Skuchnotut

Главным и единственным талантом Артура Феофанова было тщеславие. Неизбывное и всепоглощающее. Вывод комиссии был единогласным: Артур подходил для эксперимента, как никто другой. Остальные несколько десятков претендентов были отправлены домой.
История умалчивает, повлияло ли как–то на комиссию то, что родители Артура обладали огромным состоянием. Но многие аналитики, сейчас, спустя годы после описываемых событий, прочно вошедших уже в учебники психологии и медицины, склоняются к тому, что это в значительной мере повлияло на становление личности самого Артура. Он рос капризным, взбалмошным и избалованным ребёнком и таковым и оставался в свои двадцать три года.
Злые языки утверждали, что родители Артура проплатили решение комиссии.
Детали эксперимента тщательно освещались средствами массовой информации, сам же Артур был введён в курс дела часто моргающим профессором с покосившимися очками.
––Артур,––сказал профессор, поправляя очки,––Мы дадим вам одно медикаментозное средство...
––Чё?––переспросил Артур.
––Вот эти таблетки,––перефразировал профессор и поставил на стол пузырёк,––Это очень дорогое средство, экспериментальное. Как вы знаете, мы обещали сделать вас крайне талантливым. Теперь я расскажу вам, как это произойдёт. Вы будете каждый день принимать по одной таблетке. Это активизирует скрытые резервы вашей психики и заставит мозг работать так, как работает мозг литературного гения. Иными словами, это медикаментозное... эти таблетки сделают из вас самого талантливого писателя в истории человечества.
––Зашибись!
Эксперимент начался. Первую таблетку Артур принял в присутствии моргающего профессора и съёмочной бригады федерального телеканала.
––Главное, не сдерживайте себя,––сказал профессор,––как почувствуете, что таблетка подействовала, не надо терпеть––творите.
Молодой человек поводил языком по нёбу, глядя в потолок.
––Вроде, чё–то есть...––задумчиво проговорил он,––Какой–то прИход... Вроде уже хочется поделиться с читателями.
––Ну так за дело!––профессор сложил ладони ковшиком и сделал жест, словно выпускал из рук птенца.
Артур пожал плечами, цокнул языком и отправился в кабинет творить, прихватив планшет.
Как и советовал профессор, Артур себя не сдерживал. Его плодовитости позавидовали бы литературные мэтры, или, как называл их сам Артур, "эти".
В первый же день он создал пять страниц будущего бестселлера. К концу недели, когда профессор привёз новый пузырёк таблеток, были закончены уже сто страниц. Похоже, самому Артуру немало льстили статус гения и внимание прессы, и ему не терпелось завершить свой первый шедевр.
Через месяц книга была готова. Трёхсотстраничный роман с интригующим названием "Чёрный ветер". В напечатанном варианте получилась весьма толстая книга с красочной обложкой, на задней части которой располагалась фотография Артура в задумчивости.
Роман был наполнен берущими за душу образами и выражениями, достойными пера лучших представителей литературного цеха. На первой же странице Артур зашёл с козырей. Шедевр начинался так:
"Оглядывая прожитую жизнь..."
Далее встречались не менее драматичные высказывания вроде:
"Была тёмная ночь, когда я родился";
"Выживать я учился на улице";
"Деньги––это всего лишь деньги"
И даже покоряющее своей глубиной "Любовь––это когда хочется человека, невзирая ни на что".
На нескольких ведущих телеканалах в вечерний прайм–тайм вышли ток–шоу, посвящённые Артуру Феофанову, на которых сам Артур, согласно предписаниям профессора, не присутствовал.
На шоу феномен Артура обсуждали актёры, певцы, политики и другие известные люди.
В утренние часы вышла передача про здоровье под названием "Таблетки гениальности".
На передаче феномен Артура обсуждали актёры, певцы, политики и другие известные люди.
Не оставалась в стороне и Интернет–аудитория. Рьяно шли споры о том, может ли и в самом деле таблетка сделать человека гениальным. Сторонники были уверены, что может, и приводили в пример роман Артура, противники же категорически возражали и полагали, что Артур был гениален сам по себе изначально. Как бы то ни было, в гениальности Феофанова никто не сомневался.
Молодёжь видела в Феофанове своего парня, говорящего с новым поколением на их языке с использованием современного сленга.
Представители пожилого поколения безошибочно узнавали в "современном" сленге советский тюремный жаргон, и уважительно сочувствовали автору.
Когда накал страстей достиг, казалось, своей верхней точки и готов был пойти на убыль, публика была взбудоражена очередной сенсацией. Группа учёных, ответственных за эксперимент, во главе с часто моргающим профессором в покосившихся очках, заявила о том, что намерена увеличить дозировку препарата вдвое.
Новая книга Артура Феофанова обещала быть в два раза гениальней.
––Артур,––просто сказал профессор,––Теперь принимайте по две таблетки вместо одной и продолжайте делать то, что делали раньше.
––Курить вейп?––уточнил гений.
Профессор вздохнул.
––Нет, я имел в виду продолжайте писать. Начните новую книгу. Не спешите, подарите этим людям очередной шедевр.
Очередной шедевр был готов через два месяца и носил название "Кибернетический дождь". Некоторым экспертам было очевидно, что в названии явно отражена преемственность первой книги "Чёрный ветер" через перечисление природных явлений, но слово "кибернетический" предполагает акцент на современных технологиях. Более лирично настроенная публика увидела в названии горечь об утрате естественности и замене истинного искусственным.
На нескольких ведущих телеканалах традиционно вышли ток–шоу, где новую книгу обсуждали актёры, певцы, политики и другие известные люди.
В литературных кругах книгу оценили не иначе как "глоток свежего воздуха".
По мотивам книги один очень известный актёр снял фильм, где в главной роли снялся один очень известный режиссёр.
Критики не сговариваясь выдвинули книгу на соискание высшей литературной премии страны. Стоит ли говорить, что премия была присуждена "Кибернетическому дождю"?
Казалось, все вершины покорены, чего ещё было желать?!
И тут профессор огорошил всех, заявив, что эксперимент выходит на невиданный доселе уровень, и при написании третьей книги автор будет принимать в день по целому пузырьку таблеток гениальности, то есть ровно по десять штук.
Некоторые трения, правда, возникли с самим автором. Профессору пришлось потратить несколько минут, чтобы убедить Артура, что он не собирается "травануть его как тот доктор Майкла Джексона в зените славы", и что многократное увеличение дозы вполне безопасно, что было доказано опытами на несчастных животных.
Доверившись аргументации профессора, Артур Феофанов взялся за третью книгу. С начала эксперимента прошёл год, когда третья книга была закончена.
Публика затаила дыхание в ожидании откровения, которому вне всяких сомнений суждено было пролиться со страниц нового романа.
И Феофанов не разочаровал.
Теперь во всяком уважающем себя обществе, в любой Интернет–тусовке, в каждом литературном кружке и на интеллектуальных посиделках ни одна беседа не обходилась без цитирования Феофанова или отсылок к заключительной книги его знаменитой трилогии.
Книга, как утверждали почитатели, была от корки до корки пропитана аллегорией, истекала многозначительностью и, словно торт из коржей, состояла из скрытых смыслов.
Книга называлась "Зыбучие пески пустыни" и была весьма увесистой. Помимо печатной версии была выпущена аудиокнига, начитанная десятью различными дикторами.
Феофанов стал лицом с обложки и завсегдатаем светских туссовок. Стареющие бизнес–леди делали ему дорогие подарки, вышедшие в тираж футболистки мечтали спеть с ним дуэтом, а один холостяк даже подарил розу.
И тут как гром среди ясного неба прозвучало объявление о решении прекратить производство таблеток гениальности.
––Что же теперь будет?––в панике спросил Артур у часто моргающего профессора,––Я не смогу больше писать?
––Отчего же,––ответил профессор, поправляя вечно кривые очки,––Вы можете писать сами по себе, то есть без приёма нашего средства, а мы продолжим наблюдение за вами. Возможно, таблетки имеют ещё какой–то остаточный эффект, так что я не рекомендовал бы вам затягивать с новой книгой.
И автор спешно принялся за четвертую книгу.
Однако, нового шедевра не получилось. Новая книга была встречена насторожено, если не сказать прохладно, многие поклонники творчества Феофанова отмечали, что без таблеток роман получился поверхностным. Та же участь постигла пятую книгу, а к окончанию работы над шестой про Феофанова уже стали забывать. С начала эксперимента прошло два года.
После долгого перерыва профессор навестил Артура Феофанова. Визит был заключительным и призван был ознаменовать собой окончание эксперимента.
––Профессор, вы не можете так поступить!––воскликнул Артур,––Дайте мне этого долбанного средства! Без таблеток мои книги получаются неинтересными, они никому не нужны! Продажи падают, меня не читают!
Профессор подбоченился, сложил ладони замком и ответил:
––Это никак не связано с приёмом лекарства.
––Что вы имеет в виду?
––Я имею в виду, что вы никогда не были гениальны––ни до таблеток, ни после того, как начали их принимать.
––Что за чушь?! Я лауреат литературных премий, мои книги продавались рекордными тиражами, меня цитируют...
––Послушайте,––перебил профессор, — я не исключаю, что у вас есть способности в той или иной области, будь то литература, музыка или что–то ещё, я не знаю. Но развить вы их сможете не с помощью какого–то волшебного средства, а через труд и работу над собой. А эти таблетки––это всего лишь леденцы. Вам знакомо такое слово как "плацебо"? То есть пустышка. Так вот, эти таблетки––это плацебо.
Да, они внушили вам веру в себя и мотивировали писать. Хоть это и было весьма посредственное чтиво, признаться, я был удивлён тем, с каким энтузиазмом вы выдавали страницу за страницей.
Только эксперимент проводился не над вами, то был эксперимент над обществом. И пустышкой в эксперименте являлись не таблетки. Пустышкой, которую мы без труда заставили это общество проглотить, были вы.

