Vadim1977

В судьбе человека наступили тяжёлые времена. Прямо с утра, когда супруга расстроенно сообщила о кончине какого-то женского смазывателя для чего-то, именуемого «маской по уходу за...». А дальше он забыл.

Без этой косметической примочки, естественно, жизнь стала не мила, причём всем домочадцам.

— Мы едем в специализированный магазин! В торговый центр! Сейчас! — торжественно объявила женщина, упирая руки в бока и готовая бескомпромиссно бороться с любым инакомыслием.

Спорить никто не решился.

Дети попрятались по комнатам и отказывались выходить, демонстративно шурша учебниками и вопя о горе срочных уроков, которые придётся делать до самого вечера; человек «потеряться» не успел.

Малодушная попытка скрыться в гараже потерпела фиаско.

— Нам. Нужно. В магазин, — перегораживая путь, напомнила женщина, зорко следившая за перемещениями супруга.

Почему «нам», а не «ей», осталось без пояснений.

Пришлось соответствовать высокому званию мужа и извозчика. Идти на улицу, прогревать машину, освобождать багажник для сопутствующих покупок, про которые никто ничего не говорил, но опыт подсказывал — точно будут. Во всяком случае, за харчами однозначно погонят.

***

Через час человек стоял перед распахнутыми дверями известнейшего в стране реализатора косметических изделий и прочей непонятной лабуды для красивости рожи и кожи. Внутрь его не тянуло ни разу.

Девочки-продавщицы в симпатичной униформе встречали новых посетительниц мягко, ненавязчиво, безошибочно определяя платежеспособность и умело вовлекая очередную жертву в свои сети.

Не стала исключением и женщина. Едва она переступила порог, как потребительский водоворот унёс её вглубь торгового зала, тотчас растворив в загадочных названиях, оттенках, ароматах, которые, по глубокому убеждению человека, не отличались друг от друга ничем, кроме упаковок и крышесносных ценников.

Мужчина знал, что одна баночка с чем-то там стоит как половина приличного зимнего колеса, однако предпочитал об этом не думать.

Но думал.

Разыгрывающиеся переживания он старался давить на корню, убеждая себя в том, что у прекрасного пола так положено — покупать всякую мазь с притирками по принципу «Чем дороже, тем надо ещё дороже. И срочно».

Иначе из женского сословия выгонят.

Денег ему на любимую жену было не жалко, но... полколеса, чёрт возьми!

Особенно когда в упор не понимаешь, для чего все эти тюбики. Только место по всей ванной занимают, кое-где в два слоя стоят.

Есть в этом грызущая душу несправедливость.

Есть.

Мысленно обругав себя за попытку сравнить несравнимое (в шкале ценностей человека резина имела неоспоримый приоритет и понятно укладывалась в привычную картину мира), он твёрдо сказал веское мужское: «Значит, так надо!» и отвернулся к холлу, выглядывая место на скамеечке, коих администрация торгового центра в избытке расставила для ждущих мужей.

Сэкономить время и самостоятельно пойти в продуктовый за припасами супруга ему не разрешила, решительно отказываясь лишать себя удовольствия в том, чтобы всё потрогать, повертеть, пощупать, повыбирать.

Оставалось лишь ждать.

— Минимум час, — произнёс некто знающим голосом за спиной. — Или полтора.

Человек повернулся.

Перед ним стоял худенький, чистенький мужичок потрёпанного вида, очень похожий на алкаша в завязке.

— Я о вашей спутнице, — незнакомец улыбнулся. — Оттуда быстро не уходят, особенно такие красивые женщины, как ваша. Поверьте, у меня большой опыт в данном вопросе... Вот, возьмите.

В ладонь человека ткнулся рекламный флаер. Дешёвенький, из тех, что обычно на улицах раздают студенты и прочие желающие подработать.

Автоматически взяв бумажку, он, не глядя, сунул её в карман, чтобы потом выбросить как ненужный хлам.

— Очень зря не ознакомились, — с оттенком осуждения сказал мужичок. — Сегодня у нас акция. Первые пять выстрелов бесплатно.

— У нас — это где?

— Этажом ниже. Там тир пневматический. Очень хороший. Сходите, посмотрите. И, если хотите, оставьте ваш номер телефона. Когда ваша дама пойдёт к кассе, я позвоню. Во избежание накладок.

Почесав в затылке, человек решил прогуляться и, по доброте душевной, попытался сунуть мужичку стольник.

— Нет-нет, ничего не нужно, — отстранился тот. — Мы — организация солидная. Да вы не бойтесь, у меня рабочий день до закрытия. Прослежу.

Недоуменно пожав плечами, вынужденный ждун пошёл по схеме, нарисованной на задней части флаера.

... Тир ему понравился. Небольшой, людный, со своей атмосферой. Почти сразу он влился в собравшийся коллектив таких же горемык, коротавших время в ожидании жён, и уже через десяток минут стрелял по мишеням на спор.

Оказалось очень увлекательно, а чисто мужские словечки, сопровождающие попадание или промах, добавляли в процесс приятные нотки ностальгии по армейской молодости да тем дням, когда всё казалось по плечу.

Сам, без повода, он бы сюда никогда не зашёл. Взрослость, проклятая, вышибла такую простую радость из памяти.

Пять подарочных выстрелов человек и не заметил. Купил ещё десять, потом ещё...

Периодически у кого-то пиликала звонилка. Тогда этот "кто-то" деловито прощался с остальными, желал удачи и отбывал восвояси. Его место почти сразу занимал новый посетитель.

Администратор, мелким бесом крутившийся вокруг клиентуры и добровольно исполнявший роль судьи в спорах, всё подносил и подносил пульки. Народ горячился, смеялся, травил анекдоты.

Уходить не хотелось.

Когда у человека зазвонил телефон и голос нового знакомого с сочувствием сообщил: «Ваша у кассы», он грустно отдал винтовку, пожелал остающимся всего наилучшего и пошёл к выходу, попутно прикидывая, сколько потратил.

Оказалось, не так уж и мало. Но не критично. Можно себе позволить.

А ещё его откровенно восхитил способ заработка на скучающих мужчинах. Примитивно и в точку. Вот он, нормальный бизнес. Как и должно быть — с полным сервисом, по-своему честный. Везде бы так.

***

По дороге домой человек много думал, а потом поинтересовался у жены:

— Ты когда в следующий раз собираешься за покупками? Может, у тебя какой гель заканчивается или кондиционер шампуневый?

— Что-то случилось?

— Нет. Просто я... отдохнул немного, пока тебя ждал.

И ему стало плевать на колёса с дамскими баночками. Что их, эти деньги, солить, что ли?

Ему хотелось в тир.

Как-то вечером, во время сеанса девятичасовых новостей, случилось страшное.

Классная руководительница младшей дочери, весьма неординарная особа бальзаковского возраста с плохо покрашенной головой, обильной многопудовостью организма и возвышенной придурью вместо мозгов, прислала по мессенджеру жутко срочное сообщение.

Ученице безапелляционно приказывалось создать копию с какого-нибудь знаменитого шедевра мирового искусства. Для чего? А для удовольствия внезапно приезжающей в школу комиссии, состоящей сплошь из районного начальства.

Такое неприкрытое издевательство официально именовалось конкурсом юных талантов, а по-людски — показухой.

Сроку отпускалось аж до завтра.

Удар был рассчитан точно. Девочка, стремящаяся получать только хорошие оценки, отличалась исполнительностью и неординарностью мышления, чем злобная училка пользовалась вовсю, затыкая дитём любые возникающие дыры в ходе школьных будней.

— Она меня достала, — хныкала несчастная, утирая рукавом выступившие от обиды слёзы. — На конкурс по сочинениям — я, на пение — я, на математику — я.

— И везде получала почётные грамоты, — неуклюже успокаивала её мать, втайне сочувствуя чаду.

А что ей следовало ответить? Что это не ты такая умница, а срабатывает принцип «кто везёт, на том и едут»? Учись хуже? Забей на дуру-классуху? Пойди и устрой скандал во имя справедливости?

