Lily75

Любила я к соседке заходить на чай. Бабе Мане, ох и колоритная она особа, скажу я вам, любила она за жить поговорить, да и я тоже.

Вот однажды зимним вечерочком, сидели мы на ее кухне, баба Маня опрокинув рюмашку, и хитро мне подмигнув начала одну из своих историй.

- Я тогда молодой ещё была, царь батюшка Василий ещё жив был. Дитенка, Митьку схоронила, да горе свое горевала. Первенец он у меня был, солнышко ненаглядное. Чистый ангел. Волосики беленькие, кудрявенькие, как у барашка маленького, как зароюсь лицом в кудри его, так аж сердце заходилось от счастья, так его волосенки то сладко пахли. Мужа то медведь задрал, он мне и был единственной отрадой, сынок мой. А не уберегла. Утром встала, а он мертвенький лежит. Два годочка ему было.А тут три дня то прошло, как схоронила, мор по деревне пошел. Человек вечером лег, а утром и нет уж его. Представился.

То и слышно как бабы воют. Да что уж. А на второй день начали наши мертвяки вставать.

Деда Сашку понесли в церковь отпевать, а он возьми и вылезь из домовины своей. Попа нашего покусал, выть начал. Насилу скрутили. Вот и начали мертвяки по деревне шататься, баб да детишек пугать. Которые тихие были- те сидели где нибудь на завалинка, глазюками своими в никуда таращились, а буйных мы в амбар запирали. Я то тут, девка, смекнула что к чему, да и ночью с лопатой и на погост наш деревенский. Иду, совы ухают, Луна все светом своим заливает, а я бреду, сердце в пятках, от каждого шороха вздрагиваю.Жутко. Пришла я, значит, на могилку то Митенькину, да давай лопатой махать. Кровинушку свою откапывать. Уж хорошо, что лето в тот год сухое стояло, так быстро управилась. Открыла гробик его, а он лежит, с бока на бок крутится. Такой же как мертвяки наши деревенские, тьфу на них, и покойниками то не назовешь, покоя то от них никакого. Ну я Митьку то в рядно завернула, да домой. Помыла его дома, в чистое одела, да думаю, чтож дальше то будет. А Митька то отогрелся, начал по хате бегать, да на стены лезть, а потом и вовсе меня покусал. Я то дура, думала очнётся мой голубок, а оно вон как.

Не добро это. Мертвое земле должно пренадлежать, а не живых грызть.

Я то дровишек то собрала в огороде кучу сложила, отвела Митьку в сарай, перекрестилась да и зарубила. А он то хоть и порубленный был, все в разные стороны расползался, руби не руби, а все без толку.Зубками мертвыми клацал. Ну костер развела, да и сожгла. Соседям сказала, что поросенок сдох, они и не спрашивали больше, не до того всем было.

А я то самогонки напилась,да и спать легла. А на следующий день приехали люди какие то казённые, да и забрали всех мертвяков наших с собою. Да велели нам с села носа не казать, видать не одни мы такие были.

-Так, баб Мань, это же когда было то? Лет поди сто назад, а ты живёшь.- удивилась я, прикинув

время, когда царь Василий был.

- Дык, вот живу же. Не помираю никак. А я то что. Царь то нонешний- поп наш, которого дед Сашка покусал. Вот дела. А он то постарше меня годков на двадцать будет, а не изменился почти. Ток вместо рясы пиджак носит. Ну давай, девка, мы с тобою ещё по рюмашке то хлопнем, да и спать пойдем. Поздно уже.

Я коллекционер. Коллекционирую истории. Внимательно слушаю, аккуратно складываю в коробочку.В свою черепную коробочку. Там уже лежит черт знает что, и черт знает зачем. Поэтому надо одну историю достать.

В универе у меня была одногруппница. Валюшка. Так я ее называла. Валюшка была девушкой интеллегентной. Культурная тихая речь, застенчивая улыбка. Когда я громко несла чушь, размахивая руками, как мельница, Валя всегда чуть дотронувшись своими тонкими длинными пальчиками, одним взглядом напоминала, что я не прапорщик на плацу, а девушка. Она была такая вся нежная и мечтательная, ей бы Куприна вдохновлять, но вдохновить она могла только криминальную сводку. Потому что Валюшка моя была проституткой. Да да, самой обычной проституткой, секс за деньги. Наши ханжи, манерно складывали губки в куриные жопки при ее появлении в аудитории, ну молодо- зелено, не жрали дамочки говна в этой жизни.

Говна Вале досталось с избытком, но она никогда не жаловалась, так, рассказывала мне, как бы обычные люди рассказывали о том, почем они картошку вчера купили.

