LDA1

Меня накрыл жуткий прилив тоски от того, что поманили возможностью свободы, и так ее и не дали, и в метро я спускался, едва переставляя ноги, словно жалкий старик.

 После этого прошло около месяца. Стаса и Катю добавил в черный список, да они и не пытались мне звонить, только один раз с незнакомого номера пришло сообщение:

"Катя в больнице, слава богу, жива, но глаз потеряет".

Я ничего не ответил, и стер сообщение. Жил по-прежнему, ходил в магазин, ездил с Таней на занятия танцами, водил дочку с подругами в кино. Улыбался и говорил приятные слова моим девочкам. Один раз за все это время видел Федора. Я шел с дочкой со школы, а он стоял и смотрел на нас, и когда Агата его заметила, побледнел и быстро скрылся. Но я и помыслить не мог о том, чтобы его окликнуть, было очевидно, что теперь веревочки к марионетке были укорочены до минимума, нельзя даже дернуться, даже посмотреть в окно во время утреннего кофе.

Невероятная сила посадила меня на строгий ошейник и не собиралась с него спускать. И без того слабое здоровье стало ужасно портиться, Таня нашла у меня утром за ухом отвратительные пятна.

Она со времени моей встречи с бывшими друзьями смотрела виновато, а теперь прорыдала все утро, даже наша дочь, которая редко бывала ласкова, и то была впечатлена, обнимая то меня, то ее.

После завтрака Таня собралась и уехала до вечера, а я вдруг через время почувствовал, что поводок ослабили. Тоска, конечно, вернулась, но это все равно было легче ощущать.

А в шесть вечера звонок в дверь принес неожиданную встречу - за порогом стоял Фёдор. С нашего знакомства он сильно изменился - тоже выглядел уставшим и осунувшимся, вместо модной одежки - какой-то строительный ватник. Он выглядел уже не как хипстер, а как блаженный дворник. Сразу сунув под нос мне зеркало, Фёдор приказал взять мне любую дочкину вещь. При  этом на дверь ее комнаты, где как обычно, красовалось грозное «Не входить без стука», украшенное черепками и цветочками, он косился так, словно оттуда сейчас выпрыгнет страшный монстр. Как только я взял ее перчатку, парень тут же потащил меня прочь. Я даже переобуться не успел, так и побежал по ступеням в домашних тапочках.

На улице Фёдор втолкнул меня на заднее сиденье в черную бмв, где за рулем сидел мрачный Стас, сам прыгнул рядом с водителем, и машина немедленно дала по газам. Стас полуобернулся ко мне:

- Макс, мы тебя вытащим. Я не собираюсь братишку отдавать какой-то потусторонней херне. Я сам виноват, не общался с тобой столько времени, думал, ты обиделся из-за того, что мы тогда с Катюхой мутили, поэтому отдалился. А оно вот как, жесть такая.

Машина рассекала ночную мглу, Фёдор кутался в свой ватник, скукожившись на переднем сиденье и молчал. Стас пересказывал, как за прошедший месяц они рыли землю в поисках средства, которое поможет вычислить и наказать колдуна. Кажется, нашли, но для этого нужна моя помощь. И теперь мы едем на дачу Стаса, чтобы без помех попробовать запустить поиск.

- Но ты же понимаешь, это уже черная магия. - вдруг сказал Федор, голос его звучал хрипло, словно перед этим он плакал или орал. - Нам жертва будет нужна.

- А если я добровольно кровь дам? Ты ж говорил, сработает?

- Нет, все равно к этому нужно будет отнять жизнь, хоть самую маленькую.

- У меня там крысиные ловушки стоят, может, там найдем жертву?

- Может, - меланхолично согласился волшебник, кусая заусенец на пальце. Он изменился и в поведении, ни следа от того самоуверенного манерного паренька.

На холодной даче нас никто не ждал. Стас включил в доме котел, спустился в подпол, принес живую крысу в трехлитровой банке. Фёдор спросил:

- Где, ты говоришь, здесь нежилое помещение, где будем ритуал проводить?

- Да тут баня, вон, с крыльца видно.

- Отлично. Там ее пока поставь, и свечи по четырем углам черные зажги, как я показывал, а мы тут еще приготовимся.

Федор очертил круг, положил туда перчатку. Зажег свечу, долго водил вокруг, пришептывая. Потом рассыпал землю и, надрезав ладонь, с болезненной гримасой окропил все своей кровью. Тупо постоял, глядя на все это и растерянно обратился к Стасу, который уже вернулся из бани:

-Это не она!

- Кто она? – поинтересовался Стас.

- Это не его дочь, Агата! Я был уверен, что все дело в ней, и то, что ты рассказывал, и то, как Макс реагировал. Да боже мой, я сам ее видел, она почти точно ведьма. Но никакой связи с завязкой на Татьяну и с общей конструкцией приворота. Может, перчатка не ее?

Я отрицательно покачал головой. Она при мне вечером перчатки снимала.

- Тогда кто же ставил приворот? – Федор смотрел растерянно, но в его голосе звучало облегчение.

А мне стало нехорошо. Я не был здесь с того времени, как уехал вместе с Таней двенадцать лет назад. От того, что нахлынули воспоминания, я почувствовал, как по лицу медленно стекает холодный слизкий пот, и задрожал, выбивая дробь зубами. Маг повернулся ко мне и радостно воскликнул:

- Стас, у тебя есть кофе?

Мой приятель возмущенно фыркнул:

- Ты другого времени не нашел кофейку выпить?

- Ты дурак? Я хочу на кофейной гуще погадать, как тогда, помнишь. Видишь, что с ним? Это потому, что где-то тут и накладывали первую привязку, он подсознательно может выдать нам образ, связанный с колдуном.

Они засуетились, Стас мгновенно достал кофе, вскипятил чайник, и уже минут через десять Федор, обжигаясь, глотал горячий напиток с зажмуренными глазами, а я потел в кресле, не в силах унять дрожь в конечностях. Голова кружилась, и в целом было очень хреново. Колдун опрокинул чашку на блюдце, и мы все уставились на осадок. Там коричневая жижа четко обрисовала часть человеческого лица с набрякшим веком и морщинами. В том месте, где должен был быть глаз, надулся и лопнул белесый воздушный пузырь.

- Мертвый глаз… - шепотом сказал кто-то из мужчин.

- У тестя искусственный глаз. – пробормотал я.

Мы  переглянулись. Федор с сожалением спросил:

- Вряд ли у тебя с собой будет его вещь?

Я подумал об удивительных совпадениях и сказал, что тапки, которые на мне, как раз всегда одевает тесть, приходя в гости. Фёдор повторил процедуру с землей и кровью, поводил свечой, отрезал кусок от верха.

И мы пошли в баню. Оказавшись там, я почувствовал еще более потусторонний трепет, чем в доме. Словно что-то важное и страшное скрыто именно здесь. Я почти не обращал внимание ни на странные символы, которые рисовали Стас с Фёдором, ни на писк убиваемой крысы, весь захваченный внутренним переживанием. Пот лился уже градом, я еле удерживал себя в вертикальном положении.

Когда они вдруг закончили свои манипуляции, и уселись по холодным лавкам, Стас окликнул меня:

- Чего застыл? Все ок?

Я вытер лоб рукой и кивнул. Он решил пояснить мне:

- Вытянули колдуна сюда. Если это и правда твой тесть, его скоро притянет, как типа вампирьим зовом, а мы его тут и встретим. И постараемся убедить тебя освободить от твоей фигни.

С этими словами мой товарищ нацепил кастет, поиграв бицепсами. Он рос в плохом районе, и удар у него был с детства поставлен. Фёдор откинулся на деревянную стенку, прикрыв глаза, и что-то шептал, едва шевеля губами. Минут через двадцать мы услышали, как к дому подъехала машина, что неудивительно - дача тестя была совсем рядом. Мы выключили свет в бане и притаились. Я уже толком не стоял, а просто привалился мешком к стене.

Когда распахнулась дверь, и в светлом от выпавшего света прямоугольнике появился черный мужской силуэт, Стас резко прыгнул вперед, и ударил. Человек осел мешком, Фёдор включил свет, и они в четыре руки втащили тело в баню. Старик безжизненно болтался в их руках. Стас обернулся, чтобы взять веревки, и связать его, но Фёдор проверил пульс на шее, и жестом остановил:

- Не надо, все прошло, как и должно было.

- Что ты хочешь сказать? Я его в грудь бил, не в голову!

- Я наговор произнес, он, когда падал, виском стукнулся. Ты не понимаешь, договориться нельзя было. Там сложный заговор был, на смерть колдуна.

- Ты больной? У меня теперь труп старика на участке! И машина рядом, кто-то мог видеть, как он приехал!!

- Ты сам говорил, что готов на все ради свободы друга! И это, кстати, еще не все! Колдуна мало просто убить, ему надо или отсечь голову и похоронить ниже туловища, или сжечь.

