MsCarroll

MsCarroll

На Пикабу
14К рейтинг 111 подписчиков 0 подписок 17 постов 12 в горячем
Награды:
5 лет на Пикабу

Закон парных случаев

Время - 1981 год, место - Амурская область. На котельной в какой-то емкости горела смесь мазута с битумом. То ли она нечаянно загорелась, то ли ее специально выжигали – не знаю, но случилось ужасное: в горящую емкость упал солдат, работавший в этой самой котельной. То, что спустя 20 минут доставили в госпиталь, было больше похоже на головешку – все тело, кроме головы, кистей и ступней, было покрыто черными волдырями и битумными корками, прикрывавшими ожоги. Ступни не пострадали благодаря сапогам и правильно намотанным портянкам, руками в брезентовых рукавицах он сумел уцепиться за край емкости, благодаря чему не погрузился в нее с головой.

Сразу же на ступне нашли вену, начали инфузию, обезболили и процесс пошел. После интубации трахеи и перевода на ИВЛ дыхание стало выслушиваться и в нижних отделах легких, при санации дыхательных путей было получено геморрагическое содержимое с черными прожилками. И, конечно, этот феномен – запах гари от мочи и ее черный цвет. Одно дело о таком читать, другое – увидеть своими глазами.

Катетеризировали верхнюю полую вену через внутреннюю яремную – в нескольких сантиметрах ниже точки вкола проходила граница ожога. Госпитальная аптека едва успевала готовить растворы, потому что для удержания АД в допустимых пределах требовалось 15-18 литров в сутки. При таких темпах инфузии удалось стабилизировать состояние настолько, что через два дня нашего пациента экстубировали и вполне адекватно с ним пообщались. Седатация и обезболивание позволяли поддерживать самочувствие на приличном уровне и даже привлекать пациента к уходу за собой. Он активно участвовал в промывании мочевого пузыря, сам делал дыхательную гимнастику и по часам следил за временем ингаляции. Одним словом, золото, а не пациент.

Так, на тонкой струйке инфузионных растворов, которая служила нам своеобразной пуповиной, мы продержались неделю. Стоило хоть немного уменьшить темп введения растворов, как тут же начинало снижаться АД при нарастании тахикардии. Привычно остро стояла проблема возмещения потерь белка – запасы альбумина, мягко говоря, и без того ограниченные, были использованы в первые же дни, резервов соседних лечебных учреждений тоже хватило ненадолго. Не стали пренебрегать гидролизатом казеина и аминокровином. Хотя их запасы тоже были ограничены, безжалостно выкидывали только-только начатый флакон при малейшем подозрении на аллергическую реакцию, которой так славятся эти препараты. Пару раз обошлись только сменой раствора вместе с системой для переливания, а в основном, приходилось прибегать к гормонам и антигистаминным препаратам.

Известие о скором приезде родителей нашего пациента обрадовало. Правда, он немного расстроился от невозможности предстать перед ними во всей красе бывалого воина, но тут же стал договариваться с медперсоналом о простынках, которыми он прикроет ожоги. И не будет ли родителям слишком жарко в палате? А можно ли будет их угостить клюквенным морсом?

Наступило долгожданное утро и общими усилиями все было подготовлено для встречи – даже новенькая простыня была расправлена и сложена так, чтобы одним движением спрятать под ней 80% ожоговой поверхности. Хлопоты – хлопотами, но лечение идет по плану и очередной флакон с аминокровином занимает свое место на стойке. Легкое познабливание после введения первых порций препарата не стали соотносить с волнением от предстоящего свидания, а сразу же, следуя привычному алгоритму, сменили флакон вместе с системой. Поскольку озноб не утихал, опять же привычно в вену добавили гормоны, увеличили скорость инфузии, но в этот раз события стали развиваться по иному сценарию. Жалобы на боли в пояснице и ощущение холода, идущего изнутри, следом судорожные подергивания с потерей сознания и… час реанимационных мероприятий, безуспешных настолько, что в отчаянии уже были готовы перейти к открытому массажу сердца. Ощущение было такое, будто жидкость неудержимо покидает сосуды – в первую минуту массажа пульсация на сонных артериях еще определялась, потом ее можно было почувствовать только когда нажатие на грудную клетку приходилось на максимум вдоха, затем ненадолго проявилась после пережатия брюшной аорты. Через лучевую артерию до дуги аорты провели катетер и попытались измерить артериальное давление. Пульсирующий, в такт массажу, столбик крови колебался в пределах 15-20 см водного столба и никак не реагировал на вазопрессоры. Поэтому внутриартериальное нагнетание свелось к струйному введению растворов с высоты обычного расположения флаконов на стойке.

Все наши усилия оказались напрасными, о чем убедительно говорили бездонные зрачки, так и не шевельнувшиеся за все время реанимации и полное отсутствие даже намека на электрическую активность миокарда. Через час, признав свое поражение, прикрыли многострадальное тело той самой простыней, приготовленной для другого случая. А еще через полчаса тихонько приотворилась дверь и в палату вошли родители. Они уже знали о случившемся и, возможно, были готовы к тому, что не застанут сына в живых.