Семён знал, что Алиса скоро станет учиться в одном классе с ним, прежним. В здание школы он старался не заходить, но установил наблюдение за стадионом, где по вторникам и четвергам у их пятого класса проходил урок физкультуры. Первую половину дня он сидел на трибунах, а вечерами подрабатывал грузчиком в ближайшем гастрономе.
Его тело, частично искусственное, хоть было и не столь сильно, как у Вертера, но всё же прекрасно справлялось с поднятием тяжестей, которые были не под силу даже самым сильным людям. Он с лёгкостью заменял целую бригаду грузчиков.
Однажды после смены уволенные из-за него грузчики решили с ним посчитаться, но Семён с лёгкостью справился с ними голыми руками. Оказывается, к телу киборга прилагались навыки боевых искусств.
Очевидно, методология воскрешенья, которая была применена к нему, восстанавливала мозг и воспоминания, но остальное тело, хоть и было частично живым и основано на его генетическом материале, по большей части состояло из искусственных деталей и тканей.
Наконец, однажды он заметил на стадионе Алису. Здесь же были все его одноклассники. Они размялись и принялись бегать по беговой дорожке.
Семён скинул плащ и остался в спортивном костюме, купленном на зарплату грузчика. Он вышел на свободную дорожку и тоже побежал.
Алиса бежала быстрее всех и была далеко впереди одноклассников. Семён также с лёгкостью всех обогнал и стал приближаться к ней.
Слыша приближающийся сзади топот, Алиса обернулась и, увидев Семёна, с ужасом узнала его.
В испуге она прибавила скорости. Но Семён также ускорился. Она оглянулась и прибавила ещё. Семён не уступал. Вскоре, на удивление всем зрителям, они бежали в три раза быстрее, чем любой среднестатистический человек двадцатого века.
--Алиса,--позвал Семён, догоняя,--Нам надо поговорить!
Алиса попыталась ещё ускориться.
--Алиса,--снова позвал Семён,--Это важно. Нам надо поговорить! Я не враг.
Совершенно обессилев, тяжело дыша, Алиса села на дорожку.
--Кто вы и что вам от меня надо?--пытаясь отдышаться, произнесла она.
--Я Семён Тапкошлёпкин, из будущего.
И он рассказал ей обо всём, что случилось.
--Это ужасная история,--наконец, сказала она,--Но даже ради спасения вселенной я не готова зачать с вами ребёнка.
--Да и я не готов заниматься сексом с пятиклассницей,--признался Семён,--Просто я надеялся,что вместе мы сможем найти какой-то способ всё исправить.
--Извините,--раздался голос позади них.
Алиса и Семён вскочили на ноги. Перед ними стояла учительница физкультуры, и Семён по старой памяти чуть было не назвал её по имени отчеству.
--Я не узнаю вас,--продолжала физрук, обращаясь к Семёну,--Вы, очевидно, какой-то знаменитый спортсмен? У Алисы есть явный талант к занятию спортом, а вот вы, наверняка, уже состоявшийся бегун.
--Нет, нет, что вы,--возразил Семён, смущаясь. Я...
Он хотел было сказать "Грузчик", но это звучало как-то несолидно, поэтому он сказал:
--Бывший военный.
--А не хотели бы посвятить себя спорту?--предложила заинтересованно физрук,--У меня есть знакомства, обещаю вам блестящее будущее: соревнования, командировки, полный пансион.
Семён пожал плечами:
--Что ж, можно попробовать--других дел у меня всё равно больше нет.


В этот ненастный солнечный день киборг Семён Тапкошлёпкин стоял перед знакомым ему московским домом. Именно в этот момент, как он помнил из детства, там, в подвале, его одноклассники прощаются с Алисой, которая на машине времени собирается отправиться обратно в 2084-й год. Именно в этот момент он, одиннадцатилетний Семён из 1984-го года, получает предсказание от Алисы, как и его одноклассник Петя.
Под плащом у Семёна Тапкошлёпкина был спрятан автомат Томпсона. Одной очереди хватило бы, чтобы прервать всю эту порочную цепочку событий. Одной очереди хватило бы, чтобы спасти вселенную. Или не спасти? Семён не знал, к каким последствиям приведут его действия. Он просто стоял тут, на московской улице в 1984-м году, в городе своего детства. В городе с редкими прохожими и одинаковыми автомобилями. В городе без пробок и уличной рекламы, но с автоматами с газировкой. Он стоял здесь, придерживая под плащом автомат, и знал, что может всё изменить.
Он стоял, потеряв счёт времени, пока не увидел, как из дома выходят его одноклассники, за  исключением Алисы. Эта история закончилась.
Вот идёт Петя, который через небольшое количество лет увезёт с собой заграницу тайну машины времени.
Семён проводил его взглядом и ничего не сделал. Он подождал, пока толпа детей скроется, и просто ушёл в другую сторону.


Он бросил работу грузчика и посвятил себя спорту. Не без помощи КГБ ему сделали новые документы, взамен "утерянных". В новом паспорте было его старое имя, но новая, выдуманная Семёном, фамилия. "Взамен" КГБ непрестанно следил за Семёном в течение нескольких лет, пока не убедился, что Семён не американский шпион.
В 1988-м году Семён завоевал золотую медаль на олимпийских играх в Сеуле в дисциплине "бег с препятствиями" и решил навсегда остаться "на западе". Он знал, что через три года СССР прекратит своё существование, и не видел никакого смысла возвращаться в новую Россию. Из Кореи он перебрался в Испанию.
А в 1996-м году на одном из испанских пляжей он встретил Машку Феоктистову. Однако, это для него она была Машка, ведь он помнил её как свою одноклассницу. А для неё он был Семён Тапкин, известный спортсмен, прославившийся не только своей победой на Олимпийских Играх, но и тем, что в 1988-м сбежал из Советского Союза и устроился на ПМЖ в Западной Европе.
Машка, как и предсказывала Алиса, стала знаменитой теннисисткой, а в 1995 году повторила "подвиг" Семёна и также решила остаться "за бугром". Хотя, в 1995-м в России её уже никто и не держал--страна была занята другими проблемами.
Не удивительно, что два знаменитых спортсмена узнали друг друга и разговорились. Оказывается, Мария жила в Амстердаме, а через неделю к ней приедет её муж и вместе они планируют эмигрировать в Америку. Муж, как рассказала Мария, это её бывший одноклассник.
При этих словах внутри Семёна всё похолодело от нехорошего предчувствия. Оно подтвердилось, когда Мария показала фотографию избранника. С фотографии на Семёна смотрел Петька. Тот самый, который в девяностых передал (или передаст?) секрет машины времени американцам.
На прощание Машка записала Семёну свой телефон и предложила навестить её в Нидерландах в ближайшее время, так как у неё для него есть "очень денежная работёнка" и она ищет кого-то на замену себе в "голландском филиале".

Семён сомневался. С одной стороны, встреча с Петром могла помочь ему изменить мировую историю. С другой стороны, Семён помнил, что ему суждено было погибнуть в Амстердаме в перестрелке наркокартелей, хотя он и не знал в каком году.
Но все сомнения решило письмо, которое кто-то кинул в его почтовый ящик на следующий день.
Созвонившись с Марией, Семён сунул в спортивную сумку пистолет и отправился в Амстердам.

Они договорились встретиться в кафе в тихом районе Амстердама. Семён приехал заранее, осмотрелся и занял столик в той части заведения, где было меньше всего людей. Вскоре приехали Мария и её муж. С замиранием сердца, стараясь не выдавать эмоций, Семён пожал руку своему бывшему однокласснику.
--Вы очень похожи на моего одноклассника, Семёна Тапкошлёпкина,--заметил Петька,--Только на лицо старше. Даже фамилии у вас похожие. Только Сеня сейчас в Подмосковье, свиней разводит,--надменно резюмировал будущий великий учёный.
Семён пропустил колкость мимо ушей и вежливо улыбнулся.
Они сели за столик и сделали заказ.
Официант принёс вино.
Пётр с упоением рассказывал о своём блестящим будущем. Якобы у него есть что предложить американской науке, но это секрет.
Для Семёна это, конечно, никаким секретом не было. Он почти не слушал самовлюблённые речи бывшего одноклассника, а лишь думал о том, что ему предстояло сделать.Наконец, он сунул руку за пазуху, нащупал пистолет и встал из-за стола.
Мария и Пётр удивлённо подняли брови.
Вдруг позади раздался голос, с голландским акцентом спросивший:
--Мария?
Мария и Пётр перевели взгляд за спину Семёна и глаза их расширились. Семён обернулся и, словно в замедленной съёмке, увидел стоявших там двух людей, достающих из-под курток пистолеты-автоматы.
Семён сдвинулся вбок, закрывая своим телом Марию, и принял на себя автоматные очереди, которые изрешетили его тело. Перед тем, как упасть, он успел достать пистолет и несколько раз выстрелить в сторону нападавших. Получив ранения, те бросили оружие и спешно бросились к выходу из ресторана на глазах у кричащей в ужасе публики. Однако, криков Семён уже не слышал. Он упал на пол, и наступила темнота.
В его номере в отеле осталось короткое письмо: "Увидимся в Амстердаме. Алиса".

Семён резко открыл глаза. Когда кровавая пелена спала, он разглядел Алису. Однако, теперь это была не одиннадцатилетняя девочка, а вполне сформировавшаяся женщина.
--Ожил?--улыбнулась она.
Он находился на пассажирском сиденье автомобиля. Алиса была за рулем.
Убедившись, что Семён в порядке, она завела двигатель, и автомобиль поехал по ночной загородной дороге.
--Что случилось в ресторане?--спросил Семён.
--О Кей,--ответила Алиса,--Расскажу всё с самого начало. Хотя, как часто бывает при путешествиях во времени, непонятно, где у этой истории начало. Твоя бывшая одноклассница Мария, ещё будучи спортсменкой, завела во время своих командировок сомнительные знакомства в Европе и время от времени подрабатывала тем, что перевозила небольшие партии наркотиков в Россию. Когда она покинула Россию, она занялась этим более серьёзно, стала "своим человеком" в одном из местных криминальных сообществ и, поговаривают, даже была близка к его лидеру.
Тебя она надеялась ввести в это общество в качестве своего заместителя. Ты спортивен, знаменит--мог бы оказаться им полезен.
Однако, когда Мария решила покинуть Европу вместе со своим мужем, то ли конкурирующая банда припомнила старые обиды, то ли свои же не захотели её просто так отпускать--её решили убрать.
Вернувшись из 1984-го года в 21-й век, я со временем более подробно изучила это событие, нашла твои фотографии и убедилась, что там, на стадионе в 1984-м году это был ты и ты говорил правду. Ты мне и в школе всегда нравился, а когда я подумала, что ты говорил о нашем сыне, я даже испытала сексуальное возбуждение, которое ты мог почувствовать, когда держал в руках миелофон. И, раз уж нам суждено спасти мир от хаоса, я решила вернуться и спасти тебя.
Официально ты мёртв, врачи зафиксировали твою смерть. Мне оставалось лишь выкрасть твоё тело и заменить кое-какие детали вроде механического сердца.  Так что сегодня ты в очередной раз воскрес.
--И что мы теперь будем делать?--спросил Семён.
Алиса посмотрела на него:
--Как ты себя чувствуешь?
--Как новенький.
--Тогда для начала заедем в отель и попробуем зачать Лидера Сопротивления,--улыбнулась Алиса и вернула взгляд на дорогу.
Семён посмотрел в её декольте. Алиса сильно повзрослела.

