AnticDailyNews

Длинный путь начинается с одного маленького шага, недельный запой с первой рюмки, а большая пиздилка с маленького повода доебаться. Предлог для махача между Римом и Карфагеном нашёлся, когда на острове Сицилия в Сиракузах воткнул местный царёк и оставил после себя целую кучу бесхозных наёмников-спецназовцев, которые помогали ему держать в загоне свой народ.

Сиракузцам эти наёмники так же не впились, как мне книга по истории балета, поэтому они попросили этих коммандос потеряться, побыстрому выставив их за городские ворота, но те не растерялись и хапнули себе часть Сицилии, ведь лайфстайл плантатора куда более прикольнее чем шальная романтика наёмника.

Тёплый от таких раскладов, новый Сиракузский царь долго рвал сфинктер, пока не разогнал это наёмное кодло, а битые наёмники попросили помощи у Рима, который с радостью решил им помочь, ведь это позволяло им, хоть и на полшишки, но всё же вмочить свои рога в сицилийские дела.

План действий римляне, как всегда скоммуниздили. На сей раз у цыган, которым стоит всего один раз напроситься переночевать к доверчивым хозяевам, и потом их без мусоров хрен выгонишь. Карфаген был не пальцем деланный, и в прошлом сам не раз мутил подобное, поэтому быстро смекнул, что к чему и пригрозил римлянам, что пришлёт на разборки свою армию, если те потянут мазу за битых вояк.

«А нас - рать!» - ответили римляне и понеслась моча по батареям, а за ней полилась кровища как на воде, так и на суше. Изначально карфагеняне на своих чудо-кораблях, квинкеремах, жёстко давали прочухана римлянам.

На полном ходу квинкерема своим мощным тараном пробивала римский корабль, делая в нём огромную дыру, и плыла к следующему, пока предыдущий корабль делал буль-буль. Так без всяких там абордажей можно было долбать на щепки всё, что плавает под римскими знамёнами, что карфагеняне и делали, успешно насаживая римлян почти во всех морских сражениях.

Но на беду карфагенян, римляне были адовыми копирмейстерами, поэтому, в отличии от нынешних китайцев, передирали они не абы как, а всегда стараясь улучшить копию. Поэтому когда Посейдон сделал им царский подгон, и на римский берег выбросило раздолбанную квинкерему, то местные жители хоть поначалу и обрадовались халявным дровам, но потом включили голову, и уведомили власти про находку, а те в свою очередь сделали годную копипасту, и растиражировали её, что позволило римлянам выйти на генеральное сражение не на маленьком плоту, как Юрий Лоза, а с внушительным флотом, состоящим из передовых кораблей.

Карфагенян же сгубила самоуверенность и любовь сидеть одной попой на 2х стульях. Они хотели за один раз и римлянам лещей дать, и порадовать своих вояк в Сицилии домашней кухней. Будучи уверенным в своём полном превосходстве, карфагеняне перегрузили корабли хавчиком, снизив маневренность своих квинкерем до уровня пьяной улитки, чем и воспользовались римляне, помножив на ноль весь карфагенский флот. Тяжелые корабли быстро пополнили залежи морских глубин, а карфагенские воины на Сицилии остались без омномнома.

Это и предрешило исход войны, в топку которой, было выкинуто кучи бабла и людских жизней, истощив обе стороны. На полчища римских легионов кидались толпы нанятых карфагенянами наёмников.

Война банкомата, стреляющего монетами, и гопника, пытающегося его вскрыть ломом, закончилась в пользу последнего, ведь против лома нет приёма, если нет второго лома. Скорее всего, карфагеняне дали на лапу кому-то из сената, ведь им удалось заключить не самый позорный для себя мир, и вернуться домой. Искать лом...

Нашла коса на камень когда барыги карфагеняне столкнулись лбом с боевой машиной Древнего Рима. И захрустели копчики, ведь движ был серьёзнее, чем драка жирух за последний пончик.