Дальше были их слезы, мой рассказ о том, как героически держался их сын, потом родители вспоминали его школьные годы… И вдруг, прозвучало такое, от чего до сих пор ощущаются мурашки на коже. Оказывается, бывают ситуации, когда самая ужасная несправедливость меркнет перед жестокой гримасой судьбы. Судите сами – зрелая супружеская чета взяла из детдома пятилетнего ребенка. Его вырастили, воспитали, помогли определиться с профессией и отправили в армию набираться житейского мужского опыта. Надо отдать должное мужеству этих людей, решивших провести приемного сына по жизненному пути своего родного сына, который погиб в конце первого года своей службы. Вот и верь после этого поговорке, что снаряд в одну воронку дважды не падает…


Автор - Игнатавичус В.М.

Так,наверное,положено...

Сомневался,но решился рассказать о уникальном случае долголетия профессиональной деятельности.

Многое буду писать по памяти - хотя,если вдруг будут у кого сомнения , наверняка смогу и документы предоставить...:))


В 1991 году приходит к нам в ЦРБ письмо ,в котором главному врачу строго указывается,что фельдшер Мостовая В.Е. в течении 30 лет не проходит повышение квалификации.


Надо заметить ,что года рождения она была то ли 1899 то ли 1900,в любом случае в 1991 году ей точно было больше 90 лет.


Если вдруг кто-то подумал,что здесь ошибка кадровиков ,то ничего подобного - на самом деле в 1991 году фельдшер Мостовая Варвара Ефимовна в полном рассудке и здравии практиковала на одном из ФАПов района.


Надо понимать,что у администрации ЦРБ никаких сомнений не было - посылать её на курсы повышения квалификации или нет.


Тут решение было безоговорочно однозначным - не посылать.


Нет,она способна была учиться ,но ведь,как подумали - сорвет ведь она весь учебный процесс...потому как на курсах ей были бы обеспечены с утра и до окончания учёбы долгие и нескончаемые аплодисменты...А,честно говоря,просто побоялись - вдруг забастовку объявит и уволится...


А,если ещё честнее,то очень уж неловко было посылать в таком возрасте на учёбу...


Участок она у нас прикрывала хоть и не очень большой,но в такой глухомани куда никто ни за какие коврижки не поедет.Вызывала она нас редко.Но,если уж звонок от неё значит что-то серьёзное.


И вот ведь какое дело - видно в те далёкие царские времена как-то учили по другому или какие-то требования были другие.Приезжаем,а на больного уже готово не только направление (какие мы видим обычно),но и такая повесть - целый роман болезни.Так сейчас не пишут - она писала.Наверное,когда-то так положено было.И что характерно - приезжаем и она нас ведёт к больному (больной),вроде как неспешно идёт ( в свои -то 90),но так шустро,что, чтобы успеть за ней - надо было приложить чуть ли не навыки легкоатлета-спринтера...


Или такое вот ,что довольно ясно характеризует уровень,качество жизни и собственно отношения в те дальние годы,которые с Варварой Ефимовной перешли в наше время и свидетелем этого прошлого был ваш покорный слуга.


Ежели она приезжала в райцентр по делам неотложным дохторским,то обязательно заходила на скорую помощь с таким небольшим узелком, в котором был всегда типичный набор - десяток яиц,бутылочка молока,помидорки,огурчики.


"Варвара Ефимовна! Да,вы что? Зачем?"


"Так положено..." - отвечала она...


Затем поднималась к главному врачу и тихо терпеливо ожидала своей очереди.И вот,когда главный заканчивал приём посетителей и выходил,то неизменно в таких случаях замечал скромно сидящую Варвару Ефимовну.


"Варвара Ефимовна! Что же вы в очереди ?Я ж вас первой бы принял..Заходите,заходите..."


Она заходила и неизменно на столе у главного появлялся второй узелок с указанными мною продуктами выше.


Если кто-то был в кабинете ,то неизменно главный разводил руками (куда деваться,как не взять - ведь так положено...).


И вот однажды звонок - хриплый голос из этого села вызывает скорую.


- А Варвара Ефимовна вас смотрела?


-Так это я и звоню..


-Господи,Варвара Ефимовна,что случилось?


-Так на мотоцикле на точку ездила - больного смотреть...


Какой тут "Ревизор"? Тут Гоголь рядом не стоял...


Ни ревизор ,ни Гоголь в 90 лет на чабанскую точку на мотоцикле не ездили...


В данном случае всё закончилось нормально - ОРВИ,ларингит.Положили в своё собственное инфекционное отделение,которое тогда у нас ещё было.


И вот ещё,что характерно - на ФАПе как-то всё было не так,как принято.


В общем современные сан.эпид. требования (навскидку) в полной мере явно не выполнялись.Но ведь и ни одного постинъекционного абсцесса не было...


Вот такая могиканка у нас работала - такая вот связь времён от царских и через советские до демократических...


Умерла Варвара Ефимовна на 96 году жизни (практически на рабочем месте) вследствии тяжёлого заболевания...


