУ и изготовление 8-местного пассажирского самолёта «М-36», а также 2-х местного спортивного моноплана «М-37».

И вот именно этот «румынский» самолёт, неизвестно откуда взявшийся и который юридически и фактически не мог быть создан в тогдашнем арендованном сарае Вилли Мессершмитта, и стал всемирно известным лёгким универсальным самолётом «Мессершмитт Bf-108». Он же – Тайфун, он же ХС-44/ Олдон, он же Пингвин, и т.д. Это будет самым покупаемым самолётом в мире, самым известным самолётом в своём классе. Bf-108 будет выпускаться в двух версиях: 2-х местный самолёт связи, и 4-х местный туристический и почтовый. Здесь интересны общепринятые даты: Bf-108«А» - взлетел в 1934 году, Bf-108 «В» - взлетел в 1935 году.

Тем временем в 1934 году Герман Геринг объявляет конкурс на истребитель для ВВС Германии, и уже 26 марта 1935 года из сарая Мессершмитта взлетает в небо великий Bf-109, а в 1936 году принимается на вооружение.

Так вот, спортивный самолётик Bf-108 был создан для того, чтобы закрыть факт отсутствия прототипов истребителя Bf-109. Как видите, индекс этих самолётов как бы предусматривает поэтапное развитие базовой версии, но по сути это две разные машины. Строго говоря, Bf-109 появился из ниоткуда, он не имеет прототипов, чертежей, проектов в разных вариантах. Он как-то сразу стал таким, как был потом до 1945 года, несмотря на все многочисленные модификации, варианты и версии – которые только утяжеляли и ухудшали и без того никуда не годную машину.

Главным недостатком Bf-109 была аэродинамика крыла. Оно имело выемку для убирающегося шасси, которую только в 1945 году (в версии «К») догадались закрыть заслонкой, и ещё одну выемку для радиатора. Обе выемки находились у основания крыла, спереди и сзади лонжерона соответственно. (лонжерон – это такая силовая рама, перпендикулярная корпусу, на которую крепится крыло).

В результате силовая схема крыла выглядела, по меткому выражению авиационного историка Виктора Бакурского, как «эскимо на палочке» (см. фото – оно понятно с первого взгляда даже неспециалистам). Ни в Германии, ни в Румынии, да хоть в Папуа-Новой Гвинее такое крыло в здравом уме сделать не могли. Это была в чистом виде диверсия, очевидность которой сильно разочаровала бы даже начинающих следователей НКВД.

Самолёт с таким крылом нежизнеспособен, и прежде всего в качестве истребителя. Дело в том, что он хуже всех самолётов в мире может маневрировать в горизонтальной плоскости. Вперёд и вверх – всегда пожалуйста (это больше зависит от мощности мотора), но вправо-влево просто никак: разворот этого самолёта представлял собой нечто грандиозное, и сопровождался поистине космическими перегрузками для пилота.

Абсолютно все истребители Второй Мировой, включая наши «ишачки-бипланы» времён войны в Испании, побеждали его в воздухе при правильной организации боя. Всё, что от них требовалось – это в критический момент атаки свернуть вправо (влево) относительно боевого курса, пропустив мчавшийся как топор «мессершмитт» (не способный изменить курс), и потом спокойно подстрелить его вдогонку из пушки и пулемёта.

Но это что касается боя истребителей между собою, т.е. выяснение отношений в очень узком кругу. А ведь главная задача авиации на войне – это уничтожение (бомбардировка) наземных целей. Соответственно, задача истребителя – это уничтожать бомбардировщики противника. Так вот, знаменитые ковровые бомбардировки Европейского Полуострова, предпринятые нашими англо-американскими партнёрами, стали возможны именно «благодаря» этим особенностям Bf-109, основного истребителя Германии.

Для того, чтобы уничтожить бомбардировщик, истребитель не должен быть таким прямолинейным. Bf-109 пытался атаковать под определенным углом – и под этим углом просто пролетал, пересекая курс бомбардировочной эскадры. Здесь самолёт должен именно «порхать», как бабочка, вправо-влево, чтобы прорваться через плотный заслон истребителей прикрытия, и поразить главную жертву – стратегический американский бомбардировщик.

Всем известные результаты деятельности бомбардировочной авиации союзников говорят сами за себя: 33 тысячи Bf-109 разных модификаций, призванные ей помешать, благополучно угробили сами себя, не оказав существенного влияния на обстановку в небе над Европой. Да и над СССР тоже: там они чувствовали себя комфортно лишь потому, что в первые дни войны наша авиация была разгромлена на аэродромах, не успев взлететь. Но на второй и третий год ситуацию переломили и у нас: в воспоминаниях лётчиков и кинофильмах вы можете услышать, как с напряжением говорят про малочисленные «фокке-вульфы», тогда как «мессеры» опасны разве что для наших тихоходных бомбардировщиков и транспортников, вынужденно идущих без прикрытия.

Но всё это будет ясно уже потом. А тогда, перед войной, этот самолёт проталкивали в Германии с поистине титаническими усилиями, не гнушаясь самыми грязными приёмами.

Уже упомянутый неугомонный Мильх, прямо запретил фирме «Мессершмитт» участвовать в государственном конкурсе 1934 года на лучший истребитель для Германских ВВС (и актуальным был его же запрет заниматься разработкой самолётов в принципе). На основании: мол, фирма «Мессершмитт» не имеет опыта в этом деле (а это, кстати, значит, что никакого прототипа у неё тогда не было точно). Соответственно, им не выслали конкурсные условия, т.е. тактико-технические требования к самолёту.

Конечно, на Мильха потом надавили «сверху», и он изменил своё мнение. Но это никак не объясняет, каким образом на фирме «Мессершмитт» создали самолёт (потом победивший в конкурсе), не имея ни тактико-технических требований, ни финансовых гарантий, ни юридического права участия в конкурсе. Ни своей аэродинамической трубы, в которой можно продувать предварительные модели самолёта (в Германии таких труб было несколько, но все под контролем Мильха).

Есть ещё легенда, что, когда самолёт был якобы построен уже весной 1935 года, на фирму пришёл сам Удет, осмотрел прототип, и заявил, что самолёт – «г..но». Тем не менее, он победил в конкурсе, а Удету за эти разговоры Геринг очень хорошо надрал одно место.

Каким образом «г..но-самолёт» победил? Это не секрет, хотя и не получил должную оценку. Дело в том, что на первую конкурсную машину поставили не тот мотор, который был в тактико-технических требованиях.

По условиям конкурса, все участники должны были быть с одинаковым двигателем, в равных условиях. Они и поставили в свои самолёты юнкерсовский мотор Jumo 210 мощностью 610 л.с.

А на Мессершмитт Bf-109, в нарушение всех правил и условий подобных конкурсов во всём мире, поставили английский мотор Роллс-Ройс «Кестлер» с взлётной мощностью 695 л.с., и это дало максимальную скорость 467 км/час, что было на 17 км/час больше ближайшего конкурента.

Для сравнения, на реальные предсерийные Bf-108В в 1935 году (якобы – прототипы для Bf-109), ставили Аргус As-10, который имел взлётную мощность всего 240 л.с., что позволяло этому «прототипу» достигать реальной максимальной скорости в 315 км/час.

И на этом конкурсном испытании, естественно, произошло ожидаемое: Bf-109 выиграл конкурс, с помощью английского мотора – который производится в стране наиболее вероятного противника, на котором реальный германский самолёт не никогда не пойдёт в серию, и нет аналогичных моторов на заводах Германии.

Они и в дальнейшем продолжали побеждать в конкурсах, жульничая с моторами, и опираясь на административный ресурс.

Известны странные сравнительные испытания в Травемюнде (26 февраля — 2 марта 1936 г.). Всё произошло за 20 минут. Bf-109 снова летит с английским мотором, Хейнкель – с германским мотором в соответствии с условиями конкурса. Пилот Bf-109 выполнил очень эффектную программу пилотажа, состоявшую из каскада «бочек» в обе стороны. Хейнкель – после взлёта, как-то странно, и необъяснимо, срывается в плоский штопор. Пилот выпрыгнул с парашютом, самолёт разбит. Как и обычно в таких случаях, у Хейнкеля есть запасной, он стоит наготове.

Но комиссия сворачивает испытания. То есть фактически никто и не мог бы вообще понять достоинства или недостатки самолёта. По сути, испытаний реальных образцов самолётов не было как таковых. Никто не проверял и не хронометрировал: скорость подъёма, скорости и радиусы поворотов, пространственные параметры виражей, не проводили сравнительные гонки по кругу, не рассматривали расход горючего, трудности управления самолётом, стрельбу и так далее.

Главным направлением совершенствования Bf-109 в дальнейшем всегда были моторы (они дают самолёту скорость по прямой), а надо было менять крыло: оно даёт самолёту манёвр. Если бы Bf-109 был машиной с реальной историей, то на одном из этапов проектирования и модификации, крыло бы обязательно поменяли, устранив очевидный дефект его аэродинамики.

Но Bf-109 был самолётом, взявшимся из ниоткуда, навязанным «сверху», с врождённым конструктивным дефектом – который не исправляли, а только всё время ставили на него всё более и более мощные моторы, уже с трудом запихивая их в неизменные габариты самолёта.

Мнение о том, что вот если бы этой машине – да нормальное крыло, сродни известному утверждению: если бы нашим «ишачкам» да ещё плюс километров 300 скорости, то и война бы закончилась осенью 41-го. В нашу пользу.

75 лет назад – 30 марта 1945 года – город Гданьск был освобождён от немецко-фашистских захватчиков, войсками Второго Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского.

Вернее, польским «Гданьском» этот город стал уже после описанных здесь событий, а так это всегда был Данциг – до самых корней немецкий, как Мемель или Кёнигсберг, о которых я рассказывал ранее (теперь это Клайпеда и Калининград соответственно).