Я покачивался, мотая башкой из стороны в сторону, как цирковой медведь, почти не вслушиваясь в их спор. Во рту начала копиться скользкая слюна. Стас матерился, пытаясь разубедить Федора, но увидев мое состояние, плюнул:

- Ладно, пали баню.

Они разлили жидкость для розжига возле печи, усадили тестя, вывели меня за порог, и Стас кинул зажженную сигарету внутрь. Вспыхнуло пламя, озарив наши лица, Фёдор нервно хмыкнул:

- В старых сказках говорят, колдун, когда сгорает, превращается в разных гадов, которые разбегаются во все стороны.

А я, почувствовав дым, вдруг наконец, вспомнил. Вспомнил, как двенадцать лет назад не заметил задымления в бане, допариваясь последним после веселой пьянки. Как кружилась голова, темнело в глазах, и не было сил позвать на помощь. Как лихорадочно стучало сердце, не желая умирать.

И как медленно и мерно забилось оно, когда я снова поднял веки под пустым взглядом мертвого глаза старого колдуна, не вернувшего мне радость жизни, но привязавшего меня к женщине, делившей со мной последние года моего посмертного существования.

В этот момент оглушительно хлопнуло, из двери бани полыхнуло жаром. И следом засуетились маленькие тени, тыкаясь в окна, выскальзывая в двери: летучие мыши, лягушки, змеи, крысы. Я опустил руку, зачарованно наблюдая, как одна из змей скользнула вкруг моего запястья, словно захватывая его в оковы. И в душе моментально столь же ярким пламенем вспыхнула ярость, придав мне сил. Я схватил змею, оторвал от себя, и бросил в огонь. Потом взялся за лопату, прислоненную к стене вместе с другим садовым инструментом, и ринулся в атаку. Я сбивал, разрубал, давил стремящихся избежать огня гадов, и зашвыривал обратно на корм ревущему пламени. Стас и Федор стояли в оцепенении,  если бы не моя реакция, момент был бы упущен.

 У калитки остановилась еще одна машина, из которой к нам вышла моя дочь, Агата. Пока она приближалась к нам, над опустевшими дачами взвивались в воздух все новые стаи ворон, наполняя окрестности оглушительным криком. В неверном свете пламени ее глаза казались антрацитово-черными, без блеска и белых белков. Она несколько секунд смотрела на пожар, потом повернулась к нашему магу и волшебнику, и Федор под ее взглядом побледнел, а из носа потекла кровь. Неизвестно, чем бы кончилось их противостояние, если бы я не закинул в огонь последнюю тварюшку и не рухнул, как подкошенный.

Уже оседая на холодную землю, впивающуюся в тело остовами сухой травы, я увидел, как от калитки ко мне бежит Татьяна, истошно голося на одной ноте.

Она подскочила, неловко пытаясь поднять, но ноги меня не держали, и она снова завыла, как собака, потерявшая щенков. С другой стороны от моей враз потяжелевшей туши присел Стас, еще бледный от увиденного, и Таня вцепилась ему в лицо с воплем:

- Убийца! Ты снова его убил!

Стас отшатнулся, шлепнувшись на попу, и крикнул ей в ответ:

- Психичка! Ваш дед монстр, и дочка тоже хрен знает что, вас и надо убивать! Что с Максом сделали, твари?

Танин голос взлетел на невероятную высоту, врезаясь в мой несчастный мозг бензопилой.

- Это ты его убил, мразь!!! Агата, не стой, держи папу!!! Максим!!!! Максим!!!!

Прохладная детская ладошка опустилась мне на лоб, и спокойный голос моей дочери неожиданно четко зазвучал в ноябрьском звонком холоде:

- Давай отпустим папу, мам. Он уже очень устал.

И она продолжила, обращаясь к Стасу, раскрывая то, что я вроде как и сам знал, просто мне не полагалось об этом думать:

- Папа уже очень давно умер, еще до моего рождения. Мама вас ненавидит, потому что он с вами пил, и вы его пьяного в бане оставили, а он там угорел. А дедушка его для мамы поднял, ну и для себя тоже, ведь если женщина от свежего покойника понесет, родит колдуна невероятной силы, дед ученика хотел. И мы его держали все эти годы, сначала дед, а потом и я помогала, последний год совсем тяжело было. Так что да, вы виноваты, что он уходит, но он и сам этого уже хотел давно...

Она ещё что-то объясняла, на груди тяжело всхлипывала и жалко поскуливала Таня, а я чувствовал, как меня принимает такая желанная, долгожданная, благословенная....

Пустота.

А потом ровно в 18.00 начинаю свой путь маятником назад в спальный район. Дома ужинаю, выслушиваю безумно увлекательные новости от жены - ну вы их знаете, как какая-то там Ирочка развелась, а какой-то там Сашенька женился, проверяю математику у дочки, листаю пикабу с бесконечными котиками, ДТП и сиськами, закрываю глаза, и на следующий день все по новой, как чертово колесо для хомяка. 

Я сказал, что живу ради жены и дочки? Да, конечно, это единственный смысл моей жизни вот уже 13 лет, но и он порядком подвыцвел. Танечка, конечно, энергичная пышка, душа компании и неутомимая выдумщица на самый разнообразный досуг, а я неисправимый подкаблучник (и нисколько этого не стыжусь), но уже порядком устал подрываться на всякие ее мастер-классы и культпоходы. Да и выходные на даче у тестя, хоть, говорят, и безумно полезны для моего здоровья благодаря свежему воздуху и чудодейственным настойкам из его погреба, но выглядят не слишком привлекательной альтернативой.

А Агата уже слишком взрослая, чтобы радоваться совместному времяпрепровождению с отцом, я ее больше волную как источник финансовых средств,  и не могу за это осуждать.

Поэтому неожиданной встряской для моей однообразной утомительной жизни оказалась вечерняя встреча две недели назад. Когда я как обычно волочил ноги домой после работы с одной лишь мыслью о скорой встрече с диваном, где смогу растянуться и закрыть глаза, меня окликнул звонкий женский голос:

- Макс! Свиридов! Ты ли это?

Я обернулся, и увидел Катю Леткову, мою университетскую одногруппницу и самую большую и горячую любовь до встречи с Таней. Она была все так же красива, словно для нее не существовали все разделяющие нас тринадцать лет, но на удивление, в моей душе ничего не дрогнуло. Она же лучилась радостью от нашей неожиданной встречи, и уже цепко вонзила свои наманикюренные коготки в рукав моего пуховика, выдернув меня как ястреб добычу из вечернего стада офисных работников.

- Маааксик! Нам непременно надо выпить по чашечке кофе за встречу, или еще чего покрепче! Сейчас еще и Стасик подтянется, ты же не забыл Стаса? - она притворно вздохнула. - Хотя о чем это я, конечно, ты нас совсем забыл.

Мы и правда очень давно с ними не виделись, даже и не созванивались по праздникам уже лет пять. В университете эта парочка были неизменными моими спутниками,  мы были, наверное, самой яркой и веселой компашкой на потоке. Но после начала наших отношений с Таней я как-то отдалился от них, Катя стала встречаться со Стасом, и с тех пор компания развалилась.

А они, оказывается, продолжают общаться.

Катя затащила меня в уютную кафешку с пестрыми диванчиками и разноцветными фонариками, и затормошила:

- Ну давай, Максик, рассказывай, как живешь? Чем дышишь?

Я кратко изложил события последних пяти лет, которые сводились к простой формуле: дочь растет, работа работается, ипотека платится, я пока еще существую.

Катя нежно хихикала и изящно флиртовала, у нее это всегда получалось на высшем уровне, вроде и выделила тебя, а вроде и никаких конкретных авансов.

Тут как раз подошел Стас. Как и прежде рослый, плечистый, он уверенно сунул мне ладонь для пожатия, и рванул к себе, похлопав по плечу со всей богатырской силушкой:

- Максимус! Офигеть! Сколько лет! А что такой линялый, брат?

Да, на фоне этих красавцев я и впрямь смотрелся белой вороной. Паршивая кожа, фингалы под глазами, залысины,  одутловатый живот и куртка мешком - годы не пощадили мое самолюбие, и двадцатилетний Максим пришел бы в ужас, увидев, каким станет в зрелости. Но сейчас мне, в общем, было все равно:

- Да нормальный я, что ты придираешься.

Катя за меня вступилась:

- Стас, прекрати. Макс у нас теперь стал совсем серьезный, работает в банке.

- С уксусом? - Стас хохотнул. - Ладно, братишка, не обижайся, я ж любя. 

Он тут же легко влился в наш незатейливый диалог, как всегда беззлобно подшучивая:

- А Катька у нас теперь деятель искусства, так себя презентует. Вишь, какая цаца стала.

Катя с гордостью повела плечами, демонстративно поправив пышные рыжие локоны.

- А я частный предприниматель, а значит волк-одиночка в несправедливом море российского бизнеса. Если надо что-то предпринять, обращайтесь. - он хищно подмигнул, что в сочетании с его габаритами и крупными чертами выглядело даже устрашающе. - А ты, значит, строишь карьеру в мире финансов? Никогда бы не подумал, что это твое.