Чуть ли не 80 лет медицинского стажа без претензий на официальные звания,степени и должности...


Так,наверное,положено...


Автор - Москов А.Г.

Осторожно: взрослые

У каждого врача свое кладбище. Немного циничное, но вполне себе жизненное утверждение. У реаниматологов это кладбище будет поболее. У детского реаниматолога на этом кладбище похоронены те, кто, не случись трагедии, могли бы продолжать радовать своих мам и пап первыми стишками, рассказанными на новогодней елке, или пятерками в дневниках за сочинение " как я провел лето". Эти детишки могли стать великими учёными и писателями- лауреатами Нобелевской премии, замечательными спортсменами- чемпионами Олимпийских игр, или просто хорошими людьми. Но они ими не стали. Всегда неуютно, а порой, тяжело писать о гибели детей. Еще тяжелее, когда ты явился непосредственным участником этого.

Я напишу о трех детях. Об их смерти. Не буду акцентировать внимание на деталях, копаться в нюансах,потому как даже врачам это не сильно приятно. Да, и задача, поставленная мною, не в этом. Тем более, что анамнез заболевания во всех трех случаях достаточно тривиальный. Это пост- напоминание. Уже в названии его главный смысл.

Что еще объединяет эти случаи. Все они произошли рядом с нашим отделением детской реанимации, неподалеку от больницы. Все они произошли летом. Все трое мальчики от 3 до 9 лет. Разница в том, что случились они с интервалом в несколько лет.

Его внес в реанимацию шофер, который сбил на своем автомобиле. Водила, весом более центнера с трясущимися руками твердил как мантру: " Я не видел его, я не видел его..." Тяжелый "ЗИЛ" не оставил живого места от пацана. Тяжелая политравма. Кома.

Было понятно, что осталось жизни на несколько минут. Заинтубировали, подключили, наладили, ввели. Даже успели сделать формальный звонок травматологам в областную больницу. "Стрельнули" три раза, как того требовала инструкция. Пошли курить.

Кто виноват? Тот, кто разрешил движение грузового транспорта к стройке, где оно было запрещено? Или тот, кто не позаботился о нормальном освещении? А может быть родители, которые не научили пацана элементарным правилам безопасности дорожного движения?

Он залез вместе с другими мальчишками в трансформаторную будку, которая находилась на территории больницы, в пятидесяти метрах от отделения. Её забыл закрыть пьяный электрик после ремонта. Разряд в несколько тысяч вольт не оставил пацану никаких шансов. Электротравма. Ожоги до 75-80 процентов.Уголек. Некуда было поставить центральный катетер. Ожоговый шок. Самое страшное, что когда его принесли, он был в сознании. Я запомнил его глаза; еще детские, но уже взрослые. Как буд-то он стал большим человеком сразу, минуя отрочество и юность. Он шептал: "Не говорите маме..."

Это сейчас спасают чуть-ли не со стопроцентными термическими ожогами. Тогда мы его не смогли спасти.

Родители, пришедшие домой с работы поначалу не обратили внимание, что трехлетний ребенок заснул ранее обычного. Не придали значение и тому, что он заснул не раздетым. Бабушка иногда укладывала внука не снимая колготок и рубашки. Прощали ей это. Ухаживает за часто болеющим дитём, позволяя родителям с утра до вечера пытаться свести концы с концами, микшируя издержки политики партии и правительства по переходу страны к рыночной экономике- уже хорошо. Мать забеспокоилась лишь ночью, когда ребенок не проснулся, чтобы попросить, как обычно, бутылку с кефиром. Попытки растормошить мальчика были безуспешны. Решили бегом в реанимацию, в которой уже лечились от пневмонии два месяца. Благо., что больница рядом, через дорогу.

Кома при поступлении была на "двоечку".Потеря сознания всегда требует от интенсивиста действий по определенным алгоритмам. Если потерял сознание ребенок среди, казалось бы, полного здоровья, то эти алгоритмы меняются. Но венозный доступ с последующей инфузионной терапией и введением концентрированной глюкозы, ЭКГ, общий анализ крови, гликемия- всегда оставались обязательными. После этого начинаются беседы с родственниками; попытки выяснить причину комы. Иногда не так легко найти этиологию отсутствия сознания, особенно когда лабораторное и функциональное обследование не дает дополнительных аргументов. Ну, нарушение внутрижелудочковой проводимости на ЭКГ. Ну, небольшой лейкоцитоз в ОАК. Биохимия вся в порядке. Поди, разберись- откуда кома. Поэтому архиважно правильно "попытать" родителей.

" Попытали". Звонок бабушке. Ответ бабушки. Пузырек из-под амитриптилина пустой.

А раньше таблеточки этого чУдного лекарства для чуднЫх людей были жёлтенькие, симпатичные, привлекающие любопытных детишек. Да и похожи они были немного на "витаминки", которыми частенько пользовали своих чад заботливые родители. А вот позаботиться о том, чтобы всевозможные пилюльки хранились в местах, куда не сможет добраться рука, познающего мир ребенка, не позаботились.

