Ukifusa

Стальные детали кружились в воздухе роем любопытных насекомых. Словно в диковинном танце, направляемые дирижерскими взмахами, они сбивались в группы. Нити проволоки скользящими движениями сшивали вместе металлическое облако и перед Брэдом из пустоты вырастал сложный механизм.

Большинство оверлордов были заняты в лесу и шахтах, перенося целые массивы дерева и камня. Брэду подобное было не под силу. Слишком мягкий характер не позволял навязать свою волю чему-то столь огромному. Вместо этого ему как никому удавалась тонкая работа.

Механизм уже был на половину завершен, а солнце нависало над линией горизонта, когда прибежал посыльный. Парниша, слишком молодой чтобы тянуть Жребий, со светлыми спутанными волосами и улыбкой, подобной утреней звезде. Он принес конверт с золотым тиснением, на котором знакомой рукой было выведено имя Брэда и место назначения – Новый мир. Чуть ниже, тот же почерк обозначил адресанта: Лиам Доублад.

Дождавшись благодарного кивка, мальчишка унесся в ногу с ветром – в его наплечной сумке лежало еще множество писем, для множества ждущих родственников.

Брэд вскрыл конверт и жадно побежал глазами по неровным рядкам...

… в общем, повезло, что на моем месте не оказался ты. Оверлорду не удалось бы отделаться просто идеальным протезом, знаешь ли…

Брэд покачал головой. Брат был в своём репертуаре. Описанная всего парой строк битва была наполнена самодовольством настолько, что оставалось лишь удивляться, как конверт не разорвало от его эго.

Оторвав взгляд от неровных беглых строчек, Брэд посмотрел на окружавшие его просторы. Новый мир был… Странным. Красивым, конечно, но странным. Он никак не мог привыкнуть к зеленому полотну под ногами и голубому небосводу над головой. Словно некий великан взял и перевернул весь мир. А эти россыпи звёзд на окрестных холмах? В свете зари они сияли тысячами холодных костров, разбивающих на части черное зеркало ночного неба. А в центре долины текла река из металла, что каждый закат, каждый рассвет, сияла всеми цветами огня.

Поразительный мир. Чудной. Безумный. Прекрасный. Их новый дом...

Многочисленная толпа билась у Грани, словно море у скал утеса. Молочная, не толще волоса, пленка, уходящая вверх и в стороны далеко за границы зрения. Она ограждала этот мир с момента его сотворения. Далеко на востоке стояла ее сестра-близнец .

Тысячелетиями они оставались непреступны. Не одно копье ученые сломали об их загадку. Пока та, что на востоке, не исторгла в их мир армию доспехов. Иронично – величайшая угроза в истории человечества привела к его величайшему открытию. Порталы открыли дорогу в иной мир и подарили надежду на спасение. И теперь, пока одна половина мира пыталась сдержать надвигающуюся катастрофу, другая эвакуировалась за пределы ее досягаемости.

Семья Доублад ожидала Жребия. Мать семейства, Хэлена, стояла хоть и в очереди, но слегка в стороне. К бледно-желтому платью прижималась ее маленькая копия. К счастью, ни одна из девушек не обладала талантом. Иначе, несмотря на пол, возраст или положение в семье, им бы тоже пришлось участвовать в этой лотерее.

Ее сыновьям же досталась иная участь. Лиам и Брэд стояли впереди, похожие на зеркальные копии друг друга. Высокие, статные, светловолосые с пронзительно голубыми, сапфировыми глазами. Близнецы оставались огнем и льдом в отношении друг друга. Слишком яркий, взрывной и напористый для амальгамма Лиам и чересчур тихий и покладистый для оверлорда Брэд. Многие поговаривали, что при создании братьев Бог что-то перепутал.

Мертвый отец давал близнецам определенный выбор: одному из них предстоит отправиться на Рубеж, защищать старый мир и умереть, а другому - вместе с семьей жить и осваивать Новый мир.

Очередь кончилась. Простой железный кубок с маленькими капсулами. Половина их них уже разошлась по рукам, определяя судьбы.

Лиам выхватил свой жребий быстро. Не глядя. Прежде чем успел бы испугаться.

Зернистый вид простых бесцветных миниатюрных контейнеров, решавших кому жить, а кому умереть, на миг заворожил Брэда. Аккуратным движением он поднял самый верхний из них.

Клац. Капсулы вскрылись. Из одной выпала багряная бусинка. Из другой - белоснежная.

Братья, не проронив ни слова, разошлись в разные стороны. Все что нужно – было сказано заранее.

…Как там мама с сестренкой? Лили, должно быть, проще всех. Она ведь почти и не помнит наш мир, наверное. Надеюсь, она уже завела парочку друзей. И помни! Я доверил тебе нашу семью. Налажешь - я с того света тебя достану...

Лиам стоял над кучей черных осколков, которые остатками раздавленных жуков устилали поле боя. Покрытое воронками ядер и швами окопов, место сражения напоминало лицо переболевшего оспой.

Остатки доспехов, неприятным напоминанием царапавшие взгляд, обычно бесследно исчезали за несколько мгновений до того, как вновь явится воплощенное стихийное бедствие. Каждый раз находится какой-то амальгам, пытающийся поглотить их, или оверлорд, старающийся подчинить их своей воле. Обычно это не заканчивается ничем хорошим для рискнувшего. Сейчас рискнуть собирался Лиам.

Встав на колени, он зарылся руками в кучу осколков. Те в ответ зашевелились, словно стая тараканов, и чёрными венами потекли вверх по предплечьям. Лиам ощутил, как темный металл сам пытается поглотить его, подобно пиявкам вгрызаясь в его тело и душу, обращая его в новый доспех.

Бунтарский дух, который Лиаму так и не удалось усмирить, восстал против этого. Амальгам больше не пытался понять металл, найти общий язык. Он больше не собирался поддаваться ему и сливаться. Он намеревался сломить и подчинить его…

… А сейчас я собираюсь сделать глупость (ставлю сотню, что ты вообще не удивился сейчас). Так что, наверное, пора закругляться…

Чтение прервали взволнованные крики из-за холмов. Брэд, сжимая в руке бумагу с золотым тиснением, поспешил на шум.

Люди столпились на берегу. Впереди, за металлической рекой, окрашенной взглядом зари в рыжий цвет, темным полотном раскинулся туман. Под его удушливым одеялом тускло блестела замерзшая земля. Из мглы медленно выходили сотканные из чернил и теней, закованные в латы фигуры.

Лист бумаги скользнул из резко ослабевших пальцев на землю и закатные лучи осветили последние строки письма:

… Знаешь, я все таки рад что именно мне выпал красный жребий. По крайне мере, вы в безопасности…

Неостановимая армия шагнула вперёд.

Посреди некогда равнины, ставшей прошлой ночью полем боя, под полуденным солнцем, в одиночестве стоял доспех. В глубине мрака, заполнявшего его шлем, посреди пляшущих теней, что заменяли ему взгляд, вспыхнули два пронзительно голубых, сапфировых огонька…

Привет, Брэд!

Как у вас там погода, в новом мире? Здесь, на востоке, даже жарче чем говорят! Другие сомневаются, но я уверен, что тут можно приготовить обед, просто швырнув его в полдень на ближайший камень! Зато ночью, с туманом, приходит такой холод, что приходится кутаться в меховые плащи. Странное сочетание.

Кстати, ты знал, что у местных есть традиция обсыпать покойников, которых они уважали, белыми лепестками? Считается, что это любимый цветок (хоть убей не помню как он называется) Боунэсди (местный бог смерти) и так они его задабривают. Мол, этот человек хороший, на тебе цветочек, только не обижай его.

Я узнал об этом, когда прохожие начали осыпать нас целыми корзинами этих лепестков. Не лучший способ, согласен, но в каком-то смысле, это даже приятно.

