Foresta

Дым по вентиляции понесло на верхние этажи, лифты не остановились, а воды в пожарных рукавах не оказалось.

ДЫМ ПОШЕЛ ПО ЭТАЖАМ

Пожар, который случился в Мурино накануне, по масштабам мог превзойти даже трагедию в кемеровской «Зимней вишне». Обошлось.

Вечером в воскресенье, 1 апреля, в доме 12 по Охтинской аллее заполыхало. Как выяснила «Комсомолка», загорелся матрас, брошенный кем-то в подземном паркинге, на -1 этаже. По словам очевидцев, полыхало не по-детски.

- Задымление было таким сильным, что ничего не было видно, - рассказал «КП» один из жильцов Дмитрий Щербаков.

Тут-то и выяснилось, что система пожарной безопасности в огромном 24-этажном доме не работает.

Несмотря на то, что все современные дома должны быть оборудованы системой отведения дыма, в доме 12 по Охтинской аллее она почему-то не сработала. Вместо этого дым по вентиляционным шахтам начал подниматься наверх.

- Даже на 14 этаже ребята в парадной чувствовали запах гари! - говорит Дмитрий. - В одной из квартир парень с девушкой и котом вообще решили выйти на улицу, от греха подальше.

Весть о пожаре в паркинге быстро разлетелась среди жильцов. Кто в чем был, побежал вниз — спасать своих «ласточек».

На пожаре в Мурино не сработала сигнализация

Но даже когда дым и гарь поднялись на верхние этажи, сирена так и не включилась. Датчики дыма на этажах не сработали. Они вообще были закрыты колпачками - их забыли распаковать.

СИГНАЛИЗАЦИЯ — ДЛЯ ГАЛОЧКИ?

Что еще хуже — кнопки пожарной тревоги в доме, как оказалось, установлены просто для галочки.

- Пожарный посмотрел на датчики, сказал что с виду сигнализация активирована. Он нажал на кнопку аварийную — они у нас по всему дому расположены, на случай пожара. Должна была сработать пожарная тревога, принудительно запуститься система удаления дыма. Лифты должны были приехать на 1 этаж и там встать. Но не произошло ровным счетом ничего! - рассказывает нам Щербаков.

По словам Дмитрия, подъемники продолжали спускаться на -1 этаж, хотя правилами пожарной безопасности это не предусмотрено. Ведь так человек, не подозревая о пожаре, мог оказаться в самом его эпицентре.

Но и на этом «чудеса» не закончились. Когда спасатели попытались воспользоваться пожарными рукавами, оказалось, что воды в них... нет!

То есть вода как бы есть, но нет напора. Поэтому при пожаре эти рукава бесполезны. При этом один кран вообще не открывался, а другой не закрывался, - говорит Дмитрий.

В довершение этой «чисто русской» истории стоит отметить, что пожарные машины так и не смогли пробиться к дому из-за неправильно припаркованных машин. Так что тушил матрас электрик управляющей компании при поддержке нескольких местных мужиков. К счастью, рядом не было мусора и других предметов, на которые могло бы перекинуться пламя.

Впечатления от вечера у жильцов самые тревожные.

- В другой раз, если будет возгорание, нас просто ничего не спасет, - переживает Дмитрий. - Весь дом может сгореть как свечка.

Как выяснила «КП», этот дом — совсем новый, введен в эксплуатацию в мае 2017 года. Были ли проверки пожарной безопасности с тех пор? Очень вряд ли.

Дмитрий Щербаков и еще несколько активных граждан уже написали в Прокуратуру и МЧС. Жалобы поступили и в управляющую компанию.

ОФИЦИАЛЬНО

- Как был пожар 1 апреля? И не сработала система пожарной безопасности? Странно, - удивились звонку «КП» в управляющей компании «Коммунал-сервис Мурино» . - Система работает. У нас есть и инженер, он за этим следит. Попросим его проверить еще раз.

https://www.google.ru/amp/s/amp.spb.kp.ru/daily/26813/384972...

Ленинградская область,  Всеволожский район,  ЖК «Шоссе В Лаврики 34»

Нет ствола и пожарного рукава.  Во многих 25-ти этажках такая же картина.  Что характерно в некоторых домах пропали сразу после сдачи дома в эксплуатацию.

По предварительным данным, 25 марта при пожаре в торговом центре «Зимняя вишня» в Кемерово погибли не менее сорока детей. В истории России было мало катастроф с таким количеством несовершеннолетних жертв — из относительно недавних событий можно вспомнить разве что теракт в Беслане. В советской истории был пожар, в котором погибли более ста детей — и о котором вплоть до 1990-х не знал никто, кроме их родственников и соседей. «Медуза» рассказывает историю пожара в чувашской деревне Эльбарусово и памяти о нем.

