Lenivyj.pisatel

Часть 11. Граница бесконечности

― Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой!

Тот самый Мюнхаузен

В пустоте не было ничего. Пустота была ничем. Он тоже был никем ― пустотой. Мир за границами сознания не существовал. Мир внутри исчез. Был только он сам.

Его звали Курт Андерсон.

― Я готов, ― прошептал он и тут же прокричал что есть мочи. ― Ну же, чего ты ждёшь? Я готов!

― К чему ты готов?

Курт обернулся. Медди стояла за его спиной. Конечно, звали её иначе и он даже вспомнил имя ― Мадлен О’Нил. Удивительно, как быстро начинает работать голова, когда ты находишься в стрессе.

― Я вспомнил тебя.

― Неужели? ― её лицо изменилось, став наконец похожим на лицо девушки у клуба.

― Да. Я понял. И не держу на тебя зла.

― Он не держит на меня зла! Ха!

― Да, именно так. Помнишь я спросил тебя, хороший я человек или нет? Человек не может быть хорошим или плохим. Он ― это он. Для одних хороший, для других плохой. И ещё… я постараюсь исправить то, что совершил.

Она ему не поверила.

― Ложь. Всё ложь. Уже два месяца я получаю одни отписки и отказы. Ты ошибся, а ответственность несут другие. Пора понести наказание. Ты останешься здесь навсегда, запертый, в одиночестве.

― Не останусь, ― спокойно ответил Курт. ― Это мой мир, моё сознание. Я решаю, что и как делать.

Перед ним появилась панель задач, очень похожая на интерфейс самого обычного планшета. На одной из кнопок значилось «Нажми на меня».

― Мадлен, я вернусь за тобой. Не думай, что ты останешься здесь. И тогда мы всё решим. Но не так, когда один человек безумен, а другой жаждет мести. Лицом к лицу и без масок.

Он нажал на кнопку.

***

Голова разрывалась, словно изнутри что-то давило, пыталось вырваться. «Это мозг, наверное, ― подумал Курт. ―Слишком большой для меня.»

― Эй, ты как?

Сквозь неясную муть просматривалось лицо Алекса. Он крепко держал его за плечо.

― Пойдёт.

― Сейчас приедут медики. Ты главное не умри. У меня свадьба через месяц.

Курт попытался улыбнуться, но губы едва слушались.

― Этот… Асо… не трогай его… У меня к нему идея…

Когда приехали медики, то вкололи ему какой-то коктейль из снотворных, после чего Курт провалился в сон.

Самый настоящий сон без сноведений.

Часть 10. Лицом к лицу

Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу.

К/ф Бойцовский клуб

Лучше узнав Чарли, Кюнт проникся к нему симпатией. Этот неловкий, несуразный человек на самом деле оказался способен понять и принять практически любую идею. Для этого требовалось разжевать своё предложение до состоянии каши, но тем не менее Кюнт не встретил никакого сопротивления.

Оттого новый приход Августа уже не выглядел таким опасным. Этот человек хоть и обладал деньгами, но отчего-то не мог никак повлиять ни на самого Кюнта, ни на Чарли. Он больше походил на маленького мальчика, который бесился из-за того, что идёт дождь. Август долго беседовал с Чарли, предлагал, доказывал, угрожал…

― Нет, ― раз за разом говорил Чарли.

Когда Август собрался уходить, он подошёл к Кюнту и, доверительно нагнув голову, сказал:

― Мы оба знаем, что Чарли тряпка. Он не способен сделать что-то стоящее. Мой тебе совет ― держись сильных людей, а слабых оставляй позади. Иначе так и застрянешь в этом городе, ― он ушёл, на прощание бросив ещё несколько угроз.

― Как ты думаешь, он всерьёз или всё это пустая болтовня? ― спросил Чарли.

Он не выглядел испуганным, а скорее удивлённым.

― Кто его знает. Может пустая, но я бы советовал приберечь ружьё и проверить сигнализацию.

***

Шериф Джонс подошёл после обеда. Он вручил Чарли ружьё и тревожную кнопку. По мнению шерифа Август вполне способен сделать какую-нибудь гадость. Дежурить решили по очереди. Первым был Чарли, затем Кюнт и уже утром вновь Чарли. Заступив в час ночи на пост охраны, Кюнт сел с ружьём в холле, включил радио и старался не клевать носом.

― Знаете, всё это глупость, конечно, ― доносилось из радио. ― Люди в общей своей массе глупы, порочны и не способны как-либо управлять своей жизнью. Мы все, я в том числе, мечемся между двумя противоположностями: хороший парень ― плохой парень. А посередине есть ты настоящий. И вот мы танцуем на острие лезвия, обрезаясь каждый раз, как оступаемся. Вам не нужно бояться оступиться ― вы уже оступились. Остался вопрос как подняться, ― голос ненадолго умолк, но тут же продолжил. ― Она зашла слишком далеко. Одно дело наказать, заставить сделать правильный шаг, а другое ― убивать. Ваша собака пришла за вами, а собаки понимают людей лучше их самих. Вы должны понять, я долго сомневался, долго пытался осознать, что все мои исследования на самом деле лишь начало и идеала я уже не достигну. Только мои последователи. У меня не так много времени, денег, ресурсов, чтобы продолжать. Я просто хочу, чтобы вы поняли ― я не хотел вас убивать. И не хочу теперь. Попробуйте понять… неважно. Вы всё равно не слышите меня. Зачем я это говорю?

Кюнт схватил радио и потряс. Это было какое-то безумие. Ведь голос с той стороны говорил странные вещи, которые совершенно не соотносились с тем, что происходило.

― Всё, что вас окружает ― нереально. Нет, не совсем так. Оно реально только потому, что этот мир создаёт ваше сознание. Я могу дать вам права администратора, но если вы не осознаёте своего нахождения здесь, тогда они просто ничего не дадут. Я надеюсь, что вы меня слышите. Я не хочу, чтобы вы умерли. Это неправильно.

С улицы послышался звук разбитого стекла. Кюнт поставил радио, сделал несколько глубоких вдохов и пошёл посмотреть, что произошло.

***

Август стоял в зрительном зале. Он выглядел довольно странно в красной куртке и канистрой в руках. В воздухе пахло бензином.

― Вот и всё, ― сказал Август, ставя канистру на пол. ― Мы пришли к финалу.

― Я не понимаю зачем это тебе. Давай всё обсудим.

― Нет. Нечего обсуждать, ― Август достал зажигалку и поджёг её.

Кюнт отложил ружьё ― в нём всё равно не было смысла.

― Но ведь это нелогично. Зачем поджигать здание, если можно договориться?

― Потому что надо идти до конца.

Зажигалка выпала из разжатых пальцев и упала на сидение. Огонь вспыхнул через мгновение, распространившись по всему пространству вокруг. Слишком быстро. Нереально быстро.

Не-ре-аль-но.

Кюнт бросился вперёд, вцепившись в Августа. Он тогда уже всё понял, но ему требовалось подтверждение. Он знал, кто перед ним.

Чувствовал.

Помнил.

Лицо Августа, не лицо вовсе ― маска. Она сошла, открыв истину.

На Кюнта смотрел он сам.