Непедагогично. Понимая всю двусмысленность, женщина поступила мудрейшим образом, знающе объявив:

— Надо идти к папе. Он умный.

***

Человек лежал на диване, наслаждаясь покоем и с удовольствием переваривал макароны по-флотски, поданные ему на ужин. Негромко бубнил телевизор, вещая об очередных достижениях у нас и упадке морали с курсом доллара где-то не у нас. На животе дремал кот.

Увидев расстроенных домочадцев, он живейшим образом отреагировал на непорядок, вопросительно изогнув бровь и, на всякий случай, зажав пульт в кулаке. Чтобы не отобрали.

— Отец! — патетически произнесла супруга, заламывая руки и раненой антилопой бросаясь в кухню. — Ты нам нужен!

Младшая дщерь хлюпала носом, теребя поясок халатика. Молча.

Градус напряжённости нарастал.

В кухне что-то чпокнуло, и через пару секунд возле человека материализовалась жена.

В руке она держала открытую бутылку пива, которую немедля протянула дражайшему супругу. Житейский опыт ей подсказывал — так будет эффективней.

Тот взятку принял, но напрягся. От неозвученной проблемы повеяло вселенским масштабом. Иначе зачем такие прелюдии?

— Говорите.

И две женщины, путаясь и перебивая друг дружку, поведали о надвигающемся трындеце, о неконтролируемом школьном беспределе, особо упирая на горящие сроки и злюку-учительницу.

Закончив, обе с надеждой уставились на человека, временно признавая за ним все исконные права главы семейства и мысленно обещая не спорить аж до решения поставленной задачи.

— Понятно, — пробурчал он, сделал ополовинивающий глоток и уставился в люстру.

Женщины с трудом молчали, ибо каждой имелось, что сказать, но слегка не по теме.

Боялись отвлечь от высоких мыслей.

А как же? Вот он, властелин. На диване лежит, о них заботится, думу думает, пузо чешет...

Пребывал человек в горизонтальном виде недолго. Решительно переложил кота на подушку, решительно встал. Решительно начал раздавать указания:

— Мне необходимы шляпа с полями, нитка покрепче, тетрадный листок, ручка, яблоко... там осталось, с Нового года, гвоздь. Впрочем, гвоздь я сам возьму. Поранитесь ещё.

Бодрый тон вселил в женщин уверенность.

— Зачем? — по неопытности вякнула самая мелкая представительница прекрасного пола в отдельно взятом доме, и тут же устыдилась, услышав ответ:

— Затем!

Незаметный пинок от матери помог ей вспомнить древнюю истину о том, чьё слово последнее.

Разбежались.

Вскоре выяснилось, что в доме нет шляпы с полями, но есть панамка. С единорогами и пони.

— Сойдёт, — снисходительно вынес вердикт человек, поигрывая кровельным гвоздём.

Гвоздь всех изрядно напугал. Супругу — тем, что она не знала ни одного известного художества с сим предметом, кроме «Распятия Христа»; дочь — за компанию.

На всякий случай, позабытое у дивана пиво незаметно перекочевало за спину супруги.

Мужчина поморщился, но списал происходящее на женскую переменчивость.

Уверенно взяв панамку, он пробил гвоздём её край. Потом пробил яблоко. Насквозь. Просунул сквозь оба предмета нитку, и ловко привязал фрукт к головному убору.

Женщины ошалели. Кот заинтересованно приоткрыл глаз.

Ничего не объясняя, человек пошёл к шкафу, где выбрал самый большой пиджак. Принёс. Строго приказал дочери:

— Надень.

Дитё повиновалось, и теперь, зарёванное, более всего походила на спившегося Пьеро или маленького бомжа.

Глава семейства не успокоился. Напялил панамку с яблоком на голову чада.

Яблоко стукнуло ребёнка по носу, загородив обзор. Единороги с понями прикинулись ветошью.

— Ты совсем ополоумел?! — вскричала непонятливая старшая женщина, всерьёз настраиваясь поскандалить.

— Молчи, — муж сурово охладил её ненужный пыл.

И пиво отобрал. Для поддержки вдохновения.

Кот же позорно сбежал, не выдержав нагрузки на нервную систему. Любому приличному коту не каждый день доводится видеть людей в пиджаках не по размеру да панамках с яблоками на носу.

Заикой бы не сделаться.

Дочка разревелась, представив со стороны, на какое чучело она похожа.

Расстраиваясь от всеобщего непонимания, человек взял лист бумаги, ручку, и написал:

Учительница!

Вы имеете счастье лицезреть вольную интерпретацию картины сюрреалиста Рене Магритта «Сын человеческий». По оценкам специалистов, стартовая стоимость данного произведения на аукционе от сорока до пятидесяти миллионов долларов. И не надо мне тут! Не устраивает — в следующий раз увидите какую-нибудь работу Сальвадора Дали в нашем исполнении, и поверьте, она вам и ночью сниться будет. Обещаю.

Свернув лист вчетверо, человек сунул его дочке и, как умел, успокоил:

— Передай училке. Если что, скажи, что я открыт для интеллектуальных споров, — потом добавил, внимательно осматривая шокированное чадо. Про себя, естественно. — В дурку бы не сдали...

А вслух произнёс, допивая заслуженное пиво:

— Возьмёшь весь этот маскарад с собой завтра в школу. Скажут показать — покажи, не стесняйся. Они сами напросились… И яблоко слопать не забудь. После, когда всё закончится. Нечего шедеврами разбрасываться.

***

Больше деточку на конкурсы не звали, чему она оказалась очень рада.

Данный рассказ выкладывается по просьбе одного из завсегдатаев сайта Пикабу.

"Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию 2" Ванечка. Часть вторая.

Не доехав до ворот метров сто, наглухо увязли в пробке среди скопившихся во множестве длинномеров, грузовичков, легковушек. Простояв без движения минут десять, Иванов плюнул на всё, рассчитался с недовольным такой задержкой в рабочем графике водителем и пешком отправился к месту назначения.

Причина затора обнаружилась сразу при въезде на складскую территорию. Здоровенная фура непонятным образом зацепила створку открытых ворот, вывернула её с мясом и об один из прутьев конструкции порвала покрышку. Сразу стало ясно – это надолго. Разъярённые простоем водители сигналили с обоих сторон, кроя матом всех на свете и, в частности, неумелого фуровода. Последний грустно ходил возле машины, вяло переругиваясь с набежавшими представителями администрации базы.

Протиснувшись в небольшую щель в перекрытом проезде, инспектор немного поглазел на происходящие разборки, а затем уверенно направился к уже знакомому складу-холодильнику. Дорогу он помнил, потому заблудиться не боялся.

Не повезло. Возле нужной рампы стояла полицейская дежурка, а вот труповозки не было. Видимо, или едет ещё, или застряла там, на дороге. Парню захотелось выматериться. Отъезд домой отодвигался на неопределённый срок. Ну не идти же сейчас, в самом деле, к грустно скучающим людям в форме, с идиотской просьбой: «А можно я тут всё осмотрю на предмет возможного прорыва бесов из Ада? Селфи с покойными делать не буду, некрофилией не балуюсь».

Оставалось лишь ждать, когда вся эта тягомотина рассосётся. Как попасть внутрь после окончания всех формальностей – Сергей придумал сразу. Нужно просто подойти к представителю администрации, прикинувшись арендатором, и попросить показать свободные холодильники. Сто процентов – не откажут, и про трагические события «забудут» упомянуть. В крайнем случае «вскользь» обозначат. Деньги всегда деньги, даже если кто-то только что умер.

Чтобы не слишком привлекать внимание и не мозолить глаза полиции, инспектор завернул за угол, где сразу обнаружил местную курилку – заплёванную беседку с лавочкой, исписанной всякой малообразованной чушью типа: «Веня - лох» или «Метёлкин – сосун», ну и неумелыми рисунками мужских и женских гениталий – куда ж без них в приличной рабочей атмосфере.

Найдя относительно чистый участок, Иванов сел так, чтобы видеть проезд к нужному складу и закурил, приготовившись ждать да поглядывать на медленно сменяющие друг друга цифры часов на дисплее своей звонилки.