Небольшая деревянная школа появилась в чувашской деревне Эльбарусово в 1914 году — ее построили местные предприниматели, державшие лесопильный завод. В доме находились два классных помещения, разделенных перегородкой, которую иногда убирали во время общих мероприятий.

Так сделали и 5 ноября 1961 года, когда в школе собрались на концерт, посвященный очередной годовщине Октябрьской революции. Парты отодвинули к окнам и поставили друг на друга. Зал был переполнен: в нем находились около 200 учеников от первого до шестого классов и несколько учителей (в школу ходили дети не только из Эльбарусово, но и из соседних деревень).

Пока группа мальчиков исполняла на сцене матросский танец, учитель физики вместе со старшеклассниками заводил электрогенератор в соседней комнате. Им было холодно, поэтому они бросили несколько поленьев в находившуюся в той же комнате печку (видимо, что-то вроде буржуйки). Дрова были мокрые, и учитель решил, чтобы они загорелись, добавить немного бензина — но налил больше, чем нужно. Вспыхнуло пламя, учитель от неожиданности упал, споткнувшись о канистры; из них полился бензин. Огонь перекинулся на парты и пол; почти сразу же загорелся и актовый зал, где шел концерт. Сам учитель выпрыгнул в окно.

Зал мгновенно заволокло дымом. Ничего не было видно, дышать было тоже нечем. Горели стены и потолки. Толпа ринулась к двум окнам. Запасной выход был заперт и завален коробками; окна открывались внутрь помещения и были закрыты партами, которые сдвинули, чтобы освободить место для праздничного мероприятия. Открытыми оказались только два окна рядом со сценой.

«Сразу стало горячо, темно, — вспоминала Тамара Михайлова, учившаяся тогда в шестом классе. — Поднялся пронзительный страшный крик, все разом рванулись к окну. Я стояла в хоре как раз рядом с окном. Хору аккомпанировал наш деревенский парень, он сразу разбил окно баяном. Меня сзади толпа прижала к подоконнику; в какую-то секунду меня отпустили, и я вывалилась наружу. Почти сразу за мной вышел огонь из окон, начало все гореть с треском, воем, пламя охватило всю школу». Выбравшись из школы, Михайлова почувствовала боль в левом плече и побежала домой. Родители решили не отдавать ее в больницу. Следующим летом ее вместе с другими пострадавшими детьми отправили в пионерский лагерь.

«Через заднюю дверь шел сплошной огонь, клубящийся, черный, — вспоминал Аркадий Иванов, которому тогда было семь лет. — Моментально стало темно от дыма. Первая волна огня прошла над головами и обожгла мне волосы». Он залез на парты и начал пробираться вдоль окон к тому единственному, что было открыто. Мальчик смог выбраться, но потерял сапоги — он еще подумал, что отец будет из-за этого ругаться. Спуститься из окна ему помогли двое старшеклассников.

Другие люди, все еще остававшиеся в зале, лезли друг на друга, пытаясь выбраться. Многие дети начали задыхаться и терять сознание.

«От пола к самому потолку поднялся черный дым, и жаркое пламя охватило зал, — вспоминал Аркадий Гаврилов, учившийся в шестом классе. — Я и мой братишка получили сильные ожоги, но спаслись, а вот сестренка Раиса погибла, как и половина ребят из моего класса».

Живший в ста метрах от школы Владимир Андреев вспоминал, что «услышал громкий треск, похожий на взрывы». «Вся школа [была] охвачена пламенем. Первым нашим действием по приказу администрации было спасение архива школы, — вспоминал он. — Я услышал крики женщин: „Горят дети!“» Вместе с другими мужчинами Андреев зашел в здание школы. Они попытались ползком пробраться к залу, но вернулись обратно — огонь преградил дорогу. Вскоре крыша школы обвалилась. Пожарные приехали уже на пепелище. Андреев вместе с другими вытаскивал сгоревших детей, тела складывали рядами на спортплощадке у школы. Следующим утром среди погибших он нашел свою сестру.

«Сначала обнаружила Люсю по лоскутку несгоревшего платья, потом Колю по лоскутку его трусов. Их я ему сшила сама. Толика и Юрика не нашла», — вспоминала мать четверых погибших детей. Всего в пожаре погибли 106 детей, почти половина из них была младше семи лет. Жители деревни позже вспоминали, что за всю Вторую мировую войну в Эльбарусово погибли 140 человек.