В ее тринадцать лет она осталась без матери, она умерла от рака. Девочку приютила тетя, а когда девочку шедшую из школы изнасиловали местные отморозки, обвинила ее в распущенности и дала ей пинка в новую жизнь, к папеньке дальнобойщику, которому было хрен по деревне два по селу до дочери.

Более того, он всячески пытался ее предложить ее собутыльникам, но собутыльникам не обломилось, нет, обломилось бутылкой по черепушке.  К счастью этого хватило, чтобы ее оставили в покое.

Почему она не работала? Это в ее случае было невозможно. В 90-е года работы не было даже для взрослых людей, не говоря уже о студентах. К тому же ей надо было ещё и сестре помогать финансово, тоже студентке, которую Валя всячески пыталась уберечь от грязи окружающего мира. Денег папенька не давал.

Валя никогда не говорила про свою жизнь плохо, не жаловалась. Лишь однажды тихим голосом возмущённо сказала, как она пришла к клиенту, а у него собака. Дог.

- Представляешь, собака!Я ушла.- сказала она держа меня за руку. Внимательно глядя мне в глаза и сжав губы.

Собака. Я, сама беспризорный щенок по жизни отлично представляла как выглядит собака, а что их могло объединить только потом дошло. Много лет спустя.

Как- то она меня пригласила на День Рождения. В самый настоящий ресторан. Белые скатерти, учтивый официант. Ножички- вилочки. Ёпт! Я и в таком благолепии! Удачей не назовешь, ей Богу.

Скальпель знаю. А все что по бокам тарелки куда? Зачем? Можно же шаурму было. Но не в случае Вали. Никакой шаурмы. Английская королева шаурму не ест. ) Научила меня, короче всем этим безобразием пользоваться. До сих пор помню. И при осанку за столом и про расстояние до стола, и что салфетку не за воротник свитера надо пихать.

Закончив институт моя дорогая Валюшка уехала в Италию. И как в дальнейшем сложилась ее жизнь не знаю. Но помню до сих пор и ее тонкие длинные пальчики и уроки этикета, и кофточку, которую она мне подарила. И то, что хоть кто- то меня гладил по голове в трудные минуты.

Я тогда была молодой выпускницей медицинского института, и поэтому предложение присоединиться к поезду дружбы, отправляющемуся в республику бывшего СССР, на поднятие местной медицины, было принято мною с небывалым энтузиазмом. Кроме медицины, хочу сказать, интересов у меня больше не было, потому что полиомиелит, перенесенный в детстве оставил мне на память плохо работающую правую руку и хромающую походку, да и очки с толстыми линзами не добавляли красоты. Романов не случалось, поэтому ничто меня не держало. Упаковав книги маститых медицинских светил в чемодан и расцеловав всю семью, включая кота, я отправилась на встречу подвигу во имя человечества.

Встреча с Азией во всей красе была незабываема. Орущие ишаки, громкогласные торговцы, пыль вонь и ароматы фруктов одновременно сразили меня наповал сразу по прибытию.

Встречал меня главный врач, собственной персоной. На мое робкое предложение предоставить душ, мне дали кувшин, таз и отвели в сарай. Вода полагалась из арыка.

В арыке мыли посуду, той же водой мыли себя и детей, еда была тоже варилась на той же воде.Добрый главврач поселил  меня у себя дома, к великой радости его двух жён и шести детей. Ну так ему полагалось, по статусу, две жены. И плевать на законы империи.

Женщины его перманентно находились в процессе беременности, родов, вскармливания потомства, и суетясь по хозяйству, вполне были счастливы положению дел. Ведь попади они в дремучий кишлак, и питаясь тем, что осталось от ужина мужа с друзьями, все было бы грустно. А так хорошо. Муж уважаемый человек, еда есть, младенцы разных возрастов, плотно припеленутые к люльке с дыркой под отправление детских нужд спят под алычой, все прекрасно.

И вот мое первое дежурство.Первый пациент. Трехлетний малыш с токсикоинфекцией. На посеревшем личике ввалившиеся глаза, кожа сухая, жидкий стул. Вот уж развернусь- подумала я, оправляя накрахмаленный халат.

Молодая мать с трепетом взирала на мой важный вид, наполняя меня ощущением собственной значимости.

- Систему, глюкозу! То и это, немедленно- командовала я нерасторопными сестричками.

Малыш приободрился на глазах, щёчки приобрели румянец, глазки заблестели.

Вот, вот же я молодец то!

