IgnisDeus

В самом начале не было ничего. Только тьма и холод, в котором мельтешили сознания. Со временем начало появляться всё что ты знаешь. Кто-то придумал противоположности и в нашей вечной нематериальной жизни появились материя и смерть. Я решил тоже что-то создать, поэтому придумал противоположность тьмы и холода, а затем скомбинировал их. Это была первая комбинация в мире и именно так появился огонь, а я стал Ignis Deus, богом огня. Изначально мой огонь не ранил, а только грел душу.

После этого прошло много времени, придумали развитие, появилось много разных вещей. Однажды подлые отпрыски Смерти(того кто придумал смерть) решили украсть мой огонь. Саму суть огня. То, что я хранил в своём разуме. Не знаю как им это удалось, но заметил я это, только когда понял, что огонь стал другим. Он стал требовать жертву. Стал обжигать. Убивать. Тогда я стал искать тех, кто украл саму идею огня. Я быстро нашел их, узнав кто направляет и управляет огнём. Ринувшись спасти его из лап тех, кто извратил моё детище, я тут же пал от языков пламени. Я испугался, что сгорит не только плоть, но и душа, но опасаться было нечего. Мелкие негодяи не умели воздействовать на тонкие материи и моя душа попала в пристанище физической смерти, в духовный план, смерть в котором означает забвение. Когда я встретился со Смертью, тот сказал мне, что должен утихомирить детей, потому что ему самому не нравилось что они творят. С огромным количеством смертей, его тихое царство начало заполняться, и становилось шумно. Теперь, когда я знал, что огонь уничтожает только материальную оболочку, я воплотился и помчался к своему созданию. Много смертей я пережил, пока пытался вразумить огонь, все дети Смерти потеряли свой физический облик и отправились на разговор с родителем, когда огонь метался, пытаясь сбросить с себя оковы. В итоге, хоть огонь и не вернулся к прежнему состоянию, он стал более мирным: он перестал обращать в прах всё, к чему прикасался и наполнял души теплом. Так я перестал быть богом огня, и стал богом уюта. Однако от огня не отрёкся, хоть его идея и перестала существовать в моём разуме.