― И что теперь, парень? Как тебе шутка? Вот он ты ― беспомощное создание, готовое принять поражение. Ну же, давай покончим с этим, ― говорил двойник. ― Закончим всё прямо сейчас.

Кюнт ударил точно в нос. Его противник упал, держась за лицо. Пальцы окрасились кровью.

― Ты ― это я. Хорошо. Но я ― это тоже ты, ― сказал Кюнт.

Потребовалось немало труда, чтобы вытащить своего двойника из огня. Они шли по пылающему коридору, кашляя от дыма и стараясь не дышать слишком глубоко.

― Я понял, ― проговорил Кюнт. ― Теперь я всё понял. Я нашёл тебя, а ты меня. Понимаешь, что это значит?

― Нет.

― Ты Август. В августе умер отец. Я вспомнил.

― Идиот.

― Не могу не согласиться.

Они вывалились на улицу, жадно хватая ртом прохладный воздух.

― Ты идиот, но идиот сообразительный, ― простонал Август.

Когда Кюнт повернул голову, чтобы ответить, то его уже не было. За спиной пылало здание музея НЛО, а над головой чернело небо. Кюнт перевернулся на спину. Так он лежал очень долго, вглядываясь в незнакомое небо и вспоминал.

***

Асо поморщился, когда система выдала ошибку. Это должно быть болезненным для испытуемого. Мадлен всё так же лежала без движения. Она не сразу заметит изменения, а когда заметит, то будет поздно.

― Это действительно что-то необычное, ― проговорил Асо сам себе. ― Было бы жалко потерять такие исследования.

Он принялся изменять код и вносить новые команды. Его рука на мгновение зависла над кнопкой ввода. Асо бросил взгляд в сторону собаки, своих подопытных и, обречённо вздохнув, нажал на кнопку, запуская новый алгоритм. Следом он достал телефон и сделал звонок.

― Алекс Тейлор слушает.

― Добрый вечер, старший инспектор Тейлор. Приношу свои извинения за то, что звоню так поздно.

― Кто вы такой?

― Меня зовут Асо Хироми. Я знаю, что вы ищите своего друга и Мадлен О’Нил. Я готов сотрудничать в обмен на иммунитет и возможность пообщаться с вашим другом, после того как он придёт в себя.

Приветствую вас, мои леди и лорды. В эфире регулярная рубрика Где живёт вдохновение

Изначально сегодня планировалось рассмотреть «сказки» в современной фантастике, но в процессе написания статьи мои мысли и чувства свернули в другую сторону. То, что задумывалось выйдет, но чуть позже. А сегодня поговорим про… вдохновение, как оно есть. Про её изменчивую натуру и про то, когда не просто «вдохновение», но и ты сам перегораешь. И нет это не про творческое перегорание.

Эта история ― про меня.

«Я ни на что не претендую. Пишу, чтоб не сойти с ума, как и большинство творческих людей», пишет Дмитрий Скирюк в послесловии к роману в рассказах «Осеннему лису». Пусть его слова станут эпиграфом к моему рассказу.

В июле 2021 года, спустя почти пятнадцать лет я вновь взяла в руки эту книгу. Тот день отличился на редкость холодной и промозглой погодой. Самое забавное, я даже не могу точно припомнить зачем купила переиздание «лиса». У меня уже была книга, старая, потрёпанная в мягкой обложке. А эта книга… такая яркая, такая… живая, что не смогла пройти мимо.

По началу мне хотелось отвлечься, но чем дальше шло повествование, тем мой дух по настоящему начинал сходить с ума. Герой истории, Жуга, идёт от рассказа к рассказу, от деревни к городу, от человека к человеку и примиряет на себя «платья», но одежда эта не из ткани, ни из хлопка или кожи. Она из человеческой сути.

Кто я? Бродяга? Лекарь? Воин? Безвольный сосуд? Или… человек?

Что в моих руках? Пустота? Палка? Оружие? Лекарство?

И чем дальше уходил Жуга, тем лихорадочнее становился мои собственные поиск «себя в себе». Не смотря на то, что герою около восемнадцати, а мне уже тридцать, именно в то лето вопрос стал особо остро. Писала я с самого детства, но всё в стол. Позже был писательский клуб и небольшое, но искреннее признание.

Когда мне было 23 не стало мамы. По началу казалось, что я сильный человек и трагедия не сможет сломать моего напора.

Сломало. Перемололо и выплюнуло. Почти шесть лет я не могла писать. Никак. Не потому что «не шло» и не потому что «нет вдохновение», а потому что…

«Я просто устал от всего этого. Я больше ничего не могу дать. Я больше ничего не хочу брать. Мне хочется отбросить своё имя» говорит Жуга. Я как и он, пресытилась болью, страхом, печалью и снова болью. Даже любовь и та обернулась болью. И после остались только две подружки ― печаль и пустота.

И именно книга стала ответом. Не какая-то фраза или слова, ни развязка, а вся книга целиком ― тот ответ, который мне был нужен. Двигаться, идти дальше, как бы не было тяжело. Двигаться, пусть по маленькому шажочку. Но для этого должна быть цель.

Через несколько дней, как была перевёрнута последняя страница, я уже садилась за черновик. И вот спустя чуть больше года книга готова и читатель имеет возможность с ней ознакомится. Не скажу, что моя чётко обозначена. Она не написана на каком ни будь листочке и не приколота над кроватью. Она сродни мечте, что есть и недостижима.

«– Ты гонишься за мечтой. Может, даже за несбыточной.
– Я знаю. Но это лучше, чем вообще не знать, о чем мечтаешь».

«Лис» стал для меня точкой невозврата, после которого обратной дороги не было. Он зародил в меня лихорадочное стремление рассказать историю. Поделиться тем, что горит внутри и стоит это сделать, как пожар потушен, но не надолго ― через день, два, месяц он вспыхивает с новой силой. Я «пишу, чтобы не сойти с ума».

И наверное поэтому свою первую книгу я назвала «Точка невозврата».
За сим мне есть что сказать. А именно… спасибо вам, Дмитрий Игоревич за урок и за то, что в такой нужный момент ваша книга попалась мне на глаза. Именно она стали для меня той точкой опоры, что даёт сделать первый шаг.

Я желаю вам, мои дорогие читатели, найти внутри себя ― себя. Найти и дальше идти в ладах с ней/ним, не разменивая нашу короткую жизнь на печаль и пустоту.

«Ты не предашь своей печали, если на час отложишь её». Л.М. Буджолд «Разделяющий нож».

Чмоки. Увидимся скоро.

*эта булочка на фото - я в возрасте 7-8 лет

Часть 9. Любой ценой
А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит.

К/ф «Формула любви»

Густав нашёл Алекса в департаменте. Тот сидел в своём кабинете и просматривал записи камер с парковки. Капитан положил перед старшим инспектором свой планшет.

― Как тебе?

Алекс непонимающе уставился на фотографию Мадлен и неизвестного азиата.

― Кто это?

