COBA.B.HOPE

Мало кто заметил, а ведь сегодня одному из лучших комедийных сериалов нулевых исполняется, не много не мало, 15 лет!

Именно 2 октября 2001 на экраны вышла первая серия первого сезона, чтобы познакомить нас с дурашливым мечтателем Джей Ди, веселым Тёрком, неловкой Элиот, сильной, но женственной Карлой, криповатым уборщиком, крутым, во всех смыслах, доктором Коксом и многими, многими другими. И, однажды узнав этих персонажей, их невозможно было не полюбить.

Порой необычный, порой глупый, но зачастую добротный юмор пронизывает серии каждого из восьми сезонов (что? какой девятый сезон?). Но при этом комедийному сериалу каждый раз удавалось поднимать и серьезные темы, добавляя капельку трагедии в поток юмора, за что невозможно было не полюбить "Клинику" еще больше! И, самое главное, они ведь и правда нас лечили! Ничто так не спасет от плохого настроения, как парочка любимых серий "Клиники", разве не так?) А если кому-то сериал пришелся не по душе, то что ж... может у вас просто нормальной серии не было?)

Сериал был удостоен не одной премией Эмми, а некоторые эпизоды стали культовыми. Правда, о сериях клиники можно говорить бесконечно, бесконечно составлять "топы" по этому сериалу, а уж раскадрированными шутками и гифками из него можно составить контент половину пикабу. Но тогда пост получится слишком длинным и нудным, а с этим сериалом так поступать нельзя. Поэтому ограничюсь всего лишь несколькими фактами, о которых вы, может быть, не знали:

Дословно название сериала «Scrubs»  обозначает название хирургического костюма – рубаха и штаны. На медицинском сленге словом «Scrubs» называют выпускников мединститутов.

Название каждой серии начинается со слова «Мой…» (англ. My…). Это связано с тем, что повествование в сериале ведётся от лица одного из героев, доктора Джона Дориана. Несколько серий имеют иные названия («Его…», «Её…»), поскольку повествование в них ведут другие герои. В серии «Their Story» («Их рассказ») рассказчиками являются сразу несколько второстепенных персонажей.

Рентгеновский снимок, на котором написано название сериала в заставке, висит неправильно, потому что сердце на нем справа, а печень слева.

И немного о самих актерах:

Джон К. МакГинли, воплотивший на экране образ доктора Кокса, за кадром проводит много времени со своим сыном Максом, у которого синдром Дауна, активно участвуя в сборе средств в помощь больным этой страшной болезнью.

Нил Флинн, исполнитель роли Несносного Уборщика, первоначально прослушивался на роль доктора Кокса.

Доктор Кокс часто называет Джей Ди девчачьими именами. Это было идеей актера Джона МакГинли (Кокс), который в реальной жизни подшучивает так над своим лучшим другом и соседом актером Джоном Кьюсаком.

Сэм Ллойд, исполнитель роли Тэда, на самом деле, как и в сериале, является солистом музыкальной группы «The Blanks», исполняющей акапеллы из заставок телесериалов, мультфильмов и реклам. Также, в сериале играют его товарищи по группе.

Зак Брафф, исполнитель роли Джей Ди, и сам понменогу режисирует фильмы. Так, в 2014 году вышел фильм "Wish I Was Here" ("Хотел бы я быть здесь"), средства на съемки которого были полностью собраны через kickstarter. Кстати, в этом фильме ванильный и шоколадный мишка снова оказались вместе на экранах, так как Дональд Фэйсон, исполнитель роли Терка в сериале, в фильме сыграл эпизодическую роль. Зак и Дональд до сих пор хорошие друзья :D

Всем, кто еще не смотрел "Клинику", предписываю принимать от одной до пяти серий в день, в зависимости от вашего диагноза. Да и тем, кто уже смотрел, тоже советую, для профилактики. Осторожно(!) передоз может вызвать спонтанные вспышк смеха и выработку специфического юмора, который будет непонятен хмурым людям вокруг.

На этом все! Не знаю, как вы, а я пойду пересматривать клинику в  не-знаю-который-уже раз. Всем хороших сериалов и настроения!

Первоначально кажется, что это крыса царапается в дверь. Но слышен
очень вежливый человеческий голос:

- Можно войти?
- Можно, пожалуйста.

Поют дверные петли.