После Первой мировой войны, которую Германия проиграла, Данциг был по решению победителей (французов и англо-американцев) изъят из её состава, но и Польше не передан, а оставался «вольным городом», находившимся под прямым управлением тогдашней ООН (она называлась в те годы «Лига Наций»). Хотя немцы составляли 95 процентов населения Данцига, поляки всё время пытались его «отжать». Для начала они добились, чтобы им разрешили открыть военно-морскую базу на полуострове Вестерплатте, который прикрывает Данциг с моря (отмечен на прилагаемой интерактивной карте чёрным кружком с цифрой «7»).

В дальнейшем Польша неоднократно пыталась поглотить этот город, сделав его своей неотъемлемой частью, в том числе силовым путём.

Именно эти действия Польши по «отжатию» Данцига и стали поводом для начала Второй Мировой войны. В 1939 году Германия потребовала от Польши оставить Данциг в покое, а также предоставить Германии возможность беспрепятственного доступа к Данцигу и Восточной Пруссии (нынешней Калининградской области).

Отказ Польши удовлетворить эти требования стал формальным поводом к началу Второй мировой войны. На рассвете 1-го сентября 1939 года прозвучали её первые выстрелы: это немецкое учебное судно «Шлезвинг Гольштейн» (я рассказывал о нём в предыдущей публикации) подвергло артиллерийскому обстрелу занятый поляками полуостров Вестерплатте в Данциге. Сопротивление небольшого польского гарнизона было сломлено в течение нескольких дней, и Данциг стал первым городом, захваченным Германией в ходе Второй Мировой войны. Сейчас о событиях тех дней напоминает мемориал на Вестерплатте (на фото).

С тех пор утекло много воды в Висле (а Данциг стоит в месте её впадения в Балтийское море), и в марте 1945 года сюда пришли войска Второго Белорусского фронта, завершавшие Восточно-Померанскую стратегическую наступательную операцию. В те дни, преимущество в боевых действиях на море было у немецкой стороны, поскольку наш Балтийский флот не мог покинуть свои базы в районе Ленинграда, из-за плотного минирования подходов к ним. Поэтому сначала мы обошли Данциг по суше, пройдя всего в 20 километрах южнее его, и ушли далеко на запад, а потом развернулись на 180 градусов и стали наступать по суше, с запада на восток, с тыла на Данциг, прижавшийся к западному берегу одноименной, Данцигской бухты.

25-го марта 1945 года советские войска взяли город Сопот (в 10 км севернее Данцига) и тем самым вышли к побережью Данцигской бухты, охватив Данциг в полу-«котёл», прижатый к морю. В Данциге оказались заблокированы части немецкого 18-го горно-егерского, 20-го, 23-го, 27-го пехотных корпусов.

Город был хорошо подготовлен к обороне в инженерном отношении, его окружала цепь фортов новой постройки: Вейзельмюнде, Вестерплатте, Нейхарвассер и Хойбуде. Все форты были хорошо замаскированы и вооружены мощными огневыми средствами. Сухопутные укрепления Данцига состояли из старого крепостного пояса, окружавшего город с юга и востока, и из внешнего пояса укреплений современной постройки с двумя капитально построенными укрепленными районами Бишофсберг и Хагельсберг. Оба этих района имели большое количество железобетонных и каменно-бетонных огневых сооружений, которые располагались на командных высотах.

Территория, прилегавшая к городу с юго-востока и юга, могла в случае необходимости затапливаться. Система долговременных сооружений была дополнена оборонительными постройками полевой фортификации; кроме того, к ведению обороны были приспособлены здания и целые кварталы города. Все населенные пункты, расположенные в радиусе 15 км от города, также были подготовлены к обороне как опорные пункты и узлы сопротивления и имели постоянные гарнизоны.

Вечером 26 марта соединения 2-й ударной и 65-й общевойсковых армий из состава Второго Белорусского фронта, завязали бои непосредственно в пригородах Данцига, и уже утром 27 марта начался непосредственный штурм города. Частям 2-й ударной, 49, 65, 70-й армий при поддержке авиации приходилось с боями выбивать немцев с каждого дома, перекрестка, улицы.

Два дня шли упорные бои в районе бумажной фабрики и химического завода в северной части города: здесь части 199-й стрелковой дивизии штурмовали эти сильно укрепленные пункты при поддержке 18-ти тяжелых орудий, поставленных на прямую наводку. Несмотря на упорное сопротивление противника, Данциг был взят 30 марта 1945 года:

«Командующему войсками 2-го Белорусского фронта

Маршалу Советского Союза Рокоссовскому

Войска 2-го Белорусского фронта завершили разгром данцигской группы немцев и сегодня, 30 марта, штурмом овладели городом и крепостью Гданьск (Данциг) – важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море.

Над Гданьском поднят национальный флаг Польского государства.

В боях за город Гданьск войска фронта взяли в плен 10000 немецких солдат и офицеров, а также захватили танков и самоходных орудий 140, полевых орудий 358, подводных лодок 45 и много другого вооружения и военного имущества.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом и крепостью Гданьск, представить к присвоению наименования “Гданьских” и к награждению орденами.

Сегодня, 30 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-то Белорусского фронта, в том числе танкистам 1-й польской армии генерал-лейтенанта Поплавского, овладевшим городом и крепостью Гданьск, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Гданьска.

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость Советского Союза и Польши!

Смерть немецким захватчикам!

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

30 марта 1945 года, № 319»

Наши польские партнёры не случайно упоминаются в этом приказе несколько раз. Эта операция стала крупнейшим сражением Второй мировой войны для польских войск, в ней участвовали 85 тыс. военнослужащих 1-й армии Войска Польского (для сравнения, в Битве за Монте-Кассино в армии Андерса было до 50 тысяч). При этом, безвозвратные потери 1-й армии Войска Польского составили 2575 солдат и офицеров.

Для сравнения, на советском мемориальном кладбище в Гданьске захоронено 3092 солдат и офицеров (1206 известных и 1886 неизвестных), ещё в деревне Бояно — 6058 солдат и офицеров (193 известных и 5865 неизвестных), и в г. Картузы — 1011 советских солдат – всё это в районе Гданьска, на ближних подступах к нему.

Как писала недавно газета «Аргументы и Факты», об этом поляки предпочитают сейчас не вспоминать. Вот фрагмент этой газетной публикации:

«… У пристани прямо на зданиях через проектор демонстрируется видеоклип — над городом поочерёдно колышатся сначала нацистское знамя, а потом красный флаг. Красное полотнище падает — изорванное, продырявленное, знаменуя конец «русской власти». … «Кто освобождал Гданьск и кто вернул его Польше?» — интересуюсь я у стайки школьников. — «А разве Гданьск не всегда был польским?» — хмыкают те в ответ … Советское кладбище вспоминают только в связи с актами вандализма: в последний раз опрокинули несколько надгробий и сломали на могилах жестяные звёзды...».

В 80-е годы Гданьск стал центром антисоветского движения, возглавляемого Лехом Валенсой, смысл которого: «А не надо было нас освобождать – пили бы сейчас баварское!». Как известно, их деятельность увенчалась успехом.

А тогда, 30-го марта 1945 года, изгнанные из Данцига и соседней Гдыни остатки немецкой 2-й полевой армии были блокированы на косе Хель (в 25 км северо-восточнее Данцига) и в устье реки Вислы (в 20 км юго-восточнее Данцига). В дальнейшем они держались там, капитулировав только 9 мая 1945 года.

Кстати, в одной из предыдущих публикаций я рассказывал о том, как 8-го мая немецкое командование подписало Акт о капитуляции, находясь в штабе наших англо-американских партнеров в городе Реймсе. Как известно, маршал Сталин этот акт не признал, и потребовал подписать новый, 9-го мая. Обычно приводят цитату Сталина в таком виде:

«… Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, — в Берлине…».

В связи с этим, хотелось бы обратить внимание, что Данциг, а конкретно – полуостров Вестерплатте – это и есть в прямом смысле слова «место, где началась фашистская агрессия» (тогда как в самом Берлине большинство немецких солдат не бывали ни разу в жизни).

По идее, нужно было немецких руководителей за уши привести как раз в Данциг, на Вестерплатте, и там – где началась война – учинить важнейший исторический акт – подписание Капитуляции, с классическими словами: «Русские войну не начинают – русские войну заканчивают».

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:f954630612c422a885288307e01f6f5ac6c564e68ba83f84fbe3af25901e6095&source=constructorLink

76 лет назад – 31 марта 1944 года – начался последний штурм Тернополя: в этот день передовые части 60-й общевойсковой армии генерала Черняховского прорвали внешний рубеж немецкой обороны и перенесли боевые действия внутрь городских кварталов.

В этих событиях принимал непосредственное участие (на стороне Советской Армии) и мой дед – офицер артиллерийской разведки Первого Украинского фронта – Пётр Прокофьевич Лисичкин.

Это был последний штурм Тернополя в той войне. Предыдущие попытки взять город (в период с 8 по 25 марта) заканчивались неудачей: в те дни советские войска, овладев отдельными районами, затем отбрасывались немецкими контратаками на исходные позиции (в нескольких километрах от города).

Тернополь расположен на берегах реки Серет (левый приток Днестра), на краю Восточной Галичины: в 20-25 километрах от Тернополя уже начинаются этнографические границы Подолья и Волыни. В городе находится крупная транспортная развязка, здесь пересекается большое количество дорог, в том числе направления Львов – Хмельницкий и Ровно – Ивано-Франковск.

Считается, что город (ранее называвшийся «Тарнополь») основан в 1540 году Яном Амором Тарновским, отсюда и название города (по фамилии основателя). В свою очередь, фамилия талантливой семьи Тарновских образована от родного города этой семьи – Тарнов (в южной Польше); они же являются основателями городов Тарнобжег и Тарногруд. Захоронение первых хозяев города (членов семьи Тарновских) ныне находится в Тернополе на территории Доминиканского монастыря.

Само польское слово tarnina означает «терн» (то самое растение, из которого был сделан знаменитый «терновый венец»). Весной 1944 года, победители, как это часто бывало, поменяли название города – на «Тернополь».