Карфагеняне уже как 200 лет на козырных понтах лётали по Средиземноморью и никого и в киль не ставили, особенно выскочек из волчьего города, считая их застенчивыми улыбашками, ведь когда Рим был совсем молодым, хоть и перспективным, то карфагеняне, привыкшие влазить без мыла в любые глубины и дали, с радостью, и за большие деньги продавали ему растишку и прочий детский корм, поэтому Рим быстро рос и крепчал.

Карфагеняне, за подсчётом своих нехилых профитов, были на только ослеплены золотом, что провтыкали то, как быстро растут чужие дети и как лопоухий младший научный сотрудник стал холёным доцентом, перепортил всех лаборанток и решил лично рулить кафедрой, и разогнав всех старпёров-маразматиков.

Рим был силён и бесстрашен, подчиняя себе всё и вся на своём пути, он переименовывал богов и как губка впитывал в себя все передовые изобретения, совершенствуя их и приспосабливая под свои нужды. Рим нёсся к абсолютной гегемонии, как лев за добычей, настигая её и разрывая на куски. Когда римляне расчепушили всех на своём сапожином полуострове, выпилив даже загадочных этрусков, то они с похотливым взглядом Артура Пирожкова начали дерзко поглядывать по сторонам, прикидывая кого бы ещё насадить.

Вся эта эпичная какашония началась из-за острова Сицилии, которая находилась на пересечении всех торговых путей и пройти мимо неё было так же невозможно, как жиробасу пропетлять мимо Макдональдса. И лоху понятно, что на такую даму, как Сицилия, слюни текли у всех, но обладать ею мог только сильнейший.

И вот как в фильме Горец, с криками: «Должен остаться только один!» — под раскаты грома и молний, да под бодрые лабания группы Queen, Карфаген и Рим начали с остервенением рвать друг друга в клочья. Каждый был самоуверен и силён. Рим был непобедим на суше, а Карфаген на море. Чем все эти движения закончились Вы скоро узнаете 😉

Услышав о том, как обычная шкура быка превратилась в славный град Карафген, мало кто из античных афтароф сомневался в том, что эти пацанчики далеко пойдут. И нифига они не ошиблись, а взяв попкорн, принялись посматривать за тем, как Карфаген быстро стал на ноги, обзавёлся флотом и начал вести бойкую торговлю со всеми у кого можно было хоть что-то выдурить или хоть что-то впарить.

Финт со шкурой быка стал античным мемом и уже не пролазил, но у хитрозадых карфагенян было в запасе много домашних заготовочек, благодаря которым, они быстро богатели, что сразу же сказывалось на их городе, который стал настолько крутым и мощным, что многая античная лимита побрив хвосты, послазила с пальм и под видом людей обосновалась в Карфагене, став одними из первых гастарбайтеров.

Дабы не жить как селедки в банке, в городе стали строить даже 6-ти этажные каменные жилые дома с водопроводом, канализацией, ваннами, раковинами и кранами. Ещё б бесплатный Wi-Fi — и я сам бы там жил, работая барыгой в местном чудо-порту, причёсывая всевозможных античных торговцев, не говоря уже про полуобезьян варваров и мазафак с костью в носу.

Так как карфагеняне были моряками-барыгами, то они наколхозили немало ништяков и плюх, которые тараканили к себе в Карфаген. В те времена было полно желающих «возлюбить» ближнего своего и хапануть всё, что плохо спрятано или защищено. На понятие о неприкосновенности частной собственности в те времена клали болт-болтище.

Соответственно, если не умеешь защищать заработанное — считай, что работаешь на гопников, которые регулярно будут чистить тебя похлеще, чем Сонька Золотая Ручка. Дабы карфагенян не поимели как того вождя, и не оставили с одной только костью в анусе, они решили построить порт-цитадель, но не из павна и галок, как было заведено у всех, а из камня.