И ведь как на грех, лимит на интернет весь исчерпан, а пополнить забыл. Так бы хоть новости почитал…

Время тянулось медленно…

- Уыыы… уы…… - жалобно замычали откуда-то сбоку. Из-за ангара, примыкающего к забору.

Скучающий инспектор даже головой тряхнул – не привиделось ли? Больно звуки странные. Однако через десяток секунд мычание повторилось, а потом кто-то гаденько захихикал.

Иванов вслушался, хмыкнул, а затем равнодушно пожал плечами. Ни шума драки, ни криков о помощи – значит, не его дело. Мало ли, кто как в рабочее время развлекается?

- Ууыы!.. – неизвестный мычащий повысил голос, и звучала эта абракадабра на редкость недовольно.

- Ага! Ага! Ну, попробуй! – сразу же раздалось в ответ.

«Да что там такое происходит?» - подумал донельзя заинтригованный сотрудник ДУД и пошёл прояснить ситуацию, благо недалеко.

В узком, шириною не более метра, пространстве между забором и стеной ангара стояли двое. Один, крайне бомжеватого вида, спиной к Серёге, другой, подальше, лицом к нему. На первого он даже не обратил внимания, целиком сконцентрировавшись на втором. Плюгавый, испитый мужичонка лет сорока, одетый в изгвазданную спецовку и рваные туфли, держал за горлышко худого, явно бродячего щенка, высоко подняв его над землёй. Собачёнок уже еле хрипел, безвольной, обмякшей тушкой повиснув в воздухе и вывалив язык набок. Глазёнки у бедолаги начали закатываться.

Живодёр поначалу даже не заметил появления нового человека. Он был очень занят. С усердием, достойным лучшего применения, и капелькой сопли на кончике худого, нечистого носа, этот придурок потрясал полумёртвым цуциком перед своим оппонентом, счастливо при этом улыбаясь.

Стоящий спиной вытянул руки вперёд и пытался подойти, чтобы, по всей видимости, отобрать жертву, однако второй при малейшем движении в его сторону сразу же начинал сжимать тоненькое собачье горлышко и злорадно хихикать. Явно издевался, гнида.

А ещё он имел ауру. Слабенькую, но без всяких двусмысленностей пояснявшую знающему человеку – перед ним вселившийся в представителя местного отребья бес.

- Ах ты сволочь! – само собой вырвалось у Иванова и он, молнией метнувшись мимо мычащего бомжика, наотмашь приложил Печатью по лбу распоясавшегося ублюдка. Тело одержимого мгновенно обмякло, привалилось к забору и стало неуклюже сползать на землю. Рука живодёра разжалась, и щенок почти упал, однако человек, стоявший ранее спиной к инспектору, успел подскочить и прямо в воздухе поймать безвольное тельце.

- Ыыы… - успокаивающе (и никак иначе) забормотал неизвестный, нежно поглаживая собачёнка по шёрстке.

Сергей на всякий случай оглядел и его. Худой, рост средний, возраст, навскидку, около сорока лет. Из одежды - старые, обмахрившиеся внизу брюки, выцветшая рубашка, заношенная донельзя китайская яркая курточка. Обут в лаптеобразные от истоптанности кроссовки. Толи бомж, то ли бич…

Однако, всмотревшись в лицо, инспектор сразу поменял своё мнение. С заросшей реденькой бородёнкой, худой, тонкогубой физиономии на него смотрели удивительно чистые, сходу западающие в душу, добрые и одновременно наивные глаза. Вот словно солнышко в них поселилось, маленькое да лучистое. И как-то сразу отступили на второй план и старая одежда незнакомца, и неухоженная поросль на щеках с подбородком, и давно нестриженые лохмы волос, свободно доходящие до плеч.

- Уыы… - ласково протянул этот странный человек, а потом бережно поставил пришедшего в себя, к счастью, щенка на землю. Тот, неверно ковыляя и беспрестанно отряхивая маленькую головку, сразу же исчез в неприметной дыре у основания забора. - Уыы… - уже к Иванову. И тоже миролюбиво, радостно, с наметившейся в складках запущенных усов улыбкой.

Не найдя ничего лучше, инспектор улыбнулся в ответ.

- Да, всё нормально. Пусть мелкий живёт, - сказал он, чтобы хоть что-то сказать; обогнул странного немого и поспешил вернуться на свой пост, ждать труповозку.

Но не тут то было! Когда Сергей поравнялся с этим чудиком, тот неожиданно схватил его за правую руку и, возбуждённо мыча, стал тыкать пальцем в ладонь. Как раз туда, где

располагалась служебная Печать.

- Не понял, - удивился парень. – Тебе чего? Денег?

- Уыыы… - просительно, даже немного заискивающе, продолжил издавать свои непонятные звуки человек, вцепившись в Серёгину руку.

«Немой. Да ещё и сумасшедший - пришла вполне очевидная мысль. - И что с ним делать? А попробую я, как Антон учил, сконцентрироваться и представить…».

Воровато оглянувшись, инспектор вырвался, активировал Печать и приложил её к голове навязчивого инвалида, втайне надеясь, что всё получится и накладок не будет.

Результат себя ждать не заставил. Собачий спаситель, сразу блаженно закрыл глаза и заулыбался. Мягко, трогательно, как ребёнок во сне.

Иванов, решаясь на этот эксперимент, изо всех представлял свой последний вечер на Мальдивах, когда он с друзьями в грустной и трогательной обстановке смотрел на заходящее Солнце, стараясь впитать в себя до последней крупинки, до последнего всплеска тёплой волны тот чудный отпуск. Именно этим, необычайно трогательным, воспоминанием инспектор посчитал нужным поделиться с местным умалишённым, надеясь при этом убить сразу двух зайцев: посмотреть, как это работает и успокоить убогого, чтобы отстал.

Да и просто, без всякой задней мысли, у парня возникло спонтанное желание сделать бедолаге хорошо. Ну что он видел за свою жизнь? Да ничего! Пинки да затрещины за то, что не такой? Общество у нас жесткое… Раз на базе отирается, наверняка выполняя простейшую работу в обмен на объедки из местной столовой, то вряд ли имеет богатую родню, способную оплатить специальный санаторий для таких вот пациентов, как на загнивающем Западе делают. Откуда тут взяться нормальной жизни?

Левая, свободная рука инспектора сама собой неудобно залезла в правый карман и схватила несколько смятых купюр, вытащив их наружу.

Сумасшедший по прежнему улыбался, не открывая глаз. Ему было хорошо.

- Ну всё, будет, - наконец-то решился оторвать уже порядком вспотевшую ладонь от чужого лба Серёга и потушил Печать. – Вот, - торопливо он сунул подарок в карман курточки немого. - Смотри, не потеряй. Там деньги.

Ответная реакция очень удивила инспектора. Сумасшедший, ни мыча ни буквы, извлёк купюры обратно и протянул их дарителю, при этом отрицательно качая головой.

- Ну, как знаешь, - расстроенно, с явной обидой в голосе протянул парень, забрал назад свой подарок и пошёл, не оборачиваясь, на облюбованный наблюдательный пост.

Насиженное место оказалось не занято, и снова потянулись скучные минуты ожидания.

Кто-то сел рядом. Сергей кинул косой взгляд и с удивлением заметил того самого немого. Он сидел на другом конце лавки, благонравно сложив руки на коленях и улыбаясь чему-то своему.

«Да и шут с ним» - подумал Иванов и уткнулся в смартфон, насилуя себя единственной однообразной игрой, вшитой в устройство производителем.

Наконец базу огласили звуки моторов, покрикивания грузчиков, воцарилась деловая суета. По всей видимости, разборки между неудачливым водителем и администрацией закончились, колесо удалось поменять, и злополучная фура смогла выехать, освободив проезд.

Вскоре прибыла и труповозка, а через пятнадцать минут все причастные к законному оформлению человечества на тот свет с облегчением разъехались. Иванов бодро встал и лёгкой, пружинящей походкой отдохнувшего организма поспешил перехватить местного сотрудника, отвечающего за соблюдение порядка и своевременное получение оплаты с арендаторов. По всем правилам такой обязан неподалёку крутиться и присутствовать при осмотре места происшествия.