В 1548 г. Тернополь получил Магдебургское право, а 1772 г. эти бывшие польские земли перешли в состав Австро-Венгерской империи Габсбургов. В 19-м веке Тернополь стал «вольным городом»: в 1840 году тогдашний владелец Тернополя – Эразм Корытовский – продал город Тадеушу Туркулу, а уже тот совершил сделку с горожанами: они выплатили ему 175 тысяч флоринов и стали свободными. 27-го июля 1843 года губернатор Галичины барон Вильгельм фон Штуттергайм утвердил этот акт купли-продажи, и 12-го декабря 1844 года император Фердинанд І даровал Тернополю статус вольного города.

Был небольшой период, когда в 1809 году Наполеон Бонапарт подарил этот город Российской империи Романовых (по результатам Шёнбруннского мирного договора, в качестве компенсации за участие России на стороне Франции в войне против Австрии, то самое «небо над Аустерлицем»). Однако после окончания всех наполеоновских войн, в 1815 году Россия вернула этот город Австрии, по итогам Венского конгресса.

В 1870 г. через Тернополь прошла железная дорога Львов – Одесса, дав мощный импульс развитию города.

В ходе Первой Мировой войны, с августа 1914 по июль 1917 года город был занят войсками Российской империи Романовых, и тогда же в этих краях погиб мой прадед – рядовой Прокофий Лисичкин, отец моего деда Петра Прокофьевича Лисичкина (родившегося в октябре 1914 года).

После распада Австро-Венгерской империи, город был в составе Западно-Украинской народной республики (ЗУНР), столица которой размещалась в Тернополе в ноябре-декабре 1918 года (затем она перебралась в соседний Ивано-Франковск). С 22 января 1919 года произошло слияние ЗУНР и УНР (Украинской народной республики), и во второй половине мая 1919 года Тернополь был столицей уже УНР. В этот период здесь командовал одной из боевых частей Украинской Галицкой Армии поручик Пётр Франко – сын известного писателя Ивана Франко.

В июле 1919 года Тернополь перешёл под власть Польши и был в её составе до начала Второй Мировой войны, т.е. до сентября 1939 года. Но при этом, в ходе советско-польских войн, был небольшой период (август-сентябрь 1920 года), когда Тернополь был столицей Галицкой советской социалистической республики (ГССР), возглавляемой В. Затонским. Таким образом, Тернополь – единственный город в истории, который был столицей трёх политических образований: ЗУНР, УНР и ГССР.

17-го сентября 1939 года Тернополь заняли советские войска, включив его в состав СССР (на основании Пакта Молотова Риббентропа, подписанного 24-го августа, на которое приходится нынешний День Независимости Украины). А 2-го июля 1941 года Тернополь был аннексирован Германией и вошёл в состав нового административно-территориального образования – Дистрикт «Галиция». Сразу же здесь было организовано первое в Восточной Галичине еврейское гетто (ранее в Тернополе было 50 процентов еврейского населения, сейчас город населен преимущественно греко-католиками). Во второй половине июля 1941 года в Тернополь были депортированы несколько тысяч венгерских евреев, в рамках немецкой программы по «окончательному решению еврейского вопроса в Европе».

Обратно в состав Советского Союза, Тернополь был возвращён в ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции войск Первого Украинского фронта, которыми командовал маршал Жуков (временно заменяя раненого генерала Ватутина). Эта операция началась 4-го марта 1944 года: стартовав из района Шепетовки, части 60-й армии генерала Черняховского в первый же день прорвали немецкую оборону, и к 7 марта вышли на подступы к Тернополю, а 8-го марта начали его первый штурм – закончившийся неудачей (как уже было сказано выше). 21-24-го марта была проведена успешная операция по окружению Тернополя (после этого блокированный здесь немецкий гарнизон, куда входили и 120 добровольцев из украинской дивизии СС «Галиция», мог получать снабжение только по воздуху на парашютах). 23-25 марта была сделана предпоследняя попытка штурма, также неудачная.

Наконец, 31-е марта стало переломным моментом при штурме внешнего обвода немецкой обороны Тернополя. До начала наступления советским войскам удалось, наконец, сконцентрировать достаточные силы на главном направлении удара, скоординировать работу артиллерии и обеспечить взаимодействие танков и пехоты. В 15 часов, после артиллерийской подготовки, одновременными ударами с севера, востока и юга, советские войска прорвали немецкие рубежи обороны на восточной и северо-восточной окраинах – в полосе наступления 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса и двух стрелковых дивизий (302-й и 99-й).

Только на юге, бойцы 336-й стрелковой дивизии, были остановлены шквальным пулеметным огнем противника перед Южным кладбищем. На западных окраинах, село Загребелье (ныне это жилмассив «Дружба») было удержано немцами силами батальона армейского спецназа «Демба», несмотря на отчаянные атаки 117-й стрелковой дивизии.

Темп советского наступления, взятый 31 марта, выдерживался в период с 1 по 4 апреля. Так, 302-я стрелковая дивизия к вечеру 1-го апреля заняла всю территорию Старого парка и вплотную подошла с востока к полотну железной дороги. На юго-восточной окраине, 99-я дивизия вышла в район «Рогатка» и начала методическую зачистку улиц. В северной части города (район «Новый свет») подразделения 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса заняли пять параллельных кварталов и развернули наступление на юг, а 3-го апреля вышли на рубеж реки Рудка. Важнейшим итогом боёв за 1-е апреля стало взятие железнодорожной станции «Тернополь». После этого, хотя бои в городе продолжались ещё до 15 апреля, через станцию стали проскакивать советские грузовые поезда, снабжая наступавшие войска в Прикарпатье и Приднестровье.

На следующий день, 2-го апреля, советские солдаты ступили уже на брусчатку центральной части города. 302-я дивизия в течение дня заняла все кварталы центра между железной дорогой и улицей Мицкевича (ныне это бульвар Шевченко). 99-я дивизия на юго-восточных окраинах заняла территорию кладбища и Успенской церкви в районе «Рогатка», а 3-го апреля заняла кварталы южной части города по обе стороны от улицы князя Острожского.

В таком же темпе прошло и 3-е апреля. 336-я дивизия наконец выбила немцев с территории Южного кладбища.

С 4-го апреля, когда советские войска приблизились к центральным площадям Тернополя, они были остановлены плотным огнём с немецких оборонительных линий. С этого дня сражение приняло затяжной и ожесточенный характер: началась борьба за каждый дом, этаж, комнату.

Тернополь как немецкий оборонный узел имел следующую структуру. С западной стороны город был ограничен рекой Серет. Она пересекалась с автодорогой на Львов, проходившей по искусственной дамбе. Севернее дамбы река разлилась, образовав пруд шириной 1 км, длиной 10 км, абсолютно непригодный для форсирования войсками из-за уровня воды и болотистой почвы.

Южнее дамбы река образовала пруд шириной 50-100 м., что значительно препятствовало форсированию. Для перехода реки, помимо занятой немцами дамбы, были пригодны два моста: севернее города (в с. Чистилов) и южнее города (в с. Большая Березовица). Мост в с. Петриков был взорван немцами.

Город был разбит на кварталы разной формы, обычно длиной около 300 м и шириной 150 м. Ширина городских улиц 10-20 метров, а Львовского Шоссе – 30 метров.

На советских военных картах все кварталы были условно пронумерованы, составлен план-график их взятия, который ежедневно анализировался и корректировался. Наиболее упорные бои были в следующих кварталах (ниже приведены их военные условные названия):

- украинская и польская школы (современный район ул. Каминной);

- костел, госпиталь, гимназия (современный квартал, ограниченный улицами Сагайдачного, Листопадовой, включая Катедру);

- тюрьма (современное здание Управления Полиции в Тернопольской области);

- еврейская школа (ныне на этом месте построен комплекс сооружений Медицинского университета на площади Свободы);

- офицерский клуб (современный Горсовет);

- казармы, старый замок (ныне территория городского родильного дома и старый замок);

- рынок (ныне это улица Старый рынок);

- церковь (нынешний район Надпрудной церкви).

С 5-го апреля начались тяжёлые сражения южнее Тернополя, где немецкая 1-я танковая армия прорывалась из так называемого Каменец-Подольского «котла». Подробнее об этих боях будет рассказано отдельно, но факт в том, что все советские танковые подразделения, участвовавшие в штурме Тернополя, с этой даты были выведены из города и переброшены в зону немецкого прорыва. Более на улицы Тернополя они не возвращались, и пехота потеряла поддержку танков.

Вместо них, с 8 апреля в город вошёл тяжёлый полк САУ-152 (по калибру – аналог современных «Гиацинтов») – в количестве 21 штука. Их мощные орудия (в отличие от слабых танковых пушек) легко сносили толстые кирпичные стены, но перед фундаментной кладкой подвалов были бессильны даже они.

Здесь были бы более кстати бункерные авиабомбы, но советская авиация опасалась бомбить Тернополь из-за риска попасть по своим, ведь всё было перемешано, и в ряде случаев один этаж здания был занят противником, другой – советскими войсками. Применялись только «кукурузники» У-2 для бомбардировки немецких позиций в промзоне на северных окраинах.

В этих условиях, главным средством усиления пехоты становилась буксируемая артиллерия.

Помимо собственной артиллерии, входившей в состав пехотных частей и соединений, к городу были переброшены две гвардейские артиллерийские дивизии прорыва (1-я и 17-я), командиры которых подчинялись непосредственно Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину. В их составе, помимо стандартного набора орудий (152-мм, 122-мм и меньших калибров), находилось и 20 гаубиц особо большой мощности «Б-4» калибром 203 мм (как у современных «Пионов»).

Артиллерия особо большой мощности вела огонь из села Малые Гаи по вышеупомянутым кварталам «казармы», «замок» и «офицерский клуб», остальные калибры расположились на позициях вокруг города, малые орудия – непосредственно на городских улицах вместе с пехотой.

Артиллерийские офицеры-корректировщики действовали непосредственно в боевых порядках атакующей пехоты, и одним из них был мой дед – старший лейтенант Пётр Прокофьевич Лисичкин – он чаще всего был прикомандирован к 17-й артиллерийской дивизии прорыва под командованием генерала Волкенштейна – лучшей на Первом Украинском фронте, как утверждает в своих мемуарах командовавший данным фронтом маршал Конев.