― О, это занимательная личность, ― усмехнулся Густав. ― Доктор Хироми Асо. Японец по происхождению. Лет пять назад его выгнали из «Гейм Дарк» из-за незаконных экспериментов над людьми. У него была безумная идея виртуальной реальности с полным погружением. Только вот люди, на которых он испытывал свою методу, чаще всего заканчивали так себе. Некоторые сходили с ума, у других наблюдались проблемы с нервной системой и моторикой. Был суд, но умник сбежал до того, как его успели заключить под стражу. До этого момента его никак не могли засечь.

― Как это с полным погружением?

― А так. Испытуемые говорили о том, что они чувствовали запахи, ощущали боль, а иной раз совершенно забывали про то, что они в виртуальной реальности. Однако система была нестабильна и часто вылетала.

― А где сделали снимок?

― Промышленная зона «Вест». Где-то недели две назад. Сейчас ребята осматриваются там.

― Их там нет. Если… Это должно быть какое-то укромное место, с крепкой энергосетью. И ещё ― найдите собаку. Он побежал за машиной Мадлен, но после его нигде не было видно.

― Мы попробуем отследить её машину.

***

Мне страшно с Тобой встречаться.

Страшнее Тебя не встречать.

Я стал всему удивляться,

На всем уловил печать.

По улице ходят тени,

Не пойму – живут, или спят.

Прильнув к церковной ступени,

Боюсь оглянуться назад.

Кладут мне на плечи руки,

Но я не помню имен.

В ушах раздаются звуки

Недавних больших похорон.

А хмурое небо низко –

Покрыло и самый храм.

Я знаю: Ты здесь. Ты близко.

Тебя здесь нет. Ты – там.1

[Александр Блок — «Мне страшно с Тобой встречаться» 1902г.]

― Это стихотворение очень любил мой отец. Его написал старый русский поэт несколько веков назад. Представляешь папа специально выучил русский язык, чтобы прочитать его в оригинале. Безумие, конечно, но он всегда делал такие вот безумные вещи.

Голос Медди звучал в ушах. Кюнт попробовал открыть глаза, но не смог этого сделать, а она продолжала говорить.

― Когда я была маленькой, мы на три недели поехали в Ирландию. Это было ужасно дорого, но отец очень хотел мне показать места, где родился. Меня поразила Ирландия ― скалистая равнина, горы и холодное море, разбивающееся о скалы. Мир, которого не коснулась губящая рука человека. Все говорят про то, что Земля слишком маленькая для нас, что люди уничтожают её, что воздух отравлен. И вот мы стремимся к звёздам, чтобы отравить ещё одну планету. Сотни планет, где-то там. Зачем я всё это тебе рассказываю? Ты не поймёшь. Тебе всё равно. Ты просто денежный мешок, считающий, что люди под твоими ногами мусор, расходный материал. Как только они выработали свой ресурс ― их следует выкинуть.

Голос её стал злым. Кюнт очень хотел ответить ей, что это не так. Что на самом деле он потерялся. Что…

― За эти дни я узнала тебя чуть лучше и Асо прав, теперь мне стало сложнее решиться. Несомненно, если бы ты меня сейчас слышал, то придумал бы множество оправданий. Все вы мастера это делать.

Кюнт открыл глаза. Медди рядом не было. Он находился в больничной палате. Один.

***

Он сбежал из больницы. Его гнало странное ощущение паники и непонятной клаустрофобии. Словно мир вокруг сворачивался до маленькой точки и давил со всех сторон. Он забежал в музей и практически весь день просидел там, не желая ни с кем встречаться. Ему чудилось, что предметы вокруг плывут, меняют форму, но стоило сфокусировать взгляд, как всё вставало на места. Кюнту хотелось убежать как можно дальше. Прочь от Медди, Розвелла и всего этого безумия. Останавливала только багровая пустошь вокруг, не дающая ни единого шанса выжить.

Ближе к вечеру к нему заявился Август. Он улыбался и вновь предложил свою сделку. Кюнт был почти готов согласиться. Если подумать, то Чарли действительно не видел выгоды, которая плывёт к нему в руки. В лучшем случае, он не уволит Кюнта. Чарли ― слабое звено, а со слабыми нельзя иметь дело. Они тянут тебя вниз.

Но Кюнт отказал Августу и прогнал его. Просто потому что ему вспомнился Алекс, который друг. И который тоже отказался идти простым путём. Он не был слабаком. Ведь так?

― Ты можешь хоть что-то сделать как надо? ― кричал на него отец. ― У тебя самая простейшая задача ― закончить колледж без проблем. С кем ты в этот раз связался?

― Ни с кем.

― Знаю я. Это всё твои дружки. Всё, мне это надоело. Сегодня я заблокирую все твои счета.

На самом деле всё было не так страшно, как говорил отец. Кюнт хотел помочь сокурснику с девушкой. Они арендовали кран, парень поднялся в люльке до третьего этажа и просил у неё прощение. Дело происходило ночью и кто-то из жильцов вызвал полицию. Те арестовали ребят.

― Хорошо отец.

― Ты даже не будешь спорить?

― Нет. Это твои деньги и твоё право.

Отец покраснел от гнева.

― Чёртов слабовольный идиот!

Он схватился за сердце и сполз на пол… Так он умер.

Кюнт вынырнул из воспоминаний, жадно хватая воздух ртом. Ему было и холодно, и жарко. Что же, получается он довёл отца до сердечного приступа? Он виноват и в этом?

***

На следующий день на осмотре у доктора Дарлинга, Кюнт узнал, что страховка Кавана не покрывает всего лечения и требуются деньги. Он, Дарлинг, конечно, свои услуги исключил из списка, поскольку Кавана знает очень давно, но вот лекарства стоили дорого.

А вечером вернулся Чарли.

― Я смотрю ты неплохо прибрался тут, ― это было первым, что он сказал, войдя в музей. ― Я вот решил вернуться пораньше ― стало скучно.

Кюнт, набравшись смелости, рассказал о своём самоуправстве. Если уж начал дело, то иди до конца. Кажется так говорил отец. В начале Чарли рассердился, даже попробовал вышвырнуть Кюнта, но увидев прибыль за последние три недели, искренне удивился, а после медленно проговорил:

― Кому нужна внеземная жизнь, когда земная вот-вот распространила по вселенной?

Он сам рассмеялся своему каламбуру и, вытащив из пачки купюр примерно половину, вручил её Кюнту.

― На, держи. Заслужил.

Кюнт растерянно забрал купюры.

― Я думаю тебе чертовски надоел этот городишка. Этих денег вполне хватит, чтобы уехать. Или останься, будешь кино крутить. Сам решай.

Уехать? Он действительно может уехать. Вот прямо сейчас. Сию секунду.

Уехать… Куда?

***

Медди удивлённо смотрела на деньги.

― Ну же, бери. Я знаю, что тебе они нужны.

― Зачем?

― Как зачем? Потому что они нужны тебе.

Девушка взяла купюры и пересчитала их.

― Ты считаешь себя невиноватым в том, что случилось с папой, но при этом откупаешься.

― Не откупаюсь. Помогаю. Тут есть разница.

― Ты мог бы уехать.

― Куда? Я даже не знаю куда мне ехать и что делать. А здесь есть что-то, что мне нужно. Или кто-то.

