Olesya.Azalia

Звонит владелица нескольких магазинов из Южно-Сахалинска, ей пришла поставка орхидей к 8 Марта. Она говорит:

— Я не знаю, что делать, у меня обморок!

Я не очень понимаю, что происходит, уточняю.

— Я получила орхидеи, открываю, и мне хочется плакать, они все белого цвета! Я не знаю, наверное, мне придётся закрыть все магазины.

— Как закрыть все магазины?

— Ну, во-первых, у меня денег нет, во-вторых, у меня клиенты, которые заказали разноцветные орхидеи.

А мы ей даже следующую поставку сделать не сможем — и график перед 8 Марта забит, и в Южно-Сахалинск самолётом больше недели доставлять. Ок, говорю, сейчас мы будем красить белые орхидеи, как это делают голландцы.

Она купила 3 или 4 баллончика краски, которым красят гипсофилы, и покрасила. Предполагалось, что букеты будут по 2 тысячи, она поменяла ценник на «крашеные орхидеи» и поставила по 4.

Проходит где-то неделя. Звонит снова, я уже боюсь брать трубку. А она бодро:

— Ты знаешь, всё хорошо, я продала всё, и у меня заказали ещё. У тебя следующая партия когда будет, белые орхидеи?

— В смысле, белые?

— Нет, у меня одна соседка сказала этой соседке, потом сказала другой соседке… Всем нужные крашеные! В итоге мы ей отправляли белые орхидеи, наверное, поставок 6 только белых орхидей, потому что она их красила и продавала.

Красят их, кстати, так: подкрашивают воду и цветок стеблем её пьёт. Результат всегда разный, всё зависит от времени, краски и самого цветка. То есть никаких гарантий. Вообще. Цветок выпьет столько, сколько сможет. В каких-то случаях цвет получится глубоким, в других — с прожилками. Особенно это заметно с розами: например, синие и чёрные розы смотрятся иногда слишком искусственными. Кстати, если с красителем перебор, то это повлияет и на запах. Но покупателям в таких случаях важнее вау-эффект.

Иногда красят просто из пульверизатора. Нужен навык, потому что покрасить плохо очень просто. И да, конечно, для уже срезанных цветов это вполне безопасно. Главное — не пытаться выдавать это за естественный цвет, обязательно покупатель должен знать, что это именно крашеные (и, как в данном случае, платить за это дополнительно).

В Голландии мы видели, как стоят такие тележки, между тележками висят хризантемы, которые окунают в краску, встряхивают, и они дальше едут сохнут. И потом где-то ещё их в блёстки окунают. В магазинах говорят, что это такой сорт, то есть буквально дурят покупателей.

Мы предупреждаем своих покупателей, что цветы крашеные и что ожидание/реальность могут отличаться, но они идут на риск.

Нужен пассажирский самолёт с отапливаемым трюмом. Почему пассажирский — потому что хоть мы возим ОЧЕНЬ много роз, на полный грузовой всё равно не хватит. А ехать вместе с кем-то нельзя, потому что фумигаторы и удобрения вызывают испарения газа, который окисляет другие продукты, если они едут рядом, — и, что хуже, при взаимодействии с консервантами других продуктов окисляют цветы. Со вторым эффектом мириться никак нельзя.

Поэтому мы ищем пассажирский самолёт, в котором чуть меньше багажа, чем максимальная взлётная масса, и пихаем на остаток в него цветов в отапливаемый трюм (это где +6… +8 по Цельсию).

На самом деле это делаем даже не мы, а специальная транспортная компания. С нашей и с других ферм съезжаются цветы, ставятся на склад и ждут погрузки. Есть 3 тонны — загрузят 3 тонны, есть 5 тонн — загрузят 5 тонн.

Приезжают 10-тонные машины, отвозят вот такие коробки в аэропорт в карго-терминал. Правильно такие коробки называются «пеналы». В терминале две компании, одна американская, вторая бельгийская. Бельгия работает на весь мир кроме Америки, американская — только на Америку. Дальше там каждая коробка проходит фитоконтроль (чтобы без жучков), делают сертификаты, кладутся в коробки. Дальше они стоят и ждут, пока их заберут. Стоять в общей сложности могут до месяца, но это с оптовым складом вместе в стране назначения, в карго обычно ждут около недели.

Всего в Эквадоре на этот апрель было 462 плантации. В 2008 году было около 1500 плантаций. Наша плантация только продаёт 60% роз в Россию, около 20% — в Европу, 15% — в Америку, 5% — «флор националь», внутренний рынок — это Эквадор (хотя тут розы особо никому не нужны), Уругвай, Парагвай, Чили, Колумбия. Соответственно, другие фермы живут в других пропорциях, и самолёты мы загружаем постоянно.

Как раз в самолёте роза с 20 рублей себестоимости получает ещё 30 рублей за транспортировку в Россию.