Планирование штурмовых действий каждый день включало составление плана артиллерийской обработки, определения количества и состава штурмовых групп и их командиров, определения объектов атаки. Длительность штурмовых боёв, вместе с артиллерийской обработкой, составляла от 4 до 10 часов в сутки.

Артиллерийская обработка обычно включала огневой налет длительностью 5 минут, затем огонь на разрушение (1-3 часа), снова 5-минутный налёт и дальнейшая поддержка штурмовой пехоты.

7-го апреля в боевых действиях наблюдалось относительное затишье, поскольку производились перегруппировки войск (в частности, понесшая большие потери 99-я дивизия выводилась из города, её сменяла 332-я, ранее стоявшая на северных окраинах).

Но уже 8-го апреля уличные стычки вновь приобрели характер крайнего ожесточения.

Значительным препятствием для советских войск стала широкая улица Мицкевича в центре города (ныне это бульвар Шевченко). О напряженности боевых действий в этом районе говорит тот факт, что (это видно сейчас даже неспециалисту) восточная часть бульвара сохранилась в довоенном виде и до наших дней, тогда как западная часть была полностью уничтожена и после войны отстроена заново. В целом, в Тернополе было уничтожено в эти дни до 90 процентов зданий. Поэтому, несколько лет после войны, органы власти Тернопольской области размещались в соседнем райцентре Чертков.

После овладения улицей Мицкевича, советские подразделения продолжали медленное продвижение вглубь центральной части; до 12 апреля в руках немецкого гарнизона оставался ещё ряд центральных кварталов. Их генеральный штурм начнётся 13-го апреля, как мы увидим далее.

На фото: картина «Бой на улице Мицкевича» (холст, масло), из экспозиции Чувашского художественного музея

76 лет назад – 29-го марта 1944 года – войсками Первого Украинского фронта был освобождён город Черновцы – областной центр в 40-ка километрах к северу от румынской границы.

Он расположен в Прикарпатье, на границе между Карпатами и Восточно-Европейской равниной, раскинувшись на террасах долины реки Прут. В северной части города в Прут впадает река Шубранец.

Считается, что первое укреплённое поселение здесь (на месте нынешнего микрорайона Ленковцы на левом берегу реки Прут) предположительно основал в 12-м веке галицкий князь Ярослав Осмомысл. Крепость с торгово-ремесленным поселением называлась «Черн», предположительно – из-за чёрных деревянных стен. За городом закрепилось имя «Чернови́цы», а в 1944-м году победители, взяв город, изменили заодно и название (что было тогда в порядке вещей), убрав букву «и».

Из-за частых паводков на низком левом берегу Прута, вскоре после основания город был перенесен на высокий правый берег. На левом берегу оставалось предместье Садгора (ныне включенное в состав города на правах городского района).

Черновцы, располагаясь на пересечении торговых путей из северо-западной Европы на Балканы и в Турцию, имеют насыщенную военную историю. Начиная с 14-го века город последовательно переходил, в результате боевых действий, к Венгрии, к Польше, Молдавии, Турции, несколько раз разрушался и приходил в упадок. Брали его и козаки Богдана Хмельницкого (в 1650 и 1653 годах).

После победы над шведами под Полтавой (зимой 1709/1710 года), Черновцы впервые взяли войска Российской Империи Романовых, которые преследовали шведскую армию и подразделения примкнувших к шведам казаков Мазепы. Позже они снова брали Черновцы в ходе русско-турецких войн 1735—1739 и 1768—1774 годов.

В 1775 г. австрийская императрица Мария Терезия, воспользовавшись поражением турок в русско-турецкой войне, присоединила Буковину вместе с Черновцами в Австро-Венгерскую империю Габсбургов. После этого Черновцы начали бурно развиваться и обрели нынешний европейский вид (их часто называли «маленькой Веной», хотя этот вид имела только центральная часть города). В средних школах и в университете обучение велось на немецком языке. И в целом до 1918 года в городе преобладал немецкий язык; на нём, кроме немцев, разговаривали также евреи (которые в начале 20-го века составляли около трети населения города; затем их удельный вес всё время уменьшался из-за погромов, преследований и ограничений).

В развитие Черновцов внесла определяющий вклад постройка железной дороги Черновцы — Львов – Вена (1866), в 1895 построена электростанция, в 1897 введён в действие электрический трамвай, в 1895—1912 — водопровод и канализация. Построены здания, создавшие городу славу архитектурной жемчужины: кафедральный собор, резиденция буковинского митрополита, армянская церковь, иезуитский костёл, еврейская реформистская синагога, городской театр и железнодорожный вокзал.

В этот период в европейской архитектуре распространился стиль модерн, который в Австро-Венгрии был известен под названием «венская сецессия». Историческая часть Черновцов застроена именно в этом стиле, по проектам учеников и последователей выдающегося австрийского архитектора Отто Вагнера. Среди них: дирекция сберегательных касс, железнодорожный вокзал, отели «Бристоль» и «Золотой лев» и много других сооружений.

Черновицкий театр построен знаменитой венской фирмой Фельнера и Гельмера, известной в Европе строительством 43-х театров, среди которых Венская и Одесская оперы. Он был построен за два года и по красоте не уступал лучшим театрам Европы. Об этом так сказал австрийский публицист Г. Гайнцен:

«Черновицкий театр — это мечта из бархата и золота, спроектированная венскими архитекторами Гельмером и Фельнером. И все же их пригласили на работу в Черновцы лишь после того, как по их проектам были построены театры в Вене и Одессе. Черновицкий театр — это памятник осведомленным с культурой черновчанам, которые больше всего боялись получить репутацию провинции и стремились ни в чём не уступать Вене».

Архитектурный ансамбль бывшей Резиденции православных митрополитов Буковины и Далмации включён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, сейчас в нём находится Черновицкий национальный университет. Этот университет известен тем, что его закончил уроженец Черновцов, выдающийся общественный и политический деятель современности – Арсений Петрович Яценюк, родители которого работали преподавателями в этом же университете.

Во время Первой мировой войны Черновцы трижды брали (и трижды сдавали обратно) войска Российской Империи Романовых. Местное население в целом было враждебно настроено по отношению к ним, и в августе 1917 года, после очередного перехода города в руки армии Австро-Венгрии, жители 3 дня праздновали это событие как «освобождение от российской оккупации».

С началом развала Австро-Венгерской империи (ноябрь 1918 года) в Черновцах состоялось многотысячное народное вече, на котором была принята резолюция о вхождении в состав Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР). 6-го ноября представитель Австро-Венгерской империи в Черновцах передал власть Украинскому комитету во главе с О.Поповичем. Но уже 11 ноября Черновцы были оккупированы румынскими войсками, а 28 ноября румынский Генеральный конгресс провозгласил "воссоединение" Буковины (включая Черновцы) с Румынией.

В 1940 году Буковина была разделена на Северную (отходившую к СССР) и Южную (остававшуюся в составе Румынии). Черновцы были заняты Красной Армией и включены в состав Украинской ССР. Но не надолго: уже 5-го июля 1941 года Черновцы снова были заняты румынскими войсками (воевавшими на стороне Германии) и город административно вошёл в состав Румынии (а не германского Рейхскомиссариата «Украина», как соседние области). Сразу же было создано еврейское гетто в районе так называемого Нижнего города (в пределах теперешних улиц Головна, Сагайдачного, Барбюса, Садовского, Школьной), производились погромы и репрессии против мирного населения.

И вот, весной 1944 года, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами Советского Союза, И.В. Сталин, назначил Черновцы конечным пунктом продвижения войск Первого Украинского фронта в ходе Хмельницко-Черновицкой наступательной операции. Вернее, по первоначальному плану (директива Сталина от 18-го февраля), конечной целью наступления был г. Чертков (стратегический перекрёсток в 75 километрах севернее Черновцов), а уже непосредственно в ходе операции Сталин, своей директивой от 11-го марта, изменил глубину боевой задачи фронта в сторону увеличения до Черновцов включительно.

Операция началась утром 4-го марта, главным ударом из района Шепетовки. В первый же день прорвав полосу обороны противника, советские войска за 3-4 дня продвинулись до рубежа Тернополь – Волочиск – Черный Остров – Хмельницкий, перерезав на этом участке железнодорожную магистраль Львов – Одесса. В течение нескольких дней здесь шло ожесточенное сражение: немцы, подтянув крупные подкрепления, пытались встречными атаками отбросить советских танкистов от железной дороги, а те вынужденно перешли от наступления к обороне. К 18 марта немецкое наступление, наконец, было полностью остановлено, и войска Первого Украинского фронта начали готовиться к возобновлению своего наступательной операции в южном направлении.

С 21-го марта наступление Первого Украинского фронта возобновилось, при этом три советские танковые армии «разобрали» между собой все оставшиеся до румынской границы областные центры: 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко действовала на Хмельницкий (в то время он назывался Проскуров), 4-я танковая генерала Лелюшенко – на Каменец-Подольский (до войны именно он был областным центром, а нынешняя Хмельницкая область называлась Каменец-Подольской до 1954 года), а Черновцы и Ивано-Франковск были включены в полосу наступления Первой гвардейской танковой армии генерала Катукова.

Сражение развернулось на древней земле Подолии, которая за всю свою многовековую историю не была свидетелем такой грандиозной битвы. Небо над Днестром полыхало огнем ракет, вспышками выстрелов, разрывов снарядов и авиабомб. По раскисшим дорогам, через глубокие балки и овраги, стремительно двигались на юг советские войска. Ни весенняя оттепель, ни бездорожье, ни яростное сопротивление противника, ни огромное напряжение не знавших отдыха людей — ничто не могло остановить их. Каждая воинская часть стремилась первой выйти на государственную границу.

Прорвав 21-го марта рубеж обороны противника, подразделения Первой танковой армии 25 марта взяли город Чертков. Продолжив движение на юг, 26-го марта они форсировали Днестр в районе Городенки. Далее войска армии разделились по двум направлениям: 11-й гвардейский танковый корпус направился на Черновцы, а 8-й гвардейский механизированный корпус – на Ивано-Франковск.