Кюнт махнул ей и сбежал, опасаясь, что Медди откажется принимать деньги. Ему внезапно стало легче. Слабый человек, не слабый ― какая разница? Любой человек ― слаб, если найти болевую точку. Даже отец, который талдычил о человеческих слабостях, оказался жертвой собственного здоровья.

Слабость не делает человека подонком. Таким его делает безразличие.

***

― Я всё хотел спросить тебя ― почему ты так вцепился в этого парня?

Алекс бросил недовольный взгляд на Густава.

― По-моему тут всё очевидно.

― Нет.

― Поясни.

Густав вздохнул и скрестил пальцы перед собой на столе. Алекс приготовился выслушать подробное объяснение старого капитана.

― Сам посуди. Парень получил наследство от папаши, а потом всё свалил на своего дядю. Сам же кутил, пил, возможно баловался веществами. Картина вырисовывается следующая: богатенький мальчик, которому совершенно плевать на всё и всех. Даже этот случай с О’Нилом. Пусть Мадлен и влезла во всё это по самые уши, но парень, действительно, допустил ошибку и стоит гончим из охраны труда взять след, корпорацию ждут судебные тяжбы. Я знаю, что вы когда-то дружили, но всё не могу совместить две картины: богатенький мальчик и ты, простой парниша из рабочей семьи.

― Вот ты и нашёл ответ ― мы дружили.

― И что случилось?

― Он не такой, как ты его описал. По крайней мере был. Всё изменилось, когда умер его отец, а человек он был довольно жёсткий, если не жестокий. А когда умерла мать, так он совсем потерял связь с реальностью. Вот ты говоришь, что он свалил всё на дядю. Но так было не всегда ― после того, как компания перешла ему, был заключен контракт с «Сетевым Богом», а ведь это требовало, ой какого, мастерства и изворотливости. Я пытался его вытащить, но ничего не вышло. Он сломал мне нос, я ему скулу ― на том и разошлись.

― Ну хорошо, он был таким вот замечательным пареньком, всё на благо народа, людей и так далее. Затем скатился. Сейчас-то зачем ты ему помогаешь?

Алекс несколько раз ткнул в монитор и развернул его к Густаву.

― Вот смотри. Видишь? Лиам Моррис не особо стремится найти племянника. Посмотри его последнее интервью ― он его уже похоронил!

― Да брось мне показывать всяких мудаков, ― проворчал Густав. ― Ты-то тут причём?

― Друзей в беде не бросают, Густав. Вот ты бы меня бросил?

― Да ну тебя, ― отмахнулся капитан, но задавать глупые вопросы перестал.

***

― Ты зашла слишком далеко.

― Ещё нет.

― Всё или ничего? Так?

― Да, ― Мадлен бросила на Асо заинтересованный взгляд. ― Неужели ты его жалеешь?

Изобретатель пожал плечами:

― Он на грани ― ещё один-два дня и можно будет отправлять в утиль.

― Вот и хорошо. Туда ему и дорога.

― Послушай, ― Асо схватил девушку за руку. ― Я слышал как ты с ним говорила и видел, что происходило там. Он не взял деньги, не сбежал, а отдал их тебе. Мне кажется это что-то о нём говорит.

― Ничего это о нём не говорит. Я доведу дело до конца с тобой или без тебя.

Асо отпустил Мадлен и разочарованно покачал головой.

― Есть старая японская поговорка: победа достанется тому, кто вытерпит на полчаса больше, чем его противник. Кто из вас более упёртый?

Девушка презрительно фыркнула и легла на кушетку.

― Давай уже, подключай меня. И пожалуйста, больше без древнего фольклора.

Асо считал бессмысленным месть. Не из-за какого-то «фольклора». Просто он предпочитал делать дело, а судьба сама осуществит свою месть. К тому же самое лучшее отмщение, по его мнению, когда противник признаёт поражение и живёт с этим, нежели так бесславно погибает.

У ног своего хозяина лежал пёс. Он внимательно смотрел на Асо, словно осуждая. Подключив Мадлен, изобреталь на мгновение засомневавшись, всё же запустил систему. Пёс приподнял морду и заскулил.

― Не переживай. Я не дам ей всё сгубить, ― проговорил Асо. ― В конце концов, каждый из нас когда-нибудь встретится со своими демонами.

Собака замолчала, поводила носом и улеглась обратно, закрыв глаза.

Часть 8. Что будет после нас?
Дорогой мой, работать надо только в рабочее время. Оно ведь так и называется — «рабочее».

К/ф «Доживём до понедельника»

Адам Мур жил в Олд-Мексика всю свою жизнь. Его отец сколотил состояние на эксклюзивной продаже ультра сладкой кукурузы для компании «Попкорн-лав». Адам же не был из тех детей, что мотают наследство, как можно было бы подумать на первый взгляд ― ему принадлежали все плантации к югу от Роузвелл. Тем не менее ходили слухи, что дела он вёл нечисто, но точных доказательств не было, как и потерпевших.

Кюнт столкнулся с ним случайно, шёл по улице, а тот его окликнул. Адам сидел в припаркованном кабриолете и махал рукой. Рядом с ним сидела его девушка Диана. Она заинтересованно разглядывала Кюнта.

― Это же ты тот неизвестный, которого нашли за городом? ― спросил Адам.

― Я, ― кивнул Кюнт.

― Что планируешь делать?

― Ещё не знаю. Пока устроился в музей, а там посмотрим. Может быть уеду.

― Мы тоже планируем уехать куда-нибудь в Олд-Йорк. Вот Адам завершит свои дела и мы отправимся, ― улыбнулась Диана. ― На сайте я нашла такую квартиру, просто чудо.

Кюнт подумал, что отъезд его самого будет не столько радостным. У него не было достаточно денег, чтобы снять какое-нибудь жильё, купить билет на автобус или, тем более, приобрести машину. В каком-то смысле он застрял в Роузвелл.

***

Доктор Дарлинг внимательно выслушал описание тех событий, что произошли с Кюнтом: диалог по радио и странные кадры во время кинопоказа.

― Я схожу с ума?

― Что вы. Совсем нет. Вы мыслите крайне трезво. Возможно, это всего лишь проекция переживаний о произошедшем с Каваном на реальный мир. Такое случается.

― Я думал, что было бы неплохо уехать.

― И почему?

Кюнт поёрзал на стуле, не совсем чётко понимая причину своих стремлений.

― Я приношу людям несчастья. Это неправильно. Медди едва со мной разговаривает. Пусть и косвенно, но я виноват в том, что случилось с Каваном. Мне неловко встречать её на улице. Это первая причина. Вторая же состоит в том, что здесь у меня нет возможностей узнать больше о своём прошлом.

― Но вам что-то мешает это сделать.

― Да. По дороге сюда я встретил Адама Мура. Он собирается уезжать в Олд-Йорк. До этого момента я не задумывался, что у меня даже нет денег на билет. А ведь билет это лишь малая часть всего переезда.

― Вот видите. Вы спрашиваете сходите ли вы с ума, но сейчас мыслите вполне разумно ― вам всего лишь нужно заработать денег.

― Верно. Осталось найти где это сделать.