Но на следующее дежурство малыша с мамой в палате не оказалось. Ибо их пришла проведать свекровь юной мамы, и не одобрив такого лечения, велела мамаше собираться домой.Что та и сделала, покинув отделение через окно.

Учёные мужи, написавшие толстые умные книги, в этом месте должны были бы высморкаться в свои учёные бороды, потому что мне они о таких вариантах ничего не написали.

Безумие и отвага переполнили меня с избытком и посему я резвой самоотверженно похромала по месту жительства моего пациента.

Картина, явившаяся моему взору, поразила бы даже самого отбитого циника. На достархане, на самом солнцепёке, лежал ребенок как никогда близкий к неминуемой смерти, а вокруг суетились мужики с разными частями свежеубиенного барана, готовясь к похоронам ещё живого человечка. Ещё вчера шедшего к выздоровлению. Ровно до того момента, пока не явилась добрая бабушка и не накормила его шурпой, до того момента, пока она его не забрала домой. Старая тварь.

Тут, как черт из табакерки прискакал главврач с милицией, но не для того, чтобы забрать ребенка в больницу, а для того, чтобы и меня не

разделали, как того злосчастного барана, ибо по мнению семейства, именно мое лечение было причиной его состояния, а не их вонючая жирная шурпа. Мысленно я выдернула всем учёным мужам писавшим умные книги их бороды. Это был провал.

В этот же день главврач погрузил меня на поезд, снабдив сушеными абрикосами и халвой и отправил домой. И на этом мой подвиг был закончен.

Вот такую историю рассказала мне моя преподаватель по инфекции, дымя беломорканалом и прихлебывая коньяк из чайной чашки. И за толстыми линзами ее очков глаза были наполнены слезами.

Есть у меня пара тройка историй, от которых недоумение поднимает волосы на голове и непроизвольно заставляет застывать в позе срущего богомола. Ибо умом сие не понять.

Порок сердца.

Мне доверили на цикле кардиологии вести девочку. Ну как вести, собрать данные, да историю навалять учебную.

Борзометр у меня тогда зашкаливал. Исчо бы. Почти врач. Цельный профессор неизвестный, просто пока. Вот захожу я в палату, а девочка лежит безучастно втыкая в потолок. Возраст 14 лет. На будущего профессора ноль внимания, вот это воспитание.

На груди сложены руки. Пальцы- барабанные палочки

Кое как втеревшись девочке в доверие, получила доступ к осмотру. Стучала, стучала. Ничего не настучала, кроме предположения, что там футбольный мяч. Давай слушать. Нет обычного звука, просто какой то гул.

Я за разъяснениями к куратору.

А там уже сказочке конец. У ребенка в младенчестве был диагностирован порок сердца, требующий безотлагательной операции, но маме бабушка сказала, что нечего докторам верить, ибо эти эскулапов заморять ребенка. И нечего им верить. Ишь ты, ироды, операцию им подавай. Худо- бедно девочка дожила лет до 12, началось половое созревание. И все покатилось снежным комом. Сердце уже не обеспечивало потребности интенсивно растущего организма, износилось, увеличилось в размерах. И не от того, что девочке было лень встать при осмотре, она просто не могла этого сделать. И итог этого весьма печален.

Дисплазия тазобедренных суставов.

Это уже был другой цикл. Хромая девочка. Банально запущенная дисплазия тазобедренных суставов. Ребенок не только хромал, переваливаясь, как утка, но и имел искривление позвоночника. Почему же. А потому что её бабуля, запретила ее мамуле девочку лечить. И вот пока эта старая перечница не отправилась в Ад конопатить чертям мозги, ребенка не лечили. Ну бабушке виднее же было. Наш куратор нас уверил, что несмотря на операцию и лечение ноги останутся хромыми и спина кривой.

Лейкоз.

Тут уже папе спасибо. Папа был очень известным художником, да и в голове у него кроме туманных образов не было по ходу ничего. Ибо, когда его дочь заболела лейкозом, он не придумал ничего лучше, чем увезти ее в какую то лесную избушку, исцеляться энергией природы. Природа такую задачу не потянула, ребенка вернули в больницу, где она в очень скором времени умерла от кровотечения.

А папа что? Картину наваял. Три подснежника в черной окантовке. Да и со скорбной рожей принимал соболезнования и под это дело организовывал выставки.