Я пожал плечами. Откуда я знаю, что мое, а что нет.  Внезапно закашлялся, здоровье в последнее время оставляло желать лучшего. Ребята наблюдали за мной с явной жалостью.

- Таня за тобой совсем не ухаживает, бедный. - Катя нежно погладила меня по предплечью.

- Кать, я не комнатное растение, чтоб за мной ухаживать. Таня отличная, не ехидничай.

Подруга сердито надула губки:

- Уж извини, но я не могу ничего хорошего про нее сказать. Это из-за нее ты прекратил с нами общаться.

Стас согласно кивнул. Я возразил:

- Да нет, ребят, так бывает - годы разводят людей.

- Да что ты такое говоришь! Только нас-то почему-то развело одно утро после совместной пьянки у Стаса на даче. До этого ты на нее и не глядел, это она за тобой хвостом таскалась и смотрела оленьими глазами, и в ту ночь мы ей звонили, насколько я помню, по приколу. А эта дурочка повелась и приехала с утра, когда мы спали еще. Потом помню, как она истерила, а потом ты уехал с ней, и с тех пор больше с нами не тусил, и постепенно вообще прекратил общаться. Что, скажешь, было не так?

Я почему-то вообще не мог вспомнить тот день, наверное, и вправду крепко тогда напился, даже вспоминать было неприятно и тревожно. Но да, именно после этого ко мне пришло осознание, насколько я на самом деле равнодушен к прежним увлечениям и понимание, что же на самом деле составляет мой единственный смысл существования.

О чем и заявил друзьям, после чего сообщил, что мне уже пора домой, так как Таня будет волноваться, если я задержусь. Они сидели со странным выражением лица,  потом недоверчиво переглянулись, и Стас кивнул:

- Пока, Макс. Не теряйся, пиши-звони.

Махнув рукой, мол, обязательно, я побежал в подступающую вечернюю тьму, чтобы подземка поскорее доставила мое бренное тело к заветному дивану.

Дома уже пахло котлетами. Из комнаты Агаты слышались энергичные биты, скорее всего, ее нежно обожаемых корейских мальчиков. Таня встретила меня в переднике, мокро чмокнув в губы:

- Ты задержался, работы много? Чего не позвонил?

- Да встретил Катю и Стаса, помнишь, мы дружили раньше?

Таня побледнела и так поджала полные губы, что они превратились в узкую темную щель. Она постояла, низко опустив голову, пока я освобождался от уличной одежды, а потом рванула меня за рукав, и пристально и зло глядя в глаза, очень четко и раздельно сказала:

- Ты не должен больше писать им, отвечать им на звонки, соглашаться на встречи. Никогда! Ты понял?!

Я согласно кивнул, у меня в тот момент и мысли не возникло ослушаться, все равно я не испытывал каких-то сильных эмоций от нашей встречи. Выражение ее лица стало из злого жалобным, она как-то вся ссутулилась и как собачка ткнулась мне лицом в грудь, глухо забормотав:

- Максим, миленький, бедненький, как же я тебя люблю, прости меня, котик мой, прости...

Я погладил ее по волосам, мы постояли еще немного, пока она не успокоилась, а потом пошли ужинать. Когда к нам соизволила присоединиться Агата, Таня уже был весела, радостно щебетала о планах на выходные, и единственное, что ее заботило - почему Агаточка такая бледная, и хорошо ли она кушала в школе. Но если учесть, что это наш единственный ребенок, немного чрезмерная материнская озабоченность легко объяснима.

Когда мне на следующий день написал Стас, я ему не ответил.

Через пару дней его мощная фигура высилась на краю тротуара на пути вечерней миграции офисного люда с работы. Он выхватил меня из многоголовой массы своей ручищей как краном, ни о чем не спрашивая, и я послушно поплелся за ним. По дороге он кратко поделился планами:

- Мы с Катюхой на тебя в прошлый раз посмотрели, и решили, что тебе надо поговорить с врачом каким-то, типа психологом. Она там нашла кого-то, говорит, супертолковый мужик. Немного поболтаешь, если не понравится, уйдешь, понравится - потом отдельно договориться о встрече. Но пару слов скажешь, отказ не принимается, много времени это не займет.

Я не стал возражать, ничего против небольшого разговора я не имел.

В той же кафешке, что и в прошлый раз снова сидела прекрасная как египетская царица Катя, а рядом привольно раскинулся на стуле, закинув ногу на ногу, молодой светловолосый кучерявый парень в белом свитерке и потертых джинсах с подворотами. Увидев нас он оживился, вскочил, потряс протянутые руки, шурша браслетами с кожаными лентами и деревянными бусинами. Его голубые глаза лучились искренним любопытством:

- Всем здрасьте, меня зовут Филидель, я белый маг во втором поколении. А вы, видимо, Стас и Максим?

Мой друг поперхнулся приветствием и бросил возмущенный взгляд на Катю, я тоже пристально посмотрел на нее. Подруга с вызовом встретила наши взгляды, и ласково обратилась к пареньку:

- Филидель, я могу вас попросить заказать мне манговое пирожное? Мои друзья пока присядут.

- Да, конечно. - он еще раз с интересом оглядел нас и ушел к кассе.

- Катюха, что это за эльфийская кучеряшка, мать твою?? - зашипел Стас. - Ты говорила, крутой спец, психолог!

-Стасик, не бушуй! Мы на фестивале джаза познакомились, он мне уже столько раз с тех пор помогал! А Макса точно зачаровали!

- Да что ты?

- Да! Сам посуди, он полная противоположность себя прежнего: был модником, сейчас плевать на себя. Был бабником, сейчас только Таня на уме. Работает в банке! Наш Макс и в банке!

Стас закрыл лицо руками, потом открыл:

- Катя, ты дура. Макс, сорри, приятель. Вообще никаких вопросов, если ты сейчас развернешься и уйдешь.

Я пожал плечами и направился к выходу, но навстречу уже нес тарелочку с пирожным Филидель. Увидев мой демарш, он резко поставил на ближайший столик блюдце, схватил меня за куртку, и выхватив из-за рукава, как фокусник, маленькое зеркальце, повернул к лицу, так что я встретился со своим невыразительным взглядом. Мой визави низким проникновенным голосом сказал:

- Останьтесь, пожалуйста, Максим. Вернитесь за столик.

Странным образом я никак не смог сопротивляться, ноги сами понесли назад. Моя тушка вяло плюхнулась на стул, стягивая шарф.

Странный маг и волшебник грациозно опустился напротив и схватил меня за руки, разворачивая ладони к себе. Стас сидел, демонстративно сложив руки на груди, и глядя в окно. Катя подалась к нам, и, заглядывая через плечо к парню, спросила:

- Ну как, Филидель, что-то видишь?

Тот обернулся к ней:

- Очень плохая энергетика, Екатерина, очень. Когда вы говорите, примерно началось воздействие?

- Тринадцать лет назад. Да, Стас?

Тот фыркнул, не поворачивая головы:

- Не втягивай меня в это.

Филидель укоризненно покачал головой:

- Мне очень сложно работать в такой токсичной атмосфере. Станислав, давайте, я попробую вас как-то убедить относиться ко мне посерьезней?

Стас вздохнул:

- Нет, Гаргантюэль, вы меня вряд ли в чем-то убедите. Давайте, раскидывайте свои таро, или что вы там собираетесь делать.

- Я собираюсь определить, под каким воздействием находится ваш друг и помочь ему освободиться.

От слова "освободиться" в груди забилась сильная тягучая тоска, и мой взгляд упал за окно, где рассекали вечернюю мглу белыми и красными огнями капсулы смерти на колесах. Теперь то, что говорил маг, имело для меня смысл.

- Так что по времени?

Хрипло откашлявшись, я вставил свои пять копеек:

- Мы перестали окончательно видеться лет двенадцать с небольшим назад, когда родилась Агата. И еще семь лет после этого созванивались периодически. Последние пять лет не виделись совсем.

- Дайте кольцо.

Филидель начал сложные манипуляции с зеркалом, воском от церковной свечи, какой-то землей, моим волосом и моим же обручальным кольцом. Потом долго рассматривал получившуюся композицию и задумчиво сказал:

- Странно, кольцо чистое.

Стас посоветовал обернуть его денежной купюрой, намекая на цыганские методы, но Катя несильно стукнула его, а маг и вовсе проигнорировал. Достал куриное яйцо, разбил в стакан с водой. Я подержал стакан немного, и нити белка загустели и завились в сложную косицу. Филидель удивленно почесал подбородок.

- Это точно приворот, но какой-то очень мудреный, в первый раз такой вижу. Надо знать точно личность колдуна, чтоб снять его.

Стас хмыкнул:

- Так хлопни в ладоши и узнаешь, в чем проблема.

Парень покачал головой:

- Нет, я же не шарлатан, я так не могу.

Катя уверенно сказала:

- А что тут думать, Танька это.

Я сразу возразил:

- Таня не могла!