Сегодня ночью впервые был в бою. Я выжил (о чудо!), однако, руку мне, все-таки, оттяпали…

Солнце садилось. И в его оранжевых, переходящих в розовый и пурпурный, лучах, искрился туман, виноградными лозами вырастающий из воздуха. Он рос, вился, прорастал сам в себя, сплетая серебряное одеяло, укутавшее землю. Под ним, белой простыней, сверкала изморозь. И чем ниже опускалось светило, тем больше туман наполнялся тенями и плотнее становился морозный узор на земле.

Все вокруг засуетились, занимая позиции. Лиам, растерянно оглядываясь, побрел к ближайшему арсеналу – куче оружия сваленного прямо на землю, специально для амальгамов. Каждый из них отбирал себе столько, сколько мог поглотить.

К счастью, все оружие было высшего качества – ни пятнышка ржавчины, остро заточенный метал блестел в последнем свете дня, ни зазубринки на упругом, крепком дереве – из плохих материалов хорошее тело не выйдет.

Лиам выбрал себе тяжёлый башенный щит, длинное копьё и секиру. Поочерёдно он касался их руками и разумом. Пальцы врастали в дерево и метал, мысль растекалась по оружию и оно погружалось в тело Лиама, становясь с ним одним целым.

Закончив, он поспешил обратно ко рву, но заметил в отдалении сломанную пушку. Новобранец подошёл поближе.

Ствол орудия треснул и оно было уже непригодно для стрельбы. Амальгам огляделся, но никого из старших по званию рядом не было. Поразмыслив несколько секунд, Лиам решил, что хуже не будет. И обнял пушку. Его тело одеждой обволокло потрепанное оружие. Разум коснулся глубокой трещины на боку. Лиам попытался аккуратно заделать ее, но металл лишь ещё больше раскрошился. Пришлось отступить.

Амальгам мысленно вздохнул. Никогда у него не получалась тонкая работа – пытаясь что-то починить или создать, он обычно просто ломал то, с чем слился. Он был способен лишь разрушать…

Пушка отозвалась пониманием и потянулась навстречу Лиаму, растворяясь в его теле. Амальгам наконец поднялся с четверенек и побежал на позицию.

Туман уже сменился клубами сумрака, а лёгкая, скользящая скатерть изморози – леденящим панцирем стужи, заковавшим тело земли. С уст срывались белоснежные клубы стылого воздуха. Дрожь пронзала до костей, заставляя кутаться в шерстяной плащ.

Сердце Лиама билось где-то в горле. Колени то и дело вздрагивали, грозя вот-вот подкосится. Ногти до белых костяшек впились в ладони, а на низ живота уже изрядно давило изнутри.

Впереди, нити тёмного тумана сплетались в грозные фигуры доспехов. Точнее, доспехов – тилаль куда лучше передавала ужас, вкладываемый людьми в это слово.

Десятки тысяч доспехов стояли в полукилометре от них. Огромные, двухметровые, чёрные, как крылья ночи, вооружённые исполинскими двуручными мечами. И совершенно неразличимые между собой.

Безликая армия шагнула вперёд.

Край окопа осыпался на голову Лиама. Почву под ногами било крупной дрожью, земля словно издавала протестующий стон, не желая, чтобы по ней ходили эти омерзительные создания.

Первыми ударили пушки. Растянувшаяся на десятки километров линия взорвалась дымом, огнём и свинцом. За первым залпом последовали второй и третий. Стремительные, тяжелые ядра разбивали доспехи вдребезги, начисто выкашивая первые ряды. Но последующие шли прямо по осколкам, не запнувшись и не замедлившись ни на миг. А за их спинами поверженные враги возрождались из тумана.

Когда чёрная армия прошла половину пути, в дело вступила кавалерия. Могучие кони вылетали из-за рвов, неся на себе умелых всадников. В авангарде неслись те, кому накануне выпал короткий жребий.

Чудовищные мечи единым взмахом рассекли всадников вместе с их лошадьми. Обрубки их тел погребли под собой первые ряды доспехов. Кому-то удалось ускользнуть из-под первого взмаха, у кого-то даже вышло ударить копьем. Но новый слитный взмах чёрных клинков похоронил и их.

Следом за авангардом неслось множество клиньев конницы. Они вонзились в тело ночной армии, вспарывая стройные ряды доспехов. И словно сломался некий механизм – мечи теперь взлетали вразнобой.

В прорехи хлынула подоспевшая лёгкая пехота, стремясь разбить непобедимую армию на части, разделить врагов на мелкие отряды.

Лиам вжимался в землю, до белых костяшек впившись в край оврага. У противника не было луков или пушек, но он все равно старался не высовываться. Однако и не смотреть на завораживающую битву человека и стихии он не мог.

Вновь задрожала земля, но на этот раз в предвкушении. Вперёд выдвинулась тяжелая пехота. Бесконечные ряды и стройные шеренги закованных в латы солдат. Огромные щиты скрывали их почти с головой. Одетые в сталь пальцы сжимали короткие, но тяжелые копья.

Две могучие армии схлестнулись в какой-то сотне метров от Лиама. Из его укрытия, амальгаму мало что было видно. Вздымались чёрные мечи и летели щепки. Но доспехи теперь бились почти поодиночке. Короткие копья били разом, слаженно, как на заводе, и летели чёрные осколки. Миг вечности длилось равновесие. Но когда подали люди – они уже не поднимались. А когда падал враг – он восставал в тумане. И со временем люди начали отступать. То тут, то там сквозь цепь солдатов прорывались чёрные рыцари.

Пришло время последней линии обороны. Лиама и таких, как он.

Новобранец скосил взгляд на амальгама сидевшего рядом с ним. Сквозь его плоть проступали металлические пластины, целиком облачая его в броню. Это было занимательно. Но Лиаму нужно было сосредоточиться на своем превращении. К нему уже приближался доспех.

Лиам глубоко вдохнул. И пока окончательно не струсил – рванул навстречу врагу. Его левая рука поплыла, вытянулась – стальной щит встал на пути чёрного меча. От удара, казавшаяся прочной, преграда разлетелась как стеклянная. Но клинок все же удалось отклонить.

Лиам замахнулся другой рукой. Кулак вырос, округлился. Удар. Стальной шар расколол шлем надвое. Внутри была лишь клубящаяся мгла. Тьма начала твердеть, воссоздавая броню.

Лиам вновь замахнулся. Стальной шар сплюснулся, вытянулся…Огромная секира обрушилась вниз, разрубая темную кирасу. Левая рука амальгама утолстилась, налилась металлом, кулак провалился внутрь. Он вставил дуло пушки в прореху в броне. Одно за другим вылетели три ядра. Взрыв изнутри разорвал доспех.

Дыхание перевести у Лиама не вышло. На него уже надвигался новый противник. Вновь левая рука обернулась щитом. Но в этот раз Лиам продолжал вливать в него металл сколько мог. И щит выдержал, хоть дрожь от удара и прошибла амальгама, а ноги заскользили по оледеневшей земле.

Стальные шипы пронзили подошву сапог и вонзились в мерзлую корку. Лиам застыл, удерживая противника на месте. Его глаза глядели прямо в прорезь шлема. И не видели ничего, кроме пляшущих внутри теней.

Лиам отвёл в сторону правую руку. Она вытянулась. Ладонь, обернувшаяся стальным наконечником, вонзилась в шлем, а пята копья, вылетевшая из локтя, уперлась в землю. Древко выгнулось, затрещало. Шлем не выдержал первым. Брызнули капли чёрного метала. Доспех пошатнулся и Лиам замахнулся рукой-щитом. Стальной диск изменился и уже громадный молот разбил воронёный панцирь на мелкие осколки, как те, что устилали все поле боя.