Как часто бывает при путешествиях во времени, непонятно где у этой истории начало. Поэтому начнём мы этот рассказ, пожалуй, с одного дня в двадцатом веке, когда в одном из московских подвалов Алиса прощалась со своим одноклассниками, стоя перед машиной времени и готовясь отправиться назад в будущее.
--Ты, Петя--говорила она своим мудрым голосом человека из двадцать первого века,--станешь великим ученым.
--Ты, Маша, станешь знаменитой теннисисткой.
--А я?--не удержался и спросил Семён.
--А ты, Тапкошлёпкин,-- ответила гостья из будущего после паузы, --Хоть и бесил меня больше всех в классе, проживёшь яркую и насыщенную жизнь и будешь застрелен в перестрелке наркокартелей на окраине Амстердама.
--Но ведь человек сам хозяин своей судьбы и может изменить своё будущее?!-с надеждой спросил Тапокшлёпкин.
--Нет,--ответила гостья из будущего, шагнула в машину времени и улетела в прекрасное далеко.
Петя стал великим учёным, Маша--знаменитой теннисисткой. А Семён Тапкошлёпкин вопреки предсказанию старался жить наименее яркой и насыщенной жизнью, никогда не был в Амстердаме, прожил жизнь предельно скучную и унылую, ни в каких перестрелках наркокартелей не участвовал и, умирая от гриппа в шестьдесят пять, победоносно улыбался в лицо судьбе, ибо доказал, что человек сам кузнец своего счастья.

Но не так всё просто. Семён очнулся от похлопывания по щеке.
--Что случилось? Я спал?
--Семён Вячеславович, вы в двадцать третьем веке и вы снова живы.
--Как это? Что значит "снова"?
--Вы умерли седьмого февраля 2038-го года от простуды в своём подмосковном доме в окружении... Хотел бы я сказать "родных и близких", но на самом деле умерли вы в окружении тараканов и гриппозных бактерий, от которых, собственно, и почили.
--Типа, я в раю что ли? А вы кто такой и почему в белом?
--Я повар,--ответил человек удивлённому Семёну.--Да шучу,шучу--врач я, разумеется. А рая не существует, научно доказано. Существует только ад.
--Вы меня вылечили?
--Вы не поняли: вы были мертвы. Мы вас воскресили.
--А такое возможно?
--Ну теперь возможно--Советская наука шагнула далеко вперёд.
--Советская?--поперхнулся Семён.
--Да шучу я, шучу, отдыхайте. Американская, конечно.
После этих слов Семён почувствовал, что тело его наливается силой, а разум наполняется покоем. Очевидно, незнакомец в белом включил какой-то чудо-аппарат. Семёну не терпелось встать с койки, но он ещё час не мог пошевелиться, словно муха в меду.


Позже тем же днём, в другой комнате, кроме Семёна их было двое. Уже знакомый незнакомец в белом, доктор, Доброслав Никитович--он сидел к Семёну полубоком и мечтал о новой любви. Второй сидел напротив Семёна: полковник государственной безопасности, куратор по научным проектам и заместитель по воспитательной работе, Яромир Рюрикович Еремеев. Яромир картавил.
--Как и предсказывала Алиса, ваш одноклассник Петя стал великими учёным. Но, к сожалению, американским. Но произошло это не благодаря его посредственной успеваемости в школе, а благодаря миелофону, который, как вы помните, являлся устройством для чтения мыслей,--рассказывал Яромир Рюрикович,-- В далеком 1984 году, когда вы помогали спасать миелофон, Петя, как и все ваши одноклассники, на секунду взял его в руки перед тем, как передать Алисе, но этой секунды оказалось достаточно, чтобы он прочитал из мозга Алисы базовые принципы работы машины времени. В шальные девяностые Пётр поступил непатриотично и, прямо скажем, подложил своей Родине свинью, эмигрировав в Америку и передав эти знания их учёным и спецслужбам. Знания были засекречены, Пётр получил нобелевку и гранты под вымышленным предлогом, а США в конечном итоге стали единственным разработчиком и обладателем устройства для перемещения во времени. После этого они получили возможность перекраивать мировую историю, как им было угодно, и мир погряз в их однополярной гегемонии.
--И чем же я могу быть вам полезен?
--Вы также держали в руках миелофон и могли получить какие-то знания о путешествиях во времени.
--Почему бы вам тогда было не воскресить саму Алису?
--Алиса закончила свою жизнь в крематории, восстановлению не подлежит.
--Вы хотели сказать: была кремирована после смерти?
--Я хотел сказать то, что сказал.
Семён поерзал на стуле.
--Здесь всё серьёзно, понимаете?--пристально посмотрел на него Яромир Рюрикович.
--А что с остальными моими одноклассниками--всеми, кто держал миелофон, как и я? Тоже закончили жизнь в крематории?
--Возможно. Они бесследно пропали.
--Но никаких знаний из мыслей Алисы я не прочитал.
--Что, совсем никаких? Что вы почувствовали, когда взяли миелофон в руки?
Семён смутился:
--Сексуальное возбуждение.
Яромир пожевал губу.
--Интересно, на кого был настроен миелофон в тот момент?--задумчиво сказал он.
--Ну что же,--сказал Яромир с разочарованием,--Раз вы ничего не можете вспомнить, вы ничем не можете нам помочь. Мы вынуждены поблагодарить вас за службу и распрощаться.
--И как мне жить дальше?--робко спросил Семён,--Это всё так необычно: вокруг непривычный мир будущего, да и сам факт воскрешенья...
--Вам дальше не жить,--просто ответил Яромир,--Мы отвезём вас обратно на кладбище и снова похороним.
--Вы меня убьёте?!--в ужасе спросил Семён.
--Нет, что вы--убивать противозаконно, у нас с этим строго. Но закон позволяет нам вернуть тело в могилу в течение трёх дней после эксгумации. Так что поторопитесь, времени осталось не так много.
--Но это же меня убьёт!!
--С юридической точки зрения нам не важно, что вас убьёт. Главное, что это будем не мы и все правовые процедуры будут соблюдены: мы просто положим вас туда, откуда взяли. И закопаем. Жаль, конечно, новое тело--оно у вас великолепно. Не поймите меня неправильно--я замужем.
Семён с тоской посмотрел на открытое окно. Чем быть похороненным заживо, лучше мгновенная смерть.
Он разбежался, подпрыгнул и сиганул в оконный проём.
Перед тем, как начать падать, он с восхищением увидел чудный новый мир. Город был ослепительно белым. Казалось, что это горы, покрытые снегом, и, словно лёд, сверкали стёкла окон. Белые высокие здания возносились кверху, словно горные пики, белые низкие здания в форме полусферы походили на заснеженные холмы. Улицы внизу шумели зеленью деревьев.
Семён почувствовал, как что-то подхватило его под мышки. Это был дрон. Удерживаемый им, Семён завис напротив окна, из которого выглянул Яромир:
--Никогда не видел, чтобы человек так спешил на кладбище. Думал, вам надо больше времени собраться, но вы, как я вижу, человек действия. Дрон доставит вас на место, а там вас уже будет встречать погребальная команда. Передавайте привет Ипполиту.
--Кто такой Ипполит?--сдавленно спросил Семён.
--Тесть мой,--ответил Яромир радостно,--Напомните ему, что в субботу едем на рыбалку. С него--черви.
--Обязательно передам,--произнёс Семён и поплыл над летним городом в собственную могилу. Главное, совсем без пробок.
Отсюда, сверху, явственно узнавалось русло Москвы-реки. Вдоль набережных, покрытых пальмами, прогуливались верблюды, на пляже у Воробьёвых Гор загорали голые люди.
Спустя полчаса Семён узнал внизу свою родную деревню и своё родное кладбище. Дрон резко опустился, пролетел между деревьями и завис над разрытой могилой. Вокруг ямы стояли встречающие с лопатами.
--Здравствуйте,--неловко произнёс Семён,--Я с весточкой для Ипполита.
--Ну я Ипполит,--буркнул мрачный мужчина.
--Яромир просил напомнить о субботе, с вас черви.
--Накопали уже,--хмуро ответил Ипполит и хмыкнул:--Вот Яромир! СМС отправлять как-будто не научился, всё мне покойничков с месседжами присылает.
Дрон отпустил Семёна, и тот рухнул в могилу. Ипполит и коллеги стали забрасывать в неё землю.
--Эх, скорее бы суббота,--проворчал Ипполит,--Работа достала.
Слой земли над Семёном всё увеличивался, вскоре он уже перестал видеть над собой несчастного Ипполита и голубое небо, а потом почувствовал, что становится тяжело дышать. Шорох падающего грунта и разговоры наверху становились всё приглушённее, пока в конце концов не наступили полная тишина и полная темнота.