А это уже совсем свеженькая история. Привезли в хирургию девочку годовалую, ожоги стоп. Со слов матери чайник опрокинула. Ну да. Прямо вот на обе ноги ровненько по голеностоп. Странно симметрично. Может конечно и так, но больше похоже, что кто- то водичку в тазике забыл проверить. Мамаша сама вскрыла пузыри и лечила ребенка чем ей вздумается, но точно не у врачей. А как бабушка сказала. Пока температура не поднялась и вой ребенка стал непрекращающийся. От госпитализации она гордо отказалась. Ну тут пришел дяденька милиционер и с помощью не самых добрых слов дитя определили на лечение. С мигалками в областной центр увезли на пересадку. А мамаша домой пошла, потому что у нее ещё там двое детей без присмотра. Да с таким присмотром дело в надёжных руках.

Шесть лет моего обучения в универе были неразрывно связаны с элетричкой. Утром на первой, вечером на последней.

Все уже друг друга знали, встречаясь постоянно.

Кто-то досматривал последние сны, кто- то дозубривал. Меня обучили играть в бридж и преферанс мои попутчики, и мы увлеченно резались в карты по дороге домой.

Контролёры были очень добры к нашей компании студентов, и милостиво не замечали прошлогодних билетов с исправленными датами.

По вагону ходили коробейники с различными колониальными товарами.Предметом моего обожания были шоколадки Халял и Луна.Вкуснотища необыкновенная. Одна как пластилин с запахом шоколада, а другая пенопласт в пластилине с запахом шоколада.

В одно время с нами начала ездить девушка по имени Лена. Вообще ее звали Ление. Такое татарское имя. Лена была яркой натуральной блондинкой с большими голубыми глазами и хорошей фигурой. Могла бы сойти за красотку, если бы не странное выражение ее глаз.Они были абсолютно мертвые. Как будто ты смотришь в глаза умершему человеку. Ничего не выражавшие, просто нечеловеческие. Меня это факт несколько настораживал, но моё какое дело. Мы часто угощали друг друга всякой ерундой, купленной у наших продаванов, и болтали ни о чем.

Пока в нашей электричке не появился новый персонаж. Мерзкая лохматая старуха, елейным тихим голосом предлагавшая свой нехитрый товар. Я никогда у нее ничего не покупала, что не осталось незамеченным моею новой знакомой. И она однажды спросила, почему я не беру у этой бабки из Ада шоколадки.

- Фу, блин, Лена, ну неужели ты не видишь, какая она мерзкая? Морда отвратительная. Да она небось по ночам младенцев ворует и топит.

Лицо Лены в это момент оживилось, глаза впервые приобрели выражение. Выражение отвращения и злости. Два дула автомата практически.

-А ты знаешь, ведь это моя мать.- сказала мне Лена, вцепившись в мою руку.

Вот так задница. Содом и Гоморра в одном флаконе. Апафеоз позора.Я растерянно замолчала.

- Ничего. Успокойся.- сказала мне Лена, не выпуская моей руки-я тебе сейчас все расскажу.

И вот что она мне рассказала. Мать ее была известным гинекологом, когда жила в Узбекистане.Но натворив каких то темных дел с абортами была с треском изгнана из медицины.Тетка, пока была в форме, меняла любовников, как перчатки. Водка не переводилась. Но все не вечно. Со временем она утратила товарный вид, но не утратила желание бухать. И вот тут то она и нашла способ добыть бухло. Своим собутыльникам она стала предлагать свою дочь. Было ей на тот момент 13 лет. И все это продолжалось, пока они не переехали в Крым и дочь просто от нее сбежала. Нашла какую-то работу, и начала жить сама. Закончив рассказ Лена вышла на своей остановке и больше я не не видела ни разу.

Меня, девочку-бумеранг, в очередной раз вручили бабушке на воспитание.

Дед, увидев это счастье и помня предыдущие встречи, выразил горячую уверенность, что путного с этого чудовища не будет. Подумаешь, я можно подумать вас всех была рада видеть.

Бодрой трусцой я метнулась в свою комнату, за своей любимой гимнастической палкой. Розовой, с коричневыми концами. Палка мне была нужна, чтобы бить прабабушку, потому что она не хотела со мною играть. Видимо будучи человеком 73 лет и парализованной слегка, не очень то проиграешь, но эта мысль мне  не приходила в голову. Хотя фехтовали мы палками отлично. Она своею клюкой, а я гимнастической.

Но прабабушки не было. Вместо прабабушки стоял шкаф, и в углу моя палка.

Дед был призван для объяснений. Версия, что прабабушка умерла и ее закопали меня не устроила. Взяв палку в одну руку, а дедову руку в другую, я потребовала отвести меня туда, где ее закопали. Ишь, только ведь уехала, так они сразу ее и закопали. Немедленно идём откапывать.

В этот момент дед погладил меня по моей неразумной голове, и понял, что таки я чудовища будет толк, ну это он мне потом сказал.