Местные власти решили похоронить их в братской могиле на следующий день после пожара. Гробы привезли из Чебоксар, вырыли длинную яму. Похороны оцепили сотрудники милиции, многих местных жителей на кладбище не пустили, только ближайших родственников. Чувашский историк, учитель и краевед Полина Иванова рассказывала, что власти «торопились накануне праздника [7 ноября]». «Детские гробы положили в два ряда. При свете автомобильных фар огромную могилу заваливали бульдозером. Каждый раз, когда он отходил назад, рыдающие матери подбегали и вбивали в землю колышки, чтобы запомнить родную могилку», — писала она. Некоторых получивших ожоги отправили лечиться в Чебоксары, сильно пострадавших увезли на вертолете в Москву.

Директора школы и учителя физики, который пролил бензин и спасся, посадили на восемь и десять лет, их исключили из Коммунистической партии «за преступное отношение к руководству школы». Выйдя на свободу, они не вернулись в деревню, опасаясь самосуда.

Примерно через год после пожара в Эльбарусово открыли новую школу — ее построили из кирпича. Жители заметили, что главный вход сделали очень узким и он сразу ведет к лестнице на второй этаж — случись что, опять была бы давка. Школа находится в этом здании и сейчас.

Большинство жителей СССР не знали о гибели более ста детей при пожаре в Чувашии до начала 1990-х. Публичную панихиду по ним провели впервые только в 1991 году; памятник жертвам пожара открыли в 1994-м — это скульптура объятого пламенем ребенка, над которым летают стрижи. Каждое 5 ноября около него школьники зачитывают вслух имена погибших. «Кровь стынет в жилах, стоит только представить, как дети, задыхаясь, оставались умирать в едком дыму», — говорил глава МЧС Чувашии на митинге памяти в 2014 году.

На сайте школы создали мемориал погибших при пожаре. Он называется «Черная страница истории школы», на нем размещен список погибших, их фотографии, воспоминания некоторых выживших и очевидцев.

«Мало проходит дней, чтобы что-то не напоминало [о пожаре], — вспоминал Аркадий Гаврилов, получивший ожоги 52% тела. — Сейчас начались кожные заболевания после ожогов. У других — нелады с руками».

https://meduza.io/feature/2018/03/28/polveka-nazad-v-pozhare...

Сегодня без лишней помпы и речей на стене дома, в котором живут мои родители и в котором я рос, появилась мемориальная табличка, посвящённая жертве сталинских репрессий, русскому художнику, графисту, художнику-иллюстратору и участнику авангардного движения Вере Ермолаевой.

Такие таблички я замечал и ранее на других домах, но не думал, что  и мой родной дом не обошла страшная страница российской истории.

Верой Ермолаевой (1893–1937), одной из интереснейших фигур русского авангарда. […] Она выступала не только в качестве художника-практика, но и как авторитетный теоретик. Руководила лабораторией цвета в знаменитом малевичевском ГИНХУКе. В сотрудничестве с Хармсом, Введенским и Заболоцким Ермолаева приобщалась к диковинному миру, придуманному поэтами, предлагая визуальные характеристики их героям, иллюстрируя их стихи.

иллюстрации Веры  Ермолаевой к книге "Собачки"

Вера Михайловна Ермолаева родилась 2 ноября 1893, с. Ключи, Саратовская губерния(ныне — Малосердобинского района Пензенской области).  Отец, Михаил Сергеевич Ермолаев, был помещиком и занимал пост председателя земской уездной управы. Мать, Анна Владимировна, урождённая баронесса фон Унгерн-Унковская (1854 — ?).

В детстве Вера Михайловна упала с лошади, что вызвало паралич ног. Впоследствии она могла ходить только с помощью костылей.

Ермолаева получила образование в Европе — в светской школе в Париже и в гимназии в Лозанне. Пребывание за границей обусловливалось ещё и необходимостью лечения.

В 1904 году семья Ермолаевых вернулась в Россию, а в 1905 они переехали в Петербург. Отец Веры Михайловны продал имение, основал кооперативное общество «Трудовой союз» и начал издавать журнал «Жизнь» либерального характера. В 1911 году Михаил Сергеевич умер.

В 1910 году Вера окончила гимназию кн. Оболенской, в 1911 году поступила в студию М. Д. Бернштейна, где стала интересоваться кубизмом и футуризмом.

В 1915—1916 годах входила в футуристический кружок «Бескровное убийство» (вместе с Николаем Лапшиным, в будущем одним из основоположников российской школы иллюстрации). Члены кружка выпускали одноимённый журнал.

Помимо рисования, Вера Ермолаева интересовалась историей — в 1917 году окончила Археологический институт. Одновременно она была участником художественных объединений «Свобода искусству» и «Искусств и революция».