" Амитриптилиновые" комы не считались самыми прогностически неблагоприятными. Но в данном случае, как говорится" что-то не срослось". Может, исходный статус часто болеющего ребенка. Может, поздно обратились и экспозиция была велика. Может, доза. Одним словом, присоединилась инфекция с развитием ИВЛ-ассоциированной пневмонией, затем синдром полиорганной недостаточности. Из комы мальчишку мы вывести так и не смогли, несмотря на несколько сеансов плазмафереза.

Безумно жалко было мальчика. Безумно жалко было родител, потому что через несколько дней после смерти их ребенка скончалась бабушка. Тихо, беспричинно. Не смогла простить себе смерть внука?

Вот такие грустные истории. Когда умирает ребенок, то непроизвольно задаешь себе вопрос: " За что?" Чем он успел нагрешить? Кому он успел помешать? Я знаю, что отвечают в таком случае верующие. Но для меня их ответ не кажется правильным.

Жизнь- хрупка. Грань между жизнью и смертью- паутинка. Этот пост напоминание об этом.


Автор - Невинский В. А.

Мы выживали как могли

Середина девяностых годов прошлого века. Россия. Разруха. Беспредел. Анархия. Бардак. Многомесячные задержки заработной платы. Декабрьское дежурство на «Скорой». До Нового Года оставалось три дня...


- 61 бригада, доктор М., как слышите?


- Слышим вас.


- Где находитесь?


Так искренне хотелось ответить диспетчеру коротким пятибуквенным словом с предлогом «в» на этот простой незатейлевый вопрос. А ещё добавить – ну где же мы можем находиться как не в нашей старой, ржавой, еле передвигающейся по городу машине, покрытой толстой слоя инея. Заиндевевшей от того, что водила, с…а, экономит бензин, а салонная печка не успевает прогревать машину от вызова к вызову. А ещё можно было сказать, что наша бригада находится в самом конце дигестивного тракта, уже в четырёхбуквенном слове, тоже с предлогом «в», там же, где находится большая часть «дорогих россиян» и вся наша многострадальная страна. В конце концов – не скажешь же по рации, что мы с фельдшером только что вышли из ближайшего гастронома, где отогревали замёрзшие руки и ноги. В магазине тепло, покупателей нет, длинные прозрачные витрины заставлены одинаковыми жестяными баночками из серии «Капуста морская. Консервированная». Молоденькие продавщицы сидят прямо в центре торгового зала за круглым столом, пьют чай с пряниками. Представились, присели, угостились, поговорили, посмеялись, попрощались. И – снова шагнули в двадцатипятиградусный мороз.


- Где, где находитесь?


- Проспект Победы…


- Пишите вызов – улица, дом, квартира. Повод – болит горло, высокая температура.


По рации повторяем данные. Едем.


Мужчина, лет сорока, весь красный как рак, сидит на краешке кресла. Голова наклонена влево. Спина прямая. Дышит часто и неглубоко. Губы «трубочкой». Пытается что-то сказать нечленораздельное, но слов не разобрать, поскольку рот не открывается. На помощь приходит жена.


- Доктор, муж неделю назад заболел ангиной, какой-то «лунулярной». Он у меня каменщик, на стройке работает. Вызвали участкового, назначили уколы антибиотиков, а ему всё хуже и температура каждый день всё выше и выше. Сегодня уже 39,3. Жалуется на слабость, головные и боли в горле, особенно слева. Боль «стреляет» в левое ухо. Пьёт только жидкости, даже кусочек варёной картошки проглотить не может. Звонила в поликлинику – там полный завал, эпидемия гриппа, говорят: «Вызывайте «Скорую».


- Запипись, - думаю. – У них там завал, а нам делать нех..й как с их ангинами разбираться. Однако, ангины – они тоже разные бывают…


Прошу жену раздеть мужа до пояса. Измеряю артериальное давление. Слушаю сердце, лёгкие. Всё в пределах нормы. Живот мягкий, безболезненный. Физиологические отправления в норме. Status localis. Слева увеличены подчелюстные лимфоузлы. Изо рта гнилостный запах. Слизистая ротовой полости отёчна и гиперемирована. Язык в виде «сардельки» отклонён вправо, обложен коричневым налётом. Слева, вместо глоточной миндалины – гиперемированная и отёчная «шишка», занимающая не менее трети ротовой полости. Язычок смещён вправо.


Пипец! Это уже не относится к status localis. Это мои мысли про себя. Ну надо же - какой терпеливый мужик. Говорю жене:


- Вашего мужа надо срочно везти в больницу, у него гнойник в горле, называется паратонзиллярный абсцесс, необходимо его вскрыть. Мы можем ему только укол анальгина с димедролом сделать, чтобы боль немного стихла и температура спала.


- А его положат? А операцию сразу будут делать? А сколько дней он будет лежать, скоро же Новый Год? А его можно будет навещать? А ничего, что я не поеду – поздний вечер на дворе, а у меня два мальца в соседней комнате спят? – тараторила женщина без умолку.