К своему удивлению Семён был всё ещё жив, хотя давно перестал дышать полной грудью. Ещё удивительнее были покой и рассудительность, владевшие его разумом последние часы. Словно, это был обычный день, а  не день, в течение которого он воскрес и снова был похоронен заживо.
Через некоторое время--субъективно очень долгое--сверху снова послышался шум лопаты. Похоже, Семёна откапывали. Наконец, земли на Семёне осталось так мало, что он стряхнул остатки руками. Над могилой светили звёзды и глаза блондина со стрижкой каре.
Мужчина протянул руку и крепким рывком за руку вытянул Семёна наверх.
--Побежали,--сказал мужчина бесстрастным голосом, взвалил Семёна на закорки и побежал сквозь кладбище.
--Я Семён,--пролепетал Семён.
--Несомненно, вы Семён,--ответил мужчина,--Вы же не думаете, что я вас наугад выкопал?
Распугав нескольких бродячих собак, блондин пересёк ночную деревню и выбежал на автотрасу. Тут он ускорился так, что у Семёна на ветру стали развеваться волосы.
--Как вам удаётся так быстро бегать?--прокричал Семён в ухо блондину.
Блондин повернул голову на 180 градусов:
--Я--робот.
Минут через пять их остановила полиция--наверно, за превышение скорости. Флаер,--прозрачный шар двух метров в диаметре--озаряя окрестности синей мигалкой, опустился рядом с ними, из него выпрыгнули двое полицейских и осветили Семёна и блондина яркими фонариками.
Блондин снял с себя Семёна и выставил вперед левую руку, показывая полицейским ладонь:
--Я американский дипломат, а это (он кивнул на Семёна)--дипломатическая почта.
Один из полицейских приблизил фонарик к ладони блондина, и фонарь одобрительно мигнул зелёным цветом.
Полицейские развернулись и влезли обратно в флаер.
--Развлекайтесь, мальчики,--сказали они напоследок и улетели.
--Вот бы нам такой,--произнёс утомлённый тряской Семён, с тоской провожая флаер взглядом.
--Наш флаер как раз рядом,--ответил блондин. Он выставил левую руку перед собой так, словно собирался посмотреть на часы, и нажал несколько раз на рукав своего блестящего серебристого костюма.
В кустах метрах в тридцати от дороги бледно-жёлтым светом озарился шар флаера. Флаер взлетел и опустился на дорогу перед ними.
--Дальше полетим на нём,--сказал блондин и сел в флаер в кресло пилота. Семён сел на пассажирское сиденье.
--А почему мы сразу не летели на нём?
--Конспирация.
Флаер взмыл вверх и вскоре приземлился во дворе в центре Москвы.
--Приехали--произнёс блондин,--Мы в американском посольстве.
Флаер уже встречали несколько человек в строгих рубашках и шортах. Один из встречающих выступил вперёд и протянул Семёну руку:
--Мистер Тапкошлёпкин, от лица правительства приветствую вас на территории Соединённых Штатов Америки, здесь вы в безопасности.

В комнате, куда привели Семёна американские дипломаты, также находились люди в белых халатах. Мистер Джонсон, посол США в России, представил их как научных сотрудников.
--Мистер Тапкошлёпкин,--говорил Джонсон, пока люди в белых халатах следили за показаниями полиграфа.
--Семён,--поправил его Семён.
--Сэм,--исправился Джонсон,--Мы знаем, что несколько часов назад вы подвергались допросу и пыткам в здании комитета государственной безопасности. Мы также знаем причину: Российские спецслужбы хотят украсть у нас секрет устройства машины времени--знание, которым мы обязаны великому американскому учёному.
--Ну вообще-то этот американский учёный--мой бывший советский одноклассник Петя,--робко возмутился Семён.
Люди в белых халатах, зафиксировав возмущение, забегали пальцами по сенсорным панелям приборов.
--Да, безусловно, но не стоит забывать, что в 90-е годы двадцатого века Питер, не выдержав пыток и постсоветской реальности, покинул Россию и запросил политического убежища у гостеприимных Соединённых Штатов и поэтому с полным правом называется американским учёным.
--Скажимте, плиз, Сэм,--продолжал Джонсон,--Что вы рассказали на допросе?
Семён пожал плечами:
--Всё, что знал.
Джонсон побледнел, но старательно взял себя в руки:
--Сэм, примите моё сочувствие. Мы знаем, что вы не виноваты и говорили под пытками, но в этих стенах вы можете расслабиться и полностью довериться нам. Что именно вы говорили под пытками?
--Собственно, разговор был коротким, до пыток, к сожалению, даже не дошло. Дело в том, что мне нечего было им рассказать.
--Вы уверены?--пристально посмотрел ему в глаза Джонсон, а потом обернулся на операторов детектора лжи. Те кивнули ему в подтверждение того, что Семён говорит правду.
--О Кей, Сэм,--Джонсон откинулся на спинку стула,--Я вам верю. Но речь о безопасности моей страны и всей мировой истории. Поэтому мы вынуждены с вами распрощаться.
--Где-то я это уже слышал,--сказал Семён,--Вы тоже отвезёте меня туда, откуда взяли, и закопаете?
--Нет, нет, что вы, мы же не варвары!--ответил Джонсон,--Вы просто пройдёте с нашим андроидом в соседнюю комнату, где мы примем все необходимые меры безопасности.
Одна из дверей в комнату открылась и вошёл уже знакомый Семёну робот.
--Вертер вас проводит.
Блондин с причёской каре в серебристом костюме взял Семёна под руку и повёл его к другой двери.
--А что в соседней комнате?--спросил Семён, в последний раз бросая взгляд на посла Джонсона.
--Крематорий,--ответил тот.
Семён дернулся, но Вертер лишь сильнее обхватил его обеими руками. Семён закричал, но двери позади него захлопнулись. В комнате, куда его внёс андроид, в печи яростно шумел огонь. Как отчаянно ни сопротивлялся Семён, хватка Вертера была крепка, и робот с лёгкостью пристегнул его цепями к металлическому ложу, которое стояло на горизонтальных рельсах, а рельсы уходили прямиком в открытую печь.
Робот не обращал внимание на его крики и взялся за рычаг, который должен был отправить ложе вместе с Семёном в бушующее пламя.
Когда воздух в лёгких Семёна закончился и он пытался перевести дух, чтобы закричать снова, в наступившей тишине он вдруг расслышал грохот, визги и оглушительные выстрелы. Дверь в комнату разлетелась в щепки и на пороге оказался ещё один андроид, выглядевший точь в точь, как Вертер. Тот новый Вертер держал в руках дробовик, из которого выстрелил в уже знакомого Семёну Вертера, и у знакомого Семёну Вертера разлетелась голова.
Вертер с дробовиком стремительно подошёл к Семёну и разорвал цепи, сковывавшие Семёна.
--Если хочешь жить, идём со мной,--произнёс Вертер твёрдым голосом.
--Кто вы?--воскликнул Семён, спешно вставая на пол и видя сквозь обломки двери бездыханного Джонсона и других дипломатов. Вокруг лежащих на полу тел, с оружием в руках, стояли такие же, все на одно лицо, Вертеры
--Нас послал твой сын, Иван Алисович Селезнёв.

Итак, похоже, пришла пора вклиниться и начать новое начало этой истории, ибо иной несведущий свидетель описываемых событий может затеряться во времени и совершенно запутаться. Что к чему?--тогда спросит он,--Кто такая Алиса и при чём тут советские дети?
Попытаемся начать сначала и придать этой истории иной--хочется верить, более понятный--порядок. Не удивляйтесь столь частому использованию слов "начать" и "начало"--в данном случае это как никогда уместно.
В 1984-м году Советский школьник Коля Герасимов случайно нашёл машину времени и переместился в 21-й век, где из благих намерений похитил миелофон--устройство для чтения мыслей, находившееся на стадии тестирования. Хозяйка миелофона Алиса Селезнёва отправилась за Колей в Москву 1984 года и забрала миелофон обратно в будущее, успев обзавестись помощниками и друзьями в лице московских школьников, одним из которых был Семён. Вот, в общем-то, и вся история. Однако, история эта, некогда известная всем советским гражданам, к моменту описываемых событий оказалась почти полностью забыта и стёрта из архивов в известной мере в результате упомянутого здесь насилия над пространственно-временным континуумом.
А теперь вернёмся в Москву 23-го века.

Американское посольство было захвачено десятками андроидов Вертеров. Вертер с дробовиком взял Семёна за руку и повёл его по лестницам вниз.
--Зачем вы меня спасли?!--спросил Семён задыхающимся от волнения и быстрой ходьбы голосом.
--Ты должен спасти пространственно-временной континуум.
Вертер привёл его в подвал. Здесь Семён увидел то, что видел лишь однажды в далёком 1984-м в другом московском подвале неподалёку отсюда.
--Машина времени!--восхищённо прошептал он.
--Именно,--подтвердил Вертер,--И ты должен отправиться назад и всё исправить.
--Подождите, подождите, но кто такой этот мой сын, о существовании которого мне до сих пор не было ничего известно?!
--Алиса не хотела, чтобы кто-либо знал, кто его отец, поэтому дала ему свои отчество и фамилию. Так было нужно, чтобы уберечь будущего Лидера Сопротивления. Нашего Лидера!
--Вы--сопротивление?!--ошарашенно спросил Семён,--И чему вы сопротивляетесь?
--Фатальному насилию над пространственно-временным континуумом. В настоящее время лишь Америка обладает машиной времени, но в скором будущем ей станет обладать и Россия, и тогда две сверхдержавы наперегонки станут переиначивать каждый день прошлого в свою пользу, что попросту разорвёт время на мелкие кусочки и в конечном счёте приведёт к полнейшему уничтожению пространства, то есть концу вселенной.
--Но хватит разговоров,--поторопил Вертер,--Становись в машину времени, мы отправим тебя назад в 1984-й.
Семён послушно встал в круг. Вертер что-то набрал на панели перед ним. Свет вокруг стал ярко белым, заискрился, пространство вокруг начало искривляться.
--И как же я должен всё исправить?--крикнул Семён.
--Ты должен вернуться и зачать с Алисой нашего лидера.
Ошарашенный, Семён на секунду потерял дар речи и лишь перед самым броском в прошлое успел крикнуть:
--Её же одиннадцать!!!