В 1918 году Ермолаева сотрудничала с книгопечатной артелью «Сегодня», маленькими тиражами выпускавшую лубки и книги-картинки, создававшиеся практически вручную. По мнению некоторых исследователей, это был «первый опыт конструирования детской книги, понятой как целостный художественный организм».[2] Ермолаева оформила три книги артели: «Мышата» и «Петух» Натана Венгрова и «Пионеры» Уолта Уитмена. Иллюстрации в книгах делались при помощи гравюр на линолеуме и затем в большинстве случаев раскрашивались вручную, текст в некоторых книгах не был наборным, а также вырезался на линолеуме.

После революции Вера Михайловна участвовала в конкурсах ИЗО отдела Наркомпроса, пробовала работать как художник театра, создала (в той же технике раскрашенной гравюры) театральные эскизы к опере М. Матюшина и А. Кручёных «Победа над солнцем». В 1922 году эскизы выставлялись на выставке в Берлине.

В 1919 году ИЗО отдел Наркомпроса направил Ермолаеву в Витебск преподавателем в Народное художественное училище, преобразованное потом в Витебский художественно-практический институт. В 1921 году после ухода с должности Марка Шагала она стала ректором этого института.

В Витебске под влиянием Малевича, которого она пригласила преподавать, Вера Михайловна увлеклась беспредметным искусством. Вместе с Малевичем и его учениками Ермолаева участвовала в организации УНОВИСа (Утвердители нового искусства) — общества, позиционировавшего себя как исследовательскую лабораторию, где изучаются проблемы развития искусства и художественной формы. Также в организации пропагандировались идеи супрематизма. Общество выдвигало лозунги революционного толка:

Да здравствует супрематизм как план пути нашей творческой жизни!

Да здравствует всемирный единый союз строителей новых форм жизни!

Члены общества хотели быть не «вечными носителями могильной мудрости праотцев, прадедушек и т. п. родни и предков», но «творцами самой жизни», «носителями и выразителями нового искусства как сегодняшнего сознания современного человека, быть изобретателями мирового события, быть глашатаями искусства как себедовлеющего мира».

В 1922 году Ермолаева вернулась в Петроград, где получила должность руководителя лаборатории цвета в Государственном институте художественной культуры.

В конце 1920-х годов сотрудничала с журналами «Воробей», «Новый Робинзон», «Чиж» и «Ёж».

В. М. Ермолаева работала как живописец и график. В 1920-е годы стала иллюстратором таких книг, как «Топ-топ-топ» Николая Асеева, «Много зверей» и «Рыбаки» Александра Введенского, «Поезд» Евгения Шварца (1929), «Иван Иваныч Самовар» Даниила Хармса (1930) и многих других, оформляла серию басен Крылова.

Вела преподавательскую работу. С 1931 г. художница М. Б. Казанская стала брать уроки у В. М. Ермолаевой.

В 1929 году вместе с художникам В. В. Стерлиговым, К. И. Рождественским, Л. А. Юдиным, Н. М. Суетиным, А. А. Лепорской составила «группу живописно-пластического реализма». На квартире В. М. Ермолаевой проходили творческие «вторники» этих художников и «квартирные» выставки, сопровождавшиеся обсуждениями. Выставочная деятельность, проходившая в узком кругу единомышленников, стала поводом для написанного доноса.

25 декабря 1934 года Ермолаева была арестована, одновременно с В. В. Стерлиговым, Л. С. Гальпериным[4], Н. О. Коган и М. Б. Казанской (отпущена в марте 1935 г.).

29 марта 1935 была осуждена согласно постановлению УНКВД по статье 58-10, 58-11. Согласно материалам дела, в вину В. М. Ермолаевой вменялась «антисоветская деятельность, выражающаяся в пропаганде антисоветских идей и попытке организовать вокруг себя антисоветски настроенную интеллигенцию»[6]. 29 марта 1935 отправлена отбывать наказание (трёхлетнее заключение) в 1-е отделение 3-го отдела Карагандинского ИТЛ.

Вторично осуждена 20 сентября 1937 года тройкой УНКВД по статьям 58-10, 58-11 к расстрелу. 26 сентября 1937 года расстреляна в лагере около Караганды.

20 сентября 1989 года реабилитирована.

В Москве с 2013 года существует Фонд Веры Ермолаевой (ВЕРФ), ставящий своей целью поддержку женских инициатив в современном искусстве.

https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Ермолаева,_Вера_Михайловна

КартиныВеры Ермоловой.

Баренцево море. Суда в бухте

Рыбак с корзинкой

Натурщик

Лукреций указывает на солнце

Античен мотив

О природе вещей