― Давайте вернёмся к Кавану, ― доктор Дарлинг поправил очки и взял в руки журнал. ― Вы сказали, что чувствуете за собой вину.

― Верно.

― Расскажите поподробнее.

***

После разговора с доктором Дарлингом Кюнт испытывал неясную тревогу. Его даже немного подташнивало от осознания собственной беспомощности. Он всё же заставил себя немного посидеть с Каваном и почитал ему газету. Как и прежде, тот был безучастен к происходящему вокруг. В коридоре Кюнт столкнулся с Медди. Она была крайне раздражена и смотрела на него с едва скрываемой злостью:

― Я всё понять не могу, ― сказала она без приветствия. ― Ты вот ходишь сюда, ходишь… Зачем?

Кюнт немного растерялся от такой прямолинейности, но ответил так же честно:

― Я не знаю что ещё могу сделать. Мне кажется, что он меня слышит. Конечно я не знал твоего отца так же хорошо…

― Ты никого из нас не знал, ― скривилась девушка. ― Не приходи больше.

Она обошла Кюнта, но тот схватил её за локоть останавливая.

― Постой. Мне очень жаль, что так произошло, но Каван знал, что провод оголён. Я его предупредил. Он мог дождаться меня и…

― Хватит! Ты обещал помочь, а вместо этого не пришёл. Бросил его одного. Больше не приходи.

Она сбросила его руку и быстро пошла по коридору. От резкого движения с её головы слетела заколка и рыжие волосы Медди волной рассыпались по плечам.

***

После обеда в кинотеатр заявился Адам Мур. Он подошёл к прилавку и легко облокотился на него. На губах играла лёгкая улыбка. Он внимательно посмотрел на Кюнта.

― У меня есть к тебе деловое предложение, ― без прелюдий начал он.

― Какое?

― Очень выгодное. И ты подзаработаешь, да и я тоже. Ты же понимаешь, что Чарли Дик не самый разумный человек, а ты очень хорошо придумал с этим кинотеатром. Все местные в полном восторге. Даже удивительно, почему я не догадался сделать этого раньше.

― Я пока не очень понимаю о чём ты говоришь.

― Я говорю о том, что ты мог бы помочь мне приобрести это убогое заведение и сделать из него нормальный кинотеатр. Пока Безумный Чарли в отъезде.

Кюнт встал со своего места и вышел из-за прилавка.

― Меня это мало интересует. Да и без владельца здания такое провернуть нельзя.

― Брось. У тебя есть ключи от всех комнат, а найти где лежат документы дело одного вечера. Чарли не такой умный, чтобы прятать их.

Кюнт подошёл к двери и открыл её, указав Адаму на выход:

― Повторюсь ― меня это не интересует.

Мур скривился.

― Хорошие деньги теряешь.

― Хорошие. Давай двигай, пока я шерифа не позвал.

― Ха, нашёл чем пугать. Но ты ещё пожалеешь об этом решении.

О том, как именно он об этом пожалеет, Кюнт узнал чуть позже. Он как всегда закрыл все двери, посчитал кассу и отправился к шерифу на уже ставшую ритуалом чашечку кофе.

Его ударили сзади. Хорошо так, с размаху. Не было никаких шансов устоять на ногах. А затем били ногами ― методично, сопровождая удары проникновенными речами о том, что нехорошо отказывать порядочным людям. Когда всё прекратилось, невидимый в темноте человек наклонился, видимо желая обыскать карманы. Послышалась стрельба и разъярённый крик шерифа Джонса. Это было последнее, что Кюнт запомнил, прежде чем потерять сознание.

***

Алекс был у себя дома. Лаки вполне неплохо обжился на новом месте и теперь считал диван в гостинной своей личной кроватью, иногда позволяя хозяину квартиры присесть на краешек. Не то, чтобы Алекс любил собак, но именно этому готов был уступить даже собственную кровать, если он пожелает. Именно Лаки в задворках старого завода нашёл одежду и документы своего хозяина. Их отправили на экспертизу, но Алекс был совершенно уверен ― эксперты что-то да найдут.

Щёлкнул дверной замок. Из коридора послышалось шуршание пакетов, а следом шаги. Агата вошла в гостинную, осмотрелась, недовольно поморщилась при виде собаки и только после этого подошла к Алексу. Она коротко поцеловала его.

― Я думал ты не придёшь.

― Я решила, что неправильно так долго обижаться, ― улыбнулась Агата и бросила взгляд на стол. ― Тебе не кажется, что все эти поиски… Я не хочу сказать бесполезны, но… Найти человека в Нью-Йорке всё равно, что искать иголку в стогу сена. К тому же прошло уже сколько… Две недели? Три?

― Девятнадцать дней.

― Вот-вот. Алекс, ты в отпуске, ― она присела на край стола и заглянула ему в глаза. ― Мы же хотели провести время вместе.

― Он мой друг.

― Друг? Если помнишь, при последней вашей встрече он сломал тебе нос!

― А я свернул ему скулу.

― И всё же! Он сам не захотел продолжить общение и теперь ты, как преданный щенок, ходишь за ним.

― Он всегда мне помогал.

― Но это не значит, что теперь ты обязан положить всего себя на это дело. Неужели ты последний инспектор в департаменте? Алекс, мы же хотели поехать в Рио, погулять по пляжу, обсудить свадьбу. Неужели ты забыл? ― Её голос сделался мягким, затягивающим. ― Я понимаю, он твой друг. Но ваши отношения давно в прошлом. Ты попытался его вытащить и что вышло? Даже близкие родственники обходили его стороной. Может быть он сейчас в каком-нибудь притоне глотает «Шторм». Не стоит тратить жизнь на людей, которые этого не ценят.

― Он бы никогда не бросил Лаки.

Пёс коротко тявкнул, услышав своё имя, а Агата бросила очередной недовольный взгляд в его сторону.

― Я хотела поговорить с тобой на счёт собаки. Это же неправильно держать такого большого пса в квартире. Не будет ли лучшим поручить заботу о нём соответствующим людям? В конце концов неужели ты потащишь его в Рио или, когда вернёшься из отпуска, будешь таскать с собой, как ищейку?

Алек устало спрятал лицо в ладонях.

― Может ты и права. Я устал.

Агата выбрала самую выгодную стратегию:

― Ладно, давай вернёмся к этому разговору утром. Хорошо? Тебе нужно хорошенько отдохнуть.

Она взяла его за руку и утянула за собой в спальню, плотно закрыв дверь перед носом Лаки.

Утром Алекса разбудил телефонный звонок. Услышав короткое «Мы нашли её. Она в больнице», он слетел с кровати, оделся за пару минут и, пристегнув к шее Лаки поводок, выбежал на улицу, даже не подумав, что Агата всё ещё в его квартире.

Мадлен оказалась очень красивой молодой девушкой. Она внимательно выслушала Алекса.

― Последний раз я видела его у клуба.

― Тем не менее вы уволились с перспективной работы. Почему?

― Мне нужно ухаживать за отцом. Это допрос?

― Нет. Мы просто разговариваем. Пока.

― Раз просто разговариваем, позвольте встречный вопрос.

― Завайте.

― Этот человек, которого вы ищете ― он вам не чужой, так?

― Это имеет значение?