Москва, 1984-й год. Вспышка и, когда глаза привыкли, Семён увидел знакомый подвал, в  котором впервые много лет назад узрел машину времени. Сейчас он стоял на её платформе. А в нескольких шагах от него убегала в надежде догнать Колю Алиса Селезнёва.
--Алиса!--крикнул Семён.
Алиса обернулась:
--Кто вы, дяденька?
--Я--Семён, отец твоего ребёнка, лидера сопротивления!
С испуганными глазами Алиса выскочила из подвала.
Семён на секунду заколебался.
Что ему делать? Речь, конечно, о спасении мира, но не может же он догнать пятиклассницу и зачать с ней сына просто так, потому что так надо?!
Видел, как она испугалась? Назвала его дяденькой. Он, скорее, дедушка. Однако, интересно, на сколько он сейчас выглядит на самом деле? Семён понимал, что у него новое тело взамен старого и болезненного. Надо обязательно найти зеркало.
Семён также понял, что он до сих пор в больничной пижаме.
Эх, хватит рассуждать, пора догнать Алису и хотя бы попытаться ей всё объяснить.
Он ринулся прочь из подвала, выбежал на улицу и заметил Алису, бегущую по тротуару.
--Алиса!!!--крикнул он снова. Алиса опять развернулась, и глаза её наполнились ещё большим ужасом и она припустила с ещё большей скоростью.
Однако, услышав слово "Алиса", обернулась не только она. Семён заметил двух мужчин в комбинезонах. В руках у них были бластеры. Обернувшись, они заметили Алису и принялись стрелять в её направлении яркими лучами.
Замешкавшись между вариантами быть убитой космическими пиратами или изнасилованной маньяком в больничной пижаме, Алиса бросилась через дорогу, распугивая "жигули" и "москвичи".
Семён отважно ринулся навстречу космическим пиратам, увлечённым погоней за Алисой.
Заметив Семёна, они перенаправили бластеры в его сторону и начали стрелять в него, но Семён был уже близко. Пиратов было двое: толстый и тонкий. Не ожидая от самого себя такой прыткости, Семён поднырнул под руку толстому, перебросил его через плечо, сломал ему запястье и добил ударом ноги в лежащую на асфальте голову. С тонким всё было ещё проще: Семён выкрутил ему руку, перехватил за шею и резким точным движением свернул ему голову.
За всем этим с другой стороны дороги ошалевшим взглядом и с открытым ртом наблюдала Алиса. Они встретились взглядами, и Алиса рванула прочь в переулок.
Семён осмотрел свои руки и тело, только что ставшие инструментом убийства. Как ему это удалось? Он никогда в жизни не дрался и не занимался спортом. Вдруг Семён заметил кровь на левом боку. Всё таки попали... Ему кранты, как и всей вселенной. Но, по крайней мере, он спас Алису.
Семён приподнял пижаму, дотронулся до раны, но вдруг заметил, что рана искрится. Он раздвинул кожу и обнаружил провода.
"Твою же ж мать!--вскрикнул он, напугав и без того испуганную толпу советских прохожих,--Я--киборг!!!"
Он скинул с себя пижаму и, оставшись голым, посмотрел на своё отражение в витрине.
У него было накачанное, сексуальное, невообразимо красивое тело тридцатилетнего мачо.
Зеваки ахнули и расступились, а к Семёну, свистя в свисток, со всех ног бежали несколько милиционеров. Пора делать ноги. Стражи правопорядка приближались, роняя фуражки, с обех сторон. Семён ринулся в переулок. Куда ему было бежать? К себе домой? Но ведь здесь, в 1984-м, у него дома живёт он прошлый, одиннадцатилетний. Это был не вариант, да и бегать голым по улицам в Советском Союзе возбранялось. Семён рванул что есть силы в сторону подвала, из которого выбежал несколько минут назад.
Позади, словно лай гончих псов, звучали милицейские свистки. Семён вбежал в подвал и прыгнул на платформу машины времени. Пользоваться ей он не умел, и времени разбираться в настройках не было. Он со всей силу нажал огромную красную кнопку на приборной панели, пространство искривилось, вспыхнуло, и выбросило его в другом времени.


Москва, Институт Времени, 2084-й год.
Семён осмотрелся, не понимая, где находится. Судя по планировке, это место было специально построено для установки здесь машины времени, где она была центральным элементом. Он понял, что это будущее, но еще не понимал, какое.
Он выбежал из комнаты и оказался в коридоре. Вдруг справа послышались шаги и голоса:
--..за мной гонятся космические пираты,--говорил детский голос.
--Пираты? Ха ха! Зачем ты им понадобился?--отвечал второй, взрослый голос.
Голоса были очень знакомые.
Семён, ступая максимально тихо, побежал в противоположную сторону. Однако, оказалось, что коридор вёл его по кругу, и через несколько секунд Семён оказался за спиной у собеседников.
Он узнал их! Вне всякого сомнения справа шёл андроид Вертер. Сколько же их наклепали? А слева... Слева был его одноклассник, Колька Герасимов!!!
Семён всё понял: это тот самый день, в который Колька попал из 1984-го и свистнул миелофон, запустив всю эту цепочку событий.
--Ха ха ха,--продолжал говорить Вертер, когда Семён бесшумно подкрался к нему и свернул шею. Прости, дружище: отчаянные времена--отчаянные меры!
Вертер упал, а Колька отшатнулся к стене. Расширившимися глазами, прижимая миелофон к груди, он в ужасе смотрел на невесть откуда взявшегося голого человека.
--Коля,--требовательно и вкрадчиво заговорил Семён,--Отдай миелофон!
Коля рванул с места с невероятной прытью.
Семён рванул следом.
--Коля, зараза, не делай этого! Ты нас всех погубишь!!! Коля, я Сеня Тапкошлёпкин, твой одноклассник!!!
Но Колька уже не слушал. Он вспрыгнул на машину времени и ударил по кнопке.
--Идиот!!!--закричал Семён, но было уже поздно. Эх, надо было Кольке голову свернуть, а не Вертеру. Но одно дело выводить из строя бездушных роботов и пиратов, а другое--сворачивать голову своему однокласснику, пусть даже Кольке.
--Вы кто?--раздался позади девичий голос.
Семён развернулся:
--Алиса?
Алиса завизжала и бросилась бежать.
Семён сел на пол и в отчаяньи обхватил голову руками. Так, значит Алиса прибежала сюда, чтобы проследовать в 1984-й и найти миелофон. Но, увидев его, к тому же в чём мама родила, испугалась и убежала. То есть, она сейчас не в Москве-1984. А миелофон в Москве. И Петька в Москве. То есть вселенная всё ещё в опасности, а Алиса уже выведена из повествования. Значит, надо что-то менять. Надо всё исправить и вернуть Алису обратно в цепочку событий. Но как это сделать?
Семён поднялся с пола и принялся обыскивать одно за другим помещения Института Времени. В одной из комнат он обнаружил одежду разных эпох и надел то, что ближе всего было к двадцатому веку: костюм-тройку и длинный плащ.
В другой комнате он нашёл оружие.
Одевшись, он снова встал на машину времени и нажал на кнопку.

Москва, 1984-й год.
Семён снова оказался в московском подвале и принялся ждать. Через несколько секунд он же, только голый, вбежал в подвал и увидел себя одетого.
Одетый Семён откинул плащ и извлёк наружу автомат Томпсона:
--Прости дружище, это всё ради вселенной.
И он выпустил очередь в голову другому себе.
Голый Семён Тапкошлёпкин упал на пол замертво. Теперь он не напугает Алису в будущем и не помешает ей отправиться в 1984-й год.
Но ведь она уже здесь, и тот другой Семён только что спас её от космических пиратов! Семён запутался, но размышлять было некогда: отчаянные времена--отчаянные меры.
Спрятав автомат под плащ, он отправился на улицу, по дороге вырубив запыхавшихся милиционеров, прибежавших следом за голым Семёном.
Итак, снова в школу.