Филидель вдруг встрепенулся:

- Очень интересно, скажите это еще раз.

Мы с Катей повторили свои реплики, только на этот раз он обвязал мне запястье своим волосом, и тот порвался в момент, когда я говорил. Волшебник был счастлив:

- Прекрасно! Связь живая, значит, колдун еще активен. О, придумал, давайте попробуем кое-что проверить. Вы можете позвонить жене и сказать, что вы тут с Катей в кафе?

Он снова отразил мой взгляд зеркалом и добавил, понизив голос:

- Ничего не говорите про меня и Стаса.

Я достал телефон и набрал Таню, передав все, как мне сказали. Она начала кричать, чтобы я немедленно ехал домой, потом стала требовать дать Катю, называя ее сучкой. Та закатывала глаза, но молчала. Филидель в это время мешал яйцо ложкой в стакане, а потом когда я, устав слушать крики, бросил трубку, поизучал получившуюся жижу, отставил чашку и улыбнулся нам:

- Ну, можем пока побеседовать и чайку попить, пока ждем.

- А чего ждем?

- Чего-нибудь. Главным образом, надо проверить, насколько быстро пойдет реакция. Поверьте мне, если б колдовала непосредственно ваша жена, Катерина бы уже лысела на глазах. А вот если последствий сегодня или ближайшую неделю не будет, придется как-то вызнавать детали произошедшего двенадцать лет назад у вашей Тани, возможно, припугнуть ее. Попробуйте, кстати, Максим, что-то вспомнить, я вам помогу.

Он снова обернул прядь своих волос вокруг моего запястья, и развернул мне зеркало. Я заглянул в него, пытаясь сначала сосредоточиться на том вечере на даче Стаса. Но стоило мне попытаться проникнуть разумом за границу тайны, как возникло ощущение, что должно непременно случится что-то ужасное, если я вспомню. Поэтому на память пришел другой эпизод, уже через девять месяцев от той даты. День, когда родилась моя дочь. Мы неспроста тогда перестали со всеми общаться, Таня и носила тяжело, чуть не потеряв ребенка, а уж в день рождения Агата дала всем прикурить. Я помню, как гнал по дороге с дачи, где мы тогда проводили отпуск, и со всех окрестных деревьев взмывали вверх тучи ворон. Как нервничали врачи в больнице, как Таня хваталась за меня слабой рукой, кажется, в крови? Как мы с тестем и соседкой с дачи, навязавшейся в помощь, ждали самых плохих новостей, и они на пару костерили меня за медлительность. Как в молчании родилась моя дочь, и, говорят, была мертва целых две минуты.

От этих воспоминаний у меня на лбу выступил склизкий холодный пот, руки задрожали, и я усиленно замотал головой.

Вдруг послышался сухой треск, прядь волос на моей руке взорвалась искрами и осыпалась, потянуло палеными волосами. Соседние столики беспокойно стали на нас коситься.

Стас впервые с начала встречи проявил интерес к происходящему:

- Прикольный фокус. Как это ты сделал?

Филидель сидел с широко раскрытыми глазами, после обращения к нему повернулся к моему товарищу с изумленным лицом:

- Никак! Я первый раз такое вижу, такого не должно происходить!

Стас удивился:

- Что, вообще ноль идей? Вас в вашем магическом университете такому не учат?

Парень нервно сглотнул:

- Это может значить, что черный маг охрененно силен. Или что он отслеживает воздействие на объект чар. Или что объект чар мертв. Или все вместе. Или что угодно вообще. Я же говорю, в первый раз такое вижу.

Мой друг продолжал копать, мы с Катей сосредоточенно внимали:

- Но может, наоборот, это значит, что Макс сильно сопротивляется, и мы его легко расколдуем.

- Освободим. - поправил я.

- Не важно. Что-то хорошее.

- Нет, понимаешь, - решил приоткрыть секреты профессии Филидель, - мои пряди, обвязанные определенным образом с присловьем - это прикрытие для вмешательства. Если с волосами ничего не происходит - значит, черномагическое воздействие легкое, колдун уже мертв, например, и оно скоро рассеется. Если прядь развязывается, выскальзывает - воздействие сильное. Если рвется - очень сильное, активное, постоянно обновляется или завязано на амулет. Как вот его завязка на любовь к жене. А вот такое - черт знает что, но точно ничего хорошего. Кого ты хоть вспоминал?

Я быстро перечислил: день рождение дочери - Агату, Таню, ее отца, соседку с дачи, врачей.

Филидель опять закрутил своими приспособами, и разочарованно вздохнул:

-Нет, ничего вроде подозрительного. По крайней мере, для такой реакции.

Катя недоверчиво покачала головой, явно продолжая подозревать мою жену.

- Вот блин. - с досадой протянул Стас. - А где гарантия, что ты не ошибаешься, и действительно что-то можешь? Фокус с искрами крутой, но и у него могут быть объяснения.

- Так я ж предлагал, проверить меня. Я знаю один убедительный прием, который сто процентов работает и убеждает. Его можно иначе объяснить только суперсильным гипнозом, но так все что угодно можно объяснить. Но этим способом можно убедить только одного сомневающегося, остальные будут уверены, что это подстава. Вот загадай образ...

- Я вроде, видел такой фокус. Любой?

- Абсолютно, но мне нужно, чтобы ты представил себе очень четкую картинку.

- И куда записывать?

- Никуда, просто думай о нем. Представляй, можешь даже слово в уме произносить, только чтоб оно имело изображение с ним связанное.  И если хочешь, можешь отвернуться.

Стас и зажмурил глаза, для надежности еще и отвернувшись. Филидель тоже закрыл, допивая свою чашечку кофе. Потом резко перевернул остатки на белое блюдце, и кофейные потеки образовали четкую, но очень странную композицию, похожую на калечного осьминога с крылышками. Мы недоуменно взирали на это, но Стас был в детском восторге:

- Кайф, четырехногий синекрыл! Именно так его и представлял. То есть, ты мысли читаешь с помощью этой штуки?

Маг печально скривился:

- Только очень яркие и четкие. Такие редко кто думает. Но вообще, гадание на кофейной гуще – бессмертная классика.

Он развлек этим трюком нашу компанию на еще какое-то время, Катя тоже захотела поучаствовать, да и Стас еще раз потестил, даже записав на телефон представление.

Потом Филидель рискнул попробовать разорвать хотя бы явную привязку к Тане. Она более очевидная, а та штука с искрами вообще, может, и не особо связана с моим приворотом. Мы поддержали идею, и кудесник, достав золотую цепочку из кармана, сначала обвязал свою руку, а потом с пришептыванием обмотал ее вокруг моего запястья.

Тут же его лицо посинело,  глаза полезли на лоб, словно кто-то начал душить его. Он хватал себя свободной рукой за шею, стрывая невидимые путы, и жутко хрипел. Мы все, кроме Стаса, растерялись. Тот единственный догадался распутать нашу золотую связь, и парня тут же отпустило. Он повалился лицом в цветные подушки на диванчике, чтобы тут же вскочить с диким ужасом на лице:

- Так, пожалуй, умываю руки, пусть мужик остается с женой, совет вам да любовь!

Филидель потянулся за курткой. Мы со приятелем еще не отошли от шока, а Катя что-то прикидывала, сосредоточенно морща красивый лоб:

- Так ты меня, гад, получается, подставил! - вдруг взвизгнула она. - Если я и правда полысею, я тебе все кучеряшки повыдергаю, и парик себе сделаю!

Стас поднялся и навис массивной громадой над субтильным колдуном:

- А ну стоять! Наворотил делов, и собрался он. Давай-ка паспорт свой, отдам, когда разберешься со всем происходящим.

- Это произвол! - пискнул Филидель, но паспорт протянул. Стас быстро пролистал, сфоткал страницы и засмеялся:

- Фёдор! Ребят, он Федор, а не Эскалибур никакой.

Маг с непоэтическим именем мрачно забрал назад паспорт и зыркнул исподлобья:

- Ну да, пока да. Все собираюсь поменять, да пока никак. Слушайте, но я правда не уверен, что смогу помочь. Я же больше по гаданиям там, да и то так, условно, для дамочек. Простую порчу снять или последствия от проклятья нераскрытого мага. Венец безбрачия, опять же. А тут серьезно все.

- Ну так посоветуй спеца. Не могу поверить,  что говорю это, но нам явно нужен хороший волшебник.

Фёдор поднял на нас свои выразительные грустные глаза:

- Ребят, я бы рад... Но у нас в нашей профессии чисто средневековье. Каждый мастер таит свои секреты, никаких способов вычислять нету, ну или я не знаю. Меня всему мама научила, ее какой-то мужик с севера, но он умер давно уже. А дальше я кое-что пробовал сам по книгам, слухам. Но тут один раз из десяти получается, а остальное брехня и байки. Встречал пару раз тех, кто тоже вроде магичил, но они совместного обучения не захотели.