― Вы разные. Разный статус, разные жизни. Даже если когда-то вы общались, то явно не виделись давно.

― Можно не видеть человека много лет, не созваниваться с ним, но это не то же самое, что бросить. Понимаете?

Мадлен кивнула, принимая его ответ, но по её лицу нельзя было прочесть одобряет она такое мнение или нет.

― Он не тот человек, ради которого нужно так стараться. Прошу прощения, мне нужно спешить.

Она спустилась вниз по лестнице, пересекла холл и вышла через широкие двери больницы. С улицы послышался лай Лаки. Алекс бросился следом за девушкой, но когда оказался на улице, той уже нигде не было. Лаки, нёсся по парковке по направлению к выходу. Алекс бросился за ним, но пёс выбежал на дорогу и скрылся из виду. Инспектор остановился, стараясь отдышаться и достал телефон.

― Густав. Срочно добудь мне ордер на арест Мадлен О’Нил. Сейчас, сию минуту!

***

Кюнт очнулся уже в больнице. Доктор Дарлинг недовольно проворчал, что продержит его до утра, но у парня ничего не сломано и даже сотрясения нет ― только ушибы и ссадины. Кюнт ожидал, что будет очень больно, но он испытывал лишь лёгкую головную боль.

Чуть позже к нему зашла Медди ― вот кого он меньше всего ожидал. Она долго молчала, разглядывая его.

― Кто это был?

― Да так. Хотели кошелёк украсть, ― соврал Кюнт.

― Не ври. Я знаю, что это Адам подговорил их. Что произошло?

Он всё же пересказал ей разговор с Адамом днём. Девушка была удивлена отказом Кюнта.

― Почему?

― Нечестная сделка. Я хотел договориться с Чарли о проценте с продаж билетов, а также убедить его не закрывать кинотеатр. Он конечно мог бы отказаться от всего этого, но я бы попытался убедить его в крайней прибыльности подобного предприятия. В конце концов на такие деньги он смог бы привести в порядок свой музей, сделать рекламу, привлечь туристов и так далее…

― А эта сделка честная? Разве ты не идёшь против воли самого Чарли, который считает кощунством показ всяких фильмов в своём музее?

― Как ты всё переворачиваешь, ― удивился Кюнт. ― Конечно честная. Я не собираюсь отнимать у него ни здание, ни фирму, а только предложить развитие. Нет ничего плохого, в том, что и я получу с этого выгоду. Между прочим и Чарли тоже будет иметь с этого. Если подумать, то человек всегда стремится получить выгоду. Часто это не очень очевидно.

― Волонтёр, спасающий котят, хочет сделать мир лучше, а котят счастливей. В чём тут выгода?

― В том, что, во первых, мир станет лучше, во-вторых, лучше будет самому волонтёру ― он чувствует себя нужным и в каком-то смысле это тешит его самолюбие.

Медди широко раскрыла глаза и удивлённо на него посмотрела. Её руки слегка подрагивали.

― Ты как-то меня спросил, плохой ли ты человек. Так вот, тогда я не знала, неделю назад посчитала бы что да ― ты плохой, а теперь я думаю, что ты либо безумен, либо… ― Она посмотрела ему прямо в глаза. ― Тебя обязательно ищут и найдут. Такой человек вряд ли может быть в одиночестве. И это тоже кому-то выгодно.

Она это практически выплюнула и развернувшись ушла. Кюнт выдохнул, стараясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Он никак не мог её понять, словно было что-то, что она не договаривает.

Словно сам он что-то забыл.

А точно ― он и вправду всё забыл.

Часть 7. Глас радио глаголит истину

Мы все этого хотим Сэм — знать что настоящее, а что нет. Я вижу людей, которые погружены в свои мечты, потому что они ничего не чувствуют. Они живы? ... Если ты можешь чувствовать — значит ты жив, но если не можешь — значит нет.

Телесериал «Жизнь на Марсе»

Как это было не странно, но со временем Кюнт перестал испытывать тревогу. Его немногочисленные воспоминания легко укладывались в пару страниц и представляли собой сюрреалистические картины, между которыми он никак не мог найти связи. Его новая жизнь превратилась в упорядоченную череду достаточно позитивных событий, которые омрачались лишь посещением Кавана. Кюнт приходил к нему и читал вслух книги. Медди этому не противилась, но её дружелюбность пропала окончательно. Доктор Дарлинг сомневался, что больной что-то слышит, но Кюнт упорно делал это каждый день в обед.

Вечером он возвращался в участок, где вкушал чашечку кофе вместе с шерифом Джонсом. Иногда к кофе прилагались пироги старушки Брегит.

Так прошли три недели. Кюнт настолько влился в монотонное течение времени, что не сразу осознал всю нелепость события, случившегося с ним как-то вечером.

Он сидел в своей камере и рисовал в блокноте портрет матери. У него не очень хорошо получалось, но требовалось как-то закрепить свои воспоминания. По радио крутили аудиоспектакль криминального жанра, в смысл которого Кюнт даже не вслушивался. Девушку звали Мадлен. Её собеседника Асо.

Асо: Ты слишком самоуверенна, девочка. Что тебе даст это?

Мадлен: Чистое удовлетворение.

Асо: И всё? Я мог бы понять, если бы ты попросила выкуп, но просто вот так…

Мадлен: Мне не нужен выкуп. Деньги уже бесполезны. Этот человек должен быть наказан за глупость и жадность.

Асо (вздыхая): Ты считаешь, что он чему-то научится?

(долгое молчание и оркестровая музыка)

Мадлен: Нет.

Кюнт не придал значение этому диалогу, но по странному стечению обстоятельств он ему запомнился.

Следующее событие произошло несколькими днями позже на показе фильма «Один за всю планету». Это была классическая картина космического приключения, где земляне спасали планету ценой неимоверных усилий. Кюнт, как всегда, сидел в операторской и смотрел фильм вместе с остальными. Он на мгновение отвлёкся, а когда вернулся на место, то на экране стояли двое: рыжеволосая девушка, лицо которой скрывала тень и невысокий мужчина-азиат в зелёном медицинском халате.

― Он открыл глаза, ― сказал мужчина голосом Асо.

― И что? ― ответила девушка.

― Ты думаешь он в сознании?

― Нет. Это просто рефлекс.

Асо, а это был несомненно он, поднял к глазам планшет и несколько раз ткнул в него пальцем.

― Ты не хочешь всё прекратить прямо сейчас?

― Нет. Он должен быть наказан.

Кюнт подскочил к терминалу, но когда поднял глаза этих двоих уже не было и фильм шёл своим чередом, где челкон «Победа», преодолевая притяжение планеты, улетал к звёздам.

***

Каван всё так же ни на что не реагировал. В этот раз Кюнт выбрал старую историю про полёт на другую планету, где миром и людьми управлял совет и где людей подчиняли ментальными машинами. Странная история, со странным концом.

Доктор Дарлинг ругал кого-то в коридоре за невнимательность к документам.

― Есть большая разница между ноль пятью миллиграммами и пятью. Если этому человеку вколоть такое количество он умрёт! Будьте внимательны с документами.

