Лес рубят, судьбы летят
Когда я был аспирантом-биологом взял меня завкаф на ответственное и секретное дело: в другом регионе, в Богом забытой тайге, в окрестностях секретных ракетных частей пропало несколько тысяч гектар строевого леса. Нам предстояло узнать куда делся лес и сколько он стоил. По предварительным подсчётам с предоставленным нам аэрофотоснимкам стоимость исчезнувшей древесины составляла чуть более 1 миллиарда рублей.
Долго ли коротко, выехали мы расследовать это дело, добрались до места, заселились в офицерскую гостиницу и пошли к капитану (теперь вспомнил, звание у нашего куратора было капитан), дыбы узнать детали. Маленький военный городок далеко за родными уральскими горами встретил нас сугробами, толпами солдат, алкашами и терпким запахом 90-х. В здании, где располагалась военная прокуратура, на первом этаже была почта России, в которой можно было купить всё (вероятно кроме конвертов и марок), от вареной колбасы, до какой-то жидкости для очистки стекол, типа Кристалла. Вот на нее у меня, пока курил, и стрельнул 30 рублей какой то местный интеллигент.
Для нас, как для гражданских, было занятно, что каждый раз, когда мы заходим в прокуратуру, нас записывают в журнал, внимательно, будто в первый раз видят, осматривают дежурные и удивлённо сообщают капитану "Прибыли такие-то по такому-то вопросу". А курить я бегал раз десять за эти два часа. Ну, опять отвлекаюсь.
Итак, нас приблизительно ввели в курс дела. На нескольких делянках кто-то вырубил лес, вывез весь строевой (деловую древесину), оставив на месте сухостой, бурелом, ветровал и порубочные остатки. Лесники типа не знают, кто, когда, почём. Главный лесничий уволился пару лет назад. Теперь новый, он тоже не знает что это было. Типа. Лес рубили вокруг военной частей, даже прямо вблизи полигонов, вдоль дорог для тяжёлой техники. Но военные тоже не знают, не ведают. Однако есть конечно зацепки. Ещё три года назад ФСБ взяло в разработку некую гражданку, доцента государственного университета города Z, которая собственно сама пришла в полицию с обращением. Оказывается, она много лет подписывала документы о необходимой санитарной рубке (ну кто бы сомневался, у нас вообще-то априори под санитаркой понимают рубку строевого леса, а санитарных рубок лет тридцать наверное уже не делали ни где) именно в этих местах. Т.е. некая доцент биолог много лет подписывала акты под рубку для какой-то фирмы, как позже выяснилось, на момент нашего приезда уже не существовавшей. Капитан ввел нас в курс дела, предоставил акты санитарных рубок с формулами древесины, объемами и прочим и куда-то убежал, строго запретив смотреть иные документы дела, вшитые в несколько объемных томов. Как только он вышел из кабинета мой шеф открыл эти бумаги и с научным интересом углубился в них. Я заглядывал через плечо, пытаясь напомнить о запрете. Из материалов мы узнали, что доцент N, одинокая мать, ботаник, подписывала акты лесной таксации за некоторое вознаграждение. За каждый акт ей платили от 100000 рублей, а она просто выдумывала формулы древостоя, состояние древесины и примерные площади очагов поражения. Но вот вдруг фирма, исправно платившая, перестала давать деньги. И тогда доцент пошла в полицию, откуда ее перенаправили в ФСБ (лес то секретный, с400, с500, с666 там стояли). В полиции она заявила, что больше жить так не может - совесть мучает, да и денег не дают. И поставили ее на прослушку. Все телефонные разговоры писались и стенографировались. Эти стенограммы мы тоже почитали. Она молила некого владельца фирмы о деньгах, типа нужно платить за дочь, за ипотеку, а хозяин фирмы все кормил ее обещаниями о больших деньгах. Кстати, забыл упомянуть, что наш доцент делала все официально - через хоздоговор с университетом, типа она съездила на место, провела таксацию, оформила акты... А на деле сидела дома и выдумывала что хотела. Вуз притом тоже получал где-то 30 % от суммы хоздоговора. Походу в дальнейшем руководство вуза подыгривало ФСБ, раз ставило печати на документы. Так или иначе, скоро владелец некой фирмы стал угрожать нашему доценту, что если она бесплатно не сделает актирование, то будет худо. В распечатке записи их телефонных разговоров было много мата и угроз. Владелец знал о том, в какой школе учится дочь доцента, где они живут, когда кто возвращается домой.
По итогу доцент и владелец фирмы уже сидели в СИЗО к моменту нашего приезда. Однако судебное дело на то и дело, что нам ещё предстояло определить, а точно ли врала доцент в своих таксационных актах, что сходится, что расходится между ее показаниями и реальным обстоятельством дел. Нужно было ехать в лес и считать пеньки, определять их породу, состояние, площадь рубок и собственно ущерб. Напомню, была зима и снег лежал в тайге уже многометровым слоем.
Утром нам выдали пару БТР, тройку уазов, широкие охотничьи лыжи, роту солдат и отправили в лес искать пеньки.
Простите, опять длинноты, опять ошибки... Дальше когда нибудь допишу, как только соберусь с силами