На пути к областному центру Ивано-Франковску (который тогда назывался Станислав) предстояло взять крупный райцентр Коломыю. Для этого из состава 1-й гвардейской танковой бригады был выделен передовой отряд из 7-ми танков Т-34 с десантом автоматчиков. Нанеся удар на Коломыю в 7 часов утра (27 марта), к 16 часам отряд овладел железнодорожной станцией. Однако сильный немецкий гарнизон Коломыи продолжал оказывать упорное сопротивление. Командир бригады выслал еще взвод танков Т-34, в помощь передовому отряду.

На рассвете 28 марта передовой отряд атаковал город с северо-востока, а подошедший взвод танков — с северо-запада. Сопротивление противника было сломлено, и к 9 часам утра (28 марта) Коломыю полностью очистили от противника.

«Маршалу Советского Союза Жукову

Войска 1-го Украинского фронта в результате умелого маневра танковых соединений и пехоты овладели городом и крупным железнодорожным узлом Коломыя – важным опорным пунктом обороны немцев в предгорьях Карпат.

В боях за овладение городом Коломыя отличились войска генерал-лейтенанта танковых войск Катукова, генерал-майора Замировского, танкисты генерал-майора Дремова, полковника Горелова, капитана Бочковского и саперы полковника Харчевина.

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Коломыя, представить к присвоению наименования “Коломыйских” и к награждению орденами.

Сегодня, 29 марта, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Коломыя, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Коломыя.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

29 марта 1944 года, № 97»

Продолжив наступление, в ночь на 31 марта подразделения 8-го гвардейского механизированного корпуса с юга ворвались в Ивано-Франковск, обратив в бегство оборонявший его гарнизон. Но удержаться в городе им не удалось: противник, подтянув крупные силы с других участков фронта, предпринял контратаку и вынудил советских танкистов, после упорного боя, к 10 часам утра покинуть Ивано-Франковск. Этот областной центр, как мы увидим далее, будет взят уже летом.

В это время, на Черновицком направлении, передовая 64-я гвардейская танковая бригада, преодолев за семь часов около 80 км, форсировала Днестр, в быстром темпе преодолела междуречье Днестра и Прута, и внезапной ночной атакой, к 23:00 часам (25-го марта) овладела железнодорожной станцией Моши (ныне это станция Черновцы-Северная). На станции в это время спешно разгружался немецкий эшелон с танками. Внезапное появление советских войск вызвало замешательство среди солдат противника. От первых же выстрелов произошло воспламенение вагонов с боеприпасами, что еще больше усилило панику. Оказавшись таким образом уже на северной окраине Черновцов, бригада попыталась переправиться по мосту через реку Прут, однако мост был заминирован и охранялся крупными силами противника.

Попытка советских танкистов овладеть мостом оказалась безуспешной, тогда командир бригады организовал разведку бродов через реку. В 17 часов (28 марта) бригада начала форсировать Прут в районе Каланчака (5 км восточнее Черновцов) с тем, чтобы нанести удар на Черновцы с востока. В это же время подошедшая 45-я гвардейская танковая бригада и 24-я стрелковая дивизия приступили к форсированию реки в районе с. Ленковцы (2 км северо-западнее Черновцов), обходя Черновцы с запада.

Немецкое командование попыталось организовать авиаудар. На Черновицком аэродроме готовились к вылету около 40 самолетов. Однако на аэродром неожиданно прорвались советские танки, и ни одному самолету взлететь не удалось.

После этого, наблюдая охват Черновцов с востока и с запада (чем были отрезаны пути отхода немцев на Сторожинец), подразделения противника начали эвакуацию из Черновцов в южном направлении, подвергаясь при этом ударам с воздуха в исполнении 227-й штурмовой авиадивизии на Ил-2.

В полдень 29-го марта советские войска полностью овладели Черновцами, оставив практически нетронутым замечательный архитектурный ансамбль этой «маленькой Вены на берегах Прута»:

«Маршалу Советского Союза Жукову

Войска 1-го Украинского фронта, развивая наступление, форсировали реку Прут и штурмом овладели областным городом Украины Черновицы – важным хозяйственно-политическим центром Северной Буковины и мощным опорным пунктом обороны немцев на реке Прут, прикрывающим подступы к границам Венгрии и Румынии.

В боях за овладение городом Черновицы отличились войска генерал-лейтенанта танковых войск Катукова, генерал-майора Замерцева, генерал-майора Прохорова, танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Гетмана, генерал-майора Дремова, полковника Моргунова, [полковника] Кошелева, подполковника Гусаковского, подполковника Бойко, подполковника Кочура, ...

В ознаменование, одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Черновицы, представить к присвоению наименования “Черновицких” и к награждению орденами.

Сегодня, 30 марта, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим городом Черновицы, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Черновицы.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

30 марта 1944 года, № 98»

Многие участники штурма Черновцов были награждены орденами и медалями, а командир 64-й гвардейской танковой бригады полковник Бойко стал первым в истории танкистом, дважды получившим звание Героя Советского Союза.

В боях в районе Черновцов отличилась 44-я гвардейская танковая бригада «Революционная Монголия». В 1942 году на средства, собранные трудящимися Монгольской Народной Республики, была построена танковая колонна из 53 танков, переданных в январе 1943 года в состав Первой танковой армии Воронежского фронта (будущего Первого Украинского). Эта колонна и составила основу 44-й гвардейской танковой бригады.

По решению командования Первой танковой армии, танк лейтенанта Никитина, погибшего в боях за Черновцы, был установлен на высоком пьедестале, с табличкой: «Танк экипажа гв. лейтенанта Никитина П. Ф. первым ворвался в город при освобождении его от немецко-фашистских захватчиков 25 марта 1944 года». Именем лейтенанта Никитина была названа одна из улиц города.

После овладения Черновцами и Коломыей, войска Первой танковой армии продолжали активные действия в направлении Ивано-Франковска и Надворной. Нанеся поражение противнику в предгорьях Карпат, 8-го апреля они вышли на государственную границу:

«Маршалу Советского Союза Жукову

Войска 1-го Украинского фронта, нанеся поражение противнику в предгорьях Карпат, вышли на нашу государственную границу с Чехословакией и Румынией на фронте протяжением до 200 километров. Преследуя отходящего противника, войска фронта овладели городом Серет и заняли свыше 30 других населенных пунктов на территории Румынии.

В боях за выход на нашу юго-западную государственную границу отличились войска генерал-лейтенанта танковых войск Катукова, генерал-майора Замерцева, генерал-майора Прохорова, генерал-майора Замировского, полковника Лемантовича; танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Гетмана, генерал-майора Дремова, подполковника Бойко; …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за разгром противника в предгорьях Карпат и за выход на нашу юго-западную государственную границу, представить к присвоению наименования “Прикарпатских” и к награждению орденами.

Сегодня, 8 апреля, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, вышедшим на нашу юго-западную государственную границу, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за выход на нашу юго-западную государственную границу.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

8 апреля 1944 года, № 101»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:406225afa8b9e18e1e40e3582a311b6d05adef585fb7e7483b4877a6886e239b&source=constructorLink

76 лет назад – 28-го марта 1944 года – Сталин ввёл войска в Румынию, впервые расширив зону боевых действий Сухопутных войск за пределы Советского Союза после июня 1941 года.

Первыми вышли на государственную границу СССР (и «проскочили» её) в ходе Уманско-Ботошанской наступательной операции, части Второго Украинского фронта, которым тогда ещё командовал маршал Конев (это была его последняя операция на данной должности).

Начав наступление 5-го марта (из района так называемого Корсунь-Шевченковского «котла»), войска Второго Украинского фронта в первый же день прорвали линию обороны противника; на третий день они с ходу форсировали реку Горный Тикич, по которой был оборудован последний оборонительный рубеж немецких войск на пути к Южному Бугу.

10 марта они с ходу взяли город Умань, а передовые отряды, преодолев за четверо суток свыше 100 километров, вышли на реку Южный Буг и захватили ряд немецких переправ. Форсирование Южного Буга осуществлялось одновременно в 100-километровой полосе. Там где не было переправ — войска переправлялись на лодках и подручных средствах, а танки переправлялись по разведанным бродам.

К 15 марта все армии Второго Украинского фронта оставили Южный Буг в своем тылу и вышли на оперативный простор. Впереди до самой границы перед ними находились только разрозненные немецкие части. Преследование отступавшего противника производилось стремительно, темпы продвижения танковых соединений были исключительно высокими. Эта операция — одна из немногих в истории, когда были последовательно форсированы шесть крупных рек — Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Серет (последняя – в Румынии).

Причём – в условиях весеннего половодья и с ходу. В операции в полной мере проявились искусство командования, смелость, опыт и высокие моральные качества офицеров и Солдат Советской Армии.

Имея в своём распоряжении три танковые армии, командующий фронтом маршал Конев поставил их все на одном направлении, так, чтобы из-за спины одной танковой армии выходила новая танковая армия. Грамотное введение их в бой позволяло Коневу непрерывно наращивать силу своих ударов по выявленным слабым местам в немецкой обороне, делая эти удары неотразимыми для противника. Это позволяло сохранять высокие темпы наступления до следующего рубежа – реки Днестр, двигаясь всё время по бездорожью, широко применяя охват и обход узлов сопротивления.

В ночь на 17 марта передовые части правого фланга Второго Украинского фронта с ходу форсировали реку Днестр и захватили плацдармы южнее г. Могилёв-Подольский, а сам этот город был взят 19-го марта.

К 20 марта плацдарм на западном берегу реки Днестр составлял уже 40 километров в ширину и 20 километров в глубину, на него переправились основные силы 6-й танковой армии, тем самым вступив на территорию Молдавии (по реке Днестр проходит украинско-молдавская граница).

По первоначальному плану Уманско-Ботошанской операции, войска Второго Украинского фронта теперь должны были смещаться к северу – на соединение с соседним Первым Украинским фронтом маршала Жукова, который параллельно проводил свою Хмельницко-Черновицкую наступательную операцию. Соединившись, два фронта должны были сомкнуть так называемый Каменец-Подольский «котёл», в котором была бы окружена немецкая т1-я танковая армия.