Это высказывание доктора Дарлинга никак не выходило из головы Кюнта до самого вечера, а затем он вспомнил короткий эпизод.

Перед ним лежали бумаги ― какой-то отчёт. Сильно болела голова, словно с похмелья. Строчки разбегались и не было ни единого шанса уловить смысл написанного.

― Вы подпишите, а мы потом сами, ― говорил кто-то рядом. ― Тут и так всё ясно, видите? Этот недоумок не проверил свой костюм перед выходом. В камере давление другое, ну и порвался костюмчик-то. Вот видите, он даже подпись поставил о проверке.

Кюнт наблюдал за тем, как его рука ухватилась за ручку и медленно движется в сторону листа. Он хотел крикнуть, остановить себя, но не было никакой возможности это сделать. Рука медленно вывела подпись. Бумаги быстренько забрали, но Кюнт был уверен, что это сделали специально.

Он даже не прочёл, что подписывает.

Всё было неправильно, нереально.

Он не должен был ставить свою подпись

***

― Он подписал их? ― уточнил Алекс, разглядывая копии бланков.

― Подписал, ― кивнул капитан Густав. ― И в компенсации тоже он отказал.

― Где этот, ― Алекс прочитал имя потерпевшего. ― Каван О’Нил.

― Как где? Где и положено ― в больнице святого Патрика.

― И он не делал попыток сбежать?

Капитан коротко рассмеялся:

― Да что ты, старший инспектор, куда он сбежит ― радиация на нём ни одного живого места не оставила.

Алекс приблизил снимок женщины, устроившей скандал у клуба. Её лицо было размыто, но…

― Что-нибудь узнали о его дочери?

Густав потыкал в свой планшет и удовлетворённо крякнул:

― Да тут мало чего интересного. Мадлен О’Нил. Двадцать четыре. Закончила колледж в Оклахоме. Юрист. Вчера уволилась из конторы братьев Колибовски… Собственно, она подавала жалобу в прокуратуру, охрану труда, профсоюз и ещё с десяток разных ведомств.

― И?

― И тишина. «Корпатка Прайс» это тебе не зловонная дыра в промзоне. Это двадцать процентов экономики нашей страны. Что будем делать старший инспектор?

Алекс погладил Лакки по голове и усмехнулся:

― Будем искать эту Мадлен О’Нил. Что-то мне подсказывает, Густав, мы имеем дело не просто с похищением. Смекаешь?

― Не очень. С вымогательством?

― Да. Поставь у больницы наблюдение ― она там точно появится. А как найдёте, поговорим.

Часть 6. Поиск

Желтые штаны — два раза ку.

К/ф «Кин-дза-дза!»

― Услышьте правду об «Инциденте в Розуэлл». Вам врут, а мы говорим только правду! Уникальные и неоспоримые доказательства крушения корабля гостей с другой планеты предоставлены достопочтенным мистером Уильямом Вуди. Эти драгоценные факты доказывают, что наше бедственное положение связано именно с влиянием других цивилизаций, которые не хотят, чтобы Земля стала процветающей планетой и полноправным участником межпланетного союза. Приходите к нам, гости и жители Розуэлл и узнайте правду. В нашей сувенирной лавке вы можете приобрести кружки, значки и другую продукцию, чтобы поддержать наше великое начинание и не дать скрыть правду!

Динамик напоследок выплюнул какой-то странный звук на низких частотах и умолк. Кюнт ещё раз посмотрел газету, которую сжимал в руках и вновь поднял глаза. Всё было верно, он пришёл по нужному адресу. Здание музея представляло собой двухэтажное бетонное строение без окон. Справа находился вход в кинотеатр, слева вход в сам музей. Выцветшие плакаты призывали посетить выставки: «Тайна падения корабля пришельцев в Розуэлл», «Как проходят исследования инопланетных рас», «Препарирование или ассимиляция?», «Поработители, рабы или друзья? Кто они?». Каждую вторую субботу месяца в кинотеатре показывали фильмы на основе реальных документов. У входа в музей Кюнта встретили два картонных макета зелёных человечков. Они подняли трёхпалые руки в знак приветствия.

В маленьком холле разместились уже упомянутый сувенирный магазинчик и касса за небольшим прилавком зелёного цвета. За ней сидел высокий, невероятно худой длинноволосый мужчина. Он поднял глаза и расплылся в широкой улыбке.

― Добро пожаловать в Международный музей и исследовательский центр НЛО!

― Добрый день. Я по поводу работы, ― сразу же ответил Кюнт, подозревая, что сейчас мужчина начнёт презентацию в духе «Только мы знаем правду».

― Это же прекрасно! Я уже не надеялся, что кто-то прочитает моё объявление.

Чарли Дикк, так звали мужчину за прилавком, был владельцем музея и оказался совершенно повёрнутым на внеземной жизни. Он искренне считал, что Первую волну колонизации прервали именно жители других планет и такая же участь постигнет и Вторую. А всё дело в том, что Земляне крайне сообразительны, могут делать дело и со временем станут сильнейшими конкурентами на межпланетном рынке. Инопланетянам такого, конечно, не нужно.

Чарли провёл Кюнта по всей экспозиции, особенно задержавшись на последствиях провала Первой волны колонизации. Она проходила помпезно, быстро и увенчалась полнейшим провалом ― не было никакой возможности восстановить координаты пространственно-временных туннелей и все шестьдесят четыре корабля пропали без вести. Последовавший за неудачей экономический кризис привёл к парочке войн, исчезновению трёх государств и появлению десятка новых. Спустя больше двух сотен лет несколько стран предприняли ещё одну попытку, но подошли куда более ответственно. Пятидесятилетняя подготовка подходила к своему финальному этапу. Было закреплено несколько новых точек ПВ-туннелей и вот-вот должна была стартовать экспедиция в созвездие Афродиты. Чарли считал, что искать путь к звёздам ещё рано. Земляне не развиты, их раздирают собственные войны и инопланетные цивилизации просто-напросто их не примут. По его мнению, всё завершиться ещё одной катастрофой.

Они вернулись обратно ко входу и оказалось, что кинотеатр не работал уже несколько лет, так как проектор был стареньким, его признали неремонтопригодным, а денег на новый у музея не было.

Собственно, работа была простой ― продавать посетителям билеты, сувенирку, а также убираться по мере загрязнения. Зарплата оказалась неприлично мизерной, но хоть что-то. Чарли передал Кюнту майку с надписью «Там есть жизнь», фирменную кепочку с лицом зелёного пришельца и, попрощавшись, ушёл, напоследок сказав, что он уехал в отпуск на море и в ближайший месяц его не будет. Зарплату Кюнт может взять из кассы, записав сумму в тетрадочку под терминалом.

Только в конце дня он понял, насколько всё было плохо и в какую беду он попал ― местные жители обходили музей стороной, а туристы в Розуэлл приезжали в лучшем случае один раз в месяц, и то редко останавливались.

Закрыв вечером музей, Кюнт уныло побрёл в участок. Шериф Джонс с удовольствием предоставил ему дальнюю камеру, предусмотрительно приложив к приглашению ключи. Зайдя в участок, Кюнт с удивлением увидел, как шериф кряхтя раскладывает в своём кабинете раскладушку. Они понимающе переглянулись и пошли спать.