Повезло. Нужный мужчина, довольно молодой, в мятом сером костюме и не по возрасту рано облысевшей головой, как раз запирал склад.

- Ф-фух… Еле нашёл, - правдоподобно изобразил радость инспектор. – По всей базе за вами гоняюсь.

- А в чём дело? – удивился человек.

- Да мне сказали, что с вами можно пообщаться по поводу складского помещения.

Мужчина явно расслабился. Судя по всему, он принадлежал к категории тех, что «только что были, но куда-то вышли» и постоянное перемещение по вверенной территории, как и встречи в самых странных местах, для него норма жизни.

- Странно, мне из офиса никто не звонил, - якобы расстроенно протянул сотрудник. В знак подтверждения он даже продемонстрировал Иванову зачем-то свой телефон, не включая, впрочем, дисплей. – У нас тут… кхм… определённые события случились.

- Да я видел, - беспечно отмахнулся Серёга, лучась оптимизмом. – Менты и перевозка. Сгорел, что ли, кто-то в битве за прибавочную стоимость?

Такой настрой потенциального клиента приободрил сотрудника администрации. Немалую часть его зарплаты составляли бонусы от выполнения плана по аренде.

- В некотором роде да. Так для каких целей подбираете помещение? – переключился в деловое русло лысенький. – Под какую группу товаров?

Ответ был продуман загодя.

- Замороженные мясо и рыба. Холодильники, короче, нужны. Три или четыре камеры квадратов по двадцать – тридцать каждая. У вас что-то подходящее под мои нужды есть?

Искорки удивления промелькнули в глазах у мужчины, однако виду он не подал. Иванов и сам знал, что звучит его легенда в данном случае на редкость бредово, но другого способа попасть в склад он не видел. А что этот, в пиджаке, ему не верит – плевать. Главное - дело сделать.

- Есть. Этот склад, только… отсюда двух покойников недавно вывезли. Какой-то сумасшедший древний дед через подставного паренька договор заключил и труп девушки хранил в холодильнике. А потом сам умер, прямо здесь, в коридоре. От старости! Никакого криминала! Вот… - неумело натянул печаль на физиономию лысенький. – Если это вас не устроит, ещё есть вариант, но там субаренда. Большой холодильник на триста квадратов. Оплата, правда, чуть дороже – кладовщик наш, приём-выдача ТМЦ исключительно через накладные. Остальные подходящие камеры, к сожалению, заняты.

- Если вы из-за жмуриков переживаете – мне пофиг, - жизнерадостно улыбнулся инспектор. – Дезинфекцию сделаем – делов-то! Но давайте сначала посмотрим, - и добавил доверительно. – Мне тянуть некогда, бизнес расширяю. Клиенты копытом стучат, объёмы требуют.

Местный представитель понятливо и равнодушно кивнул головой, а затем занялся замком на уже знакомой двери, честно предупредив:

- Убрать ещё не успели, так что извините.

Оказавшись внутри, человек заученно забубнил: «Вот, смотрите, камеры с соблюдением всех требований…», однако Иванов на него уже не обращал никакого внимания, лишь головой согласно качал иногда. Он вслушивался в себя, выискивая знакомые, неприятные ощущения. Как тогда, в овраге.

Нет. Ничего. Похоже, это место не успело пропитаться отголосками чёрной волшбы. Ну и хорошо. Можно домой ехать. Глядишь, ещё и не слишком поздно получиться вернуться к любимому дивану и Машиным пирожкам.

Дослушав, откровенно скучая, болтовню лысого, Сергей первым вышел на улицу. Представитель поспешил за ним.

- Ну так как?

- Интересно, не скрою, - слегка важничая, ответил парень. – Цена за всё удовольствие какая?

Представитель арендодателя назвал. Сумма получалась вполне себе. И это без электричества и прочих сопутствующих мелочей. Инспектор сделал вид, что размышляет над предложением.

- Знаете, я подумаю… Помещение почти идеально подходит под мои нужды, так что смысла смотреть ваш большой склад я не вижу. Можно визитку?

Мужчина протянул картонный прямоугольник и традиционно заявил:

- Только недолго думайте. У нас очередь. Просто вам, как первому…

- Да понятно, - отмахнулся Сергей и чуть не выругался от неожиданности. Перед ним стоял тот самый немой, по-прежнему блаженно улыбаясь.

- Тебе чего? – в сердцах бросил он странному чудику.

Вместо того ответил мужчина.

- Вы его не пугайтесь. Это дурачок местный. Он у нас на базе проезды подметает, а мы его за это подкармливаем и в сарае жить позволяем. Жалеем убогонького…

Иванов снова внимательно осмотрел защитника щенков и, наконец, нашёл нестыковки, до сей поры невнятно крутившиеся в его голове.

- Чистый он слишком для живущего в сарае. Не воняет, насекомые по нему строем не ходят.

Лысый от такого заявления округлил глаза, даже провёл рукой по своей «причёске» в знак новизны услышанного.

- А ведь и верно, я всяких бомжей насмотрелся. Чудной он. Может, у него родня есть и он их навещает? А они ему банный день устраивают?

Инспектор неопределённо пожал плечами, вежливо обогнул странного немого и пошёл к выходу с базы, втайне надеясь быстро словить попутку и попытаться успеть на последний автобус домой. Представитель администрации топал рядом, негромко рассуждая сам с собой:

- Не понимаю, как так? Интересно… Действительно, чистый! Знаете, - счёл нужным он поделиться своими размышлениями теперь уже открыто, - этот дурачок, в некотором роде, местная достопримечательность. Водку не пьёт, хотя грузчики его регулярно, ради смеху, напоить пытаются. Не курит. Тихий, смирный, незаметный… Зато по субботам и воскресеньям у церкви околачивается!

- У церкви? – переспросил Серёга.

- Да! Я, понимаете ли, человек верующий, прихожанин, к службе хожу с семьёй, потому и знаю. Но вот что удивительно: внутрь храма немой не заходит. Во всяком случае, на моей памяти такого не случалось ни разу. Или около болтается, или у притвора станет и на людей смотрит, а некоторым пальцем даже грозит. Ещё пение церковное слушать очень любит и колокола. И лыбится, вот как сейчас. После уходит. Знаете, я только вот сейчас задумался - а чего это он внутрь не идёт?! – разгорячился лысый. – Все идут, а он – нет?! У нас тут хороший храм, новый; батюшка уважаемый! Тем более другого, поблизости, в нашем районе нет! Не понимаю! А ну пшёл!!! – внезапно заорал куда-то за спину говорящий. – Пшёл вон, дебил! Побью!!!

Инспектор чуть не подпрыгнул от вопля своего сопровождающего. Обернулся – и всё понял. За ними, метрах в десяти позади, топал немой.

На крик калека не отреагировал, просто остановился.

- Странно, - продолжил нормальным голосом представитель базы. – Впервые такое. Раньше он ни за кем так не увязывался. Надо будет меры принимать. Есть для таких специальные больницы с соответствующими уколами…

Иванову снова стало жаль убогого, который, по сути, ничего плохого не сделал. Ну пошёл следом или в том же направлении, ну и что? Орать на него, безответного, из-за такой мелочи?

Сергея накрыла холодная, жгучая ярость. «Вот ведь, чмо лысое! На ровном месте слона из мухи создаёт, говнарь этакий!» - думалось ему.

- Скажите, а почему вы его по имени не зовёте, словно собаку шелудивую? – довольно хамским тоном поинтересовался парень. - Он ведь тоже человек! Да и глотку драть, как по мне, лишнее.