- Не могу сказать. Есть места – положат, нет – вскроют абсцесс и отправят обратно.


- А как же он тогда домой доберётся, путь-то неблизкий?


- Из приёмного покоя вызовет такси.


- Да какое там такси – денег в доме ни копейки - зарплаты нет полгода.


- Женщина, мы сами без зарплаты три месяца сидим и, как видите, не только живём, но даже ещё работаем при этом.


Наконец, мужик с трудом и помощью жены оделся. Я взял укладку, а фельдшер под руку поддерживает пошатывающегося больного. Спустились к машине, сели, поехали.


Окраина города. Дорога – как дно противотанкового рва, справа и слева – пологие склоны из снега. С одной стороны – вереница многоэтажек, с другой – чисто бело поле. Холод пробирает до мозга костей, жрать охота неимоверно - все мысли - о двух варёных яйцах и горбушке хлеба на филиале, вкупе с кружкой горячего ароматного чая.


Вдруг, видим какую-то несущуюся со всех ног по дороге, прямо на машину, неясную в снежной пыли и свете фар тень. Это ещё что за х…я? А чуть поодаль - ещё несколько – по дороге и верхушкам склонов. Такое впечатление, что кто-то за кем-то гонится. Ё-моё! Так это же уличные собаки зайца гонят! Косому, видать, в ближайшем лесочке жрать-то тоже нечего, вот и подался, бедолага в город на поиски пропитания в виде бытовых отходов, да и напоролся на местную «братву».


Машина «Скорой помощи» сближалась с зайцем как самолёт Гастелло с фашистским эшелоном.


Спустя мгновение раздался оглушительный грохот, словно на мраморный пол уронили пустую чугунную банную шайку, и наша «трахома», вздрогнув, встала как вкопанная.


- Фару разбил, гад, - пробурчал недовольный водитель и вылез из машины.


Мы с фельдшером – за ним. Собаки, с криками «держи его, лови его», вихрем пролетели мимо нас и скрылись в зимних сумерках. Фара оказалась целой, а вот на переднем бампере «красовалась» конкретная вмятина, размером с кулак. А где же «виновник торжества», мать его? Я присел на корточки и заглянул под машину. В позе а ля Пушкин с пулей в животе, там лежал заяц и как бы приветствовал меня дрыгающейся в преагональном состоянии передней лапкой.


Аккуратно, со всеми мерами предосторожности, я достал русака из-под машины и осмотрел пострадавшего.


Состояние агональное, сознание и движения в конечностях отсутствуют. Видимые слизистые при свете уличных фонарей бледные. Зрачки широкие, на свет не реагируют. Корнеальные рефлексы отсутствуют. Из холодеющего носа, ушей и открытого рта вытекает тёмная кровь. Пульс на магистральных артериях и ударный толчок не определяются. Тоны сердца глухие, единичные. Дыхание редкое, судорожное, с задержкой на выдохе. Через несколько минут от начала осмотра по тельцу несчастного прошли клонико-тонические судороги, сопровождаемые непроизвольным мочеиспусканием, и наступила смерть. Реанимационные мероприятия не проводились ввиду наличия травмы, несовместимой с жизнью (Ушиб головного мозга. Закрытая черепно-мозговая травма. Перелом основания черепа. Мозговая кома).


Скупая мужская слеза, замерзая на ходу, скатилась по моей щеке…


Что делать? Не оставлять же косого прямо здесь, на улице. Жалко, пропадёт. Да и мясо, какое-никакое… Я открыл дверь салона автомобиля и положил тушку к ногам нашего больного, глаза которого, от удивления, выкатились из орбит.


- А чему ты так удивляешься? – спросил его фельдшер. – Зарплаты три месяца не платят, вот и приходится выкручиваться. Где зайчишку придавим, где собаку, а где и кошку. Летом из щавеля и крапивы суп варим, а зимой – мелкой дичью перебиваемся. Жить-то как-то надо, а то с нашей работой недолго и ноги протянуть.


В зеркале заднего обзора глаза его, в которых поблескивали уличные фонари, сверкали как падающие с неба звёздочки. Что ни говори – а чувство юмора у нашего человека, как бы тяжело ему не было – не отнять никогда и никому.


В стационаре, привезённому нами пациенту, абсцесс вскрыли, промыли, выдали на руки справку с рекомендациями и, ввиду отсутствия свободных мест, отпустили восвояси. Чтобы не бросать человека среди ночи в другом конце города, мы опять посадили его в машину и повезли домой. Когда подъехали, больной низким, утробным голосом слёзно попросил меня и фельдшера проводить его до двери квартиры, и в ответ на наши недоумённые взгляды, несколько раз повторил слово «пожалуйста». Да не вопрос. Проводили. Дверь открыла заспанная, но радостная и счастливая жена.


- Дай мужикам поесть, - гулко произнёс пациент. – А то они на улицах с голодухи уже зверюшек всяких подбирают.