Однако, в этот момент Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин распорядился внести существенные изменения в первоначальный план операции. Учитывая, что продвижение южного соседа – Третьего Украинского фронта генерала Малиновского, проводившего параллельно свою Одесскую операцию – сдерживается сильным сопротивлением немцев рубежах Южного Буга, Сталин приказал Коневу повернуть не на север, а на юг. Теперь нужно было, для оказания помощи Третьему Украинскому фронту, основными силами наступать на юг вдоль обоих берегов Днестра, а частью сил продолжить наступление на запад и юго-запад с целью выхода на государственную границу с Румынией.

В директиве Сталина, отданной 22 марта, говорилось:

«… В связи с отставанием войск Третьего Украинского фронта, вызванным сильным сопротивлением противника на нижнем течении реки Южный Буг, в целях окружения этой группировки противника и недопущения ее отхода за реку Днестр, приказываю:

… Второму Украинскому фронту:

- своим левым флангом, включая туда 5-ю гвардейскую танковую армию, наносить удар с рубежа Кодыма – Песчана – Первомайск на юг по восточному берегу реки Днестр с задачей овладеть рубежом: Бендеры – Тирасполь – Раздельная, отбрасывая противника к Черному морю и не допуская отхода его за реку Днестр;

- правым флангом фронта выйти на реку Прут, нанося одновременно удар силами одной-двух общевойсковых армий с двумя танковыми армиями, на юг по западному берегу рек Днестр, с задачей овладеть рубежом Унгены – Кишинев;

- 5-й гвардейский кавалерийский корпус использовать для развития удара на Кишинев по западному берегу р. Днестр;

- наступление на юг по западному берегу р. Днестр начать не позднее 24–25.03.44 г.

- наступление по восточному берегу р. Днестр продолжать … ».

В соответствии с этой Директивой, войска Второго Украинского фронта возобновили энергичное наступление. Основные силы 40-й, 27-й и 52-й общевойсковых армий наступали на юг и юго-запад. Только один 50-й стрелковый корпус 40-й армии, после форсирования Днестра, развивал удар в северном направлении – на Хотин, содействуя Первому Украинскому фронту в окружении группировки противника в районе Каменец-Подольского, согласно первоначальному плану операции.

Войска 27-й и 52-й общевойсковых армий, преследуя противника в междуречье Днестра и Прута, форсировали реку Реут, и к исходу 25 марта передовыми частями вышли на реку Прут, по которой проходила довоенная государственная граница СССР с Румынией. 26-го марта главные силы этих армий овладели г.Бельцы (вторым по величине городом Молдавии после Кишинева) и вышли к Пруту на 85-километровом участке от Лопатника (25 км юго-восточнее Липканы) до Скуляны (20 км севернее Яссы):

«Маршалу Советского Союза Коневу

Войска 2-го Украинского фронта, продолжая стремительное наступление, несколько дней назад форсировали реку Днестр на участке протяжением 175 километров, овладели городом и важным железнодорожным узлом Бельцы и, развивая наступление, вышли на нашу государственную границу – реку Прут – на фронте протяжением в 85 километров.

В боях за форсирование Днестра, овладение городом и железнодорожным узлом Бельцы и за выход на государственную границу отличились войска генерал-лейтенанта Коротеева, генерал-лейтенанта Трофименко, генерал-лейтенанта Жмаченко, генерал-лейтенанта Манагарова, генерал-лейтенанта Галанина, танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Богданова, маршала бронетанковых войск Ротмистрова, генерал-лейтенанта танковых войск Кравченко, артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Фомина, летчики генерал-полковника авиации Горюнова и саперы полковника Глезера, полковника Понимаша, полковника Малова, полковника Петрова.

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при форсировании Днестра, взятии Бельц и выходе на государственную границу, представить к присвоению наименования “Днестровских” и к награждению орденами.

Сегодня, 26 марта, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Украинского фронта, форсировавшим реку Днестр и вышедшим на нашу государственную границу, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при форсировании Днестра, овладении Бельцами и выходе на государственную границу.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

26 марта 1944 года, № 94»

В последующие дни подразделения 27-й и 52-й общевойсковых армий форсировали Прут и перенесли боевые действия на территорию Румынии.

Этим успехам в СССР было придано огромное значение, они широко использовались в пропаганде. Войска, отличившиеся в боях при форсировании Днестра и выходе на государственную границу, специальным приказом Верховного Главнокомандующего получили наименование «Днестровских» и «Прутских».

Строго говоря, если под «довоенной» понимать границу на момент начала Второй Мировой войны, т.е. на сентябрь 1939 года, то её перешли ещё в феврале 1944 года войска генерала Ватутина – в ходе Луцко-Ровенской наступательной операции. Однако то событие никак не отмечалось: всем было неприятно вспоминать, что совсем недавно территория Польши начиналась сразу после нынешних Житомирской и Хмельницкой областей. Совсем другое дело – граница с Румынией образца 1940 года, по которой потом проходила и послевоенная граница СССР, а сейчас проходит румынско-молдавская.

2-го апреля 1944 года Министерство иностранных дел СССР опубликовало заявление, в котором говорилось: «Советское правительство доводит до сведения, что наступающие части Красной Армии, преследуя германские армии и союзные с ними румынские войска, перешли на нескольких участках реку Прут и вступили на румынскую территорию. Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции. Вместе с тем Советское правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии и что вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника… ».

Вступление на территорию Румынии выдвинуло перед руководителем операции новую задачу — установить правильные взаимоотношения с населением страны, правительство которой еще продолжало войну против СССР. В связи с этим 10-го апреля 1944 года Государственный Комитет Обороны принял постановление, в котором давались указания о линии поведения советских войск на территории Румынии. Командование Второго Украинского фронта в соответствии с этим постановлением распространило воззвание к румынскому народу, в котором излагались основные положения упомянутого заявления советского МИД от 2 апреля. Войска получили указание строго охранять личные и имущественные права граждан и юридических лиц Румынии.

Велась большая работа по установлению правильных взаимоотношений между войсками и местным населением, включая хозяйственную и продовольственную помощь жителям.

Некоторые жители освобожденных районов Румынии поначалу попрятались, ушли в леса и горы. Но очень скоро они оттаяли и стали возвращаться в свои дома. Когда передовые советские части вступили в г. Стефанешти, его улицы были безлюдны, а двери и витрины лавок и магазинов заперты или забиты досками. Только через два часа в городе появились старик и старуха с поднятыми руками. Они прошли по главной улице, боязливо озираясь по сторонам.

Видя, что никто их не трогает, они снова ушли. Некоторое время спустя из леса, домов и из-за укрытий высыпало много народу. Убедившись, что ничто им не грозит, румыны совершенно успокоились. В городе стала налаживаться нормальная жизнь, открылись лавки, магазины, мастерские и парикмахерские. Приводятся слова румынского крестьянина Василе Косовану из с. Чиорногалу: «… Нам твердили, что русские будут сжигать наши дома, а нас убивать. Сейчас мы убедились, что все это немецкие враки. Солдаты Красной Армии… вежливо обращаются с мирным населением…».

Почти всё население румынской деревни Луокашара помогало советской 38-й стрелковой дивизии переправляться через реку Сучаву. 9-го апреля крестьяне с. Варежки предупредили группу бойцов 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, направлявшихся в соседнее село, что там находится около 200 немцев. Разведка подтвердила эти сведения.

26 марта 1944 года, глава государства Румыния, Антонеску, вернувшийся после совещания в Германии, направил Гитлеру письмо, которое начиналось горьким упреком:

«Вернувшись сегодня в свою страну, я нашел, что положение выглядит совершенно иначе, чем это мне казалось, когда я был в Верховном командовании вооруженных сил Германии … Положение на фронте от Тернополя до Бугского лимана очень серьезно. Советские войска, прорвавшие фронт между Тернополем и Хмельницким, своими передовыми частями 24 марта достигли района Залещики. Вторая основная группа, форсировавшая Днестр между Могилев-Подольским и Каменец-Подольским, глубоко вклинилась в расположение румынских войск и передовыми частями уже находится в районе Стефанешти – Яссы – 20–30 км западнее р. Прут… Они ведут также мощное наступление между Днестром и Бугом; оказывается, германский фронт в этом районе отодвинут к югу намного дальше, чем это было представлено во время моего отъезда из Ставки. В результате сильных атак, направленных против немецкой 1-й танковой армии, эта армия, по моему мнению, находится в весьма критическом состоянии… мне кажется, что отступление 1-й танковой армии будет происходить в невыносимых условиях. Положение немецкой 8-й армии, находившейся в бреши, сделанной между Могилев-Подольским и Каменец-Подольским, также очень ненадежное…».

Картина, нарисованная Антонеску, ничуть не походила на геббельсовскую версию об «эластичной обороне». Берлин вынужден был проглотить эту пилюлю.

В апреле 1944, года румынское правительство запросило у советского руководства условия перемирия. 12 апреля Сталин выдвинул им следующие условия:

«1. Разрыв с немцами и совместная борьба румынских войск и войск союзников, в том числе и Красной Армии, против немцев в целях восстановления независимости и суверенитета Румынии.

2. Восстановление советско-румынской границы по договору 1940 года.

3. Возмещение убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией Румынией советской территории.

4. Возвращение всех советских и союзных военнопленных и интернированных.

5. Обеспечение возможности советским войскам так же, как и другим союзным войскам, свободно передвигаться по румынской территории в любом направлении, если этого потребует военная обстановка, причем румынское правительство должно оказать этому всемерное содействие своими средствами сообщения как по суше, так и по воздуху.

6. Согласие Советского правительства на аннулирование решения венского арбитража о Трансильвании и оказание помощи в деле освобождения Трансильвании».

