Первые дни республики (по версии ADN)⁠⁠

После того, как отмороженный сын Тарквиния надругался над Лукрецией, римляне начали майданить и римский государственный строй изменился, превратившись в Республику, а самого Тарквиния изгнали ссаной тряпкой.

Чувак сбежал к этрускам и добазарился с их царём, Порсеной, о военной помощи. Вскоре собралось большое войско, которое и пошуровало в сторону Рима, естественной защитой которого была река Тибр, мост через который охранял небольшой отряд римлян, очко которых сильно сжалось, а у многих ещё и тревожно пропело мелодию к отступлению, когда они увидели огромное войско этрусков.

Однако был в том римском отряде Гораций Коклес, имевший стальные кокес, который напомнил своим кентам, что все они родом не из Ссыкуновска, и из свободного города Рима, и для кого свобода пустой пук, тот пусть бежит как ссыкло, а остальным предложил расфигачить мост через Тибр, дабы задержать нашествие этруского мира, и первый кинулся под мост, чтобы не оставить от него и камня на камне.

Но римляне строили дороги и мосты не в пример нам, а качественно, посему дело шло туго, а враги были уже совсем близко, поэтому Гораций взял с собой двух кентов и под героическую музыку из тупого голливудского боевика, со сложным лицом прокричал: «Я их задержу!» и став в футбольную стеночку, принялся со своими боевыми товарищами отбиваться от врагов.

Когда стало ясно, что мост вот-вот упадёт, Гораций приказал двум бойцам отступать, и в одиночку держал оборону, а когда мост упал, то он крикнул этрускам, что они жалкие рабы и терпилы, сравнил их со скотом, пожелал им успешной случки с пастухом и интернета как в Китае, напоследок показав им факулес, он прыгнул в воду, и как тот ихтиандр переплыл Тибр, по-красоте вернушись со своим отрядом в Рим, где ему, когда всё улеглось, поставили памятник.

Но Порсена решил не задолбать римлян, так забрызгать и взял город в осаду. Когда хавчик начал заканчиваться, Гай Муций решил на режиме стэлс пробраться в лагерь этрусков и убить Порсену. Естественно, что Сенат поддержал руками и ногами это решение, а ещё 300 римлян поклялись, что если Гай фэйланёт, то они продолжат его дело, как пионеры дело картавого пройдохи.

Как тот грека, Гай перебрался через реку, и отправился во вражеский лагерь, благо это был день зарплаты, поэтому этруски были или уже бухие, или стояли в очереди за баблом. Забыв загуглить фейс Порсены, Гай попутал его с главным казначеем, подумав, что царь этрусков лично платит своим воинам бабосик. В порядке живой очереди Гай подошёл к казначею и упорол его мечем.

Естественно, что Гая повязали, и ничего не подозревающего отвели к Порсене. Тут-то Гай и понял, что облажался и готов был написать в римском толковом словаре стопитцот синонимов к слову облом, ведь обидно не за буй куячий погибать мучительной смертью, а то, что так и будет, он начал догадываться, когда увидел, что этруски начинают разжигать костёр.

Рыдать и молить о пощаде тоже понту не было, поэтому Гай признался Порсене, что он свободный римский гражданин и пришёл его убить, чтобы отстоять идеалы Римской Республики, и что вслед за ним будут идти другие до тех пор, пока не убьют Порсену. И чтобы доказать, что он не боится смерти, Гай протянул руку в огонь, смотря на Порсену как оперный певец на шансон.

Офигевший от такого шашлычного перфоманса, и заценив геройство Гая, Порсена отпустил его. Вскоре, будучи уверенным, что и остальные римляне такие же горячие парни, он снял осаду с Рима, подписав с ним мирный договор, что заставило Тарквиния попуститься. Он так и умер в изгнании.