- Иди и садись на диван. (От двери). - А как я по паркету пойду?
- А ты тихонечко иди и не катайся. Ну-с, что новенького?
- Нициво.
- Позвольте, а кто сегодня утром ревел в коридоре?
(Тягостная пауза). - Я ревел.
- Почему?
- Меня мать наслепала.
- За что?
(Напряженная пауза). - Я Сурке ухо укусил.
- Однако.
- Мама говорит, Сурка - негодяй. Он дразнит меня, копейки поотнимал.
- Все равно, таких декретов нет, чтоб из из-за копеек уши людям кусать.
Ты, выходит, глупый мальчик.
(Обида). - Я с тобой не возусь.
- И не надо.
(Пауза). - Папа приедет, я ему сказу. (Пауза). - Он тебя застрелит.
- Ах, так! Ну, тогда я чай не буду делать. К чему ? Раз меня
застрелят...
- Нет, ты цай делай.
- А ты выпьешь со мной?
- С конфетами? Да?
- Непременно.
- Я выпью.

На корточках два человеческих тела - большое и маленькое. Музыкальным
звоном кипит чайник, и конус жаркого света лежит на странице Джером Джерома.

- Стихи-то ты, наверно, забыл?
- Нет, не забыл.
- Ну, читай.
- Ку...Куплю я себе туфли...
- К фраку.
- К фраку, и буду петь по ноцам...
- Псалом.
- Псалом... и заведу... себе собаку...
- Ни...
- Ни-це-во-о...
- Как-нибудь проживем.
- Нибудь как. Пра-зи-ве-ем.
- Вот именно. Чай закипит, выпьем, проживем.
(Глубокий вздох). - Пра-зи-ве-ем.

Звон. Джером. Пар. Конус. Лоснится паркет.

- Ты одинокий.

Джером падает на паркет. Страница угасает.

(Пауза). - Это кто же тебе говорил?
(Безмятежная пауза). - Мама.
- Когда?
- Тебе пуговицу когда присивала. Присивала. Присывает, присывает и
говорит Натаске...
- Тэк-с. Погоди, погоди, не вертись, а то я тебя обварю... Ух!..
- Горяций, ух!
- Конфету какую хочешь, такую и бери.
- Вот я эту больсую хоцу.
- Подуй, подуй и ногами не болтай. (Женский голос за сценой). - Славка!
Стучит дверь. Петли поют приятно.

- Опять он у вас. Славка, иди домой!
- Нет, нет, мы с ним чай пьем.
- Он же недавно пил. (Тихая откровенность). - Я ...не пил.
- Вера Ивановна. Идите чай пить.
- Спасибо, я недавно...
- Идите, идите, я вас не пущу...
- Руки мокрые...белье я вешаю...
(Непрошенный заступник). - Не смей мою маму тянуть.
- Ну, хорошо, не буду тянуть... Вера Ивановна, садитесь...
- Погодите, я белье повешу, тогда приду.
- Великолепно. Я не буду тушить керосинку.
- А ты, Славка, выпьешь, иди к себе. Спать. Он вам мешает.
- Я не месаю. Я не салю.

Петли поют неприятно. Конусы в разные стороны. Чайник безмолвен.