Утром Кюнт успел забежать в больницу, узнать как дела у Кавана. Тот так и не пришёл в себя и доктор Дарлинг с крайне печальным лицом диагностировал у него кому. Медди говорила с Кюнтом отрывисто, даже пренебрежительно. На новость о том, что он поселился в участке она ответила только «Это правильно».

В музее было тихо и спокойно. Включив радио, Кюнт прошёлся по экспозиции и даже заглянул в кинотеатр. Проектор, действительно, был сломан. Сгорело часть микросхем, а самое главное, катушка. В углу нашлись коробки с маленькими квадратными дисками. На большинстве из них были записаны документалки про НЛО, а также и обычные человеческие фильмы. Отобрав парочку и заодно прихватив проектор, Кюнт вернулся на своё место в холле.

***

Алекс потрепал пса за ухом ― большой, с коричневыми пятнами, Лаки довольно подставил лоб и блаженно прикрыл глаза. В квартире не было ни одной зацепки. Только Лакки жалобно скулил и Алекс самолично выгулял его, пока ребята из службы безопасности осматривают квартиру.

― Куда же твой хозяин запропастился? ― вздохнул мужчина, а Лаки просительно заглянул в его глаза.

Вернувшись обратно, Алекс положил целую миску корма и пёс принялся есть ― всё таки два дня не кормили.

Поиски не увенчались успехом. Квартиру опечатали. Пса Алекс забрал с собой ― не бросать же его. Вместе они остановились на набережной. К ним подошёл старый капитан Густав. Он достал сигареты и предложил Алексу, тот не стал отказываться. Они закурили, смотря на тёмные воды Гудзона.

― Ну, и какие у нас зацепки, господин старший инспектор? ― спросил Густав.

― Его видели в «Святой Иолане». Он поругался с какой-то девицей на входе, зашёл внутрь, а потом вышел и всё, как в воду канул. А тут… сам знаешь…

Алекс затянулся и бросил бычок в Гудзон. Вода не приняла окурок и тот подрейфовал к центру реки. Сержант поправил свои пышные седые усы:

― Мы проверили эту девицу. На всех камерах наблюдения её лицо словно размыто.

― Чип?

― Если только что-то совсем новое. Размыто странно ― то одни черты проявляются, то другие. Из особых примет ― рост средний, волосы рыжие, глаза зелёные. Охранник долго пытался вспомнить что-то ещё, но всё без толку.

― Тупик.

Зазвонил телефон. Выслушав и бросив короткое: «Сейчас будем», Алекс махнул рукой сержанту и, подхватив поводок Лаки, направился в сторону своей машины.

***

Салон «Гезария Андромеды» находилась в подвальном помещении старого завода. Ворота во внутренний двор были распахнуты и их сторожил полицейский в чёрной форме и защитном шлеме. Он помахал рукой Алексу и пропустил машину.

Внутреннее убранство «Гезария» больше походило на низкопробный бордель, чем на виртуальный кинотеатр. Посетителей согнали в большой зал, сотрудников в другой. Лакки, которого Алекс не решился оставить в машине, начал взволнованно принюхиваться, как только они вошли. К ним подбежал запыхавшийся сержант и, отсалютовав, доложил.

― На нижнем уровне нашли подопытных. Уже вызвали бригаду медиком… Пять бригад.

― Его нашли?

― Нет…

Вдоль стен на койках лежали люди в одинаковых белых рубашках. Капитан Густов оказался тут как тут и принялся разбирать бумаги.

― Как интересненько, ― протянул он. ― Вы только посмотрите, старший инспектор. Этакая находка тянет на пару-тройку десятков лет особо строгого. Когда медики подъедут, сверху можно будет приплюсовать ещё десяточку за хранение.

Алекс забрал протянутые бумаги. Вообще головная компания «Андромеда» ничем противозаконным не занималась ― записывали и продавали сны. Любой желающий мог к ним прийти и за небольшую плату поспать, позволив записать сон. Однако сны обывателей были скучны, неинтересны и коротки. «Андромеде» подавай всяких психов или нариков. Таких было много, но недостаточно.

― Они даже не прятались. Вот смотрите, ― Густав подошёл к одной из коек и активировал на браслете женщины её личную карточку и сравнил её с полицейской базой на своём планшете. ― Кассирша в гипермаркете «Нон-стоп». Замужем, трое детей, ипотека, два кредита. Какой из неё нарик? А веществ в её крови столько, что мама не горюй. Вот приходит такая в «Андромеду» её усыпляю и сюда в «Гезарию Андромеды». Здесь уже накачивают, для стимуляции, а наверху устроили нелегальные просмотры всякого триппа.

― А по моему делу?

Густав пожал плечами.

― Ищем.

Чип памяти нашёл Лакки. Он лежал в здоровенной корзине биоотходов. К засохшей на биопластике крови прилипли чёрные волоски. Алекс подключил чип к своему планшету, но испытал только разочарование ― чип был пуст, несмотря на то, что биометрические данные стереть так и не смогли.

― Мы его найдём, Алекс, ― тихо прошептал Густав на ухо и ушёл опрашивать и оформлять причастных.

Лакки коротко лизнул руку и вопросительно заглянул в глаза.

***

Фильм про пса Барби закончился и Кюнт включил новости. Ему раньше и в голову не приходило, что можно просто посмотреть новости ― возможно кто-то его всё таки ищет.

― Вчера вечером полиции удалось задержать группу лиц, незаконно удерживающих ни в чём неповинных граждан. Им принудительно вводились сильно действующие вещества. Сейчас все пострадавшие находятся в больнице, а в компании «Андромеда» ведутся аресты. Если вы стали жертвой этой компании, просим обратиться по телефону на экране или позвоните в полицию. Премьер-министр Роберт Лайнел уже сообщил, что лечение всех пострадавших будет за счёт арестованных средств «Андромеды».

Следом были яркие кадры, на которых, заломив руки, вели всех причастных. Камера успела захватить большую лохматую белую собаку с коричневыми пятнами. Она тяжело дышала, вывалив язык, огляделась, а затем припустилась куда-то в темноту.

Проектор щёлкнул, фыркнул и осветил противоположную стену белым шумом.

― Вот так то.

У шерифа был набор красок, при помощи которых Кюнту удалось разрисовать обратную сторону одной из афиш. На следующее утро на дверях кинотеатра висело объявление о ретроспективном показе фильмов начала века и расписание на ближайший месяц.

Может быть Кюнт и не какой-то там руководитель охраны труда, но с голоду он подыхать не намерен. Прохожие останавливались, разглядывали афишу и шли дальше. Весь день был потрачен на уборку зала, калибровку экрана и починку кресел. К счастью, самой большой проблемой была пыль. Вечером перед входом скопились значительная толпа. Они проходили внутрь, оглядываясь, и каждый интересовался, действительно ли сегодня будут показывать «Прощание с Африкой» или это очередной документальный бред.

Кюнт поднялся в проекторную и запустил фильм. Довольный собой он уселся на стул рядом с окошком и с наслаждением вытянул ноги. Может быть он был вот таким вот оператором в кинотеатре?