Построив чудо-порт, они, как и положено барыгам, одним чеком оплатили сразу две покупки. Во-первых порт давал возможность в ритме вальса обслуживать корабли и сразу же получать профит. Это Вам не наш одесский порт, где растаможку можно ждать по полгода, и получить свой контейнер с шубами вместо ноября, когда на них спрос, в марте, когда шубейки уже нафиг никому не нужны.

Во-вторых порт представлял собой цитадель, покруче замка Вольфенштайн, тока вместо кучи шизанутых нациков его защищала хорошо организованная ватага карфагенян-секьюрити.

В общем жили не тужили, со всеми торговали, некоторых нагибали, приберая их земельки или островки, типа Сардинии и Корсики. Тут бы и сказке конец, да на горизонте замаячил Рим, Пунические войны и Ганнибал. Ждите 😉

В 812 году до нашей эры на территории нынешнего Туниса появилось эпичное город-государство, состоящее чуть более чем полностью из боевых барыг, которые летали на своих прытких кораблях по всему Средиземноморью, торговали, духарились, став по-сути самыми крутыми в регионе, ведь они были настолько хитровышпиленные, что могли бы занефиг продать чукче снег, а гопнику скрипку. Построенная ими чудобухта, по тем временам, была круче чем Адронный Коллайдер сейчас.

Основала город финикийская принцесса Дидона, бежавшая от своего похотливого братца, хотевшего её нахлобучить, убивший перед этим её мужа. Инцест явно не входил в планы Дидоны и она, собрав свои царские манатки, быстро дала дёру.

Заплыв от греха подальше, она решила пустить корни среди каких-то тумбаюмб. Со словами: «Дайте воды попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!» она уговорила местного вождя, с костью в носу, продать ей чутка земли.

— Сами мы не местные, нам много не надо! Дайте тока столько, сколько покроет шкура одного быка. А мы вам косточку в нос из слоновой кости дадим, а то Ваша из буйвола уже вся позеленела от козявок. Ещё и бонусом бусы дадим, да не банальные из каких-то драгоценных камней, а из заморского чудоизобретения - стекла!

Вождь понял, что таких сладких лохов он до нового тысячелетия не найдёт, ведь скока там та шкура места займёт? У него сортирная яма больше. Да и кость в носу поменять давно пора, а то перед соседними вождями уже стыдно. А в новых бусах он будет первым парнем на Сахаре! Надо соглашаться.

Сказано-сделано! Съели пару негров, в знак «согласия и вечного мира» и все сытые и довольные разошлись спать. Наутро вождь понял, что сладким, как финик, лохом оказался он сам, потому, что пока он сладко спал, пуская слюнку на новые бусы, финикийцы распустили шкуру на тонкую нить и оттяпали, ах какой аховый кусок плодороднейших земель ещё и на первой линии, да с видом на море! Любой риэлтор только при мысли об 0,01% комиссионных от этой сделки испытал бы серию бурных оргазмов.

Над названием долго не заморачивались, а назвали поселение — Новый Город, что звучало как Карфаген.

С такой вот эпичной хохмы начинается превращение Карфагена, в могущественную империю.

А что с вождем, спросишь ты? Говорят, что местные на него обиделись и устроили ему тёмную, после которой кость из носа куда-то делась, а сутулый до этого вождь, стал ходить ровно, как будто кол проглотил, и ещё долго потом не любил сидеть.

В душе не гребу, о чем себе думал Веспасиан, когда его, уже немолодого дедугана, пинком под зад выперли из Рима, отправив дать лещей неугомонным иудеям, которые вот уже несколько веков пытались добиться независимости. Одно ясно точно, что ничего хорошего ему в голову не приходило, ведь он прекрасно понимал, какой ад ему готовят Авраамовы сыны. И не ошибся.

Ситуация была крайне тяжёлой, но и Веспасиан тоже был не пальцем делан, поэтому он забил на кровавые битвы и долгие осады городов и крепостей, а предпочитал беречь своих солдат, не ввязываясь в стрёмные замесы, вот почему он решил укрепиться и схавать Kit-Kat, ожидая, чтобы его враги сами начнали пороть какую-то некошерную пургу.