Накормили нас до отвала как серого в мультике «Волк и собака»…


По приезду на станцию, все сотрудники собрались посмотреть на наш трофей. Зайчишку я освежевал, а тушку закопал до утра в сугроб. Шкурку – дочке на шапку - забрал фельдшер. Водитель от своей доли отказался, брезгливо заявив, что городских зайцев он не ест. Ну и ладненько, мы не гордые, нам же больше достанется. На Новый Год заяц, массой ровно три килограмма, по старинному русскому рецепту, был отварен в молоке и подан на стол в сопровождении жареной картошечки, солёных огурчиков, помидор и зелёного лучка. Никогда и нигде, ни до, ни после, я не ел ничего вкуснее.


И те смутные, неспокойные, беспредельные девяностые мне никогда не забыть, потому что для меня это было самое счастливое время – годы, когда я работал на «Скорой»…


И дежурство мне это никогда не забыть. И несчастный заяц-бедолага, умерший у меня на руках, до сих пор, как живой, перед глазами: «Help me, help me…».


Автор - Маврин В.М.

Настоящая благодарность

Сегодня в мой кабинет, не постучав и не поздоровавшись, вошла пожилая женщина. Внутренне приготовился к жалобе.


Женщина остановилась в шаге от моего стола и стала говорить.


Я понял, что ничего не понял и попросил повторить. Сначала показалось, что говорит она не на русском языке. В её речи я разобрал только три повторяющихся слога. Обращаясь ко мне, она произносила их на все лады, подкрепляя взмахами рук, но понятнее ее речь не стала.


Стало ясно, что у неё дефект речи, близкий афазии.


Спрашиваю, нет ли с ней сопровождающих - понял, что нет.


Прошу женщину присесть.


Глядя на неё, пытаюсь вспомнить, не моя ли это пациентка? Не узнаю.


Женщина смотрит испытующе и настойчиво, раз за разом повторяет одно и то же.


Нет, не понимаю Вас!


В ее глазах появилось искреннее огорчение, навернулись слёзы.


Предлагаю ей бумагу и ручку - напишите! Пытается что-то писать, но получаются только закорючки.


Совсем расстроилась.


Тут замечаю у неё на плече довольно свежий послеожоговый рубец.


Все, вспомнил!


Месяцев 5-6 назад, вызов на дом. У пожилой женщины случился инсульт, упала дома и просидела несколько часов у батареи, прислонившись плечом. Лечили инсульт в сосудистой центре, полечили и ожог. Я увидел уже эпителизирующую крупную эрозию.


Какой был инсульт - не знаю, но обратило внимание вид и поведение больной: совершенно безумный взгляд, мычание вместо речи, порывистые и бесцельные движения рук и ног, сама не ходит, себя не обслуживает, стул и мочеиспускание не контролирует, контакта и узнавания нет. Картина тяжелых последствий инсульта.


Посочувствовал формально. Назначил, что нужно для долечивания ожога, объяснил дочке, как делать перевязки. Вот и все. Уехал и забыл.


И вот - это она сейчас сидит передо мной и пытается мне что-то сказать.


Взгляд осмысленный, очень добрый. Как не бывало гиперкинезов. Одета просто, но аккуратно. Пришла сама, без сопровождающих.


Осталась афазия, но изо всех сил она честно, по-разному пыталась мне сказать слово из трёх слогов: СПА-СИ-БО.


Автор - Примкулов А.В.


Афазия — системное нарушение уже сформировавшейся речи. Возникает при органических поражениях речевых отделов коры головного мозга в результате перенесенных травм, опухолей, инсультов, воспалительных процессов и при некоторых психических заболеваниях

«Быть тебе, внученька, доктором!!!»

-Алёнушка, я знаю, ты боишься Деда Мороза - сказала мама пятилетней Алёнке и добавила - но сегодня на утреннике , как бы ты не боялась, ты пересиль свой страх, обязательно подойди к нему и попроси то,чего ты хочешь больше всего.


- О чем ты мечтаешь?


-Я хочу белый халатик, как у доктора, шапочку с красным крестиком и чемоданчик, со шприцем, «слушалкой», ну чтобы там было всё - ответила девочка.


-Ну вот, обо всём этом обязательно скажи Деду Морозу после утренника, а вечером загляни под Ёлочку.


...Дед Мороз был огромным и страшным. Весь утренник Алёнка думала о маминых словах. Утренник закончился , Дед Мороз медленно ходил вокруг ёлки, чего-то ожидая, а дрожащая Алёнка ходила по залу, никак не решаясь к нему подойти, но в то же время боялась, что он уйдет и она ему так ничего и не расскажет. Наконец, обходя Ёлку в очередной раз, Дед Мороз увидел, что к нему навстречу медленно подходит маленькая девочка с опущенной к полу головой. Уткнувшись лицом в его валенки , дрожащим голосом Снежинка рассказала, что хочет быть доктором и для этого ей нужен белый халатик, белая шапочка с красным крестиком и всё остальное, «что нужно доктору».


Грозный дед три раза громко ударил посохом по полу и произнёс на весь зал: «Быть тебе, внученька, доктором!!!»


