Vadik84

Странные и совершенно необъяснимые, с точки зрения современного прагматичного человека, явления иногда происходят в нашей жизни. Как к ним относиться? Для чего они нам даны и почему так будоражат душу? Возможно, их предназначение – сделать нас более отзывчивыми и внимательными к тем, кто живет рядом с нами. Помочь сделать шаг навстречу друг другу и поделиться своим теплом и участием. Как бы то ни было, такие события учат не оставаться равнодушными и не стесняться проявлять доброту и милосердие. Если, конечно, мы хотим называться людьми…

Несколько лет назад на портале появилась фотография, на которой рабочие, делающие ремонт здания Русского театра, запечатлели призрачную фигуру – на балконе зрительного зала виднелся изящный силуэт женщины, слегка склонившей голову и как будто задумчиво всматривающейся в пустой полутемный зал. По словам рабочих, в момент, когда они делали этот снимок (а происходило это поздней ночью), в зале, кроме них, не было ни души. Естественно, возникает вопрос: кто эта женщина на фото и как она могла появиться в театре в столь неподходящее время, когда все двери были закрыты? Тут же поползли слухи о странном явлении, которое невозможно понять или объяснить. Неужели в храме Мельпомены действительно обитает чей-то дух, являющийся в виде привидения?

Когда снимок попал в руки старейших театралов, те, увидев загадочный женский силуэт, воскликнули: «Это же Рая, бывший завлит Русского театра Якутска! Только, к сожалению, ее уже давно нет в живых…» Как оказалось, обстоятельства гибели сотрудницы театра были глубоко трагичны: она внезапно ушла из жизни, покончив с собой.

Раиса Михайловна Б., Раечка, как с любовью называли ее все, кто знал эту милую и добрую женщину, много лет проработала в Русском театре. Тонкая, глубокая, со своим особым внутренним миром, она всю жизнь посвятила искусству и беззаветно служила театру. Многие отмечали ее невероятную душевную чувствительность и ранимость, абсолютную незащищенность от окружающих обстоятельств. Мимоходом оброненное обидное или грубое слово, чья-то душевная черствость, равнодушие и жестокость глубоко ранили ее, и она долго переживала, не в силах забыть об этом или просто выбросить из головы. Она была, если можно так сказать, человеком без кожи, и очень тяжело переносила жизненные неурядицы и разлад с другими людьми.

Раиса жила по законам своей души, которые не позволяли ей оставаться равнодушной к чужому горю. Она не могла пройти мимо, если видела, что кто-то нуждается в поддержке. Отзывчивая и чуткая, всегда первая предлагала свою помощь оказавшимся в трудной ситуации. Бывало, встретив на улице грязного нищего, от которого другие брезгливо отворачивались и ускоряли шаг, она бежала в ближайший магазин и покупала ему продукты.

Удивительно гармоничная натура, Раиса и внешне выглядела очень женственной и ухоженной, с аккуратной прической. Она обладала поразительным чувством меры и всегда четко знала, как себя держать и какой длины у нее должна быть юбка, чтобы не выглядеть смешной. Внутренняя гармония находила свое выражение во всем, что ее окружало: всюду, где бы она ни находилась, царили чистота и порядок, в кабинете и дома ни пылинки, окна, вымытые ею собственноручно, сверкали в лучах солнца.

Раиса Михайловна всегда мечтала быть актрисой. Часто, занимаясь какими-нибудь хозяйственными делами дома или копаясь на грядках на даче, представляла себя в каком-нибудь образе на сцене. Любовь к искусству оказалась столь сильна, что она поступила в институт культуры и после его окончания стала работать сначала в Доме культуры, а затем администратором в Русском театре. Функции администратора заключались в том, чтобы привлекать зрителей в театр, обеспечивая полные залы во время представлений. А для этого необходимо заинтересовать людей театральной постановкой, то есть нужно быть человеком, сведущим в этой области, разбираться в театральном искусстве, а не просто говорить заученными словами.

И преданность искусству помогала ей справиться с этим на все сто. Она много читала, хорошо разбиралась в драматургии, даже ставила спектакли, причем на хорошем уровне. Эту ее театральную одаренность, способности к творчеству заметили, и Раиса поступила в Москве на театроведческий факультет (возможно, поэтому ее назначили на должность завлита). Когда в Якутск приезжали театральные критики из Москвы, многие из них преподавали у Раисы Михайловны, они высоко ценили ее талантливость и незаурядные способности, отмечая, что это дано не каждому.