- Ты уже спать хочешь?
- Нет, я не хоцу. Ты мне сказку расскази.
- А у тебя уже глаза маленькие.
- Нет. Не маленькие, расскази.
- Ну, иди сюда, ко мне. Голову клади. Так. Сказку? Какую же тебе сказку
рассказать? А?
- Про мальчика, про того...
- Про мальчика? Это, брат, трудная сказка. Ну, для тебя, так и быть.
Ну-с, так вот, жил, стало-быть, на свете мальчик. Да-с. Маленький, лет так
приблизительно четырех. В Москве. С мамой. И звали этого мальчика Славка.
- Угу... Как меня?
- Довольно красивый, но был он, к величайшему сожалению, - драчун. И
дрался он чем ни попало - кулаками, и ногами, и даже калошами. А однажды на
лестнице девочку из 8-го номера, славная такая девочка, тихая, красавица, а
он ее по морде книжкой ударил.
- Она сама дерется...
- Погоди. Это не о тебе речь идет.
- Другой Славка?
- Совершенно другой. На чем, бишь, я остановился? Да... Ну, натурально,
пороли этого Славку каждый день, потому что нельзя же, в самом деле, драки
позволять. А Славка все-таки не унимался. И дошло дело до того, что в один
прекрасный день Славка поссорился с Шуркой, тоже мальчик такой был, и,
недолго думая, хвать его зубами за ухо, и пол-уха - как не бывало. Гвалт тут
поднялся, Шурка орет, Славку порют, он тоже орет... Кой-как приклеили
Шуркино ухо синдетиконом, Славку, конечно, в угол поставили... И вдруг -
звонок... И является совершенно неизвестный господин с огромной рыжей
бородой и в синих очках и спрашивает басом: "А позвольте узнать, кто здесь
будет Славка?" Славка отвечает: "Это я Славка". - "Ну, вот что, - говорит,
- Славка, я - надзиратель над всеми драчунами, и придется мне тебя,
уважаемый Славка, удалить из Москвы. В Туркестан". Видит Славка, дело плохо,
и чистосердечно раскаялся. "Признаюсь, - говорит, - что дрался, я и на
лестнице играл в копейки, и маме бессовестно наврал - сказал, что не
играл... Но больше этого не будет, потому что я начинаю новую жизнь". - "Ну,
- говорит надзиратель, - это другое дело. Тогда тебе следует награда за
чистосердечное твое раскаяние". И немедленно повел Славку в наградной
раздаточный склад. И видит Славка, что там видимо-невидимо разных вещей. Тут
и воздушные шары, и автомобили, и аэропланы, и полосатые мячики, и
велосипеды, и барабаны. И говорит надзиратель: "Выбирай, что твоя душа
хочет". А вот что Славка выбрал, я и забыл...
(Сладкий, сонный бас). - Велосипед!..
- Да, да, вспомнил - велосипед. И сел немедленно Славка на велосипед и
покатил прямо на Кузнецкий мост. Катит и в рожок трубит, а публика стоит на
тротуаре, удивляется: "Ну и замечательный же человек этот Славка. И как он
под автомобиль не попадет?" А Славка сигналы дает и кричит извозчикам:
"Право держи!" Извозчики летят, машины летят, Славка нажаривает, и идут
солдаты и марш играют, так что в ушах звенит...
- Уже?..

Петли поют. Коридир. Дверь. Белые руки, обнаженные по локоть.

- Боже мой. Давайте, я его раздену.
- Приходите же. Я жду.
- Поздно...
- Нет, нет...И слышать не хочу...
- Ну хорошо.

Конусы света. Начинает звенеть. Выше фитили. Джером не нужен - лежит на
полу. В слюдяном окне керосинки - маленький радостный ад. Буду петь по ночам
псалом. Как нибудь проживем. Да, я одинокий. Псалом печален. Я не умею жить.
Мучительнее всего в жизни - пуговицы. Они отваливаются, как будто отгнивают.
Отлетела на жилете вчера одна. Сегодня одна на пиджаке и одна на брюках
сзади. Я не умею жить с пуговицами, но я все вижу и все понимаю. Он не
приедет. Он меня не застрелит. Она говорила тогда в коридоре Наташке: "Скоро
вернется муж, и мы уедем в Петербург". Ничего он не вернется. Он не
вернется, поверьте мне. Семь месяцев его нет, и три раза я видел случайно,
как она плачет. Слезы, знаете ли, не скроешь. Но только он очень много
потерял от того, что бросил эти белые, теплые руки. Это его дело, но я не
понимаю, как же он мог Славку забыть.

Как радостно спели петли.

Конусов нет. В слюдяном окошке - черная мгла. Давно замолк чайник. Свет
лампы тысячью маленьких глазков глядит сквозь реденький сатинерт.

- Пальцы у вас замечательные. Вам бы пианисткой быть.
- Вот поеду в Петербург, опять буду играть.
- Вы не поедете в Петербург... У Славки на шее такие же завитки, как и
у вас... А у меня тоска, знаете ли. Скучно так, чрезвычайно как-то. Жить
невозможно. Кругом пуговицы, пуговицы, пуго...
- Не целуйте меня... не целуйте... мне нужно уходить... Поздно...
- Вы не уйдете. Вы там начнете плакать. У вас есть эта привычка.
- Неправда. Я не плачу. Кто вам сказал?
- Я сам знаю. Я сам вижу. Вы будете плакать, а у меня тоска... тоска...
- Что я делаю... что вы делаете...

Конусов нет. Не светит лампа сквозь реденький сатинет. Мгла. Мгла.
Пуговиц нет. Я куплю Славке велосипед. Не куплю себе туфли к фраку, не
буду петь по ночам псалом. Ничего, как нибудь проживем.

Михаил Булгаков, 1923