Работал я в одной развивающейся стране. Собственно, нас, командировочных, было здесь много--из других, стало быть, уже развившихся стран. И вот в один из дней понадобилось мне переместиться в другой город, на другом конце той самой страны. Страна хоть и небольшая, но покрыта горами и пустынями, а поэтому единственным способом без хлопот добраться до нужной мне точки был самолёт.
Обслуживала внутренние перелёты всего одна авиакомпания, другие почему-то не задерживались и быстро уходили с рынка.
И вот я в самолёте. Взлетели. Погасло табло "Пристегните ремни". Я поспешил отстегнуться. Выпитое в зале ожидания пиво давало о себе знать, и я торопился в туалет, пока не образовалось очереди.
Однако, когда я встал и пошёл в хвост салона, я увидел, что никто, кроме меня, с мест не встаёт. А что самое странное: вдруг из спинок кресел перед сидящими позади пассажирами стали выдвигаться штурвалы. Как заворожённый я шёл по проходу, наблюдая эту фантасмагоричную картину. Штурвалы выдвигались почти перед всеми, за редким исключением. И люди с серьёзным видом брали штурвалы в руки.
С нехорошим предчувствием я дошёл до уборной, спешно закончил свои дела и быстро вернулся на место. Передо мной штурвала не было. Я позвал стюардессу. По внешности стюардессы было ясно, что она не местная--очевидно иностранный персонал, как и я.
--Скажите, а что это?--спросил я, водя пальцем вокруг.
Стюардесса сразу поняла, о чём речь.
--Штурвалы,--ответила она.
--А зачем?
--Чтобы управлять самолётом,--как само собой разумеющееся сказала она.
Сказать, что я был удивлён--ничего не сказать.
--А почему у меня нет?--спросил я нелепо.
Стюардесса не смутилась.
--Потому что у вас маленький налёт.
--А у остальных?
--У остальных большой. Это местные, они часто летают.
--В качестве пилотов?
--В качестве пассажиров.
--О каком же тогда налёте идёт речь?--возмутился я.
Стюардесса заметила моё возмущение, на лице её промелькнула тревожная тень.
--Ну и что, что в качестве пассажиров,--бесстрастно ответила она,--Они часто летают, много видят, много знают, хорошо разбираются в управлении самолётом.
--Но это бред!--не унимался я.
Стюардесса нахмурилась, словно перед непослушным ребёнком.
Мне на помощь пришли другие пассажиры, не получившие штурвала. Было видно, что это такие же командировочные, как и я, впервые пользующиеся услугами данных авиалиний.
Они в количестве нескольких человек повставали со своих мест, и, увидев мою стюардессу, возмущённо стали задавать те же вопросы:
--Что здесь происходит?! Почему у всех штурвалы?! И почему у нас нет?!
--Тихо, тихо, господа, успокойтесь,--стюардесса принялась делать примиряющие жесты и объяснять возмущённому меньшинству всё то же, что объяснила мне. Всё это время большинство, имевшее штурвалы, то сосредоточенно держало руки на штурвале, то недовольно поглядывало на нас, как на хулиганов и возмутителей спокойствия.
Мы же своими немногочисленными силами организовали немаленький такой митинг.
Я встал со своего места, поддерживающие меня приблизились и продолжали всё упорнее выражать своё возмущение. Окружённая нами стюардесса всё больше хмурилась и, наконец, не выдержала:
--Пожалуйста, вернитесь на свои места! К тем, кто ослушается, будут применены меры!
--Какие ещё меры?!--возмущался наш всё более сплочённый коллектив.
--По прилёту вы все рискуете оказаться в полиции за нарушение порядка!
--Это возмутительно!--повысил голос я,--Что вы себе позволяете?! Вы нам ещё и угрожаете?!
--Сядьте на место!--пыталась перекричать нас стюардесса. Но мы не слушались.
Стюардеса, наконец, подняла вверх руки, то ли сдаваясь, то ли прося тишины. Мы замолчали.
--Хорошо,--согласилась она,--Я передам ваши претензии командиру судна.
Мы, довольные этой маленькой победой, выпустили её из оцепления и позволили скрыться за шторками в начале салона. Пороптав ещё немного, мы расселись.
Через пару минут та же стюардесса показалась опять, она прошла ко мне и, нагнувшись, произнесла негромко:
--Командир хотел бы вас видеть.
--Очень хорошо!--воинственно ответил я и отправился следом за ней в кабину, провожаемый взглядом моих безштурвальных сторонников.
Она постучала в бронированную дверь, и нас впустили.
Я поздоровался с командиром и вторым пилотом, стюардесса стояла рядом.
--Понимаете, это всё такое недоразумение,--начал командир,--Я должен вам кое-что объяснить.
--Да уж пожалуйста,--согласился я.
--Видите ли, эта страна--она до недавних пор оставалась, так сказать, на задворках цивилизации, большинство людей о ней даже не слышало, пока здесь не были обнаружены богатые залежи природных ископаемых. После этого сюда приехали вы, просвещённые современные люди, привезли сюда прогресс. Прогресс, с которым местное население раньше совершенно не было знакомо. Большинство местных до недавнего времени даже не видело самолёта. А то, что он может ещё и летать, наводило на них ужас. Поэтому-то ни одна другая авиакомпания не задержалась здесь больше недели. Знали бы, какую истерику устраивали пассажиры из местных, едва самолёт отрывался от земли.
И тогда мы придумали решение. Мы дали им всем по штурвалу. Чувство, что они управляют самолётом наравне с пилотом, придаёт им уверенность в безопасности полёта.
Я был ошарашен.
--Но ведь штурвалы же не настоящие?--с лёгким испугом уточнил я.
Командир отрицательно помотал головой.
--А они знают об этом?
Командир пожал плечами:
--Скорее всего, даже не догадываются.
--Но так зачем же тогда?..
Командир опять пожал плечами и ответил:
--Дикие люди. Им так спокойнее.
У меня как камень с плеч свалился от простоты и чудности того, как всё разъяснилось. Из уст моих вырвался нервный смешок.
--Я понял, командир,--наконец, произнёс я,--Я более не стану мешать вам и вернусь на своё место.
--Подождите,--командир вдруг на миг отвернулся, поднял откуда-то с пола и протянул мне штурвал,--На спинке кресла перед вами есть крепление, установите этот штурвал перед собой.
Ну это уже было чересчур.
--Вы что же, и меня за дикаря считаете?
Командир помедлил:
--Поверьте мне, возьмите. Скоро зона турбулентности, он вам пригодится.
Я набрал в грудь воздуха, чтобы выдать ещё более гневную тираду, но вдруг самолёт вошёл в зону турбулентности и его хорошенько тряхнуло. Я подумал и взял штурвал.
Я вышел из кабины, перед дверью с ожиданием во взгляде стояло поддерживавшее меня меньшинство. Увидев меня, они было обрадовались, но, заметив в моих руках штурвал, насупились и принялись галдеть:
--Вы что, променяли наше общее дело на это?!! Получили штурвал и плевать на всех нас?!!
--Тихо, тихо, господа,--принялся я утихомиривать их,--Всё будет нормально, можете мне поверить--я профессиональный пилот.
Митинг поутих, люди пороптали, задумались, и, удовлетворившись моим ответом, с облегчением вернулись на свои места. Я вернулся на своё и прикрепил штурвал перед собой.
Через какое-то время ко мне подошла моя стюардесса:
--Я слышала, как вы сказали тем, людям, что вы профессиональный пилот. Что же вы раньше молчали? Это правда?
--Нет, конечно,--ответил я.
--Так зачем же вы им соврали?
--Поверьте мне, я знаю о чём говорю: им так будет спокойнее.

Русское поле. На поваленном дереве сидит мужик. К нему подлетает ангел.

Ангел:
День добрый.

Мужик:
Здравствуй, коль не шутишь.

Ангел:
Я--ангел. Разрешите сесть.

Мужик:
Садись—чего ты крылья мучишь?
Сидеть в России место есть.
Надолго ль к нам?

Ангел:
Да так, пролетом.
Чуть отдохну и снова в путь.
Вы не в обиде?

Мужик:
Да чего там!
Мы сами любим отдохнуть!
Сам Бог, устав от тяжких дум,
Знать, на России отдохнул.

Ангел:
Да что Вы говорите! Правда?!

Мужик:
Брешу, конечно. Ну да ладно.
Рассказывай: у вас там как—
Все чехарда да кавардак,
Разлад, интриги повсеместно
В убогой пелене небес?

Ангел (мнется):
Ну как сказать Вам… Если честно—
Конечно, недостатки есть.
Средь ангелов пошло броженье,
В структурах власти напряженье,
С пропиской тоже черт-те что…
А тут уж время подошло
Владыке переизбираться,
Вновь к избирателям спускаться…

Мужик:
Так в избиркоме нужен блат!

Ангел:
Ну был там свой один—Пилат.
Но он давно в команде Бога.

Мужик:
Да на Земле еще их много!
Бывает, плюнешь наугад:
Что ни проплешина—Пилат.

Ангел:
Да что Вы говорите! Правда?!

Мужик:
Брешу, конечно. Ну да ладно.
Ты, ангел, дай прямой ответ:
Разлад на небе или нет?

Ангел (вздыхает):
Ну как сказать Вам…

Мужик:
Не юли.

Ангел:
Да конкуренты довели!

Мужик:
Ну ничего себе дела!
Где ж их нелегкая взяла?!

Ангел (в сердцах):
Где, где!.. Везде!!! Куда ни глянь—
Альтернативщина и дрянь!
За сектой—секта! Не вздохнуть!
И все же в боги метят! Жуть!!!

Мужик:
Так это дело поправимо.
Как леденец у херувима
Легко и просто отобрать
Или два пальца, так сказать,
Сложить и, как твой брат-католик,
Перекреститься—нужен ролик!

Ангел:
Какой?

Мужик:
Рекламный, темнота!
Ну, там, явление Христа
В час пик на площади базарной
Иль в вечер на заре янтарной
Изобразить кровавый крест—
Мы, люди, падки до чудес.
Нам каждый день в прайм-тайм до ночи
Кудесники башку морочат.
И лозунги почаще пусть,
Чтоб мы их знали наизусть.

Ангел (возбужденно):
А лозунги—какого плана?

Мужик:
Тут все зависит от программы.
А коль ее в помине нет,
Несите всем приятный бред;
Чтоб все красиво и неясно:
Мол, вы молитесь—вам воздастся;
Про нравственность чего-нибудь,
Про сложный, но надежный путь:
Мол, потерпите, люди, малость—
До рая всем чуть-чуть осталось.

Ангел (оживленно):
Про Инквизицию!

Мужик:
Не надо.
Дела потом, сначала—пропаганда.

Ангел:
А как же девы падшие, воры?

Мужик:
Ну, все мы, люди, грешны…до поры.
И на воров довольно простоты:
Сначала—на крест, а потом—в Кресты.

Ангел (восхищенно):
И как это у Вас выходит складно!

Мужик:
Запоминай, пока учу бесплатно.

Ангел:
Советам Вашим я внимал бы век,
Но уж пора мне, добрый человек.
Лечу, проникшись Вашей мудрой речью.

Мужик:
Ну, залетай… В том смысле, что до встречи.

Ангел (улетая):
Счастливо Вам!!!

(Скрывается из виду)

Мужик (злорадно, вполголоса):
Лети, мой друг пернатый,
Нон-стопом в рай да по пути не падай
И доведи до канцелярии небес,
Чему учил тебя проныра старый бес.
Да заживете вы на небеси
Такой же жизнью, яко еси на Руси.

Хозяева вернулись на Землю неожиданно. Да и как можно такое ожидать--люди и знать забыли, что у них есть Хозяева. Их огромные корабли, в форме куба, будто гигантские белые коробки, спустились с неба словно из ниоткуда и зависли над планетой.
И тогда люди ... нет, не вспомнили, а почувствовали, поняли, что пришли Хозяева.
Коробки издавали глухой, пульсирующий звук, разносившийся по всему небу, и каждый, кто слышал этот звук--а слышал его каждый--ощущал благоговейное смирение, и какое-то первобытное глубинное воспоминание возрождалось в его душе, какое-то знакомое чувство, уверенность, заставляющая принять свою судьбу.
И на Земле прекратились войны, люди не сопротивлялись коробкам, а лишь завороженно взирали на них с улиц или из окон домов.
И то и дело кого-то из людей подхватывала некая сила, словно невидимая рука, и переносила в одну из коробок.