Единственное, что омрачало жизнь Раисы, это невозможность иметь ребенка, о котором она мечтала. Семейные обстоятельства складывались не очень удачно: муж был болен и не мог иметь детей. Отсутствие малыша в доме, заботы о нем, лишало ее главного в жизни, и поэтому смыслом ее существования стал театр со своей особенной атмосферой.

Но в театре, как и в любом творческом коллективе, помимо искусства, находят себе место и обычные человеческие отношения, в которых часто уживаются сплетни, интриги, идет своего рода борьба за выживание, за место под солнцем, где каждый хочет урвать себе кусок побольше и повкуснее.

В 2001 году в Русском театре должны были отмечать юбилей. В связи с этим планировались праздничные мероприятия. Еще до открытия сезона тогдашний директор Русского театра Иван Иванович Корольков вызвал Раису Михайловну из отпуска и поручил написать сценарий праздничного мероприятия в честь юбилея театра. Как его писать, кто должен принимать участие в этих событиях, как они будут проходить – все было непонятно и расплывчато. Корольков тоже ничего не объяснил. Как человек ответственный Раиса Михайловна бросилась выполнять задание. Обратилась за советом и помощью к одному сотруднику театра, к другому и всюду наталкивалась на равнодушие и холодный отказ. Пыталась что-то придумать сама, но тут Корольков вызвал ее к себе и потребовал предоставить готовый сценарий. Узнав, что он еще не готов, Иван Иванович, не выбирая слов, в резкой форме упрекнул Раису в том, что она якобы ни на что не годится и понапрасну занимает свое место. Он обвинил ее в некомпетентности и добавил, что любая другая сотрудница Русского театра, совершенно не разбирающаяся в театральном искусстве и не имеющая специального театрального образования, справилась бы с этим гораздо лучше.

Разумеется, для исполнительной и привыкшей отвечать за свою работу, Раисы Михайловны это был страшный удар. Она приняла упреки близко к сердцу и тяжело перенесла несправедливое обвинение в непрофессионализме и несоответствии занимаемой должности. Услышать то, что она, посвятившая всю свою жизнь Русскому театру, не справляется со своими обязанностями, было для нее невыносимо горько и обидно. Это стало последней каплей. «Я не нужна театру, смысла жить для меня больше нет», – вероятно, именно такая или подобная мысль подтолкнула ее к тому, что она решила уйти из жизни. Не стало того, ради чего она вставала каждое утро и торопилась на работу, что было смыслом ее существования. Ничто на земле ее больше не держало. И руки сами накинули петлю на шею.

В предсмертной записке, адресованной мужу, она никого не винила в своей смерти, видимо, не хотела причинить кому-то боль жестокими словами. Объяснила ли Раиса Михайловна причину добровольного ухода из жизни? Это осталось неизвестным. Скорее всего, просто прощалась с тем, что любила и что было ей дорого.

А немногим позже выяснилось, что сценарий празднования юбилея Русского театра должно было составлять Министерство культуры и духовного развития.

Трагическая гибель Раисы Михайловны потрясла ее коллег и сослуживцев. Слухи, домыслы и догадки будоражили театр. На панихиде, состоявшейся в Русском театре и на которой присутствовал весь коллектив, директор Корольков во всеуслышание заявил: «Я не виноват в ее смерти». Его слова были встречены в полном молчании.

Раису Михайловну провожали в последний путь все сотрудники Русского театра. Она была похоронена на городском кладбище, в могиле, усыпанной цветами от тех, кто с ее уходом осознал, каким беззащитным может быть человек и как страшна людская жестокость.

Мы не знаем, как устроен этот мир и что происходит после земной жизни с душой человека. Может, она, как и тело, тоже умирает, а может, отправляется в иной, потусторонний мир. Мир неизведанного, того, что нам не дано узнать при жизни.

Но может быть и так, что Раиса Михайловна, при жизни всей душой привязанная к Русскому театру, живущая и дышащая только им одним, осталась в нем и после своей смерти. И в те минуты, когда повседневный театральный шум стихает, она тихонько бродит по театру, любуется им и радуется, что здесь все по-прежнему талантливо, живо и прекрасно.

Имена изменены.