И хотя румынское правительство сначала отвергло эти условия, по мере переноса боевых действий на территорию Румынии становилось очевидным, что германский блок разваливается и попытка союзников Германии затянуть переговоры о выходе из войны уже не могла изменить хода событий…

«… Так-то, с ходу ли, не с ходу,

Соскользнув с родной земли,

Пограничных речек воду

Мы с боями перешли …»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:719d490252c2aed95913fe4cc97c8ddb915c184a54d4f6f26c732624bec6a366&source=constructorLink

75 лет назад – 28 марта 1945 года – город Гдыня был освобождён от немецко-фашистских захватчиков, войсками Второго Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского.

Это были последние дни Восточно-Померанской стратегической наступательной операции, стартовавшей ещё 10-го февраля, о чём я уже рассказывал в предыдущих публикациях.

Особенностью её последнего этапа было то, что советские войска наступали в направлении, противоположном Берлину – с запада на восток, как на стрелках официального логотипа «75-летие Победы».

В середине марта 1945 года, вся Померания (т.е. Поморье, южное побережье Балтийского моря) была очищена от немецких войск, кроме так называемого Троеградия (по-польски – Труймясто).

Этим термином обозначают скопление из трёх городов: Гдыня, Данциг (лежащий в 18 километрах южнее её, сейчас он называется Гданьск) и посередине между ними – городок Сопот, в котором после войны проводились международные музыкальные фестивали с участием социалистических стран. Последний, насколько я припоминаю, был «Сопот-90», уже перед распадом СССР.

А весной 1945 года это был укрепленный район, прижавшийся к западному берегу Гданьского залива (тогда ещё называлась Данцигская бухта) Балтийского моря – последний регион в Померании, ещё контролируемый противником.

С моря к нему было не подобраться: в те дни на Балтике безраздельно властвовали немецкие военно-морские силы, а наш Балтийский флот не мог выйти из своих баз возле Ленинграда: все проходы были плотно заминированы. Потому и наступали с суши, как сказано ранее – с запада на восток. Ожесточенные бои, с целью прорыва обороны противника на подступах к этому укрепленному району шли с 14 по 22 марта – с небольшими перерывами днём и ночью. Войска 49-й и 70-й армий наступали прямо на Сопот, имея задачей рассечь группировку противника на две изолированные группы (условно назовём их «Гдыньская» и «Данцигская»), овладеть рубежом Олива – Сопот – Колибкен, и выйти на этом рубеже к Данцигской бухте (нынешнему Гданьскому заливу).

Бои здесь носили столь упорный характер, что продвижение советских войск в иные дни исчислялось лишь сотнями метров. Иногда уничтожение крупного опорного пункта обороны занимало несколько суток. Немцы проводили до двадцати контратак в сутки, при поддержке танков, с целью удержания занимаемых рубежей.

Тем не менее, 25 марта советские войска взяли Сопот и вышли к побережью Данцигской бухты, разрезав немецкую группировку на две части — «гдынскую» и «данцигскую». В Гдыне оказались заблокированы части немецких 46-го и 7-го танкового корпусов (всего шесть пехотных дивизий и две танковых). Кроме того, на Пуцкой косе (севернее Гдыни) занимал оборону 55-й армейский корпус противника в составе 61-й пехотной дивизии, частей береговой обороны и остатков различных частей.

На подступах к Гдыне немцами был создан мощный рубеж обороны, насыщенный долговременными железобетонными, бетонно-каменными и дерево-земляными сооружениями, приспособленными для длительной обороны каменными строениями, большим количеством траншей и различного рода заграждений.

Созданию вокруг Гдыни сильного рубежа обороны способствовали наличие железобетонных зданий и сооружений и выгодные условия местности. Особенно удобна для организации обороны прибрежная полоса в районе Гдыни. Холмистые гряды высотой до 160-170 м над уровнем моря прикрывают город с юго-запада. Многочисленные овраги, высоты с крутыми склонами, густой лес, покрывающий площадь этого района почти на 75 %, придают местности резко пересеченный характер. Единственная хорошая дорога, идущая с запада к Гдыне, на протяжении 12 км перед городом проходит через сплошную цепь населенных пунктов, удерживаемых противником (Яново, Загорш, Циссау, Киллау, Грабау), которые в основном состояли из прочных каменных зданий и легко были приспособляемы к обороне.

К северу от Гдыни расположено небольшое плато, которое возвышается над окружающей местностью на 60-80 м. Это плато, или так называемый Оксхефстский плацдарм, окружено с востока и частично с юга морем, а с севера, запада и юго-запада болотистой низменностью. Там противником были созданы сильные укрепления, которые в сочетании с естественными условиями местности прикрывали подступы к Гдыне с севера. Условия местности (пересеченный рельеф, болота, лес и море) усиливали немецкую оборону и, наоборот, крайне затрудняли наступление советских войск. При относительном недостатке дорог нельзя было с полной эффективностью использовать танки и самоходно-артиллерийские установки.

Атаки советских войск сменялись немецкими контратаками. На некоторых участках, подразделения 19-й армии отражали по 15-20 немецких контратак в день. В Гдыне немцы широко использовали береговую и корабельную артиллерию — 12 батарей береговой артиллерии, и орудия 10-12 боевых кораблей почти непрерывно вели огонь по наступающим.

24-го марта войска советские соединения, преодолев сопротивление противника, ворвались в пригороды и на улицы Гдыни, а 26 марта начали штурм города. В ночь на 27 марта немцы начали отступление на Оксхёфтский плацдарм. В течение дня разбитые немецкие части, оказывая сопротивление в центре города, бросая боевую технику, боеприпасы и другое военное снаряжение и раненых, частью стремились погрузиться на пароходы в порту, частью с боями отступали на плацдарм в районе Оксхёфт. В результате, на Оксхефтском плацдарме были блокированы крупные немецкие силы: одна танковая, одна моторизованная, одна пехотная дивизия, одна артиллерийская бригада и шесть батальонов морской пехоты – они продолжали сопротивление до 4 апреля 1945 года – это и есть дата полного завершения Восточно-Померанской стратегической наступательной операции.

А саму Гдыню взяли 28 марта 1945 г. – после длительных, упорных и кровопролитных боев в городе, где немцы сражались за каждый дом и окоп – силами 19-й, 70-й, и 1-й гвардейской танковой армий:

«Командующему войсками 2-го Белорусского фронта

Маршалу Советского Союза Рокоссовскому

Войска 2-го Белорусского фронта сегодня, 28 марта, штурмом овладели городом Гдыня – важной военно-морской базой и крупным портом на Балтийском море.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом и военно-морской базой Гдыня, представить к присвоению наименования “Гдыньских” и к награждению орденами.

Сегодня, 28 марта, в 21 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Белорусского фронта, овладевшим городом и военно-морской базой Гдыня, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Гдыни.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

28 марта 1945 года, № 313»

С учётом тех, кто был взят в плен до 4 апреля, общее количество плененных немцев составило 18985 чел, а убитыми немцы потеряли в районе Гдыни 50 тыс. военнослужащих.

Советские потери тоже были большими. Сейчас на мемориальном кладбище в Гдыне (на фото) покоится 1316 советских солдат и офицеров, в том числе 132 известных и 1184 неизвестных, в г. Сопот — ещё 932 солдата и офицера.

Достаточно специфическим трофеем советских войск в Гдыне (крупнейшем морском порту, центре судостроения и судоремонта) стали 20 различных немецких кораблей, в том числе линкор «Гнейзенау», броненосец «Силезия», а также учебное судно «Шлезвиг-Гольштейн», с которого на рассвете 1 сентября 1939 года были произведены первые залпы Второй Мировой войны.

И здесь заключается один интереснейший момент. У читателя может возникнуть вопрос: почему высокую честь – начать своим огнём Вторую Мировую войну – немцы доверили некоему учебному судну, когда-то бывшему броненосцем, и устаревшему ещё в момент своего спуска на воду в начале ХХ века?

Всё дело – в его названии. Я уже неоднократно рассказывал ранее о том, что настоящими спонсорами или, как сейчас говорят, продюсерами Гитлера и нацистской партии Германии, было сообщество дворян-эмигрантов из бывшей Российской империи, во главе с талантливой семьёй Гольштейн-Готторп-Романовых. Это – официальное геральдическое наименование данного императорского дома, который мы привыкли называть просто «Романовы», хотя они перестали быть таковыми начиная с Петра Третьего, который был герцогом Гольштейн-Готторпом (кажется, седьмым или восьмым).

Романовы и их окружение, покинув Россию в 1917 году, спонсировали и взращивали партию Гитлера, надеясь со временем отправить его воевать против СССР – чтобы свергнуть Советскую Власть и вернуть эту страну обратно в рабство оккупационной администрации потомственных дворян во главе с Романовыми. Достаточно сказать, что главным идеологом Третьего Рейха был выпускник Московского ВТУ имени Баумана – Альфред Розенберг (остальные фамилии я называл в предыдущих публикациях). Раньше вся эта информация была засекречена, а сейчас ряд моментов приводится даже в Википедии.

Таким образом, весьма символично, что сигналом к началу Второй Мировой войны послужил залп учебного корабля с названием «Шлезвиг-Гольштейн» (это и есть настоящая родина «Романовых») – как бы запоздалый ответ на выстрел крейсера «Аврора» 1917 года. После войны мы сделали из этого корабля учебную мишень, и сейчас его остатки, в полузатопленном состоянии, находятся возле острова Осмуссар, принадлежащего Эстонии – родине упомянутого Альфреда Розенберга и других политтехнологов Гитлера: Бруно Шикеданца и Макса Рихтера. А «Аврора» до сих пор стоит.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:3cc4f3693b7b885e5aaa302b47fd4190e911e1de346f19eccf4638035c27bf73&source=constructorLink

76 лет назад – 28 марта 1944 года – был освобождён город Николаев – областной центр на берегу Чёрного моря, у слияния рек Ингул и Южный Буг.

Это молодой город, основанный в 1789 году (нашей эры), что характерно для данного региона, ещё относительно недавно бывшего затопленным водами Чёрного моря. По мере того, как морская вода отступала, обнажая берег, здесь, в Северном Причерноморье и в Крыму появлялись известные нам сейчас населенные пункты, и происходило это не далее как 400-500 лет назад. Некоторые из этих городов официальная история провозглашает «ужасно древними», по остальным – как в случае с Николаевым, Одессой, Херсоном – честно признаётся, что город возник недавно и, строго говоря, ниоткуда.