Лысый смутился, заблеял:

- Я, знаете ли, с детства не люблю, когда следом кто-то ходит… Тем более дурачок, у которого и имени нет. Мы спрашивали – мычит в ответ, Герасим недоделанный… К тому же кто знает, что у него в голове? Вдруг сейчас булыжник схватит и сзади набросится?! Его в дурдом сдать надо, от людей изолировать…

Инспектор не удержался, и с хамского перешёл на язвительно-сюсюкающий:

- Ага, сколько времени не бросался, и вдруг нападёт? Тогда как вы тут раньше ходили? Не беспокоило? Или детские комплексы ещё не вышли? Бабушка в детстве без сладкого оставляла или мамка за передёргиванием словила и линейкой по пипирке настучала? Бедненький… А может, до жути хочется почувствовать себя хоть кем-то в этой жизни? Чуть выше таракана забраться в пищевой цепочке? На больном тренируетесь?! Если так боитесь бедолагу, зачем тогда здесь держите? Ставки дворников в свой карман списывать?

Дальше слушать мужчина не стал. Его лицо, вместе с лысиной, на глазах покраснело от негодования, рот исказился в некрасивой гримасе:

- Что вы себе позволяете?! Да как вы… - он даже говорил с трудом, так его распирало. – Как вы… Не звоните нам! Для вас помещений нет! – презрительно выплюнул «прихожанин» напоследок и, как ему казалось, гордо удалился вглубь территории, задрав нос чуть ли не до неба.

Инспектор проводил взглядом лысого, презрительно скривил губы в брезгливой усмешке и пошёл дальше, благо до выхода оставалось совсем недалеко. Ох и надоело ему здесь!

Немой поплёлся следом.

Уже у самого выхода Иванов обернулся к чудику и дружелюбно сообщил:

- Давай прощаться. Мне ехать надо. А лысого не бойся – он трус, каких ещё поискать надо. Покричит и успокоится, - и, подумав, добавил. – Может тебе денег всё же дать?

Местный подметальщик не ответил, лишь улыбнулся.

«А зубы у него белые и все на месте, аж блестят – непроизвольно, слегка завистливо, отметил про себя парень. – Мне бы такие».

***

Такси удалось поймать сразу, с первого взмаха руки. Наскоро договорившись о цене, Сергей с удовольствием расположился на заднем сидении и принялся, полузакрыв глаза, слушать включенную в салоне музыку. Водитель попался с весьма приличным вкусом, а потому из динамиков негромко лился старый классический рок, передаваемый местной радиостанцией. Ползли медленно, насколько позволяла откровенно тесная, проложенная ещё по советским стандартам ширины, двухполосная дорога из промзоны, традиционно загруженная грузовым, неповоротливым транспортом.

- А это что за клоун? – отвлёк инспектора голос водителя от прослушивания великолепнейшей акустической версии одной из песен Дэвида Гилмора.

- Где? – лениво уточнил он.

- Да сзади, бежит как на пожар, прямо спотыкается.

Иванов обернулся и ахнул от удивления. За ними, смешно выбрасывая вперёд ноги и нелепо размахивая руками, бежал тот самый немой. Рот его периодически открывался, однако слышно ничего не было – в салоне по-прежнему играла музыка. Парень скривился. Он уже дал себе зарок после истории с призрачным псом Монголом никогда не заговаривать с бездомными животными, но вот про сумасшедших (или кто он там) как-то не подумал. Ну и что теперь делать?

Не придя ни к какому выводу, Сергей, чувствуя внутри непонятный дискомфорт, заставил себя смотреть вперёд. Пусть чудик бегает, если лавры Форреста Гампа покоя не дают. Именно на него чем-то неуловимо походил тот странный подметальщик с базы, только рубашка не в клеточку и кепки нет.

Скоро автомобиль пополз совсем с черепашьей скоростью. Иванов знал причину такой медлительности ещё по вчерашнему визиту – впереди выезд со второстепенной дороги на главную, а светофор там по необъяснимой причине не работает.

Затылок словно сверлил чужой взгляд. Не выдержав, инспектор обернулся. Немой по прежнему продолжал бежать. Целеустремлённо, решительно, с каждой секундой приближаясь к такси.

На душе стало совсем скверно. «Вот почему так – рассуждал парень. – Я его не знаю, ничего не должен, а стыдно, словно без штанов на выпускном стою».

Отвести глаза от бегуна на этот раз удалось лишь огромным усилием воли.

Проползли ещё метров двести, и водитель неожиданно объявил:

- Добегался, сердешный…

Повернувшись в третий раз, инспектор понял, о чём вещал таксист. Метрах в тридцати позади, почти догнав, дурик зачем-то выбежал на дорогу и, по всей видимости, ухитрился зацепить довольно внушительный внедорожник. Или наоборот – внедорожник каким-то образом задел подметальщика. Сразу и не поймёшь.

Беглый визуальный осмотр показал: увязавшийся бегун спокойно стоит на своих ногах, крови вроде бы нет. «Ну и хорошо, что цел» - невольно вырвалось у инспектора.

В настоящий момент начинались разборки с хозяином автомобиля – крепким, звероподобным детиной, вылезающим из машины с самым недружелюбным видом.

А немой ему улыбался, никак не реагируя на возможную угрозу.

Такси совсем остановилось, ожидая своей очереди на выезд.

Мысленно плюнув на всё, Сергей сунул водителю купюру и, кляня себя последними словами, буркнул:

- Высади здесь. Приехали.

Водитель, ничему не удивляясь, принял чуть вправо, и инспектор вышел на улицу.

Страсти у внедорожника накалялись. Детина орал благим матом на убогого, но до рукоприкладства дело пока не дошло. Пришлось поспешить, перейдя с шага на лёгкий бег.

Приблизившись к месту столкновения, Иванов приготовился решительно встать на защиту калеки, однако этого, на удивление, не потребовалось. Хозяин внедорожника, прооравшись, немного успокоился и теперь пытался добиться хоть какого-то внятного ответа от незадачливого спринтера.

- Не ори. Больной он, - сходу вмешался инспектор и сразу уточнил, снимая с себя возможную ответственность. – Это дурачок с оптовой базы. Его тут все знают. Ты целый? – уже к немому.

Тот радостно замычал.

- А я-то думаю, - растерянно произнёс детина, - чего он не убегает, не матерится, ментами не пугает? Ты цел? – повторил он Серёгин вопрос, словно чудик мог ему ответить со второй попытки.

Мычание… Не злое, спокойное.

Установилась неловкая пауза. Все понимали, что нужно расходиться, но никто не решался сказать об этом первым, боясь оказаться «оставившим место ДТП».

Первым заговорил детина.

- Я, это, еду, а он прямо перед капотом выскочил, еле затормозить успел. У меня и видеорегистратор имеется. Хочешь, покажу?

Иванов, лихорадочно соображая, как поскорее выпутаться из последствий своего глупого, Д'Артаньянского поступка, ответил:

- Не надо. Он жаловаться точно не пойдёт. Я – без претензий, если что. Тачка цела?

- Да. Я же говорю – успел затормозить. Он только по капоту слегка рукой хлопнул.

- Ну и всё, - облегчённо объявил парень, готовясь смыться куда подальше. – Разбегаемся.

Однако детина удивил:

- Слышь, друг! Возьми деньги, - на свет из карманов его куртки появились несколько крупных купюр. – Накорми его. Шмоток там купи всяких… У меня друг таким стал после армейки. Вместе выросли, вместе призвались… А потом по башке табуретом в драке дали – и тоже, только мычать теперь и может. В глаза ему смотреть стыдно. Дрались бок о бок, только я целый, а он…

- Не нужно, - вежливо отказался Серёга. – Деньги есть.

Они пожали друг другу руки, искренне удивляясь тому, что всё так человечно закончилось и не все на свете люди дерьмо и сволочи. Внедорожник поехал дальше, пофыркивая выхлопом в общем потоке, а инспектор за рукав оттащил убогого на обочину, закурил и задумался: «Ну и что, собственно, дальше?»

Продолжение следует...

Данный рассказ выкладывается по просьбе одного из завсегдатаев сайта Пикабу.

"Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию 2"  Ванечка. Часть первая.