Крики. Звон и треск оружия. Чёрный с алым дождь, орошающий замёрзшую землю. Люди, кони и чудовища, мельтешащие в попытках выжить. И посреди этого безумия, внезапно, появился пузырь спокойствия, окруживший Лиама.

Переводя дух, он огляделся. Впереди тяжелая пехота ещё сдерживала натиск чёрной армии, хоть и медленно отступала. По правую руку от Лиама, какой-то оверлорд устроил настоящую бурю из клинков и ядер. Подчиняясь его воле, сталь и свинец вихрем плясал вокруг, вдребезги разнося ближайшие доспехи. Тот самый амальгам, что покрыл своё тело доспехом, сражался с другой стороны. Он как-то отрастил себе лишнюю пару рук. Каждая из четырёх заканчивалась огромным клинком. Сейчас он умудрялся противостоять сразу трём противникам.

Лиам поспешил помочь. Резкий порыв ветра всколыхнул его волосы. Обсидианово-чёрный меч прошёл над головой Лиама, едва успевшего пригнуться. Меч описал петлю и обрушился вниз, стремясь разрубить амальгама пополам. Лиам лишь в последний момент сумел увернуться и ударить. Кулак стал шипастым шаром и врезался в шлем. Паутина трещин не взволновала противника. Чёрный клинок вновь взмыл в воздух. Лиам спешно прикрылся, покрывая руку стальными пластинами.

Меч перерубил ее как сухую ветку и глубоко вспорол грудь амальгама. Лиам рухнул навзничь. Огромный двуручник застыл в воздухе на очередном замахе. Укутанный в смоляной пар, на фоне розового неба.

Солнечные лучи, словно гнев огненного божества, испаряли доспехи, рассеивали туман и сжигали в своём ярком свете ночной лёд. Небесное светило не успокоилось, пока не искоренило все чуждое этому миру. Остались лишь устилающие оттаявшую землю чёрные осколки. Словно в качестве напоминания, что враг ушёл лишь до следующей ночи. И на закате снова придут чёрные ряды смерти. Явятся как впервые, точно там, где исчез последний из них. Ни шанса на победу. Люди могли лишь пытался сдерживать их как можно дольше.

Лиам с трудом поднялся. Рана на груди уже заросла, но вот с потерянной конечностью все было сложнее. Амальгам сосредоточился и направил остатки поглощенного металла в сторону обрубка. Из гладкого, алого, без намёка на кровь или кость среза вырастали тонкие нити стали. Они сплетались, воссоздавая утерянную в битве руку.

Дом встретил Мэтью милой его сердцу тишиной. Сбросив броню на пол, он упал на кровать и уставился в потолок.

Его пытались убить Скользящие. Это было очень странно… и очень плохо. Мэтью был, конечно, не самым приятным человеком. Но даже так – вряд ли кто-то стал бы пытаться убить Скользящего из личных причин. Тем более, что напавших он не знал.

Выходит, его пытался убить кто-то настолько могущественный, что способен использовать даже Скользящих. А Мэтью даже не знает, за что его убить пытаются. Это и нужно первым делом выяснить.

А с отчетом о задании следует повременить. Тогда – слава бюрократическому аппарату – у него будет целый день в запасе, пока до начальства дойдёт вся информации.

Идем дальше. Как бы могуществен ни был его враг, невозможно использовать Скользящих как наемных убийц, без ведома Управления. А вся возможная информация о происходящем там хранилась всего в трёх местах: Мастерская, архив и кабинет главы Управления. И у Мэтью как раз есть подходящий повод для посещения одного из этих мест…

- Чего хотел? – спросил Хауэр даже не глянув на него.

Ученный Мастерской как всегда по уши был погружён в какие-то расчеты на своём захламлённом столе. Обеденный перерыв явно не был для него достаточным поводом, чтобы отложить работу даже на время.

- У меня маска сломалась.

- Давай сюда, - не отрывая взгляда от столбиков цифр, Хауэр нетерпеливо протянул руку.

- Не могу.

В ответ на это заявление мастер все же оторвал взгляд от бумаг и удивленно посмотрел на Мэтью:

- В смысле не можешь?

- Ее на куски разнесло. Не видел смысла ее собирать.

- Маску из маладиума разнесло на куски? Ты ее под поезд бросил? – наверное, впервые в жизни Мэтью увидел искреннее удивление на худом, костистом лице учёного.

- Нет, просто взорвал.

Хауэр поднял бровь и хотел уже было задать следующий вопрос, но подумал, что тогда все это затянется ещё дольше и просто сказал:

-Хорошо, посмотрю тебе новую.

- И экзоскелет мой заодно посмотри. Ему тоже досталось изрядно, - Мэтью поставил перед Хауэром тихо звякнувшую сумку.

Тот раздраженно взял ее и быстрым шагом вышел в дверь, ведущую на склад.

Мэтью подождал пока стихнут гулкие шаги Хауэра и подошёл к другой двери. Толстая, бронированная. Чтобы справится с ней понадобился бы взрыв, вроде того, что он устроил на складе. Или просто один Скользящий.

Чтобы добраться до склада запчастей, найти нужную маску и вернуться -Хауэру понадобится минут пятнадцать. Примерно столько же займёт осмотр экзоскелета. У Мэтью было пол часа на все про все.

Скользящий глубоко вдохнул и скользнул в «блюр». Без брони разглядеть вокруг что-то конкретное было невозможно, а каждую частичку его тела будто разрывало на куски десятками раскалённых крючьев. Мэтью шагнул вперёд, едва не падая провалился сквозь дверь и с облегчением вынырнул.

Все тело горело, будто он несколько часов купался в крапиве, а не делал тоже, что и по десять раз на дню. Немного придя в себя, Мэтью осторожно двинулся во коридору. Впереди виднелось светлое пятно дверного проема.

Мэтью вышел в огромный зал. Все пространство, от края до края, занимали ровные ряды колб. От стеклянных двухметровых сосудов уходили вверх толстые шланги. Словно огромный чёрный спрут, засевший где-то во мраке каменного свода, протянул свои бесчисленные щупальца. В самих колбах, заполненных каким-то раствором, застыли в невесомости химеры. Десятки и десятки пойманных Управлением тварей.

Газовые лампы роняли на колбы блики и заливали все вокруг странным зеленоватым светом. Стекло и жидкость ещё больше искажали очертания химер. А из-за смазанных полумраком граней, все предметы выглядели собственными призраками. Мэтью раньше и не задумывался, каким ненастоящим и мертвым все выглядит в газовом свете.

В лаборатории, почему-то, остро пахло рыбой. Мерзкий запах будил не самые приятные воспоминания о приютской столовой, так что Мэтью старался дышать ртом. Он осторожно подошёл к одной из колб. Запертую внутри бесчувственную химеру – помесь человека с козлом – пронзало множество шлангов и игл. Мэтью осторожно, нерешительно, положил ладонь на стекло.

«Кто бы мог подумать, что в самом сердце Управления хранится такое?»

При столь близком рассмотрении химеры, в голове невольно всплывали обрывки похороненных воспоминаний.

Ясная погода, сданный экзамен и полученная стипендия. Прекрасный день. И следом: пустая и тихая квартира. Лужа крови посреди кухни. И окровавленная, на миг застывшая, химера. Оплывшее лицо, покрытое хитиновыми пластинами, щёлкающие жевала прорвавшие щеки и желтые глаза насекомого. Прыжок, звон стекла и крики ужаса на улице.

А потом была лишь пустота. Расспросы и пустота. Много позже появились гнев и месть. Вечная охота и нескончаемый алкоголь, принёсшие ему хоть какое-то подобие жизни…

Откуда-то из глубины зала, меж сосудов, эхом донеслись голоса. Мэтью отвернулся от колбы и двинулся вдоль стены. Он сюда не за этим пришёл. На время обеденного перерыва здесь почти никого не осталось, но попадаться на глаза парочке оставшихся ученых не следовало. Нужная дверь отыскалась быстро, буквально в нескольких шагах от входа. Мэтью аккуратно зашёл внутрь и заперся.