Так как Веспасиан прикинулся шлангом, то чуваками с пейсами со скуки принялись мудохать друг друга, а Хитрый Вес не спешил пускать в расход своих солдат и не лез в этот махач, зная пословицу «Двое в драке, третий — в сраке». Такие толковые действия своего полководца были заценены легионерами, которые с каждым днём всё больше и больше проявляли к Веспасиану респект и уважуху.

Вдруг откуда невозьмись, появилось письмо из Рима о том, что «Великий артист умер». Не совсем сам, конечно, но оно, какбэ и к лучшему, ведь его конченная династия Юлиев-Клавдиев, последние десятилетия нифига годного из себя не изрыгивала, ибо каждый последующий ушлёпок был фиеричнее предыдущего, за исключением грибоеда-философа Клавдия, которого действительно жаль.

Далее началась стрёмная фигня под названием «год четырёх императоров», в котором, как нам подсказывает Капитан Очевидность, к власти в Риме поочерёдно пришло 4 императора. Первым трём Веспасиан безропотно присягает, но когда всех это аристократическая срань окончательно задалбывает, то пипл обращает внимание на простого парня — Веспасиана, который из одного котелка жрет баланду с солдатами, не беспредельничает в Африке будучи проконсулом, нифига не врубается в злопидорские темы, которые мутят шизанутые на всю голову аристократы, такие как Нерон и Калигула.

Поскольку любой солдат Веспасиана был предан ему настолько, что готов был даже смотреть порнуху с дикобразами, то все легионеры «внезапно» провозглашают его императором, а тот, хоть поначалу и корчит из себя целку-патриотку, но всё же берет Рим штурмом и становится четвёртым императором, получив в управление разоренную Империю.

Бабла не было от слова совсем и Веспасиану надо было его где-то найти. Слава римским яйцам, что он не бздел проявлять коммерческую жилку, умело барыжничая, вводя новые налоги, а так же продавая хлебные места разным чинушам. Когда чинуша начинал сильно охреневать, то его брали за жопу, конфисковывали всё его барахло в счёт казны, а его должность опять выставляли на торги.

В общем он тянул бабло откуда только мог. Даже с мочи. Фраза «Деньги не пахнут» пошла не с налога на римские сортиры, которые так и остались бесплатными, а вот откуда. Огромнейшим спросом среди всяких кожемяк была ослиная моча, которая была дубильным средством для кожи, пользовавшейся среди легионов сумасшедшим спросом. А теперь прикиньте, какой спрос был на неё в период качелей между четырьмя императорами!

Поэтому хитрожопые кожевники отправляли своих рабов к общественным дюканатам, чтобы те выставляли около них ночные горшки, которые они забирали каждое утро, наполненные до краев. Когда об этом узнал Веспасиан, то он офигел с того, что какие-то мудилы юзают общественное добро, и обложил кожевников налогом, с которого и пошла фраза «Деньги не пахнут».

Выдрачивая баблишко откуда только можно, Веспасиан смог вывести финансы Империи из жопы, а через время смог позволить себе построить сначала Храм Мира, после чего замутил грандиозное строительство Колизея, который поныне является символом всей римской цивилизации.

Изначально Колизей назывался Форум Флавия, а достроили его уже после Веспасиана, к слову, ушедшего из жизни с прикольной шуткой на устах, которая звучала: «Кажется я становлюсь Богом».

Вот так простой чувак пережил кучу конченных психопатов, а в конце жизни ещё и стал одним из самых успешных императоров.

На этом всё, а я погнал к себе в магазинчик, ибо каждый барыга Вам скажет, что деньги не только не пахнут, но нифига и сами себя не заработают. Хотя со мной будут пытаться спорить ушлёпки из сетевого маркетинга, но пошли они козе в трещину в своих чмошных костюмчиках. Их удел мямлить о мнимом величии фирмы и своего спонсора, а потом, после очередного просмотра фильма «Секрет», шебуршить у себя дома на допотопном скрипящем диване, ибо это единственная опция шпилева, которая им доступна.