Мой друг хлопнул его по плечу:

- Слушай, ну тогда тебе точно не соскочить, Федунчик. Катька правду говорит, теперь ты ее в это дело втянул, некрасиво. А если, по одной из твоих же версий, воздействие отслеживается, значит, и ты теперь на прицеле. Короче, не ломайся. Можешь располагать моей помощью в полном объеме, у меня сейчас затишье, никакой особой работы нет, а деньги есть.

Маг печально кивнул. Стас оплатил счет, после чего мы все же собрались выходить.

Чужая жизнь (2)

- Нет, нет, все в порядке. - Сашка вдруг подумал, что и правда перегибает. Ну вроде нормально все идет, он сам проверяет, зачем коней на переправе менять? Пожалуй, не стоит и пытаться с кем-то еще договариваться.

- Раджимчик, миленький, - заискивающе вдруг протянул Пашка. – А ты когда наши души заберешь?

Парень ехидно изогнул бровь, подмигнул Сашке:

- А вот как достроим, сразу и заберу.

Сашка фыркнул, Паша побледнел как оштукатуренная стена за его спиной.

- Раджимчик, а может, можно договориться? Откупиться как-то?

Таджик поманил парня пальцем, доверительно приобнял за плечо, и сказал, склонившись кудрявой головой к его уху:

- Могу забрать душа первый, кто войдет дом, как мы уйдем. Не обязательно твоя.

Паша сглотнул, не смея поднять взгляд. Саша закатил глаза, показывая всем видом, что шутка туповата. Раджим скалил белые зубы и откровенно глумился над Пашкой. Но обстановка разрядилась, и больше приятель  не возвращался к предложению перекрестить щелочку. Сашка посоветовал другу сходить к психологу, или хотя бы завязать с выпивкой, но тот только отмахнулся.

Однако, как выяснилось позже, свою идею-фикс он не оставил. Через пару дней, когда друзья вместе приехали на стройку, перед выходом из джипа Пашка сунул в карман баночку, в которой плескалась подозрительная жидкость.

- Что там? - Полюбопытствовал Саша.

- Узнаешь. - мрачно процедил друг.

Раджим встретил начальство у ворот, вдохновенно распинаясь о проделанной работе. Короткий замах, и Пашка вскрикнул от боли, жидкость из банки пролилась в грязь под ногами, а Раджим попытался взглядом выжечь в парне дыру.

- Павел, чего делаешь? - голос мужчины звучал необычно низко и походил на рычание. Сашке даже показалось, что эхо задвоило его голос, и снова потянуло костром с соседских участков.

- П..п...простите, я случайно. - Паша некрасиво кривил лицо, пытаясь вырвать руку из железной хватки.

- Смотри, Павел. - Раджим прищурил глаза, продолжая выкручивать запястье. - Ты с Геной поссорился, не заплатил, со мной поссориться хочешь? Мне-то заплатить придется. Я тебе пока на встреча иду, потом и передумать могу.

Саша только удивленно хлопал глазами. Когда таджик ушел, он спросил у друга, с поникшими плечами севшего прямо в лужу возле машины:

- И какая муха тебя укусила? Что это было вообще?

Паша медленно поднял на приятеля печальные глаза:

- Ты же мне все равно не поверишь. Святая вода это была.

- Ой, блин. Ты совсем поехал с этой темой. Хуже деревенской бабки. Прекращай давай, а то реально с последней бригадой рассоримся.

- А может, бабки правду знают? Моя вот всем соседям вещи утерянные искала,

Саше хотелось наорать на друга от злости, события последних недель и ему порядком расшатали нервную систему, но он сдержался. Пашка сидел, низко повесив свою стриженную голову, потом снова вцепился в Сашкино пальто:

- Санечка, мне так страшно. Никогда так не было. Я же ещё не пожил совсем, и ты тоже. Давай в церковь пойдем, богу молиться станем.. ай!

Сашка не выдержал, влепив приятелю затрещину. Тот вскочил, сжимая кулаки, они смотрели несколько минут глаза в глаза, потом Пашка кивнул, видимо, приняв какое-то решение:

- Ладно. Ладно. Я решу вопрос. Я же всегда твой зад спасаю, ты с Альбиной ссоришься - Пашка разрулит. Ты экзамен заваливаешь, из-за того, что профессору нагрубил - Пашка договорится. Ты, блин, хрен знает с кем по рукам ударил - Пашка тебя из дерьма вытащит. Счастливо оставаться, я поехал решать вопрос.

С этими словами он вскочил в машину, и рванул с места, направляясь прочь в сторону города. Сашка оторопело смотрел ему вслед, потом плюнул, злобно крикнул:

- Баклан, это ж ты с Геной поцапался! Из-за тебя все!

И пошел дальше разбираться с авторским надзором.

Больше приятели почти не общались. Пашка не появлялся на стройке, Саня изредка ему звонил. Он не знал, что так проехалось по психике парня, сделав одержимым безумной идеей о демонах, но очень надеялся, что тот не ходит по экстрасенсам и церквям. Возможно, тяжелое расставание с Натой также усугубило психическое состояние приятеля, но в целом, парень всегда отличался склонностью к суевериям, кричал в окно "Халява, приди!", клал в ботинок монетку и плевал через левое плечо, встречая черную кошку. Правда, на этот раз все зашло слишком далеко. Оставалось надеяться, что когда объект будет сдан, и они получат оплату, странная мания у Пашки пройдет. Ну или Сашка сам его отведет к психиатру.

Пока же ему хватало и других проблем. На душе было неспокойно. Срок сдачи объекта приближался, а заказчик еще ни разу не ответил на исправно отправляемые каждую неделю письма с отчетом.

А самое страшное, что здание приобретало законченный вид, но почему-то автор проекта не чувствовал гордость. Наоборот, в душе поднималось отвращение по отношению к своему творению архитектурной мысли. Особняк получался объективно красивым, даже лучше, чем в проекте, но ему стало казаться, что все вокруг - лишь раскрашенные декорации. Фонарь в столовой давил на психику, Сашка под ним ощущал себя тараканом, пойманным в салатницу. Каменные панно на входе в гостиную нависали неустойчивой громадой.

Саша начал плохо спать, в кошмарах Самвел Альбертович гонялся за ним по коридорам, инкрустированным мозаикой, с разделочным ножом, Альбина оборачивалась суккубом и раздирала когтями лицо, а Пашка раздувался огромным слизнем и поглощал его тело.

Но хуже всего был безобидный  на первый взгляд сон, который всегда начинался с женского визга и звона разбитого стекла в темноте. Потом он оказывался с Раджимом, одетым в камзол и парик на балконе итальянского палаццо и тот его потчевал красным мясом, подозрительно напоминающее человеческое сердце. Все было мирно и празднично, но душу выворачивало потусторонним ужасом, и в момент, когда Раджим салютовал ему бокалом и на чистейшем итальянском произносил:

- Но зато вы сдали проект вовремя, Александр!

Сашка всегда с диким криком просыпался, и не мог заснуть уже до утра, пугаясь каждой тени в углу.

Страдая от паранойи, парень начал приходить на объект поздно вечером, когда рабочие уже покидали строительный участок, уходя на ночлег куда-то в поселке, и пытался разломать, опрокинуть казавшиеся столь ненадежными конструкции. Один раз он даже забрался на крышу, и прыгал по витражу, обмирая от страха, что тот провалится под ним. Но все стояло намертво, как заговоренное. После таких истерических выходок становилось ненадолго легче, но потом накатывало снова, и он чувствовал, что понемногу сходит с ума и уже не столь осуждающе думал про Пашу.

Самвел позвонил и обрадовал, что прилетает в субботу. Пробасил угрожающе:

- Надеюсь, Александр, я останусь доволен?

Саша заверил его, что все будет в лучшем виде и пошел в кафе рядом с офисом, снимать стресс чашкой кофе. Пока он медитировал за столиком, на пороге внезапно появился Пашка. Он выглядел так, будто не спал и не ел все эти дни, с красными от усталости глазами и глубокими мешками, заросший по брови светлой щетиной. И без того не страдавший от аккуратности в одежде, он, казалось, совсем махнул на себя рукой, на светлой куртке расплывались пятна неизвестного происхождения. Паша упал рядом с Саней:

- Вот ты где, я тебя везде ищу!

- Ты мог позвонить, и искать бы не пришлось.Как ты? Ты спишь вообще?

Пашка хрипло засмеялся:

- Я в полном порядке. Вчера гнал по КАДу, и вдруг подумал, а не впилиться ли мне в отбойник? И сразу так легко на душе от этой мысли стало!

Сашка тревожно схватил друга за плечо:

- Паш, не шути с этим, обратись за помощью! Пожалуйста!

- Да ладно, это все фигня, - отмахнулся Пашка, потом пугливо оглянулся, и втиснувшись почти в самое ухо горячо зашептал:

- Главное, я все придумал! Я тут вычитал, что когда так же, как мы, договаривались с демонами при строительстве мостов и соборов, там первым заводили козла. Чтобы эта тварь забрала его душу, а не человеческую!