Обстановка в кабинете была весьма скудной. По сути – только письменный стол и папка с документами на нем. Собственно, именно она и интересовала Мэтью. В ней лежали отчеты об исследованиях, ждущие отправки сначала на подпись к главе Управления, а потом в архив.

В документах была сплошь научная терминология и даже высшее образование по биохимии не особо помогало Мэтью в расшифровке данных. Судя по всему, из тел химер здесь зачем-то извлекался концентрат их ДНК. В документах он числился как «сыворотка».

Все это было, конечно, очень интересно, но в отчетах не было ни намёка на то, почему его хотят убить. Разочаровано вздохнув, Мэтью принялся выбираться из лаборатории.

Виски обжёг нёбо, горло и желудок, приятно прогревая продрогшее в сырых коридорах лаборатории тело. Убрав флягу обратно, Мэтью оглянулся на здание Управления. Теперь оно выглядело ещё более мрачным и загадочным.

Ему удалось вернуться в Мастерскую раньше Хауэра. Хоть все и прошло по плану, узнать ничего все равно не удалось. Точнее, ничего полезного.

И вот, он уже несколько минут стоял на пороге Управления, уставившись в пустоту. После жуткой, пропахшей рыбой и полной противоестественных существ лаборатории, он просто наслаждался свежим воздухом и мягкими прикосновениями солнца, решившего все же выглянуть к обеду.

«Итак, раз в Мастерской ничего найти не удалось…- в голове вновь возникли ряды колб с химерами внутри. – Ладно. Раз в Мастерской не удалось найти того, что я искал – остаётся всего два места: кабинет главы Управления и архив. И в последний проникнуть будет явно легче».

Приняв решение, Мэтью пошёл к стоянке экипажей.

Пахло пылью. Пылью и старыми книгами. Свет фонаря поочередно выхватывал то бесконечные стеллажи документов, то длинные узкие столы, то земляные округлые стены и свод.

Архив Академии располагался под землёй, в одном из бесчисленного множества туннелей катакомб, простирающихся под всей столицей. Здесь же, в городских катакомбах, под Хэммерворской Академией, находился и архив Управления. Разумеется, попасть в него можно было только одним единственным путём, минуя при это пять постов вооруженной охраны. Зато, архивы Академии и Управления имели общую стену. А что стена для Скользящего?

Все прошло просто изумительно легко…

Альма Матер встретила его как родного сына, вернувшегося из долгого путешествия.

Возбужденные стайки первокурсников смотрели на величественный фасад Хэммерворской Государственной Академии круглыми, полными любопытства и восторга глазами. Они до сих пор не могли до конца поверить, что умудрились протиснутся сквозь жесточайший отбор лучшего учебного заведения континента.

Промеж них, островками вальяжного спокойствия, стояли старшекурсники. Группами по несколько человек они оккупировали урны и вившиеся в воздухе змеи сигаретного дыма четко указывали на их местоположение. Своим раскованным громким смехом они будто потешались над робкими попытками младших завести новые знакомства в незнакомом месте.

В толпе виднелись и бледнолицые великаны с Севера, и смуглые тонкокостные уроженцы южных провинций, и даже было несколько бритых и завёрнутых в сине-красные ткани палести. От всей этой разношерстной компании веяло такой наивностью, таким оптимизмом и верой в светлое будущее, что невольно тянуло улыбнуться. И даже готический барельеф фасада, казалось, глядел на Мэтью приветливо и добродушно.

Холл Академии был именно таким, каким его он его помнил. Высокий сводчатый потолок, выстеленный мраморной плиткой скользкий пол и ряды стилизованных под столетние дубы резных каменных колон. Мэтью поднялся по широкой, обрамлённой каскадами перил, лестнице и свернул направо. По левую руку, вдоль длинного и широкого коридора, тянулись резные двери. Свет, струящийся сквозь виртуозные витражи, украшал пол причудливой цветной мозаикой.

Несмотря на прошедшие годы, Мэтью мог бы повторить проделанный путь с закрытыми глазами. Много лет назад, это место стало для него спасением. Поступив в Академию, на факультет биохимии, он наконец-то получил шанс вытащить себя и Майкла из приюта. А государственная стипендия с лихвой кормила и одевала их с братом. Тем более, что Мэтью был одним из лучших студентов. Уже гораздо позже его младшего брата убила химера, а сам Мэтью стал Скользящим. Хоть он и убил ту тварь, это лишь слегка притушило его гнев…

Мэтью осторожно постучался в дверь кабинета и, дождавшись приглашения, вошёл. Прямо напротив двери, зажатый между рядами книжных шкафов, стоял письменный стол. Аккуратно сложенные стопки бумаг венчали его углы. За столом, в дорогостоящем, но слегка помятом костюме, сидел мужчина. По своей привычке, декан склонился над бумагами так низко, что вместо его лица виднелся лишь короткий серебряный ёжик волос. Спину и плечи декана, а также стол и всю комнату, заливал яркий солнечный свет, разбитый на все возможные цвета огромным, во всю стену, витражом. Он был выполнен в том же стиле что и его собраться в коридоре, но здесь работа была значительно более тонкая и изящная.

Дописав предложение и поставив точку, декан отложил перо и наконец-то поднял голову. Округлое, вечно расслабленное лицо озарила радостная улыбка узнавания:

- Мэтью, мальчик мой! Рад тебя видеть! – декан вышел из-за стола и обеими руками крепко сжал ладонь Скользящего.

- Я тоже, сэр Мартин, - вежливо улыбнулся Мэтью.

- Решил нас навестить?

- Да, по долгу службы.

- Оо, - уважительно протянул декан. – Я, конечно, пророчил тебе немного другое великое будущее, но все же не сильно удивился, когда узнал, что ты стал Скользящим. Так чем мы можем помочь сэру Скользящему?

- Мне нужен доступ в архив Академии.

- Ну, думаю, это не будет проблемой, - с улыбкой ответил Мартин.

- Нуу…Вообще, есть один нюанс, который может сделать это проблемой…

- ?

- У меня ещё нет нужных документов. Из-за бюрократии это может занят даже несколько дней, а информация нужна Управлению уже сейчас. Возможно, вы могли бы, по старой памяти, пустить меня так?

Декан задумался: с одной стороны, конечно, без соответствующих документов он не имел права пускать посторонних в архив Хэммерворской Академии, по совместительству – Государственного Научно-Исследовательского Центра. С другой же стороны, Мэтью был не совсем посторонним. Лучший выпускник своего года, да ещё и Скользящий… Вероятно, он имеет право доступа к архиву.

- Хорошо, - наконец кивнул декан и Мэтью с облегчением тихонько выдохнул.

Мэтью устало вздохнул, глотнул виски и приступил к работе.

После нескольких часов изучения документов, кусочки информации, разбросанные щедрым жестом по всевозможным отчетам, начали складываться в цельный узор тайной жизни Управления и государства. И от этого откровения у Мэтью волосы на голове шевелились.

Десятилетия назад по всей стране была построена сеть излучателей. Все они были неразрывно связаны между собой и чтобы сеть работала должны были действовать в унисон.

Излучение от этой сети накрывало весь Хэммервор. И превращало людей в химер. Жуткие, паранормальные создания, терроризирующие всю страну, оказались порождениями умысла и науки самого государства. Уже одного этого хватило, чтобы Мэтью впал в ступор.

Но это оказалось лишь верхушкой. Куда важнее была причина таких действий. Химер отлавливали и проводили над ними операции, результатом которых была та самая «сыворотка» из отчетов в Мастерской.