Если Вы думаете, что самое приспосабливаемое существо на планете это тихоходка, то добавьте к ней ещё и Веспасиана, которого легко можно величать как человек анти-понт, ибо он не был знатного рода, поэтому имел офигенную растяжку, позволявшую ему прогибаться под любого придурка, находящегося у власти, коих он за всю свою жизнь пережил больше, чем я запоев.

Пацан шёл к успех тихою сапою, прекрасно зная, что «поганi конi рвуть зi старту», и ещё лучше понимая в каком месте у загнанной клячи оказывается плуг.

Веспасиан сделал карьеру военного, лихо мудохая варваров в самых жопах мира, держась как можно дальше от злопидорской клоунады, творящейся в Риме при Калигуле, не упуская при этом возможности при каждом удобном случае люто фапать на портрет вождя, заставляя своих солдат творить то же самое.

Такие навыки дрочуна-затейника высоко ценились Калигулой, который от осознания всеобщей любви ловил мощнейший стояк и драл в Риме всех, от мала до велика. Но вскоре римлян заикало быть грязной сучкой Калигулы и они его мочканули, поставив на его место — Клавдия — «хтивого дядьку принца», который, собственно, и подговорил преторианцев завалить своего мудозвона-племянника.

Веспасиан не растерялся, устроив среди своих войск флешмоб по фапанию строевым шагом на портрет Клавдия, и этим перформансом привлёк внимание Нарцисса — главного чудика из окружения Клавдия, который решил приблизить боевого Веспасиана, мочившего в это время бриттов в Британии, что удавалось далеко не всем римским полководцам.

Веспасиан летит в Рим и становится Консулом в 51 году, но в 54 году сестра покойного Калигулы, Агриппина даёт Клавдию грибочков, от которых тот ловит бледняху и шабашит. Власть переходит к Нерону, а Нарциссу и всем его сторонникам — приходит очень злобный северный пушной зверёк, ибо Агриппина люто ненавидит всю звездобратию Нарцисса и каждому из них устраивает нереальные акты очкодёрства.

— Икать-скакать! - сказал Веспасиан, и сдрыснул из Рима дабы избежать страпона повернутой на мести Агриппины. Шифровался он до тех пор, пока долбанная мамашка не задрала всех, в том числе собственного сына, Нерона, который решил её завалить. Когда в 59 году эту овцу вынесли вперёд ногами из дворца, то Веспасиан тут же замутил камбэк, устроив обряд уриноприношения на её могиле.

Такой золотой дождь с элементами никрофилии заценил Нерон, и Веспасиан опять стал вхож в тусовку патрициев, где с лицом срущего кота ходит и умничает, чем выбивает себе пост проконсула Африки, укатив в которую он нифига не разбогател, как делали все остальные проконсулы, поэтому когда он вернулся, то заложив свой дом, принялся банчить мулами, ибо бабок у него не было. Стартап с муллами годно стрельнул и Веспасиан заимел бабосик, хотя партиции смотрели на него как на лоха, ведь в их мудакском понимании, заниматься коммерцией было таким же лоховством, как носить носки с сандалиями или заниматься сетевым маркетингом.

Будучи знатным жополизом, Веспасиан ходит на все концерты, которые устраивает Нерон, возомнивший себя долбанным Паваротти и Томом Харди в одном лице. Но пел он и гримасничал как трёхрублёвая блядь после отсоса дольнобойщику, поэтому очень часто Веспасиан засыпал во время потешных гримасничаний Нерона, чем отнюдь его не радовал. Благо Нерон считал Веспасиана сказочным критином, который тупее чем гопник с ХТЗ, поэтому не трогал уебашку, не способного распознать истинное искусство. Естественно, что любой другой, заснувший на концерте Нерона, просыпался в лучшем случае от минета, ну а в худшем — его жопа переходила в зрительный зал, а всё имущество — Нерону.