Город Николаев зарождался как судостроительная верфь, в XIX веке здесь уже был центр кораблестроения на Чёрном море. Название «Николаев» городу дано в память о военной победе, одержанной в 1788 году войсками Российской Империи Романовых: была взята расположенная по соседству турецкая крепость Очаков, в день покровителя моряков – Святого Николая. Долгое время в Николаеве дислоцировался штаб Черноморского флота. Во время Крымской войны (известной также как «Битва за Ясли Господни») Николаев был главной тыловой базой русской армии. Большинство предприятий, которые создавались в городе, относились к военно-промышленному комплексу, и в связи с этим Николаев много десятилетий был закрыт для посещения иностранцами. Здесь, например, был построен очень широко известный «Адмирал Кузнецов» и другие авианесущие крейсера этого типа. Уже с конца XIX века Николаевский порт занимал третье место после Ленинграда и Одессы по объёму экспортно-импортных операций, а по экспорту зерна — первое место в стране.

В ходе Второй Мировой войны Николаев был взят немецкими войсками 16 августа 1941 г.

Весной 1944 года, город оказался на участке боевых действий Третьего Украинского фронта под командованием генерала Малиновского. В рамках тотального весеннего наступления, войска Малиновского 26-го марта начали Одесскую наступательную операцию, в рамках которой Николаев был, хоть и второстепенной, но самостоятельной целью.

На Николаевском направлении действовали три общевойсковые армии (28-я, 6-я и 5-я ударная), и 2-го гвардейский механизированный корпус. Войска были измотаны предыдущими операциями (особенно поредевшая 28-я армия, которую планировалось вывести в резерв сразу после взятия Николаева), при этом Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин поставил перед Малиновским задачу: взять Николаев быстро. Чтобы не как у Жукова под Тернополем.

В этой ситуации, командующий 28-й армией генерал Гречкин нашёл выход в том, чтобы задействовать силы специальных операций, в качестве которых выступил десантный отряд из 384-го отдельного батальона морской пехоты. Отряд, состоявший из добровольцев, получил боевую задачу: накануне штурма города основными силами трёх армий, скрытно высадиться в Николаевском порту и завязать бой в тылу немецких войск, вызвать панику и отвлечь часть сил противника с рубежа обороны Николаева.

Отряд из 55 добровольцев возглавил старший лейтенант Константин Ольшанский, уроженец Харьковщины (но он не из Ольшан, а с Великобурлукского района). Взяли большой боезапас: на каждого, как минимум, по 2 тысячи патронов и по 10 гранат (как в песне про матроса Железняка, но у того было 10 гранат на всех). К ним прибился парнишка, проводник, хорошо знающий местность. Плюс 10 сапёров из 57-го отдельного инженерно-сапёрного батальона 28-й армии: там всё было крайне плотно заминировано, и каждую пятёрку морских пехотинцев сопровождал один сапёр. И всё равно, едва прибыв на место, один из бойцов сразу подорвался на мине в порту, ещё не вступив в бой. Ещё им были приданы два связиста с рацией.

В посёлке Октябрьский (село Богоявленское), расположенном на берегу Южного Буга, были найдены восемь дырявых и рассохшихся рыбачьих лодок; силами бойцов они были приведены в относительный порядок. На вёсла сели семь рыбаков и 12 бойцов из 44-го отдельного понтонно-мостового батальона. Выдвинулись в ночь с 26 на 27 марта. Встречный штормовой ветер замедлил движение; старые лодки постоянно давали течь. После прохождения Сивирского маяка в двух километрах севернее Богоявленского, одна лодка развалилась; отряд был вынужден пристать к берегу и переформироваться — рыбаки и понтонёры покинули лодки и пешком отправились назад, за вёсла сели сами десантники. В результате преодоление пятнадцати километров до точки высадки заняло более пяти часов. Из-за этой задержки сапёры, окончив разминирование, не смогли вернуться в своё расположение до рассвета, как и парнишка-проводник: все они остались в составе отряда, навсегда.

В 4 часа 15 минут десантники скрытно высадились в торговом порту Николаева, сняли часовых, и, заняв несколько зданий, организовали круговую оборону в районе элеватора.

Утром факт захвата элеватора был обнаружен противником. Предполагая, что им противостоят партизаны, немцы предприняли попытку уничтожить десант небольшими силами, но, встретив неожиданно мощное сопротивление, отошли на исходные позиции. Далее в ходе непрерывного многочасового боя противник вводил в бой свежие части, артиллерию, шестиствольные миномёты и танки; в попытках выбить десантников из зданий применялись огнемёты и дымовые шашки. Десантники несли потери, но каждая новая атака отбивалась шквальным огнём.

Здесь сполна проявилась известная особенность боевых действий морской пехоты как рода войск. Ты стартуешь с борта корабля, за твоей спиной – море или океан, и дороги обратно нет, даже если вдруг передумал. Только вперёд и вверх, по горам трупов, расчищая себе дорогу гранатами, с раскалившимся ручным пулемётом наперевес.

После целого дня боя, вечером 27 марта десант отправил последнюю радиограмму в штаб батальона: «Противник атакует. Положение тяжёлое. Прошу дать огонь на меня. Дайте быстро. Ольшанский».

Бой продолжался и в ночь на 28 марта. Разрывом снаряда были убиты оба радиста и уничтожена рация; в живых оставалось всего 15 десантников. Утром 28-го марта оставшиеся в живых морские пехотинцы отражали восемнадцатую по счёту атаку немцев, оказавшуюся последней: над местом боя появилась советская штурмовая авиация. Десантная операция Ольшанского завершилась с результатом «военная победа».

Тем временем, в ночь на 28-е марта подразделения 61-й гвардейской и 243-й стрелковой дивизий (из состава 6-й армии) под сильным огнем противника на подручных средствах форсировали реку Ингул, и в 3 часа ночи (28 марта) с севера ворвались в Николаев. Прорыв этих дивизий нарушил устойчивость обороны противника. К 4 часам они уже зашли в центр города.

Одновременно с востока в город вошли части 130-й стрелковой дивизии (из 5-й ударной армии), а с юга – 28-й армии, и 2-й гвардейский механизированный корпус. К этому моменту в живых осталось 11 человек из состава десанта; все были ранены и обожжены, пятеро — в тяжёлом состоянии.

По официальным советским данным, вокруг позиций десантников осталось лежать около 700 немецких солдат и офицеров. Немцы до конца были уверены, что ведут бой с крупным десантом.

Пленный обер-лейтенант Рудольф Шварц показал: «… Командование Николаевского гарнизона немцев было весьма обеспокоено тем, что за столь короткий срок был разгромлен почти целый батальон. Нам казалось непонятным, каким образом такие большие силы русских прошли на территорию порта…».

384-му отдельному батальону морской пехоты присвоено почётное наименование «Николаевский», в соответствии с этим приказом:

«Генералу армии Малиновскому

Войска 3-го Украинского фронта сегодня, 28 марта, после упорных боев штурмом овладели крупным областным и промышленным центром Украины городом Николаев – важным железнодорожным узлом, одним из крупнейших портов на Черном море и сильным опорным пунктом обороны немцев у устья Южного Буга.

…

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Николаев, представить к присвоению наименования “Николаевских” и к награждению орденами.

Сегодня, 28 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Николаев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Николаев.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

28 марта 1944 года, № 96»

В честь героев названы, в частности, посёлок городского типа Ольшанское и улица Ольшанцев в Корабельном районе Николаева, а также малая планета № 2310 «Ольшания». В центре Николаева был установлен памятник и мемориал героям-ольшанцам, зажжён Вечный огонь. На этом мемориале действовал Почётный караул «Пост № 1», в который ежедневно заступали лучшие школьники города. В 1991 году этот караул, разумеется, убрали. Но через 10 лет, 28 марта 2001 года, «Пост № 1» был частично восстановлен силами Николаевского спортивно-патриотического Клуба «Рысь» (почётный караул выставлялся по праздничным дням). С 5 мая 2010 года «Пост № 1» в Николаеве восстановлен на ежедневной основе, на базе Клуба юных моряков.

Имя Константина Ольшанского было присвоено построенному в 1985 году большому десантному кораблю Черноморского флота СССР. После 1991 года это был самый большой корабль из состава Военно-Морских Сил Украины, а с весны 2014 года он подпирает стенку причала в Севастополе, и несколько пребывающих на нём моряков что-то изредка подкрашивают.

Все 55 десантников сразу же получили звание «Герой Советского Союза» (из них 44 – посмертно). Через 20 лет после Победы, такое же звание было присвоено и парнишке-проводнику. А вот имена приданных десанту двух связистов и десяти сапёров долгое время оставались неизвестными по причине их отсутствия в списке десантного отряда. К настоящему времени установлено Ф.И.О. только 4-х из них, и эти поиски продолжаются ...

«…За нашей спиной остались паденья, закаты,

Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет!

Мне хочется верить, что черные наши бушлаты

Дадут нам возможность сегодня увидеть восход.

Сегодня на людях сказали: "Умрите геройски!"

Попробуем, ладно. Увидим, какой оборот.

Я только подумал, чужие куря папироски:

"Тут кто как сумеет, - мне важно увидеть восход."

Особая рота - особый почет для сапера.

Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей,

Напрасно стараться,- я и с перерезанным горлом

Сегодня увижу восход до развязки своей …

… За нашей спиною в шесть тридцать остались – я знаю,-

Не только паденья, закаты, но взлет и восход.

Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю,-

Восхода не видел, но понял: вот-вот - и взойдет.

...Уходит обратно на нас поредевшая рота.

Что было - не важно, а важен лишь взорванный порт.

Мне хочется верить, что чёрная наша работа

Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход...»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:d8ecefc9fe17eacc4cf47b20163a23fd43c675a368e019c64c21d7b23b50b29f&source=constructorLink