Сашка, не выдержал, истерически заржал:

- И как ты себе это представляешь? Подождите, Самвел Альбертович, мы сейчас козла запустим?

За их спинами негромко добавили:

- И все равно ведь не сработает.

Пашка подскочил на полметра, сзади ухмылялся с недобрым прищуром неизвестно каким образом оказавшийся тут Раджим. Впрочем, кафе было популярным, почему бы сюда и не зайти праздному посетителю. Было странно видеть его не в привычной спецовке, а в кожаной косухе, с наглой девицей в объятьях. Девица жевала жвачку, и непотребно прижималась к спутнику, таджик презрительно оглядел парней и продолжил:

- У животных нет души, легенды врут. Ты бы еще рыжую женщину привел.

Паша, испуганно потея, раскрыл рот, потом посветлел лицом, словно его осенило спасительной мыслью. Раджим снова усмехнулся:

- Нет, это тоже не годится. Ваш заказчик в нашем ведомстве по другому договору проходит. Нельзя. Нормальную душу надо.

И мужчина снова подмигнул Саше. Пашка в панике промямлил, что забыл в машине телефон, и убежал. Саня напустился на строителя:

- Вот зачем вы его дразните! Он так с ума сойдет, он же впечатлительный. Лучше бы не творили фигни, вам объект в пятницу сдавать, а вы тут над Павлом стебетесь!

Раджим посерьезнел, сдвинул густые брови, запустил руки в карманы узких джинсов и покаянно опустил голову. Потом хитро исподлобья метнул взгляд в работодателя:

- Обещаю, все будет готово. А если с вашим денежным мешком возникнут проблемы, я лично все возьму на себя. Раз уж вы, Александр, такой здравомыслящий и спокойный.

Потом уже без шутеек они проговорили последние оставшиеся работы, и, немного успокоенный, Сашка с ним распрощался.

Однако, когда накануне приезда заказчика Саша приехал на стройку принять дела и закрыть договор, он с изумлением не обнаружил ни одного человека, только Пашка сидел на крыльце, щурясь на ласковое солнышко, протянув длинные ноги.

- Что происходит? Где люди Раджима?

Друг сидел спокойно, с жутким равнодушным выражением лица, словно принял какое-то тяжелое решение.

- Ну во-первых, это не… Ладно, я понимаю, ты не веришь. Но ситуация от твоего скептицизма не меняется. Тут никого нет, все идеально закончено, и мне только что позвонил заказчик, что он приехал на день раньше и едет с проверкой.

- Как с проверкой? – Сашка кинулся к дверям, и Пашка сначала промедлил несколько секунд, провожая его волчьим выжидающим взглядом, но в последний момент, когда рука друга уже почти схватилась за ручку, вскочил и перехватил, требовательно заглядывая в глаза:

- Сань, я тебя очень прошу, не ходи пока туда. Считай меня придурком, психом, поехавшим, но не ходи, хорошо?

Саша и сам начинал чувствовать странный сворачивающийся клубком змей холод в желудке, поэтому заторможено кивнул, и аккуратно отцепил руки друга с отворотов своего пальто. Сглотнув, он тихо пробормотал:

- Я пойду, посмотрю домик для прислуги. Все ли там готово.

Пашка кивнул, почти ласково потрепав по плечу:

- А я за нас грех на душу возьму.

Сашка не понял, что он там задумал, но выяснять не стал. Хватало скользкого, как осьминог, страха, протягивающего свои щупальца, кажется, к каждой клеточке Сашкиного тела. Он пошел на негнущихся ногах по участку, отмечая идеальную кромку бордюра, уже принявшуюся газонную траву, белоснежные бока мраморных ваз на постаментах. Разум отказывался верить, но сердце колотилось учащенно – невозможно было провернуть такой объем за месяц. Либо это какой-то обман, и тогда его убьет Самвел Альбертович, либо это… Либо это… Ладно. Сначала надо посмотреть, все ли в порядке. Он зашел на крыльцо гостевого домика, мимоходом отметил чистоту входной двери, отсутствие всех защитных пленок. Прошел по комнатам, поднялся на второй этаж, и услышал, как шумят по гравию подъезжающие на участок джипы с хозяином и его охраной.

Выходить не хотелось. Все подозрения в том, что работы были проведены некачественно, с внезапным побегом строителей снова ожили в душе. Собрав остатки гордости и храбрости в кулак, Сашка все же собрался к выходу, но тут со стороны крыльца через приоткрытое окно как в кошмаре донесся женский визг, а следом грохот и звон стекла. Сердце смяло ужасом. Почему-то перед глазами моментально возникла картина, как рассыпается на тысячи блестящих осколков стеклянный фонарь в столовой. И как мрачнеет лицо Самвела...

Не вполне сознавая, что делает, лишь желая убежать от нахлынувшего и затопившего душу страха, Саша шагнул в сторону ванной комнаты. Сжался в уголке. Хотелось, как в детстве, спрятаться под одеяло, и ждать, что монстры уберутся прочь.

Снова вспомнилось суровое лицо заказчика. Со стороны особняка послышались истеричные вопли Альбины, она крыла кого-то матом. Потом пробежала охрана, Сашка окончательно нырнул в убежище, отделанное плиткой, и закрыл дверь. Повернуть щеколду не хватило духа, и он просто пристроился на кромке ванной, зажмурив глаза, ощущая, как стекает по щекам соленая влага.

Он думал о купленной в ипотеку крошечной квартирке в новостройке, думал о маме, которой требовалась операция по зрению. Думал о том, будут ли его пытать, или сразу прикончат. Когда страх перед будущим окончательно встал перед внутренним оком сверкающим цунами, он открыл глаза. Под потолком в стену был вмонтирован уголок для крепления водонагревателя, но сам водонагреватель еще не присоединили. Саша дерганно, как робот, выдернул ремень из пояса джинсов, закрепил конец на импровизированном крюке. Встал на борт ванной, накинул петлю на шею. Перед глазами возникло последнее воспоминание – скалящий зубы Раджим. Сашка вздохнул, и приготовился сделать шаг.

В этот момент дверь распахнулась, врезавшись в стену и в помещение ураганом ворвался Пашка. Взъерошенные волосы торчали во все стороны, глаза маниакально блестели, и он был весь перемазан кровью, но при этом страшно улыбался.

- Сашка, я успел! Сашка, дебил, ты чего творишь? Слезь, придурок.

Друг подскочил и перехватил за талию неудавшегося самоубийцу, не позволяя сделать шаг:

- Отставить умирать, сам же меня стебал!

- Там потолок упал, я не пойду туда!

Пашка рыдал и смеялся одновременно:

- Да какой потолок, придурок? Это я втолкнул в последний момент в дом первой секретаршу Альбертовича, она врезалась в зеркало, и опрокинула тумбочку для обуви. Там кровищи было, ей сейчас скорую вызывают, а я за тобой пошел. Альбертыч даже не понял, что это я виноват, он на нее орал, что неуклюжая.

Ошарашенный Сашка спустился, снял ремень, и с помощью друга поковылял к двери. Там уже восхищался пришедший в себя после неприятного эпизода Самвел Альбертович, суля золотые горы и мировую известность талантливым архитекторам. И молодой человек почувствовал, как терзавшая все эти дни тревога отпускает, сменяясь опустошающим облегчением.

***

Спустя двадцать лет в своем уютном кабинете, выходящим окнами на Москва-реку, главы всемирно известной архитектурной фирмы «Конев и Цыпочкин Стройтрест» вполуха слушали с ютуба репортаж о приемке в эксплуатацию новейшего медцентра. Блоггер восхищался качеством работ и рассказывал о необычном бонусе от авторов проекта – перед сдачей объекта там была проведена экскурсия для дома престарелых, двадцать дедушек и бабушек провели по этажам, а потом устроили им небольшой фуршет.

- А потом двое-трое из этих двадцати сгорят, не прожив и суток. – вздохнул Александр Конев, самый талантливый российский архитектор по версии многих профессиональных изданий, небрежно зачесывая набок буйные кудри.

- Может, церковь построим? – задумчиво спросил Павел Цыпочкин, успешный менеджер и управленец, почесывая стриженый затылок.

- А толку, строить-то все равно Раджим будет. Главное, чтобы никто никогда не сопоставил загадочные смерти сразу после сдачи объектов с нами.

- Уж поверь мне, дружище, даже если сопоставят, ничего нам не будет. Мы единственная архитектурная фирма, которая держит сроки.

Да, скоро выяснилось, что хозяин хочет себе филиал Эрмитажа, Сашке пришлось пострадать, расставаясь с мечтами о проектировании суперсовременного коттеджа, достойного попасть на зарубежные конкурсы. Но он был из породы архитекторов, которые считают, что красиво можно сделать в любом стиле, и дальше ловко лавировал между своими идеалами и вкусами заказчика и его шумной жены. Пашка, как всегда, чесал языком, сглаживая углы между нервным творцом и требовательными хозяевами, и в целом дело шло.