После, эта «сыворотка» вводилась людям с подходящим геномом – так называемым «потенциалам» - под видом вакцины, превращая их в Скользящих. «Потенциалами» же, собственно, являлись кровные родственники людей, превратившихся в химер…

Мэтью сидел, откинувшись на спинку стула и уставившись на дрожащий огонёк лампы. Он наконец нашёл ответ на вопрос, почему его решили убить. По всей видимости, Управление решило, что выгоднее потерять одного Скользящего, чем лишится возможности создать ещё десяток таких. Но ему уже было безразлично это открытие.

Внутри него, где-то под сердцем, там, где раньше горело пламя гнева на химер – образовалась леденящая пустота. Словно звезда, что некогда согревала и освещала путь, остыла и покрылась серебряной паутиной инея.

«Раз я Скользящий, то являюсь кровным родственником химеры, - Мэтью в очередной раз отрешенно повторял одну и туже логическую цепочку мыслей. – Значит, моего брата не убила химера. Он сам стал химерой. Химерой, которую я потом прикончил. Я убил Майкла. Я собственными руками убил родного брата…»

Одни и те же слова. Одни и те же фразы крутились в его голове. И с каждым повтором, в глубине ледяной звезды, заменившей ему сердце, прорастало семя нового пламени. Яростной огненной бури, что сначала заставила заново биться его сердце, затем разлилась по всему телу и захватила душу. Ярость переросла в жажду мести, сменилась уверенностью и, наконец, превратилась в твёрдое решение.

«Я уничтожу Хэммервор».

Мэтью неспешно шёл по узким улицам столицы. Мимо то и дело проносились экипажи и верховые, вздымая тучи грязевых брызг. Ботинки, штаны и низ пальто Мэтью уже давно покрылись плотной коркой грязи. Но Скользящему не было дела до этого. Он размышлял и переваривал полученную информацию.

Как вообще правительству удавалось прятать излучатели на протяжении десятилетий? Это же громадная система, накрывающая всю страну. К тому же, раз это излучение создаёт химер, то оно должно оказывать влияние на способности Скользящих, которые имеют ту же природу…

Мэтью резко встал и повернулся лицом на восток. Туда, где в небо уходил одинокий стальной стержень. Радио-башня.

«Логично. Хочешь спрятать дерево – иди в лес».

Итак, если он хочет уничтожить государство, нужно подорвать его основу – его военную мощь. И для этого, прежде всего, нужно уничтожить излучатели. Хватит одного, дальше уже сработает эффект домино. И Хэммервор лишиться сразу и притока новых химер, а следовательно и новых Скользящих, и мгновенной связи.

«Как же все таки хорошо иметь друга, работающего в радио-башне… Но сначала нужно кое-что захватить в хранилище вещдоков».

- Это… Довольно безумная история, знаешь ли, - несмотря на свои слова Генри выглядел на удивление спокойно. Настолько, насколько он вообще мог быть спокоен.

- Да, я понимаю, что в такое сложно поверить, - согласно кивнул Мэтью.

- Да не, я верю тебе! – отмахнулся тот.

- Правда?

- Конечно. Да у тебя фантазии бы не хватило выдать такой бред! А сумасшедшим ты не выглядишь. Ну, то есть… Не более чем обычно.

- Так ты поможешь?

- Да. Но идти нужно после полуночи. В ночную смену охрана куда менее бдительна и спокойно пустит нас.

- Договорились.

Ночь выдалась тихая и ясная. Луна и звезды миллиардом сияющих любопытством глаз взирали на мир с безоблачного неба.

Как Генри и говорил, сонная охрана без возражений пустила их. Одного они хорошо знали, а на другом была маска Скользящего. К чему лишние расспросы?

Друзья шли по пустому, утопающему в полутенях, металлическому коридору. Гулкое эхо их шагов летело впереди, усугубляя мрачную атмосферу. Даже вечно энергичный Генри шёл молча. Наконец, он не выдержал и нарушил тяготившее его молчание, спросив первое, что пришло в голову:

- Зачем ты вообще нацепил броню? Твои способности ведь все равно здесь не работают?

- Только до тех пор, пока мы не вырубим излучатель. А потом нам ещё нужно будет как-то выбираться отсюда.

- Ладно, признаю. Об этом я не подумал.

- К тому же, куда меньше шансов, что куда-то не пустят Скользящего, чем просто прохожего, - добавил Мэтью. – Сам видел.

Подумав, Генри кивнул, соглашаясь.

За разговором они добрались до большого зала. Гулкое, залитое светом ламп помещение с высоким потолком, который словно был отражением пола. За исключением двух фигур, стоящих посреди зала, разумеется.

Мэтью резко остановился, замерев на месте. Их окружало звонкое эхо шагов. Вскоре, вслед за ним из всех коридоров вылились вооруженные солдаты. Мэтью рефлекторно потянулся внутрь себя, пробуждая вибрацию… и чертыхнулся обнаружив лишь гнетущую пустоту.

- Ты уж извини, Мэтью, - коротко сказал Генри, отходя к солдатам. – Работа есть работа.

- Генри? – Мэттью обернулся на друга. Помолчал, и кивнул, словно своим мыслям. - Так вот оно как.

- Ага, чего уж тут скрывать? Как я и сказал, работа есть работа. И между прочим, быть другом депрессивного Скользящего-алкоголика – оказалось одновременно очень сложно и очень скучно и однообразно, - со вздохом признался Генри. – Я уже гадать начал, что раньше сдаст? Моя печень или моя психика?

Мэтью ответил на эту осуждающую триаду молчаливым и равнодушным взглядом.

- Хм… Знаешь… - слегка удивлённо протянул Генри. – Я ожидал несколько более… оживленной реакции. Даже от тебя.

- Ну, понимаешь, - пожал плечами Мэтью. – Когда я понял из-за чего меня пытаются убить, сразу встал один вопрос.

- Как выжить?

- Нет. А как, собственно, Управление узнало, что я убиваю химер намеренно?

- Вау! И ты что? Прям вот так взял и догадался?

- Отсеки невозможное и получишь истину. Какой бы невероятной она не была.

- Избито, - заметил Генри.

- Но правдиво же.

- Хорошо, допустим. А со мной ты сюда пошёл, потому что?

- Потому что, как не крути, верить, что мой единственный друг, на деле шпион Управления – не хотелось.

- И ты решил просто поверить в меня? Гениально!

- Я что, совсем дурак по твоему? Я заранее отправил своё откровение, подкреплённое документами из архива, по Системе на Форум. Думаешь, реакция остальных Скользящих будет сильно отличаться от моей?

На последней фразе Генри помрачнел, выругался сквозь зубы и и кивком приказал командиру солдат схватить Скользящего. Шпион уже было отвернулся, но краем глаза заметил нечто странное. В первые, наверное, за все время их знакомства, Генри увидел как Мэтью улыбается.

- Стоять, - Генри резко одернул солдат, почувствовав, как от дурного предчувствия у него зашевелились волосы даже на шее. – Ты чего это так противно улыбаешься?

- Да так… просто мои приготовления не ограничивались одним только сообщением. Я ещё позаимствовал кое-что из хранилища вещдоков в Управлении.

Генри с деланной невозмутимостью поднял бровь.

- Часовая бомба, - пояснил Мэтью. – Она сейчас в катакомбах, прямо под нами. И думаю, я достаточно времени проговорил, чтобы она вот-вот взорвалась.

Мэтью с удовольствием смотрел как сначала у Генри округляются глаза, а затем он разворачивается и бросается прочь, во всю орудуя ногами, локтями и лопатками. Под звонкий, многократно умноженный и искажённый эхом смех, он добежал до коридора.

