Недавний взрыв аммиачной селитры в порту Бейрута унес жизни 173 человек, пострадали более 5 тыс. жителей города, нанесенный ущерб власти оценивают в 10-15 млрд долларов. Мощность удара, впечатляющие разрушения, а также многочисленные видеоролики, зафиксировавшие ЧП с разных ракурсов, сделали этот взрыв одним из самых ярких в истории человечества — после ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
Но взрывы селитры случались и ранее, в том числе и в СССР. Об одной из таких катастроф регулярно вспоминают жители села Юрминки Тюменской области. Здесь в июне 1971 года в день выборов в местные советы районных депутатов из-за пожара в машинно-тракторной мастерской взорвались 150 тонн аммиачной селитры. Это привело к гибели 34 человек и полному уничтожению центральной части деревни. Коллективной народной памяти о той трагедии у нас нет, она не входит в составляемые журналистами топы взрывов, но жители Юрминки ее помнят. Они регулярно собираются, чтобы почтить память погибших односельчан и вспомнить, что произошло.
Вот как описывают те события журналисты районной газеты «Слава Труду» в репортаже с памятной церемонии, прошедшей в Юрминке в 2016 году.
После обеда сельчане увидели столбы черного дыма, поднимавшиеся с территории машинно-тракторной мастерской. Сельчане сбежались на пожар и стали заливать его водой. Рядом — много техники, цистерны с горючим. Люди бросились спасать добро, оттаскивать транспорт руками. Боялись, что взорвется бензин. Но взорвалась селитра. В старом, полуразрушенном сарае ее хранилось 150 тонн, сила взрыва была чудовищной. Через реку Вагай полетели булыжники и трактора, мало домов уцелело в деревне, а центральная ее часть была стерта с лица земли.
На месте взрыва образовалась воронка 13 метров в глубину и 64 метра в диаметре. В небо на сотни метров поднялся столб дыма и пыли в виде гриба, похожего на взрыв атомной бомбы, который было видно даже в самых отдаленных уголках района. Вышибло стекла даже в домах соседних деревень. В тот день погибло 34 человека, среди них были механизаторы, доярки, школьники, несколько членов избирательной комиссии и двое приезжих строителей из Белоруссии. Были семьи, в которых погибли родители, дети остались сиротами.
«Мне тогда исполнилось 18 лет, и я в первый раз пошел голосовать, после чего направился к друзьям, — вспоминает житель Юрминки Александр Першин. — Потом вышли на крыльцо и увидели пожар. Поехали туда на велосипедах, не доехали метров 500-600, и взорвалось… Полетели камни, шифер, пыль, земля, с великов мы, конечно, попадали, потом встали и понять не можем, в чем дело?! Мимо тетя Шура Анякина бежит с дочерью. Мы тоже побежали. Смотрю, а у дяди Миши Першина дом горит, потушить мы его не смогли, и рядом загорелся следующий. От деревни непонятно что осталось. Столбы лежат, дома исковерканы. Люди вокруг воронки сперва ходили, искали убитых и раненых, а потом пригнали машины, начали грузить их и все оцепили, больше никого не подпускали, а собирали их до потемок».
Хоронили погибших на следующий день, говорит Александр Першин. При взрыве погибли его отец, дядя, две сестры. «По несколько гробов на одной машине везли, — вспоминает он. — Ну, а нам-то жить как-то надо было дальше. Все развалины разобрать заставили. Сестру с отцом похоронил, младшая сестренка осталась, сколотил сарайку в огороде, перетащили в нее все, что уцелело из домашней утвари, сложили печку, так с Надюшкой и выживали до октября месяца. А в начале ноября я в армию ушел».
Чудом уцелел почти в эпицентре взрыва Валерий Скареднов. «Мы стояли в метрах 20-25 от горящего сарая, — рассказывает он. — Люди технику отталкивали подальше, сарай этот водой поливали. Он сперва горел, потом загудело как-то, столб пламени стал подниматься, а потом рвануло. Меня с коляски [инвалидной] скинуло, летел по воздуху, еще что-то соображал. Когда упал, то сознание сразу не потерял, глаза открыл, а кругом темным-темно, а ведь только что солнце светило. Ну, думаю, не убило, так сейчас в пыли задохнусь, и сознание отключилось. Когда в следующий раз в себя пришел, то солнце светило уже по-прежнему ярко, а кругом все разбито, одежда на мне изорвана, люди уже ходят, родственников ищут. Я тоже нашел брата двоюродного, ноги у него на машине лежали, пена на губах, но дышал еще. Вове Скареднову 14 лет было. Потом стал сестру искать, нашли девочку лет 11, она была машиной придавлена, откопали, она в себя пришла. Ну, а потом пришли машины, автобусы, нас посадили в них и увезли в больницу».
Мария Першина вспоминает, что взрывом ее отбросило на землю, из бедра вырвало кусок мяса. «Поднялась еле-еле, тапочек на мне нет, платье порвано, — говорит женщина. — Медичка подбежала, в больницу ехать велела. Увез меня в Аромашево [райцентр] Толя Носов на машине. Положили меня в коридоре, а народ-то все везут и везут. Кого сразу на операционный стол, а кого уже в морг. Вижу, заносят кого-то на носилках и ставят рядом со мной, глянула, и сердце оборвалось — ведь это же дочка, Любка моя! Ногу ей от колена оторвало… Ох и поревела же я. Говорят, дорогой, пока везли ее, все пить просила да ногу вернуть. Люба экзамены за восьмой класс сдала, а в тот день ходила в Кармацкое за аттестатом. Умерла она, и муж погиб, а меня зашили маленько и в Тюмень на самолете отправили, так что я их даже и похоронить-то не смогла».
https://www.youtube.com/watch?v=8Zn18blcrXU&list=PLd2FzN...
https://www.znak.com
