Solicitor01

Ситуация: в браке с 1998 по 2021 год, в иск о разделе супруга включает квартиру машину, прочее имущество, а также:  

- единовременное пособие в размере 2 000 000 руб., назначенное супругу на основании приказа УМВД России от 25 сентября 2019 года,

- выплата, назначенная мужу в связи с утратой трудоспособности и получением инвалидности по военной травме выплата в размере 872 103 руб. 62 коп,

-выплата мужу в возмещение ущерба в размере 899 400 руб., взысканная решением суда.

Суд первой инстанции разделил имущество, однако в разделе пособия и выплат отказал.

Суд второй и третьей инстанции, разделили и пособие и право на половину выплат.

Дело дошло до ВС РФ и суд указал, что все решения судов верны отчасти и вот что следует учитывать при рассмотрении подобных исков:

единовременное пособие в размере 2 000 000 рублей, выплачиваемое сотруднику при полной или частичной утрате трудоспособности, вызванной увечьем (ранением, травмой, контузией) либо заболеванием, полученными им при исполнении служебных обязанностей, исключающей продолжение службы, обусловлено особыми обстоятельствами несения службы конкретного сотрудника, является индивидуально-определённой выплатой, носит целевой характер, ввиду чего она не входит в состав совместно нажитого супругами имущества, подлежащего разделу при расторжении брака.

Не все адвокаты готовы говорить потенциальному клиенту об основном принципе своей работы, почему?

Парадокс, но правда доведенная до клиента, зачастую несет адвокату потерю самого клиента, это особенность психологии человека, который попал в критическую ситуацию, например, потенциальное задержание, заключение под стражу, приговор. Возникает вопрос морально-этического плана – рассказать, как есть (и потенциально будет) или спокойно плыть по течению реки эмоций клиента, время от времени надувать щеки и делать вид, значительно и веско давать советы поддерживая клиента невидимым авторитетом Сусанина, который точно понимал куда ведет.

У многих адвокатов таких проблем нет, деньги, как говорится- ничего личного. И столкнувшись, я для себя принял решение - необходимо, что бы клиент точно знал, в чем моя стратегия его защиты в уголовном процессе, основа так сказать, от которой мы вместе начинаем двигаться. Да, риски потери клиента для меня, выше вдвое, но это позволяет мне спать, как младенцу с чистой совестью и хорошими мыслями.

Вступление вышло неоправданно длинным и нудным, но уж такова работа - говорить…)

Итак, в идеале адвокат в уголовном процессе работает только по одному из двух направлений:

1.Формирование такой позиции подзащитного, которая даёт ему шанс не доводить дело до суда и приговора. Почему?

Мы все понимаем судебную статистику обвинительных приговоров, показатель уже давно за 98-99 процентов, остальное это погрешность.  Значит, если дело в суде, то приговор будет обвинительный. Вывод, если, что-то и можно реально сделать, чтобы клиент остался без приговора, то только до суда.

Ситуация: мать оформила завещание (2009 г.) на сына, позже договор дарения квартиры (2010 г.), а после её смерти (2015 г.) наследник по закону (внук по праву представления) обратился в суд с иском о признании завещания и дарения недействительными по основаниям 177 ГК РФ - сделка, совершенная гражданином не способным понимать значение своих действий или руководить ими.

Заключением (2017г.) посмертной судебно-психиатрической экспертизы (СПЭ), указанное обстоятельство, подтверждено: «Лысенко в периоды оформления завещания от 27 мая 2009 года и договора дарения от 12 января 2010 года не могла понимать значения своих действий и руководить ими».

Суд первой и апелляционной инстанции сочли, что наследник пропустил срок исковой давности по оспариванию завещания и дарения – 1 год с момента совершения сделок (2009, 2010 гг), он знал о них.

Отменяя решения ВС РФ делает выводы:

Право на оспаривание завещания, возникло у наследника только после смерти наследодателя (2015 г),

«Выводы нижестоящих судов о пропуске истцом срока исковой давности по требованию о признании недействительным договора дарения незаконны, поскольку о совершении дарения с пороком воли наследодателя истцу стало известно после её смерти».

Самое замечательное, ВС РФ констатирует: «Судебными инстанциями не исследовался вопрос о том, могла ли Лысенко Н.И. по своему психическому состоянию после совершения ею указанного договора дарения осознавать наличие возможности оспорить его в судебном порядке».