И здание вздрогнуло. Мэтью ощутил под собой дрожь и жар поднимающейся волны. Излучение угасло. Он скользнул в «блюр» за мгновение до того, как пол под ним выгнулся пузырем и лопнул.

Мэтью очутился посреди бури, недосягаемый для неё в «блюре». Но его тут же потащило назад, в океан взрыва. Скользящий рвался, цеплялся за спасительный «блюр». «Реал» упорно тянул своё дитя обратно. Мэтью боролся за каждую лишнюю секунду, словно утопающий за глоток воздуха. Уже теряя сознание, он почувствовал, как проваливается обратно. Туда, где его ждали объятия из огня и камня…

Выйдя из экипажа, Скользящий моментально попал под дождь. Зонт или, хотя бы, шляпу Мэтью не захватил, так что оставалось мокнуть. Ручейки воды, заползающие за шиворот холодной рукой, лишь усиливали его раздражение от всего этого чертового дня.

В очередной раз глотнув обжигающего напитка, он хмуро уставился на станцию радио-башни. Окружённый могучим забором, кирпич здания темным силуэтом виднелся сквозь завесу дождя. Ввысь устремлялся стальной стержень. Увитый трубами, он на десятки метров возвышался над грязными улицами, теряясь где-то посреди капель дождя.

Вторая опора военной мощи Хэммервора. Сеть радио-башен, связанных в единое целое, разбросанная по всей стране, позволяющая мгновенно передавать сообщения от станции к станции. Вершина технической мысли. И вызывала она лишь раздражение у Мэтью. Излучение башен лишало Скользящих способностей, а ему предстояло работать в непосредственной близости от неё.

От этой мысли Мэтью не выдержал и снова приложился к фляге с виски. Убрав ее, он пошёл в обход башни. Загонщики пригнали химер на заброшенный склад, соседствующий с вышкой.

Сквозь потоки падающей воды, разглядеть главного среди них было не просто. Пришлось поспрашивать. Наконец, он нашёл его возле главного входа. Пожилой, увитый шрамами, что старый монастырь плющом, солдат деловито раздавал указания.

- Капитан, что у вас?

Капитан рефлекторно отреагировал на фамильярность, резко повернувшись. Вояка собирался отчитать наглеца, но, смерив Мэтью взглядом, признал Скользящего и вытянулся в струнку:

- Здравья желаю, сэр! Выполняя еженощное патрулирование…

- Так, - Мэтью выставил вперёд ладонь, прерывая капитана. – Скажу прямо. У меня сегодня должен был быть выходной, так что я вчера с чистой совестью напился. Я сейчас очень зол, устал, хочу спать и у меня просто жутко болит голова. Так что прошу, давайте без формальностей. Кратко и по существу.

- Да, сэр, - кивнул капитан. – Мы загнали трёх химер. Они сейчас где-то в глубине здания, возле котельной. Мы оцепили здание, но есть осложнение. Одновременно с нами прибыли революционеры. Они сейчас держат оборону внутри.

«Все веселее и веселее…»

Молча кивнув, Мэтью направился прочь от входа. Капитан недоуменно смотрел ему в спину, пока все же не решился его окликнуть:

- Сэр? Вы куда?

- Зайду с тыла, - не оборачиваясь бросил Мэтью.

Скользящий подошёл к боковой стене. Закрепил на лице маску и мысленно потянулся куда-то вглубь себя. Там зародилась вибрация. Она росла, разливаясь по телу, заполняя его. Металлические нити, вшитые в броню, запели в унисон его внутренней дрожи, сдерживая и направляя ее.

Мэтью скользнул в «блюр». Иной пласт реальности, где «материя», «время» и «расстояние» имели мало значения.

На мгновение, очертания окружающего мира размылись. Зажужжал окуляр, встроенный в маску, и линзы с щелчком сдвинулись, фокусируя зрение. Вокруг был все тот же город, перед ним в ожидании стоял все тот же склад... В этом кривом отражении мира не хватало лишь людей.

Мэтью вытолкнуло обратно в «реал». Снова раздался щелчок окуляра. Скользящий двинулся вперёд. Он перемещался между измерениями, в такт пульсирующей в нем вибрации, под аккомпанемент щёлкающего окуляра. Словно мигая.

Мэтью подошёл к стене, скользнул в «блюр», шагнул сквозь ставшую несущественной преграду и вынырнул.

Прямо перед ним два повстанца вели огонь из мушкетов. Мэтью схватил одного за горло и бросил в другого с такой силой, что от удара их тел потрескалась стена.

Несколько пуль увязли в «оболочке» вибрации, окружавшей его тело. Он медленно развернулся. Дальше по коридору, группа революционеров открыла по нему бесполезный огонь.

Мэтью вытянул в их сторону руку. Вибрация потекла в нем, скользнула к пальцам и вырвалась наружу ударной волной. «Волна» пролетела по коридору, оставляя позади себя трещины на полу и стенах, и разметала повстанцев.

Мэтью, продолжая «мигать», двинулся в их сторону. Экзоскелет не позволял двигаться быстрее чем прогулочным шагом, но ему это и не нужно было. Один шаг в «блюре» оборачивался десятком в «реале». Одна секунда в «блюре» - десятой своей частью в «реале».

В несколько молниеносных шагов он покрыл расстояние до повстанцев. Один из уцелевших вынул саблю и попытался ударить Мэтью. Клинок разбился об «оболочку».

Мэттью походя сломал ему шею одним ударом и двинулся дальше. Повстанцы слабо его интересовали. Ему нужны были химеры. Идя напрямик сквозь стены, он быстро пересёк лабиринт складских коридоров.

Капитан был прав. Химеры отыскались прямо в котельной. Три отвратительных гибрида человека и зверя. Бич Хэммервора, непонятно откуда взявшийся… О них вообще почти ничего не было известно. Кроме того, что они смертельно опасны.

Один, покрытый клочками чешуи, взгромоздился на сложённые в углу ящики. Он сидел на высоте, подобно кошке, обхватив хвостом конечности.

Другая, девушка с лицом, искривлённым клыкастой, до ушей, улыбкой, настороженно припала к земле там же. Ее золотисто-рыжая грива разметалась по спине, плечам и полу.

Звериной половиной последнего, кажется, была горилла. Он стоял напротив, возле газовых баллонов. Завидев Скользящего, химера поднял свои исполинские кулаки над головой. Искаженное тело напряглось, готовясь «прыгнуть».

Но первым все таки среагировал ящер. Перейдя в «блюр», куда Мэтью последовал за ним, он «прыгнул» в сторону выхода. Двигаясь быстрее взгляда, даже в «блюре», он пересекал помещение. Для обычного человека подобное перемещение выглядело мгновенным.

Мэтью шагнул наперерез. Схватил существо в полёте за горло, вернулся в «реал», вытягивая его за собой, и швырнул в бетонный пол. Шея химеры, не выдержав, сломалась.

Мэтью обвёл взглядом оставшихся. Попались довольно смышлёные. Осознав, что сбежать, как они привыкли, не выйдет, они приготовилось атаковать.

«Отлично. Не придётся за ними бегать»

В этом момент из стены вышло ещё две фигуры. Высокие, худые, завёрнутые в темные пальто до пят. На их лицах серебрились металлические маски с круглыми темно-красными линзами.

«Подкрепление? – удивился Мэтью. – Зачем? Три химеры это не так много…»

Один из новоприбывших действительно занялся химерами. Второй атаковал Мэтью. Мощный удар пришёлся ему в лицо и отшвырнул к стене.

Противник скользнул в «блюр» и пустил под ноги «волну». Он мгновенно перелетел через все помещение, как это делали химеры, оставляя за собой в «реале» змеящиеся по полу трещины.

Мэтью впечатало в стену, вышибая весь воздух из легких. Горло сдавило стальной хваткой. Скользящий скользнул в «блюр», пытаясь вырваться, но противник последовал за ним раньше, чем он успел хотя бы дернуться.