Всё остальное было как в тумане. А дома, под ёлкой... и халатик по размеру, и шапочка с красным крестиком, и чемоданчик в котором ну всё-всё-всё, что нужно для счастья маленького доктора.


Вскоре Маленький Доктор занял скамейку офицерского дворика, в который выходило 8 квартир и начался приём пациентов. Стояла тёплая крымская зима. Дети и взрослые жаловались на свои выдуманные и невыдуманные недуги, а доктор Алёна делала отметки на листике, а затем лечила (в основном это было Пирке). Вскоре в её чемоданчике появились склянки с водой, в которые были наструганы цветные грифели. Затем мама дала дочке йод и бинты. Сказала йодом мазать царапины и научила делать сеточку из йода на больные места.


Но этого было мало, на полке у дедушки она заметила много баночек (кстати брат деда был знаменитым врачом). Пристала с расcпросами : «Что это, для чего это?» Дед поставил её на скамейку и доставая баночку за баночкой, стал пояснять: «Это ромашка, чтобы живот не болел, это календула — раны мазать, это называется настойка маклюры, мазать коленки , чтобы не болели», и так далее и так далее....


Целый год Алёнка появлялась в халате во дворе и лечила своих пациентов. Однажды в дверях их квартиры появилась соседка и сказала: «Шура , твоя врачиха мне на прошлой неделе локоть чем-то лечила, несколько дней не болел, спроси, что это было?»


...Шло время, «клиентура» росла и подрастала Алёнка, отсыпала у дедушки травки, отливала настойки, добралась до мазей и всё это с уверенностью использовала в своей «практике».


...Был жаркий день, Маленький Доктор под зонтиком ждал пациентов. Во двор зашёл сосед дядя Коля , сел рядом с Алёнкой и сказал: «Плохо мне доча».


-Сейчас посмотрю, - ответила она, отвернувшись к своему чемоданчику, но повернувшись к соседу, увидела, что он красный, со страшно закатанными глазами, запрокинутой головой, откинулся на спинку скамейки. Алёнка потрогала лоб- горячий! Сначала испугалась, но потом в голове пронеслась мысль: «На улице жарко и он такой горячий, надо его охладить». Побежала домой и стала соскабливать иней и лёд со стенок морозилки, а маме крикнула: «Нужен взрослый доктор!» Шура выглянула во двор и кинулась к телефону вызывать «Скорую помощь».


Выбежав во двор, Алёнка крикнула: «Дяде Коле плохо! Несите холодную воду!» Бабки запричитали, а девочка в белом халате кричала: «Всё будет хорошо, несите же воду!» Тряпки, смоченные водой, быстро нагревались. Коля не шевелился. Кто-то поднёс корыто с водой, поставил рядом. Алёнка, недолго думая, засунула его ноги прямо в сандалиях в корыто и продолжала вертеться как юла. Увидев лейку, стала поливать его голову из лейки, прикрыла игрушечным зонтиком его от солнца.


...Заверещала сирена скорой , соседи расступились и Колю занесли в машину. Позвали его жену, из машины были слышны её рыдания, звон склянок, распоряжения врача, названия препаратов...


...Время тянулось долго, но никто не расходился, все тихо стояли возле машины. Наконец-то из нее показался врач. Спрыгнув с подножки, он оглянулся, подошёл к девочке в белом мокром халате и шапочке с красным крестиком, немного постоял подумав, снял свой фонендоскоп и одел его ей на плечи. Затем присел перед ней на корточки, посмотрел в глаза и произнёс: «Ну что, коллега, я Вас поздравляю, сегодня вы спасли человеку жизнь». .


P.S. Этот фонендоскоп до сих пор со мной.


РР.S. А Дедом Морозом на утреннике была моя мама...


автор - Александрович А.В.

Врачи, бомжи и рай.

Взято с сайта "Доктор на работе", автор - врач-травматолог-ортопед Черняков В.Н.


Травматология - любовь моя.


Если и есть на свете рай для Бомжа, то это травматология. Для него это Канары, Турция и Майами, собранные в одном месте. Упал по пьяни, или был отмундохан завистниками. Нет. Нет, Он, как Робин из Локсли, бомбил дачи "богатеньких", на зиму оставленные работягами и пенсионерами, правда не раздавал все бедным, а утешал свое Эго, божественными плодово-ягодными винами, вкушая закатки. И эти "неблагодарные" пахари, словив джентльмена удачи, привязали зимой к дереву и оставили его, доверив дальнейшую судьбу провидению (реальная история). Отморожение. Но не забываем Провидение. Кто-то увидел, вызвал, приехала скорая. Вот оно классическое: Из грязи в Князи. Привозят на авто с сопровождающими, которые едут быстро, они очень хотят от него избавиться, так как запах, запах, непонятное шевеление в волосах и перспектива мыть авто, очень торопят их горячие сердца. В приемном целая драма и борьба характеров, хирурги, травматологи, терапевты, стараясь зацепиться хоть за что-то, пытаются передать честь лечения Народного героя друг другу, и из всех аргументов только клятва Гиппократа тяготит их (хотя думаю это все-таки был договор на обучение). Но блин, отморожение стоп, эти пузыри, ну все их видят, они перевешивают энцефалопатию, ИБС, выпирающую печень. Все коллеги конечно говорят, что будут его консультировать, "навещать", давать советы по лечению, но чувство злорадной победы написано у них на лице. Между тем, герой, обработанный и помытый, одетый в больничную "тогу", в сопровождении двух санитарок, на дребезжащей "колеснице" вьезжает в Ершалаим. Отдельные апартаменты с веселыми друзьями, регулярное питание, осмотры, перевязки, вино от соседей по выходным, и уже снисходительные взгляды, ворчание, да, да, уже и недовольство этими людишками в белых халатах раздувают Эго нашего Героя до невероятных размеров и он, дабы не тратить свое драгоценное время, начинает ходить под себя. По "маленькому" и по "большому", регулярно, оформленно и без поноса (чтоб не думали, что от лечения). Он как будто бы знает, что нет того архангела, называющего себя организатором здравоохранения, который изгонит его из рая.