Внутри корабля Хозяев--одной из коробок--было три камеры, отделённых друг от друга на манер хоккейной площадки полупрозрачным бортиком и сеткой. В каждой камере было по дюжине человек.
--Приветствую вас, люди,--раздался глубокий, уверенный, завораживающий голос.
Люди, до этого находившиеся в некоем забытьи, пришли в себя и в священном трепете стали оглядываться.
--Вы--избранные,--продолжал голос.
--Избранные,--благоговейным шёпотом повторили люди в камерах.
--Когда-то мы заселили вами эту планету,--продолжал голос,--Мы много наблюдали за вами в течение последних лет, и поняли, что настало время, когда мы можем забрать некоторых из вас в лучший мир, чтобы вы исполнили своё предназначение.
Кто-то всхлипнул от счастья, кто-то тихо молился.
--В скором времени мы телепортируем вас из этого куба,--продолжал голос,--Но не всех сразу.
--Сначала,--сказал голос, и, следуя его словам, камеры стали по-очереди подсвечиваться--Будут телепортированы люди первого сорта (подсветилась первая камера), затем люди второго сорта (подсветка выхватила вторую камеру) и, наконец, в последнюю очередь люди третьего сорта (высветилась третья камера).
Над камерами повисла тишина. Молчал голос, которому, казалось, не было дела до произведённого эффекта, молчали ошарашенно люди в камерах.
--Какого хрена!!!--раздался, наконец, возмущённый голос из второй камеры,--Это мы, значит, люди второго сорта?!! Это потому что я чёрный?!!
Люди зароптали и стали приглядываться к друг другу, чтобы понять, за что их так обидно определили во второй и третий сорта.
--А я значит, если гей, то человек третьего сорта?!!--взвизгнул манерный парень с пирсингом на бровях из третьей камеры.
Людей из первой камеры ничего не обидело, но они тактично помалкивали.
Наконец, один из представителей "людей первого сорта", белый мужчина, некогда выпускник престижного вуза, а ныне успешный доктор философских наук, собрался с мужеством и произнёс в воздух:
--Уважаемые... представители лучшего мира. Мы, конечно, не так развиты, как вы, но за свою историю проделали огромный путь в понимании того, что все люди равны и не могут быть принижены по какому-либо признаку, будь то цвет кожи или убеждения.
Голос не отвечал.
--Да ему вообще до нас дела нет!--снова возмутится черный парень,--Записал всех чёрных в людей второго сорта и был таков! А педиков вон вообще в третьесортных определил.
--Не педики,--ответили из третьей камеры,--А люди нетрадиционной сексуальной ориентации.
--Сексуальное меньшинство.
--Я--эльф.
--Послушайте, послушайте,--перебил всех дородный рыжеволосый детина из первой камеры,--Имеет ли сейчас это все значение, в самом деле? Мы на пороге перехода в лучший из миров...
--Где меня будут считать грязным нигером?!!--вскинулся черный парень,--Вот уж стоило переезжать!!!
--Друзья, друзья,--вмешался ещё один мужчина из первой камеры, владелец автосалона,--Стоит ли напоминать, что мы находимся перед лицом невероятно более развитой цивилизации. Может быть, нам всем стоит успокоиться и просто признать, что если они считают чёрных людьми второго сорта, то, очевидно, так оно и есть...
--Что?!!--взвизгнул чернокожий.
--Здесь, между прочим, не только чёрные,--сказал кто-то из второй камеры,--Я, например, китаец.
--Прошу прощения, всех цветных--людьми второго сорта,--поправился мужчина из первой камеры,--И я, например, готов с ними согласиться.
От напряжения чернокожий схватился за сердце:
--Чувак, иди сюда, посмотри мне в глаза, пока я буду тебя душить!!!
--Китайцы--великая древняя нация, опережавшая Европейскую цивилизацию на тысячу лет,--с достоинством заявили из второй камеры.
--Ой, да чё вы там опережали?!--ответил из первой камеры краснощекий мужчина, от которого исходил едва уловимый запах с нотками навоза и перегара,--Только и умеете что воровать идеи и делать некачественные товары. Давайте признаем, что по всей планете цивилизацию несли именно представители белой расы! А то бы вы так по своей Африке с голой жопой и бегали и бананы на пальмах ели.
--Господа, господа,--попытался вмешаться доктор философии,--Вы переходите границы допустимого!
--Нет, ну а что?--вмешался другой белый мужчина из первой камеры, преуспевающий юрист,--Давно пора признаться самим себе, что все разговоры о расовом равенстве суть есть демагогия и результат судебных передёргиваний.
--Про цветных, допустим, я не спорю,-- неожиданно протянул манерный парень из третьей камеры,-- А нас-то за что в людей третьего сорта записали? Мы, геи, не какие-то там извращенцы, а женщины, запертые в теле мужчины. Нельзя осуждать за любовь!
--Для влюблённых женщин у вас какая-то слишком странная фиксация на анальных утехах--парировал с ухмылкой чернокожий мужчина.
--Люди, люди, я вот вообще не гомосексуалист,--поднял вверх руку мужчина из третьей камеры,--просто сережку ношу.
--Ой, да чё ты там себе льстишь?--саркастично заметил кто-то под дружный смех первой и второй камер, --Просто так он серёжку носит, угу.
--И я не гей!--поддержал мужчину другой обитатель третьей камеры.
--А у нас тут азиат,--откликнулся кто-то из первой камеры. --У них, походу, сортировочная машина сломалась. Ой, да что ты глазки пучишь?! А то я азиата не отличу!
--Ну и у нас тут пару белых,--подтвердил чернокожий парень из второй камеры.
--Друзья, я вообще видеоблогер,--сказал из третьей камеры парень с тоннелями в ушах и кольцом в носу,--У меня просто внешность такая, я не гей.
--С тобой-то как раз никакой ошибки, тебе там самое место,--ответил кто-то из второй камеры.
--Господа, я понял,--прервал нарастающий гвалт голосов доктор философии,--Никто и не пытался сказать, что цветные--это люди второго сорта, а гомосексуалисты--третьего.
Вторая и третья камеры одобрительно забубнили.
--Просто,--продолжал доктор,--По статистике людей второго и третьего сорта больше именно среди цветных и геев. А прямой зависимости нет. Это чистое совпадение!
И, широко улыбаясь своему выводу, доктор примиряюще развёл руки.
Повисла тишина. Казалось, можно было услышать, как скрипят мозги в потугах осмыслить услышанное.
--По статистике?!!--наконец гневно переспросил чернокожий парень,--Чувак, да ты просто гений нацистской пропаганды!!!
--Я доктор философии,--с дрожащими от возмущения губами парировал доктор.
--Знаете, доктор, когда меня оценивали по цвету кожи, это было ещё не так обидно! А когда кто-то говорит, что я в принципе второй сорт, будь я хоть какого цвета--это уже через край!
--Ах, ты посмотри на них!--с сарказмом воскликнул белый юрист из первой камеры,--Как права качать, так они чёрные, а как по делам оценивать, так им обидно, что цвет ни при чём!
--А чем же вы, уважаемый, по делам-то лучше меня?!--воскликнул чернокожий парень,--Ходите весь такой в пиджачке, потому что у мамы с папой были деньги на ваше образование?! И всего-то?!
--Ну если там наверху решили, что я лучше,--судорожно потряс над головой пальцем белый юрист,--Значит, так оно и есть, и не нам с вами судить о причинах!
--Дети мои,--прокряхтел одутловатый белый священник из первой камеры,--Всем воздаётся по грехам нашим, ибо сказано в Библии...
--Постойте, но я буддист,--перебил его китаец из второй камеры.
--Вот!--торжествуя воздел перст священник,--Потому и не пущен был в нашу камеру, ибо заблудш и грешен!
--А я, например, очень набожный христианин,--сказал гей из третьей камеры.
--Что, падре,--ухмыльнулся чернокожий,--Опять не сходится? Вы бы обновили прошивку-то.
--Нечестивец!!!--громко выдохнул пунцовый священник.
--Да ладно, бросьте вы,--сказал манерный парень из третьей камеры,--Явно же, что ни цвет кожи, ни сексуальная ориентация не являются тем признаком, по которому нас разделили. Во всех трёх камерах есть и белые, и цветные. В нашей камере есть и геи, и гетеросексуалы. Возможно, где-то в других камерах также есть геи.
--Я гей,--проникшись моментом, признался краснощёкий мужчина с запахом перегара из первой камеры.
--Вот тебе на!--протянул манерный парень,--Ну что же, вот и ещё одно подтверждение. Может быть, нас распределили по степени успешности?
--Я фермер,--добавил краснощёкий мужчина.
--Ты нам всю статистику портишь, фермер,--притворно возмутился манерный парень,--Давайте думать, чем мы ещё отличаемся друг от друга?
Повисла тишина. Люди заглянули в себя и не могли подобрать ответа.
В тишине стало слышно, как кто-то хнычет.
--Ребёнка до слёз довели,--сказал кто-то из первой камеры. Люди расступились и увидели, как, сжавшись в углу, плакал и растирал по лицу слёзы малыш лет восьми.
--Ребёнок?!--вдруг вернулся голос высшей цивилизации, и он звучал крайне удивлённым.
Люди обратили взоры вверх, и вдруг какая-то невидимая сила подняла мальчика и вознесла его под самый потолок.
--А ты как здесь оказался?--продолжал голос,--Тебе здесь не место.
Потолок исчез, и камеры залило солнечным светом.
--Сейчас мы тебя отпустим,--продолжал голос,--Ты ещё слишком мал. Расти, плодись и размножайся. Вы, люди, опять забудете о нас, едва мы покинем Землю, но когда-нибудь мы снова вернёмся, чтобы забрать кого-то из твоих потомков в свой мир.
И невидимая сила понесла ребёнка к краю коробки.
--Подожди!--попросил вдруг переставший плакать ребёнок.
--Что?--опешил голос, и мальчик застыл в воздухе.
--Перед тем, как ты меня отпустишь,--продолжал осмелевший малыш,--Скажи, как мне стать человеком первого сорта?
--Хм,--задумался голос,--Ни о чём не переживай, не перенапрягайся, хорошо кушай, побольше отдыхай и станешь человеком первого сорта.
Мальчик нахмурился.
--Я понял!--вдруг озарило его и ребёнок заулыбался,--Понял! Не бывает людей первого или не первого сорта. Ты хитрюга! Ты специально разделил их, чтобы они поняли, что все люди на Земле равны и на самом деле ничем не отличаются друг от друга! Ведь верно?!
--Бу-бу-бу,--вздохнул тяжело голос,--Ну что за ерунда! Посмотри повнимательнее: конечно отличаются. В людях третьего сорта полно металла и украшений: видишь все эти пирсинги, кольца в носу, тоннели в ушах. С ними больше всего мороки, их чистить трудно.
Во второй камере все худышки, кожа да кости!
А вот в первой камере все хороши: румяные, большие, жирные. Такие в пищу лучше всего. Исключительно первый сорт!