Мэтью бился между измерениями, словно мотылёк в банке. Противник неотрывно следовал за ним. Пальцы на горле медленно выдавливали жизнь. Мэтью уже чувствовал как голову заполняет предсмертный туман усталости. Из последних сил задыхающийся Скользящий скользнул в «блюр», выкидывая руку куда-то то вперёд.

Противник вновь последовал за ним. Замер. Недоуменно посмотрел на свою грудь. И вынырнул, оставив лишь кровь на руке Мэтью.

Возлюбленный воздух наполнил лёгкие. За мгновения напряженной борьбы, он словно разучился дышать и теперь, кашляя, учился заново. Наконец, освоив это умение, Мэтью выпрямился.

Последний Скользящий все ещё бился с химерами. Не дожидаясь окончания их схватки, Мэтью «прыгнул» к нему. Тот, видимо, что-то почувствовал, и Мэтью на полпути сбила «волна». Он рухнул на колени. Противник шагнул к нему и положил руки на его лицо. «Волна» ударила Мэтью в упор. А следом ещё одна и ещё… «Волны» слились в единый «поток».

Внезапно, мир словно замер в последние мгновения жизни и все чувства Мэтью невыносимо обострились. И в тоже время боль отступила на задний план.

Он мертвой хваткой вцепился в руки Скользящего, пытаясь разжать. Сил не хватало. Он чувствовал, как, не выдержав, разлетается на мелкие кусочки маска. Он понимал, что вскоре за ней последует и его голова. Он ощущал, как колют колени кусочки бетона, разбитого «волнами»…

Опустив одну руку Мэтью зашарил по полу. Пальцы наткнулись на крупный осколок и Мэтью вонзил камень противнику в предплечье. Скользящий вскрикнул, отдергивая руку. «Поток» вибрации прекратился.

Мэтью рванул вперёд, затаскивая их обоих в «блюр» и проталкивая сквозь стену. Они рухнули на пол в паре сотен шагов от радио-башни. Там, где они оба были обычными людьми.

У оказавшегося сверху Мэтью было преимущество. До крови сжимая осколок, он бил им врага куда придётся: в руки, в живот, в грудь, в шею. Рука поднималась и опускалась, как дрожащая стрелка сломаным часов. До тех пор, пока противник под ним не затих.

Оба Скользящих лежали без движения. Один – мертвый, другой – обессиленный. Через несколько минут Мэтью все же сумел подняться. Он вернулся в котельную, окинул взглядом место побоища… И от души приложился к спасительной фляжке. Химеры, разумеется, уже сбежали. Вместо них тут красовался вполне человеческий труп.

«Проклятье, убийство Скользящих мне с рук точно не сойдёт. Это вам не парочку химер прикончить… За это смертную казнь дают!»

Надо что-то делать. Мэтью опустил фляжку и снова огляделся. Надо…. Взгляд упал на газовый котёл. Мэтью постоял пару секунд, вздохнул и снова приложился к фляге. И тут же со злостью отбросил ее в угол. Виски кончился.

- Чертов день!

Он покопался в карманах и нашёл утреннюю газету. Собирался почитать ее на работе, но свободной минутки так и не выдалось. Затем он обыскал мертвых Скользящих. У одного из них обнаружились сигареты и коробок спичек. Он почти улыбнулся. То что нужно.

Он открыл газовые баллоны, стоявшие у котла, вышел и захлопнул за собой металлическую дверь. Просунул газету под дверь так, чтобы большая ее часть торчала по эту сторону. Пока газ наполнял комнату с трупами, Мэтью выложил из спичек цепочку, путь, по которому пройдёт пламя.

Дрожащие пальцы сломали несколько штук, прежде чем Мэтью удалось добыть огонь. Наконец, он сумел пустить красный цветок по дорожке из дерева и серы. Мэтью развернулся и изо всех сил рванул прочь.

Без маски ориентироваться было чертовски сложно. К счастью, ему было достаточно просто двигаться вперед.

Мэтью едва успел сделать шаг за пределы склада, как за его спиной грянул чудовищный взрыв. Дрожь прокатилась по земле, гром заложил уши и перепугал всю живность в половине города, а младший брат солнца восстал на месте склада, освещая этот пасмурный день.

На встречу Мэтью выбежал взволнованный капитан. Скользящий сходу затараторил:

- Цель частично устранена, противников оказалось больше чем ожидалось, пришлось устроить взрыв, - вот так. И не слова лжи.

Мэтью, спасибо «блюру», быстро оторвался от капитана и избежал лишних расспросов. Для начала, нужно самому разобраться в произошедшем…

Шум, гам и веселье наполняли паб: музыканты играли на маленькой сцене, пытаясь перекричать многоголосый пьяный гул, миловидные девушки разносили по столам напитки и закуски. Одна из них, ловко уворачиваясь от жадных, загребущих рук, скользнула к угловому столику, чтобы обновить напитки.

Здесь, в мягком полумраке, сидели два старых и пьяных друга. Из-за царившей вокруг какофонии им приходилось наклонятся вперёд, чтобы расслышать хоть что-то:

- Как же все достало, - в очередной раз повторил Генри. Его тонкие, длинные, нервные пальцы ни секунды не могли оставаться на месте. Они все время копошились, словно насекомые: то зароются в каштановые взъерошенные волосы, то покрутят пустой стакан, прежде чем передать его девушке, то поправят круглые очки, в очередной раз сползшие на кончик носа. – Каждый день одно и тоже. Проснулся, встал, умылся, пришёл на роботу. Сделал то же, что и всегда, выслушал то же, что и всегда, вернулся домой, поел, уснул, проснулся, встал и снова! А потом опять! И ещё раз! И снова! И снова! Каждый Божий день! Достало!

Мэттью кивнул, беря с разноса очередной стакан с виски :

- И не говори...

- Да тебе-то что? Тебе хорошо. У Скользящих в городе каждый день как приключение! Ты же гребанный охотник на чудовищ!

- Да черта с два! – помотал головой Мэтью. – Это только со стороны так кажется, а на деле – та же скука, что и у тебя в радио-башне. Встал, умылся и потопал в Управление. Там просидел пол дня плюя в потолок, пока загонщики гоняют химер по всему городу. Как загонят – идёшь и ловишь их. Потом обратно в Управление. И все. Это весело в первый раз… В десятый… Но на сотый – что угодно в рутину превратится. Единственная радость – мочить этих тварей.

Генри насупился, обдумывая услышанное:

- Постой… Ты разве не должен их ловить? Управление тебе по шапке не даст за то, что ты ценный материал истре… истрб… губишь?

- Э! – отмахнулся Мэтью. – Нам разрешено убивать в целях этой… самообороны! Мы слишком ценные! А уж понять ради защиты ты убил или нет – просто невозможно. Да и вообще! Эти твари убили моего брата, в конце концов! Имею на то полное право.

Генри кивнул, соглашаясь с другом и предложил:

- Выпьем за него!

- Выпьем, - поддержал не хитрый тост Мэттью.

Звон их стаканов потонул в общем шуме.

Со звоном отскочив от мостовой, мяч прилетел в руки Мэтью. Он бросил его обратно брату, но Майкл, неловко всплеснув руками, не удержал слишком сильный пас и мяч улетел на дорогу.

Испуганный вскрик младшего брата и сердитый старшего взвились в воздух. Их сокровище, чудом сохранённое под тенью тяжёлой фигуры воспитательницы, вот-вот грозило затеряться среди леса ног.

Майкл бросился следом, стараясь нагнать мяч. Стук копыт. Грохот деревянных колёс. Дикое ржание лошади. Рывок. Мэтью в последний момент успел выдернуть брата из под носа у бешено несущегося экипажа.