И вот в 66-м году иудеи мутят восстание, и первый год лихо дрючат римлян, поэтому Нерон отправляет в Иудею Веспасиана, но об этом в другой раз...

После того, как отмороженный сын Тарквиния надругался над Лукрецией, римляне начали майданить и римский государственный строй изменился, превратившись в Республику, а самого Тарквиния изгнали ссаной тряпкой.

Чувак сбежал к этрускам и добазарился с их царём, Порсеной, о военной помощи. Вскоре собралось большое войско, которое и пошуровало в сторону Рима, естественной защитой которого была река Тибр, мост через который охранял небольшой отряд римлян, очко которых сильно сжалось, а у многих ещё и тревожно пропело мелодию к отступлению, когда они увидели огромное войско этрусков.

Однако был в том римском отряде Гораций Коклес, имевший стальные кокес, который напомнил своим кентам, что все они родом не из Ссыкуновска, и из свободного города Рима, и для кого свобода пустой пук, тот пусть бежит как ссыкло, а остальным предложил расфигачить мост через Тибр, дабы задержать нашествие этруского мира, и первый кинулся под мост, чтобы не оставить от него и камня на камне.

Но римляне строили дороги и мосты не в пример нам, а качественно, посему дело шло туго, а враги были уже совсем близко, поэтому Гораций взял с собой двух кентов и под героическую музыку из тупого голливудского боевика, со сложным лицом прокричал: «Я их задержу!» и став в футбольную стеночку, принялся со своими боевыми товарищами отбиваться от врагов.

Когда стало ясно, что мост вот-вот упадёт, Гораций приказал двум бойцам отступать, и в одиночку держал оборону, а когда мост упал, то он крикнул этрускам, что они жалкие рабы и терпилы, сравнил их со скотом, пожелал им успешной случки с пастухом и интернета как в Китае, напоследок показав им факулес, он прыгнул в воду, и как тот ихтиандр переплыл Тибр, по-красоте вернушись со своим отрядом в Рим, где ему, когда всё улеглось, поставили памятник.

Но Порсена решил не задолбать римлян, так забрызгать и взял город в осаду. Когда хавчик начал заканчиваться, Гай Муций решил на режиме стэлс пробраться в лагерь этрусков и убить Порсену. Естественно, что Сенат поддержал руками и ногами это решение, а ещё 300 римлян поклялись, что если Гай фэйланёт, то они продолжат его дело, как пионеры дело картавого пройдохи.

Как тот грека, Гай перебрался через реку, и отправился во вражеский лагерь, благо это был день зарплаты, поэтому этруски были или уже бухие, или стояли в очереди за баблом. Забыв загуглить фейс Порсены, Гай попутал его с главным казначеем, подумав, что царь этрусков лично платит своим воинам бабосик. В порядке живой очереди Гай подошёл к казначею и упорол его мечем.

Естественно, что Гая повязали, и ничего не подозревающего отвели к Порсене. Тут-то Гай и понял, что облажался и готов был написать в римском толковом словаре стопитцот синонимов к слову облом, ведь обидно не за буй куячий погибать мучительной смертью, а то, что так и будет, он начал догадываться, когда увидел, что этруски начинают разжигать костёр.

Рыдать и молить о пощаде тоже понту не было, поэтому Гай признался Порсене, что он свободный римский гражданин и пришёл его убить, чтобы отстоять идеалы Римской Республики, и что вслед за ним будут идти другие до тех пор, пока не убьют Порсену. И чтобы доказать, что он не боится смерти, Гай протянул руку в огонь, смотря на Порсену как оперный певец на шансон.

Офигевший от такого шашлычного перфоманса, и заценив геройство Гая, Порсена отпустил его. Вскоре, будучи уверенным, что и остальные римляне такие же горячие парни, он снял осаду с Рима, подписав с ним мирный договор, что заставило Тарквиния попуститься. Он так и умер в изгнании.