Но устают от него, устает весь персонал Отеля, стирая, убирая и опять же запах, запах отворачивает от него веселых соседей. Героя вывозят на коридор, и он видит окружающую жизнь в более веселых красках, но продолжает, с каким-то упорством, но и веселыми шутками гадить под себя, напрочь отключая лобные доли. От запаха устали ВСЕ. И тогда на общем обходе, закаленный работой и жалобами заведующий, с использованием всех выражений, периодически отключая лобные доли. говорит:


- Ты бл..., чмо, если ты еще раз наср...шь, я вырву тебе печень и слава Прометея тебе обеспечена. Если ты хочешь по "большому", постучи ложкой о железную спинку кровати, прибегут санитарочки с судном и ты сделаешь все как Человек.


- Ты понял му..ак?.


- Конечно понял - испуганно и внятно ответил Герой.


Обход закончился, иду по коридору и о Боже, Ангел вострубил, слышу громкое и частое стучание ложки о спинку кровати. С двух концов отделения, две санитарки с судном, начинают забег,каждая хочет быть первой, подбежали к "золотому" человеку, который встретил их широкой, беззубой улыбкой и радостно, громко сказал:


- Я уже покакал!

Не идите у них на поводу! Не верьте никому, и даже себе - с оглядкой.

Взято с сайта "Доктор на работе", автор - врач скорой медицинской помощи Пестунов М.В.


Вызов "Температура, кашель у ребёнка 3х лет". 2 часа ночи.


Приезжаем. Ребёнок спит, взволнованная мама бегает вокруг, колготится, повторяет "бронхит, бронхит!". Рассказывает, что ребёнок болен второй день, вялый, отказывается от еды и питья. В первый день температура в норме, на второй - поднялась до 38,6. Вызвали 03 в связи с тем, что ребёнок внезапно проснулся ночью с криком, закашлялся, отхаркнул мокроту, после чего снова спокойно уснул. Спрашиваю не напоминал ли кашель лай собаки, отвечает - нет.


Приступаю к осмотру. Мама просит ребёнка не будить. Пальпирую живот - норма, проверяю менингеальные знаки - отрицательные, кожа розовая без сыпи. Только в лёгких помимо единичных проводных хрипов обнаруживаю странные шумы, которые отдалённо напоминают обструкцию..


Пока я размышляю, мама говорит, что в больницу не поедет точно, просит назначить антибиотики и подсовывает бумажку, чтобы я написал назначения. Машинально начинаю писать и тут меня осеняет: что я делаю-то, господи?!


Требую разбудить ребёнка, мама слёзно просит обойтись без этого, мол, он плакать будет если проснётся. Бужу его сам, вызываю на "мужской разговор" и слышу то, что уже ожидаю: сиплый, низкий голос. Заглядываю в рот, вижу чудовищные миндалины с грецкий орех размером, с фолликулами и слегка пощекотав корень языка получаю приступ характерного лающего кашля.


Распоряжаюсь собираться, назначаю 0,5 дексаметазона в/м, пишу направление "ОРВИ, острый ларингит, фолликулярная ангина". Мама просит не колоть ребёнка, потому что он "испугается и будет плакать", умоляет оставить дома и обещает "хорошо его лечить". Еле убеждаем с помощницей хотя бы не мешать нам, колем, грузим, везём. По дороге ребёнок начинает жаловаться, что ему трудно дышать, подвозим к больнице уже с цианозом (прим.: посинение) носогубного треугольника и свистящим дыханием.


Врач приёмного сразу забирает ребёнка, диагноз "Острый стенозирующий ларинго-трахеит" (прим.: острый воспалительный процесс слизистой оболочки трахеи и гортани, который сопровождается отеком и спазмом гортани и проявляется грубым «лающим» кашлем, осиплостью голоса, нарушением дыхания за счет затрудненного вдоха), мама бежит за нами следом, чередуя слова благодарности с причитаниями "как хорошо, что вы меня уговорили, что бы я дома-то делала..."

Отличная работа, все прочитано!