Майкл обреченно опустился на обочину. По его лицу катились слёзы.

- Ну что такое? Испугался? – Мэтью опустился на корточки пред младшим братом.

Майкл в ответ замотал головой.

- А что тогда?

- Я мячик потеряяял!

- Тьфу-ты! – Мэтью ласково улыбнулся. – Нашёл из-за чего ныть. Да найду я его. Или новый, ещё лучше!

- Честно-честно? – Майкл проникновенно заглянул в глаза брата.

- Честно-честно! Разве я когда-то тебя подводил?

На лице Майкла расцвела улыбка и Мэтью, не выдержав, ответил ее отражением.

Разве я тебя когда-то подводил…

Звон будильника с трудом пробился сквозь пелену сна. Отчаянным усилием Мэтью медленно выбрался из плотных объятий Морфея и разлепил глаза. Они тут же попытались обратно закрыться, но будильник продолжал надрываться, возражая против этого.

Со стоном Мэтью сел в постели. Он потёр виски, пытаясь разжать тиски похмелья сдавившие его голову. Рука потянулась к будильнику, выключая его. Звон не смолкал. Нахмурившись, Мэтью медленно осознал, что звон будильника больше похож на свист и доносится не с прикроватной тумбочки, а откуда-то из коридора.

Чертыхнувшись, Мэтью все таки вылез из кровати. Подавил подкативший к горлу ком и, полусогнутый, поплёлся на кухню. Грациозно ввалившись в почти пустую комнату, он хмуро посмотрел на зажавшуюся в самый угол трубу Системы. Струя пара вырывалась из неё, пронзительно вереща. Пришло сообщение.

Система представляла собой сложную и обширную сеть труб, простиравшуюся сквозь всю столицу. Она соединяла дома Скользящих и передавала их сообщения. А центром её был Форум – туда отправлялись объявления, предназначенные для всех Скользящих сразу.

«Какая скотина посмела разбудить меня утром выходного?»- раздраженно подумал Мэтью, подходя к трубе.

Он дернул за рычаг и мерзкий звук наконец-то стих. Передняя стенка трубы с щелчком распахнулась, вывалив ему в руки металический тубус. Перебрасывая из руки в руку горячий контейнер, Мэтью все же достал из него скрученный лист бумаги и уронил тубус на пол.

Писал Уильям – его сменщик по району. Он сломал руку и вместо него сегодня предстояло работать Мэтью.

- Криворукий ушлепок! – в сердцах воскликнул Скользящий.

Быстрый взгляд на часы подтвердил его опасения. Времени оставалось немного и Мэтью поспешил в ванную.

Точнее, попытался поспешить. Холодная вода частично привела его в чувство. Он провёл рукой по растрепанной шевелюре, приглаживая волосы. Затем – по колючей трёхдневной щетине. И со вздохом взялся за бритву.

Блестящее лезвие скользило по острым скулам и впалым щекам. Пришлось повозится, буквально выковыривая щетину из ямки на подбородке. Но закончив, он снова провёл рукой по лицу – в этот раз с удовлетворением.

Наконец, кое-как приведя себя в порядок, он вернулся на кухню, но при мысли о еде желудок совершил кульбит. Мэтью ограничился глотком виски из фляги и пошёл к шкафу за бронёй.

Процесс одевания был не из простых. Сначала он нацепил на себя сложную конструкцию из пластин, ремней, пружин и шестеренок, охватившую его корпус, руки и ноги. Следом пошли толстые кожаные перчатки, тяжелые ботинки и длинное чёрное пальто. Прошитые нитями из особого метала, они весили столько, что без поддерживающего экзоскелета он бы уже через сотню шагов упал без сил. Броня вообще доставляла много хлопот, но без неё пользоваться способностями было ещё более хлопотно. Последней деталью одежды была металическая маска с толстенными круглыми линзами. Мэтью пока не стал ее надевать и сунул за пазуху, во внутренний карман пальто. Туда же отправилась начатая фляга виски.

Улица встретила его недружелюбно. Сначала в лицо ударил запах нечистот, табака и, внезапно, грушевого мыла. Следом обрушились грохот экипажей, ржание лошадей и крики людей – газетчиков, торговцев и просто прохожих. И только после этого грандиозный людской поток, не понятно как уместившийся на узких улочках города, захватил его в свои объятия. Всюду мелькали разноцветные веера, цилиндры и трости. Чьи-то локти впивались кому-то под рёбра, ноги шли по ногам и все шли во все стороны.

Вздохнув, мотающийся из стороны в сторону Мэтью все же достал и надел маску. Вокруг него быстро образовался пузырь спокойствия. Мэтью не любил эту деталь униформы – от неё начинал невыносимо чесаться лоб – но преимущества она давала ощутимые.

Беспрепятственно пройдя по перегруженному проспекту, попутно прихватив у мальчишки-газетчика сегодняшний выпуск и сунув в глубокий карман пальто, он свернул на Аллею Ворла. Быстро пересёк брусчатку и вышел на более просторную улицу Фэмэса, где столкнулся с военной колонной.

Привычное зрелище. Столица регулярно посылала подкрепления на границу.

Новобранцы маршировали с гордым видом, щеголяя первым мундиром, первым оружием и первым пушком над губой. Рядом с ними гарцевали верховые офицеры и выглядели они куда менее воодушевленными. Суровыми окриками всадники одёргивали излишне порывистых мальчишек, но не так-что просто остудить пыл юношеской самоуверенности.

Ни на молодёжи, ни на офицерах не было меховых плащей. По всей видимости, направлялись они не на север, где, по слухам, сейчас была самая мясорубка. Впрочем, количество вариантов – как для направления, так и для «героической» смерти на поле боя – это не сужало. Хэммервор уже который год воевал на всех возможных фронтах.

Война была основой жизни страны, позволившей ей вырасти от кучки независимых городов, до самого могущественного государства континента. Война до сих пор являлась основой жизни страны, обеспечивая ее политическое влияние. И в обозримом будущем, война также будет основой жизни в стране, продолжающей свою экспансию.

А основой военной мощи Хэммервора были Скользящие. Люди, любой из которых в одиночку мог изменить исход боя, а десяток – стоил маленькой армии.

За этими размышлениями Мэтью наконец добрался до Управления. Серокаменная громада нависала над городом, словно большой и грозный старший брат, приглядывающий за узкими, грязными и многочисленными улицами и переулками столицы.

В холле, как всегда, было тихо. Лишь многочисленная охрана изредка разбавляла густую тишину. Управление заслуженно пользовалось мрачной репутацией и гражданские не спешили сюда идти, независимо от причины. И служащие не сильно от них отличались в этом.

Мэтью наконец-то снял маску и с облегчением почесал лоб. Райское наслаждение. Кивнув охранникам, он поднялся по лестнице в кабинет шефа. Там, посреди шкафов, нависнув над заваленным отчетами столом, стоял Борроуз.

- Ты как раз вовремя, - заметил начальник. Не смотря на то, что он просто стоял, в голосе явственно слышалась одышка. Но стул тоже был завален отчетами. – Только что прибежал посыльный от загонщиков.

- Уже?

- Ночная смена всю ночь охотилась. Ребята очень устали и хотят спать, так что попросили прибыть как можно быстрее.

- Я, вообще-то, тоже спать хочу.

- Ты тоже всю ночь химер гонял?

- Нет, пил.

- Ну, это уже твои проблемы, - Борроуз пожал покатыми плечами и почесал увесистое пузо. – В общем, давай выдвигайся.

- Куда хоть ехать?

- Дом третий на пересечении Корбетта и Эдгара.

Мэттью нахмурился, мысленно рисуя карту города:

- Это же…

- Да, возле радио-башни.

- Хреново, - только и смог сказать на это Мэтью и приложился к фляге.