Потому что летят они не в Россию, а в Амстердам. В Амстердаме им делают прекулинг — обрабатывают холодным воздухом. Это нужно, чтобы продлить срок их хранения. В Амстердаме розница формирует консолидированный груз цветов — это страна с аукционами на разные виды цветов — и дальше забирает на свой склад в России. Исторически сложилось, что нужна такая транзитная страна, где пьют щщай и разводят креветок в водохранилищах.

Со склада в Схипхоле площадью 100 тысяч квадратных метров формируются заказы на Хабаровск, Нерюнгри и другие аэропорты напрямую. Ну через дружественную страну, точнее.

Зачем такие сложности? Ну из Амстердама берутся другие популярные цветы, поэтому можно возить консолидированный груз. Те же тюльпаны и мимоза (которая на самом деле акация) — оттуда. Гортензия и зелень тоже оттуда.

Почему Эквадор — потому что роза получается дешёвая и качественная. В сравнении с Краснодаром — дешевле. Вот тут первый пост с рассказом , почему так. Можно ли завозить напрямую? Можно, например, армянские розы так завозятся, но их доля очень маленькая. В Амстер она не едет, потому что там армянская роза за цветок не считается.

Дальше всё это разбирают крупные дилеры в регионах и развозят по магазинам.

20 рублей роза стоила в пенале, 50 рублей стала к моменту прибытия на оптовый склад в Москве или Хабаровске, 100 рублей стала в магазине.

Upd. Подробный разбор поста

#comment_308639588

Привет! У нас есть ферма роз в Эквадоре. Коротко — роза, которую вы покупаете в Москве за 100 рублей, стоит 50 рублей на оптовой базе и около 20 рублей на самой плантации после упаковки в ящик. Если снизить себестоимость розы до 15 рублей, то на эти два процента можно безбедно жить всю оставшуюся жизнь. Поэтому сейчас расскажу про операции и как мы их оптимизируем.

Значит, сначала почему Эквадор. Розы можно растить много где, а в теплицах — хоть на полюсе, но нам нужно экономить на отоплении, поэтому нужна страна с тёплым климатом, где можно снять несколько урожаев в год. То есть на практике — близко к экватору. Подходит та же Кения, например, но там немного другой климат, немного другие почвы и вообще всё немного другое. Эквадор по всем агропараметрам, по оплате труда и по стоимости аренды или покупки земли оказывается лучше. Единственная проблема — он на той стороне планеты.

В Кении ещё есть сложности с заболеваниями, инфекционная картина для растений в Эквадоре другая.

Розы доставляют только самолётом. Разницы между 5-часовым полётом и 14-часовым полётом не так много, и цена перевозки не сильно меняет картину по сравнению с другими вопросами. Поэтому Эквадор сейчас и последние несколько десятков лет — лучший вариант.

Дальше нам нужны удобрения и другие расходники. Если мы растим без них, грубо говоря, то либо у нас цветы будут хуже, либо урожаи реже. Монополист по удобрениям — Германия, поэтому везём судном оттуда. В Латинской Америке своих специализированных удобрений нет. Делают удобрения в Германии, кстати, из наших фосфатов на энергии нашего газа, но не полностью.

Дальше нам нужен хороший куст. Куст живёт год, потом его надо вынимать из земли и сажать на его место новый. Можно два года подряд растить розы на одном кусте, но тогда на второй год они будут мельче и грустнее. В экономике цена куста куда меньше, чем снижение цены за такие цветки.

Потом нужна вода. Что в Африке, что в Латинской Америке есть такой анекдот про то, почему проблемы с антибиотиками. Потому что их надо ведь запить! Так вот, магистральной воды просто нет. Нужна не только своя земля, но и своя скважина (точнее, скважины) и свой водопровод. К счастью, бурить можно прямо в водоносный слой под фермами.

Дальше пластик. Розы защищаются от внешних факторов теплицами — и, главное, от солнца. Иначе солнце их ещё и выжжет.

Зарплата людям. В 2014 году, в первый год работы фермы, один рабочий получал 250 долларов в месяц до вычета налогов. Сейчас 700 долларов. На ферме работает 1800 человек. Их мы ещё кормим два раза в день по закону и обеспечиваем полный соцпакет.

Земля. Лучше покупать. В нашем случае площадь 150 га, из них 149 посаженных. Почему так много — потому что чем больше объём посадок, тем проще обрабатывать той же фумигацией. Плюс у вас объёмные скидки на закупку расходников. Больше ферма — ниже себестоимость цветка.

Собственно, дальше работы по сбору урожая (он идёт круглый год, но мы подгадываем лучшее и самое массовое созревание к началу марта, чтобы 8 марта всё было у вас) — розы подрезаются, переупаковываются и раскладываются по коробкам.

Вот так формируется 20 рублей за цветок.

Дальше очень сложная транспортировка, таможня, дистрибуция по стране или доставка до магазинов в городе с дистрибуционным центром и продажа вам. Про это следующий раз )