Областной автовокзал оказался традиционно многолюдным, весьма тесным и взбалмошным. Небольшие группы простенько одетых мужчин, возвращающихся с заработков в родные деревни, постоянно куда-то спешили, отрывисто, громко уточняя друг у друга номер нужной платформы и попутно выглядывая свободные места в тесном зале ожидания; студенты с поголовно заткнутыми гарнитурой ушами уверенно, приподняв рюкзаки над головой, шествовали к своим автобусам, решительно игнорируя объявления диктора; старушки суетились, старики с высоты своего жизненного опыта бесстрастно взирали на эту суету; мамы цепко держали вертлявых и недовольных детишек; а кто-то традиционно тупил, став прямо посреди людского потока и соображая, где он вообще находится, при этом рассеяно выискивая глазами табло с расписанием рейсов, по закону подлости висящее у него за спиной.

Из постоянно распахивающихся сквозняком дверей тянуло пирожками на прогорклом масле; негромко играла уныло-модная музыка в местной забегаловке, где булькала водка на розлив да периодически стучали о плохо помытую столешницу торопливо опрокидываемые рюмки.

Наблюдая за всем этим дурдомом в ожидании своего рейса, инспекторы уютно расположились у стены и мирно беседовали. Сергей предлагал приятелю не тащиться двести с лишним километров вместе с ним, а воспользоваться перемещением и сразу отправляться обратно. Антон возражал. Ему очень хотелось проехаться на автобусе, заняв место непременно у окошка. Спор был вялотекущий, просто чтобы скоротать время (два билета уже лежали в кармане Иванова). Утренние события, связанные со смертью Ростислава и его возлюбленной супруги, ещё окончательно не отпустили парней, изматывая своим дурным послевкусием.

- Слышь, а где автобусы на Чижовку стоят? – внезапно обратился к Антону проходивший мимо помятый мужичонка неопределённого возраста, обвешанный сумками и пакетами по самую маковку, при этом довольно грубо дёрнув материального в данный момент призрака за рукав пиджака.

- Без понятия. Мы сами не местные, - равнодушно бросил инспектор, слегка раздосадованный такими манерами незнакомца. – В здании есть справочная, туда обратись.

- Тю ё…, а чё тогда мозги морочишь?! – неожиданно зло огрызнулся этот неприятный гражданин, обдав Швеца запахом дешёвых папирос и вчерашнего перегара. – Интеллигент хренов. Понацепят очков и ходят важные, рабочему человеку и не подойди.

Отведя душу на, казалось бы, безобидном Антоне, мужичок уже собрался было убираться восвояси с гордо поднятой головой и чувством неоспоримого превосходства над «образованными», как вдруг жёсткие, словно железо, пальцы ухватили его за воротник.

- Ты сейчас кому предъявлять посмел, опарыш? – ласковый, сочащийся мёдом голос потёк ему в уши. – Ну?!

«Рабочего человека» неожиданно тряхнуло, отчего примерно половина его багажа попадала на грязный вокзальный пол, прямо под ноги снующим туда-сюда пассажирам. Он вскинулся, взмахнул рукой, на одном из пальцев которой мелькнула выцветшая татуировка «дорога через малолетку», попытался ткнуть обидчика в лицо. Не вышло. Паршивый интеллигентишка неожиданно лихо, с немалой сноровкой, завернул ударную конечность за спину, а потом пребольно стукнул в затылок, отчего рухнула вторая половина переносимого груза и в голове сразу загудело, как с утра после свекольного самогона.

- Ты, пыль лагерная, на кого пасть открываешь?! – теперь уже рыкнули ему в ухо. – Я тебя спрашиваю?!

Мужичок понял – ошибся. И даже понял – почему. Накатили воспоминания полулихой, угарной молодости, в которой ему как-то довелось, по чистому недоразумению, свести знакомство со специалистами из районного уголовного розыска, отправившими проворовавшегося по мелочи пацана на малолетку. Именно тогда будущему интеллигентоборцу разок заехали таким же отработанным шлепком пониже затылка, когда он права качать вздумал. Для памяти. Теперь вот пригодилось.

Искателю Чижовки сразу, до ломоты в зубах, захотелось сгладить ситуацию, разойтись миром, к тому же от боли в заломленной руке нестерпимо тянуло выть.

- Я… это, не хотел, клянусь! Гражданин начальник, отпустите, не признал. Бес попутал…

Снова ощутимый тычок в затылок. Обстановка в голове незадачливого воителя с «образованными» усугубилась, в глазах потемнело, ему жутко захотелось блевать.

- Что происходит? – сбоку вынырнули двое полицейских.

- Да ничего особенного, - ответил инспектор, нехотя отпуская скулящего «рабочего человека». – Гражданин берега попутал, пришлось нужный курс разъяснять.

Служители закона профессионально оценили ситуацию, бегло осмотрели собирающего своё барахло мужичка, сразу зафиксировав взгляды на пальцах его рук.

- Ага, - почти торжественно произнёс один из людей в форме. – Сиделец, значит. А документики имеются?

Ответом правоохранителю стало шебуршание в пакетах, а потом донельзя замызганный, засаленный паспорт, протянутый мужичком. Полицейский брезгливо, кривя от отвращения лицо, взял документ, кончиками пальцев открыл, бегло пролистал.

- Почему прописки нет? И что в нашей области делаешь? – начал гвоздить он стандартным набором вопросов присмиревшего незнакомца, успевшего к этому времени в сотый раз проклясть себя за свой длинный и невоздержанный язык.

- Так… я… это… - замямлил «рабочий человек», даже слегка присев от такого напора. – К корешу еду. В Чижовку. Он подтвердит, - палец указал на Швеца. – Я ещё у него дорогу спрашивал.

Полицейские посмотрели на Антона, однако тот равнодушно пожал плечами, а после уточнил:

- Документы предъявить?

И было в его лице что-то такое, насквозь знакомое, что служители закона только рукой махнули, при этом уточнив:

- Да не надо… Вы из командировки домой?

- Угу.

- Гражданин лишнее исполняет? Или обокрасть хотел?

Отрицательный кивок.

- Нет, просто борзый не по масти. Никакого уважения к окружающим.

- Ясно. Разберёмся. И это… тут ничего не покупайте. Вон, за углом, там пирожковая нормальная, не отравят. Только кофе не берите – помои, - один из патрульных счёл необходимым поделиться знанием вокзальных тонкостей с незнакомым коллегой (и как сразу не признали? С их то опытом! Наверное, чудаковатый внешний вид с толку сбил) – А ну пройдём! - это уже мужичку.

Решивший ни к месту повыделываться дурак с кряхтением, постоянно всё роняя, под грозными взглядами полицейских кое-как собрал свой многочисленный груз, и патрульные вместе с задержанным растворились в шумной толпе.

Антон проводил их взглядом человека, достойно выполнившего свою работу.

- Ты бы хоть стрижку свою осовременил. Такие зачёсы теперь почти никто и не носит. Оригинальничаешь… - наконец соизволил заговорить Сергей, до этого с интересом наблюдавший за конфликтом приятеля с мужичком. - Тот дебил реально прав – слишком прилично ты, Тоха, смотришься; прямо вот ходячий вызов всякой гопоте и прочим недоразвитым идиотам. Не знал бы тебя – подумал, что вижу ботаника-заучку в пятом поколении.

Швец щегольски пригладил пиджак, смахнул с плеча несуществующую пылинку и тщательно, будто впервые, сам себя осмотрел. Результат произвёл на него очень благоприятное впечатление.

- Знаешь, Серёга, когда я ещё живым был – к нам в РОВД лектор от горкома приезжал и полтора часа трындел, без бумажки, о «тлетворном влиянии буржуазной культуры и низкопоклонстве перед заграницей». Личный состав, даже тех, кто с дежурства, в актовом зале собрали, начальство по форме пришло… Дядя, как сейчас помню, соловьём разливался, ручкой размахивал, через слово коммунизм, «подвиг отцов» и «светлые идеи марксизма» поминал. Это как раз при очередном обострении борьбы с хиппующей молодёжью происходило.

- В смысле? - удивился Иванов.