Их команда сложилась еще в универе. Сашка был архитектор, творец с байронической эффектной внешностью, пафосный сноб, считающий своим долгом перевернуть мировую архитектуру. Признавался всеми преподавателями начинающим талантом и обладал сумасшедшей работоспособностью, ради идеи готовый не спать и не есть сутками. Пашка был с факультета ПГС, строитель, с лицом простым как картошка. Тот еще жучара, любящий покутить, поесть да поспать, не слишком надежный. Зато способный договориться с самим чертом, и обладающий способностью делать деньги буквально из воздуха. Сдружились парни крепко, друг за друга стояли горой. И тандем получился эффективный. Пашка осаживал задаваку, обязательный Сашка приводил к ответственности легкомысленного друга. Они решили открыть свое дело. Саня требовал эффектного названия, Цыпочкин наотрез отказался именоваться иначе как собственным именем. Комбинация «Имхотеп и Цыпочкин» показалась вполне солидной Пашке и достаточно метаироничной Сашке. И видимо, чем-то зацепила и их первого заказчика, Самвела Альбертовича, выдавшего ребятам невероятный кредит доверия.

Концепции чертил Сашка, потом они за копейки наняли девочек-однокурсниц и сделали рабочие чертежи. Конструктив посчитали друзья с кафедры железобетонных конструкций, инженерку отдали фирме, которая потом обещала и монтаж. По основным строительным работам Паша договорился с Геннадием, одутловатым серьезным мужиком с собственной бригадой, и стройка началась. Быстро залили фундамент, до холодов возвели коробку, почти уложившись в срок.

С началом отделочных работ всё пошло наперекосяк. Альбина, жена заказчика, никак не могла выбрать материалы, бесконечно отменяла уже найденные решения, ломала все графики и при этом непостижимым образом ей всегда удавалось выставить виноватым Сашку. И однажды Самвел на очередной встрече сделал ему пугающее предупреждение:

- Правильно Альбинка говорит - когда с вами по-хорошему, вы борзеете и хамите. Молчи, нечем тебе оправдаться, все сроки сорваны. Видит бог, я терпеливый человек, но ты вывел меня из себя. Значит, будет по-плохому: или вы к декабрю сдаёте всё, что обещали мне сдать к началу августа, или, - тут он неприятно улыбнулся, -  тобой займутся мастера из моего разделочного цеха, прямо по своему профилю. Ты, похоже, не понимаешь, с какими людьми имеешь дело.

Белый как мел, Саша пошел на подгибающихся ногах жаловаться другу. Положение тогда спас Пашка, выложивший весь свой словарный запас, чтобы обольстить армянина и обаять его супругу. Закончилось все довольно благополучно, они вместе выпили коньяку,  хозяин перевел все в шутку, Альбина прониклась сочувствием к бедному напуганному мальчику, и дело начало двигаться. Инженеры быстро смонтировали основные системы, ребята выполнили заказ у продавцов по мебели, свету, плитке. Потом Самвел Альбертович уехал с женой в путешествие на четыре месяца, наказав закончить все к его возвращению. Было немного страшновато, что капризной женщине может не понравиться результат, но зато казалось, они успеют все сделать в срок. Ну, немного опоздают. Недели на две. Месяц, максимум.

Сашка держался и не сильно нервничал даже когда начались проблемы с поставками. Или когда им привезли остатки плитки вместо полного заказанного объема. Но тут Паша затеял выгадать побольше, так как на аванс успел прикупить себе машину, и спускал тонну средств на нее и новую пассию, появившуюся, как парень уверял, исключительно благодаря этой тачке. Он пустился во все тяжкие, стремясь закупить материалы подешевле и договориться об откатах. На это страшно обиделся Геннадий, предпочитающий вести закупки и стричь с этого купоны самостоятельно. Мужчины разругались в хлам, и за месяц до сдачи объекта Геннадий со своей бригадой покинул стройку. Паша отказался оплатить остаток работ, сославшись на неустойку, и вот теперь вынужден был признаться другу в том, что произошла катастрофа.

- Сань, ну не нервничай ты так, может там не все так страшно!

- Да как не все так страшно? Ты сам сказал, он обещал уничтожить все, что они выполнили и за что не получили денег. А там уже отделка была почти закончена! У нас месяц остался, нет ни денег, ни людей! Он меня убьёт, точно убьёт!

- Все, уймись. Поехали, посмотрим, что там творится. Я только Нату завезу к маме, и сразу туда. Ты со мной?

- О нет, я на такси доберусь. Мне еще жизнь дорога.

Саша быстро доехал до коттеджного поселка. Напрямую получилось быстрее, хотя и с Пашей вышло б не сильно дольше – тот гонял как сумасшедший, а на новой тачке и вовсе меньше 180 не делал, Саня потому и прекратил с ним ездить.

На улице уже потеплело, снег сошел, поэтому до вчерашнего дня вовсю велись работы на территории, однако сегодня ветер рвал полы короткого модного пальто, обдавая бодрящим холодом. Особняк красовался среди соседских домов, хорошенький, как резная шкатулочка. Но, подойдя ближе, Саша с горечью обнаружил, что даже уже выложенная неделю назад подъездная дорожка была безжалостно раскурочена, и поколотая плитка высилась неопрятным холмом.

Внутри тоже царила разруха, незаконченный фонарь в столовой зиял уродливой дырой, через которую заметала снежная крупа, обои были содраны, лепнина снята и сложена в углу. Сашка прошел по опустевшим затянутым строительной пленкой комнатам. В воздухе тянуло гарью. Гена вывез все оборудование, но оставил шмотье рабочих, бой кирпича, упаковки из-под стройматериалов, и особняк сейчас напоминал заброшку, в которой готовятся снимать охоту за привидениями.

- Вот же сука! - не сдержался парень, увидев, что даже установленные месяц назад розетки с мясом выбраны из стен.

В ответ его возгласу, эхом раскатившимся по пустому зданию, из прачечной, которую строители использовали как бытовку, раздался бодрый джингл. Сашка заглянул туда, и встретился взглядом с молодым таджиком, нагло развалившимся на драном матрасе и листающим в телефоне что-то веселенькое.

У парня была необычайно эффектная, почти демонически красивая внешность, встреть его Саня на развороте журнала мод, ничуть бы не удивился. Даже занюханные рабочие шмотки сидели на нем как коллекция хоумлесс шик от дольче с габанной. Он тряхнул смоляной гривой, весело подмигнул Саше, вскинув густую бровь, и оскалился в улыбке. Искрой свернула золотая фикса.

- Ты кто? - насторожился Сашка.

- Раджим.

- А я думал, Геннадий всех ваших вывез.

- Алексан, я тут остаться. Работать нада, Раджим в помощь.

От входа раздался шум, и гневный вскрик. Это Пашка доехал, и тоже был впечатлен последствиями ссоры с Геннадием.

- Паш, иди сюда! Тут еще рабочие остались!

Таджик согласно кивнул:

- Раджим за тысяча сойдет.

Пашка появился в проеме, на его русых волосах и джинсовой куртке пеплом осела строительная пыль.

- А, здорово! Ты что же, не поддержал начальника? Молодец! Напрямую от нас всю сумму получишь, особенно если еще бригаду приведешь помочь.

- Мне кажется, он по-русски не очень. - с сомнением протянул Саня.

- Саш, нам тут выделываться не приходиться.

- Паш, нам есть еще куда все портить! Ты уверен, что стоит рисковать, договариваясь непонятно с кем?

- Да я сейчас хоть с чертом договорюсь!

- Да я тоже душу бессмертную заложу, лишь бы в срок сделали, но, блин, риски!

Раджим подскочил, положил парням руки на плечи:

- Алексан, Раджим выручить, у Раджима есть брат, еще брат, отец, он русский хорошо знать. Вы давать неделю, если мы справиться, дальше все будет. По рукам?

Пашка толкнул Саню локтем. Саня задумчиво хмыкнул:

- Ну, неделю испытательного дать можно.

- Да, за неделю шестьдесят тысяч, вам же норм? - Жук Пашка обкосил на тридцать процентов договоренность с Геной.

-Да, начальник, договорились на шестьдесят! - Раджим протянул руку, и перед самым пожатием быстро резюмировал: - Шестьдесят тыщ и бессмертная душа.

Пашка пожал руку, усмехнувшись шутке. Опуская ее, задел арматуру, торчащую из стены, поранился. Сашка было хотел помочь ему, достав салфетки, но Раджим перехватил его движение, протягивая руку для двойного закрепления договоренности.

- Да, да, шестьдесят тыщ и душу, я понял, по рукам. - небрежно отмахнулся Сашка. Протянул салфетки, сам в процессе тоже умудрился ободраться. В здании усилился запах гари, и встревоженные парни отправились искать источник. Раджим незаметно исчез, наверное, пошел договариваться со своими родичами. Причину запаха так и не нашли, видимо, тянуло от соседних участков.

На следующее утро приехавшие на объект ребята застыли в немом шоке. По лесам, из здание в здание, по территории вокруг как муравьи сновали угрюмые мужики в спецовках. Веселый и бодрый Раджим наблюдал за этой вакханалией, сидя на штабеле тротуарной плитки:

- Алексан, Павел! Работа идет! Смотрите, уже розетки чинить.