Жили мы с дедом хорошо. Моя обязанность была ходить с дедом в парикмахерскую, где ему делали на мой взгляд очень красивую прическу, как у Ленина и пшикали из красивого флакона одеколоном, а потом все докладывать бабушке. Ага, да ни за что. На самом деле дед просто просидел в свои 27 лет месяц в окопе, не снимая шапку. А когда снял, волосы покинули голову вместе с шапкой навсегда. Но тогда он меня не разачаровывал. Как у Ленина, значит как у Ленина.

Потом мы шли есть пирожки с горохом по три копейки и в пельменную, что строго запрещалось бабушкой. Дед употреблял какую- то водичку с маленького стаканчика, но мне не давал. Ели мороженое, пока бабушка не видит, до полного растворения в Нирване.

В мое свободное время от садика я составляла ему компанию на работе. Тоже увлекательное занятие. Пять км по пересечённой местности и вот они, пушечки, знакомый паук и виноград Изабелла, который дед посадил у входа в свою контору. По версии деда- это был волшебный виноград, внутри которого настоящий мармелад.

При хорошем поведении мне давали покрутить ручку неведомой машинки по имени Феликс.

Вечерами дед учил меня счету. Нам было очень хорошо вдвоем проводить время. Но было одно но.Бабушка. Визгливая и недалекая. Однажды она таки довела деда до того, что он хотел проверить, что расколется быстрее- бабкина голова или ее любимая немецкая хрустальная ваза и уйти. Я быстро взяла свою любимую книжку, и приготовилась уходить с ним. К моему глубочайшему сожалению бабке вазой не прилетело и мы не ушли. Но статус предателя мне бабкой был присвоен.

Дед курил со своих 11 лет. Но умер он не от этого, а от бабки, которой пришла гениальнейшая мысль выдернуть семидесятилетнего человека из его привычного мира и отправить нянчить детей любимой доченьки Тани. Двое детишек( 1.3года и 3 месяцев) быстро деда досмотрели. И вернувшись через три месяца с ним случился инфаркт и инсульт одновременно. Дед прожил ещё два года и умер. Так снова закончилась моя счастливая жизнь.

В детстве, лет пяти-шести я была, у меня не было друзей. Рядом не было ровесников, я не ходила в садик, по причине своей дохлости и поэтому я сидела дома. Моя бабушка закрывала меня на ключ, оставляла мне еду на журнальном столике, горшок и уходила на работу до вечера.

На мое счастье у бабушки с дедушкой был целый шкаф книг, которые было очень модно иметь в доме, для поддержания статуса. Моя бабушка читала только две книги: настенный отрывной календарь и свою сберкнижку. Поэтому в то, что читала я - никто не вникал.

Выбор мой пал на Горького. Буревестника революции. Если вам скучно, то очень рекомендую. Знатный портретист. Чего только стоит описание малыша, рождённого от матери сифилички. Как снисходительно и с любовью ребенок относился к своей падшей матери. Его мечтою было всего лишь взглянуть на чистое поле, волшебное с его точки зрения место. И мать,не имея чем отблагодарить друга своего сына предлагает ему себя, пообещав прикрыть свое лицо, с проваленным носом, тряпкой. От чистого сердца. Все что у нее было.

А чего стоит горе булочника, которому Леха потравил его англицких свиней?

Попойка купцов с падшими женщинами, которая заканчивалась свальным грехом(я тогда не знала что это)  И бесценные слова проститутки, комментирующие это.

Так же был очень занятен поп, поровший жену по субботам розгами в бане. И иногда эта жирная баба вырывалась и бегала голая по саду, к пущей радости Лехи и его друзей, смотрящих это шоу через щель в заборе.

Леха бывал и на стриптизе, который исполнялся героиней на рояле. Весьма.

Лица, люди и судьбы переплетались в комок святости и разврата без осуждения автора.

Не знаю, как это пропускала цензура, то ли им было лень читать, или они не знали значение слова- мастурбировала, но мне было страсть как интересно постигнуть мир взрослых людей.

А госпожа Бовари? Флобер написал. Если кто- то думает, что инстаграммовские чики это явление нынешнего времени, то сильно ошибается.)

Анна Каренина. Тяжко зашло, но уже я уже была просвещена Горьким, и что эта тетя- шлюха было для меня очевидным фактом, о чем я не преминула рассказать бабушке, которая думала, что дитачка читает Толстого, а Толстой плохому дитачку не научит.

Поэтому рекомендую. Все дороги пройденные, сидя на диване с Горьким, заводили меня в немыслимые миры и время пролетало мгновенно, даже на еду и горшок не находилось времени.)