- В прямом. Долбодятлы-дружинники всяких волосатых парней на улицах и в парках, где молодёжь собирается, отлавливали и насильно стригли. Скрутят втроём бедолагу и ножницами чик-чик по голове. Им за такую храбрость на работе лишний отгул полагался… Не любила наша коммунистическая партия длинноволосых и брюки-клёш почему-то. А ведь те ребята, по большому счёту, ничего не сделали. Ну ходили патлатые, на гитарах битлов всяких бренчали да портвейн пили – и всё! Зато, если судить по сводкам, от них вреда почти не было. Не безобидные, конечно, но против рабочего класса – куда им! Волосатики в день зарплаты на заводе не перепивались до чёртиков, не били жён, не устраивали поножовщин. Да они лишний раз на глаза милиции старались не попадаться! А их гоняли, понимаешь?! Словно собак шелудивых! В стенгазетах карикатурами позорили, показательные товарищеские суды устраивали… А ещё, как раз перед той памятной лекцией, обнесли дачу одного высокопоставленного комсомольца. Сам я туда не выезжал, но список похищенного видел. Техника сплошь немецкая да японская, тряпки чешские и венгерские, обувь английская. И вот сижу я с умной мордой, мне с трибуны хлыщ-краснобай нудно вещает о том, что нестриженые ребята – вселенское зло, которое нужно выжигать калёным железом, а у меня тот протокол перед глазами стоит, в подробностях и в голове диссонанс: музыка и волосы – ужас ужасный, а полный дом иностранного шмотья, насквозь дефицитного – хорошо. Абсолютная ахинея получается.

От такой грустной истории Иванову захотелось курить. Он зачем-то рассеянно повертел головой, однако выходить из здания вокзала поленился. И, просто чтобы не молчать, спросил приятеля:

- И что?

Швец вздрогнул. Видимо, воспоминания оказались слишком живыми.

- Да ничего. Это я к тому рассказал, что судить о людях по одежде, если она, конечно, в рамках приличия, как и по цвету волос или музыкальным пристрастиям – скотство. Тем более у самих судей всегда полные шкафы собственных скелетов. Вот мне нравится так – интеллигентно, в костюмчике, с начищенными туфлями ходить. Кому от этого плохо?! Или опять, подстраиваться под новоявленных дружинников, чтобы быть как все? – он грустно вздохнул. – Дело ведь не в шмотках, а в свободе выбора… Да и Розе, чего скрывать, я таким больше нравлюсь. У нас всё, - Антон задумчиво покачал головой, - не просто, но не без чувств. Потому её мнение для меня гораздо важнее пожеланий всяких скотов немытых. Для всех мил не будешь. К тому же и по морде огрести – особый повод никогда не нужен, сам знаешь. Не в тот переулок неудачно свернул – и пожалуйста! Хоть в костюме, хоть в джинсах, хоть шортах весёленькой расцветки – результат один: местные архаровцы физиономию отрихтуют и имущество на память отожмут.

Сергею стало неприятно и немного стыдно за свои необдуманные слова о внешнем виде Антона. Приятель кругом прав, да и смотрелся он в своём, полузабытом современной модой, стиле очень… импозантно. Во всяком случае, все женщины на нём гораздо дольше задерживали свои любопытные, оценивающие взгляды. Потому Иванов поспешил извиниться:

- Ты меня неправильно понял. Я не к тому… - инспектор с грустью осознал, что запутался и не может подобрать правильных слов.

- Нормально, - Швец оценил попытку товарища. – Понимаю, как лучше хотел, - и рассмеялся. – Я – покойник, а убитых не убить. Так что пусть попробуют меня отметелить…

Улыбнулся простенькой шутке и Сергей. Обоим сразу стало легче.

В кармане запиликал, трясясь от вибрации, смартфон. Иванов извлёк аппарат и удивлённо присвистнул. На дисплее, над прыгающим кружочком с изображением телефонной трубки, крупными буквами высветилось:

«Руководство»

Не говоря ни слова, он развернул экран так, чтобы товарищ видел, кто звонит. На призрака это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Он лишь скептически хмыкнул и бросил:

- Отвечай. Чего тянуть?

Мазнув пальцем по дисплею, Сергей приложил аппарат к уху и осторожно произнёс:

- Алло…

Сразу раздался раскатистый рык Фрола Карповича:

- Иванов! Ты что, уснул?! Вы где?

- На вокзале. Автобус ждём, домой ехать собрались. Намеченный план мероприятий выполнен в полном объёме.

- Понятно. Значит так! Швецу велю переместиться самостоятельно, немедля! В город икону чудотворную привезли, людям на радость, потому пусть покрутится там, понаблюдает в качестве охраны. Мало ли… а ты пока задержись. Билет сдай да сразу поезжай к тому глупцу, что своей жизнью за воскрешение супруги заплатил. Место осмотришь со всем тщанием, в каждый угол нос сунь. Чёрное колдовство случилось, как-никак. Если обнаружишь чего – доложи. Уведомим кого надобно да блокиратор поставим. Не хватало ещё новую точку для бесовского прорыва проморгать, сраму потом не оберёмся... После свободен, можешь домой отправляться.

Сергей расстроился. Ну вот не хотелось ему опять тащиться в ту промзону, на трупы пялиться. Да и как он в склад войдёт? Покойный Ростислав двери, помнится, изнутри закрывал. Не прилюдно же взламывать?

О всех этих соображениях инспектор честно доложил начальству.

Боярин не смутился и сообщил, что полиция уже там. «Анонимный звонок был» - коротко и ёмко развеял он опасения подчинённого, затем посоветовал в случае чего «думать головой, а не гузном», а после отключился.

Рассказав товарищу о новых вводных и уточнив, что в какой именно храм прибыла икона – неизвестно, инспектор подытожил:

- Разбегаемся. Ты нужную церковь сам найдёшь, или перезвонить и спросить?

- Не стоит, - серьёзно ответил Швец. – Сдаётся мне, Карпович очередные учения на соображалку проводит. Найду. Тут просто – перемещусь к нашему городскому собору и спрошу у бабок тамошних. Они всегда и всё знают.

- Лады, решили, - согласился Сергей и протянул руку Антону. – Давай, до встречи.

- До встречи, - принял рукопожатие призрак. – Если что – маякни.

И исчез. А Иванов поплёлся к кассам, сдавать билеты и уточнять расписание автобусов на сегодня, изо всех сил надеясь не застрять в командировке ещё на одну ночь.

***

Инспектор решил на транспорте не экономить, заказал такси. Пока ехал, уныло пялясь на городские пейзажи и рекламные вывески, смартфон снова зазвонил. Номер оказался неизвестен, во всяком случае в контактах не значился.

Ничему не удивляясь, ответил, и в трубке сразу раздался знакомый голос, профессионально выделяющий слово «Вы».

- Алло, Сергей? Здравствуйте. Как Ваши дела?

- Здравствуйте, - проявил ответную вежливость Иванов. – Всё в порядке. Слушаю вас, Андрей Андреевич.

- В порядке – это хорошо, - уверенно заявил адвокат и сходу поинтересовался. – С Вами отсутствовала связь, и я отправил Вам письмо по электронке. Хотелось бы узнать Ваше мнение по указанным в тексте пунктам.

Парень растерялся. Письма он не видел, потому что очень давно не проверял свою почту. Подумав, честно признался:

- Я за границей был, там роуминг дорогой. Отключал связь. А сообщения не читал. Не до компьютера в последнее время, дел полно…

Если Андрей Андреевич и расстроился от такого ответа, то виду не показал, бодро продолжив:

- Хорошо. Коротко введу в курс дела. Вопрос по Вашему уголовному преследованию закрыт полностью, я проверил всесторонне. Так что более, думаю, Вас не побеспокоят по этому поводу.

Это во-первых…

- А во-вторых? - подтолкнул Иванов.

- А во-вторых, тут у меня аккуратно интересовались, откуда у Вас такие знакомые и нельзя ли, - адвокат замялся, - побыстрее исполнить рекомендации некой персоны, отдыхавшей на Вашей турбазе. Боятся люди, - как-то очень по-человечески закончил он. – С таким не шутят.

От этих намёков в голове у парня образовалась чехарда. Он никак не мог понять, о чём идёт речь и что старается донести до него адвокат. Но не признаваться же в этом!