Парни бросились в дом. По сравнению со вчерашним днем здесь тоже произошли кардинальные изменения. Розетки стояли на местах, провода были аккуратно проложены в штробах, и старательный рабочий восстанавливал отделку. Другой уже приступили к выполнению мозаики в ванной, набрав три нижних ряда, и она сверкала лазурным стеклом.

Сзади бесшумно вырос Раджим, и Саня с Пашей повернулись к нему в изумлении:

- Господи, откуда вас столько? И во сколько эта толпа нам обойдется? Мы так не договаривались! Почему ты не пришел обсудить! Как ты вообще без ключей сюда попал? - Вопросы сыпались наперебой, оба друга не скрывали беспокойства.

- Алексан, слишком быстро, не понимаешь. Я ключи у Гена взял. Люди мои, договориться. Шестьдесят тысяч каждый. - таджик хищно подмигнул Сашке, и когда тот возмущенно задохнулся, расхохотался:

- Да нет, шутка, не брать больше. Мы, как это, реклама делаешь. Потом нас везде позовешь. А хозяин тут богатый, много кто потом с Раджимом работать.

Он похлопал Пашку по плечу:

- Ты в беду попадаешь, мы не звери. Не брать больше.

Друзья немного успокоились, поблагодарили парня. Прошлись по дому, убедились, что работы ведутся профессионально, инструмент у строителей есть. Пашка сиял, радуясь экономии и удачному стечению обстоятельств. У Сашки тоже отлегло, казнь руками заказчика явно откладывалась.

Да и в целом с приходом бригады Раджима к компаньонам фортуна наконец повернулась своим лицом. Застрявший на таможне на полгода столовый гарнитур пришел за пару дней, еще и компенсацию перевели. К плитке в гардеробной, которую купили меньше, чем было необходимо, и вот уже пару месяцев не могли дозаказать, потому что марка была снята с производства, удалось найти изумительно подходящий вариант из другой коллекции. Таджики продолжали сновать, как муравьи, все спорилось, как на дрожжах. Раджим сыпал прибаутками, сверкал золотым зубом.

Но, несмотря на кажущийся позитив, ребят не отпускала странная тревога, словно что-то шло не так. Они периодически обсуждали между собой это непонятное чувство, но первым его смог, казалось, объяснить Пашка.

Сашка  немного по-снобски относился к строителям, считая их низшей рабочей кастой и разговаривая свысока, поэтому Паша чаще своего друга ездил на объекты, чтобы конфликтов было поменьше. В этот раз все шло по стандартному сценарию, но вот буквально через пару дней компаньон, вернувшись со стройки, уже настороженно хмурился. Саша, зависающий в их крошечной конурке, арендованной в бизнес-центре, отвлекся от компьютера:

- Привет, чего такой мрачный? Там все ок?

- Понимаешь… - Паша задумчиво чесал гладковыбритый подбородок. - Там все вроде нормально… Но… Ты же знаешь, я люблю поговорить, пошутить там. И всегда люди вроде реагируют. А тут ржет только Раджим, а остальные молча мимо идут, глаз не поднимают. Как зомби, блин.

- Скажите пожалуйста, нашего стендап-комика расстроило отсутствие оваций в его честь? – Сашка иронически поднял бровь. – По-моему это хорошо, что они работают, а не отвлекаются. Раджим молодец.

Пашка крутил пуговицу на куртке, и несогласно морщил нос:

- Ты не ржи, я потом внимательней присмотрелся- они как загипнотизированные. Как, знаешь, эти дети из клипа Пинк Флойд про учителя. Или как будто они такой рой с единым сознанием.

Сашке стало не по себе, даже больше не от бреда, который нес Пашка, а от его тихого монотонного голоса, и он намеренно громко, кривляясь, заговорил:

- О, да, конечно, нашу стройку захватила инопланетная цивилизация с маткой-таджиком во главе!

Приятель моргнул, и тоже засмеялся:

- Ну да, ты прав. Наверное, показалось. Просто непривычно, что они ни перекуров не устраивают, ни в телефон не тупят. Да блин, они у меня даже по чертежам ничего еще ни разу не спросили, и при этом ничего еще не напутали, когда такое было?

Саня поднялся с кресла, одернул полы вельветового пиджака, и направился в сторону выхода, собираясь в кафе:

- Ладно, пошли обедать. Хорошо, что мы наконец-то работаем с нормальной бригадой. Мне кажется, так и должно быть, если руководитель знает свое дело.

Пашка пожал плечами, и отправился следом.

В следующий приезд на участок Саня специально отвел друга посмотреть, как рабочие отдыхают в комнатушке, и оттуда слышится веселый смех и нерусский говор. А уж когда те начали что-то готовить на заднем дворе, чадя запахом разогретого масла, ощущение фантасмагоричности происходящего окончательно отпустило. Пашке пришлось признать, что слаженность работы зависит от личности прораба, правда, кажется, легкое недоверие в глазах осталось.

Следующим тревогу забил уже Сашка. Его стали беспокоить аномально быстрые сроки работ. Никакого иного рационального объяснения не могло быть, кроме нарушения технологии со стороны строителей. И на первый взгляд, так оно и было. В очередной приезд на стройку, наблюдая за рабочим, Сашке показалось, что клеевой раствор под плитку наносится почти сухим инструментом. Саня вызвал Раджима и устроил ему настоящую истерику, орал и плевался, требуя нормального выполнения работ. Он сам не ожидал от себя такой бурной реакции, видимо, не находящая выхода тревога, получив, наконец подходящее объяснение, срывала крышу.

Пашка сначала пытался успокоить напарника:

- Сань, ну ты чего разошелся? Сам же говорил, наконец мы работаем с нормальной бригадой. Может, так и должно быть?

- Ага, так и должно быть! Ты двоечник, нихрена не знаешь про длительность строительных процессов, будешь меня еще учить! А вы, Раджим, еще ответите, если будет что-то не так! Если плитка отвалится, или, вон, фонарь у вас в столовой! Что там за каркас? Вообще как паутина тонкий!

Раджим неожиданно разозлился:

- Алексан, какие проблема? Не нравится - бери молоток, бей плитка! Если сломаешь, Раджим деньги вернет!

Мужчина на полном серьезе сунул парню инструмент в руку, и подтолкнул его к стене. Саня несколько раз сильно ударил, ожидая фонтана разноцветных обломков, но никакого эффекта не было. Он порядком вспотел, но даже через десять минут усилий плитка даже не шелохнулась. Парню пришлось признать, что какой бы странной не казалась технология бригады, она себя оправдывает, и смущенно извиниться. Пашка в этот момент, как ни удивительно, уже не поддержал бригадира, и только молча и мрачно смотрел исподлобья на реакцию Раджима.

Когда они вышли на крыльцо, Паша немного задержался, ругаясь по телефону со своей несравненной Натой. Саня поднял воротник пальто и угрюмо окинул взглядом придомовой участок. Тут тоже было сделано уже нереально много. Ровные ряды пихт вытянулись вдоль забора, мощеная плиточка радовала четкостью линий и тонкостью швов. Они договаривались с Самвелом Альбертовичем только на внутреннюю отделку, но, похоже, смогут порадовать и полной сдачей объекта. Он хмыкнул, и, повернувшись к Пашке решительно сказал:

- Я все равно вызову другую бригаду. Пусть проверят. И, если что, сменим команду. Я должен быть уверен.

Реакция Пашки была очень уж эмоциональной. Вцепившись в руку Санька, он горячо закивал и забормотал:

- Точно, точно, Санечка, какой ты умный! Конечно, мы просто наймем другую бригаду. И все будет хорошо!

Саня списал взволнованное состояние друга на эффект от разговора с девушкой, и лишь согласно кивнул.

Ребята подняли все возможные связи, и начали обзвон предполагаемых строителей. Первая небольшая странность произошла уже на этой стадии – оказалось, такая простая работа не пользуется популярностью. Большинство собеседников, лишь заслышав, куда планируется выезд, отказывались. Кто ссылался на занятость, кто просто недружелюбно вешал трубку. Тут еще грешили на возможное влияние Гены, например. Но в итоге удалось договориться с тремя прорабами, которые согласились приехать и провести ревизию работ на участке.

Теперь уж началась откровенная мистика – машины мужчин не заводились, встречи срывались по семейным и прочим непреодолимым обстоятельствам. В конце концов, один сломал ногу, другого задержали менты из-за проблем с налогами.

Когда последний прораб позвонил за полчаса до встречи, и сказал, что у него умерла теща, поэтому он не приедет, Саша уже и не удивился. Он остался на объекте и меланхолично рассматривал искусный узор, выложенный мастером в душевой, с горечью признавая, что предлагаемый рисунок отличается от его задумки в несоизмеримо лучшую сторону. Тут к нему тихонько подкрался Пашка.

Подрядчик (часть 2)