Семён знал, что Алиса скоро станет учиться в одном классе с ним, прежним. В здание школы он старался не заходить, но установил наблюдение за стадионом, где по вторникам и четвергам у их пятого класса проходил урок физкультуры. Первую половину дня он сидел на трибунах, а вечерами подрабатывал грузчиком в ближайшем гастрономе.
Его тело, частично искусственное, хоть было и не столь сильно, как у Вертера, но всё же прекрасно справлялось с поднятием тяжестей, которые были не под силу даже самым сильным людям. Он с лёгкостью заменял целую бригаду грузчиков.
Однажды после смены уволенные из-за него грузчики решили с ним посчитаться, но Семён с лёгкостью справился с ними голыми руками. Оказывается, к телу киборга прилагались навыки боевых искусств.
Очевидно, методология воскрешенья, которая была применена к нему, восстанавливала мозг и воспоминания, но остальное тело, хоть и было частично живым и основано на его генетическом материале, по большей части состояло из искусственных деталей и тканей.
Наконец, однажды он заметил на стадионе Алису. Здесь же были все его одноклассники. Они размялись и принялись бегать по беговой дорожке.
Семён скинул плащ и остался в спортивном костюме, купленном на зарплату грузчика. Он вышел на свободную дорожку и тоже побежал.
Алиса бежала быстрее всех и была далеко впереди одноклассников. Семён также с лёгкостью всех обогнал и стал приближаться к ней.
Слыша приближающийся сзади топот, Алиса обернулась и, увидев Семёна, с ужасом узнала его.
В испуге она прибавила скорости. Но Семён также ускорился. Она оглянулась и прибавила ещё. Семён не уступал. Вскоре, на удивление всем зрителям, они бежали в три раза быстрее, чем любой среднестатистический человек двадцатого века.
--Алиса,--позвал Семён, догоняя,--Нам надо поговорить!
Алиса попыталась ещё ускориться.
--Алиса,--снова позвал Семён,--Это важно. Нам надо поговорить! Я не враг.
Совершенно обессилев, тяжело дыша, Алиса села на дорожку.
--Кто вы и что вам от меня надо?--пытаясь отдышаться, произнесла она.
--Я Семён Тапкошлёпкин, из будущего.
И он рассказал ей обо всём, что случилось.
--Это ужасная история,--наконец, сказала она,--Но даже ради спасения вселенной я не готова зачать с вами ребёнка.
--Да и я не готов заниматься сексом с пятиклассницей,--признался Семён,--Просто я надеялся,что вместе мы сможем найти какой-то способ всё исправить.
--Извините,--раздался голос позади них.
Алиса и Семён вскочили на ноги. Перед ними стояла учительница физкультуры, и Семён по старой памяти чуть было не назвал её по имени отчеству.
--Я не узнаю вас,--продолжала физрук, обращаясь к Семёну,--Вы, очевидно, какой-то знаменитый спортсмен? У Алисы есть явный талант к занятию спортом, а вот вы, наверняка, уже состоявшийся бегун.
--Нет, нет, что вы,--возразил Семён, смущаясь. Я...
Он хотел было сказать "Грузчик", но это звучало как-то несолидно, поэтому он сказал:
--Бывший военный.
--А не хотели бы посвятить себя спорту?--предложила заинтересованно физрук,--У меня есть знакомства, обещаю вам блестящее будущее: соревнования, командировки, полный пансион.
Семён пожал плечами:
--Что ж, можно попробовать--других дел у меня всё равно больше нет.


В этот ненастный солнечный день киборг Семён Тапкошлёпкин стоял перед знакомым ему московским домом. Именно в этот момент, как он помнил из детства, там, в подвале, его одноклассники прощаются с Алисой, которая на машине времени собирается отправиться обратно в 2084-й год. Именно в этот момент он, одиннадцатилетний Семён из 1984-го года, получает предсказание от Алисы, как и его одноклассник Петя.
Под плащом у Семёна Тапкошлёпкина был спрятан автомат Томпсона. Одной очереди хватило бы, чтобы прервать всю эту порочную цепочку событий. Одной очереди хватило бы, чтобы спасти вселенную. Или не спасти? Семён не знал, к каким последствиям приведут его действия. Он просто стоял тут, на московской улице в 1984-м году, в городе своего детства. В городе с редкими прохожими и одинаковыми автомобилями. В городе без пробок и уличной рекламы, но с автоматами с газировкой. Он стоял здесь, придерживая под плащом автомат, и знал, что может всё изменить.
Он стоял, потеряв счёт времени, пока не увидел, как из дома выходят его одноклассники, за  исключением Алисы. Эта история закончилась.
Вот идёт Петя, который через небольшое количество лет увезёт с собой заграницу тайну машины времени.
Семён проводил его взглядом и ничего не сделал. Он подождал, пока толпа детей скроется, и просто ушёл в другую сторону.


Он бросил работу грузчика и посвятил себя спорту. Не без помощи КГБ ему сделали новые документы, взамен "утерянных". В новом паспорте было его старое имя, но новая, выдуманная Семёном, фамилия. "Взамен" КГБ непрестанно следил за Семёном в течение нескольких лет, пока не убедился, что Семён не американский шпион.
В 1988-м году Семён завоевал золотую медаль на олимпийских играх в Сеуле в дисциплине "бег с препятствиями" и решил навсегда остаться "на западе". Он знал, что через три года СССР прекратит своё существование, и не видел никакого смысла возвращаться в новую Россию. Из Кореи он перебрался в Испанию.
А в 1996-м году на одном из испанских пляжей он встретил Машку Феоктистову. Однако, это для него она была Машка, ведь он помнил её как свою одноклассницу. А для неё он был Семён Тапкин, известный спортсмен, прославившийся не только своей победой на Олимпийских Играх, но и тем, что в 1988-м сбежал из Советского Союза и устроился на ПМЖ в Западной Европе.
Машка, как и предсказывала Алиса, стала знаменитой теннисисткой, а в 1995 году повторила "подвиг" Семёна и также решила остаться "за бугром". Хотя, в 1995-м в России её уже никто и не держал--страна была занята другими проблемами.
Не удивительно, что два знаменитых спортсмена узнали друг друга и разговорились. Оказывается, Мария жила в Амстердаме, а через неделю к ней приедет её муж и вместе они планируют эмигрировать в Америку. Муж, как рассказала Мария, это её бывший одноклассник.
При этих словах внутри Семёна всё похолодело от нехорошего предчувствия. Оно подтвердилось, когда Мария показала фотографию избранника. С фотографии на Семёна смотрел Петька. Тот самый, который в девяностых передал (или передаст?) секрет машины времени американцам.
На прощание Машка записала Семёну свой телефон и предложила навестить её в Нидерландах в ближайшее время, так как у неё для него есть "очень денежная работёнка" и она ищет кого-то на замену себе в "голландском филиале".

Семён сомневался. С одной стороны, встреча с Петром могла помочь ему изменить мировую историю. С другой стороны, Семён помнил, что ему суждено было погибнуть в Амстердаме в перестрелке наркокартелей, хотя он и не знал в каком году.
Но все сомнения решило письмо, которое кто-то кинул в его почтовый ящик на следующий день.
Созвонившись с Марией, Семён сунул в спортивную сумку пистолет и отправился в Амстердам.

Они договорились встретиться в кафе в тихом районе Амстердама. Семён приехал заранее, осмотрелся и занял столик в той части заведения, где было меньше всего людей. Вскоре приехали Мария и её муж. С замиранием сердца, стараясь не выдавать эмоций, Семён пожал руку своему бывшему однокласснику.
--Вы очень похожи на моего одноклассника, Семёна Тапкошлёпкина,--заметил Петька,--Только на лицо старше. Даже фамилии у вас похожие. Только Сеня сейчас в Подмосковье, свиней разводит,--надменно резюмировал будущий великий учёный.
Семён пропустил колкость мимо ушей и вежливо улыбнулся.
Они сели за столик и сделали заказ.
Официант принёс вино.
Пётр с упоением рассказывал о своём блестящим будущем. Якобы у него есть что предложить американской науке, но это секрет.
Для Семёна это, конечно, никаким секретом не было. Он почти не слушал самовлюблённые речи бывшего одноклассника, а лишь думал о том, что ему предстояло сделать.Наконец, он сунул руку за пазуху, нащупал пистолет и встал из-за стола.
Мария и Пётр удивлённо подняли брови.
Вдруг позади раздался голос, с голландским акцентом спросивший:
--Мария?
Мария и Пётр перевели взгляд за спину Семёна и глаза их расширились. Семён обернулся и, словно в замедленной съёмке, увидел стоявших там двух людей, достающих из-под курток пистолеты-автоматы.
Семён сдвинулся вбок, закрывая своим телом Марию, и принял на себя автоматные очереди, которые изрешетили его тело. Перед тем, как упасть, он успел достать пистолет и несколько раз выстрелить в сторону нападавших. Получив ранения, те бросили оружие и спешно бросились к выходу из ресторана на глазах у кричащей в ужасе публики. Однако, криков Семён уже не слышал. Он упал на пол, и наступила темнота.
В его номере в отеле осталось короткое письмо: "Увидимся в Амстердаме. Алиса".

Семён резко открыл глаза. Когда кровавая пелена спала, он разглядел Алису. Однако, теперь это была не одиннадцатилетняя девочка, а вполне сформировавшаяся женщина.
--Ожил?--улыбнулась она.
Он находился на пассажирском сиденье автомобиля. Алиса была за рулем.
Убедившись, что Семён в порядке, она завела двигатель, и автомобиль поехал по ночной загородной дороге.
--Что случилось в ресторане?--спросил Семён.
--О Кей,--ответила Алиса,--Расскажу всё с самого начало. Хотя, как часто бывает при путешествиях во времени, непонятно, где у этой истории начало. Твоя бывшая одноклассница Мария, ещё будучи спортсменкой, завела во время своих командировок сомнительные знакомства в Европе и время от времени подрабатывала тем, что перевозила небольшие партии наркотиков в Россию. Когда она покинула Россию, она занялась этим более серьёзно, стала "своим человеком" в одном из местных криминальных сообществ и, поговаривают, даже была близка к его лидеру.
Тебя она надеялась ввести в это общество в качестве своего заместителя. Ты спортивен, знаменит--мог бы оказаться им полезен.
Однако, когда Мария решила покинуть Европу вместе со своим мужем, то ли конкурирующая банда припомнила старые обиды, то ли свои же не захотели её просто так отпускать--её решили убрать.
Вернувшись из 1984-го года в 21-й век, я со временем более подробно изучила это событие, нашла твои фотографии и убедилась, что там, на стадионе в 1984-м году это был ты и ты говорил правду. Ты мне и в школе всегда нравился, а когда я подумала, что ты говорил о нашем сыне, я даже испытала сексуальное возбуждение, которое ты мог почувствовать, когда держал в руках миелофон. И, раз уж нам суждено спасти мир от хаоса, я решила вернуться и спасти тебя.
Официально ты мёртв, врачи зафиксировали твою смерть. Мне оставалось лишь выкрасть твоё тело и заменить кое-какие детали вроде механического сердца.  Так что сегодня ты в очередной раз воскрес.
--И что мы теперь будем делать?--спросил Семён.
Алиса посмотрела на него:
--Как ты себя чувствуешь?
--Как новенький.
--Тогда для начала заедем в отель и попробуем зачать Лидера Сопротивления,--улыбнулась Алиса и вернула взгляд на дорогу.
Семён посмотрел в её декольте. Алиса сильно повзрослела.