И тут Серёгу озарило! Вспомнил! Рыбак, главный мотоциклист страны, потный генерал, турбаза… Захотелось расхохотаться. Инспектор еле сдержался, уточнив:

- Это про землю, что ли?

С той стороны облегчённо вздохнули.

- Да. Та встреча… имела несколько судьбоносные для нашего края, да и для Вас, последствия. Кому надо – о ней узнали, выводы сделали, намёки поняли. И, поскольку я в недавнем прошлом представлял Ваши интересы, именно ко мне обратились за некоторыми разъяснениями. В частности – по уже озвученным мною вопросам. Что скажете?

Сергей задумался теперь уже всерьёз, готовясь фильтровать и взвешивать каждое слово.

- Знаете, - медленно начал он, - откуда у меня такие знакомые – никого не касается. А если чьё-то любопытство пересилит здравый смысл – сообщите мне, пожалуйста, данные этого человека. Я передам их тем, кто имеет полное, законное право копаться в личных отношениях между людьми, со всеми вытекающими...

Услышав такую обтекаемую отповедь, Андрей Андреевич надолго замолчал, переваривая услышанное. Сергей даже на дисплей взглянул – не прервалась ли связь. Нет, всё нормально.

- Я. Вас. Понял, - чеканя каждое слово, наконец-то ответил адвокат. – Правильное решение. Спроси Вы у меня совета – лучше рекомендации дать бы не смог.

Иванов лишь улыбнулся и решил сменить тему.

- А вот теперь предлагаю перейти к рекомендациям, - весёлым голосом обозначил дальнейшее направление беседы парень. – По поводу земли – что посоветуете? Я в этих делах дуб дубом. И ещё, - поспешил он озвучить внезапно пришедшую в голову мысль, - мне хотелось бы как-то продлить наше сотрудничество. Жизнь длинная, всякое случается.

- Вы имеете ввиду представление Ваших интересов в любых структурах и их всестороннее юридическое сопровождение?

- Именно так, - подтвердил Серёга, втайне завидуя такой гладкости слога у собеседника. Профессионал – не отнять.

Адвокат несколько замялся, быстро прокручивая в голове варианты, а также всесторонне взвешивая и оценивая поступившее предложение. Ответ дал через десяток секунд, не затягивая.

- Сергей, это относительно дорого. Не безумно, конечно, но моя команда ВСЕГДА (он подчеркнул это слово голосом) готова отстаивать интересы клиента в любых обстоятельствах и деньги получает не за красивые дипломы.

- Я понимаю. Знаете, - Иванов старался быть предельно искренним, - я не собираюсь судиться со всем миром. Я просто хочу некоторой законной защиты и помощи в вопросах, где откровенно не силён. Вот как с землёй…

Андрей Андреевич опытно оценил психологическое состояние клиента и поспешил его успокоить:

- Всегда с радостью. Готов на себя взять оформление и прочие бюрократические нюансы. Хотя, думаю, в свете последних событий, их возникнуть не должно. Там, - неожиданно по-хулигански хихикнул он, - ждут не дождутся, когда Вы к ним зайдёте. Больше скажу! Думаю, и документы прямо на дом привезут! Только границы прирезаемого участка согласовать нужно, без этого никак. Потому работы по моей линии здесь почти не предвидится, так, по мелочи…

Инспектор, слушая вычурные речи адвоката, до сих пор немного колебался. Нет, он быстро сообразил, что шутка по поводу расширения территории турбазы дошла в нужные уши и была воспринята без дураков. Дело заключалось в другом. Сергей попросту не понимал – зачем ему все эти бумажки, госструктуры с их кабинетами и очередями, ухоженные рыла чиновников, неудобные вопросы с подковырками? Ради куска ненужного никому леса на задворках области? И что с ним делать? Спортзалы клепать? Для кого? Там отдыхающих немного, им всего хватает и так. Для местных бабок с дедами из тех, кто в город не уехал? Ага, пока из ближайшей жилой деревушки дотопаешь – семь потов сойдёт, никаких тренировок не надо. Сразу можно на областные соревнования по спортивной ходьбе выставлять.

А с другой стороны, что называется, «давила жаба». Инстинкт подсказывал: «Следующего раза не будет. Бери, пока дают!».

И следом автоматически выскакивал вопрос: «А сколько брать, чтобы и не мало, и не много, и с аппетитом не переборщить? Всё хорошо в меру, даже при дармовщине». Эту истину Сергей усвоил накрепко за свою не слишком длинную жизнь.

Так ничего и не решив, он честно спросил об этом у Андрея Андреевича:

- Подскажите, а сколько дают в сотках? Или сколько брать можно? Не знаете?

- Как не знать – знаю, - разъяснил адвокат. – В Вашем случае хоть всё до дороги.

- А это много? – осторожно поинтересовался инспектор.

- Более чем, - уверенно сообщил собеседник. – Но Вам – дают.

Н-да… невнятные размеры.

- Хорошо. Давайте по-другому попробуем, - решил перекинуть часть своих раздумий на Андрея Андреевича Иванов. – Мне бы хотелось узнать, какую можно получить территорию, не наглея и не ущемляя ничьи интересы?

Адвокат ответил удивлённо:

- Правду наш общий знакомый говорил – Вы умный молодой человек. В корень зрите и не хотите ни с кем впоследствии иметь неприятности. Мудро. Давайте так: если Ваше предложение по поводу юридического сопровождения ещё в силе – я проведу необходимые консультации и о результатах сообщу Вам в кратчайшие сроки. Тогда, основываясь на полученной информации и решим, чего и сколько. Не думаю, что в ближайшей перспективе район Вашей турбазы в сфере чьих-то интересов, однако с другой стороны – в нашей стране бесхозного ничего нет. Просто иногда владельцы в тени, не сразу разглядишь…

Инспектор, не задумываясь, согласился с Андреем Андреевичем, а после, с огромным облегчением, попрощался. Убрав смартфон в карман, тыльной стороной ладони вытер пот со лба – совсем взмок от внутреннего напряжения, пока с адвокатом общался. Глянул в окно - такси уже подъезжало к пресловутой базе.

Не новый год, но всё же...

… Вот она – вершина мироздания! Всеразрушающий был счастлив – он достиг её, несмотря ни на что! И пусть бока исколоты ветвями бытия, а исполненные мудрости глаза постоянно жмурятся, принимая на себя удары реальности – ништо… Главное – он смог! Он – победил в этой извечной борьбе начал Творцов и Хаоса.

Натужно, балансируя на остатках воли, Всеразрушающий отправил в тартарары свой первый Мир. Круглый, радужно переливающийся атмосферными пятнами, полный внутреннего света. Но недостаточно красивый для этой Вселенной.

Тяжело, чуть подпрыгивая в вязкой смеси пространства и времени, изо всех сил цепляясь за ненужную жизнь, Мир рухнул в бездну. За ним ещё один. И ещё… где-то внизу негромко треснуло.

Всеразрушающий позволил себе лёгкую улыбку. Вот она – гармония! Именно ради этих мгновений он рисковал всем, полз, замирая от ужаса и моля Великое Ничто об удаче. Повезло…

Треск… снова…

Кто бы знал, какое это счастье, переделывать сущее во имя Красоты. Нет, Всеразрушающий не был маньяком, убивающим ради убийства. Он был Творцом с истинным пониманием Смысла и Цели. Пусть так, через гибель никому ненужных, аляповатых сфер, в которых возможно… именно возможно, могла зародиться жизнь. А может и не могла.

Главное – для Демиургов теперь есть работа! Прикрепить в освободившиеся места новые Миры, лучше и гармоничней прежних! Именно в этом Всеразрушающий и видел смысл своего существования – в улучшении истинного положения вещей!

***

Вспыхнул свет, ослепляя нежные, привыкшие к космической темноте, глаза и Демиург женским, неожиданно брезгливым голосом, заверещал:

- Коля! Этот шерстяной урод, который Мурзик, всё-таки залез на ёлку и теперь игрушки сбрасывает! Сделай что-нибудь!