Фридрих Христиан Вебер — ганноверский резидент при русском дворе в царствование Петра Великого, автор записок о состоянии России, охватывающих 1714-1719. Весьма интересны его описания России эпохи Петра Великого и самого царя.
... Его царское величество Петр Алексеевич сын великого князя Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны. Поскольку он побывал в Германии и многих других странах, то его нрав и внешность известны каждому. Но можно, впрочем, напомнить, что обычно он ходит в простом платье, не любит ни нарядов, ни чрезмерного числа слуг, большой противник бесполезной роскоши и праздности; напротив, благоволит к усердным в труде. Сам он не теряет понапрасну времени, а всегда занимается тем или иным делом. Обычно же (когда находится в своей новой резиденции Петербурге) он в три-четыре часа утра присутствует в Тайном совете. Затем посещает кораблестроительную верфь, распоряжается там работой и прикладывает собственную руку, так как знает это дело в тонкостях от малейшей мелочи до самого главного. В 9 или 10 часов он развлекается работой на токарном станке, изготавливая красивейшие вещи. Затем в 11 часов у него короткая трапеза, а послеполуденное время после краткого, по русскому обычаю, сна проводит также за осмотром строительства и иными подобными делами. Вечером же он делает визит или ужинает и, рано с этим покончив, ночью почивает.
Он большой любитель умозрительных, математических и механических наук и в этом не уступает никакому специалисту. Он не любит ни охоты, ни игры, ни иных подобных развлечений, а лишь серьезные дела и особенно людей, имеющих отношение к воде. В этой стихии он настолько неустрашим, что и тогда, когда в сильный шторм все остальные уже прощаются с жизнью, он один полностью сохраняет мужество, обычно сам берется за руль, отдает необходимые распоряжения и тем посрамляет самых лучших моряков.
Из иностранных языков он хорошо знает немецкий, но лучше всего, кроме родного русского, говорит на голландском. При исполнении своих дел он проявляет очень острый ум, и если хорошо обдумал дело, быстро претворяет его в жизнь. В военных делах и упражнениях и на суше, и на воде он весьма искушен, так как взял на себя труд пройти и действительно заслужить все ступени от мушкетера и барабанщика, а также от матроса, приказав даже за это выплачивать себе жалованье наравне с другими. Поэтому несомненно, что он как государь, и без того наделенный от Бога значительными качествами, должен быть сведущ во всех делах и понимать самую их суть. Тем, кто в такой деятельности имеет до нею какое-либо дело, не дозволено обращаться к нему “ваше царское величество”, а только по званию, и писать к нему: “господин вице-адмирал” или “господин генерал-лейтенант”.
Кроме того, он обладает большими познаниями о Боге и его сущности, весьма желает реформировать и улучшить многие пустые обряды, имеющиеся в греческой религии. Некоторые он уже упразднил, и в частности относительно обряда крещения предписал, чтобы принимающего их вероисповедание уже не погружали действительно троекратно в воду. Из-за строгости постов он также сделал значительные послабления, особенно в армии, каковому доброму примеру изо дня в день следуют те, кто повидал не одну только Россию. Равным образом он приучает духовенство к тому, чтобы оно по примеру других христианских народов тоже читало в русских церквах проповеди, чего в России до сих пор не было, а богослужение состояло только из пения псалмов и обедни. А поскольку это делается на славянском языке, то и читающие, и слушающие мало что понимают. С этой целью царь приказал Библию, которая хотя и имелась на славянском языке, но очень неясная, перевести на обычный русский и издать во вновь учрежденной типографии, а также распорядился, чтобы в будущем попы, да и все духовенство взялось за учебу и чему-то научилось, так как редкое духовное лицо умеет что-либо большее, помимо чтения на славянском.
Каким образом его царское величество старается сам сделать и устроить много важных дел и с каким великим усердием он стремится цивилизовать свою нацию, как он теперь держит своих посланников и доверенных лиц при всех европейских и азиатских дворах и почти во всех уголках и концах мира, и в не меньшей мере о том, как русские с положением пускаются теперь в путешествия и чему они должны научиться, чтобы быть умелыми на воде и на суше.
Из всех глубокомысленных, остроумных речей, которые слышал я от Его Царского Величества, особенно замечательна та, с которою обратился он, находясь на борте вновь спущенного корабля, к сидевшим около него старым боярам, которые до сих пор мало следовали примеру присутствовавших тут же Русских министров и генералов и вовсе не ценили опытности и познаний, приобретенных сими последними.
“Кому из вас, братцы мои, хоть бы во сне снилось, лет 30-ть тому назад (так начал он), что мы с вами здесь, у Остзейского моря, будем плотничать, и в одеждах Немцев, в завоеванной у них же нашими трудами и мужеством стране, воздвигнем город, в котором вы живете; что мы доживем до того, что увидим таких храбрых и победоносных солдат и матросов Русской крови, таких сынов, побывавших в чужих странах и возвратившихся домой столь смышлеными; что увидим у нас такое множество иноземных художников и ремесленников, доживем до того, что меня и вас станут так уважать чужестранные государи? Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились было и по всем Европейским землям; но невежеством наших предков были приостановлены и не проникли далее Польши. Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких отговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло. Покамест советую вам помнить Латинскую поговорку: ora et labora (молись и трудись) и твердо надеяться, что может быть еще на нашем веку вы пристыдите другие образованные страны и вознесете на высшую степень славу Русского имени”.
В глубоком молчании выслушали старые бояре своего монарха, и затем, выразив свое согласие с ним, словами: “да, да, правда!” и заявив ему свое повиновение, снова обеими руками ухватились за то, что составляет высшее их благо, т. е. за стаканы с водкою, и предоставили таким образом царю рассудить в глубине его собственных помышлений, на сколько успел он в их обращении и на сколько мог надеяться достигнуть конечной цели своих великих предприятий.
ВЕБЕР, ФРИДРИХ-ХРИСТИАН
"Преображенная Россия"
